Текст книги "После него (ЛП)"
Автор книги: Найки Рор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
– Просто закрой глаза и представь, что к тебе прикасается О’.
– Он никогда не прикасается ко мне таким образом, и в любом случае он никогда не оказывает на меня такого эффекта, – сказал я, делая заход под номером тысяча.
– К счастью, – услышал её бормотание. Я едва повернул голову, чтобы посмотреть на неё. Пруденс улыбнулась.
– Ревнуешь к боссу?
– Вовсе нет. – Она вновь встала напротив меня. – Хорошо, примерка закончена, можешь раздеться.
Я так и сделал. Начал медленно расстёгивать пуговицы на рубашке, и Пруденс отступила на шаг. Я спросил себя, а действительно ли она видела перед собой мужчину, для которого просто шила одежду. Потому как я никогда не оставался равнодушен. Я уже обвинял её в безразличии, возможно, ошибочно.
– Пруденс, мне интересно, несмотря на тринадцатое февраля, я до сих пор для тебя прозрачен.
Она опустила взгляд, взяла мою толстовку и протянула мне.
– Одевайся, Харди, – сказала, не удостоив ответом на вопрос, и вышла из примерочной.
Глава 19
Она
Boys
Я могла это сделать! Ведь было не так уж сложно. Это просто работа, твердила себе.
Конечно, если бы Харди перестал ссылаться на тринадцатое февраля и грандиозный секс, было бы проще, но, судя по всему, он получал от этого удовольствие. Лично мне это казалось несправедливой пыткой.
Я мысленно помолилась, чтобы устоять, и как меня и просили, постучала.
Мы были в Кливленде. Мне впервые предстояло пройтись по комнатам игроков и собрать одежду, в которой они вернулись со стадиона в отель.
К счастью, дверь открыл Аполло.
– Одежда? – спросил он. Я кивнула и вошла с тележкой. Аполло передал мне свои вещи, когда из соседней комнаты донёсся смех и разговор Харди.
– Сегодня я точно буду, – услышала его слова. Он с кем-то разговаривал по телефону.
Джесс передал мне и его одежду, я всё уложила в тележку и вышла.
Пока продолжала обходить другие комнаты, я размышляла о том, чем можно заняться вечером. Обычно команда на выездных играх, если сразу не возвращалась в Балтимор, отдыхала в отеле. Многие игроки оставались в своих номерах, остальные заполняли общие зоны, предназначенные для персонала Ravens. Они могли вместе выпить или посмотреть фильм, поболтать. Их жизнь даже вне игр всегда была ориентирована на группу. Даже находясь в Балтиморе, они организовывали различные благотворительные мероприятия, в которых часто участвовали их семьи и дети. Тренер часто появлялся в Замке с женой, дочерью и своим любимым лабрадором.
Ravens были одной большой семьёй, это проявлялось и в поездках.
Закончив собирать одежду, я отправилась в комнату, предназначенную для её хранения. Там встретила Пенни, и мы вместе проверили, всё ли на месте.
– Что скажешь, если сходим поедим суши? Мне нужно ненадолго отвлечься. У входа в отель есть неплохой ресторанчик, – предложила она.
– Знаешь, а это неплохая идея!
– Суши – это да!
Закончив работу, мы вышли из отеля и направились в милый ресторанчик, о котором говорила Пенни. Странно, но, несмотря на постоянные разъезды, я мало что видела во всех городах, которые мы посещали вслед за командой.
Даже в Кливленде видели очень мало: аэропорт, стадион, отель.
После ужина вернулись в отель и в холле встретили Кармайкла.
– Все в лаунж-баре. Очевидно, бонусные чеки уже пришли. Сегодня вечером будут доллары! – с энтузиазмом воскликнул он. Я и Пенни последовали за ним в бар, предназначенный для персонала, и то, что там увидела, обрушилось на мой желудок, как внезапный удар. Перед стойкой бара шутили и кричали игроки, намереваясь повеселиться, но они были далеко не одиноки. Там были и девушки.
Много девушек. Повсюду.
Среди них, как обычно, выделялся Харди; его буквально окружили несколько обожающих женских взглядов. Я избегала смотреть на него, старалась игнорировать его присутствие, словно это неудачная автомобильная авария, и села за стол стилистов, не обращая внимания на раздражение, которое вызывали у меня крики веселья.
– Это бонусные чеки, с большой любовью от Debut. Не тратьте их на наркотики и алкоголь, – сказал О', протягивая конверты. Я сунула свой в сумку, даже не открывая. Всё, чего хотела, – это выбраться отсюда.
– Однако я хотел лично поблагодарить вас за проделанную работу. Нас мало, но тем не менее мы умудряемся делать всё безупречно. Тилли будет вам благодарна.
– Харди! Я тоже! – раздался пронзительный женский голос.
Мне хорошо знакомы те, кто так веселится. Я обслуживала столы и столы подвыпивших девушек в праздничном настроении. Они так отличались от меня, такие невозмутимые и гораздо более уверенные в себе.
Когда училась в школе, я завидовала многим из них, даже Тедди, её невозмутимости и лёгкости, с которой подруга прокладывала себе путь в мире, в то время как я закрывалась в своей спальне, шила и мечтала о другой жизни. Со временем, однако, я смирилась с этим и поняла, что я не такая. Я не кричала, не пила, не делала всё, чтобы привлечь внимание парней, и, главное, не требовала объяснений от тех, с кем проводила зажигательные ночи в Лас-Вегасе. «Сегодня я точно буду», – вспомнились его слова в номере, но у меня не было намерения оставаться и чувствовать, как внутри всё сжимается от нервозности.
– Спасибо, О', – сказала, вставая. – Я устала, и у меня болит голова. Не возражаешь, если я вернусь в номер?
– Нет, совсем нет.
Я попрощалась со всеми и приготовилась пройти мимо аварии. Невозможно было не смотреть на Харди, на меня посмотрел и он. И он улыбнулся мне. Однако я не улыбнулась в ответ. Я была в ярости.
Вошла в лифт и набрала свой этаж. Двери медленно поползли навстречу, но не закрылись, их раздвинула большая рука.
– Что происходит? – спросил Харди, входя в лифт.
– Ничего не происходит, я возвращаюсь в свой номер. Хочу спать, я устала. Я работала за троих, а мне, наверное, заплатят за двоих, – ответила холодно.
Вместо ответа, он расположился рядом со мной в лифте. Воистину судьба. В качестве свидетеля всегда был лифт.
– Могу я тебя проводить?
– Я не боюсь заблудиться.
– Могу узнать, почему ты на меня злишься?
– Я не злюсь. – «Проклятье, я на него злилась, ещё как!» В этот момент я была уверена, что никогда и ни на кого так не злилась.
– Я не настолько глуп, Пруденс.
– Я не настолько прозрачна, Харди, – подколола я.
– Бля, да ты злишься! – изумлённо воскликнул он.
Я нажала кнопку своего этажа, игнорируя его. Мне просто хотелось оказаться в своём номере и оставить этот день позади.
Харди скрестил руки на груди.
– Пруденс, я их не приглашал, они просто выездные фанаты. – Я ничего не ответила. – Эй, я с тобой разговариваю.
– Мне всё равно, это не моё дело.
– А мне так не кажется, и могу я кое-что сказать? Наконец-то я вижу твою реакцию на меня. Это большая честь для меня.
– Ты издеваешься? – Я сверкнула на него глазами.
Харди выглядел серьёзным, очень серьёзным.
– Нет, ты всегда такая холодная, а я такой придурок, что предпочитаю видеть тебя злой на меня, а не равнодушной.
– Равнодушная?
– Абсолютно равнодушная.
– Я не абсолютно равнодушна! – Он поднял бровь. – Это моя работа, что я должна делать, лапать тебя за попу каждый раз, когда ты надеваешь брюки?
Харди пожал плечами.
– Я бы не отказался получить хоть какой-то сигнал, что ты действительно хочешь пойти со мной на свидание тринадцатого февраля, а не только для того, чтобы доставить мне удовольствие.
– Я не встречаюсь с парнем, чтобы доставить ему удовольствие, и мне не нужно повторять эту дату снова и снова, потому что этот день и месяц и так круглосуточно крутятся у меня в голове.
– Значит, ты думаешь обо мне.
