Текст книги "Черепашки-ниндзя в Греции"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Стой, прекрасная нимфа, – взывал Аполлон, – зачем бежишь от меня? Ведь я не враг твой! Смотри, ты поранила ноги об острые шипы терновника. О, погоди, остановись!

  Но все быстрее бежала прекрасная нимфа. Как на крыльях мчался за ней Аполлон. Все ближе он. Вот сейчас настигнет! Дафна чувствует его дыхание. Силы оставляют ее. Взмолилась Дафна к отцу своему Пенею:

– Отец, помоги мне! Расступись скорее, земля, и поглоти меня! О, отнимите у меня этот образ, он причиняет мне одно страдание!

  Лишь только произнесла она эти слова, как тотчас онемели ее члены. Кора покрыла ее нежное тело, волосы обратились в листву, а руки, поднятые к небу, в ветви лавра. Долго, печальный, стоял Аполлон перед лавром и, наконец, промолвил:

– Пусть же венок из твоей зелени украшает мою голову, пусть отныне украшаешь ты своими листьями и мою кифару, и мой колчан. Пусть никогда не вянет, о лавр, твоя зелень! Стой же вечно зеленым!

  А лавр тихо зашелестел в ответ Аполлону своими густыми ветвями и, как бы в знак согласия, склонил свою зеленую вершину.

  Все эти воспоминания молниеносно пробежали в голове златокудрого бога. Эйрена заметила печаль в его глазах.

– Эрида заслужила такое наказание, – сказала она.

  Аполлон, словно очнувшись, добавил:

– Это будет жестокое наказание.

Глава 4. Эйприл в поисках сенсации

  Вот уже который день настроение у Эйприл было отвратительным. А все потому, что ей очень хотелось подготовить новый репортаж для 6 Канала, и, как на зло, ничего интересного не приходило ей на ум. Она даже не знала, за что бы ей можно было уцепиться. В городе искать что-то необыкновенное казалось ей пустой тратой времени, а ехать неизвестно куда за неизвестно чем не представлялось реальным.

  Наконец, ей позвонила Ирма и сообщила, что у режиссера программы новостей Вернера есть кое-что, что смогло бы ее заинтересовать.

  Зная, каким незадачливым журналистом был Вернер, Эйприл предполагала, что рассчитывать и в данном случае не на что, но все же быстро собралась и через пятнадцать минут уже была у здания телевидения.

  В кабинете, где ее ждали Ирма и Вернер, было душно. Эйприл подошла к окну и распахнула его, что явно не понравилось Вернеру:

– Немедленно закрой окно! – закричал он.

– И не подумаю, здесь и так дышать нечем.

– У меня насморк, как бы серьезно не простудиться!

– Тогда тем более тебе не помешает немного свежего воздуха, – спокойно заметила Эйприл, усаживаясь в кресло рядом с письменным столом, за которым сидел Вернер.

  Ирма, стоя у окна, поправляя очки, съезжавшие ей на нос, наблюдала за происходящим, решая, на чьей стороне ей необходимо быть в данном случае.

– Так что у тебя за новость? – спросила Эйприл.

  Вернер чихнул.

– Вот видишь, похоже, я заболел окончательно, – зажав нос, чтобы снова не чихнуть, пробурчал он.

– Ирма, – обратилась Эйприл к девушке, – принеси ему горячего чая, а то, кроме того, что Вернер заболел, я ничего сегодня от него не узнаю.

  Ирма вышла из кабинета и через несколько минут вернулась с чашкой чая в руке.

– Выпей, я положила ложечку сахара, – ставя чашку перед Вернером, сказала Ирма.

  Пока режиссер опустошал чашку, громко втягивая в себя чай, Эйприл нервно перебирала пальцами по столу, ожидая, когда же тот закончит.

– Действительно, мне стало легче, – потягивая носом и улыбаясь, произнес Вернер.

– Так я услышу сейчас твою новость? – не терпелось Эйприл.

– Тебе известно, что в городе готовится праздник...

– ... по случаю открытия нового музея? – подхватила Эйприл.

– Вот-вот, – кивнул Вернер.

  Эйприл положила ногу на ногу, безразлично поглядывая за окно.

– К сожалению, меня это не интересует, – грустно добавила она.

– Но мне бы хотелось, чтобы ты вела трансляцию...

