Текст книги "Сад чёрной розы (СИ)"

Автор книги: Наталья Неткачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Не сильно. Даже язык не заплетался, когда этот гад тебя грязью поливал!

– Тогда попытаюсь, поможешь?

– Только осторожнее. Чувствую, тебе в его шкуре будет не очень комфортно, – предупредила подруга.

Она оказалась права. Открыв глаза, я ещё долго просто лежала пластом, собираясь с мыслями, и старательно отделяя их от чужой злобы и отчаяния. Это было почти как с Леонтьевым, только градус ненависти поменьше, а причина оказалась совсем уж неожиданной.

Даша дала мне время успокоиться, затем осторожно прикоснулась к руке и спросила:

– Злата, ты как?

– Терпимо. Лучше, чем его подруга.

– Она всё-таки…

– Нет, жива, но есть вероятность, что останется инвалидом, прикованным к аппарату искусственной почки. У неё сейчас острая почечная недостаточность, по словам врача, с которым Краснов вчера общался.

– Ты… её знаешь?

– Она однажды приезжала, консультировалась по поводу бесплодия. Но там генетическая аномалия – врачи ничего не смогли сделать, я тоже. Так и сказала. Она расстроилась и больше не приходила.

– Тогда почему он к тебе явился?!

– Просто девушка, её зовут Жанна, мне не поверила, пошла дальше по разным знахарям и экстрасенсам. Что именно она делала, не знаю, её волос ведь у меня нет, но Краснов уверен, что проблема с почками – результат такого лечения. Ему не терпелось кого-то обвинить, выместить захлестнувшие эмоции.

– А почему выбрал именно тебя?

– Нашёл имя и адрес в её ежедневнике с пометкой – травница-целитель. Сама понимаешь, дальше он искать не стал, тем более что других адресов там не было – только телефонные номера. Вот и приехал требовать справедливости. А ты просто под руку подвернулась, потому что в образе была.

Я закрыла глаза. Чужое отчаяние не отпускало. Да и собственные эмоции позитивом не баловали. Немного утешало то, что к истории с убийствами Краснов отношения не имеет и мою родословную не знает. Сегодняшний инцидент – просто совпадение, ну, или очередной ход в чьей-то жестокой игре без правил. Хотя я не заметила, чтобы его кто-то направлял. Девушка сама призналась, что лечилась у травников всякими сборами, вот он и сделал выводы.

Дарина с тяжёлым вздохом прилегла рядом и тихо сказала:

– Нелёгкая доля у таких, как мы. Делаешь людям добро, а получаешь тумаки и проклятья!

– Самое грустное, он сам виноват. Если бы не поставил ей условие: не будет детей – не будет семьи, возможно, ничего бы не случилось.

– Вот ведь гад! А я говорила, все мужики – эгоисты! – завелась Дарина. – Все они одинаковые!

– А что в участке на его обвинения ответили?

– Кстати, нечто странное. Молодой полицейский сказал, что пора бы вплотную заняться твоей практикой, мол, слухи разные ходят. А Синицын ответил, что завтра приедут коллеги из Москвы по особо опасным преступлениям, вот они и будут всем заниматься, а тобой в первую очередь. Что он имел в виду?

Мне даже думать об этом не хотелось.

– Это долгая история.

– Ничего, я никуда не тороплюсь! Я ещё, когда в прошлый раз по телефону разговаривали, поняла – у тебя какие-то проблемы. Рассказывай, партизанка!

Я тяжело вздохнула, объяснения избежать не получится. Как бы сделать это, не вдаваясь в подробности?

– Если в двух словах: у нас в посёлке убиты две девушки. В первом случае кто-то попытался выставить убийцей меня. Вот и всё.

– И всё? – потрясённо повторила подруга. – И ты ничего мне не сказала?!

– Не хотела впутывать. Ты здесь ничем не поможешь, а находится рядом со мной, возможно, небезопасно.

– Почему?

– Кто-то хочет навредить мне любыми способами.

– А этот тип…

– Нет, Краснов к той истории отношения не имеет. Я понятия не имею, кто это может быть.