– Да… я думаю о тебе.
– Есть шанс, что я тебе нравлюсь? Помимо грандиозного секса? – Харди продолжал смотреть на меня. Лифт поднялся на этаж. Харди вышел, и я последовала за ним к своему номеру.
– Харди, ты не должен здесь находиться.
– Я просто провожаю тебя до двери.
Оказавшись перед номером, я обернулась. Харди был близко, очень близко.
Я чувствовала его запах, почти ощущала тепло его тела. Если он и дальше будет так себя вести, добраться до февраля будет непросто.
– Скажи мне, – прошептал он. – Скажи, что я тебе нравлюсь.
Я не опустила взгляд, продолжала смотреть на него, как и он на меня.
– Ты мне нравишься, – пробормотала в ответ. Я обнажила себя, сняла все защитные покровы и, как ни парадоксально, никогда не чувствовала себя такой сильной.
Харди улыбнулся, кивнул и отступил.
– Тачдаун, – победоносно сказал он. – Если бы мы оказались в другой ситуации, то я попытался бы забить дополнительный мяч, но я хочу быть хорошим, поэтому оставлю тебя в покое.
– Спасибо за милосердие, Динамит.
– И последнее, Пруденс. Если бы я захотел поцеловать тебя прямо сейчас, напротив двери твоего номера, что бы ты сделала?
– Скорее всего, Харди, я бы не смогла отказать.
Глава 20
Она
Do you wanna come over?
Пенни продолжала говорить о плей-офф, но я потерялась, когда она дошла до перечисления результатов команд и их пар.
Всё, на чём сосредоточилась, – это моя работа и тот факт, что до тринадцатого февраля остались считанные дни.
На самом деле, как просто было бы сосредоточиться на всех эмоциях, которые хотела испытывать в этот момент, по-детски в них погрязнуть, но для этого я ждала возможности закрыться в своей квартире и забраться под одеяло после утомительных рабочих дней.
Устоять, не думать о такой возможности получалось нелегко, но и не невозможно. В общем, пятилетнее наказание подходило к концу, в этом не было никаких сомнений, так что единственным решением оставалось избегать мыслей об ожидании.
– Понимаешь, как круто? Как в 2012 году! – уверяла моя коллега.
Нет, я, правда, не могла понять, о какой крутости идёт речь, но улыбнулась.
– Что произошло в 2012 году?
– Балтимор выиграл Супербоул, и тогда они тоже уступили Wild Cards! Нумерология не врёт.
– Пенни, я не успеваю за ходом твоих мыслей.
– Неважно, просто говори «да». Из всех стилистов ты единственная, кто делает вид, что слушает, и не называет меня экзальтированной.
Я разместила все рубашки на передвижной вешалке, а затем мы подтолкнули её к раздевалке. Я ничего не знала о плей-офф, кроме того, что Ravens в любом случае играли на M&T, потому что одержали верх над командой, с которой им предстояло встретиться. Мы зашли в раздевалку, и невозможно было не проникнуться энергией, царившей в этих стенах. Чуть раньше главный тренер произнёс замечательную речь перед всей командой, и хотя мы, стилисты, остались снаружи, мы слышали каждое слово, волнуясь так, словно были частью этого заклинания. Попадание на эту часть чемпионата являлось фундаментальной вехой в жизни парней как спортсменов (и не только), и слова тренера были страстными и важными.
Все ждали и дрожали, в том числе и мы, учитывая (как и ожидалось), – нам не хватало персонала. По этой причине тактика переодевания изменилась: хотя мы всегда делились по ролям, Звёзды имели абсолютный приоритет, и их всегда приходилось переодевать первыми, потому что к ним приковано немалое внимание.
Оказавшись внутри, я и Пенни начали раскладывать рубашки за каждой формой. Начали с нападающих, затем перешли к защитникам и спецбригаде. Команда ещё находилась в раздевалке и начинала готовиться к выходу на поле. Кто отжимался, кто молился на коленях в сторону Мекки, кто сверялся с координаторами, кто шутил и напевал.
А вот Харди сидел на скамейке перед своим местом, в наушниках и с планшетом в руках. Он выглядел ужасно сосредоточенным.
