Текст книги "Черепашки-ниндзя спасают Землю"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

–   Не беспокойся, это легкое помешательство скоро пройдет. А теперь я покажу тебе своих солдат, – сказал Хааврон, изменяя картинку на экране.

  На мониторе проступила на передний план какая-то очень примитивная деревушка. Дома были сложены из неотёсанных камней, крыты какими-то жердями.

  Между домов сновали странные существа, издали похожие на людей.

–   Это тоже инопланетяне из другого измерения, как и кистепёрые рыбы?

–   Нет, это коренные жители Земли.

  Эйприл всмотрелась в экран до рези в глазах, но была готова поклясться, что она никогда не видала столь странных аборигенов. Это были приземистые существа с копной какой-то жёсткой соломы на макушке, длинными почти до земли руками и широким ртом с ужасными зубами.

  Глаза их смотрели безжизненно, словно они все были слепы.

Глава 10. Остроухи

  Хааврон с громким хрустом потёр свои закованные в панцирь динозавра руки с ужасными когтями и улыбнулся, если его ужасный оскал на лице можно было назвать улыбкой. Он присел на свой хвост перед Эйприл и спросил с издёвкой:

–   Вам, людям, кажется, что ваша форма жизни существовала всегда и будет существовать всегда? Придётся вас разочаровать. Вы не первые, кто жил на этой планете, и не первые, кто погубил на ней всё живое и самих себя.

  Хааврон щёлкнул когтем по телевизионному пульту и на экране возникли все те же отвратительные физиономии.

–   Ты видишь всё, что осталось от древних аборигенов. Они тоже земляне, слегка похожи на вас, но между вами лежит пропасть времени. Самое главное – они не люди. В них нет ни капли крови. Они сухи, как камень, и могут обходиться без воды.

  Эйприл лихорадочно потянулась за своей видеокамерой, но Хааврон остановил её:

–   Зачем тебе их снимать? Я могу тебе подарить свои видеокассеты. Ты можешь любоваться сколько угодно этими уродцами в пределах моих владений. Но ни один человек прежде времени не увидит солдат моей победоносной армии.

  Вспотевшая от волнения Эйприл откинулась на спинку кресла. Спинка была тоже мокрая от пота. Эти ящеры слишком теплолюбивы, в зале было невыносимо жарко.

  А Хааврон поднялся с хвоста и принялся расхаживать по залу, как университетский профессор, читающий лекцию студентам. Он даже делал широкие жесты руками с когтями на пальцах, чтобы его речь оказалась доходчивой.

–   Итак, перед вами на экране изображена краткая история доисторической жизни. Я имею в виду ту жизнь, которая была до начала натуральной истории, а не до появления вашей человеческой расы.

  Хааврон даже откашлялся для убедительности, если только ящеры умеют кашлять.

–   Эта форма жизни более древняя и примитивная. Эти праземляне уничтожили себя за миллионы лет до появления нынешних разумных обитателей Земли – вас, людей. Ничтожные останки и следы этой разумной жизни вы находите в горных породах, но боитесь признать винты и шестерёнки, намертво впаянные в вулканический гранит, за свидетельство древних цивилизаций. Вы просто боитесь мысли, что вы тоже способны уничтожить свою собственную жизнь на Планете Воды. А это ведь так просто: ваша жизнь исчезает под атомным пеплом или грудами ядовитых отходов, а планета остаётся. Со временем метеориты занесут на неё семена новой жизни и всё повторится сначала.

  Эйприл слушала россказни Хааврона, намертво вжавшись в кресло. Это не примитивный Шредер с его сумасшедшими выходками, а настоящий профессор среди космических динозавров.

–   Итак, прежние обитатели земли уничтожили всё живое на планете. Но, тем не менее, ты сама убедилась, что крохи от этой цивилизации сохранились в этой безжизненной пустыне и доныне.

–   Я не верю! – вскрикнула Эйприл. – Ты сам поселил сюда своих инопланетных мутантов.