Чистая правда, учитывая, что айтишник теперь тоже вычеркнут из списка подозреваемых.

– Я могла бы погадать, – неуверенно предложила подруга. – Имён, конечно, не назову, но вдруг хоть что-то прояснится. Жаль карты с собой не взяла – не до того было.

– Ничего, дома погадаешь, а сюда пока не приезжай. Не хочу за тебя волноваться.

– Но как же ты здесь одна?!

– Я не одна. Как видишь, мне помогают.

– Тот самый загадочный Войнич, да? – ворчливо уточнила Дарина. – С чего бы? Что ему нужно взамен?

– Ничего, у него в этом расследовании свои интересы.

– Ты сказала он – друг.

– Ну… пожалуй, – хочется верить.

– Только друг и всё?

– И всё, – я устала от её настойчивых расспросов. – Даш, давай спать, мне завтра, вернее уже сегодня, рано вставать, чтобы на вокзал успеть.

Мобильник вдруг ожил и засветился, сердце невольно сжалось. В последнее время мне с хорошими новостями не звонят. Это была бабушка.

– Прости, что разбудила, но лучше утром подольше поспишь, – торопливо заговорила она. – У нас тут неприятность случилась, Антонина руку вывихнула, так что на поезд я не успела, теперь только к вечеру приеду. А может, и ещё на пару дней задержусь.

– Нет! – я не смогла сдержать страх. – Пожалуйста, не задерживайся!

– Почему? Злата, что-то случилось? – её голос дрогнул и тоже наполнился тревогой.

Ну вот, что я наделала!

– Нет, просто очень соскучилась, приезжай завтра, – надеюсь, это прозвучало уже спокойно.

– Я тоже, моя родная! Хорошо, приеду!

– Она ничего не знает, – сочувственно констатировала Дарина, когда я отложила телефон в сторону.

– Скоро узнает всё.

А ведь действительно придётся рассказать бабушке об Алане, о том, как лгала ей всё это время из лучших побуждений, и что имя отца скоро всплывёт во всех СМИ, а она сама, возможно, намечена в потенциальные жертвы нового маньяка.

Ничего себе перечень! Похоже, это будет один из самых трудных дней в моей жизни!

Глава 16

На следующий день мне стоило больших трудов уговорить Дарину вернуться домой. Её бывшего парня задержали на 15 суток (помимо дебоша в магазине, он умудрился оскорбить и даже ударить полицейского), так что дома ей ничего не угрожало, но девушка хотела остаться, поддержать меня.

Пришлось долго убеждать её, что это лишь всё усложнит. На самом деле я просто не хотела рисковать жизнью подруги. Войнич уже поплатится, встав на мою сторону. Если Дарина останется, боюсь, ей тоже найдётся роль в игре нашего сумасшедшего преследователя.

Провожая девушку до остановки (ночью она примчалась на такси), вспомнила о её прежних тревогах.

– Даш, ты говорила, тебе снится что-то странное.

– А, это? Забудь, – устало отмахнулась девушка, – подумаешь сны, вот у тебя реальные проблемы!

Она оглянулась на Глеба медленно плетущегося на десять шагов позади. Одних нас он не отпустил.

– Может и хорошо, что этот рыжий здесь. Он теперь постоянно за тобой ходить будет?

– Да, пока Войнич не вернётся.

– Опять этот Войнич? Хотелось бы мне на него посмотреть!

– Ты его видела в сентябре, когда пепелище в доме Жаклин разбирали. Он помогал нам выкопать останки Марты.

Гадалка нахмурилась, вспоминая и уточнила:

– Тот сероглазый верзила? Он мне сразу не понравился. Такой если ударит – уже не встанешь!

– Даша…

– Знаю, знаю – это мои личные тараканы и я должна держать их при себе, а ты всё же экстрасенс и в людях, надеюсь, разбираешься.

Судя по сомнению, прозвучавшему в её голосе, надежда эта была довольно зыбкой.

Подруга уехала, взяв с меня обещание отзваниваться и держать её в курсе событий. Сонный Глеб ходил по пятам ещё несколько часов, пока не появился такой же уставший Войнич. Выглядел чемпион неважно: бледный, небритый, под глазами залегли заметные тени. Впрочем, как и у меня. В последнее время с полноценным отдыхом у нас не складывалось.

– Ты что же, совсем не спал? – уточнила вместо приветствия.

– Спал, – отмахнулся он, снимая пальто и по-хозяйски вешая в мой шкаф. – А почему бабушка не приехала? Ты ведь из-за неё осталась.

– Так получилось. Вечером приедет. Как Ника?

– Хорошо, уже в Питере.

– Так быстро?

– Полтора часа на самолёте. Дольше уговаривать пришлось, – неспешно разматывая шарф, сказал он.

– И как же ты её убедил?

– Объяснил, что на меня пытаются надавить из-за бизнеса и могут использовать для этого её.

– Гм, насколько я помню, твоя сестра не из тех, кто бросает близких в беде. Уверен, что она не вернётся разобраться с твоими обидчиками лично?

Алан нахмурился, неужели упустил из вида такую возможность?

– Не думаю. Я не сгущал краски, просто попросил переждать пару недель в Питере, заверил, что буду звонить ей трижды в день. Да и отец обещал присмотреть.

– А ему ты что сказал?

– Тоже самое.

Вот это мне совсем не понравилось.

– И как он отреагировал?!

Со слов Алана, я сделала вывод, что Войнич-старший – мужчина довольно чёрствый и суровый. Неизвестно, что он будет делать в ситуации, когда сыну угрожает пусть и гипотетическая опасность.

– Не переживай, он не примчится сюда разбираться в деталях, – усмехнулся Алан. – Девиз отца – мужчина должен сам решать свои проблемы. Он всегда учил меня разделять понятия «бизнес» и «семья». Лично у него это очень хорошо получается, – закончил спортсмен с лёгкой горечью.

– А у тебя?

– А для меня «семья» – не понятие! – Алан вдруг посмотрел на меня, как строгий учитель на провинившуюся школьницу и резко сменил тему: – Не важно. Объясни мне лучше, ты в глазок вообще смотришь?!

– Э… смотрю, конечно.

– Ты видела за дверью Краснова?

– Видела…

– Тогда какого чёрта открыла?! – усталость в его голосе стремительно перестала в возмущение.

Понятно, Глеб изложил свою версию событий.

– Не ругайся, я не собиралась ему открывать. Услышала крик подруги и выбежала в коридор. Я же не могла её там с ним бросить!

– И решила вместе с ней умереть?!

– Нет, умирать тоже не планировала, даже нож и газовый баллончик захватила!

– Да он бы тебя этим самым ножом прямо там и прикончил! – продолжал горячиться Алан. – Если бы не Глеб… Злата, я думал ты, в отличие от меня, безрассудных поступков не совершаешь!

– Не только ты дорожишь близкими людьми. Я не могла сидеть и ждать, когда он Дашу изобьёт. И в следующий раз тоже не стану, уж извини!

– Следующего раза не будет, – сурово заверил Войнич, – теперь, если понадобится уехать, я не буду тебя слушать. Свяжу, засуну в багажник и увезу насильно!

Судя по глубокой вертикальной морщинке на переносице и мрачному виду, чемпион не шутил и с чего-то решил, что действительно имеет право решать за меня. Вот только с чего? Я уже приготовилась возмутиться, но вспомнила о более эффективном способе охладить его пыл. Раньше он действовал безотказно. Стоит попробовать, может, удастся хоть обстановку разрядить.

Томно улыбнулась, продолжавшему хмурится спортсмену и, медленно поправив узел его галстука, повторила прозвучавшие только что угрозы:

– Связать, засунуть, увезти – это твои сексуальные фантазии? Боюсь, так у нас ничего не получится, милый, я предпочитаю традиционные отношения, без элементов БДСМ.

Он удивился. Несколько секунд разглядывал меня в некотором замешательстве, словно ища подвох, потом усмехнулся и, наклонившись почти к самому моему лицу, сообщил:

– Я тоже. А твои шуточки на меня больше не действуют, так что не расточай их зря – от темы уйти не получится. Твоя Даша Краснову была не нужна, а вот ты здорово рисковала!

