355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наталья Шегало » Меньше, чем смерть » Текст книги (страница 2)
Меньше, чем смерть
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 18:22

Текст книги "Меньше, чем смерть"


Автор книги: Наталья Шегало



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

Перед глазами Совы мелькали картинки криминальной хроники. Теперь она читала с упоением, торопясь узнать как можно больше о планете, куда ее угораздило отправиться. Она пролистывала все новые и новые документы, причем часть из них была дополнительно защищена от чужого любопытства и требовала специального допуска, вероятно, более высокого, чем у нее. Но сейчас Сове уже недосуг было злиться на Магистра, который снисходительно пожаловал ей новые погоны и при этом как бы случайно забыл повысить уровень ее осведомленности в секретных делах своего ведомства. Несмотря на усталость, настроение улучшилось. Сейчас она даже могла вспомнить о пятнадцати потерянных днях отпуска без особых сожалений. А Магистр… Магистр слишком хорошо разбирался в людях, чтобы поверить, будто Сова и вправду огорчена срочным вызовом на работу. Ее обреченная покорность воле начальства была разыграна лишь для сокрытия самодовольной улыбки, которая то и дело пыталась пробраться на лицо, когда Сова с удовольствием думала о своей незаменимости в качестве живого передатчика.

Впрочем, у Магистра была еще одна причина посылать на Тонатос именно ее, и об этой причине Сова, в отличие от Магистра, успела начисто забыть.

– Кстати, – перед самым уходом обратился он к ней, – захвати с собой свой дипломатический паспорт.

– Какой паспорт? – с недоумением переспросила Сова.

– Тот самый! – буркнул Магистр и язвительно добавил: – Ты же у нас гражданка Тонатоса. Вдруг это пригодится.

Сова вспомнила. Несколько лет назад, спасая ее от преследований Ордена, Командор раздобыл ей этот паспорт в надежде, что дипломатического представителя не присоединившегося к Федерации государства Орден тронуть не посмеет. Теперь эта мысль представлялась, конечно, наивной. Паспорт достался не дешево. За него было заплачено самой ценной валютой, что имелась у Совы – уникальными клетками ее трансгенетического организма, несшими в себе пока нераскрытые тайны нестарения и ускоренной регенерации. Продавец паспорта остался неизвестен. Перед вылетом Сова разыскала и пластиковую карточку паспорта, и даже купленную вместе с ним сетевую плату с идентификатором для установки на бортовой компьютер «Водолея». Плата позволяла вмиг сменить навигационные данные судна и порт его приписки.

Магистр прав: в такой операции нельзя пренебречь ни одним шансом на успех. Сейчас эти шансы представлялись Сове неплохими. Верилось, что Тонатос обладает мощным зарядом здорового прагматизма, при котором убивать заложников равносильно сумасшествию. Что здравый смысл его правителя не позволит выдвинуть невыполнимые требования или проявить неоправданную жестокость в обращении с парламентерами Ордена. Не далее, как вчера, Магистр уведомил Сову, что от имени правителя Симаргла для ведения переговоров на Тонатос разрешили прибыть лишь одному представителю. Орден, как обычно, условия противника проигнорировал и направил для переговоров двоих. Одним из этих счастливчиков оказалась она.

Сова заглянула в файлы с изображениями. Фотографий правителя Тонатоса нашлось огромное количество. Проблема, однако, была в том, что среди этих лиц не было двух одинаковых. Каждый снимок, каждая голограмма были получены с уверениями, что именно на них – Симаргл, лорд Тонатоса. Портреты правителя поступали по самым разным каналам: от агентурной сети, которую Орден, как ни странно, умудрился завести на Тонатосе; от авантюристов разных мастей, продающих и покупающих информацию, как товар; от уголовников, которые хотели продемонстрировать жест доброй воли в общении со следствием. В конце отчета Сова обнаружила приписку аналитика: «Есть все основания полагать, что Тонатос проводит целенаправленную политику по фальсификации данных о внешности правителя».

При всем этом формально Тонатос не был наглухо изолированным миром. На планете были два современных порта, когда-то принадлежавших Федерации, но затем национализированных правительством Тонатоса. Регулярное пассажирское и грузовое сообщение связывало их с большинством крупных портов мира. Так что благонадежные граждане могли беспрепятственно прибывать на планету и покидать ее. Однако прибывшим следовало получить визу прямо в порту. Сложно было представить, как при таком активном движении транспорта местные пираты отличают грузы, не принадлежащие правительству их планеты. Видимо, ведомство, что снабжало их сведениями, должно было каждый раз выдавать нечто вроде патента на право ограбить конкретный рейс, а заодно вести учет судов, нападать на которые запрещалось.

Для почетных жуликов Федерации Тонатос был землей обетованной, дававшей полную и безусловную амнистию и гражданство с правом свободного поселения. Забавно, что при таком благодушном всепрощении преступных грехов на стороне, законодательство самого Тонатоса, по мнению экспертов, отличалось суровостью по отношению к преступлениям, совершенным на планете. Корпоративный закон преступного мира запрещал грабить и обманывать «своих», грозя ослушникам архаичным правежом[3]3
  Правёж – особый вид наказания за неплатеж. Должника заключают в тюрьму и «каждый день выводят его пред приказом на публичную площадь и бьют по коленам гибкими палками, толщиною в мизинец, так сильно, что несчастный, изнемогая от жестокой боли, испускает громкие крики и стоны. Случается, что наказываемый подкупает палача подарками или посулом, за что тот бьет его легче и иногда дает и промахи. Наказывать таким образом значит „ставить на правеж"» (Адам Олеарий).


[Закрыть]
и долговыми тюрьмами. Самым же страшным наказанием был остракизм – изгнание, фактически означавшее для приговоренного выдачу федеральным властям. Смертная казнь формально была отменена, но на практике еще существовала – как личный приговор лорда Тонатоса.

Для федеральных властей планета была костью в горле. Аннексия Тонатоса исключалась: орбитальный щит служил достаточной гарантией его суверенитета. Брать планету штурмом было опасно. Без кода доступа нечего было и думать высадить десант на поверхность. Пущенные для проверки щитовой мощности беспилотные корабли были беспощадно расстреляны без всяких объяснений и переговоров. Тонатос имел собственную локальную навигационную систему с кодированным доступом во внутри-орбитальное пространство. Агенты докладывали, что за разработку этой системы лорд Тонатоса через подставных лиц заплатил астрономическую сумму одному из ведущих математических институтов Земли. Базу института распотрошили, но ничего не нашли – Тонатос умел прятать концы в воду. Нарушение орбитальной границы планеты грозило перерасти в полномасштабную войну, решиться на которую федеральный Парламент мог под давлением исключительных обстоятельств. Боевой глас Ордена в Парламенте тонул в шуме осторожных голосов. Эту осторожность Тонатосу приходилось покупать.

Кость в горле застряла крепко. Для Ордена Тонатос был делом чести, долга и профессионализма. И застарелого неудовлетворенного чувства мести. Последние пятьдесят лет Орден регулярно засылал на мятежную планету своих агентов и также регулярно получал их обратно. Иногда даже живыми. Сова поежилась – перспектива вернуться назад в виде праха в опечатанной урне отрезвляла (утилизация покойников на Тонатосе по религиозным соображениям предусматривала кремацию).

Попытки внедрения проваливались. Агентурная сеть работала фактически под колпаком министерства безопасности Тонатоса и периодически сливала разведцентру Ордена откровенную дезинформацию. В остальном агенты коллекционировали сведения об уголовных делах, которым не суждено было оказаться в федеральном суде.

Иногда, правда, случались и удачи – Орден добывал информацию в нужный момент и оказывался в нужном месте, чтобы предотвратить очередное пиратское нападение, перехватить какой-нибудь транш или арестовать одного из мафиози, опрометчиво покинувшего планету. После таких удач Тонатос последовательно наносил удар по агентурной сети Ордена, обычно по самой ее верхушке, так что все приходилось начинать сначала.