–   Верить не надо ни во что. Цивилизация высокородных рептилий, к которой я имею честь принадлежать, давно избавилась от такого предрассудка, как глупая вера. Выше всякой веры – страх, на котором держатся все миры. А вот эти наивные идиотики, которых ты видишь на экране, ещё до сих пор верят в выдуманного бога Мра-а.

–   Ты думаешь, ты нагоняешь страх на каждого?

–   О да! – самодовольно ухмыльнулся Хааврон. – Иначе ты передо мной не плавала бы в кресле от холодного пота. Но в сторону человеческие глупости... Вас, людей, с древними обитателями Земли разделяют не только миллионы лет, а разная природа. Вы можете спокойно пройти друг сквозь друга. Вы их не видите, они не видят вас.

–   Зачем тебе они нужны, если мы друг для друга – только тени?

–   А вот мы и подошли к самому главному вопросу. Процессор твоего зелёного приятеля со смешной палкой в руках...

–   Донателло?

–   Называй его, как хочешь... Он числится у меня под номером один... Итак, процессор понадобился мне, чтобы запустить генератор тау-поля, который переводит этих древних аборигенов из их параллельного мира в ваш реальный. Древние обитатели земли смогут не только видеть вас, но и убить! Только этого я и добивался.

–   Но как же наши лётчики смогли сфотографировать эту гору с замком на ней?

  Эйприл вытащила из кармана фотоснимки, которые ей передал редактор.

–   Я пытался запустить мой несовершенный генератор, а в это время ваши самолёты случайно сфотографировали этот город...

–   Остроухов?

–   Называй их так, если тебе нравится это слово. Их настоящее название даже мне трудно выговорить – трауггемпдостронды.

  Хааврон протянул руку с когтями и вырвал у Эйприл фотографии. Мельком глянул на них, презрительно фыркнул и рассыпал по полу.

–   Я давно уже наблюдаю за вашей планетой. Вы изобрели телевидение специально для того, чтобы за вами подсматривали из космоса ваши неприятели. Я записывал и анализировал все твои репортажи и заинтересовался техническим гением твоего зеленопанцирного приятеля.

–   Донателло?

–   Называй его хоть богом остроухов Мра-а, если захочешь. Я не стал уничтожать ваши самолёты. Я правильно рассчитал, что снимки с самолётов обязательно попадут на стол редактору, тот отправит тебя в погоню за очередной сенсацией, а ты обязательно захватишь в журналистскую командировку своего зелёноголового изобретателя.

–   А если бы послали не меня?

–   Вряд ли кто-либо согласился бы забираться в это гиблое место кроме рыжей дурнушки с ветром в голове.

–   Зачем тебе было устраивать такой хитрый обман, если ты мог своей силой выкрасть этот процессор у черепашек в Нью-Йорке?

–   У каждого есть своя маленькая слабость. Я, например, предпочитаю, чтобы мне выпадала удача с доставкой на дом.

  Хааврон захохотал так, словно пустая железная бочка по каменным ступенькам покатилась.

Глава 11. Продолжение неприятной лекции

  Эйприл понравилось, что всемогущий властелин кистепёрых рыб и потусторонних остроухов считает её за глупую дурнушку. Она нарочно глупенько улыбнулась, как только смогла, и спросила с широко раскрытыми глазами:

–   Я понимаю – можно украсть какой-то прибор, чтобы сделать видимыми для нас остроухов. Но зачем же тебе понадобились мои друзья – черепашки?

  Хааврон с удовольствием почувствовал своё умственное превосходство и снисходительно ответил, отчётливо проговаривая слова, словно втолковывал маленькому ребёнку:

–   Доисторические жители земли не чувствуют ни боли, ни жалости. В огне не горят и в воде не гибнут. Но остроухие примитивны. Они только кажутся разумными, потому что контактируют с гуманоидами на отраженной телепатической волне. Отвечают только то, о чём их спрашивает человек. И выполняют всё, что им приказывают. Сами они никогда не проявят инициативу. Это идеальные солдаты, но солдаты без генералов не выигрывают войны.

–   У тебя уже есть генералы – сухопутные рыбы, – наивно развела руками Эйприл.

–   Тогда назовём твоих черепашек – маршалами, – высокомерно разъяснил ей Хааврон. – Я думаю, им это понравится.