– Надо признать, в твоём прежнем отношении ко мне были свои плюсы, – не без некоторого сожаления посетовала я. – А тема уже закрыта – Краснов не наш маньяк, он меня по другому поводу искал.

– По какому?

Выслушав рассказ о больной девушке айтишника и пойманном на шпионаже Бабуине, Алан со вздохом подвёл неутешительный итог:

– Получается, к Игроку мы ни на шаг не приблизились и даже кого теперь подозревать непонятно. Зато ещё один мститель недоделанный объявился. Краснов ведь может в любой момент вернуться, чтобы завершить начатое. Чтобы без меня из дома не выходила!

– Ты не сможешь постоянно меня сопровождать, скоро вернётся бабушка.

Он снова вздохнул и нервно забарабанил пальцами по ручке кресла, в котором устроился.

– Всё же тебе стоило уговорить её остаться у подруги. Мне кажется там сейчас безопаснее.

У меня было другое мнение.

– Откуда ты знаешь? У него, как видишь, агенты имеются! Пошлёт кого-нибудь из них с ней расправиться! Нет, пусть лучше здесь, со мной будет.

– Какие агенты? – удивился Алан. – Эта шпана малолетняя? Злата, то, что он не смог нанять кого-то более солидного, опытного или хотя бы с собственным транспортом лишь доказывает мою теорию о психе-одиночке!

– Даже если так, не стоит его недооценивать. Две девушки убиты, а ни мы, ни полиция по-прежнему ничего о нём не знаем.

– Полиция и не хочет знать, – отмахнулся спортсмен. – Чёрт! Чуть не забыл, а вот у нас, возможно, есть зацепка!

Он метнулся в прихожую, хлопнул дверцей шкафа и вернулся со сложенной вчетверо бумажкой.

– Что это? – в душе зашевелилась надежда. Зацепка, ой, как не помешала бы!

– Волосы Полины и Ники. Вдруг что-то полезное удастся разглядеть.

– Полины, в смысле жертвы? Откуда?!

– Громов запасся, когда тело нашёл, просто побоялся встречаться с нами в посёлке и передал мне уже в городе. А Ника в клубе ничего подозрительного не заметила, но ведь могла просто не обратить внимание.

Я взяла свёрток и не удержалась от комментария:

– Нормальным девушкам цветы несут, а мне – пучки волос. Ну что за жизнь?! Впрочем, могло быть хуже.

– Например? – не поверил Войнич.

– Например, бабушка хотела меня в санаторий лаборантом устроить, а им там кое-что похуже приносят. Ладно, давай искать зацепки.

– Прямо сейчас? – Алан критически меня осмотрел. – Ты ведь тоже почти не спала, выдержишь транс? Может, сначала отдохнёшь? Да и мне бы не помешало.

– Вот потом и отдохнём, вдруг Полина его видела! А с Никой я установкой наблюдателя обойдусь.

Но Пеликанова, к сожалению, никого не видела. Её оглушили, затем, похоже, ввели сильное снотворное, и практически весь последний день своей жизни девушка проспала. Ника тоже ничего полезного не заметила, во всяком случае, знакомых лиц я в клубе не обнаружила, почти…

– Увы! – развела руками, устало откинувшись на спинку дивана.

– Что совсем ничего? – разочаровался Алан. – А Ника?

– А что Ника? Если тебя интересуют её девичьи секреты, извини, я сплетничать не собираюсь.

– Никто рядом со столиком, где телефон лежал не крутился?

– Может и крутился, только твоя сестра туда не часто возвращалась.

– И ты никого из посетителей клуба не узнала?

– Узнала, твою бывшую подружку. Крепись, она была с другим!

– Какую подружку? – не понял Войнич. – Ты опять шутишь?

– Дину, я других не знаю. А что их много было? – невольно заинтересовалась. – Несмотря на порывы, на Казанову ты как-то не похож.

Спортсмен слегка смутился и тему решительно закрыл.

– Моя личная жизнь никакого отношения к расследованию не имеет! Не отвлекайся.

