Текст книги "Дмитрий Русский"

Автор книги: Наталья Столярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Это произошло не в один день, а как-то потихоньку. Помню, что пришлось оставить деревню, когда не стало житья от волкодлаков. Тогда мы ещё оставались людьми и спасались в пещерах. А потом закончилось серебро, из которого отливались пули.

– Вы бились с волкодлаками?

– До последнего. Но не устояли, потому что в деревне нет ни одного сильного чародея. Там, где они есть, люди живут в магических кругах и воюют с нечистью.

– Да, мы знаем. А почему вы так обрадовались нам?

– Потому что вы – добыча. К селенью давно никто не подходит, все знают дурную славу. В последнее время дети заманивают одиноких путников с дороги.

– И чародеев тоже?

– Никогда. Твой Оберег почему-то затаился, никто не почувствовал его. Приняли вас за людей. Я думаю, всё случилось из-за меня. Я нужна вам, и вы меня спасли. Ничего не бывает просто так.

Митяй пробормотал: «случайность – проявление и дополнение необходимости…»

Когда-то эта фраза мучила его.

Вирцана взглянула на него:

– Что ты сказал?

– Это я о своём. Возможно, ты права, и нужна нам. А вдруг ты опять станешь волкодлаком?

– Нет, не стану. Не бойтесь меня. Вот и Лина зачарована тоже. Почему ты не расколдуешь её?

– Откуда знаешь?!

– Чувствую. Значит, твоих сил не хватает…

Лина смотрела на Вирцану во все глаза, но ни о чём не спросила. Митяй поднялся:

– Всему своё время. Куда нам идти дальше?

– У тебя есть какой-нибудь знак? Помощник в пути?

– Только Оберег. Вспомнил! Фонарь. Посохи пропали, они остались в пещере, а фонарь я успел захватить.

– Подноси его к этим ходам. Где огонь вспыхнет ярче, туда и пойдём.

Ходов оказалось больше десятка, пришлось обследовать все. Фонарь светил тускло, и одинаково ровно, но всё-таки в одном месте огонёк чуть заметно подрос. Туда и направились. Шли долго, в полной тишине, поворотов встречалось много. Вдалеке послышались звуки: словно стук маленьких молоточков. Лина обрадовалась и ускорила шаг, но Вирцана схватила её за руку.

– Стой. Здесь нельзя спешить. Мы ведь не знаем, кто там. Я не всё сказала: оборотнем я не стану никогда, но могу принимать любой облик.

– Превращаться что ли? В кого?

– Сейчас, наверное, в змею. Мне надо посмотреть. Ждите здесь. И сидите тихо.

Вирцана легла на землю, замерла, и уже через минуту перед ними оказалась маленькая зеленоватая змейка. Она юркнула среди камней и пропала.

Лина прислонилась к плечу Митяя, закрыла глаза.

– Ты веришь, что мы не спим?

– Не спим. Давай я пока тебе расскажу всё по порядку. Про Машу, Бориса, Ваню.

– Я так давно хотела об этом узнать…

– Просто время пришло. И тебе придётся поверить, что всё это наяву.

Митяй уже заканчивал рассказывать о своих приключениях в мире Маши, когда заметил возле ноги свернувшуюся в колечко змейку.

– Смотри, она здесь. Вернулась.

И уже стояла перед ними, улыбаясь, Вирцана.

– Вы меня простите. Я давно вернулась. Просто так хотелось дослушать про путешествия чародеев. Я ведь сама нигде не бывала.

– Успеешь ещё. Ну, что там?

– Туда нельзя. Там босорки. Я видела, как Бука принёс мальчика. Его сразу приковали цепью к скале и дали молоток. Вот, слышите? Это они работают, дети украденные.

– И куда теперь идти?

– Попробуем по другому ходу. Там, за поворотом, ещё один. Только тихо, у них тонкий слух…

И в этот момент послышался топот. Они едва успели спрятаться за валун, как совсем рядом остановился странный зверь. Бока его тяжело вздымались, а длинная свалявшаяся шерсть клочьями висела до земли. У зверя одновременно и рога, и хобот, и бивни. С той стороны, откуда они только что пришли, послышались громкие крики, взметнулось лассо, а следом большая сеть накрыла животное.

