Текст книги "Кольца Лины (СИ)"
Автор книги: Наталья Сапункова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Я тоже растерла по плечам и рукам несколько капелек, и прислушалась – все верно, комары вокруг звенели, посидеть в свое удовольствие без спецсредств и мечтать не стоит. Но у нас, как выяснилось, и спецсредства нашлись.
Мы присели прямо на песок, Нилла сорвала гибкую травинку, пожевала ее.
– Ты вот что, Камита. Насколько я поняла – ты соображаешь вовсе не плохо. Верно?
Я кивнула. Да, в общем, соображаю, и хорошо, что это заметно.
– На людей не кидаешься, в припадках не бьешься – обычная девушка.
А засмеялась, и Нила улыбнулась.
– Убегаешь, говорят – так мало ли, зачем и отчего. Убегаешь?
Я только пожала плечами. До сих пор не убегала, но теперь, может, начну?
– Дин вон – каждый год удрать умудряется, каждую весну. Как его ни запирай – ничего не помогает. А потом успокаивается до следующего раза. В этом году имень велел его в зверинце закрыть – тоже не помогло.
Меня аж передернуло. В зверинце? Добрый какой имень, душка просто.
Я не прочь была бы еще послушать о том странном парне, но Нилла сменила тему.
– Лучше бы тебе и правда быть уродиной, или припадочной, или кусаться, что ли – чтобы боялись, – она улыбнулась. – Шучу, шучу. Но ты будь осторожна. Покажешься еще кое-кому легкой добычей, и пожаловаться не сможешь – всякий отговорится, ты ведь и немая, и вроде как безумная. Тебя бы замуж скорее, чтобы было, кому защитить. Надеюсь, имень так и решит. Имень у нас неплохой. Справедливый… как привило. Может, сам приданое даст, будешь жить тут, в Кере.
Я неловко улыбнулась, не соглашаясь и не отрицая. Вот всю жизнь мечтала, чтобы тут, и замуж! Не уж, мне – в столицу, к магу!
– А что коров доить не умеешь – подумаешь, – хохотнула Нилла. – Я, пока замуж не вышла, тоже не доила. Я в Андере жила, с матерью и братьями, у нас ткацкая мастерская была. Жили не бедно. А потом замуж вышла за именьского десятника, вот и увезли меня в такую даль от дома. А теперь я и вовсе вдова.
Я тронула ее за руку и покачала головой, стараясь выразить сочувствие. Вот немота проклятая! Настоящие немые хоть жестами объясняться умеют, мне теперь тоже, что ли учиться придется? Никому ничего не сказать, не спросить, только слушать. Задушила бы мельника…
И неужели эта немота – навсегда?! От одной такой мысли – мороз по коже.
– Ты осторожна будь, – Нилла тоже погладила меня по руке. – Веди себя тихо. Тут люди вовсе не плохие, по законам живут. И дядя заступится ведь, если что, да?
Я усмехнулась невесело. Заступится, как же…
– Скоро заявится молодой имень – вот от него тебя никто не защитит. Просто постарайся ему на глаза не показываться. Такой… – конь! – сказала она с чувством, так что мне сразу стало ясно, какие синонимы этому определению нашлись бы в русском. – Наезжает сюда не чаще двух раз в год, а детишек от него уже родилось то ли трое, то ли четверо, и в замке, и в деревне. Ему двадцать два, красивый. Лучше не попадайся. Скоро ленну Дану к жениху отправлять, вот он и приедет, провожать ее в Андер. Долго не пробудет.
Я кивнула – поняла, дескать.
– Лир Ван, молодой имень, и ленна Дана – дети именя от первой жены. И есть двое от второй, тоже сын и дочка, семи лет и десяти. Ну так их и не слышно пока, а вот старшие! – Нилла многозначительно рассмеялась. – Ленна Дана что хочет, то и творит, имень уже и рукой махнул. Возблагодарит Провидение, когда ее наконец замуж отдаст. А Крыска наша, небось, каждый день хвалу возносить станет, когда ленна Дана уедет. Хотя, ленна сама по себе ничего, всяко лучше братца. Любовь у нее закрутилась в прошлом году с молодым именем одним, он просил руки, и подходящий вроде бы брак, так нет же – отказали. Лучшего жениха подобрали. Он старше, но очень знатный, с положением, посол Винеты при дворе Итсванского императора. Богатый, само собой. Вот так и не захочется быть ленной, что толку в положении и богатстве, когда тобой вертят, как хотят. Меня вот спросили, хочу ли замуж за моего Имана. А она должна делать, как скажут, и не пикни. Хотя, привыкнет, станет важной дамой, ей и понравится, верно говорю?
