Текст книги "Код каббалы"
Автор книги: Натан Барридж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)
ДЖЕЙМС
Джеймс покачивался на волне, как безвольная водоросль, ставшая игрушкой противоборствующих течений. Он лежал на спине, широко раскинув руки и ноги, в его светлых глазах отражалось бескрайнее небо. Море омывало его тело и вода забивалась в уши. Прямые волосы ореолом стояли вокруг головы, словно заросли ламинарии. Он лежал на волне, радостно впитывая мгновения неожиданного спокойствия.
На каком-то уровне сознания Джеймс знал, что это происходит во сне. Его мозг говорил ему, что он плывет по теплому соленому морю, но его нервные окончания вступали с ним в спор, потому что одежда оставалась сухой. Его качал прибой, а тело оставалось неподвижным. Небо без единого облачка простиралось над его головой синей бесконечностью, хотя глаза Джеймса были закрыты. Он был в Озерном крае, в сотнях миль от средиземноморского миража, и все же он был и в нем.
Его тревожило то, что он находится в двух местах одновременно. На миг он напрягся, пытаясь сосредоточиться на известной ему реальности, но море не отпустило.
Соленая вода сомкнулась над его лицом и заструилась в его открытый рот, как жидкий воздух. Она заполнила его легкие, но он продолжал дышать. Горизонт погрузился в сверкающую зеленую водную гладь.
К нему осторожно подбирались видения и тут же бросались прочь. Одно было смелее остальных, оно подплыло почти на Расстояние вытянутой руки. Джеймс проплыл сквозь оставленный им след и мельком увидел мальчишку, пинающего футбольный мячик на улице какого-то пригородного поселка. Образ улетучился, оставив след из пузырьков и смутное ощущение узнавания. Знал ли он этого мальчика?
Ближе подплыли другие видения. Он смотрел на них завороженно. Они скользили мимо, безразличные к его присутствию, а он восхищался их необычностью и грацией.
Пузырь воздуха проплыл мимо его лица, и он увидел высокого мужчину в темном пальто, смеющегося, с сигаретой в одной руке и пивной кружкой в другой. Еще один пузырь – и снова тот же мужчина, произносящий на сцене монолог перед восхищенной публикой.
Этот знакомый на вид человек появлялся повсюду, куда бы ни взглянул Джеймс. Он сидел на лекции в большой аудитории, перед тем как сцена сменилась и он увидел драку на темной улице. Он стоял один посреди зала суда, отовсюду на него с осуждением смотрели недружелюбные лица. Теперь он был в баре с четырьмя другими людьми, слезы подступали к горлу от слов одного из них. Говорила женщина со светлыми вьющимися волосами.
В его бессознательном мелькнула догадка, но механизм до конца не переключился.
Ярко-синее видение подплыло к нему, извиваясь по течению изящными волнообразными движениями. Оно остановилось, изучая его, и он увидел пылающую голубым пламенем пентаграмму, горящую в воздухе над каменным полом. Видение развернулось и отбыло, унося с собой свое сияние. Сильное ощущение дежавю боролось с полудремой, но приближающийся темный пузырь отвлек его.
Оттенок морской волны стал насыщеннее при приближении этого пузыря. Всепроникающий холод пронизал воду. Пузырь подплыл ближе, но единственное, что было в нем различимо, – это очерчивающие его тени. Стали слышны два голоса, словно шепот в подводной пещере, искаженный толщей воды.
– Ты уверена, что он не слышит тебя?
– Да, Саммаэль, я уверена. Он погружен в собственные раздумья и не вынырнет оттуда, пока я того не пожелаю.
– Не убивай его, Лилит. Он нужен нам живым.
– Я это прекрасно знаю, но доставлю себе иное удовольствие.
– Удовольствие приведет тебя к краху, как приводило доселе.
– У тебя есть свои заботы, займись ими, Саммаэль. Надеюсь, ты не отважишься указывать мне на мои. Какие меры ты предпринял, дабы обезопасить инициированного в таинство Элоима Саваофа?
– Покуда никаких, но его жажда знаний делает его уязвимым. Он достаточно скоро дозреет до жатвы.
– А что до остальных?
– Тагирирон попытался подобраться к темноволосой женщине, но безуспешно.
– Он глупец, а нам его ошибки не по карману.
– Вмешался адепт Просветляющего Восхода, но Тагирирон заверил меня, что эта помеха скоро будет работать на нас.
– Ему помешал один-единственный адепт ордена? Как такое могло случиться?
– Он призвал на помощь защиту своего ангельского престола. Тагирирон не мог открыть свою истинную сущность на глазах той женщины.
– Я готова это понять, но у нас почти не осталось времени.
– Я в курсе, Лилит. Гамалиэль готов напасть на индийца. Тот чудаковат, даже среди людей, и пока что умудрялся уцелеть только благодаря помощи своей светловолосой подруги.
– В ней кроется величайшая угроза, – произнес женский голос. – Какие шаги предпринял Орев Зарак?
– Никаких. Он полностью признал, что не смог найти слабости, за которую мог бы зацепиться.
– Это нелепо! Она смертна, а значит, склонна ошибаться. – Воистину так, но наилучший способ ослабить ее – через других. Они более податливы, а в одиночку она не выстоит.
– Ореву Зараку будет весьма удобно, если мы сделаем за него всю работу. Мы должны нарушить единство их каббалы. Только он может этого добиться, сломив ее. Попомни мои слова – в ней ключ ко всем нашим устремлениям.
– Я понял, но доносятся также и тревожные вести о том что в этом мире проявился Метатрон. Мы должны удвоить бдительность.
Женский голос что-то ответил, но диалог пропал из виду вместе с пузырем. Джеймс содрогнулся. Вода стала более холодной и мутной. Пришло время всплывать на поверхность, пока толща воды не придавила его к самому дну. Он поднимался медленно, как воздушный шар, выпускающий воздух и стремящийся подняться на поверхность, пока совсем не сдулся. Внезапно он заспешил. Толща воды давила на него, однако вода же его и выталкивала, и какое-то время он колебался в равновесии. Столб золотого света пронизал воду – и тени бросились врассыпную.
Внутри светового столба зазвучало одно-единственное приказание:
– Восстань!
Воду прорезали когти, сомкнувшиеся вокруг его тела. Они поднимались вверх, разрезая волны, чтобы вынырнуть к сияющим небесам.
Поверхность океана уменьшилась, солнце играло бликами на его зеленой глади. Соленая вода потоком лилась из его рта и ноздрей. Мокрые волосы облепили ему лицо, а соль разъедала глаза.
Первое пробуждение ледяного ужаса зашевелилось в глубине его души.
Зеленый океан разделял два противоположных берега. Один покрывала тьма, в то время как другой озаряло рассветное солнце. Крылья над его головой мерно хлопали, неся его по воздуху.
Струи ветра омывали его тело, но, чувствуя это, он сознавал, что где-то он лежит неподвижно. Когти сомкнулись плотнее вокруг его безвольного тела, но Джеймс не почувствовал боли.
Они летели к залитой солнцем земле, приближаясь к цели с невероятной скоростью. Каменистые овраги под ними чередовались с вереницей холмов. Мерные взмахи над его головой прекратились – крылья распахнулись, чтобы медленно планировать вниз. Деревья-гиганты вырисовывались в сплошной массе листвы, покрывавшей землю. У изгиба круто поднимающейся долины блестело озеро, и снова его посетило чувство смутного узнавания.
Он уже видел это озеро.
Он был тогда среди холмов и деревьев.
Тогда он искал что-то. Нет, кого-то.
Они кружили над озером по все более тугой спирали. Когти выпустили его без предупреждения. Ветер и волны бросились ему навстречу.
Он услышал слова за миг до того, как достиг поверхности: «Когда час пробьет, помни, что нет несмываемых пятен». Это произнес глубокий мужской голос, в котором слышалась неуместная нотка иронии. Но в нем была и теплота утешения.
Джеймс с силой врезался в воду – и больше ничего не помнил.
МОРГАН
– Вчера вы говорили, что чакры – это метафизическое воплощение пяти элементов человеческой души, – сказал Эрик с заднего сиденья. – Что вы под этим подразумевали?
Морган изумленно посмотрела на Эрика. Он промолчал большую часть пути по трассе Ml, отвергая все ее попытки начать беседу. Мистер Чизвик, казалось, тоже был удивлен. Он развернулся на переднем пассажирском сиденье, чтобы посмотреть Эрику в лицо перед ответом. Ричард вел машину и не отводил глаз от дороги.
– Да, я это говорил, – согласился мистер Чизвик. – Вы хотите обсудить это сейчас или дождемся остальных?
Морган бросила взгляд через плечо на вторую машину, в которой ехали Эшвин, Элиз, Поррик и Марджи. Она по-прежнему не могла поверить, что они на это решились. Их спор был долгим и безрезультатным, каббала Чизвиков уже давно испарилась, а он все продолжался. В конце концов довод Элиз о том, что они не могут бросить Джеймса, победил. Ее упорство поразило всех. Обычно она не цеплялась за собственное мнение с такой настойчивостью. Морган была согласна, что у них есть моральные обязательства перед Джеймсом, но не могла отделаться от мрачных предчувствий в отношении этого Храма в Шотландии.
– Почему бы не провести время с пользой? – изрек Эрик.
Она уловила лживую нотку в его голосе. Он никогда не говорил о важнейшем для него деле – получении знаний – с небрежением.
– Ладно. – Мистер Чизвик отрегулировал свое сиденье, усаживаясь поудобнее. – Первое, о чем вы узнаете, когда познакомитесь с каббалой поближе, – это о том, что существуют пласты понимания. Когда Элиз сказала, что чакры представляют собой пять элементов человеческой души, она все верно описала – на начальном уровне. Все сводится к десяти сефирот Древа жизни. Как я говорил вчера, каждая сефира представляет одно из десяти воплощений Господа. Три верхние сефирот выше нашего понимания, их отделяет вакуум, созданный Даатом. Они представляют наиболее отвлеченные, творческие воплощения Айн Соф, также известные как Высшие таинства. Только один человек полностью овладел ими, и, как гласит Библия, в результате этого он вознесся на небо.
– Кто это был? – спросила Морган.
– Его звали Енох, – ответил мистер Чизвик, – и о нем известно, что, когда он овладел тайной мудростью, позже названной каббалой, он стал архангелом Метатроном. Нижние пять сефирот представляют телесное воплощение Божьей воли и являются источниками тех таинств, которые наградили вас вашими дарами.
– И посему каждая из сефирот представляет собой сторону человеческой души, – подытожил Эрик.
– Все верно. Вы схватываете на лету.
– Расскажите мне о таинствах, – сказал Эрик, не приняв комплимент.
– Десятая сефира дает начало таинству Адонай Мелех, его еще называют Нефеш, или животный дух, – пояснил мистер Чизвик. – Нефеш – это жизнь внутри нас, наша связь с физическим миром, или, с чем некоторые поспорили бы, с землей. Адептам Адонай Мелех, таким как Рэйчел и Джеймс, Дарована способность изменять силу и форму физических объектов. Это невероятно мощный дар.
Эрик впитывал знания молча, хотя мысль о том, что Джеймс обладает подобным даром, встревожила Морган.
– Девятая сефира является источником таинства Шад-Дай эль-Чаи. Поррик и Эшвин – братья в этом таинстве. Руах, который некоторые ошибочно принимают за воображение на самом деле есть разумность, отличающая нас от животных. Это способность к осмыслению, предугадыванию идей и воплощению их в реальность. В отличие от таинства Адонай Мелех, направленного на связь с физическим миром, адепты Шаддай эль-Чаи имеют дело с возможным, вызывая к жизни никогда не существовавшие явления и предметы. Опасный и зачастую непредсказуемый дар.
Вполне правдоподобно, подумала Морган. Эшвин уходил в себя и был непредсказуем с того самого момента, как они обнаружили развалины. Это было очевидно, хотя бы для нее: в нем шла внутренняя борьба.
– Восьмая сефира отвечает за таинство Элоима Саваофа – дар, общий для нас с вами, Эрик. Нешамах – или наивысший разум среди человечества, как его называли ранее, – проистекает из этой сефиры. В наши дни его назвали бы логикой, или, возможно, рационализмом. Адепты Элоима Саваофа владеют навыком размышления, рассуждения, поиска решений и общения. Они мыслители, их рассудительность – важный баланс для таинства Шаддай эль-Чаи.
– Вне всяких сомнений, – откликнулся Эрик. Мистер Чизвик сдержанно ему улыбнулся, после чего продолжил:
– Из седьмой сефиры проистекает таинство Иеговы Саваофа. Хая – это живой дух, связующий нас с Господом. Поэтому Марджи и Элиз могут ощущать ауры окружающих их людей. Они воспринимают физическое и эмоциональное состояние человека. Адепт Иеговы Саваофа – эмоциональное средоточие любой каббалы, или объединяющая сила любой группы, если хотите.
И снова Морган поразила точность данного определения. Элиз была единственным человеком в их компании, который со всеми ладил. Она ставила интересы любого из них выше собственных, что было и ее силой, и ее ахиллесовой пятой.
– Шестая сефира есть источник таинства Элох Ве-Даат. Она является проводником Йехида, той части человеческой, которая отличает нас от других. Адепты Элоха Ве-Даа-та способны проникать в сознание других, что уже явили миру Ричард и Морган. Йехида, наверное, самый абстрактный и наименее изученный из всех пяти элементов.
– Они, кажется, становятся тем отвлеченнее, чем выше забираешься по Древу жизни, – заметил Эрик. Он посмотрел в окно и произнес спокойно: – И что произойдет, если соединить эти пять таинств в одну каббалу?
Мистер Чизвик ответил не сразу, и, когда он заговорил, Морган почувствовала, что говорит он с опаской.
– Великая сила, великая простота и великая ответственность. – Мистер Чизвик отвернулся, отвергая тем самым дальнейшие попытки обратиться к той же теме.
Они замолчали, и Морган стала смотреть на мелькающий за окном пейзаж. Солнце клонилось к горизонту, и розовые оттенки заката окрасили небо. Дневной свет уже почти померк, когда Ричард свернул с Ml на проселочную дорогу. Дорога становилась все хуже и хуже, пока наконец не перешла в грунтовую. По обеим ее сторонам росли деревья, поэтому до самого конца пути, когда свет фар осветил его, они не могли разглядеть фермерский дом в конце дороги.
Он был больше, чем ожидала Морган. Массивные каменные стены и узкие бойницы окон придавали ему сходство с крепостью, хотя входная дверь была жизнерадостного зеленого цвета и сад вокруг дома был весьма ухоженным. Внутри дома было темно, так что Морган не удалось больше ничего разглядеть. Ричард остановил машину на полукруглой подъездной дорожке, и Поррик остановился прямо за ним.
Морган отвела Элиз в сторону, пока мужчины разгружали машину, и спросила, как прошло путешествие. Оказалось, что в обоих автомобилях ничего существенного не случилось, при этом Поррик и Марджи отказались – даже без подробностей – обсуждать Храм.
Через несколько минут мистер Чизвик проводил их в дом. Солнце скрылось за свесом крыши, и сразу похолодало.
Голоса во сне Морган были непостоянны, как море: то нахлынут, то отступят, покачиваясь на звуковых волнах. Сначала она едва осознавала их присутствие. Они были недостаточно громкими, чтобы привлечь осознанное внимание, поэтому им внимала низшая часть ее сознания, а высшую ничто не тревожило.
Модуляции голосов были странно искажены. Некоторые голоса были приглушенными и едва слышными, другие – визгливыми и резкими. Ее бессознательное сосредоточилось больше на звучании голосов, чем на словах, пытаясь уловить нюансы звучания каждого в отдельности. Они все ускользали от нее, колеблясь на грани слышимого спектра. Но они приближались.
Тон голосов изменился. Приглушенный шепот стал резче, агрессивнее, будто спор приближался к драматичной развязке. Ее стали терзать сомнения.
Не разбудить ли ей телесную оболочку? С любопытством, но не без опаски она послала на разведку свое новое шестое чувство. Теперь оно было гораздо более сильным, его не сдерживали страхи и препоны сознания.
Элиз беспокойно спала на второй кровати в комнате, отведенной им двоим, во сне ее тревожил Джеймс, снова и снова появлявшийся в сновидениях. Все остальное казалось обычным, и Морган ушла из снов другой женщины, в которых та отчаянно пыталась кого-то защитить.
Ее восприятие заскользило прочь из темной спальни в пустой коридор.
Она почувствовала Эрика и мистера Чизвика в гостиной возле камина. Эрик был сама сосредоточенность, он изучал каббалу, а мистер Чизвик смотрел на него и с опаской, и с гордостью. Эрик был близок к тому, чтобы совершить прорыв, но Морган не могла понять, какой именно.
Ни один из них, казалось, не замечал приближения все более отчетливо звучащих голосов.
Она оставила их наедине с их непростыми размышлениями и осмотрела другие комнаты дома.
Эшвин спал во второй спальне. Сны его были живыми и яркими, и он вздрогнул из-за какой-то привидевшейся ему опасности. Она подтолкнула его сознание глубже в царство сна, где оно было недоступно страхам, и отправилась дальше.
Марджи спала одна в маленькой спальне, непомерная усталость окутывала ее, как кокон. Эмоционально и физически эта далеко не молодая женщина была измождена до предела, она даже не шевельнулась от легкого прикосновения сознания Морган.
В расположенном рядом кабинете, временно превращенном в спальню, Поррик спал тем же неспокойным сном, что и Эшвин. К нему Морган не приближалась, опасаясь бушующих в нем эмоций.
Ричард также нашел пристанище в кабинете. Он спал лишь наполовину, часть его сознания рыскала вокруг, но она еще не определила источник его беспокойства. Она поприветствовала его, но не стала делиться своими тревогами, предпочитая сначала завершить бесплотный «обход» дома. Звучание голосов становилось все слышнее, но они точно не были внутри дома.
Во всяком случае, пока не были.
Морган попыталась распространить свое восприятие за пределы дома, но неодолимая стена тишины преградила ей путь. Высшая часть ее разума обнаружила этот феномен еще тогда, когда они прибыли к дому, потому что ей не удалось мысленно проникнуть вовнутрь. По всему ее телу пробежала дрожь, когда она переступила через порог, и в кончиках всех пальцев ощущалось покалывание.
Мистер Чизвик объяснил феномен тем, что вокруг дома воздвигли мистическую защиту. Удалось создать такой барьер, который не пропускал сквозь себя высшие силы, позволяя проникать вовнутрь только физическим объектам. Морган было интересно, как этого удалось добиться, но эту тайну ей предстояло разрешить как-нибудь в другой раз.
Она снова мысленно обратилась к несмолкающему хору голосов. Как она могла слышать их?
Если они не были внутри дома и не могли проникнуть снаружи, то откуда же шел звук?
Теперь каждый голос можно было различить: некоторые из них мычали, некоторые завывали. Понять слова было невозможно. Она напрягла все силы, чтобы перевести их гортанный говор, но сначала ей удалось уловить лишь тональность этого языка. Безумие и страшное отчаяние проскальзывали в их голосах, отчего их речь искажалась почти до нечленораздельности. Похоже, только проклятые могли так говорить.
Даже обессилевший Ричард мог теперь их расслышать.
Она перенесла свое внимание с отдельных личностей на всю группу. Каждый голос звучал, будто мучимый демонами, но все они выкрикивали одно и то же. Это было чье-то имя.
«Ричард».
И он их слушал.
Мистический барьер, окружавший дом, вдавился вовнутрь. Несколько мгновений он выдерживал натиск, прогибаясь все больше, но наконец поддался. Гомон голосов, выкрикивающих то восклицания боли, то вопли радости, пронесся по жилым комнатам и прогрохотал по коридору. Вошедшие протопали мимо двери в комнату, где съежилась она, и ввалились в ставший ныне спальней кабинет. Крики сгустились до оглушающего крещендо: «Ричард! Ричард! Ричард!» – и тут дом снова погрузился в тишину.
Но она знала, что они уже не одни.
Что-то примкнуло к ним.
Зло.
Она разбудила свое тело, впрыскивая в кровь адреналин, чтобы быстрее начать действовать. Последнее, о чем успела подумать спящая Морган, передавая бразды правления высшей части сознания, была надежда, что она не опоздала.
В спальне Морган царила тьма, тяжелая и плотная, как черный бархат. Она лежала неподвижно, только сердце стучало да уши прислушивались, пытаясь уловить тот звук, что ее разбудил. Дом был тих, но его переполняло напряженное ожидание.
Она потянулась к лампе, стоящей возле кровати, лишь на короткое мгновение испугавшись, когда поняла, что она не у себя в квартире. Она была на ферме Чизвиков, вдали от ярких лондонских огней. Ночи здесь, в деревне, были черны и безмолвны.
Сознание собственной беззащитности окатило ее будто холодной водой.
Она вспомнила, что выключатель на стене возле двери, и стала нащупывать его, не выбираясь из безопасной постели, потому что ей все еще казалось, что что-то может накинуться на нее из темноты. Лампа без абажура внезапно зажглась, заставив ее сощуриться.
Элиз спала на второй односпальной кровати. Она застонала, когда зажегся свет, потом повернулась и с головой укрылась одеялом.
Казалось, что в комнате все в порядке. Пустовато немного, но ведь это всего лишь гостевая спальня. Морган посмотрела на настенные часы. Эта мерзкая штуковина не давала ей уснуть, но наконец доказала свою пользу, показав, что сейчас только двадцать минут четвертого.
Она проспала меньше четырех часов. Морган выбралась из постели и надела шерстяной свитер. Она спала в джинсах и в футболке, не слишком доверяя своим так называемым хранителям. Эрик сказал, что ложиться не будет и всю ночь не спустит с них глаз, но она все равно оставалась в полной готовности.
На случай чего? Каббала Чизвиков ведь не собиралась их убивать.
Морган выключила свет, чтобы он не мешал Элиз, и приоткрыла дверь. В дальнем конце коридора был виден камин с тлеющими в нем углями. Камин отделял кухню-столовую от гостиной. Эрик и мистер Чизвик, должно быть, там со своими книгами.
Остальные двери были закрыты, в том числе и дверь в кабинет, в котором спали Поррик и Ричард. В доме царили мир и покой, но Морган не могла отделаться от ощущения, что нужна Ричарду.
Словно под воздействием силы мысли, дверь кабинета открылась. Что-то в ее осторожном, медленном движении насторожило Морган. Она оставила щелку в собственной двери и стала смотреть. Было плохо видно, она рассмотрела только, что кто-то крупный вышел из комнаты. Похоже, это был Ричард, но двигался он какими-то рывками, будто координация его была нарушена, и Морган вспомнила кукольные представления, на которые ходила в детстве. Почему он так идет? Не случился ли у него приступ сомнамбулизма?
Морган выбралась в коридор и плотно закрыла за собой дверь в спальню. Она нащупала выключатель и щелкнула им, наполнив узкое пространство резким искусственным сиянием.
Ричард застыл.
– А, вам тоже не спит... – Слова замерли на ее губах.
Черные фурункулы испещряли голую грудь Ричарда. Мышцы его лица свело судорогой, от чего глаза и рот причудливо искривились. Морган почувствовала уже знакомое покалывание во лбу, когда он прибегнул к таинству Элох Ве-Даат. Когда открылся его третий глаз, он был черен, как ночь за окном.
Яростный рык вырвался из горла Ричарда. Он сделал к ней три нетвердых шага. Не веря своим глазам, она смотрела, как его ладонь взлетает и, описав широкую дугу, врезается в ее щеку. Пол стремительно подался ей навстречу, и боль пронзила щеку.
Удар разрушил ее оцепенелое удивление, и она закричала.
Ричард наклонился, чтобы сгрести ее в охапку, но застыл, затряс головой и захныкал. Он закатил глаза и дернулся всем телом, как рыба, пойманная на крючок. Остался открытым только его третий глаз, но он больше напоминал черную дыру, пустую и безжизненную.
– Помнишь меня, сучка? – Голос был знаком ей, но это не был голос Ричарда.
Она попыталась отползти. Ричард ухватил ее за волосы и притянул близко к себе.
– Тэг. Это нетрудно запомнить.
Тем же манером, за волосы, он потащил ее по коридору. Она пыталась поспеть за ним на четвереньках, стараясь только не упасть.
Они успели спуститься на две-три ступеньки, когда она услышала глухой звук падения. Ричард замешкался и выпустил ее волосы. Морган подняла голову как раз в тот миг, когда Эрик отлетал от широкого торса Ричарда.
Ричард восстановил равновесие и со всего маху врезал кулаком в лицо Эрику. Эрик упал, а его очки зазвякали по напольным плитам. Ричард поднял ногу, чтобы размозжить Эрику голову, но тут из спальни вылетел Эшвин и как таран врезался ему в бок. Массивная фигура с поднятой ногой не удержалась, и оба тела грохнулись на пол, молотя друг друга наобум.
Ричард перекатился на живот и встал на четвереньки, жутко оскалившись. Эрик поднялся, но он явно не пришел в себя, к тому же истекал кровью. Эшвин лежал на спине. Он ударил Ричарда в лицо, от чего тот покачнулся. Потом Эшвин снова нацелился, но Ричард уже ждал его и ухватил за ногу, злобно выворачивая ее обеими руками. Звук треснувшей кости был громким, как пушечный выстрел. Эшвин закричал и свернулся калачиком, ухватив себя за лодыжку. Морган успела заметить, что в конце коридора появился силуэт мистера Чизвика, когда Ричард схватил ее за горло.
– Не подходи ни на шаг ближе, не то сверну ее костлявую шею! – прорычал голос Тэга.
Ричард поднялся и потянул Морган за собой. Сильные пальцы вонзились в нежную кожу ее шеи, почти перекрыв кислород.
Эрик нашарил свои очки, но даже не двинулся, чтобы вмещаться. Элиз метнулась к Эшвину и втащила его назад в спальню. Морган почувствовала, что Марджи и Поррик у нее за спиной, но никто не посмел подойти, пока Ричард держал шею Морган в тисках рук.
– Кто ты? – требовательно вопросил мистер Чизвик.
– Угадай, – ответил Тэг устами Ричарда. Он сделал два приставных шага в направлении мистера Чизвика и входной двери, но не ослабил хватку ни на миг.
– Один из проклятых, – сказал мистер Чизвик, пожав плечами.
– Какая прозорливость, – презрительно фыркнул Тэг. – Что-нибудь потолковее придумаешь? – Он подтащил Морган еще на несколько ступеней ближе к выходу.
– Мне это представляется малозначительным. Морган почувствовала, что сзади к ним подступил Поррик. Воздух проходил в ее легкие, но едва-едва.
– Нет, это много значит, – хвастливо заявил Тэг. Мистер Чизвик отступил, по-прежнему оставаясь между ними и входной дверью.
– Хорошо, если ты настаиваешь, но ты ведь не убьешь девушку. Она нужна тебе живой.
Тэг втащил Морган в открытое пространство гостиной. Поррик и Эрик подступали сзади, так близко, как только могли. Мистер Чизвик продолжал стоять перед входной дверью, а двое стояли за спинами Морган и ее похитителя, поэтому Тэгу пришлось волочь ее дальше, на кухню.
– Она все равно достанется мне. Мертвая она почти ничем не хуже, чем живая. – Тэг омерзительно ухмыльнулся и лизнул Морган в щеку, подтверждая сказанное.
– Для твоих целей это не одно и то же, – ответил мистер Чизвик.
В душе Морган всколыхнулся гнев от того, как невозмутимо он себя вел. Почему он ничего не предпринимает?
– Да что ты знаешь о моих целях, пигмей?
Тэг швырнул Морган на лавку. Удар о скамью захватил ее врасплох, и она упала на пол, ловя ртом воздух. Мужчины не успели и с места сдвинуться, как Тэг схватил один из стульев и запустил им в окно. Стекло разбилось, осколки посыпались и на незащищенную голову Морган. Эрик и Поррик бросились к ним, но Тэг уже поднял Морган над головой.
Он и не собирался выходить через входную дверь, как думали остальные.
Морган понимала, что ей конец, если он вытащит ее из дома. Что бы ни ожидало ее там, в ночи, оно сулило ей гибель. Она метнула свои страхи и отчаяние в Ричарда, ее третий глаз открылся как раз в момент соприкосновения с его израненным сознанием.
Верхние слои разума Ричарда не сопротивлялись ей, и она мастерски проскользнула сквозь них.
Ей было нетрудно найти голоса. Она слышала, как они выкрикивают приказания и брань внутри его рассудка. Внутри его бушевала яростная битва, и Ричард ее проигрывал, но битва еще не кончилась.
Она пронеслась по закоулкам его сознания, поднимаясь спиралеобразно к источнику противоборства. Все, что она видела, говорило о безжалостном покорении огнем и мечом. Внезапное нападение на психику вызвало чудовищные разрушения. Слабый и неподготовленный, Ричард отступил к самой сердцевине самосознания, где сейчас и развернулась битва за абсолютное господство над его разумом.
Она продиралась сквозь нити сознания, за ее спиной будто выросли крылья, мощь которым придали страх и инстинкт самосохранения. Еще через миг она достигла сердцевины его сущности. Бледный шар света, который был средоточием личности Ричарда, был окружен мрачным облаком ненависти и голосами тех, кого мучили демоны. Сияющие усики все еще соединяли душу Ричарда с его телом, но Тэг отсекал их один за другим. Когда он завершит свое темное дело, Ричард станет всего лишь воспоминанием, потерянным в своей же собственной голове.
Ее охватил гнев, и она послала сосредоточенное усилие своей воли прямо во вражеское облако – словно шаровую молнию. Она явно застигла облако врасплох, и оно распалось на две половины, Ричард тут же принялся собирать воедино свои угасающие силы, его сердцевина засияла ярким свечением.
Облако вздыбилось, пытаясь одновременно оттеснить ее и подавить сопротивление Ричарда. Морган почувствовала тревогу Тэга: он не мог так же крепко удерживать Ричарда, воевать против нее и поддерживать брешь в защите дома – и все это одновременно. На это было нужно слишком много сил – слишком даже для него.
Морган воспользовалась своим преимуществом и насела на облако Тэга, выживая его двойным давлением своего страха и своей ярости. Тэг поддался, но снова собрался и закружил вокруг нее, пытаясь изолировать ее от Ричарда. Инстинктивно она поняла, что нельзя этого допустить, и бросилась точно в центр сущности Ричарда, в сердцевину его души.
Морган и Ричард слились воедино. Она почувствовала, как ему плохо и больно, ощутила всю грязь, замаравшую его тело. Ее тело прошло через онемение в тот момент, когда другая сущность завладевала им, почувствовав отмирание нервных окончаний. Она ощутила его ужас и беспомощность, стыд от того, что его заставили сделать.
Каждая частичка ее существа, что еще не слилась с Ричардом, отшатнулась в панике. Она хотела сбежать куда глаза глядят из этого зараженного и опустошенного места.
Вместо этого она вобрала его в себя.
Ее подчинение Ричарду было полным и безграничным – одно желание слиться полностью, стать единым целым. Она отказалась от всего, что делало ее той, кем она была, и вместо этого впитала его страдания. В свою очередь, Ричард вобрал в себя ее непокорность врагу и в ней заново обрел силы бороться.
Усики сияющего света проросли и потянулись из их единого восприятия, прорезая черноту Тэга и заново обретая подобие контроля над телом Ричарда. Вопль ярости, протеста эхом раздался в их двух существах, когда Тэг отступил, с боем сдавая каждую завоеванную пядь. Облако нападало на них снова и снова, окутывая их тьмой. Но их объединенная мощь превосходила его силу.
