Текст книги "Тихий омут"

Автор книги: Найджел Маккрери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 15

Пять дней Дэйзи провела большую часть времени с Юнис в ее Центре искусств и ремесел, приводя в порядок скудные счета, и за все это время она могла по пальцам перечислить заходивших к ним людей. Один из них был местным художником. Худой, седовласый, одетый в черные вельветовые брюки, он надеялся, что Юнис выставит у себя его творения. Он был обречен на разочарование: Юнис долго рассматривала одну из его картин, поворачивая ее то так, то этак, и прищуривалась, словно заходящее за морской горизонт солнце, которое художник попытался изобразить, и в самом деле испускало пронзительные лучи света.

– О нет! – сказала она. – Нет, нет и нет. Волны здесь слишком одинаковые. Волны должны пребывать в величественном хаосе. Одна не похожа на другую, понимаете? И они должны незаметно перемешиваться. А эти выглядят так, словно вы рисовали их отдельно, потом вырезали и приклеили одну к другой. – Она помолчала, повернув картину влево. – Хотя рама очень недурна.

Еще к ним заглянули два других местных жителя, которые занимались разборкой вещей недавно умерших родных и обнаружили нечто, что, на взгляд Дэйзи, походило на кусок фаянса, а также засыпанный пылью и залитый лаком рисунок маслом. Юнис удивила Дэйзи тем, что купила оба предмета: один за пятнадцать фунтов, второй за тридцать пять. После того как они ушли, зажав в кулачках полученные деньги, Дэйзи осторожно спросила Юнис, что та нашла в этих предметах. Ответы стали для нее неожиданностью.

По поводу куска фаянса, который больше всего напоминал выкрашенную в ярко-желтый цвет чайку с неестественно большой съемной головой, Юнис сказала:

– Полагаю, это птица работы братьев Мартин. Сделана примерно в 1901 году в Саутхоле. Братья Мартин славились гротескными фигурками животных и птиц. Если не ошибаюсь, подставка из эбенового дерева.

– И ты собираешься выставить ее?

– Нет, я собираюсь ее продать, – хмыкнула Юнис. – На аукционе эта вещица уйдет больше чем за пять тысяч фунтов.

– А та женщина, которая продала тебе ее… она не в курсе?

– Принцип «покупатель всегда прав» в действии, милочка. Если они не желают ничего знать, я не виновата. Во всяком случае, с точки зрения закона.

В отношении рисунка – сцена охоты с жирными лошадями, переправляющимися на тонких, как спички, ногах через ручей, потемневшая и лоснящаяся от старого лака, – Юнис сказала продавцу, что это производившаяся в массовых количествах поделка викторианской эпохи, малоценная или вообще не стоящая ничего. Когда мужчина ушел, она с благоговением поставила картину перед собой на стойку и стала смотреть на нее, опершись подбородком на ладони.

– Очень плохая работа, – сказала Дэйзи. – Эти лошади чересчур тяжеловесны.

– Такой в то время был стиль, – вздохнула Юнис. – Пусть лак тебя не обманывает: под его слоем имеется кое-что довольно неожиданное. Это оригинальный Генри Алкин. Мне встречались репродукции этой картины, но никогда не думала, что увижу оригинал.

– И ты намереваешься продать его на аукционе?

– Немного погодя, – мечтательно проговорила Юнис. – Немного погодя.

– За сколько?

– Я бы сказала: за десять с лишним тысяч фунтов. – Юнис взглянула на Дэйзи, которая, как ей казалось, сделала неодобрительную мину. – Ты не можешь представить, что я зарабатываю на этом месте достаточно денег на прожитье, не так ли?

Юнис оказалась оборотистее, чем Дэйзи ожидала при ее экстравагантной, легкомысленной внешности.

Остальными посетителями были отпускники, прервавшие свое путешествие на машине ради чашки чая и куска пирога или искавшие укрытия от дождя, который застал их во время пешей прогулки. Они проводили в сарае примерно час, рассеянно осматриваясь, а потом исчезали, прихватив несколько открыток на память и оставляя после себя едва различимый запах влажной одежды и сигаретного дыма.

И в каждый последующий из пяти проведенных в Центре искусств и ремесел дней Дэйзи ненавидела Джаспера сильнее, чем в предыдущий.

Джаспер был гордостью и радостью Юнис. Этот маленький юркий песик неопределенной породы невзлюбил Дэйзи. Он непрерывно рычал на нее и бегал за ней вокруг сарая. Его непомерно большие глаза злобно сверкали в ее сторону, и от него пахло как от кучки приготовленного к стирке белья. Он всем своим видом, казалось, говорил: «Я знаю, кто ты, старуха. Ты можешь дурачить ее, но меня-то не проведешь».

Дэйзи решила отделаться от Джаспера при первой же возможности. Юнис подождет – Дэйзи нужно выжать из нее как можно больше информации об ее прошлой жизни, – но собака должна уйти.

«Рассматривай это как пробный прогон, – сказала она себе. – Как шанс опробовать яд, которым раньше не пользовалась».

Каждый день той недели, которую она проводила в Центре искусств и ремесел, Дэйзи приносила пакет абрикосов для себя и Юнис. Под предлогом уборки она, когда фрукты были съедены, собирала все косточки, уносила по вечерам к себе домой и сушила на подоконнике кухни. На пятый вечер она стала тщательно растирать ядра косточек на терке для сыра, которую прикупила в магазинчике кухонной утвари в Лейстоне по дороге домой, пока на полотенце не образовалась кучка серого порошка. Если все верно, этот серый порошок должен содержать смертельную дозу синильной кислоты. Прежде она не пользовалась косточками от абрикосов, и потому беспокоилась, что может просчитаться с дозой. Возможно, абрикосы должны достигнуть определенной степени зрелости, прежде чем из них можно получать яд. Или может быть, ядра сначала нужно нагреть, а уж потом растирать. К счастью, есть Джаспер, который сыграет роль пробника. Можно будет спрыскивать по чуть-чуть каждый день его еду и наблюдать за реакцией. А когда он умрет – если умрет, – нужно будет лишь увеличить использованную дозу с учетом веса Юнис и добавить яд в картофельную запеканку с мясом или что-то подобное. Возможно, в абрикосовое печенье. В конце концов, не зря же она будет покупать эти фрукты.

На шестой день Дэйзи отдыхала. Во-первых, надо было обдумать последующие действия и, во-вторых, необходимо, чтобы Юнис осознала, как пуста ее жизнь без Дэйзи. Под предлогом, что ей нужно поработать над дизайном рекламок Центра искусств и ремесел, она осталась дома. Но прежде чем покинуть сарай, поставила на ноль громкость вызова на телефоне Юнис. Та сможет без проблем звонить, но если кто-нибудь попытается дозвониться до нее, она не услышит своего телефона. Это топорный метод, но он поможет заставить ее ощутить себя еще более отрезанной от немногих знакомых. А после того как в течение нескольких недель Юнис не будет отвечать на звонки, люди перестанут ей звонить. Так просто, идеально.

На следующий день Дэйзи вернулась в сарай. Юнис была трогательно обрадована.

– Милочка, – сказала она, – ты не представляешь, как здесь скучно. Я чуть с ума не сошла. Благодарение небесам, у меня есть Джаспер, чтобы составить мне компанию.

– Кстати, – ответила Дэйзи, – я принесла Джасперу кое-какой еды. Вчера я готовила для себя на обед курицу и подумала, что его могут заинтересовать потрошки. Ему пойдет?

– Ты такая внимательная, – сказала Юнис. Джаспер встревоженно посматривал на Дэйзи. – Джасперу очень нравится, как ты за ним присматриваешь.

Дэйзи принесла свой пакет на кухню и переложила курицу на блюдце. Вокруг кусочков образовалось прозрачное желе, которое делало их лоснящимися и коричневыми. Оглядевшись, чтобы удостовериться, что Юнис на нее не смотрит, она достала из сумки пластмассовую бутылочку, отвинтила крышку и насыпала сверху с чайную ложку серого порошка, а затем перемешала его с желе. Если повезет, Джаспер ничего не почувствует.

Вернувшись в сарай, она поставила блюдце возле стойки. Пес подбежал, чтобы понюхать его. Он взглянул на Дэйзи, потом на еду. Опять ее обнюхал. Наклонив голову, он начал подхватывать кусочки мяса с желе и ядом своей маленькой сморщенной пастью.

– Хороший песик, – произнесла Дэйзи.

Во время ленча Дэйзи приготовила чай. Юнис вытащила из сумочки упаковку таблеток и, как делала это каждый раз, когда Дэйзи была там, достала маленькую голубую с красным пилюлю в форме торпеды и засунула ее в рот, запив глотком чая. Облатка, как казалось, была почти пустой.

– Надеюсь, ты позволишь поинтересоваться, – спросила Дэйзи, – это витамины?

– Боюсь, нет, – ответила Юнис. – Аторвастатин, так, кажется, это называется. Он понижает уровень холестерина. Его прописал мой врач.

– Наверное, это ужасно – все время ездить в город за новыми лекарствами.

– Чертова аптека не разрешает просто позвонить и заказать таблетки, – пожаловалась Юнис. – Мне приходится завозить им повторные рецепты за сорок восемь часов. Оказывается, это связано с доктором, который убил сотни своих пациентов. Тот, с бородкой и в очках. Шипуелл? Шипстон? Не могу запомнить его имени. В общем, такая морока…

– Я могла бы помочь, – как бы невзначай сказала Дэйзи. – По дороге домой мне приходится проезжать мимо амбулатории и аптеки. Хочешь, буду завозить твои рецепты и забирать таблетки, когда они будут готовы?

– Не могу просить тебя об этом, – сказала Юнис.

– Это мне ничего не стоит. Наоборот, буду счастлива помочь хоть чем-то.

Юнис несколько секунд смотрела на Дэйзи, затем полезла в сумочку.

– У меня почти все кончилось, – пробормотала она, доставая зеленый рецепт и открывая коробочку, лежащую возле кассы. – Будь добра, завези это для меня.

– С удовольствием, – отозвалась Дэйзи абсолютно искренне. Произошло отчуждение еще одного маленького кусочка жизни Юнис.

Джаспер в смятении бродил по сараю. Он кашлял, словно стараясь вытошнить что-то из себя, и ходил кругами. Дэйзи отметила про себя, что нужно в следующий раз добавить в еду двойную порцию порошка. Когда она попробует его на Юнис, ей понадобится быстрый эффект, а не медленная, растянутая во времени смерть. Такими она уже сыта. Меньше всего Дэйзи хотела, чтобы Юнис вышла из комы, когда она повезет ее к месту последнего пристанища. Это будет не только неприятно, это будет катастрофой.

– Как ты думаешь, что с ним? – Юнис с тревогой наблюдала за Джаспером. – Такое впечатление, что он проглотил что-то, чего не следовало.

– Возможно, всего лишь комок шерсти, – беззаботно бросила Дэйзи. – Утром он будет в порядке.

Юнис с грустью посмотрела на телефон рядом с кассой.

– Он стал таким молчаливым, – вздохнула она. – Звонков уже будто сто лет не было. Может, позвать мастера, чтобы проверить линию?

– Все меняется, – отозвалась Дэйзи. – На следующей неделе может случиться шквал звонков. Подожди немного, посмотрим, что будет.

– Ты умница! – воскликнула Юнис. – Я знаю, что временами у меня едет крыша, но ты всегда тут как тут и опускаешь меня на землю. Я так рада, что ты со мной!

– Я всегда буду здесь. – Дэйзи не отрывала взгляда от собаки, которая по-прежнему выписывала круги по сараю, словно что-то потеряла. – Это место стало для меня вторым домом. У меня такое ощущение, что я здесь всегда.

Дэйзи сделала глоток чая и посмотрела на Юнис. Сейчас она презирала эту женщину больше, чем при первой встрече. Шесть дней, что они провели вместе, были не чем иным, как длинным монологом Юнис с описанием ее прошлой жизни, ее друзей, ее любовников, ее многочисленных случайных беременностей, которые либо заканчивались естественным путем, либо искусственно прерывались, и отношений с семьей. Дэйзи поведала о себе очень мало, и Юнис едва ли это заметила. Даже спросив как-то Дэйзи, где та жила и чем занималась, она неизбежно закончила свой вопрос рассказом о себе. Положительной стороной этого было то, что Дэйзи быстро накопила солидную информацию о жизни Юнис – имена, даты, важные моменты. Отрицательной – что из всех женщин, чьи жизни Дэйзи присвоила, Юнис меньше всех соответствовала имевшемуся у нее опыту перевоплощения. Чтобы стать Юнис, придется приложить большие усилия.

Ах, но когда это произойдет… когда Юнис умрет и займет свое место за чайным столом Дэйзи… это будет сладостный момент! Дэйзи позволила себе помечтать, представив тело Юнис не таким, какое оно сейчас, тучное и рыхлое, а гордо восседающим за столом вместе с остальными, освободившимся от всего лишнего; кожа, устраненная естественным путем, открывает чистоту того, что находится под ней. Было бы на что посмотреть.

Крошечная моль тревоги начала разъедать ткань уверенности Дэйзи. Тело Вайолет Чэмберс найдено в лесу в своей неприметной могиле. Дэйзи ехала с Вайолет на чай, когда спустило колесо, и ей пришлось избавляться от трупа. Особенно после того, как он ожил и Дэйзи, чтобы не дать уйти, размозжила ему череп, испортив его и сделав бесполезным для чайного застолья. Ее беспокоил вопрос: не нашла ли полиция способ выйти на ее машину и выяснить, куда она направлялась? Дэйзи редко смотрела телевизор и никогда не интересовалась детективными постановками, но у нее было смутное понимание, что у полиции имеются возможности, в том числе научные, каких не было в прошлом и которые казались больше фантастикой, чем реальностью. Могли они обнаружить ее гнездышко, ее райский уголок, ее убежище? Эта мысль заставляла Дэйзи чувствовать себя неуютно. Она передернулась и почесалась.

– С тобой все в порядке? – спросила Юнис. – Если тебе нездоровится, лучше езжай домой. Я не хочу заразиться!

Прямая до грубости, такова Юнис.

– Мне вдруг почудилось, что кто-то только что протопал по моим грядкам, – пробормотала Дэйзи.

Эта мысль не отпускала ее весь день. Полицейские роются в том, что ей дорого: единственном, что было неизменным после смены имен и домов. В ее сущности. В ней самой.

Она не помнила, откуда изначально взялся этот дом. Владелица затерялась в дымке прошлого… и сидела, как смутно помнила Дэйзи, во главе обеденного стола. Ей было известно лишь, что та унаследовала дом каким-то образом и на него не было неоплаченных закладных. Пока Дэйзи платила налог городскому совету – появлялась там примерно раз в месяц, чтобы взять письмо от местного совета с указанием, сколько платить, – она считала, что дом в безопасности. Никто туда не заявится. Специально несколько раз отключала газ и электричество, чтобы обеспечить закрытие старых счетов без открытия новых. Так не возникнет компьютерных сбоев или утечек газа, чтобы начать начислять расходы на ее счет и в конечном счете вызывать судебного пристава. Это было бы катастрофой. И действительно, когда она бывала в доме прошлые несколько раз (последний – полгода назад с трупом настоящей Дэйзи Уилсон), ее ожидало всего лишь несколько писем. Длинные промежутки времени, когда в доме ничего не случалось, казалось, стали причиной того, что этот адрес перестал интересовать даже самые настойчивые торгующие по почте фирмы. Даже «Ридерз дайджест» не посылал туда больше писем. Только в тот единственный раз, когда ей волей-неволей пришлось вызывать механика, чтобы запустить двигатель у «вольво», она нарушила уединение.

Но теперь… Дэйзи никак не могла сосредоточиться на разложенных перед нею счетах. Мысль о возможности того, что ее гостий могут побеспокоить, даже увезти, действовала ей на нервы и выбивала из колеи. Дважды она прикрикнула на Джаспера, когда тот останавливался возле нее и кашлял.

Хватит ли у нее духу снова поехать туда? Когда Юнис наконец станет жертвой абрикосовых косточек – понятно, что сначала они обратят свою колдовскую силу на Джаспера, – нужно будет куда-то девать ее труп. Дэйзи робко подумала о том, чтобы просто оставить его в карьере, в лесу или сбросить со скалы Нейз. Но это не только неуклюже и безнравственно, это еще и рискованно. Трупы, от которых избавляются таким образом, неизбежно всплывают, в буквальном или переносном смысле. Шила в мешке не утаишь, так говорят. Нет, намного безопаснее складировать трупы в контролируемых условиях, при которых шанс, что случайный человек наткнется на них, настолько мал, что его можно не учитывать. И кроме того, Дэйзи всегда тешила мысль, что все ее жертвы, за исключением бедняжки Вайолет, составляют друг другу компанию.

Несмотря на тревогу, Дэйзи не хотела рисковать. Ехать к дому, чтобы проверить, не обнаружила ли его полиция, было бы сродни хождению с горящей спичкой в поисках утечки газа: последствия обнаружения проблемы скорее всего будут еще хуже. Нет, она подождет, пока Юнис спокойненько отправится на тот свет, а уж потом решит, в зависимости от информации в газетах и от подсказки интуиции.

– Хочешь прогуляться? – спросила Юнис. – Подышать воздухом? Ты выглядишь немного усталой.

– Было бы неплохо, – ответила Дэйзи.

Она продвинулась со счетами насколько было возможно, не только разобравшись, куда идут деньги Юнис, но и убедившись, что у самой Дэйзи в руках список номеров счетов и она в курсе, где находятся соответствующие бумаги. Это ей понадобится позже.

– Джаспер! – крикнула Юнис. – Ну же, соня. Гулять!

Джаспер находился в углу сарая, где для него была постелена циновка. Сейчас она сильно выцвела и поистерлась. Он примостился на ней, вывалив язык и тяжело дыша.

– Он тоже выглядит немного усталым, – обеспокоенно произнесла Юнис. – Надеюсь, он ничего не задумал. Знаешь, он такой чувствительный. Такой артистичный по природе.

– Уверена, ничего страшного, – успокоила ее Дэйзи. Ей подумалось, что когда пес дышит, внутри пасти собаки заметна голубизна. Возможно, она недооценила дозу порошка из абрикосовых косточек, необходимую для того, чтобы убить старого пса, и в этом случае у нее достаточно снадобья, чтобы убить Юнис несколько раз. – Вероятно, он перебегал. – Как будто Джаспер только и занимался таким недостойным делом, что носился вокруг. – Пусть остается дома, а мы навестим его позже.

Они пошли сначала по аллее в сторону дороги, где автобус каждое утро высаживал Дэйзи и каждый вечер подбирал ее, а затем двинулись по тропинке, протоптанной между полями. Небо было ярко-голубым, редкие облака проплывали по нему, то собираясь вместе, то снова разбегаясь. Дэйзи чувствовала резкий аромат цветов, росших по краю полей. Ярко-золотые, на тонких ножках, они кланялись ветерку, который распихивал на небе облака.

Юнис шла впереди, по-мужски помахивая палочкой. Дэйзи не видела ничего приятного в том, чтобы стараться от нее не отстать, но ходьба помогла ей отринуть тревоги о доме, где ее жертвы сидят за своим вечным чаем.

– Я знаю здесь каждую тропку, – доверительно сообщила Юнис. – Некоторые остаются неизменными веками, а может, и тысячелетиями. Говорят, часть этих тропинок повторяют старинные пути передвижения. Можно представить римских легионеров, шагающих прямо по этим полям. Или друидов.

Дэйзи же скорее представляла, как Юнис бьется в агонии и синеет по мере того, как цианистая кислота прожигает себе путь по ее телу.

– Да уж, – все же отозвалась она на ходу.

Они шли по пологому склону вверх, и на вершине Юнис остановилась, зачарованно глядя перед собой. Дэйзи едва поспевала за ней. Когда она тоже добралась до гребня холма, то ощутила, что воздух, который остался у нее в груди, застрял в горле.

Перед ними возвышалась церковь. Старинная церковь из серого камня, с квадратной башней посередине и старым деревянным строением, прилепившимся к противоположной, с большой двустворчатой дверью, стене. Она располагалась в центре кладбища и отделялась от окружающих полей каменной стенкой. От церкви вела тропинка в сторону каких-то далеких зданий.

– Церковь Святого Алкмэнда, – сказала Юнис. – Здесь с 1970-х годов нет викария. Священник приезжает раз в месяц, число прихожан невелико и продолжает снижаться по мере того, как люди умирают. Хотя архитектура хороша. В основном норманнское влияние. Жаль будет ее утратить. Взгляни на деревянную пристройку с дальней стороны: помнится, я где-то читала, что она ровесница прежней церкви, которая стояла на этом месте. Англосаксонской. Построена без единого гвоздя. Детали, видимо, скреплены деревянными клиньями. Давай подойдем ближе.

– Я бы лучше не ходила, – ответила Дэйзи, но Юнис уже решительно пошла вперед.

Дэйзи снова взглянула на церковь. Что-то в том, как она стояла – одинокая, но не сожалеющая об этом – среди полей, вселяло в Дэйзи беспокойство. Церковь словно ждала ее. Все эти годы ждала ее возвращения, лелея в сердце темные мысли.

Юнис уже достигла каменной стенки и шла вдоль нее в сторону входа в покойницкую. Дэйзи пошла за ней, чувствуя нарастающее беспокойство.

Кладбище давно заросло травой и цветами. Могильные плиты были разъедены просоленным воздухом и покрыты мхом до такой степени, что напоминали валуны. Надписи, вырезанные на них, были уже не более чем углублениями в граните, как воспоминания, которые стираются, и остается лишь смутное чувство, что нечто когда-то было, а теперь утрачено навсегда.

Юнис провела рукой по покосившемуся надгробию.

– Представь историю этого места. Оно остается тем же, тогда как все вокруг – деревни, страна, мир – изменилось.

Но Дэйзи не слушала. За углом церкви она заметила лежащую на земле могильную плиту. Подошла. Ноги не хотели слушаться, но не могли остановиться. Видимо, благодаря громаде церкви буквы, вырезанные на плите, были почти читабельны.

«Мэдлин Поул», – прочла она.

Но такого не могло быть. Потому что она знала: до того как стать Дэйзи Уинтерс, Вайолет Чэмберс, до того как стать кем-то еще, ее звали Мэдлин Поул.