Я опять только усмехнулась. Может, понравится, а может, и нет. Выходить замуж за старикашку для любой девушки само по себе неприятно, а если еще и любимый есть – и вовсе. Лично мне хотелось ленне Дане только посочувствовать.
Мы помолчали.
– Свадьба – это хорошо, – Нилла мечтательно улыбнулась. – Хлопотно, но хорошо. Весело будет. Наездников сюда на рухах слетится, десятков пять, а то и больше. Интересно, согласится ленна с женихом в седло сесть, или настоит, чтоб на своем рухе до самого Андера? С нее станется. У нас в рушатнике всего девять птиц было, три из них – ленны Даны. Бедовая она девка. Теперь птиц на ферму отравили, там и ухаживать проще, и вылетывать, и чтобы ленна не сбежала… опять же.
Птиц?! Я даже отшатнулась. Рухи, на которых тут летают – это все-таки птицы?!
Птица Рух. Как я сразу не догадалось, это из какой-то сказки. Или из сказок, потому что мне определенно когда-то не один раз попадалась птица Рух в разных сказках. Огромная птица. Но у нас это сказки, а тут – реальность? И откуда это пришло в наши сказки? Отсюда?..
А еще тут есть драконы.
Небо уже потемнело, осталась лишь одна тонкая яркая полоса. Домой?..
Нилла проследила за моим взглядом.
– Да, и верно, пошли. Поздно уже…
Удивительное дело – меня не укусил ни один комар. Ниллино средство бы – да к нам, цены бы ему не было! Небось натуральное, безо всякой химии…
Мы вернулись в замок. Нилла проводила меня до указанного экономкой Крысой места – коридора с длинной лавкой, сама бы я наверняка заблудилась. И мы распрощались. С двух сторон уже раздавался зычный храп. Я нащупала свой узел, не раздеваясь, вытянулась на лавке, покрытой только толстой рогожей, и успела лишь подумать: как можно спать на таком жестком…
Оказывается, еще как можно.
Следующий день, конечно, настал. И чуда не случилось – я по-прежнему была в замке Кер. В другом мире. И надеяться на то, что мне снится долгий и чрезвычайно дурацкий сон, пожалуй, все же не нужно. Потому что это – явь. И переходы между мирами возможны. И я в другом мире. В котором, кстати, я последняя чернавка, рабыня, немая и безумная, которая к тому же не умеет доить коров. Давай, Лина Остапенко, барахтайся, выгребай как нибудь…
Этим утром экономка отвела меня на кухню – помогать кухаркам. Конечно, как и следовало ожидать, огромный чан и куча грязной посуды дожидались персонально меня. И еще сложенные в углу закопченные котлы.
– После обеда пойдешь в сыроварню, Нилла на тебя не жаловалась, – процедила Крыса перед тем, как уйти.
Ах, не жаловалась. И на том спасибо.
Я честно попыталась вспомнить, как зовут экономку. Мельник ведь ее определенно не Крысой называл. Не удалось. Крыса она и есть Крыса. А я – немая, мне ее никак не называть, так что переживем пока. Но такая гора немытой посуды, почти с меня ростом, кого угодно вгонит в депрессию. Почему же ее не перемыли вечером, меня ждали?..
В кухне хлопотали четыре женщины – а почему так мало? Одна мешала что-то в большой кастрюле, другая месила тесто, третья чистила овощи, четвертая перетирала тряпочкой столовые приборы. Та, что овощами занималась – самая молоденькая, почти девчонка, остальные – рослые, пышнотелые, наверное, такими и должны быть поварихи. На меня поглядывали, тихонько переговаривались. Наблюдали, наверное, что делать стану, нет чтобы заговорить и подсказать! Наверняка же знают, что я немая, спросить не могу. Ну, ладно, как скажете…
Попробовала пальцами воду в чане – чуть теплая. И что я отмою без мыла в практически холодной воде?
Я быстро огляделась. Не может быть, чтобы не было мыла.
Ага, вот тазик с песком. И еще один, там на донышке что-то черное. Я потрогала – похоже, зола. Средства на любителя, конечно, но годятся, моя бабушка, любительница самодельных экологически чистых средств, тоже на даче только золой посуду мыла, и щелок сама варила. Спасибо, бабуля. Только благодаря тебе я сейчас не скисла.
Щелок! Он-то тут есть? Уж его-то точно раньше изобрели, чем при царе Горохе!
Ага, а что это вон в том ведерке? Я сдвинула деревянную крышку и обнаружила под ней мутноватую жидкость. Не без опаски потрогала пальцами – ага, похоже, он, дорогой мой. Щелок. Тут же зачерпнула ковшиком и вылила в чан. Кто его знает, какая нужна концентрация, но тот, что делала бабушка, надо было разводить примерно в десяти частях воды. Щелок просто готовить – надо залить полведра золы водой до краев ведра и настоять три дня, потом слить. Или кипятить пару часов – так быстрее. Отмывает и отстирывает не хуже средств из магазина. Так что щелок – дешевая и доступная штука, вряд ли здесь его экономят. Я отважно добавила еще пару ковшиков, потом набралась наглости и отлила в другое ведерко кипятка из котла, что булькал на большой плите, и разбавила воду в чане. Если нельзя – так и скажите, а я немая, как же мне спросить? Так что, дорогие, приспосабливайтесь как-нибудь, я тут не по своей воле.
Так, уже лучше, и водичка потеплее, и со щелоком вроде не переборщила. Живем! Я повязала вместо фартука полотенце, которое валялось рядом на столе, и бодро принялась за мытье. Радовалась. Справилась, смогла! Бабулечка, милая, великое спасибо тебе! Иначе как бы я узнала, что этот чертов щелок вообще существует на свете? Да я уже обычное хозяйственное мыло забыла, когда в руках держала, только какие-нибудь жидкости и гели. А на последний Новый Год вообще подарила нам с мамой посудомоечную машинку. Мама ворчала поначалу, что мне, дескать, денег девать некуда, но уже через неделю ей очень понравилось!
Перемыв посуду в щелоке, я сполоснула ее холодной водой. Теперь – котлы песком чистить? На них и смотреть страшно. Нет, понятно, что чистить надо, но почему это должна делать я?
Поварихи тем временем стали к столу разделывать тесто, как я поняла, на маленькие булочки. Ага, вот это интересно. Дело в том, что я не слишком люблю варить борщ, а вот из теста разные "вкусняшки" готовить – это мое. Те же булочки могу слепить десятком способов.
Я тщательно вытерла руки, подошла к столу, прихватив нож, подвинула к себе кусок теста.
– Эй, ты чего это? – возмутилась одна их женщин.
Остальные поварихи почему-то уставились на меня так, словно я табуретка, которая вдруг начала сама гулять по кухне. Дамы, да поймите же, что я не табуретка!
В два счета я изобразила из теста забавного зайчонка, потом рыбку и птичку. Чуть не сделала человечка, но вовремя спохватилась – вдруг какие-то обычаи это запрещают? Скажут еще, что колдовством занимаюсь, меня тут поначалу за нечисть приняли и вовсе ни за что – просто за мой костюм.
– Ладно, ступай работай, – буркнула та, что прежде месила тесто.
– Зачем, пусть остается, – велела другая. – Давай-давай, девка, покажи, что умеешь.
Вот, теперь понятно, кто здесь "шеф".
Когда я накрутила с десяток зверушек и принялась за цветы, третья повариха заметила:
– Это можно именю подавать перед охотой. Ему понравится.
А я-то думала, что это детская выпечка. Именю перед охотой, говорите? Ладно, сделаем так…
Следующая моя зверушка не так-то просто поддавалась идентификации, потому что напоминала льва, медведя и волка одновременно – короче, она была непонятным, но хищным зверем.
– Замечательно! – засмеялась "шеф-повар". – А теперь давай сделай побольше вот таких, в виде сердечек. Вита, займись-ка лучше мясом к ужину, – это относилось к той, которая нашла применение моим булочкам-зверушкам, – а ты, Вей, принимайся чистить котлы. Не дуйся, это же твоя работа, все равно у тебя лучше всех получается.
