Текст книги "Корабль призраков: Исландские истории о привидениях"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

ПРИЛОЖЕНИЕ К ОСНОВНОМУ ТЕКСТУ

Призрак в машине Бальтасара Кормака

Приводимый ниже текст не является записью фольклора; это несколько сокращённая статья, опубликованная в центральной исландской газете «Fréttablaðið» («Известия») от 29 октября 2006 года. Однако мы посчитали возможным включить её в сборник по нескольким причинам: чтобы наглядно проиллюстрировать жизнеспособность традиционных верований в современной Исландии и серьёзность отношения к ним, а также показать, как традиционные фольклорные сюжеты могут преломляться в нефольклорных дискурсах. Перед нами, без сомнения, рассказ о личном опыте человека, однако интересно то, что этот личный опыт полностью укладывается в рамки классического сюжета быличек, параллели которому мы находим в сборнике Йоуна Ауртнасона (ср. текст «Отдай мою кость, Гунна!» и др.).

Этот любопытный пример может свидетельствовать как о том, что традиционные пласты сознания и традиционные литературные тексты иногда тем или иным образом влияют на нашу действительность, так и о том, что появление в быличках классических бродячих сюжетов обусловлено не только особенностями бытования текстов, их миграцией и прочим, но и отражает однотипный опыт реальной жизни. (Разумеется, тот или иной вывод может быть сделан в зависимости от веры или неверия исследователя/читателя в призраков.)

– Дело было так: через неделю после съёмок [моего нового фильма, детектива] «Болота» я отправился на встречу с певцом Мугисоном. Пока я там находился, в мою машину врезался грузовик и смял ей правый борт, – рассказывает Бальтасар Кормак, кинорежиссёр. – Мы вычислили виновника и сказали ему пару ласковых. После этого я поехал в автосервис, и там мне оценили ущерб. Через некоторое время я паркуюсь у Национального театра, – там какие-то люди из датского Королевского театра хотели со мной встретиться по поводу «Пера Гюнта». И когда я проезжаю через автоматический шлагбаум позади театра, наверное, в миллионный раз, я не вписываюсь в ворота и царапаю правый борт машины. И очень сильно.

Бальтасару показалось, что здесь что-то неладно. Он снова отправился в автосервис, чтобы ему оценили ущерб. Там его спросили, что, собственно, происходит. Надо иметь в виду, что до этого с Бальтасаром никогда не случалось аварий. Двадцать лет он водил без всяких ЧП.

Через некоторое время, когда Бальтасар ехал в машине со своими детьми, за ним погнались полицейские и остановили его на проспекте Сноррабрёйт. Увидев, кто именно сидит за рулём, полицейские смутились: многие из них недавно сотрудничали с ним при съёмках детективной ленты «Болото». Они объяснили, что приняли его автомобиль за похожую машину, принадлежавшую одной женщине, которая беспорядочно ездила по городу, врезаясь во всё на своем пути; они думали, что это она снова принялась за своё.

Как-то раз Бальтасар начал наводить порядок в бардачке своей машины в поисках необходимых бумаг для автосервиса и обнаружил в самой его глубине, как раз с многострадальной правой стороны, целлофановый пакет.

– Заглянув туда, я обалдел. Я был просто в шоке. В пакете лежала человеческая кость. Кусок крестца, испачканный в земле. И тут я вспомнил: мы снимали одну сцену на кладбище в Кваланесе и нам дали разрешение выкопать для съёмок могилу в месте, где никаких захоронений не было. Там мы наткнулись на эту кость. Я попросил ребят сохранить её, ведь это какая ни есть память. А кто-то не так понял меня и подумал, что я решил оставить кость себе. И её завернули в пакет и положили мне в машину.

Бальтасар связался со своим оператором Атли Гейром Грьетарсоном. Он отвёз кость на место, закопал и прочитал над ней молитву.

– И после этого со мной уже случалось только хорошее, – рассказывает Бальтасар.

Он уверен, что происшедшее невозможно объяснить исключительно рациональными причинами. Судя по всему, покойный невольно оказался пассажиром в его автомобиле и хотел обрести мир.

Корабельный призрак

(Из личного архива составителя.

Самозаписъ Торстейна Свейнссона, родился в 1958 году в городе Акранес.

В данном случае рассказ о личном опыте облечён в форму художественной новеллы и существенно отличается от устных рассказов того же человека об этом событии.)

В 1980 году я вышел в море в Рейдарфьорде (его название означает «Фьорд синих китов»). Это самый длинный фьорд в Восточной Исландии, его длина – 14 километров. Во фьорде стоит городок с тем же названием. Рейдарфьорд окружён горами, которые возносят свои зубчатые вершины на тысячу метров по обоим его берегам. В середине мая, в дни найма матросов, я устроился на траулер под названием «Гуннар», построенный в Восточной Германии. (Всего для Исландии там построили три таких рыболовных судна; одно из них затонуло, когда его трал зацепился за подводные скалы. Судно не смогло его вытянуть: оно было маленьким и лёгким, как пробка. После этого такие траулеры прозвали «пробочниками».) Это были хорошие суда, 1950-х годов постройки, с двигателем 1400 лошадиных сил, водоизмещением 300 тонн, и при хороших условиях развивали скорость до 14 морских миль (около 26 км/ч); они могли быстрее многих других судов ходить против ветра.

Все матросы на корабле были ровесниками, парнями лет двадцати. Начальство было старше и консервативнее. Кок был любитель выпить, штурман – шутник, а механика мы видели только изредка: он всегда либо спал, либо хлопотал у себя в машинном отсеке.

Капитан Йоунас был самым старшим на судне. Он управлял этим кораблём с самого начала, поэтому досконально знал всё как на борту, так и на море вокруг.

Мы вышли из фьорда в открытое море, мимо скалистого острова под названием Скруд в устье фьорда. На острове есть большая пещера, широкая, с высоким сводом. В середине пещеры – озерцо. Говорят, там когда-то жил тролль – горный великан по имени Скруд.

Корабль направлялся в открытое море, а затем на запад вдоль побережья, в сторону Эрайвайокулле (Пустынного ледника), который не что иное, как конусообразный вулкан, выходящий из Ватнайокулль (Озёрного ледника) на юге, с высокой снежной вершиной; там находится самая высокая в стране гора – Кваммдальсхнук (2009,6 м). Это один из крупнейших вулканов Исландии, хотя есть и другие, большего размера, которые за всю историю страны никогда не извергались и скрываются под ледяными шапками.

Наш путь лежал на рыбную банку возле мыса Ингоульвсхёвди, мимо покрытого льдом вулкана, который отливал пурпуром в лучах заходящего солнца. Море было спокойно, и мы с лёгкостью спустили сети. Якорь бросили возле мыса Ингоульвсхёвди. Это название дал ему первый поселенец в Исландии, Ингоульв Ауртнарсон, и кто знает, может, столбы от своей почётной скамьи, о которых гласит легенда, он выкинул в море там же. [82]82
  Ингоульв Ауртнарсон считается первым поселенцем в Исландии. Согласно древним преданиям, Ингоульв взял с собой из Норвегии на новую землю столбы от почётной скамьи в своем доме и, приближаясь к исландскому берегу, выкинул их в море, попросив богов подать знак, где ему лучше поселиться; там, где столбы прибьёт к берегу, и надо было возводить жилище. Столбы не нашлись сразу, а Ингоульв занял землю на месте современного Рейкьявика. (На современном гербе исландской столицы изображены эти два столба.)


[Закрыть]Чёрный мыс отвесно вздымается из зеленоватой морской глубины.

Кок подал нам жаркое и бараний окорок, и мы запили всё это кока-колой. «Ну, завтра мы их разделаем!» – переговаривались между собой старики. «Кого это?» – спросил я. «Да рыб же, придурок! Ты что, только что из деревни?» – «Да, – ответил я. – А на большой воде я никогда и не бывал, даром что по гороскопу – Рак». – «Гороскопы – это такой же бред, как и всё прочее», – подал голос один из матросов. «А что это – прочее?» – спросил я. «Ну, как все истории эти, о привидениях». – «В этих историях как раз есть свой смысл, – ответил я. – Вот, например, Сольвейг с хутора Миклабайр, или Дьякон с Тёмной реки, или Моури из Хусафетля. И все другие наши замечательные рассказы о нечисти, которая преследует людей и душит их во сне. А другие привидения скачут на крышах или бросаются в доме вещами, столовыми приборами. Те, кто верит, видят и слышат, как призрак грузно топает по дому, хлопает дверями, шатает крышу, пердит под окном, вместо того чтобы сказать „Бог в помощь!“ – или так страшно ревёт, что человеку нипочём не издать такого воя. От этого волосы встают дыбом, тебя холодный пот прошибает, а собаки скулят и прячутся под кровать».

«У нас тут на корабле тоже есть призрак. Он преследует капитана, – сказал один из матросов. – Какая-то родовая фюльгья, которая всюду ходит по пятам за человеком. Говорят, какой-то предок нашего капитана Йоунаса давным-давно ни за что ни про что убил человека на взморье, у корабельных сараев, куда при сильных штормах прячут лодки. Никто так никогда и не узнал, что он содеял такое дело. А вскоре после этого убийцу стало сопровождать привидение. Этот призрак всегда появлялся до него в тех домах, куда тот шёл в гости, и всячески изгалялся над людьми. Он являлся хозяевам, подшучивал над ними и завывал. А ещё он иногда проказничал: опрокидывал кадки, портил еду, швырялся вещами. И если он появлялся, значит, скоро и сам убийца пожалует в дом. А потом призрак стал следовать за всеми первенцами в том роду и всё продолжал в том же духе: предварял их визит своими проказами. У него тут на судне даже есть своя койка, первая по левому борту», – завершил он свой рассказ.

Я не очень-то верил таким современным байкам о какой-то нечисти на корабле и нарочно занял место на койке призрака, чтобы опровергнуть эти россказни.

Я постелил себе на койке, зажёг свет. Потолок там был низким, а койка узкая, как раз такая, чтобы при сильной качке было обо что опереться и не слететь на пол, как это иногда случается во время штормов. Ведь у побережья волнение на море, пожалуй, самое сильное во всей Атлантике. Потолок над койкой был выкрашен в белый цвет и испещрён надписями: «Это койка призрака», «KIZZ» (через «Z»), «Deep Purple», «Если хочешь секса, позвони 35835, спросить Бету». «Как странно, – подумал я, – рейкьявикский номер телефона на судне из Рейдарфьорда, которое и в Рейкьявик-то никогда не заходит!» Мне надоело разглядывать эту писанину, и я заснул. На следующий день нас подняли около полудня.

Мы закидывали сети, вытягивали их, а наловили мало. Потом мы пошли обратно, а потом снова на банку.

Тогда мне приснился сон: сети, сверх ожидания, полны рыбы, более того, в сеть идут палтусы в такой последовательности: большой, ещё больше и совсем огромный. Я рассказал этот сон капитану при первом удобном случае. Он не обратил на него особого внимания, потому что был погружён в свои мрачные мысли. И снова мы поплыли обратно в Рейдарфьорд с ничтожным уловом.

Но едва мы взяли курс на нашу банку, я заметил, что на борту появились лохани с лесками и крюками с блёснами, на которые ловят палтуса.

На пути к рыбной банке, возле выступающих из моря утёсов Твискер, где белоснежный Ватнайокулль тянется вдоль чёрных песков, со своими ледяными отрогами, сползающими между скал вниз, к самым пескам, словно плоские конские копыта, мы выкинули леску с крюками длиной в несколько километров. Потом мы дошли до банки и забросили сети.

На следующий день, всем на удивление, рыба шла в сети косяком. Работа так и кипела, мы едва успевали вытаскивать сети, а по вечерам просто валились на койки от усталости, даже не успевая откинуть одеяла. В тот вечер я совсем выбился из сил, но заснуть не мог. В каюте горел свет, все остальные храпели, а я листал книгу: на судне была неплохая библиотека.

И вдруг я слышу тяжёлые шаги: вниз по лестнице, затем по коридору, который делит каюты натрое. А потом мёртвая тишина, нарушаемая только плеском волн о борт, храпом и жужжанием динамо-машины. Вдруг дверь с шумом распахнулась и захлопнулась, словно кто-то совсем не боялся разбудить спящих.

Тут я поднял глаза и отложил книгу. И вижу: стоит незнакомый человек в поношенном старомодном шерстяном белье и грубо приказывает мне немедленно убираться из постели. Это, мол, его койка, и никому больше нельзя на ней лежать. Хороший матрос, как правило, слушается грубых окриков начальства – и я непроизвольно собрался уже соскочить с койки. Но тут я почувствовал, что не могу шевельнуть ни рукой, ни ногой. Призрак посмотрел на меня испепеляющим взглядом – сам лицом бледно-синий, словно ни живой ни мёртвый, – и снова велит мне убираться с койки. Тут надо было срочно решаться: ведь я понял, что передо мной стоит Корабельный призрак собственной персоной. Я мучительно соображал, как лучше отогнать это существо от себя и заклясть его, как это делали знаменитые колдуны в старину, когда призраки в стране просто кишмя кишели. Один из способов был прочитать «Отче наш» задом наперёд, лучше всего по-латыни. [83]83
  Такое средство защиты от нечисти действительно известно в исландской народной традиции. По-видимому, молитва «Отче наш» на латинском языке могла использоваться и в других магических целях. Так, в сборнике Йоуна Ауртнасона записан текст о перевозчике, который читал эту латинскую молитву, не понимая смысла произносимого, в качестве заклинания, обеспечивающего его лодке попутный ветер. Его «заклинание» утратило свою магическую силу, когда он узнал от епископа Исландии, которого перевозил, что на самом деле означают эти слова.


[Закрыть]

«Со мной этот номер не пройдёт!» – завопил он, втиснулся ко мне на койку и уже собрался схватить за горло. Я молча дал ему отпор, и тут на меня что-то нашло, и я сказал: «Какого дьявола ты вообще болтаешься на этом свете и изводишь живых, которые тебе ровным счётом ничего не сделали, просто случайно оказались не в то время и не в том месте, которые тебя устраивают!» Услышав это, он ослабил хватку и зло проговорил: «А тебе-то какое дело? Я хочу к себе в постель!» А я отвечаю: «А разве выходцам с того света вроде тебя нужно спать?» На это призрак ничего не сказал, просто склонился, а я добавил: «Ты думаешь, что Высшая сила, которая правит всем, позволит тебе нарушить тот закон, который она и сама не смеет нарушать, и забрать жизнь у живого?» При этих словах он сник, сполз с койки и спросил: «А ты-то откуда это знаешь?» – «Я знаю о жизни во вселенной не меньше тебя; знаю, что живым суждено жить на земле, а мёртвым – где-нибудь в ином мире. А ты живёшь между мирами и не возвращался к себе домой уже без малого триста лет. Убирайся-ка ты лучше домой, где тебе и положено быть!» Услышав такое заклятие, призрак скроил на своём лице недобрую усмешку и убрался прочь, не открыв дверь и не захлопнув её за собой. А с меня наконец сошло оцепенение. Мне стало так не по себе, что я зажёг все лампы, какие только мог, а под конец заснул от усталости.

На следующий день мы заполнили трюмы рыбой, а после этого взяли курс вдоль побережья на восток, домой. После долгого плавания мы дошли до Твискера и там быстро отыскали наши лески. Мы были истые рыболовы, и нас всех охватил азарт: что там на леске, мелочь или царь-рыба? Мы вытягивали одну снасть за другой, но на них ничего не было, только менёк да мольва да изредка какая-нибудь заблудшая треска.

«Давайте, ребята, тяните быстрее, – крикнул в окошко капитан и выплеснул на палубу остатки кофе из чашки. – Осталась всего одна леса! Закончим побыстрее – и домой, там уже бабы заждались, а тут всё равно ничего не ловится!»

Снасти быстро наматывались на катушку, и вдруг: стоп, рыба! – палтус весом шестьдесят килограммов, – и снова принялись тянуть – и снова рыба: ещё один палтус, весом девяносто килограммов. Мы подняли его на борт. Дальше мы тянули лесу очень осторожно. «Ух ты, прямо чудище морское!» – закричал один из матросов, а капитан едва не выпал из окна от возбуждения, забрызгал своим кофе всю кабину, выкрашенную белой краской, и выскочил на палубу, приплясывая от радости, как мальчишка. На последнем крюке был палтус весом сто тридцать килограммов, длиной три метра, а хвост сантиметров шестьдесят – семьдесят.

«Ура!» – закричали все, а капитан объявил полный ход, чего раньше никогда не бывало, и пробормотал: «Ну да, бабы-то заждались…»

Через десять часов ранним утром мы вошли в гавань, а меня даже подвезли вглубь фьорда.

В этот раз мне поручили выгружать сети и складывать в грузовик. Их отвезли в один старый дом в городке и бросили через окно на второй этаж, а там люди отрезали от изорванных сетей подборы. Все окна на втором этаже были со ставнями, поэтому внутри, там, куда не проникал свет из единственного окна, было темно. Вниз вела старая деревянная лестница; люк закрывался крышкой, которая была откинута на пол и захлопнуться сама собой никак не могла. Мне поручили забрать сети из грузовика, а после этого машина уехала, и мне пришлось ощупью пробираться к люку в темноте, чтобы спуститься вниз. Тут я почувствовал, что я не один. По телу забегали мурашки. Я разглядел слабый свет в полу там, где был люк, поспешил туда и заторопился вниз по лестнице. Не успел я спуститься, как крышка с чудовищной силой обрушилась мне на голову, и я кубарем полетел вниз, и моё счастье, что я приземлился на кучу старых негодных сетей. Один из моих товарищей, с которым мы вместе ходили в плавание, увидел всё это и спросил: «В чём дело? Что случилось?»

А это Корабельный призрак сошёл на берег.

24.05.2008