– А мне этого не хочется! Этим можешь заняться и ты.

– Чего же тебе хочется? – робко спросила Ирма.

– Сенсации.

– Ей хочется сенсации! – воскликнул Вернер, откинувшись на спинку стула. – С этим сейчас не так-то просто. Мне может тоже хочется чего-нибудь такого...

– Еще одну чашку чая, например, – вставая с кресла, спокойно произнесла Эйприл. – Так на счет музея и есть твоя новость?

  Лицо Вернера вытянулось.

– Ну да.

  Эйприл направилась к двери. Через секунду открыла ее.

– Эйприл, ты куда? – не выдержала Ирма. – Мне можно с тобой?

  Бумаги, которые лежали на столе, слетели на пол от сквозняка, а Вернер замахал руками:

– Мой насморк! Сквозняк! Тьфу, закройте дверь наконец-то! Апчхи, апчхи! Я совершенно простыл, а им нет до этого никакого дела.

  Только на улице Ирма догнала Эйприл.

– Да постой же, Эйприл!

– Ирма, как ты не понимаешь, что мне нужно найти интересную тему, а эта встреча с Вернером добавила к моему отвратительному настроению еще и ненужного раздражения!

– Успокойся. На улице прекрасная погода, светит солнце. Радуйся жизни. А сенсация сама тебе на голову свалится, ее и искать не нужно. Кстати, а как поживают твои друзья-черепашки?

  Лицо Эйприл заметно потеплело, лишь только она услышала о черепашках.

– Не знаю, – пожала она плечами.

– А ты наведайся к ним. Вдруг что-нибудь подскажут.

– А ты знаешь, Ирма, ты извини меня.

– Не стоит, у всех бывают тяжелые минуты, но из любого положения всегда найдется выход.

  Еще какое-то время они шли вместе по залитым солнцем улицам города. Но вскоре они расстались, каждая пошла в свою сторону: Эйприл намеревалась встретиться с черепашками, а Ирма должна была зайти в тот самый музей, открытие которого в ближайшем будущем собиралась отметить общественность города.

  Когда Эйприл вошла в дом к черепашкам, они как раз беседовали со своим учителем Сплинтером. Увидев ее, черепашки вскочили со своих мест:

– Привет, Эйприл! – радовались они.

– Как давно мы не виделись, – заметил Донателло.

– Да, уж давно. Я уже и соскучиться успела.

– А Рафаэль только о тебе и говорил в последнее время, – не удержался Микеланджело.

  Эйприл любила бывать в обществе черепашек-ниндзя, ведь они были так не похожи друг на друга и вместе с тем очень хорошо дополняли один одного, так что ей иногда казалось, слушая их забавные истории, что вчетвером они были чем-то целым, неделимым на составные части. Она никогда не верила тому, что Донателло или Микеланджело могут всерьез поссориться с Рафаэлем или Леонардо, это все равно, если бы ее рука правая поссорилась с левой или одна часть туловища затаила обиду на другую.

  С нежностью разглядывая черепашек, Эйприл понимала, как многое значат они в ее жизни. Ведь все интересные путешествия и приключения были связаны с ними.

  Донателло, догадываясь, что Эйприл пришла к ним не просто в гости, спросил:

– А ведь что-то случилось?

– В том-то и дело, друзья мои, что ничего не случается, как бы мне этого ни хотелось.

– Но, Эйприл, ведь мы снова вместе, а значит будут новые приключения, – попытался взбодрить ее Леонардо.

– Наш учитель Сплинтер как раз говорил нам о том, что в мире зло снова поднимает голову, – заметил Рафаэль, поворачивая голову в ту сторону, где сидел учитель.

– Какое именно зло? – насторожилась Эйприл.

  Учитель Сплинтер действительно был чем-то озабочен.

– Ведь я каким-то образом являюсь крысой, – заговорил он, – а кто, как не крыса, первой чувствует опасность? А зло может выбрать любую форму, чтобы появиться, на то оно и зло.

– Досталось Шредеру и его бандитам от нас в прошлый раз, – подмигнул друзьям Микеланджело.

– Шредер и его босс Кренг – лишь небольшая часть зла, – вслух размышлял учитель, – нужно постоянно быть готовыми к любым неожиданностям.

– Мы сейчас в неплохой форме, – утвердительно сказал Донателло.

  Учитель Сплинтер улыбнулся, заметив:

– Но тренировки прекращать нельзя ни на один день.

– Предлагаю, – вскочил Леонардо, – отправиться на прогулку куда-нибудь за город и немедленно.

  Глаза у всех заблестели.

– Отличная идея! – подхватил Микеланджело. – Там и размяться можно.

  У подъезда многоэтажного дома их ждал блестящий автомобиль новой, еще незнакомой Эйприл марки. Черепашки с гордостью подошли к машине, а Донателло сел за руль. Впрочем, о том, что это автомобиль, можно было лишь догадываться: комфортабельный, обтекаемой формы, он был похож на космическую ракету.

  Эйприл и учитель растерянно стояли на тротуаре. Черепашки уже сидели внутри и жестами приглашали занять место в машине. Осмелившись, Эйприл и Сплинтер сели на заднее сиденье, глубоко провалившись в мягкие подушки удобного сиденья.

– Откуда у вас такое чудо? – с восхищением спросила Эйприл, разглядывая салон.

– Да вот, по случаю приобрели, – отозвался Микеланджело.

– Нам подарил один конструктор в знак благодарности, – добавил Леонардо.

– И как давно? Вы ничего мне не рассказывали, – с укором сказала Эйприл.

– Да ничего такого, что могло бы тебе понравиться, – взял ее за руку сидящий рядом Рафаэль.

  Мягко хлопнула автоматически закрывающаяся дверца, и одновременно вспыхнула разноцветными огнями шкала, вделанная в подлокотник кресла. На светящейся доске Эйприл заметила какие-то цифры и знаки, вовсе ей незнакомые. Донателло ловко нажимал на кнопки, которые походил и на клавиши пишущей машинки, и когда на них нажимали, они издавали звук.

  Машина плавно тронулась с места. Послышалось равномерное жужжание. Черепашки переглядывались, подмигивая друг другу, только Эйприл все никак не могла освоиться.

  Учитель Сплинтер в какое-то мгновение, заметив впереди огромную ярко-красную машину, несущуюся прямо на них, крикнул:

– Осторожно! Еще секунда – и все будет кончено!

  Но в это мгновение что-то щелкнуло, и машина плавно обошла красного гиганта.

– Фу, пронесло, – выдохнула Эйприл.

– Не стоит бояться, – успокаивал ее и учителя Леонардо.

– Как нам объяснял конструктор, эта машина на электрическом ходу с программным электронным устройством, – поспешил рассказать Микеланджело, – питание приборы получают от небольших, но сверхъемких аккумуляторов. Запоминающее устройство сложного электронного аппарата, получив план-приказ, «читает» его и дает команду, в каком направлении должна двигаться машина.

  В это время снова что-то щелкнуло под ногами, машина развернулась, влетела в узкий переулок и замерла перед красным глазом светофора. Но как только вспыхнул зеленый свет, она самостоятельно двинулась вперед, ловко обходя встречные автомобили.

– Техника, – с гордостью произнес Микеланджело, нажав на едва заметную кнопку на дверце, после чего стекло медленно опустилось в металлический корпус.

  Время летело быстро, как и автомобиль, который вез черепашек-ниндзя, Эйприл и учителя Сплинтера.

  Эйприл довольно скоро привыкла к новому приобретению своих друзей и потому чувствовала себя комфортно.

  Только учитель все никак не мог удобно разместиться на мягком сиденье. Он то и дело ерзал, слегка задевая локтем Эйприл, просил у нее прощения, ссылаясь на свист в ушах и плохое самочувствие.

– Да уже можно и остановиться где-нибудь, – не выдержал учитель.

– Донателло, видишь вот там поворот к лесному озеру, – махнув рукой на указатель у дороги, воскликнул Леонардо.

– Здорово, можно будет искупаться, – кивнул головой Рафаэль.

  Место, где остановились черепашки, было на самом деле очень красивым. Смешанный лес прятал от постороннего глаза небольшое озеро. Оно казалось необыкновенным, Эйприл, выйдя из машины, даже вскрикнула от восхищения. Забыв о своих проблемах, еще недавно так мучивших ее, она босиком бегала по берегу, намереваясь спуститься к воде.

  Черепашки, не ожидая чьей-либо команды, с разбега прыгали в озеро, ныряли и веселились. Брызгаясь, они громко и заразительно смеялись. Учителю Сплинтеру было одно удовольствие наблюдать за игрой своих учеников.

– Эйприл! – звал девушку Донателло. – Присоединяйся!

– Ну, что же ты никак не осмелишься? – выплевывая изо рта воду, крикнул Микеланджело.

– Вода, словно парное молоко! Это так приятно, – плескался Рафаэль.

  Микеланджело незаметно подплыл к Леонардо и нырнув, схватил под водой его за руку и потащил на дно. Тот не успел и опомниться, как голова его исчезла из виду. Эйприл испугалась, забыв о том, что черепашки отлично себя чувствовали и под водой. Она сразу же сняла с себя легкое платье и, не раздумывая, бросилась на помощь. Леонардо, барахтаясь, всплыл на секунду.

– Наконец-то! – обрадовался Донателло.

  Когда Эйприл поняла, что ее разыграли, она не удержалась от смеха.

– Ну и шуточки у вас! – заметила она.

– Неужели ты и вправду подумала, что Леонардо мог утонуть? – поинтересовался Рафаэль.

– А ведь я и сама-то еле плаваю, – ответила Эйприл, поворачивая к берегу.

– Не-ет, так не годится! – бросился за ней Микеланджело.

– Микеланджело, не приближайся ко мне, я боюсь! – завизжала Эйприл, услышав совсем рядом дыхание черепашки.

  Но ее просьба нисколько не остановила Микеланджело, а наоборот, еще больше его раззадорила. Черепашка схватил Эйприл за ногу, девушка стала судорожно бить руками, пытаясь освободиться.

– Оставь меня или я утону!

  Рафаэль, наблюдая за происходящим со стороны, понял, что шутка Микеланджело может плохо кончиться для Эйприл, и в следующее мгновение, преодолев расстояние, которое отделяло его от Микеланджело, уцепился за плечи друга и попытался оторвать его от девушки.

  Когда Эйприл была уже на берегу, Рафаэль отпустил Микеланджело, пригрозив ему.

– Я ужасно испугалась, – сказала Эйприл Сплинтеру, когда тот сел с ней рядом.

– Я поговорю с Микеланджело, – пообещал тот.

– Да не стоит, ведь я понимаю, ему хотелось как-то развеселить меня.

– Ничего себе веселье!

– Я действительно плохо плаваю, – поджав под себя ноги, чтобы немного согреться, произнесла Эйприл, словно оправдываясь.

  Солнце еще стояло довольно высоко, и Эйприл потихоньку отогревалась.

  Вскоре и черепашки вышли из воды на берег.

– Хорошо бы сейчас чего-нибудь перекусить, – заметил Микеланджело, делая какие-то незначительные физические упражнения.

– Тебе это вредно, – бросил ему Леонардо.

– Это почему еще?

– Сытому думается плохо, – вставил Донателло.

– А о чем мне думать?

– Как это о чем? О своих дурацких выходках, – ответил ему учитель Сплинтер.

– Но когда я голоден, то ни о чем, кроме еды, думать не могу, – объяснял Микеланджело черепашкам, разводя руками.

– Ну так пойди и поищи себе что-нибудь съедобное, а мы тебя здесь подождем, – предложил Леонардо.

– А вы?

– А мы дома поужинаем, вот отдохнем еще немного и домой поедем, – греясь на солнце, сказал Рафаэль.

  Микеланджело посмотрел на Эйприл. Взгляд ее был отсутствующим, она о чем-то думала, поэтому в беседе не принимала участия.

– Как хотите, а я, пожалуй, похожу здесь поблизости, – произнес Микеланджело, и, взяв валявшуюся сухую ветку, обломив у нее сучья, направился в лес.

– Только не заблудись! – крикнул ему вслед Леонардо.

– Если что – кричи, мы поможем! – пошутил Рафаэль.

  Какое-то непонятное чувство беспокоило Эйприл. Она была погружена в свои мысли, когда Донателло обратился к ней:

– Эйприл, ты обижаешься на Микеланджело?

– Да нет.

– Но вид у тебя... – не закончил он.

– Все от того, что в жизни ничего не происходит.

– Ну как же! – воскликнул Рафаэль. – Тебя чуть не потопил Микеланджело, а ты говоришь, что ничего не происходит.

– Но ведь ты же меня спас.

  Черепашки переглянулись. Они впервые видели Эйприл в таком скверном настроении.

– Нельзя быть такой пессимисткой! Как не похоже это на тебя, Эйприл! – попытался отвлечь от угнетавших ее мыслей, с командными нотками в голосе произнес учитель Сплинтер.

– Я и сама не знаю, что со мной.

  Какое-то время все сидели молча, не зная, что говорить в данном случае.

  Солнце уже скрылось за верхушками деревьев, но было еще достаточно тепло, и никто поэтому не спешил одеваться.

  Эйприл совершенно случайно подняла голову вверх и, заметив на прозрачном небе странную дыру, стала вглядываться, надеясь что-либо разглядеть. Сердце ее громко стучало, ведь такое можно увидеть раз в жизни, а можно и вовсе не увидеть никогда.

  Дыра немного расширилась и представляла собой проход в какое-то невидимое человеческому глазу пространство. Из нее на землю шел слабый голубой свет, так что можно было подумать, что это перевернутый колодец, из которого выливается вода.

  Девушка сосредоточенно смотрела в самую середину дыры, ожидая, что кто-то должен появиться. И она не ошиблась: в какое-то мгновение показалось лицо женщины, которая смотрела прямо на Эйприл. Испугавшись, Эйприл вскрикнула и отвела взгляд. Черепашки и учитель Сплинтер вопросительно посмотрела на нее.

– Вон там, на небе! – кричала она, указывая на то место, где была дыра. – Женщина, она видела меня, а я ее!

– Эйприл, где? Я ничего не вижу! – забеспокоился Рафаэль.

– Я тоже ничего не вижу, – покачал головой Донателло.

– Как могла женщина быть на небе? – недоумевал Леонардо. – У нее что, крылья за спиной? А я был уверен, что ангелы не существуют.

– Она была в дыре, понимаете? – нервничала Эйприл.

– В какой дыре? – спросил учитель Сплинтер.

– Которую я видела на небе.

  Учитель Сплинтер вздохнул, а затем шепнул на ухо Донателло:

– Девушка перегрелась на солнце.

– Там, на небе была дыра, – твердила Эйприл, – а потом в ней показалось лицо женщины. Я понимаю, вы все вправе мне не верить, думая, что это плод моего воображения. Но поверьте, я это не придумала. Так и было.

– Может, это проделки Шредера? А что, вполне может быть, – вступился Рафаэль.

– Да брось ты, – отмахнулся Леонардо, – ты и сам в это не веришь.

– В любом случае, – подытожил Сплинтер, – нам пора возвращаться, пока еще чего-нибудь не случилось. Кстати, – он оглянулся, – а где Микеланджело?

– Он загулялся и забыл про нас, – сказал Леонардо.

  Черепашки засобирались. Рафаэль довел Эйприл до машины и велел ей в ней оставаться, а сам стал звать Микеланджело:

– Микеланджело! Мы уезжаем!

  Но никто не отзывался.

– Ну вот, теперь до ночи будем в прятки играть, – ворчал Леонардо.

– Ничего себе, хорошо отдохнули. И надо было нам его отпускать одного, – бормотал Донателло, – и так от него одни неприятности.

  Не услышав голоса Микеланджело, Леонардо и Донателло отправились в лес на поиски друга.

– Смотри, Донателло, он здесь проходил, – показывая на свежий след, сказал Леонардо.

– Куда же его понесло? Давай еще раз позовем его, может, он где-нибудь рядом.

– Микеланджело! Отзовись!

  Им в ответ последовало молчание. Черепашки всерьез забеспокоились. Какое-то время они еще шли все вперед и вперед, прислушиваясь к звукам в лесу. Уже стало темнеть. Где-то на ветке тревожно кричала птица, словно предупреждая об опасности.

– Ну где же он подевался? Уж не провалился ли он сквозь землю? – причитал Леонардо.

– Слышишь, – замер Донателло, положив палец на губы, тем самым давая понять, чтобы Леонардо замолчал, – какой-то голос.

– Да-да, – обрадовался черепашка, – только он какой-то слабый, глухой, точно из-под земли.

  Друзья пошли на голос, и, наконец, остановились на краю ямы. Там, на дне ее, кто-то дышал, но было темно, и черепашки никак не могли разглядеть того, кто там был.

– Микеланджело, – слабо позвал Леонардо.

– Это я, – хриплым голосом отозвался тот. – Я здесь! Помогите мне!

– Да-да, мы сейчас, – суетился Донателло, соображая, как же извлечь друга из ямы.

– Он подошел к дереву и попытался отломать крепкую и длинную ветку, но она не поддавалась.

– И как на зло оружие не взяли, – недовольно произнес Донателло, – Леонардо, помоги!

  Через несколько минут, когда Микеланджело был спасен, друзья поспешили из леса к машине. Рафаэль догадался включить фары, понимая, что черепашки смогут выйти только на свет, а сам быстро ходил туда-сюда у машины, вглядываясь в темноту, надеясь, что друзья вот-вот появятся.

  По дороге домой Микеланджело рассказал, как он гулял по лесу и не заметил прикрытую ветками яму, в которую затем провалился, на что учитель Сплинтер заметил:

– Чтобы не попадать в подобные ситуации, вы должны быть всегда вместе.

Глава 5. В покоях Зевса

  Как можно было уже догадаться, Эйприл вовсе не показалось, что за ней сквозь дыру в небе кто-то наблюдал. Это была богиня Эйрена, которая как раз в этот момент выглянула в окно, которое имелось на Олимпе, для того, чтобы наладить связь с землянами. Почувствовав, что где-то рядом крутится богиня раздора, она решила пока отложить то, что задумала.

  Тем временем в покоях Зевса шел разговор, в котором принимал и участие только те, которых Зевс считал самыми надежными: бог Арес, богиня Афина Паллада и сам громовержец.

– Я пригласил вас, чтобы поведать, как я собираюсь начать войну, – начал Зевс.

– Это будет как-то необычно? – спросил Арес.

– Ну, если можно так сказать. Сначала я зачерпну из чаши зла дары зла и отошлю на землю...

– А это для чего? – недоумевал Арес.

– ...чтобы на земле, где и без того зла достаточно, люди стали ссориться. Между ними не будет единства, их поодиночке легче будет победить.

– Неужели Зевс на самом деле думает, что земляне могут противостоять богам-олимпийцам? – не унимался бог войны.

– Мы не можем недооценивать противника, – ответила ему Афина Паллада.

– Мне смешно, когда я слышу из твоих уст такие заявления. Уж не боишься ли ты? Или твоей силе пришел конец?

  Казалось, что еще немного, и Афина Паллада набросится на Ареса, заставив его замолчать. Но Зевс опередил ее.

– Я приказываю тебе держать язык за зубами и думать, прежде чем ты открываешь рот! У меня еще хватит сил справиться с тобой!

  Арес не любил, когда Зевс с ним говорил таким тоном. Он знал, что Афина Паллада была его любимицей, но ведь и он, Арес, тоже его сын, к которому он должен быть снисходительным.

– К чему так долго ждать?

– А к чему спешить? – вопросом на вопрос ответила богу войны Афина Паллада. – В таком деле нужно все хорошенько обдумать, а уж потом действовать.

– Ты права, дочь моя, – кивнул Зевс.

– Арес заблуждается, если думает, что все так просто. Ведь победа не всегда сопутствует тебе, Арес?

– Бог войны не должен быть сентиментальным, – нахмурил брови Арес, понимая, о чем ему намекает Афина Паллада.

  Он знал, что ему часто приходилось уступать на поле битвы воинственной дочери Зевса. Побеждала она его мудростью и спокойным сознанием силы. Нередко и смертные герои одерживали верх над Аресом, особенно, если им помогала Афина Паллада. Так поразил Ареса медным копьем герой Диомед под стенами Трои. Сама Афина направила удар. Далеко разнесся ужасный крик раненого бога. Вот и сейчас, вспоминая боль, Арес скривился, посылая злобные взгляды на Афину. Его крик тогда был таким громким, словно десять тысяч воинов вскрикнули сразу, вступая в яростную битву, так закричал от боли покрытый медными доспехами Арес. Вздрогнули в ужасе греки и троянцы, а неистовый Арес понесся, окутанный мрачным облаком, покрытый кровью, с жалобами на Афину к отцу своему Зевсу. Но Зевс не стал слушать его жалоб.

  Если даже жена Ареса, прекраснейшая из богинь Афродита, приходила на помощь своему мужу, когда он в пылу битвы встречался с Афиной, и тогда выходила победительницей любимая дочь громовержца Зевса. Воительница Афина одним ударом повергала на землю богиню любви Афродиту, которая затем со слезами возносилась на Олимп, а вслед за ней раздавался торжествующий смех и неслись насмешки Афины.

  Арес поэтому побоялся сейчас говорить колкости в адрес Афины, но где-то в глубине души затаил на нее злобу, выйти которой суждено было на поле битвы.

  При виде дочери Афины Паллады лицо Зевса заметно менялось: величественную маску повелителя на время снимал он, оставаясь с ней с глазу на глаз, а вместо нее Афина видела мягкие черты лица, излучавшие доброту и отцовскую нежность. Но у дочери хватало ума не пользоваться благосклонностью отца Зевса, не раздражая тем самым остальных детей-богов громовержца. Лишь только Ареса переполняло чувство ревности.

– Так сколько нам придется ждать того момента, когда Зевс, наконец-то, прикажет начать войну? спросил Арес, нарушив тем самым возникшее молчание.

– Думаю, что скоро, – ответил Зевс, – мне никто не мешает прямо сегодня отправить дары из чаши зла на землю. Через пару дней я пошлю своего орла туда же, чтобы тот рассказал, какое действие оказало это на землян.

– А не лучше ли сразу опрокинуть всю чашу зла? – прищурив глаза, поинтересовался бог войны.

  Вопрос Ареса показался Афине дерзким, и она метнула на него косой взгляд, полный презрения.

– Но в чаше так много зла! – воскликнул Зевс.

– Тем лучше!

– Но ведь, покорив землян, нам придется управлять ими! А разве можно научить добру тех, в чьих сердцах живет зло? – все еще пытался вразумить Ареса Зевс.

– Когда земляне будут побеждены, могущественный Зевс опрокинет на землю чашу добра.

– Ну нельзя же одну крайность заменять другой! не удержалась Афина Паллада.

– А что, разве добро не победит зло?

– Может, на какое-то время и победит, но мои чаши будут пусты, и я не смогу их наполнить. А как в таком случае держать людей в повиновении?

– Я и Афина Паллада будем выступать в качестве карающей силы, а добром нечего людей баловать.

– Нет-нет, так не годится, – замахал руками Зевс, – ты слишком жесток, чтобы решать чьи-либо судьбы. Я больше не намерен вести этот разговор, все решено. Хочу лишь, чтобы вы были в курсе. Я позову вас, когда сочту нужным. А сейчас ступайте.

  Но Зевс недолго оставался один. Вскоре после того, как его покои покинули Арес и Афина Паллада, в дверь постучали.

– Войдите!

  Зевс был слегка удивлен, увидев перед собой Гермеса.

– Что привело тебя ко мне, сын мой Гермес?

– Хотел я просить у могущественного Зевса разрешения... – Гермес запнулся.

– Разрешения?

– ...устроить пир богов.

– Пир богов? Я не ослышался?

– Да, пир.

– Но знаешь ли ты, что мои мысли заняты предстоящей войной?

– Я был в собрании богов, – решительно ответил Гермес.

– Но почему пир?

  В недоумении Зевс смотрел на Гермеса, надеясь услышать от него разумное объяснение.

– В собрании боги так и не пришли к единому мнению.

– Разве? Кто-то высказывался против решения Зевса?

– Каждый остался при своем мнении. Тогда я подумал, как объединить богов, ведь это сейчас так необходимо.

– Ты прав, – задумался Зевс.

– Я уже говорил со златокудрым Аполлоном.

– И что тебе сказал Аполлон?

– Он поддержал меня.

– Я вижу, твои старания направлены на благо Олимпа. Мы устроим пир богов, так тому и быть, пусть боги повеселятся перед началом военных действий. Мне и самому это не помешало бы.

  Как никогда Гермес был доволен, так как ему удалось убедить Зевса, что случалось крайне редко. В приподнятом настроении он вышел из покоев громовержца, и так случилось, что тут же столкнулся с Эридой, намеревавшейся встретиться с Зевсом.

– Как не кстати, – заметил Гермес.

– Почему же? – ехидно улыбнулась ему Эрида.

– Ты зря пришла, – тихо сказал бог, взяв за руку богиню раздора.

– Как знать, – уклончиво ответила та, освободив руку.

  Гермес быстро соображал, что еще сказать Эриде, чтобы та ни в коем случае не попала к Зевсу. Но Эрида, все это подозревая, подобрав свои пышные одежды, шмыгнула к двери, а затем сразу же постучала. Оттуда послышалось:

– Войдите!

  И Эрида, обернувшись к Гермесу, насмешливо посмотрела ему в глаза, после чего, скрылась в покоях Зевса, плотно закрыв за собой дверь.

  Противоречивые мысли кружились в голове Гермеса, который, подойдя к окну, решил дождаться Эриду. Еще не зная, что Эрида подслушала разговор Афродиты и Аполлона, он чувствовал, что та задумала какую-то подлость. Ему оставалось ждать, как на это отреагирует сам Зевс.

  А Зевс, сославшись на занятость, не стал слушать изливания Эриды, и потому через несколько минут она вышла от Зевса, так и ничего не успев ему сказать. По ее недовольному лицу и поджатым губам Гермес понял, что Эрида осталась ни с чем, и отправил ей в ответ такой же насмешливый взгляд, каким недавно она наградила его.

  Богиня раздора быстро прошла мимо Гермеса, направляясь к Аресу, уж кто-кто, а Арес понимал ее с полуслова.

  Тем временем Аполлон говорил в саду с Афродитой, которая лишь на несколько минут смогла вырваться из дома.

– Эйрена хорошо придумала: она хочет, чтобы ты отослала к ней своего сына Эрота.

– Эрида не достойна любви. Мне, а не Эйрене решать, кого поразит стрела Эрота.

– Ты не должна упрямиться. Скажу тебе, что Эрида подслушивала наш разговор в беседке, как бы она не передала его Зевсу.

  Афродита насторожилась.

– Зевс, возможно, не захочет ее слушать. А вот Аресу, моему мужу, знать об этом вовсе не обязательно.

– Вот видишь.

– Но мне жаль того, кто будет любить Эриду, – искренне произнесла Афродита.

– А зачем ее кому-то любить?

– А как же! Возможно, любовь исправит ее.

– Ты сама говорила, что это для нее слишком большая роскошь. Поэтому достаточно будет того, чтобы она в кого-нибудь влюбилась.

– Страдания, которые принесет с собой безответная любовь пойдут ей на пользу.

– Так решено?

  Афродита улыбнулась.

– Я немедленно вызову Эрота, и он тотчас же исполнит мою волю. До встречи, – и Афродита быстрыми шагами стала удаляться от все еще стоящего Аполлона.

  Афродита сделала всего лишь одну, но существенную ошибку, не сказав своему сыну Эроту, в кого должна была влюбиться Эрида, и потому коварный посланник сам выбрал бога Гермеса.

  Когда богиня раздора поспешила в дом к Аресу, Гермес незаметно последовал за ней, надеясь удовлетворить свое любопытство, что предпримет жестокая Эрида?

  Раскачиваясь на ветке цветущего дерева, поджидал Эриду Эрот, держа наготове маленький золотой лук.

  Он заметил ее сразу же, лишь та показалась, достал из колчана золотую стрелу и прицелился.

  Эрида выглядела озабоченной, она спешила, не видя перед собой никого. Лишь в какое-то мгновение, будучи совсем близко у дома Ареса, она оглянулась. Так случилось, что Гермес не ускользнул от ее взгляда, а Эрот выпустил свою стрелу.

  Стрела попала прямо в сердце Эриды. Та вскрикнула от щемящей боли, ее рука легла на грудь. Огонек любви к Гермесу зажегся в ней тотчас же. Эрида так и не дошла до дома, куда так спешила, совсем забыв об этом. Ей теперь хотелось ежесекундно видеть Гермеса, кто вызывал в ней это прекрасное чувство.

  Наблюдавшая из окна за всем этим Афродита, осталась довольна, улыбнувшись, она произнесла вслух:

– Теперь мне нечего бояться этой...

– Кого тебе нечего бояться? – спросил вошедший к ней в комнату Арес.

  Богиня Афродита вздрогнула, ее дыхание стало частым.

– Я жду ответа.

– Это я так, о своем подумала, – отворачиваясь от окна, произнесла она.

– Ты не поделишься со мной? Весь Олимп шушукается у меня за спиной.

– У меня тоже за спиной шушукаются. И что от этого? Мне завидуют.

– Не думаю, что это только из зависти, – подойдя совсем близко к Афродите, заметил Арес, – тут что-то другое.