Текст книги "Алайна. Уроки благодарности и лжи (СИ)"

Автор книги: Наташа Фаолини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Отдельной радостью стало то, что Олег не требует близости. После того, что он сделал, я бы, конечно, и так не пошла к нему в постель, даже если бы он настаивал. Но всё равно, так будет гораздо проще.

Ещё покоя не давали Маринины слова о том, что никто из девушек с ним не был близок, даже до свадьбы. Но я-то была! Почему же он сделал исключение для меня?

Ладно, отложим этот вопрос до лучших времён.

И, конечно, меня заинтересовало то, что обронила Марина насчёт жандарма: а именно, что он захаживает сюда каждые несколько недель. Зачем блюстителю порядка регулярно наведываться в дом к уважаемому князю? Уверена, есть причины, о которых я не знаю.

Внезапно я поймала себя на мысли, что обдумываю какие-то проблемы, о которых сегодня утром даже не помышляла! Насколько быстро я стану считать эту страну, этот мир своим домом? Стану ли когда-либо?

Двенадцать жён.

Тринадцать. Да, тринадцать. Правда ли ты собрал нас из-за какого-то предсказания? Эта причины столь нелепа, что я диву даюсь, как девушки так легко взяли его слова на веру. Для чего ему девушки с Земли на самом деле?

Пока что вопросов у меня намного больше, чем ответов.

Я время от времени подливала горячую воду, радуясь хотя бы тому, что здесь есть элементарные удобства. Накопитель сиял белым цветом, словно ночник, и я хлюпалась в воде до самой темноты. Крошечная отдушина в чужом, незнакомом мире.

Пока что я видела для себя два основных задания. Первое – узнать, кто ещё может путешествовать по мирам, кроме Олега, и, по возможности, разыскать этого человека. Вдруг он сможет вернуть меня домой?

Второе – встретиться с жандармом Лейбурном. Или хотя бы с кем-нибудь другим, кто сможет объяснить мне, кто я в этом мире, и каких прав в этой стране удостоена. Спрашивать о подобном у жён Ольгерда или у него самого, полагаю, бессмысленно. Он может соврать, и без постороннего человека я никак не проверю, правда это, или нет. Девушки же сами могут быть обмануты и не нарочно обмануть меня.

В тумбе я нашла одеяние необъятных размеров, и споро приспособила его себе под банный халат. В комнату вплыла огромным белым облаком, и едва не споткнулась, увидев у окна Олега.

Его выражение лица демонстрировало смертельную усталость, но меня она не тронула. В одну секунда вся злость, сдерживаемая мной до этой поры, всколыхнулась, словно снег в новогоднем шаре, и выплеснулась наружу.

– Что ты забыл в моей комнате? – Ледяным тоном спросила я, инстинктивно запахивая халат на себе ещё туже. – Недостаточно насмотрелся на моё унижение?

Его взгляд излучал беспокойный огонь, мой – яростный лёд. Мы оба приготовились к конфронтации.

7

– Твои потуги показаться смелее, чем ты есть, бессмысленны. – Отчеканил он. – Я знаю, как ты мягка. Как слабохарактерна.

У меня отвисла челюсть.

– Да, я мягка. – Осторожно произнесла я, ощущая себя дерзкой, как пантера, готовящаяся к прыжку. – Невнимательному наблюдателю может так показаться.

Я бесстрашно подошла ближе к нему и задрала подбородок так высоко, как смогла, смотря прямо в его поганые глаза. Мы словно метали молнии друг в друга! Он молчал, и я продолжила, несмотря на сжатые в ярости зубы.

– Я в этом мире ровно до тех пор, как у меня появится первая, крошечная, малюсенькая возможность сбежать. Будь уверен, я воспользуюсь ею в ту же секунду. Этот момент станет началом твоего конца. Перед побегом я наломаю таких дров, что ты до конца жизни будешь жалеть, что втянул меня в свои мерзкие игры. А теперь пошел прочь из моей комнаты! Я устала, и хочу отдохнуть.

Меньше всего в жизни я ожидала, что в следующий момент мы сольёмся в поцелуе, но именно это и произошло. Олег сжал меня с такой силой, что я на мгновение потеряла самоконтроль, а дальше… Жар опалил мои губы, и я на миг поддалась этой слабости. Всего лишь на миг!

Звонкая пощёчина отрезвила князя. Он не ожидал сопротивления – по нему было видно. Глаза, обычно немного прищуренные из-за близорукости, сейчас широко раскрылись. В них плеснулась ярость. Но и удивление тоже.

– Не смей ко мне прикасаться! – Прошипела я, отходя. – Никогда в жизни больше не смей прикасаться ко мне! – Повторила ещё громче.

– Твоё тело говорит о другом. – Неожиданно спокойно ответил Олег. Нет… Пора перестать называть его Олегом. Так звали моего жениха, заботливого, пусть он и имел некоторые диктаторские замашки. Стоящий же передо мной мужчина – князь Ольгерд, не имеющий к моей жизни никакого отношения. Он мне не муж – посторонний. И отношение заслужил соответствующее. – Ладно… Попрошу только об одном: сохрани мой визит втайне от других. Не желаю стать объектом пересудов.

Посмотрите только, великий аристократ снизошёл к просьбе! Теперь я ещё больше укрепилась в мысли, что Марина не единственная, кто обделён любовным интересом мужа. Обделены все, кроме меня, и он хочет это скрыть!

– Прошу, уйди. – Я не стала отвечать на его просьбу ни согласием, ни отказом. Я ещё сама не знаю, что принесёт мне больше забот. – Не хочу тебя видеть. Уйди, иначе я выпрыгну в окно.

– Нет нужды, – Ольгерд криво усмехнулся. – Ты открываешься с другой стороны, Алла. С той, что я за всё время в тебе не заметил. Но знаешь, что самое интересное?

«Мне это нравится…»

Что это было: шелест ветра, запутавшийся в ветвях тополя? Может, мои собственные мысли, подчинившиеся воле князя? Или же его прощальные слова перед уходом? Слова, от которых меня проняло дрожью?

Я гадала об этом всю ночь, и сон одолел меня лишь наутро.

Марины была так добра, что лично сопроводила меня в столовую. Мы снова брели по величественному замку, в этот раз сонно и размеренно. Девушка болтала о всякой чепухе, но я всё равно внимательно слушала, боясь пропустить какую-нибудь мало-мальски полезную крупицу информации.

– Вчера ко мне пришла Олеся, и мы целый вечер тренировались пению. – Весело вещала она. – Надо же будет чем-то развлекать гостей на пиршестве.

– Каком пиршестве? – Я замерла, ожидая чего угодно, но только не того, что она сказала.

– Ваша свадьба, конечно. – Пояснила Марина. – Ты думаешь, достаточно просто приволочь любую девицу и назвать своей женой? Необходимо представить её обществу, и, что главнее – Триумвирату. Это орган административной власти в нашей палатине. Вы повторно принесёте супружеские обеты, и Триумвират подтвердит законность вашей связи.

– То есть брак, заключённый в нашем мире, здесь не котируется? – Повеселела я. – Что, если я не произнесу свадебных клятв?

– Тогда вы не будете считаться мужем и женой. – Непонимающе ответила Марина. – Только ты этого не сделаешь.

– Ты уверена? – Я усмехнулась.

Девушка остановилась. Её руки в одно мгновение схватили меня за предплечья. Сжали цепко.

– Не делай глупостей! – Взволнованно прошептала она. – Ольгерд – тот ещё говнюк, но ты хотя бы будешь под его защитой! Сначала убедись, что ты живешь в безопасности, а потом уже решай, как поступать дальше. Ну не согласишься ты признать брак, и что? Куда ты пойдешь? Это чужой мир, и ты не знаешь правил, по которым он живёт.

– Ты ведь говорила, что земных женщин здесь не обижают. – Возразила я, но моей решимости заметно поубавилось.

– Да. – Коротко ответила Марина. – Если они чьи-то жёны. Особенно – жёны чиновников, юриспрудентов или аристократов. Я не знаю, бывало ли раньше, чтобы жена не подтвердила брак, и что с ней случилось дальше, если таковая и была. Но проверять тебе не советую.

Её слова заставили меня крепко призадуматься. Есть ли в них рациональное зерно? Определённо. Но что, если сбежавших жён нет как раз потому, что всех пугают этой байкой о неизвестности и ужасах, поджидающих за ближайшим забором? И все боятся, и потому становятся жёнами, пятыми, десятыми?

Мои раздумья были прерваны приветствиями разной степени дружелюбности: в своих размышлениях я и не заметила, как мы вошли в столовую. Одиннадцать девушек уже трапезничали, но каждая из них так или иначе со мной поздоровалась.

– Алла, доброе утро. – Личико Карины осветилось доброй улыбкой. – Присаживайся! Будем выбирать тебе имя.

8

До этого момента мне казалось, что я прекрасно отдохнула, но слова Карины словно мешок камней мне на спину сыпнули. Выбирать мне имя?

– Выбирать имя? – Уже громко повторила я. – Моё старое чем-то провинилось?

– Нет, что ты! – Карина округлила свои прекрасные, чуть раскосые, глазки. – Просто наши родные имена слишком выделяются среди населения. Иногда в людном месте – например, в зале на балу – кому-нибудь нужно будет тебя позвать, и лучше, если это имя будет привычным для уха здешних жителей. Мы и так выделяемся среди девушек, рождённых на Асире, так не будем же подчёркивать наши различия пуще того, что есть.

– Ладно, – покладисто согласилась я. Всё равно планирую сбежать при первой же возможности. – И как же тебя называют местные жители?

– Корентайн.

– Как? – Я поперхнулась напитком, который только что сёрбнула. – Ты сама его выбрала?

– Нет. – Залилась румянцем Корентайн. – Его для меня выбрал Ольгерд. Я была первой его женой, и у меня тогда ещё не было столько младших сестёр, чтобы помочь выбрать имя. Но я благодарна супругу, что назвал меня именно так, и ношу это имя с гордостью.

Столько младших сестёр… Как изящно Карина указала на своё превосходство над остальными жёнами Ольгерда. Она была первой, а, значит, она главнее.

– А подскажи, сколько тебе лет? – Не удержалась я.

– Двадцать три. – Сияя ясными голубыми глазками, немедленно ответила Карина.

Понятно. Мне вот двадцать пять, и я никак не могу быть её «младшей сестрой» в контексте возраста. Значит, всё же, она ставит себя немного выше нас всех. Мне не показалось.

Да вот только вряд ли это что-то ей дало, судя по тому, что вчера Ольгерд просил меня не говорить никому о его ночных похождениях в мои покои. Хм… Информации становится немного больше, но  всё равно ничего не понятно.

– Марина, а твоё имя? – Я повернулась к девушке.

Та дожевала что-то и буркнула.

– Марселин.

Это просто… Просто… Положите меня в корзину, и спустите вниз по реке.

– Умоляю, давайте подберем мне имя попроще, чтобы со стороны не казалось, что кто-то вызывает дьявола, произнося его.

– Но здесь любят длинные имена. – Вмешалась одна из жён. – Чем длиннее имя, тем, как бы это странно не звучало, девушка считается красивее. Из Анны мне пришлось превратиться в Аннилану, чтобы соответствовать статусу супруги Ольгерда: ведь не может у князя быть жена с простецким именем Аня.

Не знаю, остался ли замечен ещё для кого-то отголосок сарказма в её голосе. Я чуть приподняла брови. Она определённо недовольна сменой имени. Возможно, Марина права, и большинство девушек действительно не жалуют Ольгерда. С Анной нужно будет поговорить.

– С твоим именем намного проще. – Карина коснулась своих чёрных волос, переливающихся блеском, словно перья павлина, и перебросила их на другое плечо. – Алла – очень мелодичное имя, ему несложно подобрать аналог. Алламинта, Аликантора…

– Сразу нет. – Я в ужасе посмотрела на неё. – Есть ли имена не столь грубые? И вообще… Раз уж нужно сменить имя, я хочу его выбрать сама для себя.

На меня обескураженно уставились двенадцать пар глаз. На лице каждой из жён читалось: «А что, так, можно было?».

– У нас так не принято. – Насупилась Карина. – Сёстры для тебя должны выбрать имя.

– Это ты придумала? – В столовой повисла напряжённая тишина, но я не обратила внимания. Мне до смерти надоело слушать её якобы доброжелательный лепет. – Я «сестёр» сегодня во второй раз вижу, и они мне ничего не должны. Я думаю, что мне подойдёт имя Алайна. Похожее на моё, приятное по звучанию, сокращённо – Айна. Вот.

– Сёстры, она… Она меня не слушается! – Глаза Карины наполнились слезами. – Она хочет внести смуту в наши ряды! Но тебе не удастся поссориться со мной. Я желаю тебе только добра и счастья, и знаю, как тебе тяжело сейчас. Потому хочу наречь тебя Аленвизиной. Оно тебе идеально подойдёт. Поддержите же меня, девочки!

– Девочки. – Зловещим шепотом произнесла я, и все снова замолчали, чтобы меня услышать. – Если кому-то в голову взбредёт назвать меня Аленвизиной, к тому я приду ночью, и нежно опущу подушку на лицо.

– Кариша, одумайся. – Внезапно произнесла Марина. – Аленвизина – старомодное имя, и жена, носящая его, несомненно бросит скверную тень на статус князя.

– Точно! – Тут же обеспокоенно отозвалась «Корентайн». – Я что-то не подумала. Но Алайна – слишком короткое. Это тоже оставит на репутации Ольгерда грязное пятно.

Марина окинула меня двусмысленным взглядом, и я едва не бросилась её расцеловать. Только что она показала мне блестящий способ манипулировать Кариной! Стоит упомянуть её аристократического супруга и намекнуть на возможный вред ему, и она сразу же отбросит любые действия, что способны его причинить.

– Какое счастье, что меня репутация князя заботить не в той степени, что тебя. – Елейным голоском ответила я ей. – Алайна – отличное имя, на которое я согласна. Советую тебе тоже согласиться на него, иначе потом будешь винить себя.

Острые локотки Карины в одно мгновение слетели со стола – она поднялась со стула, и, послав мне полный чувства собственного достоинства взгляд, вышла из столовой. Стук её каблуков слышался всё дальше, но внезапно зазвучал наоборот – ближе. Что-то вернуло её назад.

– Девочки. – Карина влетела обратно в столовую. – Нам нужно поторопиться. Прибыл жандарм Лейбурн.

Обеспокоенные девушки засобирались, одна за другой покидая столовую. Карина же подошла ко мне.

– Не вздумай сболтнуть лишнего! – Угрожающе настроенная, она выглядела словно котёнок, который, играясь, хочет тебя укусить. – Не говори ничего, что могло бы навредить Ольгерду! Ты поняла?

– Да. – Коротко ответила я, преследуя лишь одну цель: чтобы этот разговор скорее закончился, и я, наконец, смогла встретиться с жандармом.

9

В вестибюле все жёны Ольгерда выстроились изящной шеренгой. Я пришла последней, и с балкончика второго этажа над лестницей наблюдала за ними: все в пышных, нарядных платьях похожих фасонов, но каждая со своей отличительной чертой.

Марину, стоявшую ко мне спиной, выделяли среди других множественные косички в волосах. Карина то и дело нервно отбрасывала назад длинные тёмные волосы – её гордость и распознавательный знак. Анна, с которой я познакомилась сегодня, была блондинкой, как я, но её волосы оказались самыми короткими среди всех девушек. Цвета из платьев разительно отличались: попугайно-жёлтый соседствовал со строгим серым. Одни взмахивали кружевными рукавами, другие поправляли рюши и прихорашивались перед зеркалом.

Кто же вы, девочки? Что связывает вас?

Нас?    

Что может быть общего у тринадцати жён князя, кроме того, что все мы с Земли? Отгадка должна быть прямо передо мной, ведь я вижу их всех своими глазами! Но информации всё ещё недостаточно, чтобы делать конкретные выводы.

Я вздохнула и ступила на первую ступень в ту же секунду, как отворилась дверь, перед которой выстроились дамы, и в помещение вошел, полагаю, жандарм Лейбурн собственной персоной.

Он оказался… эффектным. Фактурным. Таким, что единожды встретишь на улице, и больше не забудешь. Чуть небрежно взлохмаченные волосы совсем немного спадали на глаза цвета янтаря. Прямой узкий нос гармонировал с полноватыми, как для мужчины, губами. Одежда – удлинённый жакет, стилизованный под крупную чешую на груди – прекрасно давала понять, что сложен жандарм не хуже Ольгерда. Но самым привлекательным в его образе оказалось его дружественное выражение лица, появившееся, едва он взглянул на выстроившихся перед ним двенадцать прекрасных дам.

– Девушки, одним своим видом вы поднимаете мне настроение. – Улыбнулся Лейбурн, подходя ближе. – Я слышал, что ваши ряды пополнила ещё одна прелестница, но почему я её…?

В этот момент он и увидел меня, спускающуюся вниз по лестнице. Надо признать – я знала, что выделяюсь на фоне девушек своим ярким фиолетовым платьем, которое мне утром одолжила Марина. Глаза жандарма чуть прищурились, а губы едва дрогнули в одобрительной улыбке.

Я не знала, как приветствовать постороннего мужчину, а тем более – служителя правопорядка, согласно здешнему этикету, но внезапно вспомнила, что я на него чихать хотела с высокой колокольни.

– Господин Лейбурн! – Я добавила в голос побольше сахара, а во взгляд – кротости. – Извините мне моё маленькое опоздание. Я здесь совсем недавно, и ещё плохо знаю этот дом. Мои же сёстры, видимо, так спешили и хотели вас увидеть, что никто мне не показал дороги.

В стройном ряду красавиц послышалась недовольная возня. Боковым зрением я увидела, как к нам приближается Карина.

– Простите Алайне её неосведомлённость, жандарм. – Девушка со всей строгостью обратилась к мужчине. – Она прибыла вчера, и мы не успели привить ей всех правил учтивости, которых она обязана придерживаться в высокопоставленном обществе.

– Я вовсе не в обиде, дорогая Корентайн. – Отвечал Лейбурн, скользнув скучающим взглядом по Карине. – Я радуюсь каждый раз, приходя в ваш дом, потому, что столько красоты не могло быть собрано больше не в одном доме Каллахары. Князя можно вновь поздравить с удачным… ммм… пополнением коллекции. – Теперь он обжег меня прикосновением своего янтарного взгляда.

«…Столько красоты не могло быть собрано больше не в одном доме Каллахары» – чёрт, что это значит? Подобные гаремы нетипичны для этой страны? Что мы в западне?

Что этот мужчина пытается мне сказать? И пытается ли вообще? Я бы многое отдала, чтобы побеседовать с ним один на один.

– Я рада, что мы смогли разукрасить ваши серые будни, дорогой Рэнуард. – Холодно обронила Карина. – Но, видите ли, в ближайшие дни нас ждёт подготовка к свадебному торжеству, и мы вынуждены каждую свободную секунду тратить на неё. Не сочтите грубостью…

Ясно, она пытается его спровадить. Интересно, что там за тёрки между Лейбурном и Ольгердом? В любом случае, я на стороне жандарма, и сделаю всё, чтобы выбить с ним встречу.

 – Уважаемый жандарм! – Я бросилась к нему, обходя Карину, и поспешно схватила мужчину за обе ладони. Не будет же она отрывать меня от него при помощи грубой силы? – Я мечтаю повидать вас на нашем празднике! Уверена, вы окажете нам с Ольгердом подобную честь, и прибудете на свадьбу в качестве самого уважаемого гостя!

Мои глаза горели такой искренней наивностью, а его – холодной решимостью, что мы мгновенно поняли друг друга. Его пальцы в моих руках шевельнулись едва заметно для меня самой – и вот я сжимаю в ладони, вспотевшей от переживания, маленькую, свёрнутую в несколько раз, записку.

На лице Карины было написано полное фаталити.

– Не думаю, что это будет уместно. – Заведомо обречённым тоном начала она, видимо, понимая, что причинённого вреда уже не исправить. – Жандарм – такой занятой человек… Вряд ли он…

– Я буду счастлив посетить ваше торжество. – С энтузиазмом подтвердил Лейбурн, лихо блеснув глазами. – Не могу же я, право, отказать самой невесте. Ради подобной чести я готов отложить любые свои дела.

Карина зло взглянула на меня, и впервые её яростный вид меня не порадовал.

10

Ах, какой мужчина! Я поражена. Как он понял? Как он догадался, что мне нужна помощь? Записка… Он ведь заранее её приготовил, это понятно. Догадывался о том, что в доме князя твориться неладное? Хотя, о чём это я. Посмотрите на этих безмолвных девиц, неспособных сказать слово в свою защиту! Хотя бы одна, ну хоть кто-то должен был за всё время рассказать служителям правопорядка о том, что мы все силой привезены сюда! Почему они молчат?!

– Ты! – Разъярённо ткнула в меня пальцем Карина, едва мы все вернулись в столовую. – Что ты себя позволяешь? Как только ты посмела пригласить жандарма на праздник без ведома князя! Ты хоть представляешь, причиной каких проблем может стать твой необдуманный поступок?

– Убери. Руки. – Отчеканила я, одним движением убирая лишнюю конечность с моего тела. – Ещё раз такое сделаешь, и попрощаешься с пальцами навеки. Усекла? Мне нет дела до размышлений князя, и его проблем с законом, как и нет дела до твоих переживаний!

Я выдохнула. Эта девица разводила меня на эмоции, которые я не могла себе позволить в этой ситуации. Соберись, Алла! Не поддавайся этим манипуляциям!

– Я всего лишь хочу тебе помочь! – Внезапно залилась слезами Карина. – Нам всем было трудно, когда мы здесь оказались… Но никто не был таким проблемным, как ты! Все девочки помогали мне, мы утешали друг друга. Мы стали семьёй! Но вот ты, ты делаешь всё, лишь бы не стать нашей сестрой!

– Карина… Девочки! Проснитесь! – Обессиленно произнесла я, не встречая понимания в их глазах. – Вы оказались здесь насильно! Нарушены ваши права человека! Какая семья? Ты слышишь, что ты несёшь? Почему вы не делаете ничего, что вернуться домой?

– Чем ты меня вчера слушала? – Карина вытерла слёзы. – Никто из нас не нужен на Земле! Я росла в детском доме, как и большинство девушек в этой комнате. У нас нет ни родителей, ни друзей, ни средств к существованию. Под крылом Ольгерда мы обрели дом! У нас есть еда и безопасность; мы вольны выбирать угодные нам развлечения. Я не зря называю девочек сёстрами: у меня в жизни не было никого ближе них! Мы все благодарны князю за тот дар, что он нам преподнёс, выбрав нас и забрав сюда!

Ого! Оказывается, Карина способна на экспрессивные эмоции, если её вынудить. Но то, что она говорит, шло вразрез с тем, что мне вчера говорила Марина, а именно – то, что никто из девушек не любит князя.

Кажется, первая жена в своей пламенной речи сболтнула лишнего, потому, что девочки бросали на неё подозрительные взгляды.

– Если он такой бескорыстный, почему не отпустит нас? – Подала голос Анна. Все удивлённо посмотрели на неё. – Он нас привёл в этот мир, и что? Мы здесь пленницы! Мы не можем выйти замуж за любимого – мы не можем этого любимого даже просто повстречать, так как вынуждены постоянно сидеть взаперти! У нас не может быть ребёнка, потому, что Ольгерд за целый год не сделал даже попытки лечь с кем-либо из нас! – Внезапно взорвалась она. – Не делайте вид, что это неправда! Он мог бы подарить хоть одной из нас смысл жизни, но не сделала даже этого. Не отводите глаз! Вы ведь знаете, что так и есть.

В столовой повисла густая тишина. Карина замерла с чуть приоткрытым ртом, словно хотела что-то возразить, но так и не нашла подходящих аргументов. Марина стояла с каменным лицом; Анна всё ещё пылала.

– Во время первой встречи с каждой из нас, – неожиданно ровным голосом произнесла Карина, – жандарм Лейбурн настаивал на личной беседе. Когда мы отказывали – он пользовался обходными путями. Каждой новой жене он передавал записки, слал письма, подкупал слуг, лишь бы выйти с нами на прямой контакт вне стен этого особняка. Ответь мне правдиво: о чём вы договорились? О встрече?

– Ты нормальная? – Холодно переспросила я, стараясь ничем не выдать себя. Записка от жандарма была надёжно спрятана за корсетом, и сейчас словно начала натирать. – Ты слышала каждое наше слово, ведь стояла в десяти сантиметрах от нас.

– Да. – Хмуро подтвердила она. – Потому уверена, что вы успели обменяться информацией. Ты ведь из-за этого пригласила его на свадьбу? Вам не хватило времени на обсуждение всех вопросов.

Да, прозорливости ей не занимать. Но и я не могла сознаться.

– Карина, ты бредишь. – Ещё более спокойным голосом ответила я. – Тебе нужно прилечь. И мне тоже нужно прилечь. Я смертельно устала за это утро.

Я быстро, пока первая жена не придумала для меня новых проблем, вышла из столовой и с облегчением выдохнула. Из этого коридора я знала дорогу в свою комнату.

Немного позднее меня навестила Марина. Её глаза были озадачены, а губы – недовольно поджаты.

– Зачем ты заедаешься с Кариной? – Вполне доброжелательно, но твёрдо и немного расстроенно спросила она.

– Я не специально. – Понуро ответила девушке. – Она вынуждает меня к этому своими словами, и ещё тем, что постоянно требует подчинения. Карина для меня не тот авторитет, под который я стала бы прогибаться. Потому и бунтую. Скажи… А почему ты к ней так снисходительна? Ты ведь сама видишь, что она – не образец добродетели, а преследует свои личные цели.

– Не образец. – Согласилась Марина. – И да, преследует. Только вот Ольгерд забрал меня сюда на следующий день после похорон отца. Мать я видела только на фотографиях, а папа… Он меня растил один. В день его смерти я металась от окна к окну – мне хотелось выброситься. Даже было всё равно на то, что там предлагает Ольгерд. Я не помню перехода сюда. Зато помню, как Карина месяцами утешала меня. Как носила мне горячее молоко с мёдом. Как научила вышивать и впервые назвала сестрой. Для меня это не пустой звук. Она меня спасла.

Она замолчала, и я тоже прикусила язык. Кто же знал, какой внимательной может быть Корентайн.

– Извини. – Через некоторое время произнесла я. – Извини, что подобное случилось. Я не хотела тебя расстраивать. Но извини меня и за то, что похожее будет происходить и дальше. Ты же видишь, что для меня такой жизни недостаточно; Карина же пытается заткнуть меня и убедить, что я в раю. Я не смогу остаться безмолвной. Рано или поздно…

«Я вырвусь из этой клетки».

11

Вечером я наконец-то осталась наедине с собой, и с большим удовольствием вытянулась на кровати. Тёплый ветерок деликатно обдувал меня, заморенную, и я не заметила, как задремала.

Это было большой ошибкой – расслабиться в доме врага. Бдительность нельзя было терять ни на секунду.

Проснулась я от едва ощутимых поглаживаний по бедру. Чужие пальцы осторожно касались меня через ткань платья, но прикосновения были такие узнаваемые, что я проснулась и мгновенно вскочила с кровати. Рядом, с задумчивым выражением лица, сидел Ольгерд.

Его внешность претерпела изменения в этом мире. На Земле, ухаживая за мной, он предпочитал строгие деловые костюмы. Его максимум послаблений самому себе заключался в редкой возможности надеть чёрные джинсы, и вязаный пуловер в тон.

Здесь же он выглядел, словно сошел со страниц исторического романа. Коричневый камзол оттенял его карие глаза и короткие, тёмно-каштановые волосы; в одном ухе блестела серьга. Взгляд, сосредоточенный и изучающий, был направлен на меня.

– Ты напугал меня. – С твёрдостью в голосе, которой на самом деле я совсем не ощущала, упрекнула я своего супруга.

Его глаза прищурились ещё больше. Интересно, в этом мире он может носить очки? Или здесь это совсем уж чужеродный атрибут? Без них он очень плохо видит всё, что находится дальше нескольких метров.

– Не могу понять, что не так. – Он пожал плечами. – На Земле тебе нравилось всё, что я с тобой делал.

От его слов пробежали мурашки. Почему?

– Со мной – делал, – попробовала я вывести его на разговор. – Но с остальными – нет.

– Нет. – Отрешённо ответил он.

– Тогда, – продолжила я, – предположительно, я могу понять, по какой абсолютно тупой причине ты забрал меня сюда, но я до сих пор не понимаю, на кой ляд тебе двенадцать девчонок, с которыми ты даже не спишь.

– Великие дела во многих мирах творятся исходя из жажды секса. – Усмехнулся. – Но только не в этом.

– Но почему-то ты ей всё равно поддался. – Ехидно заметила я.

– Думаешь, ты здесь поэтому? – Вопросительно поднял бровь Ольгерд.

– Честно, меня просто интересно, зачем ты собрал гарем из двенадцати красавиц, и насвистел им в уши сказочку о пророчестве. Что же касательно меня – я уже не задаюсь вопросом «Почему?». Я размышляю «Когда же я вернусь обратно?».

– Тринадцать. – Поправил Ольгерд. – Тринадцать красавиц. А касательно пророчества… Одним из критериев, по которым ты была отобрана, был твой ум и придирчивость в наблюдениях. Я в тебе не ошибся.

– Зато я… Ошиблась в тебе. – Не смотря на все усилия голос дрогнул. Я опустила голову – побоялась, что заплачу.

Он подошёл, и я мгновенно вскинула лицо. Угрозу надо встречать с поднятой головой, иначе не смогу больше уважать себя. В его оценивающем взгляде сквозило одобрение, которое мне было безразлично.

– Ты… выделилась на фоне остальных ещё на Земле. – Медленно произнёс он, наклоняясь к моему лицу. Его губы остановились в сантиметре от моих. – В конечном итоге, после… ммм… всего, что я запланировал, я смогу обойтись без них всех. Но не смогу без тебя.

Почему моё сердце ёкнуло на этих словах? Я же поклялась вечно его презирать! Но когда он наклонился ещё ниже, и почти неощутимо коснулся моих губ, я, почему-то, не отстранилась. Поцелуй получился долгим и сладким, и в какой-то момент я перестала замечать его наглых рук, оказывающихся в неподходящих местах. Но стоило ему коснуться моей груди, как сознание прострелила мысль: «За корсетом записка от жандарма!»

Я отскочила от Ольгерда, словно от испуга, хотя он там тоже присутствовал. Нельзя князю знать, что я в обход его ведома планирую повстречаться с Лейбурном.

– Это лишнее. – Несвязно произнесла я, приходя в себя. Язык заплетался. – Не делай такого больше. Я тебе запрещаю.

Эта многозначительная усмешка всегда кардинально изменяла его лицо: усталые морщинки разглаживались; скрадывались тёмные круги усталости под глазами. Властно-надмённое выражение лица сменяло довольное. Словно кошачье.

– Будь осторожна. – Его шёпот напомнил мне о наших ласках, которым ми предавались бесчисленное количество раз. – Я хорошо знаю, что ты любишь. Как ты любишь. Когда, и куда. Знаю, как ты сладка, когда стонешь от удовольствия.

– Ты не всё обо мне знаешь. – Покачала головой я, тяжело дыша и подавляя волну возбуждения, накрывшую меня вопреки моей воле.

– Не всё. – Он отошел на шаг, и напряжение ослабло. – Но достаточно. Я приходил рассказать, что твоя усадьба достроена. Но ты сбила меня с мысли, коварная Алайна.

– Ты! – Возмутилась я. – Иди отсюда, извращенец!

Он послушался, оставив меня одну в комнате, и я несколько раз глубоко вздохнула. Вот же… сексуальный чёрт! На двери была задвижка, и я тут же привела её в действие, отрезая Ольгерду путь назад.

Не теряя времени, вытащила из корсета записку от жандарма, о которой до прихода мужа успела забыть. Лейбурн умудрился свернуть бумажку раз восемьдесят, не меньше, и я ещё несколько минут разворачивала её. На квадратном куске бумаги было схематично изображено шесть строений: первое что-то вроде городского управления; от него аккуратная стрелочка указывала на последний изображенный дом, над которым находилось солнце. Пятый дом от городской ратуши, если смотреть на Юг? Верно?

Я догадалась, что это местная жандармерия. Там я смогу отыскать Лейбурна, если придумаю удобоваримую причину для остальных отправиться одной в город. С этим будут сложности. Карина ни за что не поверит, что я иду в поле за цветами, или в лавку за продуктами.

Но внезапно я вспомнила, что мне по боку её мнение, и от этого даже полегчало. Какое невероятно полезное умение!