Текст книги "Студент по обмену, или Принцесса с сюрпризом (СИ)"

Автор книги: Наталья Овчар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Наталья Овчар
Студент по обмену, или Принцесса с сюрпризом

Глава 1. Пьяный студент и ангел-раздолбай

Слепой случай меняет всё.

Вергилий Марон Публий

Пить надо меньше, надо меньше пить.

Фильм «Ирония судьбы, или С лёгким паром!»

Тьма. Но не полная, не чернильно-чёрная, а какая-то бурая. Круглый, похожий на гофрированный шланг, коридор. Его стенки казались живыми, напоминая чем-то кишечник изнутри. И свет впереди, будто маленький, далёкий светлячок. Потянулся к нему, полетел, мечтая вырваться из этой непонятной трубы, которая давила на психику, пугая до панического состояния.

Я умер, что ли? Нет, не может быть! Наверное, попал в реанимацию, где вкололи обезболивающее, поэтому в этом наркотическом беспамятстве мерещилась всякая бредятина. Сосулька. Даже не сосулька, а целая глыбища льда вдруг начала сползать и полетела вниз, прямо на меня. Единственное, что запомнил. Я парил, а светлое пятно всё увеличивалось, пока не окутало со всех сторон сияющим блаженством, дающим успокоение.

– Так-так. Кто у нас тут? – услышал вдруг мелодичный голос.

Огляделся. Казалось, что звук шёл отовсюду, но кто именно говорил, рассмотреть в ярком сиянии не мог.

– Ээээ… простите. Я вас не вижу. Можно немного свет приглушить? – обратился в пространство.

В ответ нежным колокольчиком раздался смех. Свет, действительно, перестал резать глаза, и ко мне приблизилась фигура… ангела? Белые одежды, белокурые локоны до плеч, крылья. Не грубо-материальные, как их обычно рисуют художники, а будто потоки белой плазмы, имевшие форму крыльев, но постоянно пульсировшие, переливавшиеся и живущие своей особой жизнью. А лицо! Человеческий язык не в силах описать эту красоту, от неё просто слепнешь. Только миг удалось посмотреть прямо в его глаза. Какого они цвета? За мгновение разве разберёшь? Лишь ощущение бесконечного участия и сострадания, что пролилось на мою душу из невероятных сияющих очей. Я мог лишь украдкой бросать короткие взгляды на высокую фигуру, любуясь совершенным творением.

– Арсений Беляев, двадцать один год, третий курс юридического факультета, не женат, не замужем, в связях, порочащих… ммм… Экстраверт, любит экстрим и приключения на свою… ага. Что? Не может быть! Ты не должен был сегодня умереть. Произошла ошибка или это разгильдяйство твоего ангела-хранителя?

Дивное создание вдруг нахмурило брови и щёлкнуло пальцами. В это же мгновение возникла другая фигура, такая же прекрасная. Она склонилась перед вышестоящим начальством в приветствии, а затем выпрямилась, молча переминаясь с ноги на ногу, совсем как нашкодивший подросток перед строгим учителем.

– Барадиэ́ль, как это понимать? – спросил первый ангел у второго, указывая сияющим перстом на меня.

– Эээ… не досмотрел. Исправлю. Честно-честно! – затараторил провинившийся, и я с удивлением понял, что этот ангел – совсем ещё юный и, похоже, такой же раздолбай, как и я сам.

– Исправишь? Как же, интересно, ты это сделаешь? Твой подопечный уже́ умер в своём мире. Он не может воскреснуть и дожить отпущенное ему время.

– Но, в соответствии с пунктом семьсот семьдесят семь, душа, раньше срока покинувшая своё физическое тело в одном мире, может воплотиться без стирания памяти прошлой жизни в другом мире, в другом теле, из которого предыдущая душа ушла по доброй воле, искупив свой срок страданий. Либо по иным причинам, – отчеканил мой ангел-хранитель какой-то местный Устав.

– Ты всегда отличался сообразительностью, Барадиэль. И сейчас выкрутился. Хорошо. Ты – его ангел-хранитель, недосмотр – твой, вот и сам исправляй его, – произнёс первый ангел и пропал.

– Прости, братиш, с кем не бывает, – обезоруживающе улыбнулся персональный хранитель.

– Ага, – только и смог произнести, ещё не до конца поверив в то, что увидел и услышал.

На Барадиэля я, как ни странно, мог смотреть спокойно: он не сиял ярким маленьким солнцем. В такой же белой хламиде, как и старший, с плазменными крыльями, блондинистой шевелюрой и яркими глазами цвета голубого топаза на идеально красивом лице, он казался ближе, роднее, чем тот, первый, и не вызывал во мне безумно-трепетного благоговения. Напротив, весёлые чёртики, скакавшие во взгляде, говорили о родстве наших душ, если это можно так назвать.

– Ладно, в виде бонуса за мой косяк могу исполнить твоё желание. В пределах разумного, конечно. Какую жизнь ты хочешь прожить?

Вот ведь спросил! Хорошую. Весёлую. Чтобы не бедствовать и не считать копейки до зарплаты. Я растерялся. Что можно просить, а чего нельзя?

– Ээээм… – проблеял невнятно.

– Ладно. Я понял. Скучать ты точно не заскучаешь, обещаю. Ну и с деньгами будет всё в порядке, – сказал он, прислушиваясь к чему-то своему. – Погоди-ка секундочку, я скоро вернусь.

Мой ангел-хранитель исчез на несколько мгновений, а затем появился вновь, но уже не один. Рядом стоял прозрачный силуэт ребёнка, кажется, девочки. Со словами: «Нам надо торопиться», – Барадиэль схватил меня за руку. Сознание снова погасло.

Запах. Это первое, что почувствовал, когда очнулся. Он мне сразу не понравился – какая-то дикая смесь приторных женских духов или восточных ароматических палочек, жареного мяса, приправ, а ещё давно не мытого тела, но без ожидаемого резкого запаха пота. Вот ведь вчера нажрался-то! И куда меня с перепоя занесло? Лежать, вроде, мягко, однако воспоминания приходить не спешили. Голова, как ни странно, совершенно не болела, хотя во рту было… Там, похоже, не один кот нагадил, а целая стая бездомных, грязных и злых кошаков с городской помойки справила все свои физиологические надобности. Я поворочал языком. Зубы явно давно не чищены. Это сколько же в отключке провалялся?

Помню – пили. Обмывали почти всей группой окончание семестра. Потом – пели в караоке-клубе. К нашей дружной мужской компании присоединились левые девчонки, тоже не сильно трезвые. Может, потом одна из них меня подзасняла. Или я – её. Но этот запах! Вроде бы, бомжих среди них тогда не наблюдалось, хотя бомжихи наверняка пахнут ещё колоритнее.

О! Следующее воспоминание соизволило всплыть в памяти: мы стояли на остановке и горланили песни, пугая прохожих и пытаясь тормознуть хоть какую-нибудь машину. Такси проезжали мимо, не рискуя останавливаться и связываться с неадекватными молодыми людьми. Себе дороже. Либо в табло настучат, либо денег с них не дождёшься. С нас, то есть. Нуууу… не дождёшься. И что? Мы – бедные студенты. Да, о чём это я? О таксистах. Правильно. Козлы они все. За бесплатно никто работать не соглашался. И зря. Люди должны помогать друг другу в тяжёлых жизненных ситуациях.

Ещё картинка: бредущий я по практически пустынной улице. Ага, решил идти домой пешком. Прогуляться немного, проветриться, а то «стёкл, как трезвышко». Встречные прохожие от меня, такого красивого, шарахались. Мама огорчится. Мама… Точно. Вытащил мобильник и посмотрел, пытаясь сфокусироваться. Двенадцать пропущенных!

– Жив, здоров, иду домой, – только и смог произнести заплетающимся языком, набрав мамин номер, и отключился.

В смысле – телефон, а не сам. Отключился, чтобы не услышать от неё в ответ поток упрёков. Вот доберусь домой, тогда хоть сковородкой в лоб. Заслужил.

Навстречу шла женщина с мраморным догом на поводке. Пёс, проходя мимо, злобно зарычал и дёрнулся в мою сторону. Он был в наморднике, но я инстинктивно отпрянул и прижался поближе к стене дома. Собака Баскервилей хренова!

– Зальют глаза и шляются, животных нервируют, – заворчала тётка, оттаскивая псину от меня. – Фу, Милорд. Не нюхай его. Пошли.

Милорд. Бррр! Не люблю собак. В детстве ещё как-то испугался и теперь каждый раз вздрагиваю, когда мимо пробегает даже безобидная маленькая шавка. А они, собаки такие, ведь чуют, когда их боятся. Вот и сейчас я стоял ни жив ни мёртв – аккурат под огромным ледяным наростом. Нагрянувшая оттепель в снежном январе украсила крыши сосульками, а городские службы, видимо, ещё не успели сбить опасные ледышки. Заметил я это слишком поздно…

И вот я тут. А где это «тут» – понять сложно. Для этого надо открыть глаза, а мне банально страшно. Но я же мужик. Русский. А русский всегда надеется на «авось». Вот и я понадеялся. Открыл глаза. Розовое! Всё вокруг розовое!

Вскочил. Попытался, во всяком случае. Тело слушалось плохо, вставалось тяжело. Да ещё что-то торчало из-за пазухи. Я протянул свою… маленькую пухлую ручонку с пальчиками-сардельками и в перетяжках как у младенцев на картинах художников эпохи Возрождения. Что это?! Это – моё? Я покрутил рукой у лица, с трудом всё же поднялся, сел, вытащил вторую руку из-под одеяла. Такая же пухлая. Похоже, что ангелы мне не приснились.

Свиток. Он колол нежную кожу, поэтому вынул его и развернул. Любопытство ведь – не порок, а источник знаний. Знание – сила, а сила есть – ума не надо. Значит – всех победю. На свитке какие-то письмена. Я местной грамоте не обучен, но буковки показались занятными – они притягивали взгляд. Смотрел на них, смотрел, а меня снова уносило куда-то. В очередной раз. Абзац. Тьма.

Глава 2. Золушо́к из дворца

– Разрешите доложить, Христофор Бонифатьич! По-моему, дело – табак!

– Совершенно справедливо. Закуривай, ребята!

Мультфильм «Приключения капитана Врунгеля»

Я очнулся… очнулась… Что?! Я кто? Арсений Беляев или… или… Нееееет! Рука непроизвольно метнулась вниз. Пусто! Блин! Аааааа!.. Снова пошарил между ног. На всякий случай. Результат совсем не порадовал: пус-то-та! Твою ж! Блин блинский! Холодным потом прошибло до самых пяток. Барадиэль! Как есть раздолбай. Исправил, называется, ситуацию! Ладно, пусть в тело ребёнка засунул, но не в тело же девочки! Де-воч-ки! Как же так?! Как же я теперь? Что делать? Обратно попроситься? Бред! А он меня услышит? Может, опять куда-нибудь упёрся, как в прошлый раз. Не орать же благим матом, призывая его и пугая местное население.

Вдох-выдох. Спокойно, Сеня. Вдох-выдох. Ты многое в жизни испытал. Вдох-выдох. С этим тоже справишься. Вдох-выдох. Главное – жив и частично здоров. Вдох. Порванная в клочья психика не в счёт. Выдох. Всё. Кажется, отпустило. В голове какая-то мешанина из моих и её воспоминаний. Тебе всегда помогало чувство юмора и вера в свою счастливую звезду, Сеня. Сеня – ха! Какой, к фигам, Сеня…

Да, теперь моё имя Эльси́на Ании́зия Виро́на Мали́сия Билла́ни тон Вёеэльсиль, берсо́ния Эрсолизи́йская. Ничего себе навертели! Берсония – это титул. Соответствует герцогине в моём мире моей прошлой жизни. Так, надо полученные знания привести в систему, иначе крышак снесёт. Вёеэльсиль – фамилия, причём очень даже высокородная, ибо имеет приставку «тон». Значится – герцоги мы таперича. Вот. Не абы кто, а «голубая кровь» – королевская.

Эрсоли́зия, соответственно, королевство, если по-нашему, а по-ихнему – ри́ксие. И королевство не маленькое. Одно из последних, что присоединилось к империи (снова по-нашему – мне пока что так удобнее называть) и прибавило к ней целую одну восьмую территории.

Я – принцесса, или гра́сия, старшая дочь ри́кса, а «герцогский» титул присваивался всем детям короля при рождении до официального провозглашения наследника, который становился ба-риксом. Или ба-ри́кси, если монарху местные боги вдруг по какой-то причине не послали сына.

Барадиэль, этот хранитель-раздолбай, засунул меня в тело несчастной принцессы, которая при живом отце жила брошенной и никому не нужной до определённого момента сиротой. Мать умерла через некоторое время после рождения дочери, причину смерти девочке, само собой, не сообщили. Отец же в лучших традициях наших сказок женился повторно. Ему требовался наследник. В повторном браке родилась ещё одна дочь и долгожданный сын, поэтому на несчастную Эльсину особо никто внимания не обращал, кроме нянюшки, и вырастившей девочку. Год назад старушка умерла. Сина осталась совсем одна. Даже поговорить по душам ни с кем не могла. Её одиночество скрашивали только книги – верные друзья и источник информации. Их девочка украдкой таскала из библиотеки и тайно ото всех читала у себя в комнате.

Бедный ребёнок! Наверное, это её душу привёл тогда мой ангел-хранитель. Принцесса, не выдержав бесконечных унижений от мачехи и сестры, полного безразличия со стороны отца, добровольно ушла из жизни, проведя тайный ритуал. Она нашла его описание в одной из древних книг, которую Сина отрыла в каком-то дальнем закоулке библиотеки. Девочка ушла, оборвав череду перевоплощений души, чтобы растворить её в Божественной Благодати и наконец-то забыть сердечную боль, которая сопровождала бо́льшую часть жизни.

Я, как только во второй раз очнулся, испытал всю гамму эмоции, что чувствовала в последние годы своего жалкого существования несчастная малышка. Свиток, найденный мной за пазухой, стал прощальным подарком для души, воплотившейся в этом теле, потому что молитва-заклинание, написанное на нём, вернуло все воспоминания Эльины, не уничтожив при этом моих собственных. Кстати, после повторного пробуждения нигде не смог найти этот свиток. Видимо, он самоликвидировался.

Я оказался совершенно адаптированным к новому миру, с полным набором знаний, доступных для десятилетней не наследной принцессы, предназначенной в жёны самому императору. По договору о принятии протектората империи над Эрсолизией юный повелитель обязался жениться на недавно родившейся тогда у рикса дочери, как только она повзрослеет и станет пригодной для деторождения, чтобы дать жизнь наследнику. Разница в возрасте между женихом и невестой в пятнадцать лет не так уж и велика, особенно для расы, представители которой могли жить от пятисот до восьмисот лет, а некоторые, особо сильные в магическом плане индивидуумы, и до тысячи.

Но долгожительство и магические способности не предохраняли от всяких неожиданных поворотов судьбы. Предыдущего императора в клочья разорвало какое-то местное зубастое и устойчивое к магии чудовище, на которое самодержец решил на свою голову поохотиться. Сын принял бразды правления и для укрепления своих позиций и расширения границы империи предложил союз соседнему королевству, обеспечив Эрсолизии выход к морю и защиту её рубежей от диких орд кочевников, доставлявших риксу много хлопот, истощая военные, денежные и прочие ресурсы государства.

В этом магическом мире, куда попала моя душа, обитало несколько разумных рас. Долгоживущая раса о́лиев, считавших себя венцом творения местных богов, имела магические способности. Эти способности, как и уровни силы, отличалась неоднородностью. Магический потенциал легко определялся по внешности, его показателем, как это ни странно, являлся цвет волос аборигенов. Он варьировал от неуловимо голубого, почти белого, до очень тёмно-синего. Чем темнее цвет, тем выше способности и сила. Но в Эрсолизии разрешалось обучаться и пользоваться магией только мужчинам. Женщинам категорически запрещали развивать данный природой дар. На это имелись причины. Примерно девятьсот лет назад здесь произошло восстание под предводительством женщины с очень высокими магическими способностями. Восстание подавили с огромным трудом и большими потерями, но с тех пор женщины оставались лишь носителями дара. Причину восстания и прочие подробности принцесса не знала, поэтому не узнал и я. Вероятно, это была закрытая информация.

Другая раса – ре́сы, более многочисленная, чем олии, от которых отличались крепким строением тел и так называемым видовым разнообразием, включая цвет кожи и разрез глаз. Очень похожие на представителей

Homo sapiens, они редко доживали до ста – ста двадцати лет. Олии считали, что боги создали ресов, чтобы те служили избранной расе, то есть им, олиям. В империи ресы занимали самую низшую ступень и могли быть лишь рабами, крестьянами, слугами, чернорабочими и мелкими торговцами. Последние, даже добившись успеха и богатства, в купеческое сословие не допускались.

Олии выглядели изящными и хрупкими, чем-то напоминая утончённых эльфов. Кроме странного для меня колера волос, их выделял особенный цвет радужки глаз: исключительно сочные оттенки голубого, синего и зелёного. Ресы же в основной массе были кареглазыми. Этот цвет варьировал от жёлтого до почти чёрного. Иногда встречались голубоглазые и зеленоглазые, но не таких чистых и ярких спектральных тонов, а более привычных для меня – как в нашем мире. Дикие племена кочевников-ресов время от времени беспокоили набегами восточные пределы Эрсолизии, а оседлые ресы-земледельцы, создавшие свои королевства, соседствовали с империей и населяли ещё два соседних континента.

Третья и самая загадочная разумная раса – горцы-подземники, ведущие очень скрытый образ жизни; даже их самоназвание никто не знал. Наверное, они чем-то сродни нашим сказочным или фэнтезийным гномам. Мне так показалось. Десятилетняя девочка о горцах имела весьма смутное представление. Знала только, что все технические изобретения, которые использовали олии, изначально появились у этого народа. Да, мир оказался техно-магическим, но насколько – это мне ещё предстояло выяснить.

Также мне не слишком удалось разобраться в той каше из сказок, хроник и прочего эпистолярного мусора, чем забила себе голову принцесса, особенно – какие мифические и полумифические зверушки обитали в этом мире, насколько они реальны, а насколько являлись плодом воображения авторов многочисленных опусов, поглощённых юным, неокрепшим разумом ребёнка. Сина оказалась девочкой довольно развитой и начитанной для своего возраста, несмотря на полное попустительство со стороны отца, которого не волновало – насколько хорошо его дочь обучена чтению и письму. Главное, чтобы умела танцевать, петь, вышивать, быть покорной и молчаливой. Писать – это обязанность секретаря, а для личной подписи имелась специальная магическая печать.

Образованием принцессы в необходимом для девочки и будущей жены объёме занималась штатная дворцовая воспитательница, которая излишней строгостью и занудством буквально всю душу из ребёнка вынимала. Но самым большим испытанием для психики девочки стали её мачеха и младшая сестра. Первая ненавидела падчерицу всеми фибрами своей мелочной душонки за то, что Сина являлась официальной невестой императора. Королева страстно хотела видеть на этом месте родную дочь, поэтому, создавая видимость заботливой матушки, заставляла падчерицу есть в больших количествах мучное и сладкое, якобы балуя сиротинушку, потерявшую родную мать. Мачеха прилюдно расхваливала Сину за хороший аппетит, подкладывая ей в тарелку всё новые и новые жирные кусочки, и прилюдно, фальшиво охая, жаловалась на младшую принцессу, которая ела мало и выглядела, словно кукла из дорогого селье́зскокого фарфора* – с бледной до прозрачности кожей и тонкими ручками. Если Эльсина поглощала пищу недостаточно интенсивно, то королева с маской вселенской заботы на лице начинала журить несчастную, что та якобы не понимает всей важности своего положения невесты императора – ведь ему нужна крепкая супруга, чтобы родить сильного и здорового наследника.

Сестрёнка же, наученная матерью, пакостила Сине как могла, выставляя старшую в невыгодном положении перед отцом: затевала потасовку, начиная дразнить её, щипать украдкой и вынуждать девочку к активной защите. Причём подстраивала всё таким образом, что отец входил в комнату именно тогда, когда Сина начинала отбиваться от настырной сестры и оказывалась в результате крайней, потому что мелкая начинала визжать и плакать, кидаясь к венценосному родителю и красочно описывая, как Эльсина её обижала. Конечно же, король вставал на сторону младшей, считая старшую дочь злой и невоспитанной девочкой. Сина, боявшаяся строгого отца чуть ли не до судорог, лишь молча стояла, съёжившись под его грозным взором и выслушивая незаслуженные обвинения. В своё оправдание она ничего сказать не могла, боясь, что её никто не станет слушать. Такие происшествия всё больше и больше убеждали правителя в испорченности старшей дочери, а мачехе только того и надо.

Сина по складу характера не была бойцом. Надежда о прекрасном будущем и переезде в столицу империи, о чём страстно мечтала, неожиданно рухнула, когда принцесса случайно услышала, как мачеха говорила родной дочери, нывшей и умолявшей дать кусочек тортика:

– Ни в коем случае, дорогая! Тебе нужно быть стройной, чтобы повелитель отверг твою сестру и женился на тебе. Ты – такая же дочь своего отца, но намного красивее и изящнее, чем Эльсина. Она к тому времени превратится в толстуху, похожую на винную бочку. Как ты думаешь, кого выберет повелитель – тебя или её, когда увидит вас рядом? Уж я постараюсь внушить твоему отцу, что старшая дочь не достойна стать парой для Светоча Асории. Думаешь, я подсовываю ей лучшие кусочки от великой любви? Нет, моя девочка. Для того, чтобы твоя сестра стала похожа на жирную, противную и вонючую бисо́лу*, которая, если не спит, то ест без перерыва. Я всё сделаю для тебя и для твоего счастливого будущего.

После этого Сина поняла, что светлым мечтам не суждено сбыться. Чем дальше мучиться, лучше уйти и раствориться в Божественной Благодати, покинув это никчёмное тело и эту свою никчёмную жизнь. Около года назад принцесса наткнулась на древнюю книгу с заклинаниями и начала изучать, хотя знала, что это запретное занятие. Из книги она и узнала, что есть возможность добровольно уйти из жизни, предоставив место для иной души, что покинула тело без времени в другом мире. За такую добровольную жертву боги давали измученной душе того, кто провёл ритуал, полное успокоение.

И до этого у девочки возникали мысли уйти из жизни, но призрачная надежда о будущем счастье каждый раз останавливала от последнего шага, а теперь все надежды рухнули. Сине хотелось только одного – покоя.

Тайком пробравшись перед самым восходом солнца в дворцовую молельню, девочка три раза произнесла заклинание-молитву. Она от всего сердца пожелала, чтобы чья-то более смелая душа получила возможность прожить жизнь, которой где-то без времени лишилась. Для своей же истерзанной и уставшей попросила вечного успокоения. Затем взяла одну из плошек с благовонной смолой для воскурения богам и вернулась в комнату. Там принцесса улеглась на кровать, предварительно засунув за пазуху заранее приготовленный свиток с заклинанием возвращения памяти, и, закрыв глаза, начала погружаться в сон.

Она ушла, а я оказался в её теле – теле десятилетней девочки. Что ж, пора встать и познакомиться с новым вместилищем души и этим миром.

С трудом приподнявшись, спустил толстые ножки вниз. Слез с кровати и проковылял к большому зеркалу, что висело на стене, где отразилась помесь Мальвины с Колобком в шёлковой розовой спальной рубашке с кружевами и таких же розовых панталонах с рюшечками. Тёмно-синие длинные волосы спутанными прядями свисали вдоль круглого щекастого лица. Тройной подбородок. Вместо глаз – щёлочки, поэтому цвета их рассмотреть не смог, хотя знал, что они зелёные. Бедная Сина!

– Ничего, – произнёс на «великом и могучем». – Русские не сдаются! Я вам тут устрою партизанскую войну! Что ж, злая мачеха, Золушо́к намерен повеселиться с размахом, раз ему это гарантировал сам ангел-хранитель.