Харди поднял голову, когда я приблизилась к нему, и ответил взглядом. Всё изменилось. После того, что произошло перед моим номером в отеле, Харди только и делал, что смотрел на меня, а я только и делала, что искала его взгляд. Тот факт, что я оказалась под прицелом его внимания, и то, что дала ему понять, что он находится в поле моего внимания, ещё больше накалил обстановку.
Было так: я чувствовала то позитивное напряжение, ту энергию, которую его присутствие могло вызвать даже с помощью одной лишь улыбки.
– Привет, готов к игре?
– Готов, – ответил он, встав рядом, пока я поправляла рубашку за его официальной формой Ravens. – Ты придёшь на трибуны? – тихо спросил он.
– Не знаю, готова ли я увидеть, как ты приземляешь всех, кто к тебе приближается.
Харди усмехнулся:
– Ну, знаешь, мне за это платят.
– Харди, – окликнул ассистент, и пока Харди помогали надеть на плечи щитки, я продолжила поправлять другие рубашки.
– Ребята, пора! – обратился к ним главный тренер, и команда поспешила к выходу. Увидела, как Джесс подошёл к Харди и обнял его. Любому было очевидно, что на поле и вне его они находятся в полной гармонии, и этот момент прежде всего их.
Парни что-то прошептали друг другу, а затем расхохотались, продолжая крепко держать друг друга. Потом они расторгли контакт, Харди надел шлем и встал прямо передо мной.
Со всей экипировкой он выглядел ещё больше и ещё сильнее.
– Не пожелаешь мне удачи, Поллианна?
– Затяни потуже шлем и надень капу, Харди. Мне нравится твоя улыбка, постарайся сохранить её для меня, – вот всё, что я смогла ему сказать.
Он подмигнул мне.
– Ты говоришь как моя мама.
– Я же не назвала тебя Малышом.
– Ещё нет, Пруденс, ещё нет.
Он вышел из раздевалки, и мной овладело что-то похожее на тревогу. Что-то вроде плохого предчувствия, что-то, напоминающее страх.
Мы закончили приготовления для смены костюмов. Вещи, которые нужно было отвезти в Center, погрузили в автобус, а потом я решила присоединиться к Пенни на трибунах.
Вторая четверть только началась, и игра шла на равных.
Стадион был переполнен, и перед нашей трибуной стояла вся команда. Главный тренер продолжал говорить в свой наушник.
– С кем он говорит? – спросила я.
– Он может говорить с квотербеком, в шлеме Ламара есть наушник, или с командой, которая анализирует игру, а они находятся там, – и Пенни указала на вверх трибуны. Игра была остановлена из-за пенальти, и я поняла, что Ravens защищаются, потому что сразу же увидела Харди на поле и Ламара на боковой линии. Капитан кричал, чтобы подбодрить защиту.
– Что происходит? – спросила я.
– Кливленд буквально заблокировал нашу атаку. Парни не смогли ни выйти вперёд, ни набрать очко. Наши пытаются их остановить.
Действие возобновилось. Соперники передали мяч своему квотербеку, тот сделал пасс ресиверу, жестоко сбитому Харди. Стадион разразился овацией.
Новое действие, и снова Харди приземлил соперника.
Каждый раз, когда игра начиналась заново и я видела, как Харди кого-то хватает и блокирует, моё сердце подпрыгивало в горло. В этих схватках Харди уже не выглядел таким высоким и могучим, среди всех этих игроков, готовых на всё, чтобы завладеть мячом, и мне уже не казалось, что щитков и шлема достаточно.
Вторая четверть тоже закончилась вничью; команда вернулась в раздевалку, и мы тоже. О' собрал нас в нашей комнате, чтобы убедиться, что всё в порядке. За этим мы и провели остаток игры.
– По окончании матча Ламар первым отправится на пресс-конференцию, так что он будет первым, кого мы должны выпустить. После него выйдут Аполло, Динамит, Кендрик и Такен. Я хочу, чтобы они выглядели идеально, ребята, буквально идеально. Выиграют они или проиграют, для нас не имеет значения, сегодня будет как минимум три прямых международных трансляции, – жёстко сказал О', когда мы заняли свои места рядом со скамейками игроков. По стенам M&T прокатился настоящий рёв. Не было никаких сомнений, вороны вышли вперёд. – Давайте держать пальцы скрещёнными и надеяться, что мужики принесут домой результат.
Ravens на самом деле добились результата, и в раздевалке царил хаос. Пройден первый этап плей-офф.
Все вышли с поля. Я оглядывалась, чтобы поймать первых, кто выйдет из душа, просматривала каждого игрока в поисках Харди, но не могла обнаружить ни его, ни Аполло. Всех доступных Звёзд мы переодели, а затем перешли к остальным и, наконец, к новичкам.
Джесс появился только под конец. Он был заметно обеспокоен; рядом с ним стоял координатор защиты. Что-то случилось, я чувствовала это.
Подождала, пока Аполло выйдет из душа, и протянула ему рубашку.
– Джесс, где Харди? – рискнула спросить я.
– В медпункте.
– С ним всё в порядке?
– Будем надеяться, что да.
– Аполло! Давай, тебя ждут по меньшей мере семь репортёров, – крикнул О'. Я помогла Джессу влезть в пиджак, потом он вышел, а мне пришлось разбираться с тем, что осталось, хотя мысли были совсем в другом месте.
Каждый раз, когда игрок не возвращался в раздевалку, это было серьёзно, очень серьёзно.
Я была взволнована, и каждая клеточка кричала мне всё бросить и отправиться на поиск Харди.
– Поллианна, можешь уходить, когда закончишь. Я останусь и дождусь Динамита, – предупредил О'.
– Так он до сих пор здесь? – спросила я.
– Да, он в рентгеновском кабинете, значит, ничего серьёзного.
Я кивнула и, слегка воодушевлённая, вернулась к себе домой, где начала судорожно искать новости о Харди. Все сообщения сводились к тому, что он был травмирован, но не более того. Совершенно случайно на экране вдруг промелькнуло действие, во время которого Динамит был сбит с ног противником, и у меня замерло сердце, когда увидела его неподвижно лежащим на поле. Выключила телевизор, словно это был кадр из плохого фильма ужасов.
Прошёл час, но даже на официальном аккаунте Ravens не было никаких новостей: ни фотографий Харди, ни интервью.
Я знала, О' уже вернулся, потому что он написал в общий чат стилистов. Тогда мне пришло в голову, что единственный способ узнать, действительно ли с Харди всё в порядке, только один. Я взяла один из чехлов CK и поднялась на его этаж. Пройдя мимо консьержа, который к этому времени уже хорошо меня знал, я помахала ему рукой, а затем направилась к квартире Харди.
Постучала, мысленно скрестив пальцы, что Харди там, и когда увидела его перед собой, вздохнула с огромным облегчением.
– Боже, Харди, ты меня напугал!
Он улыбнулся и пропустил меня внутрь.
– Чем напугал?
– Шутишь? Ты был в медпункте, никто не сообщал о тебе никаких новостей!
– Нельзя сообщать новости о травмированном игроке, пока не сделаешь все тесты, а потом всегда лучше оставить соперников ждать, – слишком спокойно объяснил он, пока мы располагались в гостиной.
– Тебя сбили с ног. Тебе всё равно, что кто-то беспокоился?
– Меня не приземляли.
– Ты неподвижно лежал на поле!
Он усмехнулся. Мы прошли на кухню.
– Потому что, прежде чем встать, я пытался понять, не сломал ли что-нибудь.
– Харди!
Он снова усмехнулся; очевидно, моё беспокойство его позабавило.
– Ты ела, Пруденс?
Еда была последним, чего я хотела.
– Я не голодна.
Харди сел на табурет.
– Я думал, у меня уже готовы все костюмы, – сказал, указывая на чехол.
– Ах, это для прикрытия, – объяснила я, положив чехол на табурет рядом с ним.
– Тебе не нужен предлог, чтобы прийти сюда.
– На этаже дежурит консьерж, который всё записывает, и я не могу появиться здесь как ни в чём не бывало.
– Если бы этот консьерж открыл рот, он бы рассказал столько неприличных вещей о каждом из нас.
Я заметила, что скула у Харди опухла.
– Ты не мог выбрать менее жестокий вид спорта?
– Какой, например?
– Ну, бейсбол.
– По-твоему, получить мячом, летящим со скоростью более ста миль в час, менее опасно, чем получить удар плечом?
– Гольф! В гольфе нет риска попасть под мяч.
– У меня не такое телосложение, как у игрока в гольф.
– Баскетбол?
– Меня выкинули бы с поля ещё до начала игры. Заваливать соперника для меня вполне инстинктивное действие, – пояснил он, забавляясь. – Всё ещё не прониклась футболом?
– Нет, особенно после сегодняшнего.
Харди жестом предложил мне подойти к нему поближе, и я приблизилась. Нас разделяло меньше шага. Он сидел на табурете, и наш рост выровнялся. Я посмотрела на него, он – на меня, теперь это стало нашей привычкой. Воздух в комнате стал потрескивать от электричества. Я сдерживалась от сильного желания приласкать его лицо.
– Ты была на трибуне с Пенни.
– Ты меня видел?
– Я всё вижу, я же средний лайнбекер. – Он протянул руку и взял мою. – Может, пора обменяться номерами телефонов?
Я улыбнулась и переплела свои пальцы с его. Близость Харди и знание того, что с ним всё в порядке, успокоили все мои страхи.
– Ты любитель сообщений спокойной ночи или доброго утра?
– Мммм, и то и другое, но я предпочитаю делать это оригинально.
Харди положил наши руки мне на бедро и притянул ещё ближе к себе.
Я оказалась между его ног. Вдоль спины пробежала волна мурашек и проникла в центр тела.
В этот момент для меня было жизненно важно, чтобы мои лёгкие дышали воздухом, чтобы сердце перекачивало кровь и чтобы мои руки не покидали рук Харди МакМиллиана.
– Пять лет, а кажется, будто вчера мы застряли в том лифте, – пробормотал он. Я не ответила. Харди приблизил свои губы к моим. Мне следовало бы остановить его, может быть, просто обнять и не идти дальше, но вместо этого я сделала всё наоборот и поцеловала его.
Его губы были мягкими и чувственными, его язык искал мой, чтобы приласкать. Я обняла Харди за плечи, прижалась к гранитной груди, к которой много лет мечтала прикоснуться снова.
Последние несколько месяцев я вдыхала его запах, мечтала о нём, думала, тосковала по нему. Он давно был во мне во всех смыслах. Все мысли предыдущих месяцев, а также сомнения и даже чувство вины испарились. Прижатая к Харди, я чувствовала себя так, словно это место всегда было моё. Будто он всегда был моим. Меня не волновало, что произошло за эти пять лет, встречался ли он с кем-то ещё, думал ли обо мне. В этот момент я была рядом с ним и не хотела уходить. Да, мне следовало подождать до февраля, но то, что вначале выглядело как сорок дней, превратилось в несправедливую вечность.
Харди положил руки мне на попу и прижал к себе. Желание следовать дальше разгоралось с новой силой. Я ещё больше потакала его языку, запустила руки в его волосы, как и хотела с самого начала, и позволила ему ласкать меня с большей интенсивностью.
Я отчётливо чувствовала, как его эрекция напрягается с каждым прикосновением, а его зубы с яростью кусали мои губы.
Я хотела его больше всего на свете.
Он оставил мой рот и отстранился, но только для того, чтобы посмотреть мне прямо в глаза. Его взгляд был самым сексуальным из всех, что я когда-либо видела.
– Я хочу снять с себя всю одежду и не хочу, чтобы ты снова одевала меня в ближайшее время.
Я улыбнулась, потому что это было именно то, чего хотела. Я погладила его по щеке и попыталась вернуть себе самообладание.
– Харди…
– Не говори мне, Пруденс, не проси меня подождать, пожалуйста, каждый раз, когда смотрю на тебя, я рискую потерять контроль.
Я снова приблизилась к его губам и поцеловала. Это был сладкий поцелуй, обещающий что-то помимо секса. Харди ответил тем же. Я снова прижала его к себе и продолжила прижиматься, даже когда он встал и без малейшего усилия взял меня на руки, чтобы перенести на верхний этаж.
Харди вошёл в спальню, положил меня на огромную кровать и стянул с меня джинсы.