"Шеф" обращалась к молоденькой поварихе, наверное, она была тут скорее поваренком, или, говоря по-нашему, кухонной рабочей – более низкой квалификации, чем остальные. И чем я. Правильно, я этого и добивалась – не стать главной "золушкой".
Девчонка недовольно фыркнула:
– Разве это теперь не ее работа?
– Нет, конечно, – отрезала главная. – Провидение послало нам хорошую пекаршу, и это накануне свадьбы, хвала ему. Недаром имень согласился ее взять, видимо знал, что к чему. Не придется искать пекаршу.
Так взять меня согласился сам имень? Ничего обо мне он, конечно, знать не мог, взял, как дурочку, на двадцать лет вместо десяти. Но все равно забавно, и, должно быть, пока идет мне в зачет: Вей надулась, но промолчала, третья повариха согласно закивала, а та, которая занималась тестом, даже глаз не подняла. А я запоздало подумала, что с этой стороны тоже могут быть проблемы – местная "специалистка" примет за конкурентку, еще вредить начнет. А объясниться ни с ней, ни с кем-то еще возможности нет!
Мне ведь даром не нужна карьера на кухне, мне нужно сблизиться со здешней барышней и отправиться с ней в столицу! С другой стороны, как я этого добьюсь, если только и буду делать, что мусор выгребать да прозябать на должности "подай-принеси". Нет, все правильно. Не хотела обижать девочку Вей, но мне к волшебнику надо.
– Умеешь замешивать сдобу? А заварное тесто? А рассыпчатое? А сбитое? А печенье, чтобы нежное было? – спрашивала меня главная, я кивала, а она расцветала с каждым моим кивком.
Заварное тесто – понятно что, эклеры-профитроли, конечно. Сбитое – надо думать, бисквит, рассыпчатое – конечно, песочное. Все это я умела делать. Взбивать и замешиваать, правда, предпочитаю в комбайне, но и руками справлюсь. И все же. Чем они заквашивают тесто? Дрожжей в брикетах или в пакетиках у них, понятное дело, нет. У нас домашнюю закваску можно приготовить на хмеле, изюме, на фруктах и даже на картошке – попадался мне где-то и такой рецепт. Никогда так не делала, но знаю, что можно. А здесь ее на чем готовят? Вряд ли ведь с первого раза получится. Надеюсь, готовая закваска для теста стоит тут где-нибудь в погребе, а если мне самой придется выкручиваться?! А разрыхлитель? На этой кухне есть сода? Стоп, а поташ? Другое вещество, но тоже разрыхляет тесто. Его готовят из золы! Да, может быть. У нас его так просто не купишь, хотя одно время мне очень хотелось, для некоторых рецептов. Хотя, кто знает, что тут в большем дефиците! А какой здесь сахар? Я подписалась на то, что все умею, но еще в глаза не видела здешних продуктов! Надеюсь, яйца и мука обыкновенные, без неожиданностей. Молоко, сливки – обычные, уже убедилась, масло, вероятно, тоже. Но хуже всего, опять же, то, что я немая и не могу задавать вопросы и выяснять самые насущные для себя вещи.
Увы, но я уже не раз пожалела, что не послушалась совета знахарки и не договорилась с мельником сразу. Тогда, вероятно, он не стал бы применять ко мне свое купленное волшебство и я не онемела бы. Насколько все было бы проще!
Что ж, раз "назвалась груздем", придется решать проблемы по мере их поступления. И верить в свою звезду, конечно.
– Как тебя зовут, милая? А то я не запомнила.
Я в ответ покачала головой.
– Напиши, – главная припылила стол мукой.
Я опять только развела руками. Оказывается, тут все грамотные – кроме меня. Еще один неприятный сюрприз.
– Да она глупая совсем, даже букв не знает, – сказала Вей. – И вы ей верите? То она умеет и это, как бы ни так!
– Замолчи, – одернула ее главная. – Все и так выяснится. Милая, закончишь с булочками – приготовишь что-нибудь, покажешь себя, поняла?
Я кивнула – поняла. Тут все к любому случаю жизни поминают Провидение – не уловила пока, что это такое, но надеюсь, мне оно тоже поможет…
Когда два внушительных размеров противня оказались в духовке, мне выдали продукты: муку, яйца, масло, бурого цвета булыжник, который оказался сахаром, какие-то специи, которые я решилась только понюхать, один порошок напомнил мне корицу. Была еще солонка и флакон с сероватым порошком, который скорее всего и был разрыхлителем для теста. А может, и не был. Я его пока осторожно оставила в сторону – потом разберемся. Был еще горшочек с какими-то ягодами, похожими то ли на бордовую малину, то ли на ежевику. Пожалуй, возьму, только немного, а то еще пустит сок и подгорит.
Я решила приготовить пирог из крошки-штрейзеля, он и без разрыхлителя получается вкусным и рассыпчатым. Простой, дешевый, вкусный, его бабушка когда-то часто готовила, по выходным в основном. А иногда я приходила из школы, и он был, только из духовки, аромат уже в дверях – с ума сойти! Сахар пришлось толочь в ступке, но это мелочи. Бабушка, родная, и за это тебе спасибо!
Отправив пирог в большой круглой форме в духовку, я чувствовала, что трясусь, как заячий хвост. Ведь печку такую тоже впервые вижу, мало ли что?!
Провидение не подкачало. Пирог получился, как говорится, "самое то". Попробовав кусочек, наша "шефиня" даже в ладоши захлопала.
– Ну надо же! Где ты раздобыла такой рецепт? Где ты жила раньше, милая? Надо же, как необычно! Как вкусно!
Кажется, ее впечатлил сам принцип – рассыпчатый пирог из сладкой крошки, видно, в этой местности такое не готовили. И, в сущности, на этот раз меня порадовало, что я немая – можно не отвечать на неудобные вопросы…
Половину пирога тут же растащили по кусочкам, досталось и Нилле, которая как раз принесла на кухню большую головку сыра.
– Ну вот, – она рассмеялась, – думала, будешь моей помощницей. Не выйдет. Отпусти Камиту теперь до завтра, тетушка Ола? Все же экономка мне ее обещала сегодня к вечеру.
Выходит, главную повариху зовут тетушка Ола.
– Ступайте, – махнула та рукой, – Камита, значит. Небось теперь не забудем…
Повторного предложения нам не требовалось.
– Сходи за чистой рубашкой, потом на речку пойдем, – посоветовала Нилла.
В коридоре с лавкой было пусто, тихо, сумрачно и довольно пыльно. Интересно, неужели для меня в замке не нашлось бы какой-нибудь комнатушки? Не заслужила еще? Или такой, как я, вообще никаких удобств не положено?
Тут я заметила, что все-же не одна – почти в самом углу кто-то спал, прикрывшись простыней до самого носа, виднелись только черные волосы. Я выдернула из узла сорочку и тихонько, на цыпочках, вышла.
Во дворе меня дожидался – кто бы, вы думали? Эвер, мельников сын, собственной персоной.
– Лина, – воскликнул он, заулыбался, потом смущенно поправился, – Камита…
Этого мне только и не хватало.
Парень достал из свертка что-то вроде большого пряника, протянул.
– Это тебе, Камита…
Я оттолкнула его руку, покачала головой – уходи, дескать. Он вспыхнул.
– Ты не поняла. Я просто… мы же не чужие!
Я усмехнулась. Ну да, ну да. Родственничек.
– Ты не поняла, – повторил он. – Я на тебе жениться хочу. Отца уговорю, не беспокойся. А?
Вот это да. Всю жизнь мечтала.
Я показала рукой на себя, на него, отрицательно покачала головой, и решительно отвернулась.
– Ну я еще приду! – воскликнул он. – Завтра, ладно? Тебя тут не обижают? Если что я…
Оказывается, к нам незаметно подошла Нилла.
– Правильно, иди, – посоветовала она мельникову сыну, – потом придешь, некогда нам тут.
Он сунул ей в руку свой пряник и убежал, она расхохоталась.
– Ты чего, Камита? Зачем парня гоняешь? Не самый ведь плохой жених. А тебе надо замуж.
Я с досадой посмотрела на нее. Если бы могла хоть что-то объяснить…
– Красивый, небедный, семья хорошая. Многие девушки порадовались бы на твоем месте.
Я нахмурилась, решительно помотала головой.
– Поссорились? Ну и ладно, – согласилась Нилла.
Позже, когда мы занялись делами, опять заговорила.
– Тут такое дело, Камита. Если покажешь себя, как надо, получишь место пекарши Витины, она уезжает в Андер с ленной Даной. Да только рассчитывает вернуться. Что, там у мужа ленны на кухне работать некому? Ленна Дана отца уговорила, раскапризничалась, вот не может жить без Витининых сладостей, и все тут. Тот и согласился, потому как извелся уже с дочкой, хоть как бы ее к жениху отправить. Другой бы отец давно ее за косы взял бы и научил себя вести. Что за характер у девушки!
Услышав про Андер, я чуть не подпрыгнула. Туда уезжает пекарша, место которой могу занять я! А почему тогда я не могу поехать?
Я постучала себя по груди, жестами и мимикой давая понять Нилле, что мечтаю отправиться в столицу. Она догадалась:
– Хочешь ехать с ленной Даной? А зачем тебе – так далеко от дома? Трудно будет.
Я продолжала умоляюще смотреть на Ниллу, сложила руки на груди. Помоги, подруга, пожалуйста!
– Ладно, – нехотя согласилась та, – я тетушке Оле скажу, пусть с экономкой переговорит. Только ведь они ничего не решают, если ленна упрется, она хуже барана. Говорю же, не нужна ей там пекарка, ей просто всех изводить хочется, потому что будущий муж не нравится. Наплачешься с ней.
А вот на это мне было наплевать. Не нужна ей пекарша – а я и не собиралась у нее на кухне трудиться. Пусть только отвезет меня в столицу, к моему волшебнику.
Нилла махнула рукой и надолго замолчала, лишь кратко давала мне указания.
Кончилось тем, что мы опять искупались в речке и я вернулась к себе, на этот раз у меня была масляная лампа, одолженная Ниллой – чтобы не натыкаться на углы в потемках, и я несла бутылку с водой, которую наполнила в роднике у речки, Нилла уверяла, что та вода вкуснее, чем в колодце на площади. Не сразу сообразила, куда повесить сушить выстиранную на речке рубашку. Легла опять одетая – как тут разденешься, если спать приходится в проходном месте. Собралась гасить лампу, и тут явственно услышала стон.
Я села на лавке и прислушалась. Вот, опять. Жалобный, больной стон. Кажется, кому-то плохо.
Я встала и тихонько пошла вдоль лавки. Сегодня в этой "спальне" оказалось не так людно, как вчера, на лавке лежал только один человек. Кажется, это его я видела днем спящим – те же черные волосы. Я наклонилась к нему, и едва сдержала возглас – это был тот человек из клетки. Сумасшедший Дин.
А почему он тут? И что с ним? Конечно, виной стонов мог быть дурной сон, но мне почему-то показалось, что дело не в этом.
Очень осторожно я коснулась пальцами его щеки – щека была слишком горячей. У парня определенно повышенная температура. Он простудился?
Я присела на корточки рядом, при этом нечаянно задев коленом край простыни, и простыня сползла, обнажив его плечо. А Дин опять застонал зубы.
Его плечо покрывал рисунок из пересекающихся полос.
Рисунок, ха.
Я уставилась на эти полоски, пытаясь осознать. В общем, все было очевидно, но, видимо, для меня – слишком дико, поэтому так трудно было поверить. И я откинула простыню.
Вся спина Дина, воспаленная и опухшая, была густо исчерчена багровыми линиями. Там, где линии пересекались, я увидела подсохшую, размазанную кровь.
Колючая холодная дрожь сыпанула по мне от шеи до поясницы. Провидение! Такое я видела впервые – когда человека избили. Конкретней – выпороли. Беспомощного. В наказание. До крови, до жара. И бросили тут, без помощи. Он ведь, бедняга, с обеда тут. И никого это не волнует. Безумие какое-то.
Что же делать? Ох, Дин. Ну что за сволочь это с тобой сделала?
Впрочем, наверняка это санкционировано местным начальством, то бишь – именем и Ко. То есть, все законно?
Он сумасшедший, так ведь говорили? Ничего себе метод лечения.
Куда я попала…
Губы Дина были сухими, потрескавшимися, дыхание – неровным. Напоить – это первое. Когда температура, надо пить.
Я зубами выдернула пробку из бутылки. А дальше? В его положении неудобно пить из бутылки, у меня не было ни чашки, ни ложки, да и с ними, наверное, было бы не слишком удобно. Приподнять Дина, или перевернуть – как? Мне прикоснуться к нему было страшно. Я сложила ладонь лодочкой, налила воду туда, пролила каплю ему на губы – он жадно облизал их. Ну, дорогой, давай…
Он нашел воду губами, глотнул, я снова наполнила "чашку", он и это выпил.
Ну, дорогой, может, приподнимешься? Или слишком больно?..
Если бы я могла это спросить вслух, или вообще что-то сказать, может, мой голос как-то привел бы его в чувство. Так нет же, я могла только мычать, поэтому помалкивала.
У себя дома я бы без проблем нашла таблетку, способную улучшить его состояние. Понятно, что таблеткой тут не обойдешься, раны на коже тоже надо как-то залечивать… наверное. Я нисколько не врач. Я спросила бы у мамы. Мазь от ожогов подошла бы? У меня есть. Дома, как и таблетки. А здесь – ничего, кроме воды!
Глоток за глотком Дин выпил половину моей бутылки, после чего открыл глаза и взглянул на меня мутным взглядом, и тут же его веки опять опустились.
Надо раздобыть лекарство! Наверняка здесь лечат травами и прочими народными средствами, и наверняка есть кто-то, кто этим занимается – лекари, знахарки, ведьмы, на худой конец! Да хоть бы и Митрина, но добраться до нее для меня нереально, особенно ночью. В замке, конечно, есть кто-то, кто может лечить. И потом, у каждой нашей женщины дома есть аптечка, чтобы не бежать в аптеку из-ка каждого чиха, а здесь? Наверняка здесь так же. Значит, Нилла может помочь? Она спала прямо в сыроварне, в каморке за занавеской.
Но сначала я, прихватив с кухни ведерко, сбегала к колодцу за водой, потом намочила в ледяной воде свою так и не просохшую рубашку – где среди ночи найти что-то более подходящее? – и сделала Дину холодный компресс на спину. Легче ему должно стать, хоть ненадолго. Насколько я помню, так одна сердобольная лечила наказанных рабов в книге "Хижина дяди Тома", которую я читала когда-то в детстве…
Нилла, к счастью, еще не легла, они сидела возле тусклой лампы и шила. И очень удивилась при виде меня.
– Камита? Чего тебе не спится?
Я показала на флакон у нее на шее и попыталась с помощью жестов изобразить, что мне нужно жаропонижающее и какая-нибудь противовоспалительная мазь. Увы, искусство пантомимы мне чуждо – Нилла только хлопала глазами.
– Камита, что ты? На речку собралась? Не дури, тебя не выпустит стража.
Я потянула ее за рукав, зовя с собой, она пошла. Увидев Дина, ахнула, всплеснув руками.
– Как же так? Почему он оказался тут? Ну и дела…
Состояние парня ее почему-то не сильно удивило.
Впрочем, когда я меняла холодный компресс и она разглядела его спину, то опять не сдержала возгласа.
– Ох, ну надо же! Как его на этот раз!
Из чего напрашивался вывод, что бедняге "прилетало" достаточно регулярно, но в меньшем количестве. И об этом прекрасно знали обитатели замка – и о количестве в том числе.
Я вновь показала Нилле на флакон у нее на шее и на Дина, теперь она поняла.
– Конечно, Камита, есть у меня кое-какое снадобье, может, и поможет. Только, знаешь, лучше ленне Дане сказать, у нее и получше найдется. Самой мне нельзя, кого бы послать? И чтобы Крыса не узнала, она в это время еще по замку шастает.
Как только прозвучало имя ленны, Дин приоткрыл глаза и посмотрел на нас. И прошептал:
– Дану… позовите…
– Жди тут, – велела Нилла и быстро ушла.
Я присела рядом с Дином, осторожно провела пальцами по его щеке. Как ни странно, поведение Ниллы немного меня успокоило – она не нашла, что положение парня опасно, просто проходная неприятность. По крайней мере, так казалось. То есть, она, видимо, считает выздоровление вопросом времени. Но почему температура повысилась? Так всегда бывает? Повышение температуры – ответ организма на воспаление. Или ему инфекцию занесли, кнут ведь был нестерильный, надо думать… или чем там его били… и кого били этим же незадолго до…
Да уж, мысли дочки врача из двадцать первого века – хоть стой, хоть падай. Услышь их кто здешний – у виска покрутит. Мельник умно поступил, объявив меня полудуркой, за умную тут и не сошла бы, точно.
Открытых ран множество. Антибиотики нужны, интересно, или иммунитета хватит? Вопрос, конечно, чисто риторический, какие уж тут антибиотики. В лучшем случае травок заварят.
Я сменила холодный компресс на спине Дина. Колодезная вода по-прежнему была обжигающе холодной, как бы не простудить беднягу. Мой собственный холодный озноб почему-то не проходил. Наверное, потому, что я осознала – со мной в подобной ситуации тоже церемониться не станут. Кто я? Полностью бесправное существо, рабыня на двадцать лет. Что такое двадцать лет? Вся жизнь, может быть. Не хочу прожить ее тут, не хочу, не хочу…
Дин вдруг пошевелился, взял мою ладонь и сунул ее себе под щеку. Понятно, она холодная, а щека – очень горячая.
– Спасибо, – сказал парень тихо, – как тебя зовут? Ты кто?
Я только вздохнула. Кто-кто… Дед Пихто.
Он, Дин, то есть, теперь рассматривал меня, слегка повернув голову. И глаза его уже были не мутными, в них появился интерес. Лучше стало?
И где же бродит эта Нилла?..
Я легонько погладила Дина по волосам и осторожно освободила руку – он сначала не отпускал, потом сдался. Слабо улыбнулся и, кажется, собрался что-то сказать…
Вот тут-то и началось.
– Ты почему здесь? Кто тебе позволил здесь находиться?! Зачем мешаешься, куда не просят?! Убирайся, без тебя все сделают!
Это нелегкая принесла Крысу, то бишь всеми любимую экономку.
Дин закрыл глаза, точнее – он зажмурился. А я… как бы помягче выразиться…офигела, и от неожиданности и от ее претензий. Впала в ступор. Кто мне позволил быть здесь? Она сама, кто же еще, она меня на эту лавку и поселила! Куда я мешаюсь?.. Помогаю больному – это нельзя?.. Кто тут "все сделает" без меня, что-то никого не видать?
– Как смотришь, как смотришь?! Ну что за нахалка? Тебя не учили, себя вести девушке твоего положения?
Как я смотрю?.. Ну, верно, уставилась на нее с возмущением, а как на нее еще смотреть в такой ситуации? Наверное, все же хорошо, что я немая, а то бы еще и сказала… что-нибудь.
Просто сумасшедший дом.
Дальнейшее понеслось по тем же рельсам, то есть, ощущение сумасшедшего дома лишь нарастало, потому что в другом конце коридора появилась еще одна персона. Она стремительно подошла, неся перед собой светильник без стекла – вцепилась в него обеими руками так, словно боялась уронить. Молоденькая девушка, лет шестнадцати-семнадцати, как мне показалось. В ее глазах, кажется, притаилось по молнии, готовой выпрыгнуть и дотла испепелить вредную тетку-экономку.
– Что это такое? Что это значит, Нона?
– Все в этом доме значит лишь, что приказы твоего отца исполняются в точности, ленна Дана! Всеми, кроме тебя.
Девушка, стало быть, здешняя барышня. Вот и познакомились.
– Мой отец не приказывал ничего подобного, точно знаю!
– Приказывал, ленна, можешь мне поверить.
– Он не мог!
– Кто бы осмелился его ослушаться?
– Не говори чушь, экономка! Что ты ему скажешь, если Дин умрет?
– Все было по приказу именя. И Дин не умрет. Он отдыхает, о нем заботятся!
На этом моменте я снова выпала в осадок. О бедняге заботятся?! Кто?.. Ну ладно, не будем об том. Но – он отдыхает?! Так это ему от чьей-то большой доброты позволили тут валяться, а не нагрузили работой?
– Кого еще ты поставила о нем заботиться?!
– Это вполне прилежная девушка.
Они говорят обо мне?..
– Ленна, тебе запрещено даже приближаться к дурачку! Это приказ именя! Иди к себе!
– Но ты-то не имень, чего мне приказываешь? Я все расскажу отцу. Я расскажу ему, как вы чуть не уморили Дина! Что он с вами сделает, как считаешь?
