Текст книги "Меньше, чем смерть"

Автор книги: Наталья Шегало

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Она проследила за его взглядом.

– Судя по тому, что вы не вскрываете письмо, вы уже знаете подробности, – серьезно заметил он. – Ну а, судя по тому, что молчите об этом, – не знаете, как себя вести. – И, видя, что она уже готова возразить, предупреждающе поднял руку: – Простите меня, леди, но вы еще не доросли до того, чтобы скрывать такие эмоции. Сейчас ваше чувство справедливости не позволяет вам обвинить меня в смерти Дара Зория. Будь это не так, вы вели бы себя иначе. Себя вам тоже не в чем упрекнуть: покушение произошло до того, как вы увидели меня на приеме, так что при всем желании вы не смогли бы его предотвратить. Я уверен, что корабль Орден использовал без вашего ведома. Вы слишком привязаны к этому куску железа и добровольно не согласились бы его потерять. Не беспокойтесь, я вернул вам его.

Последнее прозвучало многозначительно. Сова вскинула на Симаргла глаза, и он кивнул в ответ на ее невысказанный вопрос:

– Вы правильно поняли: я вернул не только корабль.

Она опустила глаза и принялась задумчиво передвигать по столу пустую чашку из-под кофе. Он ждал, гадая про себя, в какую форму выльется ее благодарность. Неожиданно она бросила взгляд на стену, где висели часы.

Через двадцать часов, сказал Магистр. И десять из них уже прошло.

Сова смотрела на часы, просчитывая в уме сроки. Через десять часов крейсер Ордена зависнет на внешней орбите, и с его борта будут отлично видны все суда, покидающие Киферон. А чтобы на крейсере знали, куда смотреть, ей нужно будет связаться с Магистром и сообщить, какое именно судно с лордом Тонатоса на борту ушло из порта. Она приняла решение.

– Через десять часов на внешнюю орбиту придет крейсер Ордена, – сообщила она. – Ровно столько времени у вас есть, чтобы убраться с Киферона.

Симаргл церемонно поклонился ей:

– Это нетрудно было предположить. После того как вы узнали о событиях на Тонатосе, скрывать мое присутствие здесь для вас стало бессмысленно. Но мне приятно, что вы обо мне заботитесь.

Сова поморщилась.

– Я почему-то верю, что вы вернули тело, – сказала она – Вы любите красивые жесты. Будем считать, что это мой ответный красивый жест. Ведь вам не нужно объяснять, что крейсер легко накроет целое полушарие сетевым гравитационным полем? Будете пробовать прорваться сквозь него или последуете моему совету?

– Последую, конечно, – миролюбиво согласился он. – Надо же! Выслать за мной целый крейсер! Это большая честь. Я думал, вы ограничитесь местным отделением Ордена. Ну а вы наверняка получили приказ меня задержать. Что же вам будет за его невыполнение?

– Это уже не ваша забота.

– Ошибаетесь. Именно сейчас ваш успех на служебном поприще волнует меня как никогда. Я вас вербую не ради того, чтобы вас уволили из Ордена.

– Я надеюсь, вы успеете собраться и выйти на внешнюю орбиту за десять часов? – игнорируя его замечания, поинтересовалась Сова.

И демонстративно посмотрела на часы, давая понять, что разговор закончен. Симаргл любезно улыбнулся.

– У меня есть еще хотя бы минут пятнадцать, чтобы пообщаться с вами перед отлетом?

– Я столько не выдержу, – пообещала Сова.

В этот момент в дверь снова постучали. Определенно, ее номер становился людным местом.

Сова резко вскочила со стула.

– Спокойно, – скомандовал Симаргл, плавным жестом отправляя со стола в мусорную корзину вторую кофейную чашку. – Он меня не знает даже с настоящим лицом. Не суетитесь, я подыграю.

Странно, но она ему поверила.

– Доброе утро.

Даже если бы Сова не знала о ходе начатого по инициативе Ястри Ритора расследования, лицо ее защитника лучше всяких слов свидетельствовало о полученных результатах. Он пришел, чтобы сообщить о них ей, потерпевшей, но самой главной жертвой свершившегося преступления стал он сам. И неистребимое родовое сходство взяло, наконец, свое. Перед ней стоял Магистр. Тот же сердитый наклон головы, та же глубокая складка между бровей, так же плотно сжатые губы с чуть опущенными вниз уголками, только в глазах вместо непоколебимого сознания собственной правоты – обида и сомнения.

– Как вы себя чувствуете, Лаэрта? – участливо спросил он, заходя вслед за Совой в комнату. – Простите, вчера я освободился слишком поздно, и решил вас не беспокоить. Но я справлялся о вас у администратора гостиницы, и мне сказали, что у вас все в порядке.

И тут он остановился, словно споткнувшись.

В центре комнаты с черным конвертом в руке, как памятник скорби и состраданию, стоял Симаргл.

Ястри Ритор, не отрываясь, смотрел на конверт. Наконец он поднял глаза на почтальона и хрипло спросил:

– Отец?

Сова шагнула к Симарглу и второй раз за утро протянула руку за письмом.

– Нет, Ястри, это не для вас. Это для меня.

Симаргл с безупречной точностью поклонился, приложил руку к виску и с чувством исполненного долга попрощался.

Глава 11
Врачебная этика

Что бы при лечении – а также и без лечения – я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной,

Гиппократ. Клятва. Гиппократовый сборник

К своему белому халату доктор Лорис Лэвелль относился с большим пиететом. Задержавшись у зеркала, он заботливо разгладил набежавшие складки и лишний раз проверил, крепко ли держится значок выпускника Медицинской Академии Земли на левом лацкане воротничка. Значок держался с достоинством. Змея нависала над чашей в окружении платинового кольца, на котором были выгравированы имя, фамилия и год выпуска владельца. Даже на Кифероне, чьи клиники считались одними из лучших, на молодого врача смотрели с уважением, значительная часть которого относилась к авторитету его учебного заведения.

Врачеватель в седьмом поколении, травник и знахарь, десять лет своей жизни Лорис носил другое одеяние: черный плащ городского лекаря в столице Лоданийской империи городе Ладагаше на отсталой, деградировавшей после длительной изоляции планетке с кадастровым номером ЕС 1423, у двойной звезды на окраине Федерации. Он покинул цех лекарей ради самого престижного учебного заведения Старого Света, он сменил плащ на халат, но в остальном остался прежним: человеком другой эпохи, другой культуры, надолго застрявшей в средневековье. Может быть, именно в силу этого он и сохранил наивные, но безупречно ясные представления о высокой чести называться врачом. И потому белый халат, что традиционно дарился каждому выпускнику Академии при вручении диплома, значил для Лориса куда больше, чем для его сокурсников.

Еще один халат достался ему от Совы с Командором как подношение ко дню защиты диссертации. Лорис улыбнулся, вспоминая, сколько всего было подарено друзьями за эти годы. В Ордене хорошо платили, и Сова, например, завела традицию тратить свои отпускные на медицинскую технику. Она тайком присматривала какой-нибудь агрегат, с трудом втискивала его в грузовой отсек «Водолея» и на подводе, с воодушевлением покрикивая на унылых грузчиков, везла его из торговой фактории к своему дому в Ладагаше в квартале синельди. В доме давно уже располагалась больница.

Лорис принимал подарки без всякого смущения: они предназначались не ему лично. Командор подхватил эту традицию – с той лишь разницей, что, в отличие от импульсивной Совы, он всегда заранее интересовался, какая техника будет наиболее желанной. Первого гранта, полученного Лорисом от Всемирной организации врачей еще в бытность студентом, едва хватило на покупку медикаментов и самого необходимого инвентаря. Его клиника была не только единственным современным медицинским учреждением на планете, она была единственным бесплатным стационаром. Лорис с благодарностью принимал пожертвования местной знати, но денег за лечение принципиально не брал. Впрочем, экономического смысла в этом и не было: тех денег, что могли заплатить за лечение жители отсталых миров, не хватило бы даже на то, чтобы оплатить транспортировку в окраинную торговую факторию медикаментов, произведенных в развитом центре Федерации.

Он знал наперечет все благотворительные медицинские фонды Федерации и вел систематическую переписку с половиной из них. Второй грант позволил Лорису пригласить в клинику двух помощников и открыть стационар в доме, к тому моменту подаренном ему Совой.

Он пережил изгнание из цеха лекарей, пять поджогов и два крупных пожара, после которых клинику приходилось восстанавливать практически с нуля. Ему завидовали и сочувствовали, его отлучали от церкви и верили в него почти как в бога, его известность в городе соперничала со славой королевской семьи, чьим придворным лекарем он теперь значился. Он брал учеников и работал по шестнадцать часов в сутки. Клиника росла, Лорис учился. Раз в полгода на пару недель он разрешал себе вырваться из привычного круга ежедневных обязанностей, чтобы пройти стажировку в каком-нибудь известном медицинском центре. В мире, где узкая специализация было нормой и правилом, он должен был стать универсальным специалистом. В отсталом государстве на окраине Федерации он не мог позволить себе чего-то не знать.

Вот и сейчас, чувствуя, что он не слишком-то полезен Сове в задуманной авантюре, Лорис, чтобы не терять времени даром, хотел было договориться о практике в киферонском столичном центре матери и ребенка. Его клиника давно нуждалась в родильном отделении. Первой неожиданностью для него стал отказ. В ответ на его запрос главный врач клиники в вежливой письменной форме благодарил Лориса Лэвелля за высокую оценку достижений киферонской медицины и с прискорбием сообщал, что группы стажеров уже сформированы и приступили к работе. В ближайшее время пополнение численности практикантов сопряжено с существенными осложнениями для самой клиники. В письме ему предлагались на выбор четыре не менее авторитетных центра на других планетах.

Лорис разослал еще несколько запросов. Столичные больницы в унисон ответили отказом. Предлоги были разные, но результат одинаков – лечебные учреждения Киферона не хотели видеть у себя специалиста с дипломом академии Старого Света. Между медицинскими школами, конечно, существовала известная конкуренция, но Лорису не доводилось слышать, чтобы противостояние доходило до таких крайностей.

Он не стал обременять конкурентов новыми просьбами, поскольку случилась вторая неожиданность. Частный госпиталь некоего доктора Грависа ссылался в своем послании на отказавший Лорису столичный центр и приглашал молодого врача пройти стажировку в своих стенах. Может быть, владелец госпиталя не питал антипатии к выпускникам учебных учреждений Земли? Приглашение было с радостью принято.

Лорис еще раз огладил складки на халате и решительно зашагал к приемному покою. Несколько дней этой короткой стажировки он хотел потратить с максимальной пользой.

Приемный покой был пуст. Конечно, дети рождаются и в праздники, природу не попросишь повременить, но Лорис был огорчен тем, что практика выпала на дни национальных торжеств Киферона. Он наметил себе последовательную программу обучения, начиная с дородового обследования пациенток и заканчивая родами. И вот как раз дородовое отделение в праздники пустовало. Большинство врачей тоже предпочли отдохнуть от работы, так что в госпитале остались только дежурные специалисты, да и то не все. Даже куратор, назначенный Лорису в провожатые, наспех показал ему несколько пустых лабораторий и с извинениями откланялся, перепоручив молодого врача симпатичной медсестре. Остальную клинику ему пообещали показать после праздников.

Сейчас медсестра скучала за слойкой регистратуры. Появление Лориса прогнало с ее лица унылое выражение.

– Доктор Лэвелль, здесь посетительница, – строя ему глазки, проворковала она. – Вы не поможете?

– Конечно.

На диване приемного отделения нервно томилась женщина лет тридцати.

– Простите, доктор, я понимаю, у вас тоже праздник, – начала она, оправдываясь, – но я только сегодня узнала. Я хочу срочно пройти обследование. Вы же знаете, как это важно.

– Конечно, – Лорис успокаивающе улыбнулся. – Конечно, мы сейчас все посмотрим. Вы не должны волноваться, вы должны быть радостны и спокойны. Берите халат и идите за мной.

Она благодарно оперлась на его руку.

Он освоил управление аппаратом для диагностики ранних стадий беременности только вчера. Конечно, можно было пригласить дежурного специалиста, но его пришлось бы ждать около получаса, а новая пациентка заметно нервничала и торопилась. К тому же сегодня Лорису хотелось самостоятельно, без посторонней помощи провести обследование.

– Прошу вас.

Кресло для пациенток располагалось в рамке из трех щитов. Лорис провел женщину внутрь этой кабинки, помог устроиться на сиденье, отрегулировал наклон спинки, еще раз попросил не волноваться и включил тихую, успокаивающую музыку.

Видеть зарождающуюся новую жизнь до сих пор представлялось ему священнодействием. Наверное, он был слишком впечатлительным для своей работы, так и не сумев найти в себе профессиональный цинизм вершителя человеческой жизни. Будь он дома, он не задумавшись ни на секунду, разбил бы по обычаю два яйца в качестве жертвы Двуглавому богу и поставил бы блюдце с желтками в изголовье своего рабочего с гола. Но здесь его средневековые суеверия были неуместны.

Экран кабинета диагностики светился перед ним мягким светом. Датчики аппарата вот-вот должны были закончить свою работу и вывести на монитор первый портрет еще не рожденного человеческого существа в утробе матери. Первый из многих, что предстоит наблюдать доктору в ближайшие семь-восемь месяцев.

Наконец мягкий сигнал сообщил об окончании процесса. Лорис вскинул глаза к экрану, на котором появилось четкое изображение.

И в ужасе отпрянул, едва не вскрикнув.

Он уже видел такое однажды.

Вчера.

В номере Совы.

– Все в порядке, доктор?

Голос пациентки вывел его из оцепенения.

– Да, конечно, – с трудом совладав собой, ответил он.

Он еще что-то говорил, рассказывал, задавал вопросы, которые должен был задать, но втайне благодарил изобретателя аппарата за то, что от пациентки его отделяет непроницаемый щит, а монитор недоступен для ее глаз. Он закончил процедуру первичного обследования, сделал записи в медицинской карте, назначил все положенные анализы и обследования и проводил немного успокоившуюся женщину до дверей приемного покоя.

Когда он вернулся к стойке, красавица-медсестра обиженно дула губки, явно раздосадованная излишним, как ей казалось, вниманием молодого доктора к новой пациентке.

– Вы уже обедали, Эльви? – Лорис облокотился на стойку и сверху вниз заглянул в ее рабочий уголок, где в обрамлении открыточек, мелких пушистых игрушек и тюбиков с косметикой располагался рабочий монитор.

Под его взглядом Эльви оживилась, ожидая приглашения, но решила для порядка еще немного побыть недовольной.

– Нет.

– Я могу сменить вас на часок в регистратуре, – предложил он. – Прогуляйтесь, а то у вас утомленный вид.

– Спасибо, – фыркнула она. – Вы умеете сказать комплимент.

– Просто я забочусь о том, чтобы к ужину вы не выглядели усталой. – Лорис понял, что за все нужно платить. – Ведь вы поужинаете со мной?

Обиженная красавица слегка оттаяла:

– Я подумаю, – милостиво пообещала она. – Если вы до вечера не будете смотреть на других женщин, возможно, я с вами и поужинаю.

– Тогда купите мне что-нибудь перекусить в городе, чтобы до ужина я не умер с голоду, – попросил он. – Да, – словно бы вдруг испытав затруднение, припомнил он, – не выключайте ваш компьютер, а то у меня нет доступа к базам данных пациенток. Вдруг кто-нибудь позвонит, а я не смогу ответить так же грамотно, как вы.

Когда через час забывшая обиду Эльви выложила перед ним на стойку пару аппетитных пирожных, он уже знал то, чего предпочел бы не знать никогда.

* * *

Глайдер с дипломатическими номерами сорвался с крыши гостиницы посольства и взял курс на запад столицы, туда, где располагалось местное правоохранительное отделение Ордена. Сова, облаченная в целях конспирации в куртку с большим капюшоном, украдкой поглядывала на своего провожатого. Ястри Ритор вел машину над самыми крышами, что считалось довольно опасным, умело лавируя в потоках и постоянно меняя высоты. Наверное, эти предосторожности были излишни: Сова сомневалась, что кто-либо рискнет напасть на посольский транспорт, но если уж ее решили беречь и охранять, оставалось только покориться и не лезть к водителю со своими советами.

К этому моменту она знала, что следствие, начатое вчера по заявлению сына Магистра, идет полным ходом. Как ни старались напавшие на нее скрыть следы, утаить все оказалось невозможным. Например, исчезновение четырех охранников дворцовой службы и глайдера, числившегося в парке машин императорской резиденции. Машину, впрочем, удалось найти. Вернее, оставшийся от нее выжженный дотла остов. Сегодня Сове предстояло дать показания в качестве главной потерпевшей и опознать нападавших по уже имеющимся в деле снимкам.

Командор, насколько ей было известно, второй день торчал в следственном управлении. Его показания успели приобщить к делу, но в действительности полномочия его выходили далеко за рамки обязанностей свидетеля. По поручению Магистра он надзирал за секретностью и распределял доступы к информации, полученной следствием. Ястри Ритору не полагалось знать все. И не только ему одному. Пробы крови, оставшейся на лохмотьях бального платья Совы, слишком отличались от тех, с которыми привыкли иметь дело эксперты-криминалисты, а уж эта тайна никак не должна была покинуть узкий круг посвященных.

Черный конверт Сова так и не распаковала. Он сыграл свою роль, даже не будучи вскрытым. Говорят, лучший способ избавиться от собственных печалей – посмотреть на чужие, еще более тяжкие. До прихода к Сове Ястри Ритор был полон жалости к себе. Обвинение, предъявленное у стойки регистратора, жгло и подгоняло его, но чем сильнее он хотел оправдаться, тем больше запутывался. Справедливость требовала встать на сторону потерпевшей, но против кого ему предстояло выступить? Против семьи, в которой он был принят, как родной? Семьи, которой у него никогда не было и теперь уже и не будет? За пару дней то будущее, что было таким желанным и казалось таким достижимым, вдруг утратило безупречность идеала, потускнело и покрылось пятнами сомнений. Он досадовал на себя, на Сову и на обстоятельства, но продолжал делать то, что считал своим долгом. В этой части расчет Совы оказался безупречен: у Ястри Ритора не было шанса соскочить с крючка. Окажись диск с данными об инфанте в его руках, он бы передал информацию в Орден, чего бы это ему ни стоило, даже если впоследствии его ждала пуля в висок.

Увидев черный конверт в руках Совы, он устыдился самого себя. То, что он еще мог для нее сделать, казалось до смешного малым и несущественным по сравнению с тем, чего он сделать не мог, и все утешения и соболезнования не имели никакого смысла. Застань он ее в рыданиях, он знал бы, как себя вести: попытаться успокоить, принести воды, вызвать врача. Но Сова стояла в центре комнаты и не шевелилась. Вдруг она повернулась к нему:

– Я уже знаю, что там, – слишком ровным и бесстрастным голосом произнесла она. – Ваш отец сообщил мне об этом вчера вечером. Если вы ждете от меня бурной скорби, то не ждите напрасно: ее не будет.

– Лаэрта, я… – начал он.

– У меня к вам одна просьба, Ястри, – перебила она. – Займите меня чем-нибудь на сегодняшний день. Я бы попросила Лориса, но с близкими я расслаблюсь. С посторонними легче держаться.

Он кивнул:

– Хорошо. Я буду для вас посторонним.

– Простите. Я не это хотела сказать.

– Я знаю.

Он вез Сову в следственное управление и боролся с желанием взять ее за руку. Ему просто хотелось убедиться, что рядом с ним сидит живой человек.

Командор вышел встречать их к посадочной площадке.

– Есть новости? – спросила Сова, выбираясь из кабины глайдера.

– Есть, – кивнул ей в ответ Командор. – Только я еще не знаю, какие именно. Ты разговаривала сегодня с Лори-сом?

– Нет. Что-то случилось?

– Похоже. Он летит сюда. Просил, чтобы мы его дождались.

Сова вскинула голову. На посадку заходил еще один глайдер. Она никогда прежде не видела, чтобы кто-то на такой скорости пытался припарковать машину.

– Что он делает? – со страхом пробормотал Командор.

– Что-то случилось, – подтвердила Сова.

Лорис буквально выпал из кабины, едва успев заглушить мотор. Его белый халат был основательно помят и застегнут не на все пуговицы. Он едва кивнул Сове и Ритору и накинулся на Командора:

– Ты сделал то, о чем я просил? – нетерпеливо спросил он.

– Да. Тебя ждут. Но ты не мог бы объяснить…

– Я объясню. Идите все со мной. Остальное может подождать.

И он кинулся внутрь к лифту. Недоумевая, они потянулись за ним.

– О чем он тебя просил? – тихо спросила Сова, догоняя Командора.

– Договориться о встрече с руководителем киферонского следственного управления. Наладить связь с Магистром.

– Не шепчитесь у меня за спиной, – попросил Лорис, и они испуганно притихли. – Ты была права, – вдруг сказал он Сове.

– В чем?

– Не нужно было ломать тот диск. Теперь это все равно не утаишь. У тебя есть возможность достать копию?

Сова кивнула.

– Как скоро ты сможешь это сделать?

Она печально усмехнулась и вытащила диск из нагрудного кармана своей куртки. Покидая гостиницу, она почему-то не решилась оставить его в номере без присмотра

– Значит, копия у тебя была, – задумчиво заметил Лорис.

Ей вдруг стало до слез обидно оттого, что он подозревает ее в неискренности. Если второй диск был у Совы еще вчера, то демонстративное уничтожение первого можно было расценить лишь как своевременное вранье в угоду неудобной принципиальности Лориса.

– Вчера еще не было, – сухо ответила она.

Странно, но даже это сейчас Лориса не беспокоило. Он принял к сведению то, что она сказала, проигнорировав сам тон ответа.

Командор распахнул перед ними дверь кабинета. Уже на пороге Лорис вдруг задержал Ритора.

– Простите, Ястри, то, что вы сейчас услышите, к сожалению, напрямую касается и вас. Я был бы рад избавить вас от этого, но я уже не имею права действовать иначе.

Их ждали. Начальник следственного управления негромко беседовал по видеоканалу с Магистром, который при виде всей вошедшей компании подался вперед, что могло означать, в том числе, и удивление ее составом. Действительно, что могло собрать вместе столько людей, если не то, что надлежало сейчас тщательно скрывать? Под пытливым взглядом отца Ястри Ритор обреченно сел в стороне и приготовился слушать.

– Итак, что вы хотели нам сообщить, доктор Лэвелль? – Начальник следственного управления с позволения Магистра взял руководство на себя.

Лорис подошел к демонстрационному монитору, установленному прямо напротив того, с которого за присутствующими наблюдал Магистр, и, волнуясь, вытащил из кармана еще один компьютерный диск. И, не выпуская его из рук, словно тот мог придать ему решимости, произнес:

– У меня есть все основания утверждать, что на протяжении последней сотни лет Киферон скрывает факт патологической мутации населения планеты.

И выдержав паузу, достаточную для того, чтобы смысл услышанного дошел до присутствующих, Лорис вставил принесенный им диск в дисковод.

Когда Лорис закончил свою речь, Сова с трудом смогла разжать затекшие пальцы. Как оказалось, почти час она просидела, сцепив руки в замок, и только теперь, пошевелившись, вдруг осознала, как они ноют от напряжения.

То, что ей довелось увидеть и услышать, являлось теперь не только государственной тайной Киферона, но и первым результатом начатого Орденом расследования. Магистр поблагодарил за хорошую работу и попрощался, явно не желая продолжать разговор в присутствии сына. Начальник следственного управления, не спешивший демонстрировать свою радость при виде свалившейся на него незапланированной работы, умчался раздавать подчиненным распоряжения. В комнате остались только Командор, Лорис, Сова и забившийся в угол подальше от их взглядов Ястри Ритор. Впрочем, никто из друзей и не рисковал смотреть в его сторону.

Услышанное как-то придавило всех. Даже Лорис, закончив свой доклад, надолго замолчал и, вдруг вспомнив, что он все еще в халате, принялся стаскивать его с каким-то особым раздражением. Так срывают с себя погоны. Теперь Сова знала, что заставило его передумать. То, на чем еще вчера он с упорством настаивал, сегодня потеряло всякий смысл.

После случайно обнаруженного совпадения патологий Лорис первым делом кинулся искать другие похожие случаи. И не нашел. То, что ему удалось обнаружить, было хуже. Вместо подробных записей в карточках пациенток значилась лишь короткая фраза: «Роды противопоказаны». Следующей шла запись о прерывании беременности. И таких записей было много. Катастрофически много для благополучной страны с высоким уровнем медицинского обслуживания, при котором женщине ничего не стоит избежать нежелательной беременности. Значит, беременности были желанными. Обнаружив патологию на ранних стадиях развития, эмбрион ликвидировали, и попытку завести ребенка можно было повторить. И повторяли. По много раз.

У семьи императора хватило денег, чтобы заплатить за сложнейшую генетическую модификацию. Но так повезло далеко не всем. У Киферона просто не было достаточных средств, чтобы обеспечить всех желающих негласными услугами по чистке генов. Деньги можно было добыть, только став столицей и заполучив контроль над финансовыми потоками административного центра Федерации. А для этого нужно было тщательно скрывать неблагополучие в собственном доме.

Что значит тайна отдельной личности в сравнении с тайной целой планеты? Но даже решившись разворошить эти тайны, Лорис старательно избегал называть имена, и имя инфанты так ни разу и не прозвучало в его речи. Впрочем, умеющим видеть, все было ясно к без того.

– Что теперь будет? – вслух спросила Сова.

– Орден сделает официальный запрос через Парламент и начнет расследование, – ответил ей Командор. – Магистр прав: следствие должно вестись секретно, иначе нам не миновать массового оттока населения. А о том, что является здесь мутагенным фактором, мы не можем пока даже догадываться. Одно ясно: Киферону никогда не бывать столицей.

Словно приняв какое-то решение, Ястри Ритор вдруг поднялся из своего угла, где он просидел, не шевелясь, все это время, и они обернулись в его сторону.

– Простите, мне нужно срочно отлучиться, – ни на кого не глядя, пробормотал он.

Сова тоже поднялась. Он взглянул на нее и вспомнил о своих обязанностях телохранителя.

– Я останусь здесь, – пообещала она. – Не волнуйтесь, Ястри, я вернусь в гостиницу под охраной.

Он кивнул и стремительно вышел из комнаты. Они проводили его взглядами и переглянулись.

– Интересно, что он теперь сделает? – задумчиво протянул Командор.

– Это уже не важно. – Сова с облегчением вздохнула, осознав, что от нее, наконец, уже ничего не зависит. – Теперь это уже совершенно не важно. Я думаю, наша работа на Кифероне окончена.

Лорис отрицательно покачал головой:

– Завтра мне нужно вернуться в госпиталь.

За стойкой регистратуры сидела пожилая, благообразная женщина со строгим лицом. Лорис вежливо поздоровался. Она проводила его недоуменным взглядом. Микрочип пропуска скользнул по замку двери – и тут в киферонской практике Лориса случилась третья неожиданность: дверь не открылась.

Он попробовал еще раз.

Нет, помещение для персонала было по-прежнему недоступно.

– Простите…

Строгая медсестра стояла рядом с ним и смотрела на него уже с подозрением.

– Я бы хотел пройти в лабораторию. – Лорис улыбнулся и беспомощно развел руками: – Но без вашего содействия не справлюсь. Что-то с пропуском.

Она протянула руку за чипом. Он покорно отдал пропуск и пошел за ней следом – назад, к стойке регистратуры.

– Но это просроченный пропуск, – веско пояснила она.

– Не может быть. Я пользовался им еще вчера.

– Вчера госпиталь не работал. Мы всегда закрываемся на праздники.

Он уже почувствовал неладное.

– Этого не может быть. Вчера я был тут на стажировке и…

– А, так вы, наверное, студент? – старушка вдруг успокоилась. – Но ведь ваш колледж арендовал клинику только на праздники. Поэтому у вас временные пропуска.

– А где Эльви? Она меня видела здесь. Может быть, она мне поможет?

– Эльви? Кто это?

Но он и сам понял всю бессмысленность своего вопроса. В этой запутанной игре он и вправду был лишь студентом. Профессор, устроивший Лорису Лэвеллю благотворительную стажировку в частном госпитале, уже покинул Киферон.

И они вернулись.

В торговой фактории стояла поздняя осень. Уже вечерами топили камины, а по утрам мостовую покрывала легкая изморозь. И море уже остыло, похоронив на четыре долгих месяца их давнюю мечту взять лошадей и пройти втроем от Ладагаша по старой заброшенной горной дороге к морскому порту Сарх, пожить недельку в палатке, искупаться в фиолетовых водах Южного залива.

Лорис первым делом кинулся в клинику. Командор нанес визит в винный погреб и обосновался со своей добычей в библиотеке. Сова принялась уговаривать себя написать рапорт. Уговоры затянулись дня на три. Вирус безделья, расползающийся по дому со стороны книжных полок, оказался более заразным, чем вирус трудолюбия, витавший в доме по соседству.

На четвертый день рапорт был, наконец, отослан, и Сова с чувством выполненного долга принялась ждать, какая реакция на него последует. Ждать пришлось долго. В первый день Сова успокаивала себя тем, что у Магистра много дел и что если и есть что-то хуже, чем писать рапорты, так это читать их. На второй день Командор заметил, что Сова часто поглядывает в сторону зеркала. На третий она вытерла со стеклянной поверхности пыль, накопившуюся за время отсутствия хозяина, и этот неожиданный порыв к чистоте лучше всяких слов свидетельствовал о ее назревающем беспокойстве.

Магистр объявился на пятые сутки. К этому времени Командор дочитал уже третью книгу, а Сова заканчивала большую перестановку в доме Лориса, и как раз дошла до того, чтобы начать перемещать по комнате кресло, в котором уютно устроился у камина Командор.

Глава Ордена придирчиво оглядел их обоих. Сова внутренне сжалась в ожидании приговора.

– Как твое здоровье? – вдруг спросил Магистр.

Она шумно, с облегчением выдохнула.

– Спасибо. Хорошо. – И тут же задала вопрос, который мучил ее уже пять дней: – Наш уговор в силе?

– Какой уговор? – сурово переспросил он.

Сова пала духом.

– Уговор о Тонатосе!

Видя ее нешуточное огорчение, Магистр смягчился.

– Да, в силе.

Она вскинула голову.

– Несмотря на рапорт?

– Почему же «несмотря»? Именно на него я и смотрю.

– А проверка?

– Считай, что ты ее прошла. Меня устраивает та роль, которую тебе предложил лорд Тонатоса. Насколько ты ей соответствуешь – это уже отдельный вопрос.