Текст книги "Сад чёрной розы (СИ)"

Автор книги: Наталья Неткачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Спортсмен сел за стол и выдавил вымученную улыбку:

– Ничего кардинального, просто досадная неприятность – в вечерних газетах появилась информация об убийствах. Параллели с прошлым пока не проведены и фотографий нет, но почерк маньяка описан в подробностях. И розы тоже упоминаются.

– Плохо, – я сжала налившиеся тяжестью виски ладонями. – Полиция эти параллели уже провела и пресса не отстанет. Чувствую, скоро в СМИ и наши снимки появятся.

– Не появятся, если мы опередим убийцу.

– Как? Мы даже не знаем, кого искать!

– Для начала найдём дочку Леонтьева. Что ещё ты про неё видела?

– Ничего нового. Девочку отдали в детский дом, и никаких контактов с отцом больше не было. Он даже не пытался её искать.

– Зачем такие безответственные люди вообще детей заводят?! – возмутился Алан.

– Он ведь не планировал дочь бросать. У них была нормальная даже дружная семья, но после смерти жены для него всё потеряло смысл.

– И в чём он его нашёл – в выпивке и грязных пасквилях в твой адрес?

– Не только. Первое время он активно меня искал и даже бросался с кулаками на дядю Гену – милиционера, который нас спас во время пожара. Кстати, дом поджёг именно Леонтьев. И это он почти настиг нас восемь лет назад. А потом да, начал стремительно деградировать и изливал желчь, не отходя от компьютера. Но кто-то другой проникся его идеей и решил воплотить её в жизнь.

– Леонтьев – законченный псих, – резюмировал Алан. – Только одержимость по наследству не передаётся. Какова вероятность, что этот кто-то его брошенная дочь?

– У неё могли быть собственные мотивы. Родная семья распалась из-за того, что сделал мой отец, а как всё сложилось в приёмной – нам неизвестно.

– Скоро выясним. За дополнительную плату Громов обещал расстараться и раздобыть информацию в течение дня.

Мне очень не нравилось то, что приходится задействовать «оборотня» в таком, можно сказать, личном деле. В душе всколыхнулась тревога.

– Про газеты тебе он сказал?

– Да.

– Не нравится мне это. Вот увидишь, он скоро докопается до истины и начнёт нас шантажировать! – в последнем я не сомневалась.

– Пусть только попробует! Я ему шею сверну! – отмахнулся Алан. Вот зря он капитана недооценивает. – А доказать он в любом случае ничего не сможет.

– Что насчёт Краснова? Думаешь, полиция уже знает, что он тоже родственник жертвы?

– Если бы знали, они бы с нами по-другому разговаривали. Пока это, скорее всего, неизвестно.

На вокзал мы приехали без пятнадцати восемь.

Я не хотела, чтобы бабушка встретилась с Войничем прежде, чем мы поговорим. Но тот упрямо отказывался уезжать, настаивал:

– Уеду, когда вы сядете в такси. Она меня не увидит, хотя я предпочёл бы не прятаться. Ты ведь всё равно ей обо мне расскажешь.

– Да, придётся.

– Хм, и что именно?

– Правду, в адаптированном варианте, конечно.

– Полагаю, она не обрадуется, – вздохнул чемпион. – И не поверит, что мне можно доверять, верно?

– Верно.

– И захочет тебя увезти?

– Обязательно. Как только узнает, что здесь происходит.

– Как же её переубедить?

– Это моя забота, хотя будет очень непросто.

– Но ты-то понимаешь, что вам нельзя уезжать?

– Я понимаю, что это нужно было сделать раньше, сейчас момент упущен.

– А почему ты в сентябре не уехала, ведь не из-за моей же просьбы? – тихо спросил Войнич.

– Уже говорила – надоело убегать и переезжать. А почему ты перестал посылать сообщения? – это вырвалось как-то само собой.

Я с досадой закусила губу, поймав удивлённый взгляд Алана.

– Не привык навязываться, – объяснил он, – а ты никак не дала понять, что тебе это вообще нужно. Сама ведь просила, оставить тебя в покое. Вот и я принял решение отпустить прошлое. Совсем.

Мы замолчали. И в салоне снова повисло вязкое, тягучее, как патока, смущение. Как же это раздражало!

