Текст книги "Еще неизвестно кому место в Академии Боевых Драконов! (СИ)"

Автор книги: Наталья Шевцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 20

Услышав до зубовного скрежета знакомый голос, Евгения зависла. Причём, и в прямом и переносном смыслах этого слова.

– Любимая, если ты хотела меня впечатлить, то тебе это однозначно удалось! – между тем продолжал паясничать её дневной кошмар. – Я совершенно потрясен и безумно горд! Я так горжусь тобой, любимая, что не могу не поделиться с друзьями тем, что видят и чему радуются мои глаза!

«Гордый влюбленный» сказал. «Гордый влюбленный» сделал. В то же мгновение в воздухе соткалась громадная, во всё небо, копия Евгении, судорожно вцепившейся в простыню, и дрожащей аки осиновый лист на ветру.

«Вот же ж сволочь! Ещё и приукрасил! Точнее, наоборот, испоганил, то есть, окарикатурил! – мысленно поправила себя девушка. И тут же задалась вопросом: – Ведь окарикатурил же? Ведь не может же быть, чтоб она и, вправду, вот так вот тряслась? Ведь не может же быть? Правда? Хотя… может это её от злости так колбасит?

– Любимая? Ты там как себя чувствуешь? Всё хорошо? А то я волнуюсь? – продолжал между тем измываться приторно-сладкий мужской голос. – Может помочь?

– Спасибо, я сама! – огрызнулась Евгения, мысленно между тем негодуя «Ух, как же я его ненавижу! Что б его! Ну вот же ж сволочь!» и параллельно пытаясь успокоиться настолько, чтобы гордо и независимо продолжить спуск.

– Может всё-таки помочь? – наблюдая за её жалкими потугами снова предложил недогосподино-недомуж. Что было ещё ничего ограничься он лишь этим, но он не ограничился: – Себя не жалеешь, меня пожалей! У меня ж кровью сердце обливается при виде того, как ты над собой издеваешься! И ладно б ещё простыни ваши были надёжно между собой связаны, так нет же, я отсюда вижу, что, как минимум, три узла уже на ладан дышат!

– Что-о? – вскинув вверх голову, испуганно дёрнулась Евгения, прежде чем Зания успела договорить: «Не слушай его, Эджения! Узлы в полном порядке!»

«Не, ну вот же ж сволочь! Ну он у меня… А не дождёшься! Понял, сволочь, не дождёшься!» – ещё сильнее разозлилась Евгения и не обращая внимания на жжение в ладонях и боль в мышцах, с удивившей её саму скоростью, принялась спускаться вниз.

– И вообще шли бы вы ребята… куда шли, – продолжала меж тем Зания.

Но, сволочь, всё-таки дождался…

Буквально в трёх метрах от земли, непривыкшая к таким нагрузкам левая рука – вдруг сдалась. Что б её безответственную! Ведь предупреди она о том, что устала, Евгения успела бы вцепиться в простыню ногами и они все вместе передохнули бы. Но безответственная левая рука терпела до последнего: аж пока её не скрутила судорога! В результате чего, правая рука, не выдержав тяжкой доли в виде двойной нагрузки, сорвалась и Евгения полетела…

Нет, не на зеленую травку за синяками или чем-нибудь похуже.

Если бы! Пусть это и прозвучит, как «назло врагу сожгу родную хату», но Евгения предпочла бы даже это самое, что похуже… объятиям недогосподина-недосупруга!

– Ох! – только и успела вымолвить она, прежде чем её поймали сильные мужские руки.

– А я ж говорил, давай помогу! – бессовестная рожа с медовыми глазами просто-таки лучилась самодовольством. – А ты сама-сама! И вот что б ты делала, если б я тебе поверил и оставил тебя саму?

– Спокойно спустилась бы вниз и не лицезрела бы сейчас перед собой твою злорадствующую, наглую физиономию! – язвительно парировала Евгения.

– И это в благодарность за спасение твоего мягкого места от, прости за каламбур, не самого мягкого приземления? – насмешливо поинтересовались у неё.

– Моему мягкому месту ничего не угрожало, пока не появился ты! – констатировала, по её мнению, непреложный факт Евгения. И потребовала: – Отпусти!

– Уверена? – изогнув красивую бровь и злорадно блеснув глазами, поинтересовались у неё.

И тут бы ей и задуматься, что у этого самодовольного гада на уме, но она была слишком разражена, чтобы думать.

– Абсолютно!

– Как скажешь! – покладисто ответили ей и отпустили…

– О–ой! – прокомментировала Евгения стремительную встречу своего мягкого места с, скажем откровенно, не очень мягкой травкой. – Твою мать! Что б тебя, сволочь! – вскакивая на ноги и, одновременно, потирая ушибленную филейную часть, честно озвучила она то, что думала.

– И это снова вместо благодарности! – театрально всплеснул её дневной кошмар руками. – Ведь сделал же как просила, а ей снова не так! Прости, любимая, но на тебя не угодишь!

– Ну что ты прицепился ко мне? – раздраженно рявкнула Евгения. – Что тебе от меня надо?! Ну бросила я тебя у алтаря! Но ты ведь и сам не очень хотел на мне жениться! Я видела, как ты на меня смотрел! Так чего же теперь бесишься?!

Её дневной кошмар открыл было рот, чтобы, наверняка, в очередной раз съёрничать, но был вынужден его закрыть, так и не блеснув очередным перлом хохмачества.

– Что здесь происходит? Почему не на занятиях? – требовательно и внезапно, по крайней мере, для Евгении, вопросил у всех голос ректора.

– Шёл мимо, смотрю девушка падает из окна, дай думаю спасу! – выпрямившись по струночке, отрапортовал виновник всех бед Евгении.

И вот же ж сволочь! Врёт и не краснеет! Надо бы сказать, да неудобно без разрешения. Боевая академия ж всё-таки. Что б её! Мысленно негодовала девушка.

– Мы не на занятиях, потому что у седьмого курса сегодня нет первой пары! – дружным хором отрапортовали вслед за Натаниэлем его приятели, тоже стоявшие по струночке. – Разрешите идти!

– Идите, – кивнул ректор и перевёл взгляд на Занию.

– Теперь вы мне расскажите, что здесь происходит? – со вздохом повторил он свой вопрос.

И Зания рассказала.

Всё, кроме того, что никакая девушка бы не упала, если кое-кто не довёл её до этого. Но на это, само собой, разумеется, никто кроме Евгении внимания не обратил.

Выслушав Занию, ректор к удивлению, девушек и прежде всего самой Зании, не только не раскритиковал её инициативу, а, наоборот, одобрил. Так прямо и сказал:

– Молодец, кадет, что не растерялись и нашли выход из положения, как в прямом, так и переносном смысле этого слова.

Ну а что ещё ему оставалось делать? Со вздохом думал Дирвус Блумарин. Как ещё вылепить из кисейных барышень боевых магов, если не поощрять их стремление во что бы то ни стало выстоять и волю к борьбе? Разве есть у него другой способ заставить мужскую часть академии уважать женскую, кроме как позволить новоявленным кадеткам сражаться за уважение к себе всеми возможными способами, которые есть у них в арсенале?

О да, Его Величество подсунул ему свинью! Но он не из тех, кто пасует перед сложными задачами! А эта задача была не просто не из лёгких, она была настоящим вызовом! А всем известно, что Блумарины не сдаются! Он мог бы пойти по линии наименьшего сопротивления и присоединиться к всеобщей академической травле новоявленных кадеток. Но Блумарины потому и считались мудрейшими и благороднейшими из драконов, что всегда, во-первых, видели перспективу, а во-вторых, всегда стояли на стороне справедливости. К тому же, был ещё приказ Его Величества, согласно которому ему полагалось не просто принять кадеток на обучение в свою академию, но сделать с них боевых магов.

И он сделает! Само собой, ни во что бы то ни стало… Не того это масштаба задача. Однако, он ничего не имеет против того, чтобы действовать нестандартными способами.

– Продолжайте десантирование! – отдал распоряжение он. – А я пока пойду освобожу остальных ваших коллег из заключения. Затем, вы сразу же отправляйтесь на занятия, а я оправлюсь на поиски вашего декана.

– Есть, продолжать десантирование! – взяла под козырёк Зания и прерванное было «веселье» возобновилось вновь.

Потерянная ректором и своими кадетками декан Рингер, меж тем, злющая, как тысяча взбешенных кэлпи, возвращалась из королевского дворца. Впрочем, зла, в основном, она была на себя. Попалась, как какая-то первокурсница, на шутку сокурсников о том, что её вызывают к ректору! И ладно бы ещё шутка была оригинальной! Так не же! Избитая и старая, как сам мир! И всё равно регулярно находятся простофили, которые на неё покупаются. Такие простофили, как она! И самое обидное в том, что она знала, что король в отъезде. И депеша с приказом немедленно явиться на светлые очи Его Величества тоже была написана в странной манере. Слишком уж категорический тон был. Нет, Биргитта не льстила себя надеждами и не претендовала на особое отношение, просто до сих пор король всегда был неизменно доброжелателен по отношению к ней. И тут подобный приказ. Спасибо уже и на том, что Его Величества не было в замке. А то б, кроме своих недоброжелателей, она б ещё и его повеселила.

– Узнаю кто, отомщу! Ох как отомщу! Ещё не знаю как, но что-нибудь придумаю! Что-нибудь оригинальное! – Клятвенно пообещала себе Биргитта. – А я узнаю! Обязательно узнаю! Или я буду не я!

Глава 21

Заслышав скрип открываемой двери, читающий лекцию профессор обернулся от исписанной мелом доски, и с выражением крайнего неодобрения воззрился на толпу девушек.

– Кадетки, вы опоздали! – проявив «чудеса» наблюдательности, заметил бравый седовласый вояка.

– Да, но… – начали было оправдываться кадетки.

Однако (сюрприз-сюрприз!) уже осудивший и приговоривший их вояка даже слушать их не стал.

– Никаких «но»! – категорично заявил он. – Здесь вам не пансион благородных девиц, а боевая академия! Опоздали, будьте добры, честно признать это, а не искать себе оправдания! Тем более, что знаем мы ваши оправдания! Красоту небось наводили! – в ответ на эту фразу из аудитории, в которой, само собой, сидели только мужчины, раздались смешки. – Не то, чтобы я против красоты… Но как я и сказал уже здесь БОЕВАЯ АКАДЕМИЯ, а не пансион благородных девиц, а потому леди открою вам секрет: в этих стенах на преподавателей производит впечатление не красота, а ДИСЦИПЛИНА! ЯСНО?! – поинтересовался профессор и вновь принялся что-то строчить на доске.

– Ясно, – понуро ответили кадетки, не знающие, что дальше делать, поскольку им так и не разрешили войти и сесть.

Тяжело вздыхая, они так и остались стоять в дверях, переминаясь с ноги на ногу.

– И чего вы ждёте? – поинтересовался явно ещё не наиздевавшийся вдоволь над новоявленными кадетками профессор. – Что я каждую из вас по очереди проведу до своего трона? Простите, леди, но вы не на светском рауте, и я не ваш кавалер! А потому, будьте добры, сами как-нибудь. Ах да, и извините, но тронов у нас тоже нет!

Лишнее и говорить, что и после этого замечания тоже из аудитории раздались сдавленные смешки.

Пунцовые от с трудом сдерживаемой злости девушки поспешили занять свои места.

Однако так и не представившийся им ехидный бравый вояка на сей раз не спешил вернуться к чтению лекции: он внимательно наблюдал за тем, как новоявленные кадетки рассаживаются по местам, заставляя их тем самым нервничать и суетиться. Из-за чего они производили гораздо больше шума, чем производили бы рассаживайся они без столь пристального и пристрастного надзора.

– Похоже, придется просить ректора ввести для вас ещё и курс рассаживания за парты, – с театральным вздохом резюмировал он и скомандовал: – Мужская часть аудитории, у вас две секунды на то, чтобы собрать книги и спуститься ко мне!

Молодцы-удальцы тут же собрались, подорвались и через отведенные им две секунды уже были возле преподавателя.

– Теперь всё то же самое только в обратном порядке! – скомандовал бравый вояка.

И молодцы-удальцы снова его не подвели: отработали показательное выступление в высшей степени образцово.

После чего, вернулся… нет, не к лекции, а измыванию над женской половиной аудитории.

– А теперь проверим за сколько времени с тем же самым управитесь вы, леди! – сообщил он с гаденькой улыбочкой на самодовольной роже.

По которой бы он точно получил… Не двадцать четыре раза, конечно, но раза четыре точно! Потому что у некоторых только что вернувшихся с фронта граничарок, где остались не только годы их жизни и здоровье, но и нервы, очень уж чесались руки. Но… то ли ему, то ли тем кадеткам, которые мечтали разукрасить его мерзко ухмыляющуюся физиономию, повезло: именно в этот момент прозвенел звонок.

– Ненавижу этого урода! – хором выдохнули практически все кадетки, оказавшись за дверью аудитории. Вслед за чем, соглашаясь одна с другой вдохновенно принялись перечислять, кого они не ненавидят ещё: – И вообще всех мужиков в форме! И вообще всех мужиков! – в конце концов, решили они.

И это они ещё не знали, что их ждёт на следующей паре…

Хотя, как сказать, не знали…

Учитывая «трепетно-доброжелательное» отношение к ним всего преподавательского состава академии, никто из кадеток от занятия по физической подготовке, разумеется, ничего хорошего не ждал. Даже те, у которых за плечами было военное училище и служба на границе. Что же касается остальных, то у них два часа физической подготовки и вовсе вызывали ужас.

Наивные!

Ибо не знали они, что такое настоящий ужас. Потому как знали бы, ни за что бы не согласились поступить в эту, в полном смысле этого слова, драконову, чтоб не сказать хуже, академию! Ну или, по крайней мере, ни за что бы послушно, словно овцы на привязи, не пошли следом за преподавателем физической подготовки, коим был сурового вида полковник в отставке Артур Блэквинг, даже не спросив, а куда, собственно, он их ведёт.

А следовало бы спросить.

Тем более, что они примерно догадывались, куда их ведут и, учитывая начавший накрапывать за окнами дождь, им туда вовсе не хотелось.

Но они же будущие боевые маги! Воины! Защитницы родины, мать вашу! И потому отважно шли следом.

Подумаешь дождь! Если подумать, то дождь это хорошо, он сразу будет смывать их пот, которого никто не сомневался будет много. Ибо сомневаться в том, что смотрящий на них волком полковник в отставке проявит к ним снисхождение – не приходилось. К слову, новоявленным кадеткам он сразу не понравился! Седой как лунь, длинный как жердь, со спиной, такой прямой, точно ему кол в спину по самую задницу вогнали, он маршировал впереди них, чеканя каждый свой шаг с такой размеренностью и чёткостью, словно темп ему диктовал слышный лишь ему одному барабанный бой. Однако, само собой, кадеткам не понравилось в нём не это, а его исполненный презрения и высокомерия взгляд.

И потому ничуть не удивились, что муда… то есть, преподаватель с таким взглядом повёл их из сухого и тёплого спортивного зала прямиком под набирающий силу дождь.

«Старый козё… то есть, полковник, наверняка, рассчитывал, что мы тут же начнём плакать и умолять его оставить в зале, но не дождётся!» – Идя под струями отнюдь не ласкового и тёплого осеннего дождём, искренне гордились своими стойкостью и мужеством кадетки. А некоторые даже, мнили себя героинями!

Вот только недолго…

Потому как пред ними предстала она!

Совершенно чудовищная в своей многогранности и многоэтапности полоса препятствий. Она же краса и гордость боевой академии, как с любовью представил её отставной полковник. Она же кошмар на яву новоявленных кадеток.

Здесь было всё, чтобы дрогнуло самое стойкое девичье сердце: низко-натянутые сетки, под которыми нужно проползти по уши в грязи добрых пол километра, бревенчатые заборы от трёх до пяти метров высотой, через которые нужно было переползти, бревна, перекинутые через озерца, натянутый над импровизированной пропастью канат длиною в пять, если не больше, метров, рукоходы, воздушные трубы, огненные кольца, кочки, торчащие из болотной жижи и многое, столь же непроходимое, другое…

Увидев расширившиеся от ужаса глаза навязанных ему учениц, Артур Блэквинг удовлетворенно усмехнулся.

– Хотите верьте, леди, хотите нет, но мной вовсе не движет желание поиздеваться над вами. Просто мы здесь в боевой академии готовим воинов, а война… – с нарочитой отеческой улыбкой в голосе и столь же нарочитой печалью во взоре возвестил он и театрально тяжело вздохнул. – Война, леди, дело очень и очень грязное. Настолько грязное, что грязь в этих канавах и торфяная жижа в этих болотах по сравнению с ней, это просто ничто. Поэтому не обессудьте леди, но хотите стать настоящими воинами, придётся привыкать к грязи, а ещё к поту и к крови, потому как…

Он явно готовился, потому что вещал долго.

Будь обстоятельства другими, граничарки, которые, отнюдь, не понаслышке знали, что такое война и насколько она грязна и кровава, нашли бы как его заткнуть, но они понимали, чем дольше муда… то есть, полковник наслаждается своим красноречием, тем меньше времени их подопечным придётся провести, ползая под дождём в грязи, и потому не просто молчали, а ещё и старательно понимающе кивали головой.

Но ничто хорошее, как известно, не длится вечно, даже, если это хорошее было весьма относительным.

– Посему, мой вам совет, леди, бегите отсюда, бегите, пока ещё можете бежать! – явно довольный своей шуткой, со смешком резюмировал он.

Однако, к чести, хотя и перепуганных до смерти, но упрямых кадеток, ни одна не тронулась с места. Возможно, дрогни какая-нибудь из них, дрогнули бы и другие, и даже, возможно, многие, но никто не дрогнул.

– Но вы всё ещё здесь… – одновременно раздосадовано и задумчиво отметил отставной полковник. – Что ж, тогда приступим к уроку! – объявил он и на лице его расцвела не предвещающая стоящим перед ним девушкам ничего хорошего, исполненная злорадного предвкушения улыбка.

Чтобы понять, что именно он предвкушает, провидицами быть не нужно было: мысленно горестно вздохнув, кадетки дружно покосились на полосу препятствий.

– Ну что вы в самом деле, – деланно обиженно покачал головой физрук. – Что ж я зверь, что ли? Сначала разминка! А это всего-то три круга вокруг полосы препятствий, – сообщил он таким тоном, словно речь шла не о шестикилометровом марафоне, а о трёхметровой пробежке. – Задание ясно?

– Ясно, – недружным хором мрачно подтвердили девушки.

– Отлично! – в очередной раз, хищно оскалившись, то есть, улыбнувшись, отметил отставной полковник и зычно скомандовал: – Тогда не на меня любуемся, я и без вас знаю, что всем пригож. А на старт топаем! Старт, если кто не знает, вон там, – указал он рукой в направлении квадратной площадки в начале беговой дорожки. – Там ещё «СТАРТ» написано. Это я для тех, кто читает умеет. Ну а те, кто не умеет, пристраивайтесь к подругам, – опять и снова, явно довольный своей шуткой хохотнул он.

Само собой, после таких наставлений, пригожему красавцу полковнику гораздо больше хотелось выцарапать глаза, а не подчиниться, но деваться было некуда.

И потому, сцепив покрепче зубы, дабы случайно не ляпнуть чего в сердцах, жертвы (пока лишь словесных издевательств, но то ли ещё будет…) отравились на старт.

– И поживее! Чай не в бальный зал входите! – продолжал меж тем измываться изверг.

– У-ууу, изверг! – не выдержала Зания. – Держите меня семеро!

– Терпи подруга! – шикнула на неё Сарита. – Сама ведь понимаешь, специально провоцирует!

– Дошли, наконец-то! Мо-ло-дцы! – меж тем иронично «похвалил» кадеток изверг и «вознаградил»: – Теперь побежали!

И дружно согнув руки в локтях, толпа кадеток выполнила распоряжение. Но… не так. Кто бы сомневался?!

– Я сказал, не поползли, еле переставляя ноги, как бабки старые, а побежали! – полетело им в след.

Новоявленные кадетки тяжко вздохнули и прибавили ходу.

– Да, не переживайте вы так, будет у вас ещё сегодня возможность и поползать тоже! – «подбодрил» физрук.

Девушки опять дружно тяжко вздохнули.

– Берегите силы, – меж тем перебегая от одной своей подопечной к другой, наставляли граничарки, – иначе вам придётся сначала проползти второй и третий круг, а затем ещё и полосу препятствий. Опять же, чем дольше мы бежим, тем меньше останется времени на полосу препятствий. Поэтому не обращайте внимание, пусть себе вопит!

К сожалению, отставной полковник умел не только вопить, но и глаз имел намётанный, а потому сразу же вычислил тех, кто саботирует его усилия по превращению новоявленных кадеток боевой академии в бывших кадеток.

– Ты, ты, ты, ты, ты, ты и ты! – указал он на граничарок, в компанию которых, с его «лёгкой» руки попала и Евгения. – За мной!

И так он грозно это «за мной» сказал, что Евгения даже понадеялась, что он не полосу препятствий имеет в виду, а гауптвахту. Не то, чтобы ей так уж хотелось узнать, что это такое, не зря ж её так боялись граничарки, а они дамы бывалые! Но, как по ней, если уж выбирать между полосой препятствий и гауптвахтой, то последняя виделась ей однозначно МНОГО-МНОГО предпочтительней. Хотя бы уже потому, что в камере наверняка было куда суше, теплее и чище, чем в подмигивающей ей лужами канаве.

Эх, мечты-мечты!

Лишнее и говорить, что надеялась она напрасно.