Я никак не могла понять, что происходит, пока он не снял с себя всё, что было на нём, и не опустился к моей промежности. Он начал целовать внутреннюю поверхность моих бёдер, отчего по коже побежали мурашки, а когда его язык стал ласкать мои интимные места, меня охватила дрожь.
Я уже не успевала остановить себя, рассуждать; то маленькое чувство рациональности, что было у меня, осталось на кухне, рядом с чехлом CK. Харди закинул мои ноги себе на плечи и принялся сосать и ласкать меня так, как никто и никогда раньше не делал. Он знал моё тело лучше, чем я сама, ему удавалось одновременно сочетать дерзость и нежность, доводя меня до такого уровня удовольствия, о котором я даже не подозревала.
Я запустила пальцы в его волосы, прижимая к себе, пока Харди проникал в меня языком. Закрыла глаза, и дрожь сотрясла моё тело. Я наслаждалась оргазмом, который пришёл мощным и освобождающим.
После него не было никого, и вряд ли кто-то ещё появится в будущем. Мы словно были предназначены друг другу судьбой, и я никогда не позволила бы себе встречаться с кем-то, кроме Харди, хотя мне ещё так много предстояло узнать о нём.
Придя в себя, я подняла голову и, опираясь на локти, посмотрела на него: он стоял обнажённый и возбуждённый.
– Я бы хотел сказать что-нибудь разумное, но единственное, что приходит в голову, – это неромантичные вещи.
Я улыбнулась. Смотрела, как он открыл прикроватный ящик, достал презерватив и раскатал на своей внушительной эрекции. Харди вернулся ко мне, взял меня за лодыжки и подтащил к краю кровати.
– Мне это не нравится, – прошептал он, медленно расстёгивая мою блузку, которая вскоре оказалась вместе с джинсами на полу комнаты.
Он наклонился ко мне и завладел моим ртом. Харди снова поцеловал меня с той же интенсивностью, что и раньше. Я чувствовала свой вкус на его языке, его стоны и возбуждённое дыхание.
Харди проник в меня, обнаружив, что я полностью готова к нему. Несколько мгновений он оставался неподвижным, затем его бёдра начали сталкиваться с моими, и толчки, сначала чувственные, стали нуждающимися и всепоглощающими. Я шире раздвинула ноги, встречая каждый его выпад, движимая наслаждением и желанием не оставлять между нами никакого пространства. С каждым сантиметром кожи, который предлагала Харди, интенсивность нашего союза становилась всё сильнее.
Я достигла второго оргазма, ещё более мощного, чем первый.
Харди оставил мой рот, встал, обхватил мои бёдра, и наши взгляды снова сцепились. В этом жесте я уловила связь между нами, которая не была плодом моего воображения.
– Я хочу провести в тебе всю ночь, Пруденс. Хочу чувствовать твоё наслаждение и лизать тебя, пока у меня есть силы, я хочу наверстать всё упущенное время и не отпущу тебя, – сказал он, продолжая меня трахать.
Эти слова прозвучали как настоящая декларация о намерениях. Я проиграла борьбу по сдерживанию себя, закрыла глаза и позволила себе погрузиться в удовольствие. Через несколько мгновений Харди тоже кончил, и, услышав, как он выкрикивает моё имя, я испытала радость.
Я никогда не забывала о нём, как и Харди обо мне.
Он вернулся на кровать, мы оба легли на бок и снова встретились взглядами. Харди схватил покрывало и накрыл нас, а затем обнял меня.
Я прижалась к нему, лаская его обнажённую гранитную спину.
– Не уходи, Пруденс, я говорил серьёзно, – пробормотал он. – Ты уже сделала что хотела, независимо от контракта. Знаешь, я сторонник философии, согласно которой ошибки, если следовать им до конца, всегда приводят к чему-то хорошему.
– Что это за философия, чёрт возьми?
– Моя!
– А я придерживаюсь мнения, что всегда нужно стараться исправить совершённые ошибки, иначе сейчас не была бы с тобой. – Он улыбнулся. – Я не могу здесь спать, Харди. Завтра в десять я должна быть в Замке для последних проверок.
– Мы можем сделать всё тихо, и ты сможешь улизнуть так, что никто не заметит.