– А ты ждала моих сообщений? Я думал, ты их даже не замечаешь.

– Я же отвечала.

– Значит, ждала? – от надежды, прозвучавшей в его голосе, захотелось выскочить из машины. Туда – в мороз и холод, чтобы банально остыть, потому что щёки снова начинали пылать.

Мне не нравился этот разговор, но лучше сразу расставить все точки над I. Может тогда эта глупая неловкость исчезнет.

– Не знаю, что ты хочешь услышать, но ты был честен и я постараюсь ответить тем же. Ты мне нравишься как человек, а о других аспектах я никогда не задумывалась. В нашей с тобой ситуации это было бы странно! То, что мы сейчас нормально общаемся – это уже большое достижение, на большее рассчитывать, наверное, не стоит.

– Я и не рассчитываю, сказал ведь уже. Спасибо, что не считаешь врагом после всего, что было летом. И извини, если мои слова тебя как-то задели. Думал, ты и так знаешь.

– И ты извини, не нужно было приставать с глупыми шутками.

– Ничего, так даже проще – не нужно притворяться, у меня это неважно получается.

Его искренность подкупала, а признание льстило, но в целом легче не стало. Я уже пожалела, что завела этот разговор. Нужно было сделать вид, что ничего не произошло. И так проблем хватает – не до лирики.

– Мне пора, поезд вот-вот подойдёт. Подожду на перроне.

Не глядя в его сторону, открыла дверцу и вышла.

– Продукты, не забудь, – тихо напомнил Алан. – Я сегодня к вам уже не приду.

– Да, сегодня не стоит. Нам предстоит очень трудный разговор.

– Позвонишь потом?

– Это будет не скоро.

– Ничего, я всё равно не усну.

Я обернулась, уловив тревогу в его голосе.

– Алан, ты ведь не собираешься дежурить под моей дверью?

– Сегодня нет, – спокойно возразил спортсмен, – а в ночь предполагаемого убийства я останусь у вас и завтра тоже приду. Тебе лучше подготовить бабушку к моему постоянному присутствию.

– Постараюсь.

Я взяла пакет с продуктами, которые мы закупили по дороге, и направилась к перрону. Вдалеке уже слышались звуки, приближающегося поезда. Вскоре он показался в поле зрения. А через несколько минут в вытекающей из вагонов пёстрой разномастной толпе я увидела бабушку.

Увидела и поняла, что миссия и без того представлявшаяся непростой, будет ещё сложнее. На родном лице застыла маска отчаяния и страха, в руках бабушка сжимала газету. Не трудно было догадаться, какая новость её настолько шокировала.

Глава 19

Кухня пропахла сигаретным дымом и валерианкой. Стрелки часов давно перешагнули за полночь. Во всех комнатах горел свет. Посреди гостиной лежал раскрытый, наполовину собранный чемодан, окружённый беспорядочно разбросанными вещами. За эти несколько часов бабушка трижды порывалась его собирать. А уж сколько наших с ней слёз было пролито за это время! Моих даже больше. Помимо собственных эмоций с головой накрывали её страх, отчаяние и разочарование. Последнее было хуже всего, ведь разочаровали её мои поступки!

– Как ты могла?! – снова простонала бабушка, закрыв лицо ладонями.

Возмущение схлынуло и в голосе, помимо отчаяния, отчётливо прозвучали нотки смирения. Кажется она поняла, что метаться бесполезно – ситуация тупиковая. От этого стало ещё горше.

– Прости! – глотая слёзы, уткнулась ей в плечо. – Я думала, что защищаю тебя.

Она горько засмеялась:

– Это я думала, что защищаю тебя! Дура старая, не замечала очевидного! Но я и подумать не могла, что родная внучка может меня обманывать! Если бы ты летом рассказала мне о появлении этого мальчишки, мы бы сразу уехали, и сейчас ты была бы в безопасности!

Она по-прежнему беспокоилась лишь обо мне, как же хотелось провалиться сквозь землю!

– Прости!

– О чём ты только думала?!

– О том, что устала переезжать и начинать всё с начала. А Войнич не опасен – в этом я уверена! Не он убивает девушек и пишет мне сообщения.

– А кто?!