Экономическая блокада планеты эффекта не приносила. Безопаснее было торговать с Тонатосом, чем заставлять его брать силой то, что ему не хотели продавать. Удобное расположение на пересечении торговых трасс позволяло пиратам нападать на медлительные грузовые баржи и скрываться на планете раньше, чем федеральный патруль успевал примчаться на сигнал «SOS», посланный ограбленной жертвой. В обмен на снятие блокады Тонатос любезно сокращал налеты, и потому блокада то снималась, то устанавливалась вновь, то опять снималась. Неизменными оставались ограничения на поставки оружия, делящихся материалов и высоких технологий. В пику этим запретам на остаточных ресурсах разоренных шахт Тонатос построил современный завод по обогащению оружейного урана, а также вел геологические изыскания новых месторождений. К тому же он активно переманивал в свои лаборатории научные кадры и платил за высокие технологии в два-три раза больше других заказчиков. Так что и это эмбарго уже не казалось Ордену особо эффективным.

Сова заставила себя отползти от компьютера, когда почувствовала, что она уже не читает о Тонатосе, а смотрит о нем свой собственный сон. Следовало как следует выспаться. Прибытие на место было намечено на раннее утро. Сова стянула с себя китель, избавилась от ботинок и с наслаждением завернулась в каютный термококон.

Глава 2
Конфликт интересов

Действия профессионалов можно предсказать.

Но мир полон любителей.

Военизированные законы Мэрфи

Крейсер лег в дрейф на внешней орбите Тонатоса. За время перелета на левом борту «Водолея» техники нарисовали герб Ордена. Сова вошла в истребительный отсек, окинула тоскливым взглядом четыре квадратных метра испачканной поверхности своего корабля, но промолчала Краски, не успевшие еще облупиться под воздействием космических излучений, крикливо оповещали весь мир о принадлежности судна флоту Ордена. Но вместо того чтобы приобрести грозный вид боевого истребителя, чьи игольчатые силуэты пугали бы в пространстве мирных обывателей, «Водолей» со своими мягкими контурами туристической яхты стал вдруг похож на пузатый транспорт торговца. Величественная геральдика смотрелась на нем не лучше пошлой рекламы зубной пасты. Не хватало только какого-нибудь глупого слогана вроде «Ваши зубы – в ваших руках!» Внутри корабля тоже обнаружились следы чужого пристрастия к порядку: рубка была вычищена, как перед парадом.

Навязанная чистота мешала Сове сосредоточиться. Усевшись в кресло, она тут же принялась воссоздавать вокруг себя привычную атмосферу легкого хаоса, но занятие это скоро пришлось прекратить: в истребительный отсек прибыл руководитель операции и ее непосредственный начальник. Пришлось выйти к внешнему люку «Водолея», чтобы приветствовать старшего по званию и рапортовать о готовности корабля к старту. Званием, должностью, знаками отличия и даже выцветшими погонами полковник Мезозойский пытался исторгнуть из себя такую командирскую строгость и авторитет, что в тесном истребительном отсеке стало невпроворот от его присутствия. Сопровождающим полковника офицерам пришлось попятиться, освобождая Сове пространство для важного и ответственного маневра – воинского приветствия.

Накануне Сова успела заглянуть и в официальное досье своего нового начальника. Теперь ей было известно, что полковник сделал карьеру на службе дипломатической, а не военной; что он, так же как и она, в боевых действиях ни разу не участвовал и награды имеет не за пролитую кровь, а за успешные дипмиссии до, после или вместо кровопролития. И выцветшие погоны полковника Мезозойского, которыми по праву щеголяли боевые части, и бритый череп с едва отросшей щетиной служили высокой цели – являть окружающим образ боевого офицера, каковым полковник никогда не был. Да и не послали бы боевого офицера на такие переговоры. Эти погоны не давали Сове покоя. Она мгновенно прониклась антипатией к их обладателю.

Впрочем, антипатия оказалась взаимной. Разобиженный несоблюдением субординации при вчерашнем распределении кают (первая от рубки каюта обычно предназначалась командующему операцией) штабной офицер Мезозойский жаждал реванша. В присутствии посторонних у люка ее же собственного корабля Сову отчитали за нарушение устава. Нарушение состояло в том, что вчера, прибыв на крейсер, старший лейтенант Лаэрта Эвери не доложила полковнику Мезозойскому о том, что поступает в его распоряжение.

– В связи с этим я делаю вам первый устный выговор, старший лейтенант Эвери, – подытожил подполковник, придав своему лицу выражение суровой скорби.

– Благодарю вас, – елейно улыбаясь, не по уставу рапортовала Сова.

– Повторите полученный приказ.

Сова повторила, и ей разрешили сопровождать начальство в рубку, а там – занять кресло пилота. Офицеры сопровождения покинули истребительный отсек.

Створки внешнего шлюза крейсера разошлись, и Сова осторожно вывела «Водолей» в открытое пространство. Сетевая плата с новым идентификатором, способным изменить навигационный статус корабля и его порт приписки, была, по приказу Магистра, надежно упрятана в тайный отсек рубки. Возможно, код идентификатора знаком локальной навигационной системе мятежной планеты. Если в ходе операции возникнут осложнения и потребуется быстро покинуть планету, смена навигационного статуса может оказаться полезной. Potest, non debet[4]4
  Может, но не обязан (лат.).


[Закрыть]
. Это выражение, произнесенное по латыни, заставило Сову занервничать лишь после того, как Магистр снизошел до перевода. Сами парламентеры вполне могли разделить участь заложников, подобного риска для них никто не исключал. Сетевая плата давала шанс на побег с планеты.

Посадка в порту Тонатоса прошла заурядно, не считая долгих переговоров с диспетчером принимающего причала и трехступенчатого кода доступа, который Сове пришлось вводить вручную, хотя, наверняка, существовали и более гуманные способы.

Ее нога не успела еще коснуться грязно-белого покрытия причальной площадки, как с двух сторон от люка «Водолея» выступили высокие, одинаково экипированные фигуры в темных шлемах. Сова втянула ногу обратно и предоставила честь первым ступить на гостеприимную планету офицеру Мезозойскому.

Шесть фигур взяли их в плотное кольцо и молча, не проронив ни слова, повели от причала к зданию космопорта.

Первой остановкой был пункт досмотра с пристрастием. Цепкие объятия конвоя слегка разжались, увеличив пространство существования посланцев Ордена до пары свободных метров, фигуры предусмотрительно блокировали подходы к дверям и окнам, и начался обыск. Сначала досмотру подверглись личные принадлежности. У Совы с энтузиазмом расковыряли висевший на шее компьютер и отобрали очки-экран. Офицер Мезозойский лишился бляхи на фуражке и правого клыка во рту. В бляхе обнаружилась мини-камера, в зубе – передающее устройство. Специалист, производящий обыск, презрительно усмехнулся и раздавил глазок камеры толстым желтым ногтем большого пальца. Без зуба офицер Мезозойский выглядел раздосадованным, но Сова знала: ни в камере, ни в передающем устройстве не было никакой особой надобности. Они были прихвачены в утешение службе безопасности Тонатоса, чтобы дать ей найти хоть что-то. Не обнаружь охрана весь этот шпионский инвентарь, парламентеры вызвали бы куда больше подозрений.

Сова с предвкушением ожидала, когда специалист доберется до ее браслета высшей защиты, но тут ей пришлось испытать разочарование. Даже на Тонатосе было хорошо известно: это фирменное снаряжение Ордена снабжено защитой от несанкционированного вскрытия, и при попытке проникнуть под корпус нарушителя ждет не только самоуничтожение прибора, но и облако едкого синего красящего газа в лицо. Сову лишь попросили не включать браслет под угрозой его изъятия. Она согласилась. Изымать прибор тоже не имело никакого смысла – на нем в числе прочего имелась и «защита от дурака»: на чужой руке прибор не работал. Кредитная карточка и бирка с личным чипом офицера Ордена потрошителей не заинтересовали.

Настал черед одежды. Сова без сожаления рассталась с кителем и стала с любопытством наблюдать, как главный специалист самолично потрошит ее новенький левый погон. Офицер Мезозойский вмиг лишился командирского авторитета, когда его попросили предоставить для исследования брюки. Сова, не ожидая особой вежливости в обхождении, ехидно поинтересовалась, снимать ли брюки и ей. В Ордене обыскивать женщину имело право только существо того же пола. На Земле эта норма давно была архаизмом. Сова с любопытством ждала, что ей предложат на Тонатосе. Специалист сухо кивнул. Она решила не противоречить и не дожидаться, пока ее разденут насильно, но к тому моменту, как ей вернули одежду, ее бешенство из бурного водопада превратилось в мощную полноводную реку, обманчиво спокойную в своем неторопливом течении.

Затем последовало просвечивание до костей: тела посланцев сканировали в поисках потайных устройств. Тут Сова наконец нашла, где с пользой применить свои аномальные способности и на чем выместить злобу. Легкий энергетический удар вывел из строя самый большой томограф. Сова втайне надеялась, что он-то и есть самый дорогой, и твердо знала, что больше он никогда не заработает. Потрошитель погон посмотрел на Сову с подозрением. Она невинно заулыбалась и сделала вид, что с любопытством пялится на остававшуюся работоспособной технику. Оставалось только надеяться, что оставленный на причале «Водолей» будет подвергнут менее тщательному досмотру.

Кольцо конвоя вновь сомкнулось, и парламентеров повели дальше. Сова отметила, что пункт досмотра стационарный, а не развернут в первом удобном помещении по случаю их прибытия. Пристроившись в кильватере офицера Мезозойского, она старалась не сбиться с широкого шага окружавших ее мужчин и по возможности поглядывать по сторонам.

Административные помещения порта не отличались разнообразием интерьеров, и после пяти минут ходьбы Сова потеряла всякую ориентацию в пространстве – залы, лифты, коридоры слились в один бесконечный лабиринт, в конце которого их ждала встреча с местным Минотавром.

– Входите. Лорд Тонатоса ждет вас.

Сова предполагала, что на враждебной территории их едва ли пустят дальше порта. Но чтобы правитель государства лично прибыл к ним на встречу – к такой чести подготовиться ей не пришлось. Теперь ей не терпелось удовлетворить свое любопытство. Вчера, после прочтения истории Тонатоса, она пыталась представить себе его правителя, но образ диктатора, тирана, злого гения преступности воображению никак не давался. Ничего, кроме банального черного цвета для наркобарона на воле, она выдумать не могла.

Лорд Тонатоса был стар, лыс, сух и желт. Сова заняла позицию за левым плечом офицера Мезозойского, чтобы иметь возможность беспрепятственно рассматривать правителя и не вызывать при этом повышенного интереса к себе самой. Сидевший за столом старик был больше похож на делопроизводителя, чем на монарха, и имел вид болезненный, но сосредоточенный. Маленькое лицо его, казалось, сжалось и скукожилось, пытаясь занять как можно меньше места на довольно большом безволосом черепе. Кривые брови напоминали двух мохнатых гусениц, ползающих по поверхности усохшего желтого яблока и не знающих, как забраться внутрь. Стиснутые тонкие бесцветные губы под беспрестанно шмыгающим носом и заостренные, встревсженно шевелящиеся уши придавали правителю сходство с каким-то мелким грызуном, питающимся насекомыми. В его лице постоянно что-то двигалось и изменялось, словно ни одно выражение не могло задержаться на нем дольше нескольких секунд. По всем признакам, это лицо находилось в очень плохих отношениях с чувством юмора. А между тем вчера Сове представлялось, что правитель Тонатоса должен обладать изрядной долей иронии. Если, конечно, он сам придумывал названия департаментов своей администрации. Сова привычно списала свою ошибку на неопытность и приготовилась слушать.

Старик заговорил, шумно дыша через рот и шамкая так, будто у него на зубах уже хрустели хитиновые спинки пойманных майских жуков.

– Имена, – потребовал он.

– Офицер Мезозойский.

– Офицер Эвери.

– Звания?

– Полковник.

– Старший лейтенант.

– Я требовал для переговоров одного. Почему вас двое?

Офицер Мезозойский решил, что настал подходящий момент, чтобы захватить инициативу в свои руки. Он сделал шаг вперед и начал:

– Я прибыл сюда с помощником для ведения переговоров по поводу освобождения заложников, захваченных…

– Назад, – как-то безвольно попросил старик, шмыгнув носом и шамкнув ртом.

– Что?

– Встаньте туда, где стояли, и отвечайте на вопрос. Почему вас двое?

– Офицер Эвери будет выполнять функции помощника и секретаря. Вести переговоры поручено мне. Я бы хотел начать переговоры немедленно. Я готов выслушать ваши условия и предложить вам…

Слушать Мезозойского было не утомительно, так же, как не утомительно смотреть на ручеек. Его речь с описанием текущего кризиса журчала и переливалась, но как-то не достигала сознания, просачивалась, словно вода между пальцами. Поначалу Сова искренне старалась погрузиться в игривый поток его тонких сравнений, уместных цитат и логических умозаключений. Магистр обмолвился, что считает полковника убедительным оратором. Вот в быстром потоке мелькнула метафора, вот вынырнул откуда-то изящный перифраз, камнем на дно ушел весомый аргумент, а вокруг пенными бурунчиками плескались слова, слова, слова… Если стоять на берегу и неотрывно смотреть на воду, неизбежно начнет кружиться голова.

Сова решила не дожидаться головокружения – и переключила внимание на слушателей. Лорд Тонатоса оказался человеком терпеливым и внимательным: он, не перебивая, попеременно подставлял Мезозойскому то одно шевелящееся ухо, то другое, и по плывущему, колеблющемуся выражению его лица нельзя было разгадать его мыслей. Тогда взгляд Совы от скуки пошел гулять по всей комнате, и, наконец, зацепился за охрану, неподвижно застывшую вокруг.

Как правило, внимательному наблюдателю люди непроизвольно предоставляют много разных сведений о себе – не словами, так жестами, взглядами, выражениями лиц и позами. Но охране, видимо, забыли скомандовать «вольно». Ни переминания с ноги на ногу, ни почесывания Сове отследить не удалось. Караульные стояли, подобные мраморным атлантам в античной ротонде, не хватало только купола, водруженного сверху на их головы в тонированных шлемах. Какие лица скрываются за непроницаемым для ее глаз стеклом? Усмехающиеся? Злые? Безразличные? Чьи глаза ощупывают ее незащищенную спину? Чужой пристальный взгляд то появлялся, словно ледяное прикосновение к шее острой бритвы, то исчезал, видимо, переключаясь на ее спутника, то снова появлялся неизвестно откуда. Сова измучилась оттого, что не могла определить местонахождение смотрящего, хотя обычно на это уходило не более пары секунд. За ней наблюдали, изучали, присматривались и чего-то ждали. Она решила тоже подождать и предоставить инициативу противнику, тем более, что Мезозойский увлекся своим монологом и уже не замечал никого вокруг.

Ее опасения оправдались. Речь посланника уже приближалась к долгожданному финалу, когда один из каменных атлантов вдруг ожил, разорвав охранное кольцо, и какой-то новой вальяжной походной, совсем не похожей на прежнюю караульную поступь стражи, двинулся к столу, на ходу снимая шлем. Коротким жестом он поднял старика из кресла, под его взглядом остальные бесшумно исчезли, прихватив с собой и лжеправителя. Сова вздохнула с облегчением: все причины ее дискомфорта пропали разом – и безликая охрана, и прожигающий взгляд, и не соответствующий ее ожиданиям диктатор. Офицер Мезозойский от неожиданности забыл сделать последнее обобщение, и многочисленные его аргументы, нанизанные, как жемчужины, на крепкую нить логики, рассыпались по всем углам без всякой надежды быть собранными вновь в единое ожерелье.

Вот так – как карточный шулер прячет в рукав шестерку, чтобы на ее место из-за подкладки фрака извлечь козырного туза, произошла подмена.

– Приятно познакомиться, многоуважаемый диктатор, – прошептала Сова.

Новый лорд Тонатоса выглядел не старше сорока, был высок, худощав, черноволос и чертовски красив. Сова, высокомерно полагавшая, что ей плевать на мужскую красоту, почувствовала вдруг отчаянное смущение, но вместо того чтобы покраснеть, заставила себя, наоборот, намеренно нагло рассматривать главного преступника Федерации. Вот тут с чувством юмора все было в порядке: в уголках хищно суженных глаз сквозило припрятанное веселье, резко очерченные губы кривила насмешливо-снисходительная улыбка. Усевшись в кресло, лорд Тонатоса принялся презрительно избавляться от пистолетов, ножей, бластера, сваливая всю амуницию на угол стола, после чего, уже откровенно забавляясь, произнес:

– Продолжим.

Мезозойский, у которого от возмущения под модно небритой щетиной вспотел затылок, появление нового официального лица воспринял с затаенной дипломатической обидой, но сдержался, взял прежний тон и начал, как положено:

– Я прибыл, чтобы начать переговоры о выдаче…

Лорд Тонатоса небрежно отмахнулся:

– Это не столь интересно, чтобы слушать дважды.

Сове пришлось приложить усилия, чтобы губы не расползлись в злорадную усмешку, и она постаралась придать своему лицу выражение скептическое и ироничное.

– А вам, офицер Эвери, – тут же посоветовал ей новый лорд Тонатоса, – если вы намерены продолжить службу по дипломатическому ведомству, надо учиться что-то делать со своим лицом, чтобы оно не отражало ваши мысли с такой прозрачной очевидностью. – Он помолчал и неожиданно спросил: – Неужели я пропустил государственный переворот, и власть в Ордене захватили феминистки?

Честь мундира офицера Мезозойского смолчать не могла:

– Власть в Ордене принадлежит Верховному капитулу под председательством Магистра Ритора.

– Я спрашивал не вас.

Сова сообразила, что сейчас ей, впервые после долгого молчания, придется открыть рот. Она выдержала паузу, прокашлялась и лаконично ответила:

– Увы, нет.

– Я требовал одного человека для переговоров, – заметил лорд Тонатоса. – Так что кому-то из вас придется вернуться.

– Согласно приказу Магистра ведение переговоров поручено мне. Но для выполнения моих обязанностей мне требуется секретарь. – Мезозойский кивнул головой в сторону Совы, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что «секретарь» тут именно она.

– Не требуется.

– В таком случае, я остаюсь, а офицер Эвери возвращается.

– Здесь я решаю, кто остается, а кто возвращается, – равнодушно заметил лорд Тонатоса – И я этого пока не решил.

– Но я выполняю приказ! – Офицер Мезозойский намерен был не отступать ни на шаг.

Лорд Тонатоса утомленно поморщился:

– На заре своей карьеры, – доверительно сообщил он, – я тоже заводил себе секретаря. В его обязанности входило повторять моим подчиненным фразы, которые мне повторять было лень. Офицер Эвери, я прошу вас как секретаря: повторите господину Мезозойскому мою предпоследнюю реплику.

Сова снова прокашлялась и услужливо повторила. Может быть, корректнее было промолчать, но полученный утром «первый устный выговор» лояльности к Мезозойскому ей как-то не прибавил. Месть свершилась чужими руками, но от этого она не стала менее сладкой, и Сова опустила голову, чтобы спрятать свою торжествующую улыбку.

