Текст книги "После него (ЛП)"
Автор книги: Найки Рор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
Открыла карточку из роскошной бумаги с тиснёными золотом загогулинами, и сразу замерла, уставившись на имена жениха и невесты: Кэнди и Харди. Я моргнула не менее шести-семи раз, прежде чем прочитала снова.
Кэнди и Харди.
Кэнди и Харди.
Харди.
Харди женился.
Мой Харди, мой источник оргазмов, тот, кто крепко обнимал меня, уверяя, что мы будем поддерживать связь, будем говорить о фильмах и путешествиях, тот, кто уже запланировал выходные на летние каникулы, кто привезёт мне банку клубничного варенья своей бабушки.
Я не могла в это поверить, он разыграл меня как дурочку. Он был с другой…
Он женился на другой? Каким гигантским придурком он был?
И потом, когда он сказал мне, что с ним должно произойти нечто судьбоносное, я предположила, что он имел в виду свою работу, а не кольцо, которое собирался надеть на палец. «Что он за кусок дерьма?» – подумала я.
Как он мог так поступить? Он казался идеальным парнем во всех отношениях, а главное… Боже, как я могла на всё купиться?
Я отдалась незнакомцу, доверяя его словам, веря в искренность этих проникновенных глаз, а вместо этого он использовал меня, обманул.
Я чувствовала себя преданной, хотя не на мне он собирался жениться на следующей неделе.
Мне нужно было сбежать.
Я положила ключ и покинула этот проклятый люкс. Я была дурой.
Всего одна простая ночь.
В тот самый момент я пообещала себе, что никогда больше не буду доверять мужчинам, никогда больше не буду поддаваться обещаниям и никогда больше не буду думать о Харди и искать его.
Глава 2
Пять лет спустя
Она
Lucky
– Заказ для пятого столика готов! – послышался крик с кухни.
Стараясь избегать столкновений с многочисленными посетителями в Hard Pop Cafè, я пробралась к стойке, проскочила между барменами, кассиром и другими официантками и наконец загрузила поднос.
Быстро проделала обратный путь до столика, аккуратно удерживая поднос, чтобы ничего не пролить, и уворачиваясь от желающих пощупать меня за попу.
Расставив заказ, я всё отметила на КПК, а затем снова вернулась к стойке. Картошка фри и чизбургеры, кружки пива и начос ждали, когда их подадут.
Я не останавливалась ни на минуту, у меня не было времени отдышаться, замешкаться, сходить в туалет: это были мои рабочие выходные, и именно так я представляла себе круги ада. Я прошла тысячи шагов по заведению, пробираясь через десятки клиентов, подавая бесчисленное количество пива на фоне криков, шума и громкого смеха; обслуживала столы пьяных студентов университета, туристов, группы девушек, которые вышли повеселиться и пили до тошноты.
Я была практически единственной из тех, кто начал работать со мной три года назад и продержался официанткой в Hard Pop Cafè три года. Многие сбегали, особенно в первый вечер, и слишком многие быстро бросали это дело. Отчасти я их понимала, это было настоящее испытание огнём, но я была многим обязана этой работе. Благодаря чаевым и авансам, я могла оплачивать аренду, счета и часть обучения в школе Парсон в Нью-Йорке.
Да, потому что наконец-то сбылась моя мечта – уехать из Вегаса, чтобы учиться на модельера (пусть и пришлось многим пожертвовать, чтобы следовать своему пути).
– Пру, заказ на двадцать второй готов! – с кухни крикнул Винсент.
Я вернулась к стойке, взяла сэндвичи и передала поднос Эмбер, которая поставила на него три кружки пива.
– Эй, это слишком тяжело! – отругала я.
– Не жалуйся, бесплатный спортзал! – ответила она хихикая. Бесплатный спортзал? Блин, блин, всё, что мне было нужно, это вечер отдыха на диване, а не спортзал. В ответ я показала ей средний палец и подняла поднос.
Я снова пересекла зал и, возвращаясь, посмотрела на часы; в конце концов, до окончания смены оставалось всего три часа.
Из Pop Hard Cafè я вышла в пять утра. Смена включала в себя два часа сверхурочной работы и вечеринку по случаю дня рождения, которая оказалась слишком затянутой. Расстроенная, с больными ногами и необходимостью принять душ, я вернулась в квартиру, которую делила с Тедди.