Со всех сторон к нему бежали крошечные человечки, они радостно кричали и всячески выражали восторг. Митяй смог их рассмотреть: все с бородами, одеты в чёрную одежду, у многих на спинах – горбы. Кое у кого изо рта торчали клыки.

Они окружили зверя, спеленатого сетью, и с визгом и гомоном потащили его по проходу.

– Это босорки? – спросил Митяй.

– Да. Какое счастье, что они не заметили нас.

– А кого это они поймали?

– Это Индрик. Под землёй живет, на свету сразу умирает. Они их приспособили породу возить. Вот и ловят в лабиринтах. Только этот зверь очень осторожный, его поймать трудно. Сейчас босорки праздновать будут. Это хорошо, нас не услышат.

И снова они шли по бесконечному лабиринту. Одно радовало: огонёк светил чуть ярче, чем прежде. В сводчатый зал вышли неожиданно и остановились, как вкопанные. Посреди него переливалась разноцветьем куча драгоценных камней. Девчонки ринулись к ней:

– Смотри, Лин, это изумруд. Зелёный, красивый какой.

– А я знаю рубины. Вот эти, ярко-красные.

– Ух ты, а это – алмазы, сверкают как!

Митяй тоже взял в пригоршню камни и пересыпал их из рук в руки. Да, дома бы они пригодились. Для операции, например. Он искоса посмотрел на Лину. А ведь ни она, ни Маша никогда, ни разу не показали вида, что он им неприятен. И почему Вирцана даже не спросила про его уродство? Странно всё это. Вообще, девчонки странные существа.

Митяй бросил камни в кучу.

– Ну что, барышни-сударыни, наигрались? Что делать будем?

– Дальше пойдем. Что ещё остаётся?

Лина осмотрелась и пошла в сторону одного из коридоров, помахала им оттуда:

– Мне кажется, здесь светлее. И я чувствую свежий воздух.

– Точно. Как будто ветерок оттуда. Идём.

Пройти они успели всего несколько метров. Их окружили плотным кольцом «дивьи люди» – так называл подземный народец Ладон.

К счастью, они оказались не кровожадными босорками, а полной их противоположностью – краснолюдками. Об этом тихо шепнула ребятам Вирцана.

И одеты они в соответствии со своим именем – во всё красное. Их лица лучились искренними улыбками и радостью. Вперёд вышел маленький, но весьма пожилой человечек – с седой кудрявой бородой и белоснежными волосами под красной бархатной шапочкой. Он отвесил церемонный поклон и сказал:

– Я – Пливник, хранитель подземных сокровищ, а это – мои верноподданные. Люди называют нас «краснолюдки», и мы приняли такое имя, оно нам нравится.

А вы достойно прошли испытание. Редкий человек справляется с искушением украсть наши камни.

– Так это ловушка?

– Можешь считать так, пилигрим. А как же иначе нам различить людские помыслы? А теперь позвольте пригласить вас в гости.

Пливник пошёл вперед, указывая дорогу. Митяй шёл рядом и не удержался от вопроса:

– Скажи, Хранитель подземных сокровищ, а те люди, что позарились на камни…Что случилось с ними?

– Они получили вечную возможность любоваться драгоценностями. Ходят по лабиринтам, натыкаются в разных местах на такие клады, и могут брать столько, сколько захотят, но они никогда не унесут наши камни отсюда.

Они вошли в огромный зал. Играла негромкая музыка, столы ломились от всевозможных яств, с высокого потолка свешивались хрустальные люстры, которые заливали всё ярким светом. Пливник подвел их к центральному столу и усадил на почётные места. И только тут Митяй понял, как он ужасно проголодался. Девочки от него не отставали. Казалось, они перепробовали уже всё, но краснолюдки так щедро угощали, что на столе появлялись всё новые экзотические блюда. Хранитель смотрел ласково, подливал в бокалы чистейшую, но с каким-то необыкновенным привкусом, воду. А потом сказал:

– Оставайтесь у нас навсегда, посмотрите, как здесь хорошо. Вы будете счастливы.

И Митяю на миг показалось, что он уже готов сказать «Да». Но тут у него запекло на груди, он расстегнул рубашку, и Пливник увидел Оберег. Митяй заметил, как Хранитель побледнел и сцепил маленькие руки:

– Почему я не узнал тебя, чародей?

