Текст книги "Один Удар в Вечности: Фрирен и Непобедимый (СИ)"

Автор книги: Nazir Magomedov

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 25: Песчаная Казнь и Эхо Разрушенного Города

Ночь после атаки теней прошла в тревожном полусне. Штарк и Ферн дежурили попеременно, их взгляды беспокойно скользили по барханам, ожидая новых теней или чего-то похуже. Камешек, несмотря на заботу Сайтамы, слабо скулил во сне. Фрирен не сомкнула глаз, сидя у потухшего костра, ее пальцы водили по страницам гримуара, но не записывали – размышляли. Обломок устройства из колодца лежал рядом, холодный и немой обвинитель. Тень Сайтамы… Это нарушало все законы, которые она знала. Свет, тень, отражение – базовые элементы реальности. А он заставил свою тень ожить. Не магией иллюзии, а… переписав локальную реальность? Или его сущность просто не подчинялась этим законам?

Сайтама спал. Спокойно, почти безмятежно, его дыхание ровное. Его тень под слабым светом луны была обычной, скучной полосой на песке. Но Фрирен видела в ней теперь нечто иное – спящий вулкан, потенциал, грозящий уничтожить саму ткань восприятия.

Утро принесло не облегчение, а Песчаную Казнь. Не просто ветер. Стена бурого, кипящего песка, движущаяся с воем, как разъяренный зверь. Видимость упала до нуля. Воздух стал густым, едким, пропитанным мельчайшим абразивом, выжигающим легкие. Даже дышать было мучительно. Идти – невозможно. Они едва успели укрыться под навесом скалы, втянув за собой Камешка, которого Сайтама прикрыл своим телом.

Три дня. Три бесконечных дня буря ревела за пределами их крошечного убежища – естественной расщелины в скале, едва защищавшей от безумства стихии. Песок просачивался внутрь, покрывая все тонкой, вездесущей пылью. Запасы воды таяли, несмотря на экономное использование и магию Фрирен, замедлявшую испарение. Штарк молча точил меч, его лицо было каменным. Ферн пыталась поддерживать порядок в их скудном лагере, но песок сводил все усилия на нет. Камешек лежал, слабо виляя хвостом, когда Сайтама тер ему уши влажной тряпицей.

Фрирен использовала время. Она изучала обломок устройства при свете магического кристалла. Его структура под лупой поражала – не ковка, не литье, а что-то вроде молекулярного выращивания. Сложнейшие схемы, вытравленные на наноуровне. И крошечные, едва заметные кристаллики неизвестного минерала, впаянные в узлы схемы. Они слабо пульсировали тусклым лиловым светом, когда она подносила к ним обломок черного камня от колодца.

– Энергия искажения… – бормотала она. – Они ее… собирают. Как питание. Или как ключ… – Она вспомнила слова Сайтамы о колодце: «скрипит». Может, эти устройства «слышат» этот скрип? Или… усиливают его?

Сайтама большую часть времени молчал. Он сидел, прислонившись к камню, его взгляд был устремлен в песчаную мглу за пределами убежища. Казалось, он не страдает от духоты и песка, как остальные. Но в его глазах была не скука. Была… отстраненность. Глубокая, как пропасть.

На вторую ночь бури Сайтама уснул. И увидел сон. Необычайно четкий, болезненный.

Он стоял на улице. Но не в пустыне. В городе. Огромном, чужом, подавляющем. Башни из стекла и металла, режущие серое небо. Провода, как паутина. Рев машин, гул толпы, резкий запах выхлопов и чего-то химического. Знаки с незнакомыми иероглифами и кричащими лицами на рекламных щитах. Его мир. Город Z. Но… разрушенный.