Мы переехали в Нью-Йорк сразу после окончания школы. Тедди изучала право в Нью-Йоркском университете, я успела окончить Парсон (спасибо стипендии). Нам, наконец, удалось сбежать из Лас-Вегаса, и с двумя чемоданами, не привыкшими к тому, чтобы их заполняли, мы приземлились в Большом Яблоке в надежде кем-то стать.
А пока я довольствовалась малым: вернулась домой, открыла дверь в свою комнату и, не обращая внимания на хаос, царивший на стенах и полу, рухнула на кровать.
Полностью одетая.
Да, мне следовало принять душ, но сон и усталость взяли верх. Я закрыла глаза, и едва прошло два часа, безжалостно прозвенел будильник. После сна я ощущала себя более уставшей, чем когда засыпала, но меня ждал шанс, который я не могла упустить. Предстоял отбор лучших студентов курса дизайна на собеседовании с Debut & Partners (это известное дизайнерское агентство страны, основанное Тилли Ларсон, самой влиятельной стилисткой на планете).
Шансов получить у них работу у меня было немного, но если даже не попытаюсь, то наверняка пожалею об этом, поэтому собрав в себе силы, я встала с кровати, как зомби, и побрела в ванную.
Я постучала. Постучала снова.
– Тедди, пожалуйста, я опоздаю, – захныкала я.
Подруга открыла дверь.
– Боже, да ты никакая, Пру, кто, чёрт возьми, возьмёт тебя в стилисты?
Я проигнорировала замечание, разделась и прыгнула в душ, который, как обычно, не захотел взбодрить меня горячей водой. Через двадцать минут я вышла из ванной и потащилась обратно в свою комнату, где солнечный свет сделал хаос, царивший там, ещё более очевидным.
– Как ты находишь вещи? И что ещё важнее, как ты определяешь, какая одежда чистая, а какая грязная? – спросила Тедди, остановившись в дверях.
– У меня нет времени на уборку, и денег на горничную у меня тоже нет. И потом, это мой порядок, когда убираю всё на место, потом ничего не могу найти.
Я открыла шкаф и надела свою счастливую кожаную юбку в стиле пэчворк.
– Конечно, у тебя есть время, мы сто лет никуда не выходили.
– Потому что я работаю.
– Ты работаешь три дня в неделю, а в остальное время ты постоянно шьёшь, фотографируешь, разрабатываешь дизайн. Так что если уж нам приходится жить в абсолютном беспорядке, давай хотя бы сходим куда-нибудь и повеселимся! У меня не было секса уже… три месяца!
Я начала рыться в глубине шкафа в поисках рубашки, которую сшила за неделю до этого, тоже из чёрной кожи. Я очень любила кожу, это был материал, который я знала лучше всего, и он придавал любому предмету одежды индивидуальность.
– Мне не хочется идти с тобой на охоту, я всегда остаюсь третьим лишним.
– Если бы ты ходила со мной на охоту, ты бы вовсе не чувствовала себя третьим лишним.
– Ты знаешь.
– Да, конечно, я знаю, но вместо того, чтобы зацикливаться на безумной ночи траха, случившейся пять лет назад, не лучше ли тебе оглядеться вокруг?
– Забудь об этом, я поспала всего два часа.
– Эй, давай просто сходим куда-нибудь сегодня вечером!
– Я не хочу развлекаться с каким-то парнем.
– Пруденс, пора проветрить твою пещеру.
– О, вот она! – воскликнула я, хватаясь за рубашку. – Сегодня я собираюсь прибраться в своей комнате и в основном спать, – повторила я.
Тедди вздохнула с превосходством.
– Удачи на собеседовании, и сегодня вечером куда-нибудь сходим.
– Удача – это как раз то, что мне нужно, и нет, сегодня мы никуда не пойдём.
До Парсон я добралась практически бегом, потому что, как назло, в неудачно начавшийся день мне пришлось столкнуться ещё и с забастовкой общественного транспорта. В зал ожидания для собеседования я вошла запыхавшейся и в довольно растрёпанном виде, и поняла, что, вместо того чтобы молиться на удачу, чтобы получить эту работу, мне придётся побить статистику. Кроме меня, здесь было, возможно, более сотни студентов из разных школ. Все горели желанием выиграть в своеобразную национальную лотерею. Жизнь тех, кто хотел стать стилистом, к сожалению, почти никогда не была радужной. Академия часто предлагала нам пройти собеседования в домах моды и агентствах, но мест всегда было мало, а нас – слишком много.