– Это мы с Аланом и пытаемся выяснить! И скоро обязательно узнаем, всё наладится, – мой голос дрогнул, прозвучав до обидного неуверенно.

– Мы? Ты говоришь о парне, чью мать убил твой отец, – тихо напомнила бабушка, – и хочешь, чтобы я реагировала спокойно?

– Понимаю, как это звучит, но…

– Видимо не понимаешь. Злата, я до сих пор не простила человека, который сбил твою маму. Он был пьян, не понимал, что делает. На суде просил прощения, раскаивался, но я и по сей день не могу думать о нём без отвращения!

Неожиданное заявление. А какая полынная горечь! Я и не знала, что она до сих пор так переживает из-за смерти единственной дочери.

– Но его дети ведь не виноваты, – возразила робко, едва слышно.

Бабушка отстранила мою повинно склонённую голову и приподняла за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. В них плескался всё тот же извечный страх потерять меня.

Боже, от сколького же ей пришлось отказаться! Сколько ночей она не спала, прислушиваюсь к шорохам за дверью, готовая сражаться со всеми моими недоброжелателями и преследователями?! Как же больно возвращать её в прежний кошмар! В глазах снова защипало.

– Его дети, конечно, не виноваты, но я бы точно не стала помогать им, рискуя жизнью, – устало и назидательно, словно учитель, объясняющий решение простой задачи непонятливому школяру, сказала Василиса Аркадьевна. – И просто не верю в бескорыстие этого Войнича!

– Он заинтересован в расследовании, его эти убийства тоже касаются.

– Вот в это поверю, а в приступ человеколюбия по отношению к тебе – нет! Он ведь изначально не с благими намерениями здесь появился!

Я вздохнула. Как же сложно говорить исключительно правду – ранящую и беспощадную, но снова солгать ей просто не смогу.

– Да, тогда он был настроен против меня.

– Вот эти его чувства я как раз хорошо понимаю и даже осудить не могу – они естественны, – мрачно кивнула бабушка.

– Но сейчас всё изменилось. Он действительно хочет помочь. Я чувствую, я ведь экстрасенс, – робкая попытка переубедить закончилась полным провалом.

– Экстрасенс, который меня обманул, – тихо напомнила бабушка, – даже не знаю, как теперь тебе верить!

Я снова уткнулась ей в плечо и разревелась, уже не сдерживаясь, как в детстве, когда сверстники в очередной раз прогоняли меня, не принимая в игру (способности спонтанно проявлялись уже тогда и дети инстинктивно меня сторонились). Она тяжело вздохнула и тоже, как в детстве, начала успокаивающе гладить по волосам.

– А может, успеем уехать? Не будем ничего с собой брать, просто уедем куда-нибудь? – шепнула она, целуя в макушку.

– Поздно. Он поедет за нами, – всхлипнула я. – Прости.

– И ты прости, что расслабилась, не доглядела, но нельзя же просто сидеть и ждать очередного удара?!

– В квартире мы в безопасности, – да что с моим голосом, когда он перестанет дрожать?

Бабушка горько усмехнулась:

– Я тоже так думала шестнадцать лет назад, когда заперлась с тобой в доме от толпы возмущённых земляков.

– Но…

– Вот что, я хочу поговорить с этим твоим Войничем лично! Позвони, пусть придёт!

Я неуверенно посмотрела на часы и робко возразила:

– Сейчас? Может лучше утром? Он, наверное, уже спит.

– Ничего, проснётся, мы-то не спим. Звони! – это прозвучало настолько безапелляционно, что спорить я не рискнула и набрала номер Алана.

Он сказал, что будет ждать звонка, но ведь не до трёх ночи! Спортсмен ответил через пару гудков. Голос был сонным, наверное, всё же дремал.

– Злата? Всё нормально? Как бабушка?

– М… хочет с тобой пообщаться. Прямо сейчас.

Он не удивился, только обречённо вздохнул:

– Ладно, буду через пять минут.

– Сейчас придёт, – сообщила бабушке, – я встречу.

– Ещё чего! – она решительно поднялась. – Я сама. Ты у меня к двери больше не подойдёшь!

Я покорно кивнула (спорить всё равно бесполезно) и поплелась ванную умываться. Холодная вода помогла немного прийти в себя, но глаза остались покрасневшими и зарёванными. Неестественная бледность и тени под нижними веками тоже не красили. Невольно задалась мыслью – что тут вообще может нравиться?

В дверь позвонили. Я наскоро промокнула лицо полотенцем, пригладила растрепавшиеся волосы и поспешила в коридор, опасаясь излишне агрессивной реакции бабушки на появление соседа.

Алан, по всей видимости, опасался того же. Вид у него был несколько растерянный, а приветственная улыбка получилась нервной и напоминала гримасу. Одет спортсмен был в неизменный строгий костюм, словно на деловую встречу явился.

– Э… здравствуйте, Василиса Аркадьевна, – выдавил он с заминкой, но суровый взгляд бабушки выдержал стойко.

– Желаешь мне здоровья? Правда? Ну-ну. Иди за мной, – скомандовала она и, развернувшись, направилась в сторону кухни.

Алан поймал мой сочувствующий взгляд и, проходя мимо, шепнул:

– Что? Всё плохо?

– Не шептаться! – строго предупредила бабушка, обернувшись, и указала пальцем на дверь моей спальни: – Злата, иди к себе и ложись спасть. Мы сами разберёмся!

– Это плохая идея, – слабо возразила я. – Вы практически не знакомы.

– И что, он не знает русского? Знает? Прекрасно, значит, переводчик нам не понадобится!

– Но…

– Чего ты боишься, что он на меня набросится? Или что я его съем? А ты, – она бесцеремонно ткнула пальцем в сторону спортсмена, – тоже опасаешься оставаться со мной наедине?

– Нет, конечно, – быстро заверил Алан и улыбнулся мне более уверенно: – всё нормально, Злата, иди, отдыхай. Выглядишь уставшей.

Бабушка пренебрежительно фыркнула:

– Надо же, какой внимательный! Проходи сюда, а ты, – она смерила меня строгим взглядом, – не подслушивай! Марш к себе!

Пришлось подчиниться. Правда, в спальню я не пошла, осталась в гостиной. Сидела на диване, обхватив колени и прислушивалась к доносившимся из кухни звукам, готовая вмешаться в случае ссоры. Но там было тихо, до меня доносились лишь приглушённые голоса. Слов разобрать не получалось.

Через сорок минут меня всё же начало клонить в сон. Разбудил звонок мобильного. Я со страхом уставилась на дисплей. В такое время добрые новости не сообщают. Звонила Дарина, её голос звенел от тревоги:

– Злата?! У тебя всё в порядке?

– Да, вроде бы. А что случилось?

– Прости, что разбудила. Просто сон плохой приснился…

– Опять?

– Нет, тогда мне та женщина снилась, о которой я тебе рассказывала, помнишь? А сегодня я увидела тебя… мёртвой… вот и решилась позвонить. Проверить.

– Э… не беспокойся, я жива и даже здорова. А ту женщину ты тоже мёртвой видела?

– Да.

– И… с ней что-то случилось?

– Нет, всё в порядке, мы сегодня созванивались.

– Вот видишь, это просто сон. Не стоит беспокоиться.

Подруга заметно успокоилась:

– Да, ты права. Конечно, просто сон, да ещё глупый такой. Обстановка нереальная и эти розы…

– Какие розы? – невольно вырвалось у меня. Сердцебиение резко участилось.

Подробности недавних убийств я Даше не рассказывала.

– Чёрные, страшные такие. Бред, короче, извини, что разбудила. А погадать пока не получилось. Этот паразит, когда буянил раскидал большую часть товаров и мои карты в том числе. Некоторые я так и не нашла, а с новыми работать непривычно.

Попрощавшись с Дариной, я отключила телефон. Хватит на сегодня новостей и предупреждений. О страшном сне гадалки предпочла не думать. Если бы целью Игрока была моя смерть, он не стал бы устраивать весь этот спектакль с копированием убийств на тему «Найди 10 отличий». Или же мой труп должен стать финальной точкой в его сценарии? Эх, понять бы, чего он добивается?

Двери кухни открылись только через час, выпуская красного, как спелый помидор Войнича и уставшую, но выглядевшую более спокойной бабушку.

– Мало того, что лжёшь, так ещё и не слушаешься! – проворчала она, заметив меня.

– Я не подслушивала… всё нормально?

Войнич отрывисто кивнул, пробормотал: «До завтра», повернул торчавший в замочной скважине ключ и быстро вышел. Бабушка заперла за ним дверь.

– Вытащи ключ, – сказала, вспомнив наставление Эда. – Вы поговорили? Что думаешь?

– Что впереди тяжёлый день. Ложись спать, завтра всё обсудим.

– Ты хотя бы веришь, что Войнич не имеет отношения к этим убийствам?

Бабушка нахмурилась.

– К убийствам, может, и не имеет, но, вспомни, как спокойно мы жили здесь до его появления. Есть большая вероятность, что преследователя привёл именно этот парень!

Я не стала с ней спорить, сама порой ловила себя на подобной мысли. О том, что Войнич искал меня долго и упорно знал каждый, кто хоть однажды посетил сайт ОРКа. Перед тем, как спортсмен появился в Лесогорске, в его постах встречались частые и непрозрачные намёки на то, что цель близка. Для того чтобы выйти на меня, изначально вполне могли следить именно за ним.

Глава 20

Остаток ночи прошёл спокойно. Я боялась, что бабушка от пережитых потрясений вообще не уснёт и успокоилась лишь, услышав её ровное дыхание. Только тогда с чистой совестью и сама погрузилась в царство Морфея – наш откровенный разговор дался тяжело и отнял слишком много сил.

Утро навалилось тусклым светом непогожего дня из окна и неприятной тяжестью в висках. Отдохнувшей я себя не чувствовала, скорее наоборот. А вспомнив события прошлой ночи, бегом метнулась в гостиную, выяснить как там бабушка. Ей-то, должно быть, ещё хуже!

Диван был пуст и аккуратно заправлен, а из кухни вкусно пахло свежезаваренным кофе. С виноватым видом заглянула туда – сама хотела встать пораньше и приготовить ей завтрак. Так и есть, бабушка суетилась между плитой, столом и холодильником: что-то нарезала, смешивала, засыпала в кастрюлю.

– Привет, ты хоть немного поспала?

– Привет, конечно, – бодро отозвалась она и даже выдавила улыбку, но взгляд оставался усталым и настороженным. – А ты как? Всё в порядке? Или я ещё чего-то не знаю?

– Почему?

– Выглядишь больно виноватой!

Я невольно улыбнулась. У моей бабушки нет сверхспособностей, но она и без них иногда читает меня, как открытую книгу.

– Именно так я себя и чувствую, а все тайны теперь точно в прошлом. Честно-честно.

Я подошла, обняла её, поцеловала в щёку. Она мягко отстранилась и очень серьёзно посмотрела в глаза.

– Обещай, что больше ничего от меня не скроешь? Даже из самых лучших побуждений!

– Обещаю.

Она облегчённо вздохнула.

– Хорошо, одень что-нибудь потеплее, здесь холодно. Я только что закрыла окно – проветривала, а то накурила ночью.

– Мне не холодно, давай помогу с завтраком.

– Не надо, я почти закончила. Иди, умывайся, пока наш странный сосед не явился.

Это было сказано пренебрежительным тоном с нотками неприязни, определившими её отношение к Войничу. Было бы глупо рассчитывать, что между ними мгновенно вспыхнут уважение и взаимопонимание, но в глубине души мне хотелось именно этого. Всё-таки в этой извращённой игре на выживание Алан – наш единственный союзник.

– Думаешь, придёт? Вчера он отсюда пулей вылетел, что ты ему сказала?

– Правду! Таким как он её не часто слышать приходится, вот и сбежал.

Ох, я-то знала как прямолинейна и резка может быть в разговоре с неприятным ей человеком Василиса Аркадьевна!

– А если он теперь вообще не вернётся? – от этой мысли стало не по себе.

– Было бы замечательно!

– Бабушка, он нам помогает.

– Не помогает, а расхлёбывает кашу, которую сам же заварил! – ворчливо уточнила родственница и настойчиво повторила: – Иди, оденься и возвращайся завтракать.

Войнич пришёл, когда я уже начала сомневаться, что он вообще появится (неизвестно ведь, что бабушка вчера наговорила, а он парень вспыльчивый, склонный принимать опрометчивые решения). Увидев в проёме двери знакомую высокую фигуру, я облегчённо выдохнула, а Василиса Аркадьевна, напротив, нахмурилась и проворчала, впуская гостя:

– Всё-таки пришёл, а я-то надеялась, что больше тебя здесь не увижу!

– Добрый день, Василиса Аркадьевна. Извините, что не оправдал ваши надежды, придётся вам ещё немного меня потерпеть, – с достоинством сообщил Алан, умудряясь улыбаться вполне естественно.

– На каком основании? – недружелюбно уточнила бабушка.

– Мы все заинтересованы в плодотворном расследовании. Предлагаю вместе обобщить уже собранную информацию. Вы могли бы пролить свет на некоторые события прошлого.

– Проходи, – она неохотно отошла в сторону, освобождая проход, замкнула за ним дверь и скрылась в гостиной, пригласив нас следовать за ней.

– Думала, ты уже не придёшь, – сообщила я шёпотом.

– Тоже надеялась? – настороженно уточнил Алан, внимательно меня разглядывая.

От этого взгляда щекам снова стало горячо, но хитрить и лукавить не хотелось.

– Нет, боялась.

Он подошёл ближе и тоже, понизив голос до шёпота, с укором произнёс:

– Злата, по-твоему, я из тех, кто бросает слова на ветер? Это не так. Запомни, я никогда не оставлю в беде человека, которому обещал помощь, особенно, если этот человек мне не безразличен.

– Но бабушка…

– Даже если она спустит меня с лестницы! Даже если ты сама выставишь за дверь и попросишь никогда больше не появляться, я никуда не уйду, пока не удостоверюсь, что с тобой всё в порядке.

Он не играл словами, не пытался произвести впечатление и не флиртовал, просто в очередной раз констатировал факт, и от этого на душе стало чуть теплее и светлее. А смущения я больше не боялась, осознав, что чувствовать себя живой не так уж плохо.

– Эй, вы чего там шепчетесь? Ну-ка быстро заходите, заговорщики! – выглянув в коридор, недовольно скомандовала бабушка.

Мы переглянулись и повиновались.

– Чувствую себя нашкодившим двоечником, которого вызвали к директору, – шепнул напоследок Алан, пропуская меня вперёд.

– Я всё слышала, двоечник! – немедленно отозвалась Василиса Аркадьевна. – И часто тебя к директору вызывали?

– Часто, – честно признался парень, – только не меня, а родителей.

Я даже догадывалась в связи с чем. Наверное, спортсмен и в детстве любил кулаками махать.

Мы с ним разместились на противоположных концах дивана, бабушка села в кресло напротив и с видом приступившего к допросу следователя произнесла:

– Вот с твоих родителей и начнём.

– Опять?! – в голосе Алана прозвучало отчаяние. – Я же вам вчера всё рассказал и про себя, и про маму!

– У тебя есть ещё отец и другие родственники! Где гарантия, что они не имеют отношения к тому, что сейчас происходит?

Уловив исходящие от Войнича волны зарождающегося возмущения, я поспешила вмешаться:

– Я ведь рассказывала вчера, что проверяла Нику – сестру Алана. Так что гарантия есть.

– А отец?

– А отцу глубоко плевать на всё, что не касается его бизнеса! – сухо процедил Войнич, с трудом сдерживая более негативные эмоции. – Я уже говорил – у него другая семья, есть сын. Да, он содержал нас с сестрой, пока в этом была необходимость, но что касается мамы, отец вряд ли помнит, как она умерла и уж точно из-за этого не страдает. Он даже на её похоронах не присутствовал, потому что на это время была назначена деловая встреча!

Возмущение спортсмена сменилось горечью, а мне вдруг очень захотелось взять его за руку, чтобы забрать хотя бы часть негативных ощущений, успокоить.

– Бабуль, в этом, правда, нет смысла – Игрок пытался подставить и самого Алана. Зачем это делать кому-то из его семьи? Постарайся лучше вспомнить женщин, погибших в нашем городе и их семьи. Ты знала кого-нибудь из них лично?

Бабушка задумалась.

– Ковалёвы жили через шесть домов от нас, ты тоже должна их помнить. Алёна развелась с мужем и жила с сыном-подростком у родителей, работала в школе библиотекарем. Их я всех хорошо знала. Значит, Света сейчас в Москве?

– Да, мы её проверили. Она даже не вспоминает о трагической смерти старшей сестры.

– Правильно делает, нечего цепляться за прошлое! – проворчала бабушка, выразительно посмотрев на Войнича.

Тот опустил глаза и углубился в созерцание узоров на моём паласе.

– Интересно, а сын этой Алёны сейчас где? – заинтересовалась я.

– Там же – на малой родине, – проинформировал Войнич, по-прежнему не отрывая взгляд от пола. – Эд проверил всех родственников жертв по списку. Многие, конечно, разъехались. Он остался.

– Разумеется, куда уедет инвалид детства с ДЦП?! Тут и проверять нечего было! – съязвила бабушка. Напряжённость между ней и Войничем не ослабевала. Я поспешила вернуть беседу в нужное русло:

– А ещё кого помнишь?

– Только Ирочку Теряеву. Мы с её мужем в одной больнице работали. Он был талантливым онкологом, дружил с… твоим отцом. – Её голос дрогнул, костяшки пальцев вцепившихся в подол серой клетчатой юбки побелели.

– Он убил жену друга?! – взвился Войнич.

– Да! Жену лучшего друга! – отчеканила бабушка. – А ещё твою мать, если ты вдруг забыл. И это обстоятельство никогда не изменится! Никогда! Может, хватит играть в терпимость и гуманизм? Дверь там, буду только рада захлопнуть её за тобой!

Я сжала виски ладонями, к свинцовой тяжести присоединилась головная боль. Как же тяжело находиться между этими источниками взаимной антипатии. Мне что, теперь постоянно придётся их разнимать?

– Извините, – проворчал Алан. – Не хотел никого обидеть, просто не смог сдержаться. А уходить я не собираюсь, обещал помочь Злате и помогу. Я не играю в гуманизм, просто делаю то, что считаю правильным и естественным.

– А разве это естественно – помогать человеку, отца которого ты презираешь и ненавидишь?

Алан пожал плечами. Верный себе, притворяться он по-прежнему не собирался.

– Не вижу противоречий. Дети за грехи родителей отвечать не должны. Да, я не сразу это понял, да, вёл себя жестоко и глупо, да, я никогда не смогу понять и принять того, что сделал отец Златы, но также никогда больше её в этом не упрекну и никому другому не позволю!

Бабушка грубоватую искренность чемпиона не оценила.

– Какая пламенная речь, всю ночь сочинял?

– Может, хватит уже выяснять отношения! – взмолилась я. – Вам что, прошлой ночи не хватило? Давайте вернёмся к делу, времени мало. Нам нужно вычислить Игрока, или завтра ночью он убьёт ещё одну девушку!

– Хорошо, – Алан бросил в мою сторону виноватый взгляд и привычным жестом взлохматил волосы. – Вот про Теряевых Эд ничего не говорил, значит, мужа-онколога на месте не нашёл. А он мог…

– Не мог, – возразила бабушка чуть более миролюбиво, – не нашёл потому что его давно нет в живых. Игорь повесился незадолго до убийства жены.

– Из-за чего повесился? – зачем-то уточнил Алан.

– Откуда мне знать? В последнее время он часто выпивал, может на этой почве, а может, понял, что жене ничем уже не помочь. У неё лейкемия была, она постоянно в разных клиниках лечилась, только всё безрезультатно.

– А Леонтьевых ты знала?

– Пару раз приезжала на скорой по вызову, когда их дочери плохо было. Вот и всё. С другими женщинами я не была знакома, город не такой уж маленький.

Мобильный бабушки зазвонил. Она приняла вызов и раздражённо сказала кому-то:

– Да помню я, но сегодня, наверное, не смогу. Может, сама вместо меня подпишешь? Ладно, до свидания.

– С работы звонят, – объяснила она на мой вопросительный взгляд. – Я сегодня должна была либо приступить к своим обязанностям, либо написать заявление на отпуск без содержания. Отгулы все закончились, а в отделе кадров у нас с этим строго.

– Я могу вас отвезти, – вызвался Алан.

– Не стоит. Мне всё равно здесь больше не работать. – Отмахнулась Василиса Аркадьевна и добавила тоном, не терпящим возражений: – Как только всё закончится, Злата, мы отсюда уедем. Навсегда.

Глава 21

Время за обсуждениями, сдобренными регулярными дискуссиями бабушки и Алана, пролетело быстро. Мы постарались, насколько это было возможно, поэтапно проанализировать случившееся. Буквально «разобрали по косточкам» всех потенциальных подозреваемых. Изучили списки Эда, включающие граждан недавно поселившихся в Лесогорске, благо некоторых бабушка знала. Но конечный вывод получился неутешительным – при всём обилии имеющейся информации, пользы от неё не было. Мы снова вернулись к тому, с чего начали.

– Нужно найти Вику Леонтьеву, – резюмировала я.

– Не могу представить женщину, способную на подобную жестокость, – недоверчиво покачала головой бабушка. – А она ведь ещё совсем молоденькая девушка, сколько ей 23–24?

– Двадцать четыре, и тут я с вами согласен. Сомневаюсь, что убийца – женщина, – неохотно признался Алан. – Но проверить её нужно. Думаю, до конца дня мы выясним, где она сейчас.

Войнич по-прежнему надеялся на Громова, вернее на его алчность и страсть к материальным благам, ведь за деньги тот, что угодно сделает. О моральном облике оборотня в погонах мы бабушке не рассказывали – ей и без того переживаний хватит. Алан лишь обмолвился, что нанял детектива и полицейского в помощь.

– Эд всё ещё занимается остальными родственниками жертв.

– Зачем? – искренне удивилась я. – Он ведь уже выяснил местонахождение каждого! Тех, что живут поблизости мы проверили.

– А что мешает тем, кто живёт далеко, нанять исполнителя?

Возражение спортсмена меня не убедило.

– Какой исполнитель будет с такой точностью воспроизводить убийства 16-летней давности, отправлять мне эсэмэски, дразнить, угрожать, играть? Нет, уверена, он получает удовольствие от процесса! Для него это что-то очень личное!

– Конечно, личное! – нахмурилась бабушка. – Как в ту ночь, когда подожгли наш дом, а все глазели и только что не аплодировали!

Её голос дрогнул, взгляд наполнился знакомой горечью. Я тяжело вздохнула. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы однажды она смогла забыть этот кошмар, а теперь старые раны вскрылись снова, и надежды на забвение не осталось.

Лежащий на столе телефон бабушки озвучил входящий звонок. На дисплее высветилось «Авдеев». Уже третий раз за последние два часа. Первые два звонка Василиса Аркадьевна сбросила, вот и сейчас смотрела на заливающийся звоном мобильник со смесью грусти и раздражения.

– Отключи! – велела она мне и отвернулась к окну, обхватив плечи руками.

Но я взяла телефон и приняла вызов.

– Добрый день, Афанасий Кириллович! Да, она уже вернулась.

Бабушка возмущённо шикнула, попытавшись отнять телефон. Я не дала и продолжила переговоры со встревоженным влюблённым.

– Нет, она немного приболела и на работу пока не выйдет. Да, сейчас у меня. Можете, конечно, ждём.

– Это ещё что такое?! – набросилась с упрёками родственница, едва я отложила мобильник. – Ты позволила ему приехать?! Зачем?! Как ты могла?!

– Он переживает, вам нужно поговорить, – объяснила я.

– И что я ему скажу? Что в санаторий больше не вернусь и вообще скоро уеду?!

– Это лучше, чем держать человека в неведении и зря обнадёживать.

– Я даже не знаю можно ли ему доверять!

– Можно! Я его проверяла, извини, исключительно в целях безопасности.

Бабушка немного успокоилась, но продолжала бросать в мою сторону крайне неодобрительные взгляды.

– Он что, прямо сейчас приедет?!

– Да, минут через двадцать.

– Как ты могла так меня подставить?! – она окинула быстрым взглядом свою одежду, прикоснулась к волосам и, видимо, осталась недовольна беглым осмотром. – Сейчас позвоню и скажу, чтобы не приезжал!

– Боюсь, он был уже в пути, когда звонил.

– Ну, Злата! Спасибо, удружила! Кстати, а этого-то ты проверяла? – бабушка с неудовольствием показала в строну притихшего Войнича, предпочитавшего не вмешиваться в наш диалог.

– Конечно, – я не колебалась, в принципе так и было. Проверить ведь можно разными способами, а она не уточняла, какой имела в виду.