– О’ обычно выгоняет меня из постели в восемь.
– Тогда поставь будильник на семь и оставайся здесь со мной.
– Я не могу, – ответила, но не сдвинулась с места ни на сантиметр. Наоборот, я притянула Харди к себе, положив одну ногу ему на бедро.
Несколько мгновений мы оставались в тишине, неподвижные и спокойные, пока я не почувствовала, как руки Харди ласкают моё бедро и скользят обратно к моей заднице.
– Во мне ещё много послематчевого адреналина, который нужно отработать.
– У тебя нет травмы?
– Я получил удар по лицу, а не по члену.
– Вот это действительно разумные слова.
Глава 21
Он
Piece of me
Направо, карман, обман, пас — записал в блокнот и снова включил запись. Я сделал почти две страницы заметок, изучая нападение Питтсбурга. Я был почти уверен, что смогу предугадать их ходы, даже если у меня по-прежнему оставалось одно сомнение: Трент, их новичок и запасной квотербек, сыграл только последние три игры, и у меня до сих пор было мало материала для его изучения.
Я волновался?
Чёрт возьми, нет, потому что я был счастлив. Я провёл замечательную ночь, спал рядом с Пруденс, и хотя пробуждение вышло немного бурным из-за О', и не смотря, что накануне я получил действительно сильный удар, я не чувствовал себя так хорошо с тех пор… возможно, никогда.
То место, которое оставалось пустым в моей удачливой и насыщенной жизни, заполнилось.
Футболом я занимался с детства. Что это мой путь понял сразу, как и мои родители и все тренеры, которые у меня были. Я был чемпионом, природа дала мне инструменты, чтобы стать лучшим в своей позиции а, тренировки и упорство сделали всё остальное. Я очень рано стал богатым, меня осыпали деньгами, вниманием и часто боготворили. В средней школе у меня были дружеские отношения, связанные только с моей ролью на поле, а в колледже всё было ещё хуже: существовал только футбол. Затем наступил драфт, меня выбрали в первом раунде, и внимание ко мне утроилось. Все хотели познакомиться с центральным лайнбекером с лучшими показателями за последние несколько лет – и журналисты, и футбольные обозреватели на тематических каналах, и сайты сплетен. Но никто не хотел знать Харди МакМиллиана вне поля. Все разговоры, которые я вёл с каждым встречным за последние несколько лет, были только о футболе.
Только моя семья продолжала относиться ко мне как обычно, только Джесс мог понять моё недовольство. Именно из-за того, что случилось с моим лучшим другом, я не доверял многим девушкам, с которыми познакомился за эти годы.
Если бы хотел, чтобы кто-то согрел мою постель, достаточно было пройтись по клубам Балтимора. Но скольких я мог найти с таким же чистым взглядом, каким смотрела на меня Пруденс пять лет назад в том лифте?
Ни одной. Я не нашёл ни одной.
То, что она понятия не имела, кто я такой, и особенно то, что ей было наплевать на футбол, было правильной комбинацией в нужное время.
А потом какому-то придурку пришла в голову идея распечатать эти чёртовы приглашения и испортить пять лет.
К счастью, судьба снова вернула Пруденс на мой путь, а я не из тех, кто упустит такую возможность.
– Динамит! – Ферри, координатор защиты, вошёл в видеозал и положил мои любимые Lays рядом с компьютером. – От Харриса.
– Молодец новичок, – отметил я, продолжая наблюдать за действиями, которые изучал.
Я чувствовал на себе взгляд координатора, и зная его достаточно хорошо мог догадаться: Ферри упомянет обычные две речи плюс одну, а именно Харриса.
– Его агент настаивает на том, чтобы оставить Харриса здесь, в Балтиморе, говорит, он многое может дать команде, – сказал он.
– Пока не вернёт благосклонность Ламара, он теряет время.
– Ламар говорит, что Харрису нужно попасть не в его милость. – Я не стал комментировать. Сам факт, что он всё ещё может пользоваться ногами после того, как осмелился угрожать Пруденс, был великим и милосердным подарком с моей стороны. – Окей, Харди, я понял, Харрис тебе не нравится, и ты не из тех, кто капризничает. Могу я узнать, что он сделал?