– Я не колдун, а обыкновенный человек.

– У людей нет Оберегов такой силы.

Он поднялся, хлопнул в ладоши, и в один миг всё исчезло. Стало пусто и тихо. Пливник подозвал одного из своих: проводи гостей, пусть отдыхают. Ребята поклонились Пливнику, поблагодарили его и пошли за провожатым. Митяй осмотрел комнату девочек: словно в кино про красивую жизнь. Девчонки с восторгом оглядывались, чувствуя себя настоящими принцессами.

Наконец, можно передохнуть. Митяй вошел в комнату напротив, усмехаясь про себя: в таких апартаментах точно может показаться, что ты – один из французских королей Людовиков, сам Король-Солнце.

Когда возникла эта привычка: прокручивать перед сном минувший день, останавливаясь на том, что «царапнуло», задело? И только ночью, когда приходит спасительная тишина, можно ответить на вопрос – почему?

Последние события перевернули всё. Разве можно поверить, что сейчас он, именно он, лежит на пуховой перине в королевской опочивальне в подземном несуществующем мире? И в то же время остаётся прежним Митяем, со всеми мыслями, чувствами и – памятью.

А память жила своей особенной жизнью, в самые неожиданные и неподходящие моменты вдруг поднимала из тяжёлой мути прошлого то, о чем хотелось забыть навсегда.

В том детском доме он пробыл всего полгода. Потом его расформировали. Но то, что происходило там, он старался забыть, запрятав на самое дно.

Сам он ни разу не подвергся такому наказанию. И не потому, что причин не находилось, а потому, что уже тогда – в девять лет – окружающие каким-то шестым чувством понимали: лучше его не трогать. Но Митяй будто сам пережил то позорное испытание, какое пришлось вынести Сашке Ветрову.

В детские дома педагоги и воспитатели подбирались бог весть по какому принципу. Но однажды Митяй догадался, что здесь работают те, кто и сам в жизни оказался обделён. Кто не достиг того, о чём мечталось, не перешагнул планку туда – в благополучную и красивую жизнь. Но встречались исключения, когда здесь оставались те, кто сам вышел из этих стен, и хотел устроить всё по-другому. Или кто пришёл сюда по зову души и сердца. Единицы. Митяй видел и таких.

Везло, когда попадался нормальный директор. Но чаще ими были заполошные тётки, которые вечно тряслись перед бесконечными проверками, распекали своих работников, воровали всё подряд и тихо ненавидели детдомовских детей.

В том Доме на их младшей группе работали в одну смену воспитательница и медсестра, которые изобрели для провинившихся мальчишек особое наказание. Они утром, ещё в постели, стаскивали с них трусы и забирали всю одежду. И тот, на кого выпала такая кара, до вечера оставался в кровати. И было это таким унижением…

Сашка Ветров разбил своему противнику нос, и того увели в медпункт. А Сашка на глазах у всех подвергся позорной экзекуции. Он выкручивался и орал. Одна из тёток держала его за руки, а вторая пыталась стянуть синие сатиновые трусы. Сашка пинался и подтягивал худые исцарапанные коленки к животу, но хватило его ненадолго. Митяй выбежал из спальни, а за спиной слышался протяжный утробный вой.

И почему об этом вспомнилось именно сейчас? Может быть, потому, что в то утро Митяй забился в кусты старого сада и сидел там до самых сумерек. И ему хотелось стать самым могущественным волшебником и сделать так, чтобы на земле никогда не было ни этих Домов, ни злобных тёток, ни страшного Санькиного крика.

* * *

Уснул он мгновенно, и так же мгновенно – проснулся. В первые минуты ничего не мог сообразить и перебирал в памяти то, что случилось за последние сутки.

Что ещё их ждёт впереди?

Встал, прошёлся по мягкому и толстому ковру, в котором утопали босые ступни. Потрогал витые золочёные столбики кровати и бархатный балдахин над ней. Посидел на обитом такой же тканью резном стуле. Помедлив, подошёл к зеркалу, которое занимало половину стены. Мелькнула мысль, что стоит только попросить Пливника… Но эту мысль он отогнал. Нет.

Он оделся и вышел в тот же зал. Пливник как будто ждал его. Они сели рядом, и Хранитель сокровищ спросил:

– Ты принял решение? Здесь вы можете жить вечно. Не бойся, тебе никогда не станет скучно. Перед вами откроется совсем иной мир.

Митяй покачал головой:

– Спасибо тебе, Пливник. Я верю, ты желаешь добра, но у меня есть дело, и мы должны идти.

– Куда ты хочешь попасть?

– Нам надо в замок Альвура. Ты покажешь путь?

– Нет. Мы уже не выходим на землю. Это раньше краснолюдки резвились под полной луной на лесных опушках. А сейчас все ходы плотно замурованы. Мы боимся, что и сюда просочится мгла.

– Ты знаешь про мглу?

– Знаю. Мы тоже потеряли своих. Несколько краснолюдок под влиянием мглы превратились в ырок – злых и страшных существ, которые рыщут по дорогам, сосут кровь из путников. Нечисть плодится и празднует. Наступило их время.

– А вы не боритесь с ней?

– Боремся, как можем. Для меня главное – сохранить мой народ. До светлых дней.

– Ты веришь?

– Верю. Я многое видел, и многое знаю. Скажу тебе больше: я уверен!

– А что делать мне? Куда идти дальше?

– Я отведу вас к выходу. Но… готов ли ты?

– К чему? Предупреди меня.

– К тому, что попадёшь туда, куда стремятся все. И не захочешь уйти.

– Я решу на месте. Иначе всё – просто слова.

– Вот этим отличаетесь вы. Люди. Не угадаешь, чего от вас ждать. Ваш путь – борьба с собой. Странный путь…

Пливник поднялся, навстречу шли Лина с Вирцаной. Он подал им руки и повёл к столу, возникшему из воздуха в центре зала.

Митяй засмеялся:

– Хорошо вам, волшебникам.

Пливник посмотрел на него задумчиво:

– Как сказать, друг мой, как сказать…

Митяй думал, что они перенесутся к выходу из подземного мира по мановению волшебной палочки. Но всё оказалось не так. Видно, были какие-то особые законы чародейства, которые ему пока не постигнуть.

Пливник призвал своего помощника Обаяна и приказал ему собираться в дорогу. А сам повёл их по светлому переходу. Молча и загадочно улыбаясь…

Что это? Может быть – зоопарк? Нет, скорее – заповедник. Нет ни клеток, ни иных ограждений. Но, казалось, что они, вчетвером, заключены в некую капсулу, которая обеспечивает невидимость и защиту. И могут наблюдать всё вокруг.

Первой вскрикнула Лина:

– Смотрите, кот Чеширский.

Пливник указал на него:

– Это кот Баюн. На вид славный и безобидный. Сладко поет, мурлыкает сказки, а усыпит до смерти, навсегда.

– А рядом? Вон ещё один, кудрявый.

– Это Курдыш. Наш злейший враг. Видите, на шее у него зоб? Туда он прячет краденые драгоценные камни. Служит тому колдуну, кто заклятье на него знает, ему сокровища и таскает.

Мимо мелькнула какая-то тень. Пливник слегка поднял руку:

– Анагр, дикий трехногий осел. Несётся быстрее ветра. Многие чародеи мечтают заполучить его. Но редко кому удаётся.

Они подошли к берегу озера. На широком стволе склонённой ивы, в плетёной будто из лучей клетке, сидела удивительная птица. Она взмахнула крыльями, и поплыл вокруг дивный аромат.

– Это Гамаюн – райская птица. В каждом мире она появляется только во время весны, а с ней – вот это благоухание. Чувствуете?

– Да, классный запах, такой не забудешь. А она поёт?

– Говорят, да. Но сам я ни разу не слышал. Опасное это дело. Защита нужна, иначе пропадёшь. И по земле она не ступает, у нее даже лап нет. Гамаюн…

Вода забурлила, и показалась светлая грива. Совершенно белый конь, только гораздо крупнее обычного, с длинной точёной шеей на мускулистом туловище. Конь громко заржал, вдалеке вынырнул ещё один и отозвался. Первый поплыл ему навстречу, иногда исчезая под водой и появляясь вновь.

А по берегу двигалось нечто странное: голова и туловище конские, а вот хвост, крылья, и что самое интересное – ноги – птичьи. Пливник поднял в приветствии руку, и удивительное существо кивнуло ему.

– Это птицеконь. А в пруду – водяные Белые Кони. Они и живут под водой.

Увидели они и Гуди – златорогого оленя, и Устимана – крылатого льва, и Аспида, и Вепря. И уже кружилась голова, и не укладывалось в ней то настоящее и живое, что проплывало сказочной чередой.

Пливник, закончив экскурсию, посмотрел на них с гордостью, но и вопрошающе. Лина решилась:

– Скажи, Хранитель, вот все, кого мы видели, они кому служат? Добрым или злым чародеям?

– Они – только средство, или, как вы говорите – инструмент. Кому в руки попадут, тому и служат. А кто-то и не дастся никогда. Вам нужно было увидеть их. Впереди путь долгий, не исключено, что встретите кого-то. Главное, не бойтесь. Страх от тайного и непонятого.

Пришло время прощаться. Пливник снял со своего пояса крошечный колокольчик и подарил его Лине.

И опять они шли. Митяй хотел многое обдумать, поэтому однообразие длинного тоннеля его не раздражало, напротив. Мерный шаг и тишина – завораживали. И показался этот путь необходимым и важным. Только сейчас он понял, что должен быть благодарен своему дару – умению слышать и слушать. И памяти, которая с готовностью прокручивала перед ним ленту разговора с Пливником, позволяя уловить главное.

Коридор постепенно расширялся, светлели стены и потолок, на них стали проступать удивительные картины. Краски переливались множеством оттенков, а картины казались живыми. Постоянно менялось действие, перетекая из одного в другое, и больше всего они напоминали огромные мониторы компьютеров.

Лина спросила:

– Как это может быть? Кто это сделал?

Обаян, конечно, видел это место не раз, но и он с восторгом смотрел по сторонам:

– Художники. Живопись не терпит спешки, для этого нужна вечность.

Огонь в медном фонаре вспыхнул и ярко засветился. А перед ними уже расстилалась равнина. Меж невысоких холмов текли ручьи, вдали виднелись горы. Казалось, что сам воздух струится и переливается.

Они подняли головы: вместо неба – драгоценный купол из самоцветных камней. Такие камни они недавно сами держали их в руках. Алмазы, сапфиры, изумруды. Митяй вспомнил поговорку – «небо в алмазах». Значит, и в ней заключен особый смысл. Неужели кто-то из людей уже был здесь?

Послышалась музыка, в воздухе одновременно возникло множество радуг, и навстречу им вышло создание удивительной красоты. Оленья голова, посаженная на мощное тело белого коня, а посреди лба – серебристый витой рог.

Обаян шепнул:

– Повелитель долины. Инорог Сорго.

Вслед за ним шли такие же инороги, но другого окраса: серые, рыжие, чёрные. И гораздо меньше ростом.

Главный инорог остановился перед Линой, низко склонил голову, потом поднял её и заговорил:

– Я приветствую тебя, Богуна Вилона. Сердце мое готово вырваться из груди от счастья, и радость переполняет душу.

Лина смешалась, взглянула вопросительно на Митяя, тот пожал плечами. Тогда она обратилась к Инорогу:

– Почему ты назвал меня так? Ты не ошибся?

– На тебе злые чары, и ты ничего не помнишь. Тринадцать лет назад мы родились с тобой в один день. Я – Сорго, твой друг и верный слуга. Много времени мы проводили вместе, играли на лугах твоего замка и в этой долине. Здесь есть наши картины, и скульптуры, и даже музыку, которую ты слышишь, сочинили мы с тобой, вдвоём. А в тот день, когда ты исчезла, пришла беда: погасла звезда Арин и наступила мгла. Но сегодня праздник для всей Аринуаны. Вернулась Богуна Вилона!

Он громко затрубил, и к нему присоединились все инороги.

Сорго вновь обратился к Лине:

– Эти пилигримы сопровождают тебя?

– Да, мы идём вместе. И держим путь в замок Альвура.

– Я знаю, что вам нужно в замок. Там идёт большая битва. Она и не прекращалась с тех пор, как похищен белый огонь – камень Алатырь, и пропала ты, Вилона. Богун Вит и чародеи, которые пришли на помощь – кудесники и волхвы, ведуны и знахари, сновидцы и ворожеи – сражаются все эти годы и ждут твоего возвращения.

– А ты пойдешь с нами?

– Да, я провожу тебя и юного чародея, – он кивнул на Митяя.

– А я? – Вирцана жалобно посмотрела на Лину.

Сорго повернулся к ней:

– А ты можешь сделать то, что тебе сейчас хочется.

– Превратиться в инорога?

– В инорога – не выйдет. А в лань – пожалуйста. В лиловую, с золотыми рожками?

– Да!

И Вирцана, действительно, стала изящной ланью нежно-сиреневого цвета, как ей и мечталось.

Обаян прощался с ними, лицо его лучилось радостью. Митяй даже обиделся слегка:

– Ты, наверное, устал от нас. Торопишься уйти?

– Что ты, Митяй. Я рад, что первым принесу своему народу добрую весть, что вернулась Вилона. И то, что инороги пройдут по земле. Там, где они ступают, возникают драгоценные камни, которые мы добываем. Наши запасы истощились, и краснолюдки в печали. У нас тоже будет праздник!

Они двинулись в путь. Лина-Вилона ехала на спине Сорго, а Митяй на рыжем инороге Вейдоме. От одного к другому носилась и дурачилась Вирцана. Быть лиловой ланью ей очень нравилось.

Из долины вышли в ущелье. С двух сторон поднимались отвесные скалы, а небо виднелось вверху узкой полоской. С каждым шагом оно темнело, поэтому скоро путь освещали только белые рога инорогов, которые излучали серебристый свет.

Ущелье сузилось так, что они могли идти только гуськом, друг за другом. Но закончилось и оно, выведя путешественников на грязную дорогу под сумрачным небом.

Мгла сгущалась с каждой минутой. В воздухе раздался свист крыльев, на Вейдома спикировал сверху нетопырь, задев когтистой лапой круп. Вейдом вскрикнул от боли и встал на дыбы. По шкуре расплылось кровавое пятно.

Над ними взлетел огромный белый орёл и ринулся в атаку. Это Вирцана поменяла обличье и билась с нечистью в воздухе. Сорго с Вейдомом трубили, пространство вокруг них расчищалось, и уже не клубились тёмные сгустки вдоль дороги. Фонарь Ладона в руках Митяя горел ровным светом. Это означало, что цель уже близка.

Лина повернулась к Митяю и крикнула:

– Я слышу Голос! Он совсем рядом!

Сорго повернул туда, куда указала Лина. Им пришлось ехать по бездорожью, но для Инорогов любой путь лёгок, они стремительно мчались, а белый орёл летел следом.

Повсюду были видны следы разрухи: брошенные поля, разорённые селенья. Ни разу им не встретились люди. Видимо, все давно покинули эти места.

Вдалеке показались очертания замка. Митяй спросил:

– Это замок Альвура?

Ему ответил Сорго:

– Нет, это родной замок Вилоны. Когда-то его окрестности считались самыми красивыми в Аринуане. Вилона, ты узнаешь?

Лина покачала головой. Глаза её подозрительно блестели. Митяй только раз видел, как она плакала. Тогда, на пороге в свой мир.

Замок был разрушен почти полностью. Хорошо, что навесной мост опущен и каким-то чудом держался надо рвом, заполненным чёрной, стоячей водой. Но в ней кипела своя жизнь: высовывали головы змееподобные гады, они набрасывались друг на друга, разрывая на куски и пожирая.

Путники миновали мост и оказались в замке. И его полностью освоила нечисть: в порушенных залах прятались злыдни и упыри. Изредка мелькали смутные тени, но никто не рискнул напасть. Всадники спешились и осторожно двинулись вперед, пока не оказались в центральном, тронном зале.

Трон, затянутый паутиной сохранился, но златотканая парча висела рваными лоскутами. На троне шевельнулась тёмная фигура. Митяй загородил собой Лиину и приготовился к отпору, когда непонятное существо метнулось к ней. Но она сама рванулась навстречу, обняла и прижала к себе странного уродца, который обливался слезами и крепко держался за неё, обхватив волосатыми ручонками шею.

Он сбивчиво говорил, не переставая плакать:

– Вилона, моя госпожа. Ты вернулась! Днями и ночами я звал тебя, иногда казалось, что ты меня слышишь. Я ждал от тебя знака. Я так верил, что ты жива. Ты жива!

– Анчут, и я узнала тебя! А почему ты звал меня – Эллина?

– Твое имя искажалось. Не получалось – Вилона. Я старался.

– Ты молодец, Анчут. Я слышала твой голос. Только забыла, кто я.

– Так я и думал! Тебя украли и заколдовали. Но ты пришла! Ты всё равно пришла!

– Но я ничего не помню, Анчут. Ничего!

– Я расскажу тебе всё и ты вспомнишь! Вспомнишь, что ты – Богуна Вилона, хранительница белого огня – камня Алатырь.

– Зачем нужен этот камень? И где он теперь?

– Камень был в твоей короне. Только ребёнок чистой души может хранить его. Это ты и есть, Вилона.

Анчут вытащил из-под трона истрёпанную книгу в потрескавшемся кожаном переплете.

– А что за книга у тебя, Анчут?

– Ты и этого не помнишь… Все чародеи шли к тебе, ты давала им силу. Ты касалась их Оберегов, передавала часть Белого Огня, на благие дела. А я писал в книге – кому и сколько. Так вёлся учёт. В книге возникали белые письмена о добрых делах.

– И никто не совершал тёмных?

– Ну, как же без этого. Случалось. В этой книге они отражались чёрными записями. И тогда Богун Вит вызывал колдунов, нарушивших обещание, на поединок. И всегда побеждал.

– А где сейчас Вит?

– В замке Альвура. Он не может прервать свою работу. Иначе мгла поглотит остатки Аринуаны. И погибнет всё.

– Это мне уже рассказал Сорго. А ты знаешь его?

– Конечно, я знаю Сорго. И он меня. Раньше мы никогда не расставались с тобой. И с ним тоже.

Анчут подбежал к Инорогу и прижался к нему всем телом. Тот ласково потёрся о него шеей и пощекотал кончиком рога. Анчут принялся так хохотать, что все рассмеялись, а вокруг будто стало светлее.

Они расположились кружком вокруг трона. На него, смахнув пыль и паутину, Анчут всё-таки усадил Вилону. И смотрел на нее умильно, и без конца трогал то подол её юбки, то туфли. А она гладила его белоснежные крылья и расправляла перепутавшиеся перышки.

Анчут начал свой рассказ:

– Тот страшный день начался как обычно. С утра ты и Сорго закончили картину, и радовались, потому что она удалась лучше прежних. Потом мы вернулись в замок. А в полдень, когда звезда Арин стояла посреди неба, пришёл чародей. Почему-то мне он сразу показался подозрительным: Оберег у него был странный, от него исходило мутное свечение. Колдун протянул его тебе, Вилона, а ты, как всегда, прикоснулась к нему. И тут поднялся страшный смерч. Вит смог его остановить, пожертвовав своим Оберегом, но ты исчезла. И твоя корона, и камень Алатырь. И погасла звезда Арин. Люди решили, что наступил конец света, как и предсказывал кое-кто из чёрных колдунов. Мгла наползала медленно и постепенно заполнила всё, кроме самого замка Альвура. И там много лет идёт великая битва. Если мгла захватит замок, то откроются двери нижних миров, и наступит хаос. И тогда придет время Чёрного Мага.

Вилона спросила:

– А почему Богун Вит не вызовет этого мага на поединок?

– Он не знает его имени. А сражаться можно только с тем, чьё имя известно.

И у Вита сейчас нет Оберега. Он разлетелся на осколки, когда Вит остановил смерч. Но теперь ты здесь, Вилона! И всё вернётся. Я знаю!

– А ты, Анчут, всё время сидел в пустом замке?

– Да нет… Мне приключений хватило. Унесло меня в самое пекло, в нижний, крайний мир. И вроде я даже похож немножко на них, на бесов. Только настрадался я там. Они мне крылья и выкручивали, и поджигали. В общем, издевались, как могли.

– И как ты вытерпел это?

– Просто думал о тебе. И о том, что непременно должен сбежать. Я искал выход. Если есть сообщение между мирами, то должно быть и место, где это происходит.

И я дождался своего часа. Когда очередной колдун покидал крайний мир, я уцепился за его мантию, и меня вынесло оттуда.

– Вынесло куда? Ты очутился здесь?

– Если бы здесь… Но мне всё равно повезло. Я попал в Зордарн, город сновидений. Больше всего меня печалило то, что я потерял Книгу. Это ведь главное моё дело. Кому я нужен без Книги? И в Зордарне я её нашел! И тогда смог вернуться домой. И стал звать тебя. Я надеялся, что ты услышишь. Ведь кое-чему я научился, знал заклинания. Я посылал Голос во все миры, искал тебя день и ночь.

Анчут разглаживал помятые страницы в своей книге.

Митяй протянул к ней руку:

– Послушай, Анчут. Но ведь это ты сделал последнюю запись. И там должно быть имя колдуна. Того, что пришёл к Вилоне последним.

Анчут покачал головой:

– Я тоже думал об этом. Но Книга побывала в чьих-то руках. Из неё вырваны все чёрные страницы. Наверное, поэтому её и выкинули, за ненадобностью.

Инорог Сорго поднялся:

– И всё-таки надо спешить. Нам нужно быстрее попасть в замок Альвура.

Вирцана приняла своё прежнее обличье темноволосой девочки, наклонилась и подняла с пола что-то блестящее.

Анчут вскрикнул и выхватил это у неё из рук:

– Корона! Это твоя диадема, Вилона. Но даю голову на отсечение, её точно не было здесь! Я всё тут излазил! Это потому, что появилась ты!

Сорго наклонился и стал разглядывать корону:

– Но она пуста, в ней нет силы. Камень Алатырь исчез.

Анчут возразил:

– Если нашлась корона, то мы найдем и Камень!

– Да будет так. Идём!

Вирцана снова обернулась орлом, Вилона взяла Анчута на руки и села верхом на Сорго, вслед за ними – Митяй на инороге Вейдоме. Цель уже близка, вдали виднелся замок. Чем ближе подъезжали к нему, тем сильнее становился шум. Вскоре путники увидели, что в небе над замком идёт страшная битва.

– Змееуланы сражаются, – сказал Анчут.

– Кто это?

– В былые времена змееуланы доставляли пилигримов в замок Альвура. Другой дороги нет, только по воздуху. Они всегда жили в добром согласии. Триглавы летали днём, аспиды – ночью.

– И что случилось?

– Погасла звезда Арин, и всё сдвинулось с места. Теперь они воюют меж собой, чтобы доказать превосходство и силу друг над другом.

Митяй смотрел вверх. Там вступили в схватку триглав – огромный трёхголовый дракон с четырьмя львиными лапами, и аспид, который в обоих хоботах, заменявших ему хвост, держал по огромной дубине. Аспид отшиб крайнюю голову дракона, она полетела вниз, но на этом месте немедленно начала расти другая. И пока дракон отбивался, пуская в ход и плотные перепончатые крылья, и острые когти, третья голова уже приняла прежний вид и начала изрыгать огонь. На спине триглава сидел человек в боевых доспехах, он в этот момент рубанул аспида по одному из хоботов.

Инорог Сорго протрубил:

– Андай!

Триглав спланирован вниз, наездник бросил поводья, подошёл к ним и опустился на одно колено:

– Приветствую тебя, Богуна Вилона. Свершилось! Ты вернулась в свою страну!

– Андай, скажи мне, что происходит здесь?

– Это древний спор. Мы должны решить: кто достойней – род триглавов или род аспидов.

– Но раньше вы жили мирно и занимались почётным делом – доставляли пилигримов в замок Альвура.

– То было раньше. Теперь же мы бьёмся – Руф и я. Два повелителя, один из которых одержит победу.

– В этой битве нет смысла!

– Возможно, и нет конца. Но это наш путь. Прощай, госпожа, мне пора.

Андай ещё раз низко поклонился и вернулся к своему триглаву, который тотчас взмыл в небо и атаковал ближайшего аспида.

Путники встали кружком, посоветоваться, как быть дальше. Вот он – замок. Кажется, рукой подать, а добраться невозможно. Митяй подошёл к краю пропасти: дна не видно. Далеко внизу, из-под земли, с рёвом и грохотом вырывался стремительный поток воды, и нёсся к центру, образуя огромную воронку. Над ней клубилась маревом водяная пыль и, медленно вращаясь, парил замок Альвура.

Голова закружилась, и Митяй отпрянул от края бездны.

Замок висел в воздухе, окруженный радугами. И там, где заканчивались радуги, резко наступала мгла. Митяй посмотрел вопросительно на Вирцану, та поняла без слов: