Текст книги "Черепашки-ниндзя в Греции"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– А твой муж, бог войны, Арес так же думает, как ты?

– К сожалению, переубедить его невозможно, он одержим, а эта болезнь неизлечима.

  Обе богини посмотрели друг другу в глаза. Каждой хотелось выразить свои чувства, потому что слова иногда бывают неубедительны, тем более, если до конца искренней не следует быть. Афродита не совсем была уверена в том, что Афина сохранит их разговор в тайне от 3евса. Мысли Афины были путанными и противоречивыми, больше всего ей хотелось разузнать еще кое-что: кто поддерживал Афродиту. Этот вопрос она боялась задать, заранее зная, что та не ответит ей правду.

  В доме послышался шум, хлопнула входная дверь.

– Кто-то пришел? – встрепенулась Афина.

– Тебе не следует бояться никого, кто бы это ни был. Я бы хотела, чтобы ты мне доверяла, ведь ты так замкнута, почти ни с кем не общаешься.

– А как бы ты поступала на моем месте, будь ты дочерью могущественного 3евса, перед кем все трепещут?! Признаюсь, я не ожидала, что ты будешь со мной так откровенна, – взволнованно произнесла Афина.

  Улыбка на лице Афродиты теперь была естественной и сожалеющей, что до этого она так мало общалась с Афиной.

– А почему ты так беспокоишься о землянах? Только ли потому, что не желаешь насилия? – поинтересовалась Афина Паллада.

– Ты не знаешь мою тайну?

– А у тебя их много?

– Я, богиня любви, сама знала муки этого восхитительного чувства. Мне пришлось оплакивать моего любимого...

– Ареса? – перебила ее Афина.

– Нет, не Ареса, ведь он жив и поныне.

– Кого же?

– Адониса. Я любила сына царя Кипра Адониса. Никто из смертных не был равен ему красотой, он был даже прекрасней богов-олимпийцев.

– Прекрасней Аполлона?

– Позволь мне оставить без ответа этот вопрос. Все забыла я для Адониса, все свое время проводила с ним. Он был милее мне даже светлого Олимпа. С ним охотилась я в горах и лесах Кипра. Забыла я о своих украшениях, о своей красоте. Под палящими лучами и в непогоду охотилась я на зайцев, пугливых оленей, избегая охоты на грозных львов и кабанов.

– Постой, дай представить себе тебя в этой роли. Ты божественна!

– Просила я Адониса не охотиться на львов и медведей, кабанов, чтобы не случилось с ним несчастья. Редко оставляла я царского сына, а оставляя, просила помнить мою просьбу. Однажды собаки Адониса во время охоты напали на след громадного кабана. Они подняли зверя и с яростным лаем погнали его. Адонис радовался такой богатой добыче, не предчувствуя, что это была его последняя охота. Все ближе лай собак, вот уже мелькнул громадный кабан среди кустов. Адонис уже готовился пронзить разъяренного зверя копьем, как вдруг кабан кинулся на него и своими громадными клыками смертельно ранил его. Умер Адонис от страшной раны.

– Печальная история, – произнесла Афина.

– Но она не закончилась.

– Нет?

– Я узнала о смерти Адониса и, полная невыразимого горя, пошла в горы искать тело любимого. Я шла по крутым горным стремнинам, среди мрачных ущелий, по краям глубоких пропастей. Острые шипы терновника и камни изранили мои нежные ноги. Капли моей крови падали на землю, оставляя след повсюду. Наконец я нашла его тело. Горько плакала я над рано умершим прекрасным юношей. И чтобы навсегда сохранилась память о нем, велела я вырасти из крови Адониса нежному анемону. А там, где падали из израненных ног моих капли крови, всюду выросли пышные розы, алые, как моя кровь.

– Как романтично! – воскликнула Афина, внимательно слушая историю Афродиты.

– Сжалился Зевс-громовержец над моим горем. Велел он отпускать каждый год Адониса на землю из печального царства теней умерших. С тех пор полгода остается Адонис в царстве Аида, а полгода живет на земле со мной.

– Так это для него ты хочешь надеть наряд, мною подготовленный?

– Мы должны скоро опять увидеться, – ответила Афродита, чьи щеки озарил алый румянец.

– А как же Аполлон?

– И он мне нравится безумно. Он здесь, на Олимпе и я могу его видеть в любую минуту.

– А как тебе удается обводить вокруг пальца Ареса?

  Смех богини любви разнесся далеко по комнатам. Услышав его, к ней в дверь постучали. Богини замолчали и обратили туда взоры.

– Войдите!

  В двери появился Арес. Он был в плохом настроении, вернувшись из кузницы бога Гефеста.

– У нас гости? – не совсем дружелюбным тоном спросил тот, усаживаясь в кресло.

– Вот Афина Паллада согласилась побывать у нас дома, и я благодарна ей за это.

– Да-да, – уходя в себя, произнес Арес.

– У тебя неприятности? – поинтересовалась Афродита, подергав его за рукав.

– М-гу, неприятности. Этот Гефест не торопится в своей кузнице, он сделал ничтожно мало оружия!

– Ну, стоит ли из-за такого пустяка так расстраиваться? – перебила его Афродита.

– Здесь все свои, – как бы между прочим заметил Арес.

  Богиня любви, вытянув свою длинную шею, заострила на этой фразе внимание.

– Поэтому, – продолжал бог войны, – я могу откровенно говорить с вами.

– О чем же? – вступила в разговор Афина.

– Среди богов есть изменники.

– Неужели? – с возмущением произнесла Афродита, ловя на себе многозначительные взгляды Афины.

  Афродита встала и подошла к окну.

– Ты уже кого-то подозреваешь? – подняла она брови.

– А для такого заявления у тебя, Арес, есть основания? – обратилась к богу войны с вопросом Афина.

– Их больше, чем вы можете себе представить!

– Ты всегда был излишне подозрительным, – вставила Афродита, открывая окно.

– Что вы скажете на то, что из кузницы Гефеста, как он признался, стало пропадать готовое оружие?

  Богини переглянулись.

– Оружие?! – разом спросили они.

– Я упрекнул Гефеста, что надо бы ему поспешить с работой. На что тот мне ответил, что еще вчера он обнаружил пропажу мечей, им изготовленных. Вора подкараулить ему так и не удалось.

– А может Гефест говорит неправду? – предположила Афродита.

– Зачем ему это? – недоумевал Арес.

– Ну, знаешь ли, у каждого найдется повод, чтобы прибегнуть к обману, – лукаво сказала Афродита.

– Вот именно, – согласилась с ней Афина.

  Пожав плечами, Арес готов был согласиться с богинями, тем более, что при разговоре Гефест, как ему показалось, чего-то не договаривал.

– Вы думаете, что вором может быть сам Гефест? Но постойте-постойте, не ерунда ли получается?

– Зачем воровать то, чего нет? – заметила Афина.

– Что ты имеешь в виду? – от неожиданного поворота Арес вскочил с места, замаячил по комнате.

– Только то, что Гефест его не делал. Как известно, он мастер своего дела, отличается добросовестностью, и вместе с тем нельзя не признать, что он медлителен, потому что очень старается, чтобы не делать того, за что потом бывает стыдно, – доходчиво объяснила Афина.

– Он же навязал мне эту идею с вором? Я хожу, голову себе ломаю, думая, кому бы понадобилось...

  Не договорив, Арес вылетел из комнаты с испугом на лице.

– Что это с ним? – не удержалась Афина.

– Скорее всего побежал удостовериться, в порядке ли его меч. Как знать, может вор посягнул и на его ценность?! – с насмешкой произнесла Афродита.

  Спустя несколько минут, Арес появился снова в комнате с мечом в руке. Гордость переполняла его, когда он был с оружием.

– Хорош! – воскликнула богиня любви.

– Не рано ли ты вооружился? – пошутила Афина.

– Не понимаю, – нервничал Арес, – чего только Зевс медлит?!

– Зевсу виднее, – ответила Афродита.

  Удивительно солидарны были обе богини в разговоре с Аресом, их, безусловно, это радовало и ободряло.

  В какое-то мгновение богу войны показалось даже неправдоподобным, что Афродита и Афина нашли общий язык. Но сейчас он не хотел вникать во все это. Ему не терпелось проверить истинность слов Гефеста. В случае, если ему удастся уличить его во лжи, он, Арес, сразится с ним без ведома Зевса.

  Арес сидел теперь молча, с мечом в руках, но его раздирало беспокойное чувство, которое пока не поддавалось определению.

  Он не пошел вместе с Афродитой проводить Афину, когда та пожелала уйти домой. Он думал, к кому бы ему обратиться за советом, сожалея, что Эрида сейчас не может ему помочь.

  У прекрасной Афродиты словно крылья выросли за спиной. Она была полна жизненных сил. Найдя Афину Палладу не только интересной собеседницей, но и довольно благоразумной, она нисколько не сомневалась, что на нее можно рассчитывать в случае необходимости.

  Свой следующий визит она нанесла Гермесу, но, не найдя его дома, отправилась на его поиски.

Глава 19. Великаны-гекатонхейры против черепашек-ниндзя

  С наступлением утра черепашки чувствовали себя отдохнувшими после столь нелегкого сражения с циклопами, да и после событий, связанных со смертью мудреца.

– Жаль старика, – вставая с постели, произнес Рафаэль, – я его сегодня даже во сне видел.

– Не будем о грустном, – предложил Микеланджело, делая разминку.

– Перекусить бы чего, – заметил Леонардо, поглядывая на Эйприл.

  Та тут же отозвалась:

– Вашей любимой пиццы я пока предложить не смогу по многим от меня не зависящим причинам, а вот кое-что из сухих завтраков...

– У меня скоро с желудком будет не все в порядке от этих сухих завтраков, – раздраженно сказал Микеланджело. – С самого утра настроение отвратительное!

– Голодание тебе не помешает, – как можно серьезнее произнес Донателло, осматривая свою раненую ногу, которая все же его беспокоила.

  Микеланджело пропустил мимо ушей слова Донателло.

  У своей телекамеры суетилась Эйприл, в самый последний момент ей удалось выхватить ее из горящего дома старика.

– Пленки еще достаточно, думаю, еще на один сюжет хватит.

  Леонардо присвистнул:

– Да ты, похоже, скоро станешь известной в мире кинобизнеса!

– Во всяком случае, показав на телевидении отснятый материал, ты им всем утрешь нос. Ведь у тебя все без игрушечных чудовищ на фоне картонных пейзажей, – подмигнул ей Донателло.

– Как хочется, чтобы все получилось! – воскликнула Эйприл.

– Что именно? – поинтересовался Рафаэль.

– Скорей бы вы победили Зевса, – ответила она.

– Мы даже не знаем, когда его увидим, – заметил Рафаэль.

– Поэтому нужно быть готовыми в любую минуту его достойно встретить, – сказал Донателло, словно предупреждая, что пора бы себя привести в порядок.

  А когда Леонардо плюхнулся в постель, чтобы еще немного расслабиться, Донателло прикрикнул на него:

– Вставай! Дома будешь нежиться!

– Эйприл, а где текст заклинания? – с тревогой поинтересовался Рафаэль.

  Эйприл сжимала его в кулаке, и потому она лишь подняла руку.

– А ты можешь нам его прочитать? – спросил Микеланджело.

  В эту самую минуту у подслушивающего устройства стояли Шредер и Кренг, усиливая звук и включая записывающее устройство на огромном пульте.

– Сейчас она порадует нас! – потирая руки, воскликнул Шредер.

– Она-то порадует, чего от тебя не дождешься, – одернул его Кренг.

– Ну, что же она медлит?!

– А ты попроси ее, а то, может, она не знает, что ты ее очень внимательно слушаешь.

  После паузы Эйприл, прижав кулак к груди, ответила своим друзьям черепашкам:

– Я выучила его наизусть, а этот листок бумаги, как бы мне ни хотелось сохранить его на память, лучше сжечь, ведь за ним еще продолжают охотиться.

– Ты имеешь в виду Шредера и его дружков? – вырвалось у Микеланджело.

– Да, о них нам нельзя забывать.

– Это точно, – вздохнул Леонардо. – Эти могут возникнуть в самый неподходящий момент.

– Да неужели мы не избавимся от них никогда?! – в голосе Микеланджело чувствовалась угроза.

– Может быть, когда-нибудь, – неуверенно произнес Донателло.

  Вдруг в комнате стало темно, точно опять наступила ночь.

– Что такое?! – заволновалась Эйприл, оторвав взгляд от догорающего листка.

– Сейчас посмотрим! – выбегая, крикнули Донателло и Микеланджело.

– Может, и нам следовало бы уйти отсюда? – предложил Эйприл Рафаэль.

– Ты прав, оставаться здесь опасно.

– Леонардо, возьми телекамеру Эйприл и спускайся во двор! – скомандовал Рафаэль.

  Сбежав по крутым ступенькам, Эйприл и Рафаэль поторапливали Леонардо:

– Где же ты?! Давай быстрее!

  Как можно было уже догадаться, Зевс послал к черепашкам великанов-гекатонхейров, которые были так велики, что заслонили собой солнце.

– Вот это да! – воскликнул Микеланджело, увидев двух приближающихся великанов. – У меня даже руки опускаются от страха!

– Не трусь, Микеланджело!

– Сколько же голов у каждого из этих великанов?!

– Десять, двадцать! Да их около полста! – глаза у Микеланджело разбегались, а сердце готово было выпрыгнуть из груди.

– Осторожно, Микеланджело! – крикнул Донателло.

  К Микеланджело потянулось сразу несколько рук гекатонхейра, но, как он не изворачивался, чтобы они не схватили его, одна из рук настигла его и подняла высоко над землей.

– А-а-а! У меня кружится голова!

  Вскоре одна из голов раскрыла громадную пасть, похожую на темную пещеру в горах и, высунув из нее шершавый язык, стала облизываться.

– Я не хочу быть заживо съеденным! – вырывался Микеланджело.

  Другая голова, потом еще одна, и еще одна щелкали перед ним своими челюстями.

– Да вы не почувствуете меня в своем животе! А-а-а! Только не это!

  Он уже закрыл глаза, готовясь быть проглоченным ужасным гекатонхейром, как вдруг рука, которая его держала опустилась, а великан из всех своих пастей издал такой оглушительный вой, что у Микеланджело от него чуть не лопнули барабанные перепонки в ушах.

– Что со мной? Где я?

  Он лежал на земле в кулаке гекатохейра, делая попытки выбраться из своего плена.

– Это Леонардо из огнемета выпустил пламя, которое пережгло руку великана, – подбежав к Микеланджело, объяснил Донателло, перерубая пальцы, сжимавшие черепашку.

– Не хотел бы я еще раз попасть в руки великана!

– Лучше не рассуждай, а бери оружие и нападай! – скомандовал Донателло.

– Да против такого противника мы выглядим смешно с мечами в руках, – заметил Микеланджело.

– Возвращайся в монастырь! Там возьми лазерное оружие, без него нам будет трудно!

  Донателло побежал к монастырю. Ему навстречу мчались Рафаэль, Леонардо и Эйприл.

– Тебе лучше не ходить туда! – предупредил он Эйприл.

– Лазеры при нас, – осведомил его Рафаэль.

– Мы и гранат прихватили с разъедающим действием, можно опробовать! – дополнил Леонардо.

– Тогда банзай!

– Банзай! – ответили в один голос Рафаэль и Леонардо.

  Оставшись у стен монастыря, Эйприл следила за сражением.

  Черепашки смело кидались на гекатонхейров, метая в них гранаты, которые, попадая на тело великанов, разрывались, а затем всеразъедающая смесь бороздила их раны.

– Кажется, им неприятно! – ликовал Леонардо. – Здорово я придумал!

  Озлобленные гекатонхейры дергались от боли, но по-прежнему двигались вперед. Множество их рук шарили по земле, вырывая с корнями все, что попадалось у них на пути. Они отрывали от гор целые скалы и бросали их в черепашек. Грохот наполнил воздух, все кругом колебалось.

– Помогите! – позвал Леонардо, оказавшись заваленным грудой камней.

  Донателло и Рафаэль, разгребая мелкие камни и отбрасывая в сторону крупные, извлекли Леонардо.

– Ты цел? – спросил у него Рафаэль.

– Цел.

– А оружие?

– Падая, я потерял его, – виновато произнес Леонардо.

  Донателло, перепрыгивая с камня на камень, заметил лазер, который оружием теперь и назвать нельзя было.

– Боюсь, ты прав, Леонардо, – вздохнул он, – тебе надо что-нибудь придумать, а иначе ты для них просто живая мишень.

  В тронном зале богиня Эйрена только и ждала момента, когда можно будет, освободившись от цепей, бежать на помощь черепашкам. Она уже знала, что на земле идет бой с гекатонхейрами Зевса, справиться с которыми черепашкам без ее поддержки будет невозможно.

– Им конец! – радовался Зевс, все еще восседая на троне. – Слышишь, Эйрена, они будут мертвы все до одного.

– Это мы еще посмотрим, – стиснув зубы прошептала богиня мира.

– Ты что-то сказала? Я не расслышал. Кажется, ты смеешь возражать мне? Но даже если это и так, сегодня у меня хорошее настроение, и я не хочу омрачать его.

– Могущественный Зевс не желает отдохнуть?

– Мне не до отдыха, хотя, часок-другой я бы вздремнул, пожалуй, – сказал Зевс, позевывая. – Пойду, прилягу. Оставляю тебя, Эйрена, одну на время. Смотри, не скучай!

– Приятных сновидений!

  Богиня уже повернула ключ в замке, как в тронный зал вошла Афина Паллада.

– Где мой отец, Зевс?

– Он отдыхает.

– Отдыхает?

– А что в этом плохого? – недоумевала Эйрена.

– Мне бы ему хотелось кое-что сообщить, – произнесла Афина Паллада, посмотрев на Эйрену испытывающим взглядом.

– Что именно? Надеюсь, это кое-что для него будет приятно услышать?

– Трудно сказать, – задумалась Афина, – для него во всяком случае это будет большой неожиданностью.

  Очень хотелось Эйрене, чтобы Афина поскорее покинула тронный зал и потому старалась, как могла.

– Для такого, мне кажется, не грех и потревожить Зевса.

– Ты думаешь?

– А почему бы и нет?!

– Я говорила с Афродитой, – начала Афина.

  Услышав это имя, Эйрена насторожилась, так как Афродита была во многое посвящена.

– Ты говорила с Афродитой?! О чем?

– Она меня разубеждала, что боги не должны ввязываться в эту бессмысленную войну с землянами.

  Если бы Афина после своих слов хотя бы мельком глянула на Эйрену, она бы заметила на ее лице неподдельное удивление, граничащее с замешательством, отчего глаза у богини мира невообразимо округлились, ведь она подумала, что Афина пришла рассказать Зевсу о заговоре.

– И что ты?

– Я?!

– Да, что ты ей ответила?

– Ты знаешь, Эйрена, похоже, я с ней согласилась.

  Эйрена на миг почувствовала облегчение.

– И что ты собираешься делать?

– Я не намерена прятаться и хитрить, в моих правилах во всем признаться отцу. Хуже, если он получит удар в спину от меня.

– Да-а, но Зевс заподозрит, что тебя кто-то надоумил. Будет спрашивать имена, и ты по доброте души своей подставишь Афродиту?

  Афина резко повернула голову и впилась глазами в Эйрену.

– Как ты могла подумать, что я способна на такое?!

– Время такое ненадежное, всякое случается, – мягким голосом ответила Эйрена.

  Больше беседовать с Афиной Эйрена не могла, потому что сильно беспокоилась о черепашках. Она понимала, что до возращения Зевса она не успеет незамеченной посетить Аполлона, чтобы тот подсказал ей, как быть. Единственное, что она могла предпринять в данной ситуации, попросить о помощи Афину.

– Афина, риск – благородное дело, – вдруг произнесла она, – поэтому я предлагаю тебе рискнуть, чтобы доказать себе, что ты стоишь на правильном пути.

– Ты хочешь втянуть меня в какое-нибудь сомнительное дельце?

– Нет. В нашей помощи нуждаются.

– Но кто нуждается?

– Земляне; сейчас на земле идет сражение четырех черепашек, которых Зевс считает опасными для богов-олимпийцев. Он послал двух гекатонхейров, чтобы те расправились с ними, – объясняла взволнованная Эйрена.

  Афина, опустив голову, внутренне боролась со своими чувствами.

– А что, если обо всем этом узнает Зевс? – вопрос Афины застал Эйрену врасплох.

– О чем?

– О тебе, об Афродите и о вашем сговоре?

  Эйрена открыла рот, чтобы выпустить поток брани, но не успела, Афина ее опередила:

– Я пошутила. Ну, что я должна сделать?

– Так бы и раньше. Гермес из кузницы Гефеста похитил мечи.

– Так значит он не врал, что завелся вор? И кто – Гермес! Так и он замешан?

– Не это важно сейчас. У тебя есть ядовитая змея, чей яд мгновенно убивает. Не так ли?

– Есть, но зачем тебе она?

– Она мне не нужна, а нужен лишь только ее яд, которым нужно смазать мечи и пустить в гекатонхейров.

– Да-а, задачку ты мне задала, – протяжно произнесла Афина Паллада, уходя из тронного зала.

– Торопись! Как бы не опоздать! – кинула ей вслед богиня мира и сразу же прикусила язык, увидев рядом с Афиной Зевса.

– О чем ты говорила с ней, дочь моя Афина? – ласково спросил Зевс, взяв за руку Афину. – Куда ты спешить должна?

– Да так, отец, Эйрена просила меня сшить ей новое платье, поэтому просила поторопиться, – нашлась с ответом Афина.

– Платье?

– Да, – пожала плечами Афина.

– Но зачем ей платье, если она наказана? И почему ты должна этим заниматься, если думать нужно сейчас не об этом?

– Война закончится, наступит мир, который принесет богиня мира.

  Так благодарна была Эйрена богине Афине за ее молчание, за ее теплые слова в ее адрес, что даже прослезилась.

– А моя дочь умна, за что я ее и люблю! – воскликнул Зевс, улыбаясь.

  Когда Афина, шелестя нарядами, удалилась, Зевс сел на трон.

– А ведь свою дочь, Афину, пришлось мне родить самому.

  Смахнув задержавшуюся на щеке слезу, Эйрена уже в который раз стала слушать историю рождения Афины Паллады.

– Я знал, что у богини разума, Метис, будет двое детей: дочь Афина и сын необычайного ума и силы. Мойры, богини судьбы, открыли мне тайну, что сын богини Метис свергнет меня с престола и отнимет у меня власть. Чтобы избежать грозной судьбы, которую сулили мне мойры, я, усыпив богиню Метис ласковыми речами, проглотил ее, прежде, чем у нее родилась дочь, богиня Афина.

– Как опасно иметь дело с Зевсом! – думая о своем, сказала Эйрена, повысив голос.

– У меня не было другого выхода, ведь ты должна это понимать.

– Я понимаю. И меня ты наказал, посадив на цепь, потому что ты не нашел другого способа усмирить меня.

– Способов сколько угодно! Но мне спокойнее находиться рядом с тобой.

– Что же было дальше, после того, как ты отделался от богини Метис, так и не познавшую материнства?

– Через некоторое время почувствовал я страшную головную боль. Тогда призвал я своего сына Гефеста и приказал разрубить мне голову, чтобы избавиться от невыносимой боли и шума в голове.

– Ты отдал такое приказание? – удивилась Эйрена. – Ведь ты мог лишиться не только боли, но и головы?!

– Взмахнул Гефест топором, мощным ударом расколол мне череп, и вышла на свет из головы могучая воительница, богиня Афина.

  Эйрена встала и наклонилась над головой Зевса.

– Ты чего это?

– Да вот, смотрю, остался ли рубец после удара, – шутливо сказала богиня мира.

  Зевс уклонился.

– Ты забыла, с кем дело имеешь?

– Да уж и пошутить нельзя!

– Что же нет никаких известий, как там мои гекатонхейры?

– Что ты хочешь узнать о них?

– Когда они порадуют меня своей победой над черепашками, – уверенно ответил громовержец.

  Трудно было богине Эйрене сдерживать улыбку, ведь она уже знала, что Афина, раз уж взялась за дело, то доведет его до конца.

  Черепашкам приходилось совсем плохо: великаны без конца атаковали их со всех сторон, махая множеством рук.

– Я больше не могу! – пожаловался, наконец, Леонардо, оказавшись рядом с Донателло.

– Стреляй! Еще стреляй! Осторожно, к тебе приближаются руки! – кричал ему Донателло.

  Рафаэль, как и Микеланджело, уже успел побывать в кулаке великана, но друзья помогли освободиться ему.

  Несколько десятков голов гекатонхейров валялось на земле, срезанные лучами лазеров.

– Так их, так! – справившись с еще одной головой, воскликнул Микеланджело.

– Эй, Рафаэль! – позвал Донателло.

– Чего?!

– Помнишь, ты нам про динозавров рассказывал?

– Да, а что?

– Эти великаны побольше их?

– Сравнил! Конечно, больше! Но и на такую силу найдется другая сила!

– А Леонардо совсем раскис! – заметил Микеланджело. – Так не пойдет!

– Смотри на нас, Леонардо! – бросив очередную гранату, крикнул Рафаэль.

  Афина держала в руках несколько мечей, лезвия которых она смазала ядом своей змеи, и целилась в гекатонхейров, чтобы попасть им в сердце. Это было непросто, ведь стоило ей промахнуться, и великаны одержат победу. В таком случае богиня Эйрена перестанет ей доверять. Вот ее рука разжала рукоятки – и мечи полетели вниз.

– Смотрите! Смотрите! – ликовали черепашки, подпрыгивая от радости. – Они падают!

– Мы их победили!

  Постепенно черепашки успокоились, глядя на поверженных гекатонхейров.

– Здорово вы их! – воскликнула Эйприл, подбежав к друзьям, обнимая каждого из них. – Я все видела! Вы просто герои!

  Но какое-то странное чувство вдруг охватило черепашек-ниндзя: все произошло так мгновенно, что они не смогли разобраться, кто нанес смертельный удар.

– Как-то странно они вдруг пали замертво, – произнес Донателло.

– Зачем себе головы ломать, отчего да почему! Вы победили, а это самое важное, – доказывала им Эйприл.

– Кто метал мечи? – спросил Микеланджело, заметив рукоять меча в сердце одного гекатонхейра, а затем убедился, что и у другого было то же самое.

– Мечи? Скорее мы выпускали стрелы из арбалета, – удивился Леонардо.

– Еще гранаты метали, – дополнил Рафаэль.

– Та-ак, – протянул Донателло.

– Что ты хочешь этим сказать, что мы их не убивали? – возмутился Микеланджело. – Если хочешь, если тебе так важно, можешь считать, что их прикончил я, если, конечно, другие не возражают.

  Черепашки переглянулись.

– Я так и знал, – утвердительно произнес Донателло, махнув рукой.

– Что ты знал? Почему ты ничего не хочешь объяснять? – волнуясь, требовали черепашки.

  Донателло повернул голову к Эйприл.

– Это ты нам помогла?

– Я?!

– Каким образом она могла нам помочь? – спросил Микеланджело. – Она даже не знает, как меч в руке держать.

– Зато она знает заклинание, – спокойно сказал Донателло.

  После этого все замолчали, направив взгляды на Эйприл, которая в растерянности теребила легкую материю своей блузки.

– Ты нам ничего не хочешь сказать? – прервал молчание Рафаэль.

  Эйприл отрицательно покачала головой.

– Ты произнесла заклинание? – торопил ее с ответом Донателло.

– Я о нем как-то не подумала, – виновато произнесла Эйприл, прикусив нижнюю губу.

– Но ведь ты его выучила наизусть?! Или ты его уже забыла? – требовал признаний Микеланджело.

– Только не это, – бледнел Леонардо, – еще одного похода к пещере святой львицы я не вынесу.

– Вам не придется никуда идти, – успокоила всех Эйприл, – когда вы сражались, я совершенно выпустила из вида, что могу помочь вам. Но, если разобраться, заклинание это от богов-олимпийцев, а не от тех ужасных чудовищ, которые они на вас насылают.

– Эйприл права, – согласился Донателло. – Заклинание нужно произнести только в тот момент, когда появится Зевс. Как знать, может Шредер только и ждет, чтобы завладеть им.

– Нам нужно теперь беречь Эйприл, как зеницу ока, – пошутил Леонардо.

– Лучше бы мне доверили выучить его, а то вдруг Эйприл снова не сочтет нужным произносить заклинание, когда мы будем сражаться с Зевсом, – недовольно ворчал Леонардо.

– Будь спокоен, – вступился за Эйприл Рафаэль.

  Известие о победе черепашек до Зевса дошло не сразу. Все боялись даже заикнуться об этом.

– Что будет? Что будет? – то здесь, то там шептались боги по углам.

– Кто скажет могущественному Зевсу о поражении гекатонхейров?

  А в тронном зале громовержец, пребывая в хорошем расположении духа, мирно болтал с Эйреной.

– У меня прекрасные дети, – с гордостью говорил он. – Хоть кого возьми: Гермеса иль Аполлона, иль Афину, Гефеста...

– Да-а, – с улыбкой соглашалась Эйрена. – Правда, не все они одной матери дети...

– Это все проделки Афродиты, кому, как не ей, владеть сердцами, будить в них любовь.

– Так что ты говорил про Афину?

  Непобедимая воительница Афина Паллада твердым шагом вошла в тронный зал.

– А вот и она, – обрадовался Зевс. – Ну, с чем пришла?

– Не то, что ждешь ты, могущественный Зевс, сейчас скажу, – голос Афины дрожал.

  Зевс нахмурился и привстал с трона.

– Ну же?!

– Твои гекатонхейры повержены, – как приговор, произнесла Афина, вскользь посмотрев на Эйрену.

– Не может быть!

– Все может быть, – тихо сказала Эйрена, положив палец на губы.

– Эти черепашки заплатят мне и за гекатонхейров! Я так не оставлю! Пришло мое время. Где Арес? Позвать сюда Ареса! Готовимся к войне!

  Пока Олимп содрогался от криков Зевса, Эйприл догадалась, каким образом черепашкам удалось победить двух великанов.

– Как же вы забыли, – недоумевала она, показывая рукой на небо.

– Эйприл, что мы должны помнить? – встал в позу Микеланджело. – Может не будем больше рассуждать о том, чего не знаем?

– Но я знаю, что вам помогала богиня мира Эйрена.

– Ты думаешь это она? – удивился Донателло.

– Кто же еще! Ведь она следит за всем, что здесь с вами происходит.

– А я об этом даже не подумал, – пожал плечами Леонардо.

– Как бы там ни было, мы выдержали и это испытание, – уставшим голосом произнес Рафаэль.