Я подошла к столу секретаря.
– Ещё две минуты и ты опоздала бы, – воскликнула она, оглядывая меня с ног до головы и указывая на часы на своём запястье.
– Лучше так, чем не прийти вовсе, – парировала, улыбаясь ей.
Она ответила с выражением отвращения, схватила бук с фотографиями всех моих работ и положила в стопку поверх всех остальных.
К такому надменному отношению, которое часто встречала в своей среде, я уже привыкла и успокаивала себя: я никогда не перестану быть маленькой девочкой из Вегаса, которая видит повсюду блёстки и розовые облака и дарит улыбки даже таким высокомерным секретаршам. И, слава богу, я была человеком решительным, так как даже не представляла, сколько часов ожидания меня ещё ожидает.
Прошло всё утро, потом половина дня, и в конце концов я осталась единственной, кого оставили для собеседования.
– Пруденс Хэрродс! – объявила надменная секретарша. Я встала с пола, на котором сидела, и вошла в комнату.
В центре стоял длинный стол, за которым сидели шесть человек; выглядели они измождёнными и явно скучали.
– Здравствуйте, – приветствовала я, но мне никто не ответил.
В середине ряда экзаменаторов темнокожий мужчина с фиолетовым ирокезом пролистывал мой бук.
– Кто сделал эту фотографию? – спросил он с французским акцентом.
– Я со своим iPhone, – ответила гордо.
Он флегматично снял солнцезащитные очки и посмотрел на меня так же, как и секретарь.
– Что это на тебе такое?
– Кожаная юбка в стиле пэчворк, я сшила её с…
– Ты скопировала её у Вествуд и скопировала плохо.
На самом деле я черпала вдохновение у Тома Форда.
– Ну, вспомнить такого великого дизайнера, как она, – это уже комплимент, – дипломатично ответила я.
– Она не великий дизайнер, а просто человек, которому повезло.
Остальные захихикали. Я хотела ответить, но поняла, что сейчас не время начинать дискуссию.
– Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? – спросил он, закрывая бук.
– Кем? – переспросила я.
– Вот именно: ты хочешь быть великим модельером, как Вивьен, хочешь дружить с Клои Кардашьян, ужинать с Донателлой? Кем ты хочешь быть? – насмешливо спросил он.
Такое отношение начинало меня раздражать.
– Я хочу быть тем, кого вы, сэр, пригласите на ужин, – ответила я, усмиряя их хихиканье; было ясно, что я не получу эту работу, так зачем же позволять себя унижать?
Мужчина прищурился и снова взял мой бук.
– Пруденс Хэрродс, верно?
– Так утверждает моя мать.
– В таком наряде ты не лучшая визитная карточка для себя.
– Так считаете? По-моему, я выгляжу идеально для своего mood.
Он недоверчиво наклонил голову.
– И какое у тебя настроение?
– Как у той, кто проспал два часа, чтобы добраться сюда вовремя, ещё семь провёл в очереди, сидя на полу, и оплачивает учёбу, работая официанткой в параллельной версии Hard Rock Café.
– Параллельная версия?
– Hard Pop Cafè в Трайбеке. Мы обслуживаем большие группы и часто не спрашиваем документы. Как думаете, вы понимаете о чём я?
– Ты быстро обслуживаешь столики? – спросил он, с внезапным интересом.
– Лучше всех.
– Умеешь ориентироваться в хаосе, шуме и беспокойных людях?
– Я бы так сказала.
– Умеешь справляться со стрессовыми ситуациями?
– С тех пор как в одиннадцать моя бабушка заставила меня спать в маленькой комнате без окон.
Тип разразился искренним смехом.
– Откуда ты, Пруденс?
– Из Вегаса, а что случается в Вегасе, если ты из Вегаса, то тащишь это с собой.
Мужчина начал удовлетворённо хлопать в ладоши.
– Как давно ты в Нью-Йорке?
– С семнадцати, сразу после окончания школы. Я выиграла сти…
– Готова ли ты вкалывать, спать на автобусных сиденьях, вдыхать вонь пота, зашивать подол на движущемся человеке менее чем за шестьдесят секунд и никогда не жаловаться на босса?
– Да, сэр, я готова делать всё это для Тилли Ларсон.
– Хорошо, Пруденс Хэрродс. – Он встал. – Собирай чемодан, оставь эту ужасную юбку в Нью-Йорке и возьми с собой паспорт: сегодня вечером мы улетаем в Балтимор.
Глава 3
Она
Circus
У меня было всего несколько часов, чтобы полностью реорганизовать свою жизнь. На целый год я буквально стану собственностью компании Debut & Partners. Никогда в жизни я не была так счастлива связать себя с кем-то подобным.
Я вернулась домой и сообщила Тедди прекрасную новость. К счастью, моя зарплата была достаточно высокой, чтобы я могла продолжать оплачивать аренду и расходы, а Балтимор находился не так далеко от Нью-Йорка, так что мне удастся приехать на несколько выходных.
В чемодан бросила только самое необходимое – удобную, простую одежду для путешествий и дневник, куда записывала идеи и вдохновение, – и поспешила обратно в Парсон.
Я не совсем представляла, что за работа мне предстоит, знала только, что будет много разъездов и нам придётся иметь дело с действительно известными людьми. Именно поэтому я подписала чудовищное количество контрактов о конфиденциальности, которые предусматривали очень высокие штрафы, если решу поговорить с прессой или за пределами рабочего пространства о чём-либо, касающемся наших клиентов.
И меня это вполне устраивало, в конце концов, меня не волновали ни сплетни, ни что-либо другое. Всё, чего хотела, – это стать стилистом, а это был мой большой шанс.
Вернувшись в академию, я столкнулась с типом с фиолетовым ирокезом.
– Ты вовремя, – заявил он со своим французским акцентом.
– Да, сэр. Если есть возможность, я обычно прихожу на пять минут раньше.
– Хорошо, даже очень, и перестань называть меня «сэр», это меня старит.
– Хорошо, как мне к вам обращаться?
– О’, и давай на «ты».
– O’?
– Правильно, О'.
– Как Джеки О'?
– Если бы трахался с греческим судовладельцем, как думаешь, стоял бы я сейчас здесь с тобой?
– А кто может сказать?
Он усмехнулся:
– Ты мне нравишься, Пруденс, ты кажешься хорошей девушкой с шуткой наготове и лавиной сдерживаемых оскорблений, готовых взорваться. Надеюсь, я не ошибся с тобой. Эта работа может открыть для тебя врата рая или ада.
– И когда я узнаю, что открыла правильную дверь?
– Если не найду тебя с членом нашего клиента в руках, я буду знать, что не потерпел фиаско. И это не пустые слова. А теперь возьми эти вещи, – сказал он, указывая на мой чемодан и швейную машинку. – И пожалуйста, вложи первые деньги в Vuitton. Пойдём, нас ждёт самолёт.
Мы приехали не в аэропорт Кеннеди, и только когда машина въехала в ангар, я поняла, что мы летим на частном самолёте.
Если это был сон, то мне не хотелось просыпаться.
Я села в большое кресло из тёмной кожи, и после часа пути самолёт приземлился в Балтиморе. Шёл проливной дождь, и было холоднее, чем в Нью-Йорке. Мы опять сели в машину с шофёром, поехали по городу, а я отмечала каждую деталь улиц и зданий, мимо которых мы проезжали.
Да, в конце концов, Балтимор не казался таким плохим, как его представляла статистика, поместившая город в число самых опасных в Соединённых Штатах. В остальном я мало что знала о Балтиморе, кроме того, что это штаб-квартира Debut & Partners, и я была готова открыть для себя новый город.
Машина остановилась перед высоким роскошным небоскрёбом. Водитель выгрузил наш багаж, и мы с О' зашли внутрь. Перед тем как подняться на лифте, мы остановились перед стойкой консьержа, который протянул мне ещё одну стопку документов для подписи. Это снова были договоры, касающиеся уважения конфиденциальности.
– Прежде чем ступишь на порог Baltimora Meet Center, ты должна подписать и это.
Я бегло пролистала бумаги и заметила кое-что новое: своей подписью я разрешала меня снимать.
– В моей комнате будут камеры? – Я впервые задала вопрос о том, что, похоже, было для них очень серьёзным делом.
– Ни в коем случае, они присутствуют перед твоей квартирой и во всех местах общего пользования.
– Окей, – нерешительно ответила я. Мои инстинкты начали приходить в состояние повышенной готовности. – Просто я уже подписала столько бумаг…
– Пруденс, поверь мне, когда я скажу, что эти… – и он указал на камеру, расположенную в верхнем углу стены, – могут спасти твою репутацию.
– Думаю, моя репутация уже хорошая.
О' махнул швейцару рукой, и оставшись со мной наедине, приблизился.
– Давай начистоту, ты употребляешь наркотики?
– Я? Нет, конечно, нет!
– Алкоголь?
– Я практически не употребляю алкоголь и лишь однажды пила клубничную водку.
– Возможно, у тебя есть какие-то особые сексуальные пристрастия? Ты нимфоманка, любишь оргии или вызываешь жиголо, когда у тебя возникает желание?
– Я бы сказала, что нет.
О' задумчиво посмотрел на меня.
– Позволь уточнить, ты училась в Парсоне и не употребляешь кокаин, не пьёшь и не трахаешься? – подытожил он, словно ругая.
– Вроде того.
– Какая грустная жизнь! – прокомментировал O’, и его французский акцент сменился более чем очевидным южным говором.
– Ты не француз?
– Лучше, я из сказочного Нового Орлеана. Так вот, поскольку ты, очевидно, ведёшь жизнь мученика Талибана, могу заверить, что этот контракт был создан для того, чтобы обезопасить наших клиентов так же, как и нас. Он составлен человеком, который знает, что делает, так что лучше подпиши, тем более что тебе нечего скрывать.
Я подписала, как велел, даже если ситуация ещё не полностью меня убедила.
После этого O’ выдал мне электронную карту для открытия двери в квартиру, пару бейджей для доступа в спортзал, бассейн и сауну, а затем мы поднялись на сорок пятый этаж.
Выйдя из лифта, О' постучал в дверь с номером двенадцать. Открыла девушка.
– Ты приехал! – воскликнула она.
– Это Пруденс, новое пополнение.
– Привет, Пруденс, я Пенни. Заходи, мы все собрались здесь, чтобы спланировать работу; поставь свой чемодан туда. – Я сделала, как было велено, затем она взяла меня под руку и повела в гостиную. – Откуда ты?
– Из Лас-Вегаса, но пять лет назад переехала в Нью-Йорк.
– О боже, и почему ты переехала из Вегаса? Я его обожаю! Всегда бы возвращалась туда на каникулы или на какие-нибудь сумасшедшие выходные!
– Ну, жизнь туриста – это не то же самое, что жизнь местных.
– Ты права, но я из Миннесоты, и к нам даже туристы не приезжают, вот так-то.
Мы вошли в гостиную, где было не меньше дюжины человек.
– Все, это Пруденс, новое пополнение. Она из Парсона и считает Вивьен дизайнером! – представил меня О'.
Все поприветствовали меня так, словно я была новым членом группы анонимных алкоголиков.
К нам подошёл парень с волосами цвета платины.
– Ох, спасибо, что ты здесь, я думал, навсегда останусь в одиночестве. Меня зовут Кармайкл, и я люблю Вивьен.
– Что, чёрт возьми, ты понимаешь в моде? Ты британец, и я не выбирал тебя в команду.
– Ты прав, только меня выбрала сама Тилли.
– Тилли? – изумлённо переспросила я.
– Именно так. Она время от времени присоединяется к нам и команде, приходит посмотреть, чем мы занимаемся.
– Пойдём, Пруденс, покажи нам, на что ты способна, – пригласила меня Пенни, подходя к манекену. – Это одна из моделей, которую должны представить до конца сезона. В основе размер Динамита, что скажешь?
Я посмотрела на костюм; помимо классического кроя, ткань была великолепно обработана.
– Вау, великолепно, но кто этот Динамит, трёхдверный шкаф? – спросила я, имея в виду рост модели. Вокруг воцарилась тишина.
– О’, ты не сказал ей, с кем и для кого мы работаем? – спросил Кармайкл.
– Знаете, мне нравится создавать эффект неожиданности.
Все неодобрительно посмотрели на него.
– Пруденс, верно? – спросила одна из девушек, приближаясь ко мне. – Ты любишь футбол?
Я посмотрела на них по очереди: все они ждали ответа. Это был вопрос с подвохом, я была уверена, поэтому мне следовало быть осторожной с ответом.
– А, ну… я имею в виду, – выдала я, сохраняя неопределённость.
– Ты должна быть честной с нами, – призвал меня Кармайкл.
– Окей, нет, мне не нравится. Я не слежу за матчами и, честно говоря, даже не понимаю, почему люди сходят с ума по такой примитивной игре. Почему ты спрашиваешь? Неужели Тилли хочет, чтобы мы каждое воскресенье ходили на стадион?
О’ от души захихикал, а ещё один парень встал ближе.
– Дорогая, мы тебе сейчас всё объясним. Debut & Partners подписали договор о сотрудничестве между CK (Прим. пер: речь о Calvin Klein Inc. – американском доме моды) и Baltimore Ravens. Люди в этой комнате одевают команду на официальные и неофициальные мероприятия, и так продолжается уже два года. По сути, игроки являются моделями для всей линии, и делают превью.
– Окей, – прокомментировала я, ошеломлённая. Это было не совсем то, чего я ожидала, но для Тилли Ларсон я готова была сделать всё что угодно, даже нарядить Барби её дочери, если бы она попросила. – Мы одеваем футболистов, ясно.
– Нет, мы делаем гораздо больше, – вмешалась Пенни. – На следующей неделе моды CK не будут участвовать в показе, и именно потому, что они предпочли вложить деньги в этот альтернативный проект. Мы не просто будем работать над созданием образа этих здоровенных парней с мускулами и тестостероном, которые зачастую не имеют ни малейшего представления о стиле, нам придётся организовать презентацию коллекции, которая продлится шесть месяцев чемпионата.
– И каждый раз игроки будут носить разные модели?
– Именно так, – подтвердил О'. – Всё, что будет на них надето во время до– и послематчевых интервью, а также на пресс-конференциях, должно выглядеть так, будто только что вышло из итальянского ателье. Не знаю, понимаешь ли ты уровень.
– Вау, – прокомментировала я, улыбаясь. Да, проект был довольно амбициозным, но ещё и оригинальным, и я буду в нём участвовать.
– Ты лесбиянка? – спросил Кармайкл.
– А, я… нет, а что?
– Тогда предупреждаю, ты увидишь мышцы и линии, которые обычно не встретишь вокруг. Ты увидишь потный пресс, сильные руки, синяки и кровь. А ещё увидишь пенисы, много пенисов, потому что парни ходят голыми в раздевалке и привыкли к этому. Никого не волнует, есть ли среди них женщины, журналисты, тренеры или сама Тилли. Это мы, футбольные аутсайдеры, должны приспосабливаться к их укладу, а не наоборот. У тебя есть проблемы с пенисами?
– Если они держатся на расстоянии, то нет, – ответила я.
– О боже, ты ещё и фригидная, идеально! – прокомментировал О', и я бросила на него грязный взгляд. В ответ он обнял меня за плечи.
– Мы одеваем их в прямом смысле слова, малышка Пруденс, и предупреждаю – шок от вида толпы мужчин, разгуливающих голыми в раздевалке, будет нелегко преодолеть.
– Так вот почему ты заставил меня подписать все эти соглашения?
– Умница, эти условия были составлены адвокатом одного из наших самых известных парней. Теперь, возможно, ты смутно догадываешься, что тебя ждёт впереди. Как я уже говорил, эта работа может открыть врата рая или врата ада, и решать только тебе – какие именно.
– Я на самом деле думаю, что смогу это сделать и хочу получить место в раю.
– Хорошо, поэтому я тебя и выбрал. Завтра будет первая примерка, Пенни покажет тебе, во что мы оденем игроков. А сейчас я провожу тебя в твои новые покои. Зарядись энергией и надень удобную обувь, скоро состоится твоё боевое крещение.
Глава 4
Она
Work, Bitc*
Квартира, в которой мне предстояло жить, выглядела неплохо. В моём распоряжении имелась небольшая мини-кухня, напичканная супертехнологичными штуковинами, спальня, гостиная с большим массажным креслом и ванная комната с настоящим душем. Из окон открывался захватывающий вид на город.
Я разложила в шкафу свои немногочисленные вещи, а потом за мной зашла Пенни.
– Хорошо отдохнула?
– Отлично. Правда, я давно не спала в такой удобной постели.
– Я тоже была студенткой, могу тебя понять. Поскольку это твой первый день, я объясню, как мы работаем. Когда команда играет дома, только менеджеры имеют право одевать парней перед матчем. Это вопрос конфиденциальности. Большинство игроков живут здесь и не хотят, чтобы в их личном пространстве кружило много людей. Поэтому мы либо встречаем их прямо на стадионе в перерыве, чтобы подготовить одежду и одеть их после игры, либо в нашей примерочной в Замке – многофункциональном центре, где они тренируются.
– Игроки живут здесь, в Baltimora Meet Center?
– Почти все, кроме тех, кто женат и имеет детей. Те предпочитают коттеджи. Остальные занимают семь верхних этажей высотки. В основном мы встречаемся с ними в Замке или в M&T Bank, на стадионе Ravens.
– Понятно. Значит, когда мы в Балтиморе, мы одеваем их только после игры.
– Верно, а когда игры на выезде, то одеваем их ещё и до матча, в их гостиничных номерах.
Мы дошли до вестибюля и сели в микроавтобус, где нас ждали остальные стилисты. К тем, что видела вчера вечером, добавилось ещё шесть, так что всего нас было около двадцати.
– Сколько человек нам нужно одеть? – спросила я.
– Почти семьдесят.
– Семьдесят?
Пенни хихикнула.
– Ты реально ничего не знаешь о футболе, так ведь?
– Очень мало.
– Окей, на поле одиннадцать человек, но потом происходят замены по ходу игры и всё такое. В команде Ravens пятьдесят три действующих игрока, потом есть травмированные и запасные. Не все, конечно, получают одинаковое обслуживание. Например, новички, те, кто первый год выступает в качестве профессионалов, получают одного стилиста на четверых или пятерых игроков. А звёзды, лучшие игроки лиги, наиболее востребованные спонсорами и СМИ, вообще получают приоритет перед всеми остальными. И одного игрока одевают двое из нас. В данный момент ты присоединишься к О' с одним из них.
– В этом есть смысл.
– Игроки распределены по ролям, как и места в раздевалках, но… Пруденс? – добавила она серьёзным тоном. – Большинство этих парней уважительны и всегда очень милы, но некоторые засранцы всегда находятся. Когда они возвращаются в раздевалку, в их жилах всё ещё течёт адреналин. Может, они победили и находятся в эйфории, умываются шампанским и шутят с нами, будто мы часть команды; иногда они приходят после проигрыша, в ярости и обращаются с нами как с дерьмом. Но ты из Вегаса и можешь понять: то, что происходит в раздевалке, остаётся в раздевалке. Соблюдение правил здесь – ключевой момент. Никогда не принимай ничего на свой счёт, кроме нескольких шуток, и не заводи с ними дружеских отношений, потому что они могут неправильно понять. Никаких домогательств, никаких мыслей, никаких обменов номерами или телесными жидкостями. Ты можешь фантазировать о них, когда останешься одна в постели или под своим мужчиной, но на работе эти парни – манекены для одежды. Всё ясно?
– Всё предельно ясно, – согласилась я, впитывая каждое слово.
Пенни наклонилась к моему уху.
– Если кто-то поднимет на тебя руку или попытается что-то сделать, сразу иди к О', и он всё исправит, поставив их на место. Никаких газет и тупой силы. Эти парни на вес золота, но у нас тоже есть достоинство.
Заявление меня успокоило, и я улыбнулась в ответ.
– Спасибо, Пенни.
Она подмигнула мне.
– Не за что. Не только эти головорезы умеют работать в команде.
Менее чем через четверть часа мы добрались до M&T Bank Stadium, стадиона, на котором проводили свои матчи Ravens. Матч против Los Angeles Charges уже начался. Охрана пропустила автобус, мы въехали на подземную парковку, где высадились и помогли обслуживающему персоналу выгрузить одежду и снаряжение для игроков под одобрительные возгласы, крики и рёв публики.
Я последовала за остальными, и наша команда вошла в раздевалки. Ладно, я не ходила в спортзалы, тем более на стадионы, но это определённо был храм футбола. При входе находилось что-то вроде гостиной с большим круглым столом и элегантными стульями из бриарового дерева. Затем от главного коридора ответвлялись три раздевалки. У каждой стены стояли большие открытые гардеробные, в каждой из которых хранилась футболка с именем игрока и всё необходимое спортивное снаряжение.
– Поллианна, ты добралась! – воскликнул О'. В руках он держал табуретку.
– Меня зовут Пруденс, а не Поллианна.
– Пруденс, в этой раздевалке с нашими мужчинами благоразумие тебе не поможет, так что будешь для меня Поллианной. (Прим. пер: имя Prudence – с англ. – благоразумие). Итак, краткое объяснение: это зона нападающих, это зона центральных защитников, а дальше – зона защитников. Там… – и он указал на место посреди трёх коридоров, – главный тренер выкрикивает указания или ругает их, словно они цыплята, а он орёл. Там же я, ваш лидер, буду выкрикивать приказы по поводу одежды. – Он подошёл, протягивая мне сумку-почтальон. – Надень, в ней все необходимые вещи: иголки, нитки основных цветов, заплатки и клей. Парни ещё на поле и спустятся минут через двадцать. Они выигрывают, так что в целом никакой особой драмы не будет, и твоё крещение пройдёт нормально. Ты очень хорошенькая, блондинка и среднего роста, твоё присутствие в команде, состоящей на девяносто процентов из афроамериканцев, будет выделяться, как в «Уничтожении белых шлюх». Перефразируя, я уверен, на тебя обратит внимание не один человек. На всякий случай, не реагируй на их шутки и не пытайся отвечать тем же; я слышал, как из их уст вылетали вещи, которые заставили бы содрогнуться порноиндустрию. Вопросы?
– Белая… шлюха?
– Боже, вместо Поллианны тебя следовало назвать Частити. Давай, пойдём, я покажу тебе другие общие помещения. – Он шёл быстро, и я старалась не отставать. – Там душевые, они моются вместе, все голые и без капли стыда. Ты когда-нибудь видела афроамериканца шести футов ростом, каким его родила мама?
(Прим. пер: с англ. – Pollyanna – неисправимый оптимист;
Chastity – целомудрие).
– Я… нет.
– Не знаю почему, но я так и думал. В любом случае у них хоботки, а не «члены», не знаю, уловила ли ты зоологическое сравнение. Так что поначалу у тебя появится соблазн рассмотреть всё с любопытством. Не советую этого делать, как и не советую опускать взгляд. В раздевалке будем суетиться не только мы, там также будут ассистенты и вся команда, отвечающая за сбор экипировки. Столкновение с одним из них может быть болезненным, поэтому не обращай внимания на наготу и всегда будь осторожна. Ещё один личный совет: сосредоточься не на хоботках, которые увидишь в раздевалке, а на том, чтобы не споткнуться о потный бандаж.
– Теперь мне намного лучше, – саркастически заметила я.
– Там травмпункт. Если тебя впечатляют кровь, сломанные рёбра и неестественно согнутые пальцы, пройди мимо точно так же, как если бы это была душевая. А здесь наше хранилище. – Мы вошли в комнату, где стоят ряды и ряды стеллажей с мужской одеждой. – Это одежда уже подготовлена к следующей игре, а там сзади, в ней игроки приехали на стадион. Мы меняем костюмы каждый раз, на каждом выезде. То, что они наденут сегодня, уже разложено по местам в раздевалке. Как видишь, мы всё делим точно так же, как делится команда, то есть по ролям. Внутри каждого пиджака вручную вышито имя игрока, так что ошибиться невозможно. Там в сундуке, лежат боксеры, носки и всё остальное, сгруппированное по размеру, и то же самое касается обуви. – Я кивнула, а затем последовала за O’ обратно в раздевалку. – Я в основном занимаюсь одеванием Динамита, вот его файл и это его размеры. – Он протянул мне лист бумаги. – Джина сегодня почувствовала себя не очень хорошо, поэтому я буду одевать и Аполло. Они оба защитники, так что, к счастью, парни сидят в раздевалке рядом друг с другом, что облегчает задачу.