Здания были скелетами, обгорелыми и покореженными. Стекла выбиты, из трещин в стенах сочилась какая-то черная слизь. Улицы были завалены обломками, ржавыми остовами машин. Ни людей. Ни птиц. Тишина стояла гнетущая, нарушаемая лишь скрипом металла на ветру и далеким, глухим гулом, похожим на стон земли. Над руинами возвышалась гигантская, зловещая тень… чего-то бесформенного, пульсирующего темной энергией. Она закрывала полнеба.

Сайтама шел по руинам. Он знал эти улицы. Здесь был его дом. Теперь – груда битого бетона. Там – супермаркет, где он покупал дешевый рамен. Теперь – провал в земле. Он чувствовал… пустоту. Не печаль, не гнев. Глубокую, всепоглощающую пустоту, как после долгого, бессмысленного боя. И одиночество. Чудовищное, вселенское одиночество.

«Почему?» – прозвучал в его голове голос. Не его собственный. Глубокий, резонирующий, как скрежет металла. «Почему ты существуешь? Зачем такая сила… в этом ничтожестве? Ты – ошибка. Разрыв в ткани. Мы… исправим.»

Сайтама не ответил. Он просто сжал кулаки. Во сне. И руина перед ним… рассыпалась в пыль. Бесшумно. Не от удара. От его воли. От его пустоты. Тень на небе дрогнула, издав звук, похожий на яростный рев.

Он проснулся. Резко. В темноте убежища. Песчаная буря все еще выла. Его кулаки были сжаты. На лбу выступила испарина. Не от страха. От… напряжения? От ярости? Он не понимал. Он видел лишь вспышку – руины, тень, голос.

– Плохой сон? – тихо спросила Ферн, сидевшая рядом на дежурстве. Она увидела, как он вздрогнул.

Сайтама медленно разжал кулаки. – Да… Город. Мой город. Его… сломали. – Он посмотрел на свои ладони. – И кто-то говорил. Голос… противный.

Ферн замерла. Город Сайтамы? Разрушенный? Голос? Она обменялась тревожным взглядом с Фрирен, которая уже проснулась и слушала.

– Что он говорил? – спросила Фрирен мягко, но в ее глазах горел холодный аналитический огонь.

– Что я… ошибка. Что исправят. – Сайтама потер лицо, смахивая песок. – Глупости. Просто сон. – Он встал и подошел к щели, всматриваясь в песчаный ад. – Эта буря… она тоже их работа? Чтоб мы тут сдохли?

Буря начала стихать только на исходе третьих суток. Вихрь ослабел, песчаная стена стала редеть, открывая изуродованный ландшафт. Дюны переместились, засыпая одни ориентиры и открывая другие. И когда видимость позволила, Фрирен увидела новые знаки.

Не на камнях. В камнях. На скале, образующей их убежище, там, где песок не смог добраться, были выжжены или вырезаны глубокие, ритмичные линии. Они складывались в сложный узор, в центре которого снова был Глаз и Волна, но окруженный спиралями и стрелами, указывающими… вглубь скалы.

– Это не просто отметка, – сказала Фрирен, проводя пальцем по теплому от солнца камню. – Это… схема. Указатель. Или… вход? – Она постучала посохом по скале в центре узора. Звук был глухим, но… не совсем. Было ощущение пустоты за камнем.

Штарк, собрав последние силы, подошел с топором. – Проверим?

Фрирен кивнула. Штарк ударил. Камень треснул не сразу. Он был прочным. Но на третий удар часть скалы обвалилась, открыв… ход. Темный, узкий, уходящий вниз под углом. Оттуда потянуло запахом камня, пыли и… слабым, но знакомым лиловым мерцанием.

Фрирен первой просунула внутрь магический светильник. Ход был рукотворным, грубо выдолбленным. Он вел в небольшую пещеру. И там, на каменном алтаре, лежали три кристалла. Небольшие, размером с кулак. Темно-фиолетовые, почти черные. Они пульсировали тем же тусклым светом, что и кристаллики в обломке устройства. От них исходила та же вибрация, что и от колодца, только слабее, сфокусированнее. И тот же… скрип. Едва слышный, но ощутимый костями.

– Усилители? – предположила Ферн, не решаясь войти. – Или… антенны?

– И то, и другое, – ответила Фрирен, осторожно подходя. – Они собирают остаточную энергию искажений… и транслируют ее. Туда, где слушают. – Она посмотрела на Сайтаму, который стоял у входа, его лицо было непроницаемым. – Голос в твоем сне… Он слышал этот скрип? Через тебя? Через эти кристаллы?

Сайтама нахмурился. – Не знаю. Но голос… он был как этот скрип. Противный. – Он шагнул в пещеру, проигнорировав предостерегающий жест Ферн. Подошел к кристаллам. Поднял руку. Не для удара. Просто… протянул ладонь к ближайшему камню. Кристалл замер. Его пульсация прекратилась. Мерцание погасло. Скрип стих. Затем последовали второй и третий кристаллы. Они не треснули. Просто… выключились. Стали темными, мертвыми кусками минерала.

– Ты… что сделал? – спросил Штарк, пораженный.

– Ничего, – пожал плечами Сайтама. – Просто подумал, что надо выключить этот противный звук. Мешает. – Он потрогал один из остывших кристаллов. – Теперь нормально. Можно здесь переночевать? Тут хоть не дует и песка меньше.

Фрирен смотрела на мертвые кристаллы, потом на Сайтаму, который уже осматривал пещеру на предмет удобного места для сна. Он не просто подавил их. Он заглушил передачу. Прервал связь. Словно перерезал невидимый провод. Его воля, его сама сущность была помехой для технологии Мастера. И для его «голоса».

Буря за стенами скалы окончательно стихла. Наступила звенящая тишина. Но в ушах Фрирен все еще стоял тот «скрип». И эхо голоса из сна Сайтамы: «Ты – ошибка. Разрыв в ткани. Мы… исправим.»

Мастер не просто собирал артефакты. Он охотился на саму аномалию. На Сайтаму. И теперь он знал, где они находятся. И что Сайтама слышит его. Путь на юг вел не просто к архивам. Он вел к эпицентру охоты. И они только что заглушили маяк, но оставили за собой след. Пещера с мертвыми кристаллами была первой вехой на пути к логову зверя. И зверь знал, что они идут.

Глава 26: Оазис Ал'Разим: Пыль и Призраки

Путь от пещеры с мертвыми кристаллами к оазису Ал'Разим занял еще пять изматывающих дней. Пустыня, словно разозленная подавлением своих «антенн», стала еще враждебнее. Солнце палило беспощадно, горячий ветер гнал песчаные волны, стирая следы и забиваясь в самые узкие щели доспехов и одежды. Знаки слуг Мастера больше не встречались – то ли они ушли вперед, то ли решили не искушать судьбу после демонстрации силы Сайтамы. Но чувство слежки не покидало группу; оно витало в раскаленном воздухе, как мираж.

Камешек понемногу приходил в себя, но вялость не проходила. Он тяжело тащился рядом с Сайтамой, лишь изредка оживляясь, чтобы лениво тявкнуть на пролетающую ящерицу. Сайтама нес его большую часть пути, завернутым во влажную тряпицу, и его обычное «хм» в ответ на жалобное поскуливание пса звучало почти нежно.

Фрирен, несмотря на жару и усталость, была поглощена изучением одного из «мертвых» кристаллов. Она привязала его к посоху, как фонарь, и постоянно бормотала себе под нос, пробуя разные диагностические заклинания.

– Интересно… Полное отсутствие энергетического резонанса, – говорила она, прищурившись на тусклый камень. – Не просто подавлено. *Выжжено* на фундаментальном уровне. Как будто сама возможность вибрации была… изъята. – Она ткнула пальцем в кристалл. – Никакой реакции даже на прямое вливание маны. Совсем как обычный булыжник. Удивительно!

– Мастер Фрирен, – осторожно вмешалась Ферн, вытирая пот со лба и поправляя сползающий от песка головной платок. – Может, отдохнете? Солнце в зените…

– Пять минут, Ферн! – отмахнулась Фрирен, не отрывая взгляда от кристалла. – Я почти… Ага! Микроскопические трещины по граням матрицы! Не от удара. От… внутреннего коллапса? Как будто несущая структура схлопнулась сама по себе под внешним давлением… которого не было! – Она повернулась к Сайтаме, который плелся сзади, неся Камешка. – Сайтама, когда ты… «выключил» их, ты ощущал давление? Какое-то сопротивление?

Сайтама подумал, перекладывая спящего пса с руки на руку.

– Нет. Просто… представил тишину. И они замолчали. Как радио с севшей батарейкой. – Он посмотрел на кристалл на ее посохе. – Он теперь бесполезен? Можно выбросить? Тяжелый же.

Фрирен вздохнула, но не сдавалась. – Бесполезен как передатчик, бесценен как объект исследования! Представь, это ключ к пониманию технологии врага! Его можно…

– Мастер Фрирен! – почти вскрикнул Штарк, споткнувшись о скрытую песком корягу и едва не уронив свой меч. – Осторожно! Песчаная яма!

Фрирен, увлеченная кристаллом, не заметила промоину. Ее нога провалилась по щиколотку в рыхлый песок. Она вскрикнула от неожиданности, пошатнулась, и драгоценный кристалл вылетел из привязи на ее посохе, упав в песок с глухим стуком.

Все замерли. Сайтама поднял камень, отряхнул его от песка и протянул Фрирен.

– Вот, – сказал он. – Теперь он еще и песочный. Может, правда выбросить?

Фрирен взяла кристалл, покрытый мелким золотистым песком, и посмотрела на него, потом на свою запачканную ногу, потом на сконфуженного Штарка и уставшую Ферн. Ее научный пыл немного поугас перед лицом суровой реальности пустыни и практицизма Сайтамы.

– Ладно, – вздохнула она, пряча кристалл в сумку. – Позже. Сначала… вытащить ногу. И найти тень. Настоящую. – Она попыталась вытащить ногу, но песок засосал ее плотно. – Штарк, помоги, пожалуйста.

На третий день после пещеры на горизонте показалась тонкая, дрожащая полоска зелени. Сначала она казалась миражом, но по мере приближения обретала очертания пальм, глинобитных стен и… слабый, но реальный запах воды и нагретой глины. Ал'Разим.

Оазис был крошечным. Горстка чахлых пальм, окружавших мутный, но живой источник, обложенный камнями. Несколько одноэтажных домов из глины-самана с плоскими крышами притулились к скальному выступу, дававшему тень. Ни людей, ни животных не было видно. Тишина стояла гнетущая, нарушаемая лишь жужжанием мух над источником и скрипом высохших пальмовых листьев.

– Где… все? – прошептал Штарк, сжимая рукоять меча. Его бдительность, притупленная жарой, вернулась мгновенно.

– Не похоже на недавний уход, – заметила Ферн, указывая на засохшие на корню огороды и толстый слой пыли на крышах. – Здесь давно никого нет.

– Призрак оазиса, – пробормотала Фрирен, подходя к источнику. Вода была мутной, но магия не показала яда или скверны. Просто заброшенный колодец. Она оглядела стены домов. Ни следов борьбы, ни знаков Мастера. Просто… пустота. Забвение.

Сайтама подошел к ближайшему дому и заглянул в открытый дверной проем. Внутри – слой пыли, опрокинутая глиняная посуда, ветхая циновка.

– Ушли, – констатировал он. – Давно. – Он поставил Камешка на ноги. Пес обнюхал порог, чихнул от пыли и уныло повалился в тени стены.

– Почему? – спросила Ферн. – Вода есть. Укрытие есть.

– Страх, – ответила Фрирен. Она указала на скалу над оазисом. Там, на гладком участке стены, был высечен огромный, грубой работы барельеф. Изображение было стилизованным, древним: фигура в развевающемся одеянии, с лицом, скрытым капюшоном, держащая в руках нечто похожее на… треугольник с волной внутри. Знак. Только древний, выветренный, вросший в камень. – Они знали. Знают давно. О Теневом Покровителе. И боялись его. Возможно, он или его слуги приходили сюда… и люди предпочли бежать. В пустыню. Лишь бы подальше.

Их целью были не дома, а то, что пряталось за оазисом, в скале. Согласно карте и архивам Кристофа, вход в архивы Древней Теократии должен был быть здесь. Они нашли его быстро – массивную, полузасыпанную песком каменную плиту с высеченной печатью – стилизованным солнцем над пирамидой (символ Теократии). Рядом – глубокие царапины, явно свежие, и обломки какого-то сложного металлического инструмента, похожего на дрель, но с наконечником из лилового кристалла. Он был сломан, исковеркан, будто его разорвало изнутри.

– Они были здесь, – сказал Штарк, поднимая обломок. – Пытались войти. Но что-то пошло не так.

– Защиты, – предположила Ферн, осматривая плиту. – Древние, но все еще действующие. Их инструмент не выдержал.

Фрирен подошла к плите, ее пальцы скользнули по холодному камню, ощущая древние чары. Она улыбнулась – впервые за много дней. Улыбкой ученого, нашедшего пазл к своей теории.

– Не просто защиты. Это… замок. Ключ – не физический. Знание. Или… кровь. – Она посмотрела на свою руку, потом на символ солнца. – Теократия любила такие штучки. Династические печати. Штарк, нож.

Пока Фрирен готовилась к ритуалу открытия (что включало в себя нанесение сложного символа собственной кровью на печать и бормотание на забытом языке), Сайтама уселся в тени у источника. Он смочил тряпку в мутной воде и протер морду Камешку, потом свое лицо. Он осмотрел пустые дома, заброшенные огороды, мутную воду.

– Жалко, – произнес он неожиданно.

– Что жалко? – спросила Ферн, помогавшая Фрирен.

– Что тут никого нет, – пояснил Сайтама. – Могли бы продавать воду. Холодную. Или лимонад. – Он помечтательно посмотрел на мутный источник. – В такую жару лимонад… это было бы здорово. С кусочками льда. И соломинкой.

Штарк, стоявший на страже, фыркнул. Не со злости. С невольной усмешки.

– Лимон? В этой пекле? – спросил он. – Да тут даже кактусы чахлые!

– Ну, можно было бы привозить, – невозмутимо парировал Сайтама. – На верблюдах. Или… – он посмотрел на Фрирен, которая сосредоточенно выводила кровавую руну, – …магически охлаждать. У тебя же есть ледяные заклинания, Фрирен? Могла бы делать киоск. «Ледяной лимонад Фрирен». Звучит.

Фрирен на мгновение отвлеклась от ритуала, бросив на Сайтаму взгляд, полный такого недоумения и научного раздражения, что Ферн едва сдержала смех. Даже Штарк хмыкнул.

– Объект "С", – сказала Фрирен ледяным тоном, возвращаясь к руне, – ваши предложения по коммерциализации магии в условиях экстремальной жары и заброшенного оазиса… зафиксированы. Для дальнейшего рассмотрения. После того, как мы откроем дверь в древние архивы, полные, возможно, смертельных ловушек и знаний о космической угрозе.

– Ага, – кивнул Сайтама, совершенно серьезно. – Сначала архивы. Потом лимонад. – Он потянулся к своему бурдюку. – Хотя вода… она тоже ничего. Если представить, что это лимонад. – Он сделал глоток, сморщился. – Почти получилось. Только кислинки не хватает. И сахара. И лимона…

В этот момент каменная плита перед Фрирен за глухо застонала. Пыль посыпалась со скалы. Древние механизмы, не двигавшиеся веками, пришли в движение. Плита медленно, со скрежетом, стала уходить вглубь скалы, открывая темный, пахнущий сыростью и древностью проход.

Архивы Древней Теократии были открыты. Тайны «Теневого Покровителя» ждали внутри. А Сайтама допивал свою «воображаемую» воду, уже представляя, как после всех смертельных ловушек он наконец-то найдет место, где продают настоящий, ледяной лимонад. Жизнь, даже на краю пустыни и перед лицом древних ужасов, продолжалась. И в ней всегда было место для маленькой, практичной мечты.

Глава 27: Архивы Теократии: Пафос и Непробиваемый

Темнота за каменной плитой была не просто отсутствием света. Она была густой, древней, пропитанной запахом камня, пыли и чего-то еще – озоном и сухими травами, запертыми на века. Воздух стоял неподвижный, тяжелый. Фрирен первой шагнула внутрь, подняв магический светильник. Луч выхватил из мрака высокий, узкий коридор, высеченный в скале. Стены были покрыты фресками, поблекшими от времени, изображающими торжественные процессии жрецов, солнца над пирамидами и странные, геометрические символы, отдаленно напоминающие знак Мастера, но более сложные.

– Защитные поля… деактивированы, – пробормотала Фрирен, ее посох тихо гудел, сканируя пространство. – Древние ловушки, судя по следам на стенах, тоже. Но осторожность не помешает. Штарк, ты сзади. Ферн, свети впереди. Сайтама… – Она обернулась.

Сайтама стоял на пороге, заглядывая внутрь. Камешек, почуяв прохладу, попытался юркнуть вперед, но Сайтама удержал его за ошейник.

– Тут пыльно, – констатировал он. – И пахнет старым шкафом. Ты уверена, тут есть что-то полезное? Может, там только глиняные горшки и сломанные палки?

– Знания, Сайтама, – терпеливо ответила Фрирен. – Ключи к разгадке. И, возможно, карты с указанием, где найти… менее пыльные места.

Они прошли метров двадцать, когда Ферн резко остановилась, упершись посохом в пол. Ее светильник выхватил почти невидимую нить, натянутую на высоте щиколотки поперек коридора.

– Леска? – удивился Штарк.

– Триггер, – поправила Ферн. – Чувствую слабую магию. Очень старую. – Она осторожно обошла нить.

Фрирен кивнула. – Простейшая сигнальная ловушка. Наверное, активировала бы шум или световую вспышку столетия назад. Сейчас… вряд ли сработает. Но лучше не рисковать.

Сайтама, шедший следом за Ферн, посмотрел на нить. Потом на Камешка, который норовил ее понюхать.

– Мешает, – заключил он. И просто… перешагнул. Его нога задела нить. Раздался тихий щелчок. Из щелей в стенах и потолке с шипением вырвались струи едкого желтого газа. Одновременно с потолка сорвался зазубренный каменный блок, падая прямо на то место, где должен был стоять нарушитель.

Фуууумп! Камень рухнул на пол, подняв облако пыли. Газ клубился, шипя. Ферн и Штарк инстинктивно отпрыгнули назад, зажимая рты платками. Фрирен взмахнула посохом, создавая барьер из воздуха.

Сайтама стоял на камне. Нет, он стоял там, где был. Огромный валун лежал перед ним, слегка придавив край его сапога. Желтый газ обтекал его, как вода камень, не касаясь даже комбинезона. Он чихнул – не от газа, а от пыли, поднятой камнем.

– Вот видишь, – сказал он, обращаясь к Фрирен поверх шипящего газа и пыли. – Надоедает. И грязно. – Он потряс ногой, освобождая сапог из-под края валуна. Камень, весивший тонну, сдвинулся с места, как пустая картонная коробка. – Этот газ… он съедобный?

Фрирен опустила барьер, когда газ рассеялся. Она смотрела на Сайтаму, потом на камень, потом на совершенно нетронутые стены ловушки.

– Объект «С», – сказала она с плохо скрываемым научным восторгом, игнорируя его вопрос. – Вы только что предоставили неоценимые данные! Пассивная нейтрализация контактных газов неизвестного состава и кинетической ловушки с массой… – она оценила камень взглядом, – …не менее восьмисот килограмм! Без видимого усилия! Зафиксировано: Ловушка № 1 – нейтрализована объектом методом прямого игнорирования.

– Можно идти дальше? – спросил Сайтама, зевнув. – Тут все равно ничего интересного.

Коридор открылся в просторный зал. Его своды терялись в темноте. Вдоль стен стояли ряды каменных стел, покрытых плотной вязью иероглифов. В центре зала на невысоком пьедестале лежал массивный каменный диск, испещренный сложными узорами. Воздух здесь вибрировал едва слышимым гулом – навязчивым, как комариный писк.

– Читальные зал… и фокусный артефакт, – прошептала Фрирен, ее глаза горели. – Диск, вероятно, усиливает ментальную связь с информацией на стелах. Гениально! Но… – Она нахмурилась. – Гул… он неестественный. Искаженный.

Как только они вошли в зал, гул усилился. Он превратился в навязчивый шепот, лезущий в голову. Обрывки фраз на забытом языке, смешанные с детским плачем, скрежетом металла и чувством невыносимой тоски. Штарк схватился за голову, его лицо исказила гримаса боли. Ферн застонала, прислонившись к стеле, ее пальцы побелели от сжатия посоха. Даже Камешек заскулил и спрятал морду в лапах.

– Пси-защита! – крикнула Фрирен, пытаясь сконцентрироваться на создании ментального щита. – Очень сильная! Она… взывает к страхам! К боли! Держитесь!

Волны ментальной атаки били о ее щит, как штормовой прибой. Она видела, как Штарк падает на колени, сжимая голову, как Ферн плачет, уткнувшись лицом в камень. Атака была направлена на слабые места, на глубинные страхи. И она была смертельна для обычного разума.

Сайтама стоял посреди зала, рядом с каменным диском. Он смотрел по сторонам, слегка нахмурившись.

– Шумно тут, – сказал он громко, перекрывая шепот и вой в головах товарищей. – Как на стройке. Или в метро в час пик. – Он потрогал каменный диск. – Это что, колонка? Можно громкость убавить?

Диск под его пальцем вспыхнул лиловым светом. Шепот превратился в оглушительный визг. Пси-шквал обрушился на зал с удесятеренной силой. Фрирен вскрикнула, ее щит треснул. Штарк рухнул на пол, теряя сознание. Ферн замерла, ее глаза остекленели.

Сайтама нахмурился сильнее. Он стукнул кулаком по диску. Не сильно. Как по заедающей кнопке лифта.

Тук.

Визг оборвался. Лиловый свет погас. Гул стих, сменившись оглушительной, благословенной тишиной. Пси-давление исчезло, как будто его и не было. Штарк слабо застонал, придя в себя. Ферн опустилась на пол, дрожа, крупные слезы катились по ее щекам. Фрирен тяжело дышала, опираясь на посох, ее лицо было пепельно-серым.

Сайтама потер уши.

– Вот, теперь нормально. Хотя стук был громкий. – Он посмотрел на диск, на котором осталась небольшая вмятина от его кулака. – Сломалось? Жалко. Хотел спросить, где тут туалет. Или хотя бы уголок.

Пока Ферн и Штарк приходили в себя, Фрирен, игнорируя головную боль, подошла к ближайшей стеле. Иероглифы были сложны, но узнаваемы. Она водила пальцем по камню, бормоча перевод.

– «…и пришел Тот-Кто-Смотрит-Из-Теней… не с мольбой, но с требованием… ключей от Зеркал Изначальных… жрецы отказали… тогда Он наслал на земли Смуту и Раздор… видения кошмаров в умах слабых…»

– Он, – прошептала Фрирен. – Тот самый. Теневой Покровитель. Его методы… пси-атаки, провокация страха… очень похожи на то, что мы испытали. И на то, что видел Сайтама во сне. «Голос».

Она перешла к другой стеле, к третьей. История обрастала деталями: древний конфликт, артефакты, спрятанные жрецами, ритуалы защиты от ментальных вторжений. И упоминания о «Камне Памяти» – артефакте, способном хранить и воспроизводить ключевые моменты прошлого.

Их поиски привели к небольшой нише в глубине зала. Там, на бархатной подушке, истлевшей в пыль, лежал гладкий, темно-синий камень, размером с яблоко. Он был теплым на ощупь.

– Камень Памяти, – благоговейно произнесла Фрирен. – Если он еще активен… – Она осторожно прикоснулась к нему пальцем, вливая крошечную струйку маны.

Камень вспыхнул мягким светом. Из него вырвался поток голографических образов, заполнивших нишу: величественный храм, жрецы в белых одеждах, ведущие сложный ритуал вокруг большого зеркала… и тень. Нечеткая, колеблющаяся, но огромная. Она парила над зеркалом, пытаясь проникнуть сквозь него. Зеркало треснуло, жрецы падали, корчась от невидимой боли… Сцена была беззвучной, но ужас передавался отчетливо.

Образы погасли. Камень потускнел.

– Он пытался прорваться через их Зеркало, – прошептала Фрирен. – Так давно… и так похоже на то, что он делает сейчас! Значит, его цель неизменна: контроль над пространственными переходами. «Великое Отражение»…

Сайтама заглянул в нишу.

– Камень? – спросил он. – Красивый. Можно его… продать? Или обменять на что-нибудь полезное? Еду, например. Или новую щетку для Камешка. – Он показал на пса, который с опаской обнюхивал место, где висели пси-образы.

Фрирен вздохнула, аккуратно заворачивая камень в кусок ткани.

– Нет, Сайтама. Его нельзя продать. Это… ключ к пониманию врага. Бесценное знание.

– Бесценное – значит, очень дорогое? – уточнил Сайтама с надеждой.

– Нет. Значит, за него не дадут ни еды, ни щетки, – терпеливо объяснила Ферн, утирая остатки слез и пытаясь привести в порядок волосы. – Это как… старая карта. Важная, но не съедобная.

– О, – разочарованно протянул Сайтама. Он посмотрел на ряды стел. – А тут есть что-то съедобное? Или хотя бы прохладительное? Архивы, архивы… а толку?

Штарк, поднимаясь с пола и отряхивая пыль, невольно усмехнулся. После пси-кошмара и вида Сайтамы, невозмутимо торгующего артефактом апокалипсиса на щетку для пса, мир казался чуть менее враждебным. Немного.

– Дальше пойдем? – спросил Сайтама, указывая на следующий проход из зала. – Может, там будет киоск. Или хотя бы фонтанчик. А то пыль во рту скрипит. Хуже, чем тот камень на полу.

Фрирен посмотрела на завернутый Камень Памяти, потом на Сайтаму, который был гораздо более ценным и абсолютно непробиваемым артефактом, чем все сокровища Теократии вместе взятые. И гораздо более загадочным.

– Идем, – сказала она, пряча камень в сумку. – Киоск понятие не имею что это, но его не будет. Но, возможно… ответы. Или новые, еще более изощренные способы убедиться, что на тебя действительно ничего не действует. – Она кивнула на проход. – Вперед, Объект «С». На разведку. Аккуратнее с древними артефактами. Особенно если они похожи на торговые автоматы.

Сайтама пожал плечами и пошел первым, освещая путь своим… присутствием. Камешек, воспрянувший духом после тишины, трусил за ним. Группа двинулась следом, вглубь архивов, неся с собой бесценное знание о враге и абсолютно неуязвимый источник вечных вопросов о еде и удобствах. Путешествие продолжалось.