  У Эйприл пересохло в горле от волнения и от жары в компьютерном зале обсерватории у Хааврона.

–   Ты мне выделишь из своей сокровищницы стаканчик столь ценной в вашем мире влаги?

  Что-то человеческое блеснуло в глазах у динозавра Хааврона. Эйприл поняла, что это – жадность.

  Трясущимися руками, в панцирной броне, он нацедил из колбы маленькую пробирку с водой и подал своей пленнице, словно оторвал её от своего трехкамерного сердца рептилии.

  Эйприл отпила половину, остальную специально пролила. Видел бы кто, как кинулся с раскрытыми ладонями за этими каплями властитель мира! Снять бы это всё на плёнку – вот бы вышла сенсация...

–   Остроухи – слишком древняя форма жизни, чтобы она была похожей на вас, – продолжил Хааврон, оправившись от волнения за пролитые капли. – Ты видишь на них спутанные волосы? Это не волос, а орган терморегуляции. Если остроуха поместить в идеальные климатические условия без перепадов температуры, волосы у него выпадут за ненадобностью.

–   Надо же, как интересно! – снова притворно округлила глаза Эйприл. – А что ещё ты мне про них расскажешь?

–   Их безжизненные глаза – не глаза вовсе, а всеволновые локаторы. Они видят и рентгеновские лучи, и тепловое излучение от раскалённой плитки. Остроухи способны даже заметить искривление магнитного поля. Но без моего генератора они не могут видеть новых землян, вас – людей. Не могут видеть, поэтому не смогут убить. Без этого – какие они солдаты?

–   Но их так мало – всего одна деревня. Как ты собираешься с этой жалкой кучкой примитивных дикарей с копьями наперевес завоевать всю планету? Сейчас у нас столько всякого смертоносного оружия, против которого с мечом не устоишь.

  Хааврон высокомерно задрал голову и с минуту молча смотрел на непроходимую дурочку, которая не понимает простых вещей.

–   Посмотри на меня внимательно. Можешь даже меня потрогать, не бойся. Я не дух и не видение из вашей преисподней, не так ли?

  Эйприл боязливо потрогала острый коготь Хааврона и даже погладила, как котёнка, по его длинному хвосту.

–   Я для тебя самый что ни на есть реальный, правильно? Из крови и плоти, пусть даже эта кровь и эта плоть отличаются по химическому составу от земных. Но ты перед собой на самом деле видишь не живого Хааврона Х'Ампердинка собственной персоной, а только моё тау-отражение. Сам я сейчас очень далеко за тридевять миров в своем тридесятом измерении, куда тебе никогда не добраться за всю твою короткую жизнь. А здесь только моя копия, которую создаёт мощный тау-генератор там, за миллионом галактик отсюда. Тау-генератор, построенный мной в горе, будет создавать миллионы отражений местных остроухов. Ты можешь себе представить такую армию?

  Эйприл как изобразила в глазах удивление и восхищение, так и застыла перед повелителем миров с открытым, как у любопытной школьницы, ртом.

  Хааврон подошёл к пульту управления и положил на него когтистую лапу.

–   Стоит мне повернуть вот этот ключ, как каждый остроух отразится в гранях тау-поля хоть много миллионов раз. И каждая его копия будет существовать и действовать самостоятельно, как запрограммированный боец, пока будет работать тау-генератор, спрятанный в этой горе. Против миллиардной армии бессильно самое смертоносное оружие. На смену убитым из ничего будут возникать новые бойцы. Все воды планеты отныне станут принадлежать только мне. Я выкачаю отсюда всю воду до капли и стану самым богатым повелителем во всех пространственно-временных измерениях!

  У Эйприл от этих слов снова пересохло в горле, но воды она не попросила, а Хааврон не был столь внимательным к дамам, чтобы угостить свою гостью.

  Он напустил на себя серьёзность и провернул ключ на пульте.

  Над пустыней словно опустилось багровое сияние. Ещё громче раздалось тонкое жужжание под ногами. Генератор тау-поля принялся дуплицировать остроухих. Вот стоял один и тут же их двое, потом трое, словно отражения в калейдоскопе.

  Хааврон во время этой операции через плечо презрительно посматривал на Эйприл, которая не сводила напряжённого взгляда с экрана.

–   Теперь смотри, на что способны мои бойцы.

  На другом экране кистепёрые офицеры сгоняли остроухих солдат строиться на том самом «стадионе», где впервые столкнулись в рукопашной схватке черепашки с сухопутными рыбами.

  Донателло первый увидел вооружённых остроухов, и махнул рукой друзьям.

  Черепашки стали спиной друг к другу, подняли оружие и с угрозой посматривали на приближающегося противника.

–   Не бойся! – великодушно успокоил Эйприл Хааврон. – Я не велю их убивать. Мои бойцы преподадут твоим телохранителям урок рукопашного боя.

  Отряд остроухов с мечами и копьями грозно надвигался на четырёх бойцов, стоявших в глухой обороне спина к спине.

  Первый удар принял на себя Донателло.

  Он отразил две атаки остроуха с мечом, на третий раз его боевая палка разлетелась вдребезги. Меч из полупрозрачного металла в руке противника разил всё напропалую. Вот остроух промахнулся и опустил свой меч на каменную глыбу – полупрозрачный клинок рассёк камень пополам.

–   Теперь ты видишь силу и могущество моих солдат? – снова загрохотал своим смехом Хааврон.

  Черепашки, яростно сражаясь, медленно отступали к высокой и неприступной скале, чтобы обезопасить себя от окружения со всех сторон. Чем ближе они подходили к спасительной каменной стене, тем наступление противника слабело.

  Остроухи уже не с прежней яростью крушили всё вокруг своими мечами из полупрозрачного металла. Наконечники их копий уже не с той силой высекали синие искры из камня. Под самой скалой остроухи остановились, словно перед запретной чертой. Напрасно кистепёрые командиры подбадривали их уколами своих копий, остроухи упёрлись, словно натолкнулись на непреодолимое препятствие.

–   Проклятье! – взревел Хааврон в микрофон, отдавая команду кистепёрым командирам остроухов. – Генерал Рыбводарх! Командуйте отступление! Остроухие боятся тени. Долго пробыв в тени, они снова возвращаются в своё прежнее состояние и становятся невидимыми и безопасными для людей.

  Сказав это, он тут же опасливо оглянулся на Эйприл. Та пожала плечами и наивно развела руками, будто ничего не поняла из его слов.

–   Ничего страшного, – успокоил сам себя Хааврон. – Даже, если бы ты об этом и догадалась, ты никогда не выдаёшь мою тайну своим приятелям, потому что ты никогда не выйдешь отсюда!

  Он подошёл к Эйприл и вырвал у неё из волос миниатюрную видеокамеру черепахосвязи, замаскированную под заколку с драгоценным камнем.

  Бросил крохотную камеру на пол и раздавил тяжёлой пяткой.

–   Ты навсегда останешься здесь. Я думаю, тебе в плену будет даже веселей, чем твоим приятелям. В твоём распоряжении весь компьютерный зал с самыми лучшими компьютерными играми. Играй сколько хочешь! Это самый лучший способ сойти с ума без чужой помощи.

Глава 12. В плену у остроухов

  Черепашки-ниндзя просто опешили от неожиданного отступления врагов. Они уже видели пару раз, как сквозь землю проваливались кистепёрые рыбы, но чтобы вот эти лохматые незнакомые воины так враз исчезли с глаз долой – такое ими приходилось видеть впервые.

  Донателло поднял с земли полупрозрачный меч и провёл рукой по остро отточенной кромке.

–   Он сделан не из земного материала. Он такой острый, что будь у меня человеческая, а не черепашья, кожа, я бы сразу порезался.

–   Как будто бы ты уже знаешь все земные материалы, – фыркнул Микеланджело.

–   Я свои мечи не променяю ни на какие инопланетные, – гордо заявил Леонардо, пряча оружие в ножны за спиной.

–   А я захвачу на всякий случай эту палку, – сказал Донателло, поднимая брошенное остроухами копьё. – Земная она или инопланетная – лишь бы прок от неё в бою был.

  Черепашки вернулись к своим верблюдам, но их там уже и след простыл.

–   Оказывается, – сказал Микеланджело, – что местные аборигены – скотоводы, раз они увели наших верблюдов.

–   А может быть, они просто любят пиццу из верблюжатины, – сказал Рафаэль и потянулся за своими рюкзаками. – Хорошо, что нашу поклажу не тронули.

–   У кого не тронули, – мрачно насупился Донателло, – а у кого, как пылесосом, вытянули половину багажа.

–   Зачем тебе твои железки да компьютерные платы? – спросил Леонардо. – Не лучше ли путешествовать налегке?

–   А как мы оживим наш черепахомобиль и черепахолёт, когда будем возвращаться обратно?

–   Ты больше переживай, что лишился своего маникюрного набора. Опять тебе придётся грызть ногти, – усмехнулся Леонардо.

–   Ну и что?

–   А если Эйприл снова заметит? – ехидно спросил Леонардо.

  При упоминании об Эйприл черепашки насупились и примолкли. Каждый считал себя виновным в том, что они потеряли Эйприл.

–   Куда идём, Чингисхан? – спросил Рафаэль у Леонардо. – Командуй, раз в командиры напросился.

–   Почему это сразу – Чингисхан? – обиделся Леонардо. – Я, может быть, хочу быть похожим на Александра Македонского.

–   Один другого не чище. Оба завоеватели и тираны, – сказал Микеланджело. – Так про них в энциклопедии написано.

–   Нет – чище. Чингисхан никогда не мылся, им религия запрещала, я об этом в комиксах читал, – гордо сказал Леонардо. – Александр Македонский даже чистил зубы.

–   Хорошо, что ты достаточно букв знаешь, чтобы комиксы читать, – буркнул Микеланджело. – Зачем ты так нагрузился? Какой из тебя командир с двумя рюкзаками за спиной? Простая черепаха с двойным панцирем.

–   Пусть мне будет трудно, зато я не останусь на привале без моей кока-колы, – твёрдым командирским голосом ответил Леонардо. – А ты, Донателло, получаешься у нас как бы помощник командира по технической части. Почему до сих пор не связался с Эйприл по нашей связи?

–   Просто ума не приложу, – ответил Донателло. – Сразу после огненного смерча в атмосфере были сильные помехи, а теперь Эйприл просто сама не отвечает на мой сигнал.

–   Эге, – скривился Микеланджело. – С такими командирами у скаутов в нью-йоркском Сентрал-Парке даже в пэйнтбол не выиграешь, куда уж там с остроухами да кистепёрыми сражаться.

–   Но ты уж, новый командир выискался, – сказал Леонардо. – Помалкивал бы себе и стихи в тетрадочку записывал.

–   Иди себе тихонько и не булькай своими бутылками с кока-колой, – проворчал Микеланджело.

–   Ты, между прочим, из этих бутылок ещё пить попросишь.

–   Может быть, и попрошу, но пить буду без удовольствия, после того, как мы с вами проворонили нашу Эйприл, – ответил Микеланджело.

  Все сразу втянули в панцирь головы, снова вспомнив про свою потерю.

* * *

  На прежде бесплодной горе теперь росли какие-то деревья, стволы которых на ощупь казались каменными столбами, а листва шуршала, как жестяные банки.

  Завалы камней превратились в убогие хижины, а сама гора теперь виделась старинным замком с неприступными каменными стенами. Черепашки ползли по-пластунски, перебегали от каменных кустов то к одному валуну, то к другому. Теперь подножие горы самым непонятным для них образом стало обитаемым и довольно хорошо обжитым.

  Но это не была жизнь обыкновенной деревни диких людей. Тут не было детей, женщин и стариков со старухами. Вся местность больше скорей напоминала хорошо укреплённый лагерь воинов или монастырь, чем мирную деревню туземцев.

  Повсюду сновали кистепёрые рыбы и грубо командовали странными существами, похожими на доисторических предков человека. Хоть наши черепашки, кроме Микеланджело, разумеется, были не слишком начитаны, но они не раз смотрели по телевизору передачи про путешественников и примерно представляли себе монгольских пастухов. Местные обитатели горы ни с какой стороны не были похожи на монголов. Они вообще для черепашек казались мало похожими на обыкновенных людей.

  Слишком близко подходить к военному лагерю остроухов они побоялись, а расположились в густой рощице из коралловых кустов, листья на которых теперь казались кусками пыльной черепицы. Рощица укрывала верхушку холма, с которого Донателло наблюдал за неприятелем в свой электронный бинокль. Он сам его свинтил из старого микроскопа и подзорной трубы, которую они нашли в канализации Нью-Йорка.

–   Хорошо, что моя печь для пиццы, – сказал Рафаэль, – работает на химических реагентах. Нагревается сама, стоит мне только смешать два разных порошка.

–   Пицца, приготовленная на дровах, всё-таки вкусней, – проворчал Микеланджело.

–   Особенно на берёзовых, – подтвердил Леонардо, мечтательно прикрыв глаза.

  У него начинало от голода бурчать в животе.

–    – Согласен, – кивнул Рафаэль, колдуя над своей чудо-печкой. – Но в нашем положении у моей духовки много преимуществ. Во-первых, никакого дыма, который бы выдал нас врагам. Во-вторых, где бы мы в этой пустыне сыскали дрова для растопки? Эти каменные деревья и кусты не горят, как их ни поджигай.

–   Тише, вы! – шепнул им Донателло. – Кистепёрые рыбы снова вывели остроухов на плац и хотят проводить с ними военные учения. Интересно, с кем они учатся воевать?

  Микеланджело забросил томик черепашьих стихов на самое дно панциря, а вместо него достал свою незаменимую энциклопедию и долго листал ее, выискивая подходящую картинку.

–   В ней нет ни одного рисунка дикаря, который был бы похож на этих огородных пугал с копьями в руках, – сказал он, пролистав всю книжку. – Похоже, что они всё-таки инопланетяне.

–   Для кого-то и ты тоже на инопланетянина смахиваешь, – сказал Леонардо, который был занят тем, что бархатной тряпочкой полировал свои мечи.

–   Как говорит великий черепаший поэт в книге «Болотные мотивы»:

«Любой плетень

в погожий день

отбрасывает тень...

Но не суди по ней, прохожий,

о её хозяине...»

  Леонардо подул на блестящий клинок и нежно провёл по стали бархоткой, нехотя бросив Микеланджело в ответ:

–   Ты бы лучше нунчаками своими занялся, а то стал слишком заумно выражаться с тех пор, как ты купил в букинистическом магазине эту болотную книжонку.

  Микеланджело даже раскрыл для ответа рот и поднял правую руку, как поэт, собравшийся читать стихи, но Рафаэль обрадовал всех сразу:

–   Леонардо, раскрывай свои бутылочки с кока-колой, моя походная пицца уже готова!

–   Тише, вы! – снова зло шикнул на приятелей Донателло, который не отрывал бинокля от врагов. – Вас за десять миль отсюда слышно.

  Он взял кусок пиццы и снова, не отрываясь от бинокля, стал следить за военными приготовлениями остроухов.

  Кистепёрые рыбы обращались с остроухами, как с рабами. Рыбьи командиры визгливыми командами погнали палками малочисленный отряд вооруженных остроухов к лагерю черепашек на вершине холма.

  Леонардо отдал шёпотом команду всем приготовиться к бою. Микеланджело лихорадочно запихал в рюкзак свои бесценные книги и симпатичные коралловые веточки с красными цветками, которые он сорвал с каменных кустов. Он везде подбирал понравившиеся ему вещицы и никогда с ними не расставался.

Глава 13. Первое поражение

  Эйприл была вне себя. Она не могла ничем помочь своим друзьям, когда Хааврон из обсерватории на вершине горы отдавал по радио свои команды. Эйприл на экране своего компьютера видела как на ладони черепашек, спрятавшихся от взглядов остроухов и их кистеперых командиров на верхушке заросшего холма.

  Хааврон, издевательски подбрасывая на огромной руке остатки от маленькой видеокамеры черепахосвязи, которую отнял у Эйприл, сказал ей:

–   Теперь я посажу каждого из твоих друзей в железную бочку с водой и буду их держать под замком, покуда их твёрдый характер не размягчится, как панцирь у новорождённого черепашонка. Из них выйдут самые лучшие во всех мирах генералы для моего войска.

–   А если они не согласятся? – со страхом спросила Эйприл.

–   Я превращу их в обычных болотных черепах и отправлю в свое измерение на мою виллу, чтобы из их панцирей сделать мячи для моих приятелей – любителей игры в космический гольф.

  Хааврон нажал красную кнопку на пульте, и через мгновение, булькая водой под каждой чешуйкой, в компьютерный зал, чеканя шаг, вошёл главный командир над всеми кистепёрыми бойцами. Он был выше своих подчинённых и на его голове блестел золотом шлем.

–   Явился по вашему повелению, властелин! – отрапортовал рыбий командир и звонко прищёлкнул каблуками сапог, к которым были прицеплены рыцарские шпоры.

–   Генерал Рыбводарх! – приказал ему Хааврон, выпячивая покрытую блестящим панцирем грудь. – Повелеваю с отрядом остроухов захватить зелёных рептилий и доставить их...

  Хааврон на мгновение задумался. Черепашек было бы слишком рискованно приводить сюда, где они обязательно встретятся с Эйприл. Все вместе они могли бы устроить военную хитрость и вырвать у него пленницу.

–   Захвати их в роще на вершине холма и отведи в надёжный каменный каземат! – распорядился Хааврон, показывая генералу Рыбводарху на экран, где черепашки были видны, как микробы под микроскопом. – Но только ни одна роговая бляшка с их панциря не должна отвалиться! Запомни об этом, сухопутная акула. Эти земноводные герои мне ещё пригодятся.

  Генерал Рыбводарх снова звякнул шпорами, отсалютовал своему повелителю крепким плавником с непробиваемой чешуей и парадным шагом вышел из зала.

–   Почему ты хочешь спрятать от меня моих друзей! – воскликнула Эйприл. – я должна их видеть.

–   Ты их увидишь, когда они нацепят генеральские шпоры и поведут мое несметное войско завоёвывать ваши океаны, реки и озера.

* * *

  Стрелы с наконечниками из полупрозрачного металла свистели в каменных кустах, с которых с треском облетали черепичные листья и раскалывались на земле, как кафельные плитки.

  Рыбы-командиры остались у подножия холма, а воины-остроухи бросились на приступ лагеря черепашек.

  Леонардо первый вступил в схватку, но меч его отскочил от плеча остроуха, как от асбестовой трубы. Хорошо ещё, что не разбился. Леонардо увёртывался от каменного копья с полупрозрачным наконечником и наносил один за другим точно разящие удары по противнику.

  Под ударом меча от плеч и рук остроуха порой отскакивали куски тела, как комки обожжённой на солнце глины, но просто удивительно – из ран не пролилось ни единой капли крови.

–   Похоже, это роботы! – крикнул Леонардо.

–   Не похоже, – возразил Донателло, повергая на землю новой каменной палкой одного за другим своих соперников. – У роботов внутри провода или шестерёнки, а эти твёрдые, как глиняные горшки, наполненные цементом.

  Нунчаки Микеланджело отскакивали от каменных спин остроухов, только щебень летел от них во все стороны. Рафаэль попробовал использовать звёздочки ниндзя, но острые зазубрины только чиркали по врагам, как по кирпичной стене и отлетали прочь.

  На этот раз перед черепашками стояли не неумелые новобранцы, а опытные воины. К тому же и совершенно неуязвимые. У них были странные неподвижные глаза. По ним совершенно ничего нельзя было прочитать. Эти неподвижные глаза и делали их похожими на роботов. Но мы ведь уже знаем, что это были вовсе не роботы. Другая форма жизни, только и всего. Хоть и похожи со стороны на людей, но вовсе не люди.

  Эти новые воины разили без промаха, черепашки едва успевали прятать голову, руки и ноги в панцирь. Неуязвимые истуканы окружили черепашек со всех сторон и накинули на них сеть, сплетённую из совершенно негорючих асбестовых волокон.

–   Ниндзя никогда не сдаются! – крикнул Леонардо. – Сделаем себе харакири, если враг нам не даёт сделать киматори – отрубить голову своему другу для почётной смерти.

–   Не валяй дурака, командир ещё называется! – ответил ему Донателло. – Ты сделаешь большой подарок для этих глиняных чурбанов. Я свою голову тебе подставлять не собираюсь и тебе твою терять не советую.

–   Нам нужно спасти Эйприл! – прохрипел Микеланджело, спутанный асбестовой сетью. – Мы сдаёмся. Пусть враги отведут нас в тюрьму, где они прячут Эйприл. Тогда мы вызволим её и заодно спасём себя.

–   Правильно, – сказал Рафаэль и опустил свои бесполезные трезубые кинжалы. – Мы еще совсем ничего не знаем о нашем противнике. Остроухов нельзя убить, как мы убивали кистепёрую рыбу. Только это нам известно, а больше ничего.

  Остроухи сражались молча. И вообще черепашки за всё время не слышали от них ни звука. На поле боя раздавались только визгливые голоса кистепёрых командиров.

–   Зачем тогда им такой большой рот? – спросил Донателло, когда остроухи связывали черепашкам ноги. – От них ведь не услышишь ни слова.

–   Сумасшедшее место, – впервые согласился с ним Микеланджело. – Рыбы тут бегают по суше и вопят благим матом, а человекообразные чурбаны из керамики молчат как рыбы.

* * *

  Кистепёрые рыбы-командиры появились в роще на холме, как только черепашки прекратили сопротивление. Они визгливыми голосами, а больше жестами, приказали черепашкам забрать свои походные рюкзаки, но оружие отобрали и связали в толстый пучок асбестовой веревкой.

  Огромный остроух взвалил этот пучок на плечо и понёс его вниз по склону, по которому повели под конвоем и связанных по ногам черепашек.

–   Всё пропало, – вскрикнул Леонардо. – Они не ведут нас к замку, куда смерч унес Эйприл.

–   Они ведут нас на фабрику, – мрачно пошутил Донателло, – где из наших панцирей наделают черепаховых гребней для местных модниц.

–   И обязательно украсят теми каменными цветочками, которые ты насобирал в каменных кустах, – съязвил Микеланджело.

Глава 14. Черепашки-ниндзя в плену

  Все тюрьмы кажутся одинаковыми для пленников, эта тюрьма остроухов тоже не была какой-то необыкновенной.

  Черепашки сидели в каменном застенке, окружённом высоким каменным забором. Остроухи не отличались ни чистотой, ни опрятностью. Прямо во дворе тюрьмы были свалены человеческие кости, отбеленные пустынным солнцем. Среди костей не было ни одного черепашьего скелета, но от этого на душе не становилось радостней.

  По двору расхаживал охранник-остроух с мечом. Ещё один с копьём постоянно дежурил у входа.

  Леонардо метался по камере, как недавно пойманный дикий зверь в клетке зоопарка. Микеланджело подогнул под себя ноги, как индийский йог, достал из рюкзака свой томик стихов и принялся читать их с отрешенным видом.

  Леонардо молча сновал из угла в угол, только бутылки с кока-колой в рюкзаке позвякивали. Потом он становился, словно осенённый чёрной мыслью:

–   Мы тут все погибнем от голода, как только закончится кока-кола, и нашу Эйприл никто не спасет.

–   Не беда, с нами рюкзак с пиццей, – успокоил его Рафаэль.

  Он развязал рюкзак и злобно сверкнул глазами на Донателло:

–   Опять твои вечные хитрости? Получается, я всё время нёс на своей спине твой рюкзак?

–   Ты сам его выбрал, – удивлённо ответил Донателло, глядя на него своими лукавыми глазами, – когда эти остроухи связывали нас. Вижу, ты вскидываешь на плечи мой рюкзак. Я и подумал – разве можно лишать приятеля удовольствия поносить мои инструменты?

–   Нет, ты мне его сам подсунул! – вспыхнул от возмущения Рафаэль и так далеко высунул голову из панциря, что того и гляди тонкая шея оторвется.