Текст книги "Маша для медведя"

Автор книги: Наталья Шумак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

–Осталось тебе помахать им рукой, а мне погудеть. Будем?

Маша покачала головой.

–Ни за что.

–Как скажешь, красавица. Ну, поехали!

В звериных глазищах горели огоньки, точно зажженные свечи за полу прозрачным экраном. Макс, вдруг, спросил.

–Ты уверена, что мы не родственники? Что твоя бабушка с моим дедушкой не погуливала, например?

–?

–Дед у меня был не просто рыжий, а золотой, вроде тебя. Именно такого оттенка.

–?

–Ладно, не обращай внимания. Я чушь несу. Не важно. Хочешь чего-нибудь? Ну, сока, мороженого?

–Спасибо, нет.

–Вежливая!

Заложил такой поворот, что девушка побледнела.

–Страшно?

–Очень.

–Честная.

Резко сбросил скорость. Пояснил задумчиво.

–Не могу ездить тихо. Трудно. Бесит. Как будто шип в задницу воткнули. О! Прости.

–Ни за что.

–Вах?

–Шутка.

–Понял.

Маша смотрела в окно, на пролетающие мимо дома и пыльную зелень корявых тополей.

Макс врубил музыку. Слишком примитивную, слишком громкую. На душе внезапно стало пасмурно. Радость от новых тряпочек, охватившая ее в обед, растаяла. Без следа. Холодная, липкая мысль приклеилась к сердцу противным, раздражающим пластырем – отдери, попробуй. Она сошла с ума, согласившись поехать с Крутым Пацаном. Разве об этом мечтала два месяца? Разве человека, к плечу которого она мечтает прислониться, зовут Макс?

Ей все это время снился совсем другой медведь. Нашла в справочнике телефон – рабочий. Вызубрила, как самые важные цифры в жизни. Для чего? Почему она запретила себе даже попробовать позвонить? Потому, что навязываться нехорошо? Глупо? Очередь коротких мысленных слов-вопросов прибила девушку к спинке сиденья.

Что? Она? Делает? Здесь? Сейчас?

Маша прикусила губу. Дурацкая привычка. А какие еще привычки могут быть у дурочки, спрашивается. Умные, что ли? По какому поводу нарядилась, ненормальная? Нашла праздник... А? Кто-нибудь мудрый прямо с небес, подбросил бы записку, с правильным пятерочным ответом... Маша никогда не пользовалась шпорами в школе. Не привалила помощь и теперь.

* * *

Свадьба пела и гуляла в арендованном по такому случаю кафе. Макс – вот пижон – лихо притормозил у самого крыльца.

–Прибыли.

Десяток добрых молодцев и две барышни, куривших возле входа, примолкли. Уставились на алую иномарку. Маша поняла, что торжество уже началось. Уточнила на всякий случай.

–Мы опаздываем?

–Задерживаемся.

Внушительно, не без рисовки, пояснил Макс, выбираясь из-за руля. Помочь Маше он не успел. С крыльца сбежал расторопный Буров. Джинсы были ему маловаты, животик конкретно нависал над ремнем. Глазки сияли от радости.

–Явились не запылились! Ну, наконец-то.

Распахнул дверцу, подал руку, показал язык удивленному, не успевшему рассердиться другу. Провозгласил довольно.

–Кто раньше встал, того и тапки!

Машину тоску, слизнула и унесла в далекие дали, теплая волна Буровской радости. Оставаться хмурой рядом с Мишкой было нелегкой задачей. Через пару мгновений Маша уже едва сдерживала смех. Прикусывая губы по совсем другому поводу, чем три минуты назад. Громко расхохотаться ей казалось невежливым. Ерунда, разумеется. Кому – какое дело? Так? С лестницы на приступ бурного веселья холодно смотрела новобрачная. В умопомрачительном маленьком черном с парчовой вставкой платьице. Снова на жутко высоких каблуках. Волосы собраны в конский хвост. Громадные треугольные клипсы выглядели слишком острыми, почти опасными. Тронь – обрежешься. Выражение лица у красавицы было как у Снежной Королевы. Точь-в-точь. Маша подняла голову, новобрачная отвернулась, гордо удалилась, цокая копытцами. Некоторые люди даже спиной умеют продемонстрировать презрение. Точно их обучают этому с пеленок в секретной актерской школе для будущих принцесс. Уф, прямо холодной волной окатила. Маша поежилась, подоспевший Макс, подхватил ее под вторую руку. Прошипел с жуткой честностью, обращаясь к другу.

–Мишка, гад, убью.

–Да, брось. Шут герою не помеха.

Макс продолжал то ли всерьез, то ли в шутку кипеть. Вмешалась Маша.

–Так-так... Лучшие парни этого вечера со мной?

–?

–?

–Попробуйте, только поругайтесь. Брошу обоих, уеду домой.

Угроза сопровождалась милой улыбкой, но медведи поверили. Оба.

–Вот так. Хорошие мальчики.

Макс прищурился, зафыркал. Охватившая было всех, неловкость тотчас исчезла. Болтливый Мишка изволил подытожить.

–Выбрали мы красавицу, дружище, не очень удачно. Опрометчиво. Прямо скажу. Прельстились ножками, глазками... Так нам дурням влюбчивым и надо. Уже командует.

Серый медведь с бурым согласился. Подтвердил.

–Угу.

–Грехи наши тяжкие.

–Точно.

–Послал Бог подарочек. А с виду – чистое золото.

–Пока молчит.

Маша бросила взгляд в зеркало. Начиная рассматривать их троицу с левой стороны. Да, Мишка против Макса не тянул. Грузноват, просто и слегка нелепо одет. Но за его теплой улыбкой угадывался упрямый ум, и слабаком он не был, это факт. Раз решался перечить Крутому Пацану, и был жив до сих пор. Завладевший правой рукой героини, Зверев, казался образцовым героем боевика: широкоплеч, наряжен в стильные шмотки, гладко выбрит. Взгляд, жесткий, полный силы – спасайся, кто может. Застывшая между ними девушка – высокая, стройная, но совсем не хрупкая. Скорее спортивная, чем изнуренная диетами – выглядела... Кем же, интересно? На кого она была похожа сейчас? В такой невозможной компании? Тряхнула рыжей гривой. Услышала громкий Мишкин комментарий к подслушанным тайным размышлениям. Вот ведь выискался телепат на ее голову!

–Молодая ведьма и два ручных медведя на прогулке.

Зверев скривился, было, на миг, но поддался общему настрою, согласился после едва заметной паузы.

–Ты прав, Бурый. Наполовину.

–Вай? Где я ошибся, родной. Поясни. Разве она не ведьма?

–Еще какая.

–Ну и? Погрешил ли я против истины, именуя нас медведями?

–Нет, но...

–Что за но? Ведьма и два медведя.

–Один – ручной. Второй – нет.

Маша хихикнула. Мишка подмигнул ей в зеркале, ввернул задорно.

–Пока еще. Ловит последние секунды свободы.

–?

Удивился Макс. Не привык, что ему перечат? Буров добавил скороговоркой.

–До первого медленного танца. Ага. Будет вместе со мной на задних лапках прыгать. Уже сегодня. Вот увидишь русалочка. Честное поросенское.

–Трепло.

Отмахнулся Макс. Тоже очень и очень довольный тем, что увидел в зеркале.

На второй день, менее официозный, в основном была приглашена молодежь. Наряды переменились. Строгие костюмы уступили место джинсам. Платья превратились в юбки с маечками и блузками. Крупная пластмассовая бижутерия, перламутровые клипсы, браслеты, микроскопические юбки, черные колготки-сеточки. Жутко начесанные шевелюры, жесткие от вонючей "Прелести". Сильно подведенные глаза, плохо растушеванные яркие румяна. Было модно казаться плохими девчонками. Юноши, соответственно, играли в "крутизну". В эту круговерть окунулись три новых фигуры. Остаться незамеченными они не могли. Слегка припозднившаяся троица была окружена невидимыми кавычками: "Сверхчеловек, его друг и красавица"!

Молодой муж с законной половиной под ручку, подошли поздороваться. Чуть отстраненные, точно завернутые в целлофан, с натянутыми улыбками, совершенно ненастоящие. Матвей наклонил голову.

–Добрый вечер. Здорово, что приехали. Мы рады.

–Очень.

Ледяным тоном добавила новобрачная. Медведев вяло познакомил дам.

–Мария, наша общая приятельница. Моя жена – Рита.

Вновь вмешался неугомонный Буров.

–Врешь, дорогой. Твоя приятельница, и наш друг. Очень близкий.

Маше стало неловко, но не спорить же? Макс легко сжал ее локоть, прикрыл глазищи, зевнул. Небрежным жестом протянул бывшему холостяку конверт.

–Дубль два. Купите чего-нибудь. От нас.

–От вас троих?

С холодным вниманием уточнила великолепная брюнетка, молодая жена Матвея. Смотрела она при этом, почему-то не на Крутого Пацана, а на Мишку. Буров расплылся в широкой улыбке. Шпильки от его толстой шкуры отскакивали.

–Так точно.

Макс вновь зевнул, продемонстрировал белые клыки. Не попросил, потребовал.

–Нам кофе. Где приземлиться, кстати?

Как выяснилось, через мгновение, столик для Его Величества Лучшего Друга с компанией был припасен. Никто его не занял. Буров тут же пробасил с довольным видом.

–Признаюсь тебе, Машенька. Дружить с Максом – очень выгодно. Ты, родной, не подслушивай. Это не для твоих ушей. Немного правды исключительно для девушки. Никакого подхалимажа. О чем я? А! Всегда есть свободное место. Везде можно пройти без очереди. Что еще? Не страшно в темном переулке. Характер у него, конечно, хреновый. Это издержки профессии. Увы.

–Трепло.

Перебил друга Макс.

–Вот трепло... Я на минуту.

Исчез, не присаживаясь. Шаг, другой. Был Зверев и сплыл. Никто особенно не огорчился. Мишка отодвинул девушке стул, помог устроиться поудобнее. Начал что-то рассказывать. Замолк. Постучал ножом по столу.

–Алло?

–Что?

Переспросила Маша, с трудом отводя взгляд от молодоженов.

–Не расслышала, прости.

Буров неожиданно безжалостно отчеканил.

–Забудь.

–?

–Втрескаться в доктора – большая ошибка. Ее легко совершить. Он у нас парень заметный. Я понимаю. Гарный хлопец. Волшебник в белом халате. И все такое. Только не твой вариант.

Маша поняла, что ее улыбка становится стеклянной. Покрывается сетью мелких трещин. Еще секунда и посыплется острым, звонким крошевом на пол. Буров проворчал примирительно, почти ласково.

–Не обижайся. Это очень заметно.

Она собралась встать. Выйти, сохраняя остатки достоинства. Начала уже подниматься. Мишка накрыл ладонь разгневанной Полежаевой, своей широкой лапой.

–Подожди. Я не хочу тебя обидеть. Нет.

–Правда???

–Разумеется.

–В самом деле?

Маша зашипела гневно, на их стол оглядывались. Мишка ласково объяснил, не отпуская Полежаевскую руку.

–Ты славная. Такая, что просто дух захватывает. Не обижайся. Это как нарыв. Его не кремом замазывать, а вскрыть нужно. Дать дряни вытечь. Выжать все до капли. Прижечь.

–А дальше?

Маша перестала дергаться, присела обратно. Не понимая, с какой стати, слушается ужасного Бурова.

–Дальше? Наплевать с высокой колокольни. Знаешь, сколько за нашим Авиценной слез? Это же целое море. В нем сто девушек утонуло. И бессчетное число замужних дам. По разбитым сердцам доктор у нас большой специалист.

–А ты?

Наконец смогла заговорить Маша, окончательно передумав убегать.

–Ты сам?

Ответом был взгляд. Грустный, умный, ласковый.

–Ну?

Мишка продолжал молчать. Скроил забавную гримасу, потом другую, еще смешнее. Пошевелил ушами. Полежаева не сдержалась, прыснула смехом. Буров подхватил столовые приборы, изобразил сцену знакомства и ухаживания. Влюбленный нож скакал вокруг, вилка уклонялась. Вышло очень здорово.

–Блеск. А еще что-нибудь?

Попросила девушка. Мишка с довольным видом, принялся было за следующий спектаклик. Но на край стола легла крепкая ладонь Крутого Пацана.

–Вот и я.

Представление закончилось. Стальной кавалер и несговорчивая дама скромно устроились – где положено, рядом с тарелкой. Маша вздохнула. Макс посмотрел на друга.

–?

Буров пошутил.

–Пока тебя не было, мы поженились и развелись.

–???

Мишка обратился к девушке, не глядя на друга.

–Ты, Маш, не сердись. На меня за нотации. Сколько тебе лет? Шестнадцать?

–Да.

–Все впереди. Еще посмеешься.

–Над кем?

Уточнил абсолютно не понимающий о чем идет речь, Макс.

–Над кем? Я не въехал.

–Над собой. Над своими переживаниями. Повод того не стоит.

–Да?

Опять вскинулась девушка. Макс удивленно внимал диалогу. Как зритель в театре. Роль ему абсолютно не свойственная. Буров держал речь.

–Не кипятись. Посмотри вокруг. Ты самая классная девушка. И близко никого рядом нет. Честно поросенское. Верно же, Макс?

Сбитый с толку, Крутой Пацан кивнул в знак согласия. Получивший поддержку Буров, продолжал заливаться соловьем.

–Вот, друг со мной согласен. А таких волос как у тебя мы в жизни не видели. Оба. Ни разу. Жаль только...

–Чего?

–Глупенькая ты еще. Но это молодость. Единственный недостаток, который быстро проходит, при чем у всех непременно, без исключений.

Маша не стала спорить. Отпила минералки из бокала. Зверев оглядел товарищей по столику.

–Все в порядке?

–Да.

Ответили девушка и друг. Опять не глядя на него! Максу все это очень не нравилось.

–Потанцуем?

Мишка откинулся к стене. Прокомментировал.

–Как всегда. С самой красивой девушкой этого города, первым танцевать буду не я.

Макс улыбнулся довольный собой. Мишкины слова ему показались лестными.

–Ну, уж нет.

Неожиданно взвилась распушившая хвост Маша. Добавила с негодованием.

–Вставай, Буров. Я выбираю тебя.

–?

Поразился Макс. Но спорить не стал. Только почесал пальцем переносицу.

–?

Приятно удивленный Мишка стал выбираться из-за стола. Предположил весело и ободряюще. Свысока поглядывая на друга.

–Это она из вредности, Макс. Не грусти.

–Ага. Сейчас разрыдаюсь.

Проявившая то ли характер, то ли стервозность девушка, встретилась взглядом с Максом. В серебристых глазах невозможно было прочесть ничего. Пустота. Зверев взял у официантки кофе, отхлебнул глоточек. Пробурчал.

– Идите уж. Буду хлопать или свистеть. В зависимости от того, как спляшете.

Мишка шепнул девушке на ухо.

–Так держать. На нас все смотрят. Мне завидуют. Я горд. Польщен. Благодарен за оказанную честь.

–Верю.

Высказалась Полежаева. Не молчать же все время. Мишка попросил неожиданно.

–Если ноги отдавлю, не убивай, пожалуйста. Зря ты меня выбрала. Честное кабанье.

–Почему?

–Из меня танцор, как из пингвина самолет.

–?

–Он существо крылатое, конечно. Но полет не его стихия, увы.

Смотрел Буров слегка смущенно. Шут гороховый. Злиться на него было просто невозможно. Вот и Маша, поддалась чарам юмориста, сначала улыбнулась, потом и вовсе решила простить доморощенного психотерапевта за наглое копание в душе. Он это уловил.

–Мир?

–Дружба, жвачка.

–Совершенно счастлив. Хрю. Хрю.

Маша сразу же поняла, что Буров не прибеднялся, живописуя свои танцевальные возможности. Он топтался на месте, неуклюже обнимая даму, и потел. Какой смешной!

–Ой, прости! Прости.

Наступил на ногу, расстроился. Маша решила завязать дружескую беседу, отвлечь парня. Переживает ведь.

–Ерунда.

–Прости.

–Перестань извиняться.

–...

–Чем ты занимаешься? В свободное от дружбы с Максом время?

Мишка ответил не сразу. Некоторое время они молча двигались по почти пустой площадке.

–Преподаю. Кропаю диссертацию.

–Здорово.

–Да, ладно.

–А профессия?

–Угадай.

–Математик?

–Нет. Вторая попытка.

–Юрист?

–Точно.

–О чем пишешь? Не о борьбе ли с организованной преступностью?

Буров успокоился, вновь начал шутить.

–Откуда столько ехидства в таком прелестном создании?

Руки у него были теплыми и сильными. Ладони сухими, без присущей многим крупным мужчинам противной влажности. Деликатно удерживая партнершу в сантиметре от своего пуза, Мишка пытался двигаться под музыку. Получалось не очень хорошо. Еще раз пять он наступал даме на ноги. Но уже не так больно. Нервничал меньше? После первого танца они плавно пошли на второй, потом на третий. А с четвертым не повезло. Заиграли быструю популярную песенку. Маша еще не настолько освоила каблуки, чтобы в них ножками дрыгать, посему предпочла деликатно отказаться от продолжения программы.

–Присядем отдохнуть?

Счастливый Мишка выпустил Машу из неловких трепетных объятий. Серьезно поблагодарил.

–Спасибо. Спасибо. Спасибо. Ты сказка.

Заждавшийся за столиком Зверев, встретил парочку, с доброжелательностью во взоре. Это ему отчаянно не шло. Морда у Макса была природой скроена для свирепого или жесткого выражения.

–Привет, голубки. Даме четыре. Кавалеру два с минусом.

–Так уж и с минусом. Я старался.

Раскрасневшийся Мишка жадно пил сок. Маша внезапно решила заступиться за кавалера.

–Могу объяснить, откуда такая строгость в оценке жюри. Хотите?

Съязвила, без злости, впрочем. Кивнула на Макса.

–Это он от ревности и зависти. На самом деле мне пять, а тебе три с плюсом.

–О!

Немного поели, выпили бутылку шампанского, из которой на долю девушки пришлась треть бокала, посмеялись. Мишка травил уморительные анекдоты. Макс молчал, изредка сопровождая бурлящую речь друга улыбками или односложными замечаниями. Время от времени, бросал на девушку взгляд-другой поверх бокала, назойливостью такое поведение никак не назовешь.

Вдруг, глаза у Макса стали непроницаемыми. Точно пуленепробиваемые шторки опустились на окна. Маша повернулась. К их столику шел молодожен. Высокий, быстрый, серьезный. По сто балльной шкале привлекательности он заслуживал сто пятьдесят. Без сомнения.

–Можно пригласить вашу даму, друзья мои?

Мишка с Максом ответили одновременно.

–Нет.

–Увы.

Зверев пояснил почти ласково.

–Маша задолжала мне уже три танца, как минимум. Скачи дальше, ковбой.

Матвей в такую осечку не поверил. Перевел взгляд на Машу. Обращаясь именно к ней, проговорил своим замечательным сильным, низким голосом.

–Я приглашаю. Не надо слушать этих варваров.

Его глаза могли расплавить даже чугунное сердце. Высок, хорош собой, упрям... Прямо таки обобщенный портрет рокового соблазнителя из дамского романа. Волевой подбородок, красивый чувственный рот... Машино твердое решение держаться подальше от чужого мужа мгновенно превратилось в кисель. Но растечься сладким месивом, покорным и счастливым, Маша не успела. Голос Макса натурально приморозил девушку к стулу.

–Сиди.

Он пустил в ход непонятную силу. Любитель фэнтези или мистических триллеров решил бы, что без магии не обошлось. Чем еще объяснить нереальный факт: упрямая, как баран Маша не решилась перечить! Замерла, точно приклеенная. Молчаливая статуя. Робкая, пугливая девушка-двойник вышеупомянутой рыжей особы. Кто и что угодно, только не сама Мария Полежаева. Куда делась ее хваленая склонность противоречить? Каким ветром сдуло и унесло прочь стремление настоять на своем, поступить наперекор приказу? Чудны дела твои, о Господи. Через пару длинных, точно вечность, секунд, Маша обрела способность мыслить. Вернулся внутренний монолог: едкий человечек внутри нее начал комментировать события и всяко-разно обзываться. Но ослушаться Макса она по-прежнему не могла! Что происходит, вообще? Разве так бывает в жизни? Буров отодвинул четвертый, пустующий стул. Попросил Матвея.

–Поболтай с нами, немножко. И никто не узнает о твоем позоре. Все решат, что к нашему столику ты не ради красивых глаз девушки подошел. Честное поросенское.

–О каком позоре? Не понимаю.

Тем не менее, он пристроился рядом с Мишкой, переводя взгляд с одной физиономии на другую. Слегка задерживаясь на белом личике девушки, отказавшейся – моря горят, леса текут – пойти с ним потанцевать. Хотя? Чего это он загрузился? Рыжая ведьма не отвергала его заманчивое предложение пообниматься под музыку. Крутой Пацан командует парадом. Вот и все.

–Как дела, Мария?

–Замечательно.

Еще бы. Сидеть за одним столом с человеком чье присутствие мешает нормально дышать. Видеть его улыбку, обращенную на тебя, именно на тебя, детка. Глупое сердце заколотилось о ребра. Маша знала, что вот-вот блаженный миг оборвется. Этот мужчина встанет и уйдет. Прочь. К той высокомерной красавице, которая по праву считает его своим. Новенькое кольцо золотилось на пальце. Блеск ранил, точно иголку в грудь воткнули. Маша отвела взгляд. Мысль скользнула по иному пути. Какие у него руки! Чуть удлиненные кисти. Сильные, но... Она подбирала слово – аристократические? Вот, совсем рядом, лежит Мишкина ладонь – широкая лопата. Далекий, далекий голос Матвея достиг сознания. Маша подняла бровь.

–?

–Ау!

–Что?

–Я хотел спросить...

То ли на помощь пришел, то ли друга перебил из непонятной вредности, то ли просто пошутить собрался не вовремя, только в не состоявшийся диалог бесцеремонно влез Буров.

–Дохлый номер. Тебе не везет, Пирогов. Машулька сегодня задумчива, витает в горних весях, думает о своем, девичьем. И на нас, старых пеньков, особенно, внимания не обращает. Мы посовещались и решили не обижаться.

Маша растерянно играла кончиком косы. Теребила, наматывала на пальцы.

–Волос долгий, ум короткий.

Заключил Буров. Добавил специально для молодожена.

–Такие дела, дружище.

Макс и вовсе обошелся без слов: отпил глоток вина из своего бокала. Хищно улыбнулся. Плавным, текучим движением поднялся. Протянул руку, помогая бедной золотой овечке выбраться из-за стола. Синяя юбочка, взлетая, мазнула получившего от ворот поворот хирурга по лицу. Короткое прикосновение шелковой ткани к губам – вот все, что светило сегодня господину сердцееду. Матвей отдернул голову, точно пощечину схлопотал. Вывернул шею. Высокая, точеная фигурка уплывала мимо, в железных объятиях Крутого Пацана. Печальный Буров, вдруг, протянул бокал.

–Выпьем с горя.

–Что?

Продемонстрировал редкую тупость умница доктор. Еще и переспросил.

–Что?

–Выпьем с горя. Где же кружка? Сердцу будет веселей.

Вместо ответа Матвей ругнулся сквозь зубы. Буров подвел итог.

–Обмишурился ты, Вишневский. Деньги деньгами. А это золото тебе сниться будет. Каждую ночь. Гарантирую.

Маша, растворяясь в потоке чужой силы, прикрыла глаза. Боль начала понемногу отпускать ее. В конце концов, случается то, что должно произойти. Подумаешь, влюбилась. Пройдет. Не сегодня так завтра. Она старательно душила свое нелепое чувство. Не подкармливая разными глупостями: вроде унизительных звонков, поисков, ожиданий на остановках возле его работы... Нельзя потерять то, что никогда не было твоим. Могла бы ведь с тем же успехом с ума сходить от неразделенного чувства к какому-нибудь актеру или певцу. Не дай, Бог, конечно. Но бывает же. Макс поежился. Что такое?

–?

–Ты меня щекочешь.

–???

–Косой, по руке. Нет, оставь, не убирай. Прикольно.

На площадке танцевали два десятка пар. Просто в силу соблюдения основных законов мироздания, (сволочное устройство которого наводило на мысль о патологической тяге высшей силы к садизму) наверняка, среди девушек в этом зале, имелись подруги по несчастью, желающие очутиться в объятиях совсем других мужчин. И лишенные этого. Се ля ви. Тут новая мысль осенила ее, такая неожиданная, что Маша вздрогнула. Может статься, кто-нибудь поблизости, просто умирает от желания занять захваченное ей место?! А? Она подняла глаза. Макс подмигнул. Девушка спросила в лоб. Упрощая все свои душевные метания, сводя их до нескольких слов.

–Тебя любят?

–???

–Сильно. Так, что ничего не жаль отдать. Скажи!

–Вот это вопрос.

–Ну?

Макс минуту молчал. То ли речь обдумывал, то ли привычку словами попусту не бросаться перебарывал. Наконец, пожал плечами. Что это означало? Маша решила так легко не сдаваться.

–Ты на меня очень странно смотришь.

Тут она попала в точку, Макс даже скривился, точно неожиданно хлебнул гадости преотвратной. Ответил нехотя.

–Я плохая компания для девчонки вроде тебя. Хотя... Нет. Конкретно плохая.

–Почему?

–Ловлю акул и пираний. Таким рыбкам нужны: деньги, тусня по кабакам, шмотки. Чушь. Почему ты спрашиваешь?

–Не скажу.

Макс притянул Машу к себе, прижал к груди, поцеловал в лоб. Не то отпустил, не то оттолкнул, но освободиться не позволил. Удержал в последний момент.

–Стоп.

Маша почти рассердилась. Рванулась прочь. Некоторое время это выглядело, как череда ее попыток сбежать, его порывов – Уйди! Нет, останься! Слава Богу, музыка закончилась. Пока взъерошенная девушка решала – обижаться или нет, Макс проводил ее к столику, помог усесться. Тут его остановил не окрик, а вежливо прозвучавший, уже совсем близкий призыв.

–Босс.

Маша вскинула глаза, точно из-под земли выросшая парочка громил в финских спортивных костюмах и белых кроссовках, топталась рядом. Один торопливо бурчал на ухо Звереву какие-то невнятные фразы. Полежаева растопырила ушки, но кошачий слух не выручил. Говорили как бы по-русски, но на чудовищном жаргоне. Второй верзила, осматривавший зал, вдруг выпучил цепкие глазки. Мордой он напоминал сразу и поросенка и бультерьера. Жуткая физиономия, такой в темных переулках случайных прохожих пугать. Узнал? Маша промурлыкала.

–Добрый день, Саша.

–Диман я.

–Добрый день, Дима.

–Взаимно. Выглядишь – нормалек!

–Правда?

–Ага.

Осклабился он. Маша поняла, по плотоядной улыбке, что полностью реабилитирована. А последнее восклицание, прозвучало как солидный комплимент. Буров делал вид, что его здесь нет в принципе. Ага, поняла Маша. Юрист. Не положено знаться с кем попало. Или еще какие-нибудь неведомые ей тупые мужские соображения? Макс преобразился. Сейчас это был совсем другой человек. Угрюмый, сосредоточенный взгляд, короткие стремительные движения. Таким она увидела его первый раз, в апреле. Полу поворот к Бурову напоминал предупреждающий выпад кобры. Машину спину обсыпали мурашки от тона его голоса.

–Матвея избегать. Гуляйте до упада. Я ухожу. Машу до квартиры, подчеркиваю до квартиры. Деду на руки под расписку. Понял? Все. Машуль...

Уж не собирался ли он поцеловать ее на прощание? Нет. Ошибочное предположение.

–Машуль... Если что, я оторву голову Мишке. Пожалей его. Пока.

Быстрый поворот, Господи, какие у него все же широкие плечи. Невероятно. В самом деле, гризли. Санек на шаг впереди, Диман чуть сбоку.

–Дела?

Решила она уточнить у Бурова. Тот развел руками.

–Не в курсе. И тебе вникать не советую.

Вот и поговори с ним.

–Потанцуем?

Дальнейшее вяло текущее веселье разнообразили только Мишкины шутки, разной глубины, пошлости и свежести. Матвей не приближался. У него на сгибе локтя повисла молодая жена. Маша поинтересовалась, как бы небрежно.

–Красивая, правда.

–Ты о ком?

–О Рите.

–Не в моем вкусе. Но... пожалуй, да. Эффектная барышня.

–Она тебе не нравится?

–Дело в другом. Мне не по душе такой способ решения житейских проблем. Ну да я не гуру, на роль наставника не претендую. Матвея можно понять. Двадцать семь. Живет с родителями в однокомнатной хрущевке, спит на кухне, представляешь? Ездит на троллейбусе. Он классный врач, но этого мало, чтобы преуспеть. Я, имею ввиду, в нашем городе. Жить на одну его зарплату – просто смешно. Крутиться он не умеет. Не дурак. Руки золотые. А деньги к нему не идут. Вот Ритка его и поймала.

Машино представление о происходящем перевернулось еще раз.

–Она его, что?

–Ну, не в буквальном смысле. Поймать, это не обязательно залететь и шантажировать ребенком. Или выкручивать руки как-то иначе. У нее своя трех комнатная квартира. На юго-западе. В трех шагах от его работы. Гараж. Новая "Волга" – папочкин подарок. Все пучком.

–Ты думаешь, он ее не любит?

–А что такое любовь? Я сказал то, что сказал. Матвею виднее как жить. Не маленький.

–Я думала вы друзья.

–Ой, Машенька, не надо подростковых глупостей. Мы знакомы – дай, посчитаю – с детского садика. Значит, уже лет двадцать с хвостиком. Случись что, могу позвонить ему в три часа ночи. И он будет со мной разговаривать. Спросит – что случилось. Кого угораздило попасть в больницу, например.

–То есть?

–А с какой стати из постели будут выдергивать врача? Как правило, повод всегда один. Кому-нибудь резко стало плохо. В прошлом году, например, у моей мамы случился инфаркт. Ночью, разумеется. Не знаю, как бы я выкрутился без помощи Матвея. Лекарств нет. Ничего, вообще нет. Даже шприцев. Мама у меня полная. Вены скверные, хрен найдешь. Толстой иголкой, тупой ковыряться? Бесполезно. Матвей сразу приволок почти коробку одноразовых. У них иголки тонкие и острые. Его однокашники, кардиологи, не дали моей маме пропасть. Лекарства мы добывали... Лучше и не вспоминать, как и через кого. Без Макса тоже не обошлось. То, что с московским поездом передавали, его мальчики встречали и привозили. Друзья мы или нет? Матвей мне не отказывал ни разу. Но связь, так сказать, действует и в обратном порядке. Для него я извернусь, буду очень стараться.

–Ты о другом.

–Разве?

–Ага.

–Ну и ладно. Потанцуем?

Дались ему эти танцы. Двигается с грацией бегемота, а туда же. Тут, вдруг, включили настолько классную музыку, что Маша перестала внутренне ощетиниваться и выискивать недостатки в мужчине, который был перед ней виноват только в том, что не был Матвеем. Более того, она начала веселиться. Получила пять или шесть приглашений. Некоторые приняла. Пересказывать Мишке комплименты, полученные во время танцев, тоже оказалось забавно. Его едкие комментарии были великолепны. Домой Маша попала в половине двенадцатого. Упрямый Буров таки довел до двери. Подождал, пока Полежаева откроет замок и шагнет внутрь. Попрощался.

–Пока, русалочка! Удачи.

–Пока.

Машин ответ долетел, когда провожатый уже спускался по лестнице, топая, как мамонт средних размеров. Хлопнула дверь подъезда. Вот и все.

Что осталось глупой рыжей девчонке на память о свадьбе Матвея? Рана на сердце? Не только. Еще – стертые новыми туфлями в кровь, распухшие от непривычной обуви, бедные-бедные ножки...

* * *