Но стоило ей прикрыть глаза, как холодная бритва чужого присутствия вдруг снова полоснула прямо по лбу. От неожиданности Сова едва не отшатнулась, забыв своевременно сменить выражение лица, и застывшая улыбка еще несколько секунд не сходила с ее губ. Она слишком рано приписала это режущее ощущение чужому взгляду. Глаза диктатора здесь были ни при чем. Ее лба по касательной коснулась чужая мысль, осторожная, цепкая, пронзительная, как порез. Вывод мог быть только один: развалившись в кресле, с лавирующей между тонких пальцев сигаретой перед ней сидел телепат. Удивительно, что Сова вообще смогла идентифицировать его присутствие. Видимо, уверившись в полнейшей ее неопытности, лорд Тонатоса позволил себе чуть более близкое проникновение. Только один раз во время обучения в Ордене ей довелось общаться с подобным существом, столь же редким во Вселенной, как смерть звезды, и потому тщательно посчитанным, пронумерованным и оцененным, как генетическое достояние человечества. Каждая клетка его организма стоит больше, чем…

– Я их не продаю, – последовала неожиданная реплика.

Он понял, что раскрыт быстрее, чем она догадалась, кто он. Непонятные Мезозойскому слова были адресованы только ей. И не было ни малейшего основания приписать их глубокой проницательности лорда Тонатоса. Сова в панике попыталась очистить свой мозг от любых мыслей, но медитация никогда не была ее сильной стороной. Подшучивая над ней, Лорис всегда утверждал, что она не только слишком громко говорит, но и слишком громко думает. Мысли грохотали в голове, как камнепад, и, спеша и нервничая, Сова принялась выстраивать на пути этого камнепада защитную стену.

– И это тоже правильная мысль, – кивнул ей лорд Тонатоса. – И действия правильные – теперь я вас не вижу.

Обеспечив себе защиту, Сова перевела дух и в совершенно недипломатических выражениях выругала себя за беспечность. Она обязана была почувствовать телепатическую слежку! Вместо того чтобы пялиться на смазливую рожу диктатора, ей следовало сразу же прощупать возможности этой рожи, эмоциональный фон, энергетический уровень биополя. Но кто же мог знать, что ее будет ждать телепат с внешностью засахаренного красавца? А между тем Магистр предупреждал о неожиданностях! Вторым ее открытием стало то, что лорд Тонатоса оказался абсолютно непрозрачен сам. Как глухая стена, покрашенная черной краской. Сова не могла сказать, врет он или нет, не видела никакого эмоционального фона, даже легкого шлейфа эмоций и мыслей, что всегда сопровождает людей замкнутых и сдержанных от природы. Единственным, что ей удалось почувствовать, был морозящий налет отчужденности, будто лорд Тонатоса принадлежал к какому-то иному физическому миру, чем она сама и другие люди.

Все ее способности, которые она считала исключительными и которыми втайне очень гордилась; ее дар, которым в обычной жизни она почти не пользовалась, потому что не имела к этому привычки, но берегла и оттачивала его как залог успеха в чрезвычайных ситуациях, вдруг оказался бесполезным и ни к чему не применимым. Сова жгуче обиделась на свой организм, на лорда Тонатоса, на офицера Мезозойского, а заодно и на Магистра. Ее присутствие на переговорах теперь ограничивалось только ролью передатчика. Ну что ей тут делать? Суфлировать Мезозойскому? Говорящим попугаем повторять реплики лорда Тонатоса? В запальчивости Сова вдруг отчаянно захотела быть высланной с планеты, чтобы отрапортовать Магистру о невозможности выполнить поставленную задачу. Желательно письменно. Но внутреннее упрямство и врожденное любопытство победили: Сова проявила личное мужество и решила не возвращаться.

Тем временем лорд Тонатоса принял наконец обещанное решение:

– Вы остаетесь, – сообщил он Сове. – Офицер Мезозойский возвращается.

– Но… – дружно в унисон вскричали Сова и Мезозойский.

– Вести переговоры должен я! – возмущенно закончил Мезозойский.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю