Текст книги "Черепашки-ниндзя в Греции"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава 10. Наказание богини Эйрены

  Богиня Эйрена вернулась на Олимп еще до того, как три оры пришли с пира. Радостно потирая руки, она стала ждать их появления, считая, что все прошло просто замечательно.

  Она не могла знать, что Зевс на время пира послал к воротам своего орла и тот, спрятавшись в укромное местечко, наблюдал за всем, что происходило у ворот.

  Вскоре показались три оры.

– Как провели время? – спросила у них Эйрена.

– Это было так великолепно! Так восхитительно!

– Аполлон просто зачаровал всех своей музыкой! – делились наперебой впечатлениями богини.

– Ах, Эйрена, мы вам так благодарны!

– Не стоит благодарности, – скромно заметила богиня мира, поворачиваясь, чтобы уйти домой.

  Но дома ей не суждено было побыть долго.

  Орел Зевса влетел в пиршественный зал, из которого выходили радостные боги, так как пир уже закончился. Услышав рассказ орла, Зевс приказал Фемиде и Нике отыскать Эйрену и немедленно привести к нему.

  Богиня Эйрена была схвачена и доставлена в пиршественный зал, где ее дожидался разгневанный Зевс.

– Ну, может ты скажешь, где изволила быть во время пира?

– Мне нечего скрывать! Я была у ворот на Олимп, и три оры могут подтвердить это, – уверенно заявила Эйрена.

– Ты лжешь! – подскочил с трона Зевс, весь бледнея от злости. – Ты ослушалась моего приказа!

  Эйрена молчала, глядя на орла, который важно прогуливался у трона.

– Где ты была? Ты скажешь сама или мне ответить? – негодовал Зевс.

– Да, я была у землян.

  Услышав признание Эйрены, громовержец подбежал к ней.

– Зачем? А-а, вот кто сеет здесь смуту и непослушание! Так знай же, я накажу тебя, и ты уже не сможешь никуда уйти от моего зоркого глаза. Пошлите за богом-кузнецом Гефестом!

  Как ни пыталась Эйрена представить, какое наказание приготовил для нее громовержец, так ничего не могла связать она с Гефестом!

  Гефест был очень уважаемым богом на Олимпе. Он построил всем богам величественные дворцы и себе построил дворец из золота, серебра и бронзы. В нем он жил со своей женой, прекрасной, приветливой Харитой, богиней грации и красоты.

  В этом же дворце находилась и кузница Гефеста, где он проводил большую часть своего времени. Посередине кузницы стояла громадная наковальня, в углу – горн с пылающим огнем и мехи, которые не нужно приводить в движение руками: они повинуются слову Гефеста. Скажет он – и работают мехи, раздувая в горне ярко пышущее пламя. Покрытый потом, весь черный от пыли и копоти, работал бог-кузнец в своей кузнице, когда явились к нему Фемида и Ника.

– Гефест, – обратилась к нему Фемида, – кончай работу, Зевс велел тебе прийти к нему.

– По делу или как?

– Зевс не посылает по пустякам, – произнесла Ника, – и инструменты не забудь взять с собой.

  Гефест отложил свою работу, омыв в благовонной ванне пот и копоть, пошел за богинями, прихрамывая и пошатываясь на своих слабых ногах к отцу своему, громовержцу Зевсу.

– Рад видеть тебя, сын мой Гефест! – вышел к нему навстречу Зевс, готовый заключить его в свои объятия. – Предстоит тебе заковать непокорную богиню Эйрену в цепи и посадить у моего трона.

– Но за что?

– За то, что ослушалась! – грозно ответил громовержец, так что Гефест не стал больше задавать вопросов.

  Когда воля Зевса была исполнена, громовержец похвалил бога-кузнеца за работу.

  Осматривая, как надежно приковал Эйрену к трону Гефест, Зевс приговаривал:

– Теперь-то она будет у меня под контролем.

  В этот момент в пиршественный зал вошла Гера. Заметив Гефеста, она сверкнула своими глазами, адресуя ему вопрос:

– Ка-ак, ты еще здесь?

  Гефест открыто не любил мать свою Геру, за то, что когда показали ей некрасивого, хилого сына, она схватила его и сбросила с Олимпа вниз на далекую землю. Упал он в волны безбрежного моря, где и воспитали его морские богини. Вырос Гефест некрасивым, хромым, но с могучими руками, широкой грудью и мускулистой шеей.

  Долго таил Гефест в сердце гнев на мать свою, богиню Геру, пока не решил отомстить ей за то, что сбросила его с Олимпа. Он выковал золотое кресло необыкновенной красоты и послал его на Олимп в подарок матери. В восторг пришла жена громовержца Зевса, увидев чудесный подарок. Лишь только села Гера в кресло, как обвили ее несокрушимые путы, и она оказалась прикованной к креслу. Бросились боги ей на помощь, но вскоре поняли, что освободить ее сможет только Гефест.

  Тотчас послали боги за богом-кузнецом. В мгновение ока пронесся Гермес над землей и морем и явился в грот, где работал Гефест. Долго просил он Гефеста идти с ним на высокий Олимп, чтобы освободить царицу Геру, но наотрез отказался бог-кузнец, помня зло, которое ему причинила его мать. Не помогли ни просьбы, ни мольбы Гермеса. На помощь Гермесу явился Дионис, бог вина. С громким смехом поднес он Гефесту чашу благовонного вина, за ней другую, а за ней еще и еще. Охмелел Гефест, теперь с ним можно было делать все – вести куда угодно.

  Гермес и Дионис посадили Гефеста на осла и повезли на Олимп, где он в один миг освободил свою мать. С тех пор между Гефестом и Герой без конца возникали ссоры, которые прекратить мог только Зевс.

  На сей раз все возобновилось, лишь Гера увидела Гефеста.

– Мой сын, Гефест, здесь по моему велению, – остановил Геру громовержец. – Скажи, Гефест, готово ли оружие для богов?

– Я стараюсь, успею в срок.

– Да где ему, – насмешливо произнесла Гера.

– Твое поведение, Гера, не достойно царицы! – крикнул Зевс, уводя свою жену из тронного зала.

  Фемида и Ника к тому времени находились где-то в пределах дворца. Оставшись с Гефестом наедине, Эйрена обратилась к нему с просьбой:

– Умоляю тебя, Гефест, открой мне тайну твоего замка, который крепит цепь к трону.

  Гефест от такой неожиданности попятился назад. Эйрена, оглядываясь, чтобы никто не подслушал их разговор, стала говорить еще тише:

– Не бойся, никто не узнает.

– Вот еще, мне ли кого-то бояться, – кинул ей Гефест.

– Знаю, у тебя доброе сердце, чего не хочет видеть Гера, постоянно насмехаясь над тобой.

  Спокойно слушать речи Эйрены Гефест был не в силах. В этом дворце Гера была столь же почитаема, как и Зевс. Гефест никак не мог ослушаться Зевса, ведь он был приветливым и добродушным к нему.

– А зачем тебе это?

– А кому хочется сидеть все время на цепи?!

– И только это, это та причина, которая заставляет тебя просить меня об этом? – недоверчиво спросил бог-кузнец. – Ведь ты не откровенна со мной.

  Эйрена опустила глаза, ведь не могла она рассказать Гефесту обо всем, что еще собиралась сделать.

– Молчишь? Молчи, а я пойду, – сказал Гефест, подняв свои инструменты.

  Он сделал уже несколько шагов.

– Погоди! – крикнула Эйрена ему в спину.

  Гефест остановился и обернулся.

– Подойди поближе, я не могу говорить так громко, нас могут услышать.

– Я слушаю.

– Здесь замешана Гера, это из-за нее Зевс велел посадить меня на цепь.

– Ты говоришь, из-за Геры? – задумался Гефест.

– Так оно и есть. Ведь ты же заметил, что она даже не возражала Зевсу, – заметив, как колеблется бог-кузнец, произнесла Эйрена, умышленно говоря неправду.

– А что ты можешь сделать против нее, если я скажу тебе тайну замка?

– О, поверь мне, способов множество!

  Как хотелось поверить Гефесту, что Эйрена сможет хоть как-то навредить жене Зевса! Ему ничего не оставалось, как сознательно пойти на риск.

  Он достал из кармана золотой ключ и передал его Эйрене. Та поклялась, что никому не скажет, если обман ее раскроется, что Гефест помог ей.

  Когда вернулся Зевс, Гефеста уже не застал громовержец в пиршественном зале.

– Как жаль, что Гефест уже ушел, – сожалел он.

  Подойдя в который раз к трону и подергав за цепь, Зевс остался доволен. На его лице сияла улыбка.

– Ты должна благодарить меня, Эйрена, что я так снисходительно обошелся с тобой. Ведь сознайся: болтаться на цепи между небом и землей куда страшнее. А так я буду спокоен, что ты снова не наделаешь ошибок. Я не могу лишиться богини мира, ведь война, надеюсь, продлится недолго.

  Эйрена тоже была в приподнятом состоянии, ведь в руке она сжимала ключ от замка, от которого могла избавиться в любую минуту.

Глава 11. Встреча черепашек-ниндзя с мудрецом

  Дверь библиотеки хлопнула со страшной силой, когда в помещение влетел Микеланджело, размахивая руками.

– Нашел, нашел! – кричал он, бегая по залам и никак не желая останавливаться.

– Что нашел? – поинтересовался Донателло.

– Да остановись же ты, наконец, – говорила Эйприл, держась за голову, которая начинала кружиться.

– Я победил!

– Что со стариком? – схватил его за руку Рафаэль, сильно встряхнув.

– Я же говорил, что он заговорит, вот он и заговорил, – подмигивая черепашкам, произнес Микеланджело.

– Так расскажи, как это случилось? – сгорал от любопытства Донателло.

  Микеланджело важно сел на стул и оперся спиной о книжную полку. Совершенно неожиданно сверху ему на голову слетела довольно увесистая книга. Получив удар по голове, он рухнул со стула, не успев понять, что с ним произошло.

– Вот это да! – воскликнула Эйприл. – А вдруг, когда он очнется, у него ничего не останется в памяти?

– Эйприл, не говори ерунды, – ответил ей Донателло, поднимая Микеланджело.

– С ним этот номер не пройдет, – успокоил ее Леонардо, – у него голова крепкая.

  Микеланджело открыл глаза и застонал.

– М-м, где я?

  Черепашки переглянулись, а Эйприл от испуга широко раскрыла глаза.

– Что я говорила! Он ничего нам не скажет.

– Только слез нам твоих не хватало, – с укором сказал Леонардо.

– Как ты, Микеланджело? – поинтересовался Рафаэль.

– Ой, голова очень болит, – скривился Микеланджело, пытаясь встать на ноги.

– Сиди же, – удержал его Донателло, – у тебя ноги совсем слабые.

  Прошло несколько минут, прежде чем Микеланджело смог говорить.

– Мне, кажется, здорово досталось?

– М-да, – кивнул Леонардо, поднимая книгу с пола.

– Ты кричал, что старик заговорил, – напомнил Донателло.

– Какой старик?

  В библиотеке воцарилось немое молчание, черепашки и Эйприл стояли вокруг Микеланджело с отвислыми челюстями.

– А-а, ну да. Заговорил, как я и обещал!

– Тьфу ты, – разом крикнули друзья на Микеланджело. – Как ты нас напугал!

  Вступление Микеланджело было многословным и неинтересным. Он так долго рассказывал о своих психологических способностях в области влияния на человеческое сознание, что вскоре Леонардо не выдержал:

– Если ты не перестанешь себя хвалить, я ударю тебя книгой еще раз.

– Начни с того, что старик и ты скрылись за углом монастыря, – подсказал Микеланджело Донателло, увидев, что тот не на шутку обиделся после слов Леонардо.

– Вот пошли мы... пошли мы...

– Ты уже несколько раз говоришь нам одно и то же, – вспылила Эйприл.

– Так все же, куда вы пошли? – спокойно спросил у него Донателло.

– За водой к роднику. Я всю дорогу рассказывал ему такие интересные вещи.

– И он от них был без ума, – с сарказмом сказал Леонардо.

– А вот и нет, – поспешил объяснить Микеланджело, все еще прикладывая руку к голове, – он меня даже не слушал, более того, даже не смотрел на меня, словно меня не было с ним рядом.

– Дальше что было? – торопил его Донателло.

  Микеланджело вздохнул.

– Скажу я вам, что мне пришлось немало рассказать ему всякой чепухи, прежде чем он с заинтересованностью посмотрел на меня, – после этих слов Микеланджело сделал многозначительную паузу.

– Что ты ему сделал? – гневно глянул на Микеланджело Рафаэль.

– Ничего, ровным счетом ничего. Я ему только сказал, зачем мы сюда явились.

– Как это? – недоумевала Эйприл.

– Все очень просто. Я решил, что, если старик так долго молчит, то, возможно, он ничего не слышит. А глухие, как известно, не реагируют, если с ними говорить нормальным языком. Но так я только думал. Потом я догадался сообщить ему причину нашего визита. Лишь только старик услышал о готовящейся войне с землянами, он резко повернулся ко мне и схватил меня за руку, вот так, – после чего Микеланджело сжал руку Леонардо.

– А я-то тут при чем?! Отпусти!

– «Повтори то, что ты мне сказал!» – были его слова. Я страшно испугался, ну, думаю, колдун какой-то: выглядит таким хилым, немощным, а сила такая, что я прямо не ожидал. Стою я перед ним совершенно обезумевшим. А он так вытаращил на меня свои глаза, что мурашки по телу побежали. «Заговорил, значит не глухой», – думаю я. А потом опять повторил все, что сказал раньше.

– А старик что? – спросила Эйприл.

– Говорит, оказывается, старик-то, – улыбнулся победно Микеланджело.

– Что он тебе ответил? – поинтересовался Донателло.

– Он знает заклинание от богов-олимпийцев.

– Ну да? – почти разом вскрикнули черепашки и Эйприл.

– Да-да, – настаивал Микеланджело.

– Он тебе сам об этом сказал? – удивленно поднял брови Рафаэль.

– Я это понял по его лицу.

– Тоже мне умник нашелся, – прищелкнул языком Леонардо.

– Он меня отпустил и быстрыми шагами пошел прочь, а я за ним. И выследил его жилье. Оно там, недалеко от монастыря, в маленьком домике со скрипучей дверью и выщербленной крышей.

  Черепашки засуетились.

– Поведение этого старика крайне непонятное, – высказала свое мнение Эйприл.

– Да, если учесть, что после стольких лет молчания, он заговорил, лишь только услышал о нападении Зевса, – поддержал ее Донателло.

– Нам стоит к нему наведаться, – предложил Рафаэль.

– Это верно, – кивнула Эйприл, – возможно, нам не придется больше пропадать в этой пыльной библиотеке.

  Черепашки и Эйприл через несколько минут уже шли к маленькому домику, куда недавно вошел старик. Микеланджело активно показывал дорогу: громко говорил, одной рукой часто жестикулировал, так как в другой руке находилась та самая книга, которая упала с полки ему на голову.

– Вон, видите, домик, – уже еле слышно произнес Микеланджело, спускаясь с горы.

  Было решено сразу же постучаться в дверь. Но им никто не ответил.

– Я уверен, он там, – шептал Микеланджело, ловя на себе вопросительные взгляды своих друзей.

  Немного осмелев, Эйприл толкнула рукой дверь. Та со скрипом отворилась. Войдя в домик, черепашки и Эйприл заметили старика, который сидел за столом. Лицо его было бледным и безжизненным.

– Кто здесь? – спросил он, поворачивая голову.

– Это мы, – ответила за всех Эйприл, подходя к столу.

  Следом за ней следовали черепашки-ниндзя, полностью доверившись Эйприл.

– Мы хотим поговорить с вами, – начала девушка.

– Что ж, поговорим, – обреченно произнес старик, по-прежнему сидя без движения.

– Наш друг, Микеланджело, привел нас к вам, чтобы вы помогли нам.

– Я знаю, в чем будет заключаться моя помощь, но, боюсь, вы пришли напрасно.

– Вы знаете текст заклинания? – спросила с надеждой в голосе Эйприл.

  Старик молчал, уставившись взглядом в одну точку на столе.

– Знал, – вдруг вырвалось у него.

– А теперь? – наступала Эйприл.

– О, ужас! Прошло так много времени. Я все время держал его в голове. Даже дал обет молчания, чтобы не засорять голову ненужной и пустой информацией. По несколько раз в день я повторял его, оно все дальше уходило в мою память. Я почти был уверен, что там, в памяти, оно сохранится до нужного момента. Этот момент настал, а я, – о, ужас! – никак не могу его вспомнить целиком. Так, отдельные моменты.

  Старик был в отчаянии. Он сильно ударил кулаком по столу, а затем заплакал.

  Эйприл обвела взглядом комнату. Кроме деревянной кровати, стола и стула в ней больше не было никакой мебели. Несколько картинок на религиозные темы были приколоты булавками к деревянной стене над кроватью. Небольшая книжная полка с книгами, грубо приколоченная гвоздями, хранила десяток книг, как показалось Эйприл, рукописных, поэтому она сразу же сообразила, о чем еще спросить старика:

– А что в этих рукописях?

– В них, – старик запнулся, вытирая слезы, – в них мои мысли о жизни, о человеческом бытии, о счастье, о войне, о мире и еще много о чем.

– А заклинание вы случайно там не записали? – несмело поинтересовался Рафаэль.

  Старик покачал головой.

– Я должен был хранить его в памяти, а не на бумаге, мне так было велено. Но...

– Хватит себя казнить, – вступил в разговор Донателло, – из каждой ситуации есть выход, или я не прав?

– Прав, но что ты хочешь этим сказать? – изумился Микеланджело.

– Только то, что нужно подумать, как выйти из ситуации. Наверняка, есть какой-либо запасной вариант.

  Старик задумался.

– За долгие годы, которые я провел вдали от людей, я научился прислушиваться к природе. Я слышал, что, если омыть лицо слезами священной львицы, то память может вернуться к любому человеку.

– Где же нам их взять?! – воскликнул Леонардо.

– Разве не понятно? – вмешалась Эйприл, глядя на друзей. – Попросить у святой львицы.

  Черепашки засмеялись, представляя, как бы это могло выглядеть.

– Но ведь мы не знаем, где нам найти эту святую львицу, – заметил Донателло.

– Она живет в горной пещере, – спокойно сказал старик.

– Где это? – спросил Микеланджело.

– Если идти отсюда, дорога будет идти все дальше в гору. За день дойти можно. Вот только сможете ли вы...

  Старик не договорил, но черепашки все поняли, что он им не доверяет. Разубеждать его никто не собирался, но, выходя из домика, Эйприл обернулась и так убедительно посмотрела в глаза мудреца, что тот готов был снова прослезиться.

Глава 12. Слезы священной львицы

  Дорога к горной пещере была трудной и утомительной. Страшная жара не давала быстро передвигаться, поэтому остановки были хоть и непродолжительными, но частыми. Хорошо, что Микеланджело догадался взять с собой кувшин с водой, который ему же пришлось нести всю дорогу. Донателло прихватил снаряжение для охоты на львицу: веревки, крючки, даже намордник, над чем посмеивался Леонардо:

– Сейчас наш умник Донателло отловит львицу, посадит ее на веревку, наденет намордник и заставит плакать в кувшин. Вот умора!

  Микеланджело так хохотал, что вода выплескивалась из кувшина, Эйприл тоже улыбалась, поддерживая всеобщее веселье, но нисколько над практичностью Донателло. Сама же она хотела запечатлеть момент схватки со священной львицей и потому несла на плече телекамеру, которую время от времени брал Рафаэль.

  Лишь на закате солнца черепашки и Эйприл приблизились к указанному месту.

  Узкая дорога вела в гору, идти приходилось медленно, друг за другом. Пещеры все еще не было видно.

– А если мудрец пошутил? – спросил Леонардо.

– Для чего ему это? – вопросом на вопрос ответила Эйприл. – Не похоже, он выглядел таким беспомощным.

– Она должна уже быть где-то здесь, – вглядывался Донателло, не обращая внимания на слова Леонардо.

– Ведь сначала старик молчал, притворялся. А теперь отослал нас подальше, чтобы мы ему глаза не мозолили, – не унимался Леонардо.

  Микеланджело чувствовал усталость и поэтому молчал, не вмешивался в пустой разговор, чтобы не растрачивать зря силы.

– Эйприл, и твои труды напрасные. Лучше сними нас всех вот здесь, нет, вон там, – Леонардо наугад ткнул пальцем в пространство и вдруг воскликнул: – А что это там чернеет?!

– Пещера, кажется, – заметил Рафаэль.

– Да не кажется, а она и есть! – обрадовался Леонардо.

– Так как на счет кадра? – шутя поинтересовалась Эйприл, видя, как припустил Леонардо к пещере.

– Еще успеем! – отмахнулся тот.

  Когда черепашки и Эйприл собрались у входа, Эйприл было приказано оставаться где-нибудь в безопасном месте. Донателло и Микеланджело должны были первыми проникнуть в пещеру и обследовать ее с фонариками в руках. Подстраховывать их оставались Рафаэль и Леонардо.

  Нехотя расставался Микеланджело со своим кувшином, все порывался взять его с собой, ведь за дорогу он успел к нему привыкнуть. Он переставлял его с места на место, но и новое место его не устраивало, казалось ему не достаточно безопасным.

– Так ты идешь со мной?! – наконец-то не выдержал Донателло, глядя на всю его возню.

– Да-да, вот только...

– Давай его мне, – предложила Эйприл, – с ним ничего не случится.

  Не успели Донателло и Микеланджело войти в пещеру, как огромный камень упал перед ними.

– А ведь мог и на нас рухнуть, – присвистнул Микеланджело, – пришлось бы тогда нас ложкой в кувшин накладывать.

– Обошлось, – выдохнул Донателло.

  Чем дальше углублялись черепашки, тем быстрее сужалась пещера, и вскоре им пришлось встать на корточки. Дальше двигаться было опасно: впереди ясно видна была дыра, похожая на нору хищного зверя; не было никакой гарантии, что там не притаилась если не львица, то еще какая-то тварь.

– А может вернемся, – прошептал Микеланджело.

– Ты что, струсил? – подтрунивал над ним Донателло.

– Кто, я?! – храбрился черепашка.

  Донателло теперь уже полз, освещая себе дорогу, то и дело оглядываясь назад, чтобы переброситься словами с Микеланджело. Еще одно усилие, казалось, – и цель будет достигнута. Но нет, снова и снова приходилось ползком пробираться по каменному коридору.

  Но вот тут-то и подстерегала их страшная неожиданность.

  Сначала Донателло не понял даже, что произошло. Ему показалось, что рядом сверкнула молния, и он сразу оглох. Все звуки вдруг пропали, будто мир куда-то провалился, и только монотонный гул бился в барабанные перепонки. Потом ему показалось, что откуда-то выросли две зеленые руки, схватили его, и, сильно встряхнув, швырнули лицом вниз. Падение было таким внезапным, что, не зацепись он за каменный выступ на самом краю обрыва, разбился бы вдребезги.

  Открыв глаза, он увидел, что лежит на дне глубокого ущелья в яме с водой. Он приподнялся и сел. Кружилась голова после падения. Осмотрелся. Рядом с ним у подножия скалы бил родник. Нагнувшись, Донателло жадно припал к воде. Пил долго, потом плеснул водой в лицо. Стало легче, в голове прояснилось, будто проснулась какая-то дремавшая в нем сила.

  Микеланджело даже не успел опомниться, как Донателло не стало рядом. Он подполз ближе к обрыву и громко крикнул:

– Донателло!

  Звонкое эхо пробежало по ущелью.

– Донателло! Где ты?!

  Донателло поднял голову вверх, откуда был слышен голос Микеланджело.

– Я здесь!

– Ты цел?

  Донателло попытался определить, что могло с ним случиться в результате падения. Сильная боль перерезала ногу, лишь только он сделал несколько осторожных движений. Все остальное было не так ощутимо.

– Похоже, что-то с ногой! Ты веревку с собой взял?

– Да, к поясу прикрепил.

– Тогда спускай, должно хватить, а я постараюсь по ней подняться.

  С трудом, превозмогая боль, Донателло добрался до самого обрыва, где за него ухватился Микеланджело. Какое-то время они оба лежали неподвижно, словно ждали чего-то. Отдышавшись, подались обратно.

– Так что там, на дне? – спросил у Донателло по дороге Микеланджело, поддерживая друга.

– Да так, ничего.

– А почему ты весь мокрый?

– Пришлось воды из родника испробовать, – отшутился Донателло.

  Еще не доходя до выхода, их заметили Рафаэль и Леонардо и бросились на помощь.

– Что там было? Львицу видели? – пытался выяснить Леонардо.

– Что с тобой? – скупо спросил Рафаэль.

  Когда Донателло рассказал, что с ними произошло, Эйприл категорично заявила:

– Вместо тебя, Донателло, нужно было отправить Леонардо. Ведь это он указал на эту пещеру.

– Не будь так неразборчива, Эйприл, – возразил Донателло. – Ведь ошибиться мог каждый из нас. Он не виноват.

– Что же теперь будем делать? Ведь скоро будет совсем темно, солнце уже спряталось за горизонтом, и ночь торопливо поднимается от подножий гор к вершинам, – заметил Рафаэль.

– Да-а, – протянул Микеланджело, – столько времени потеряли.

  Донателло обвел глазами открывшийся ему вид. Со всех сторон горизонт опоясывали величественные вершины гор. Одни острые и голые, как обнаженные клинки, другие, округлые и поросшие лесом. Между ними теснилось в беспорядке множество более низких гор, виднелись зеленеющие холмы и плодородные долины, речки и овраги; высоко по склонам, словно орлиные гнезда, лепились деревушки, а вид отдельных домиков, приткнувшихся то тут, то там, где место поровнее, несколько умерял буйство дикой природы.

– Эйприл, а как ты посмотришь на то, чтобы снять на пленку эту прекрасную панораму, – вдруг произнес Донателло.

  Черепашки, до этого обсуждавшие свой ночлег, замолчали и вопросительно посмотрели на раненого друга.

– Но уже темно, я боюсь, что на пленке будет только ночь. А завтра, лишь наступит рассвет...

– Когда наступит рассвет, – перебил ее Леонардо, – мы отправимся на поиски священной львицы. А то, боюсь, как бы наше приключение не затянулось.

  Возражать Леонардо никто из друзей не стал, все и без того понимали, что нужно поскорее уладить это дело, то есть добыть слезы священной львицы: беда могла застичь их в любой момент.

  Утром лишь только солнце показалось на горизонте, а друзья уже были на ногах. Правда, если говорить о Донателло, его нога, пострадавшая во время падения, приносила ему немало беспокойства. Но сам он старался не показывать вида, что ему она болит, чтобы не привлекать к себе внимание. Сознательно он шел впереди всех, осторожно опираясь на больную ногу. Эйприл, которая шла следом за Донателло замечала, как нелегко приходилось ему, но молчала, потому что слишком хорошо знала характер черепашки: он не сдавался перед трудностями, а умело преодолевал их.

  Тропа круто извивалась, как змея, в которую бросают камнями. Она причудливо вилась по склону, ныряла в густые заросли тимьяна, делала вкось бросок к вершине, а затем, словно устав от подъема и передумав, весело сбегала, словно шаловливый ребенок, вниз по самому краю обрыва, перебиралась через глубокое ущелье и, притомившись, уютно устраивалась отдохнуть у горы подмышкой.

– Сколько еще идти? – устало спрашивал Микеланджело.

– Уже ноги болят, – вторил ему Леонардо.

  Рафаэль, глядя с каким трудом дается Донателло каждый метр дороги, укоризненно одергивал их:

– Молчали бы лучше, под ноги себе смотрите, а то как бы чего не случилось.

  Вдруг возникшая у всех перед носом пещера для друзей была полной неожиданностью.

– Кажется, она, – отметил вслух Донателло.

– Я в этом не сомневаюсь, – поддержала его Эйприл. – Вон и следы к пещере ведут.

– Уж больно они на кошачьи похожи, только крупнее, – произнес Донателло, нагнувшись над тропой, чтобы получше разглядеть следы.

– Чему ты удивился? – поинтересовался шутливо Микеланджело, подойдя к Леонардо. – Ведь львица – это не парнокопытное животное. Энциклопедии смотреть надо.

  Все засмеялись. А Рафаэль поддел вопросом Микеланджело:

– А ты смотришь?

– Вот вернемся, ты дашь мне ту книжку почитать.

– Так там же о динозаврах, – уточнил Рафаэль.

– Ничего, пригодится. А вдруг доведется когда-нибудь и с ними повстречаться?! Противника нужно всегда знать в лицо, а то как же иначе.

– А как выглядит львица ты знаешь? – не удержался Леонардо.

– Ну, думаю, в общих чертах, короче, представление...

– Вот-вот, представление весьма смутное, – печально заметил Рафаэль.

– Об этом после, – сказал Донателло, раскручивая веревку, – нужно готовиться к наступлению.

– А кто пойдет? – спросил Леонардо.

– Я пойду, – отозвался Рафаэль.

– Хорошо, – кивнул Донателло. – Я бы и сам пошел, да...

– В чем дело? Я готов! – слова Микеланджело прозвучали так громко, словно горн.

  И вот осторожно друг за другом вошли в пещеру Микеланджело и Рафаэль. На всякий случай Микеланджело достал меч и держал его перед собой.

– Ты зачем с оружием балуешься? Ведь еще не время, – шепотом поинтересовался Рафаэль.

– Как бы поздно не было.

– Ведь львицу ты можешь ранить, а чего доброго и убить.

– Не учи, сам знаю, как с оружием обращаться.

  Слабый звук дошел до слуха черепашек.

– Слышал? – посмотрел на Рафаэля Микеланджело.

– М-гу, пойдем дальше, или...

  Теперь уже рычание отчетливо было слышно где-то совсем близко, и друзьям стало не по себе.

  Микеланджело громко проглотил слюну и застыл в ожидании. Рафаэль сделал еще несколько шагов и остановился, прижимаясь к каменной стене пещеры.

  Рычание повторилось. Казалось, что вот-вот из темноты на черепашек бросится львица, а пока она наблюдала, отпугивая незваных визитеров своим рычанием.

  Когда Рафаэль достал из кармана фонарик и посветил им, на него уставились два глаза львицы, которая готовилась к прыжку.

– Да она здесь не одна, – удивился Микеланджело, увидев трех львят, кружившихся у ног матери.

  В следующую секунду львица выгнула спину и толчком понесла свое тело вперед, прямо на свет фонарика.

  Рафаэль рухнул от мощного удара, ему на помощь поспешил Микеланджело, давая понять львице, что его друг здесь не один.

– Надо выманить ее из пещеры! – крикнул Рафаэль, сражаясь с львицей, которая подминала его под себя.

– Но как?! – нанося удар за ударом по туловищу львицы, отозвался Микеланджело.

– Беги! Она побежит за тобой! Ой!

– Что? Что?

– Кажется, она разорвала своими когтями мне плечо, – Рафаэль застонал, пытаясь рвануть руку, чтобы увернуться от очередной атаки.

  Микеланджело, подобрав фонарик, который обронил во время падения Рафаэль, направил поток света на львицу. Она раскрыла пасть, оскалив зубы.

– Беги! Микеланджело!

  Действительно, стоило Микеланджело кинуться из пещеры, как львица, бросив Рафаэля, прыгнула следом, догоняя своего противника.

  Донателло уже подготовил к тому времени петли и разложил их у входа в пещеру, а сам отошел в сторону, чтобы в случае необходимости дернуть за веревку.

  От одной только мысли, что черепашкам не удастся добыть слезы священной львицы, Эйприл приходила в отчаяние. Она пребывала в состоянии волнения, которое еще больше усиливалось тем, что Рафаэль и Микеланджело какое-то время находились в пещере, а что там с ними происходит, знать она не могла.

– Ну почему они так долго? – то и дело спрашивала она у Донателло.

– А почему они должны быстро вернуться?

– Там время идет гораздо быстрее, – встревал Леонардо, – ведь известно, что ждать всегда очень утомительно.

  Не успел Леонардо закончить фразу, как из пещеры вылетел Микеланджело, размахивая мечом.

– Микеланджело, ты чего? – удивился Леонардо, но, увидев мчащуюся львицу, сразу все понял.

  Лишь только одна из лап львицы попала в петлю, Донателло умело потянул за веревку, затягивая тем самым петлю потуже. Один конец веревки держал Леонардо, другой был в руках Донателло, поэтому, как ни старалась львица выкрутиться, у нее ничего не получалось. Леонардо рывком потянул веревку на себя, удерживая конец ее в руке. Львица не удержалась и упала на бок.

– Вот ты и попалась! – воскликнул Микеланджело, все еще тяжело дыша после пробежки.

– Надо связать ей лапы, а то она может нас поранить, лишь только мы приблизимся к ней, – скомандовал Донателло.

  Спустя какое-то время черепашкам удалось связать львицу. Неожиданно к своим друзьям присоединился Рафаэль, неся на руках одного львенка, двое других бежали рядом.