– Тогда расследование тоже придётся свернуть. К сказанному мне добавить нечего. Наш мистер Икс по-прежнему неуловим и очень осторожен.

Не желая признавать очередную победу Игрока, Алан долго и тщательно изучал отобранный у мальчишки айфон. Даже продиктовал Эду номер, на который отправлялись фотографии, но, думаю, в глубине души он, как и я, понимал, что это бессмысленно. Просто не привык сдаваться без боя.

В конце концов, я забрала у него телефон и отправила спать. Да и у самой глаза слипались – транс действительно отнял много сил. Но отдохнуть никому из нас так и не удалось. В окно я увидела остановившийся возле подъезда уазик с мигалкой. Из машины вышли двое незнакомых полицейских, один в возрасте – полный и усатый, второй помоложе – высокий и худощавый. А через пару минут раздался звонок в дверь.

– Наверное, это те самые ранее обещанные московские специалисты, – я со вздохом поплелась в прихожую. Снова общаться с представителями правоохранительных органов не хотелось.

– Я открою, – Алан опередил и встретил «гостей» первым.

Глава 17

Я не ошиблась, нами заинтересовались представители столичного МВД: майор Пётр Максимович Ерёменко и старший лейтенант Андрей Сергеевич Никифоров.

Представившись, они предложили малоприятную альтернативу: пообщаться с ними здесь и сейчас в доверительной форме или явиться по повестке в участок. Алан начал знакомство с невежливого ворчания о звонке адвокату, но я, заметив как, не предвещая ничего хорошего, сошлись на переносице брови пожилого майора, пригласила их войти. Всё равно ведь побеседовать придётся, так зачем усугублять и без того сложную ситуацию.

Мы расположились в гостиной. Я ожидала, что они перейдут прямо к делу. К моим отпечаткам на орудие убийства, например, но первый вопрос удивил и озадачил.

– Злата Романовна, почему вы проживаете в этой квартире, если прописаны в семнадцатой?

Вот что тут ответить? Это же Войнич документы делал, но даже он не смог бы прописать меня в чужой квартире на законных основаниях. Пока гадала, что сказать, Алан недружелюбно спросил:

– А что вас смущает? Я не могу прописать свою девушку в своей квартире, или закон запрещает жить на съёмной? Какое отношение это имеет к убийствам?

Мужчины переглянулись.

– Значит, вы знаете, о чём пойдёт речь? – холодно уточнил майор.

– Да, в последнее время полиция нас часто навещает, – я решила не затягивать общение и не играть в недопонимание. – После того как рядом с первой девушкой нашли мой нож с моими отпечатками.

– Вы можете объяснить, как он там оказался?

– Пропал около трёх недель назад. Тогда я не придала этому значения. Думаю, его выкрали специально.

Полицейские снова обменялись взглядами, очень и очень скептическими.

– Чтобы вы попали под подозрение? – недоверчиво уточнил молодой.

– Возможно.

– Ну и кому же это понадобилось?

Теперь в «гляделки» играли мы с Аланом.

– Эм… не знаю.

– А у вас, Алан Константинович, есть какие-то предположения? – голос Ерёменко звучал жёстко и резко.

– Нет, надеюсь, это удастся выяснить вам, – в тон ему ответил Войнич.

Майор нахмурился.

– Когда люди действительно рассчитывают на помощь полиции, они не утаивают важную информацию. Я знаю, что вы видели фотографии с первого места преступления, почему не рассказали о подробностях смерти вашей мамы?

Вот оно! Рано или поздно это должно было случиться. Я почувствовала, как сильно напрягся сидящий рядом Алан, и взяла его за руку, призывая сохранять самообладание.

– И не говорите, что вы не знали этих подробностей. Ваши откровения на одном из тематических сайтов, говорят об обратном, – встрял лейтенант Никифоров.

Опять этот сайт! Ещё в августе просила Алана удалить свои записи. Какую-то часть он действительно стёр, но многое оставил, чтобы не вызывать подозрений моих преследователей.

– Я был в шоке и не сразу всё осознал, – неохотно сказал Войнич. – Да ещё Злата под подозрение попала. Я… решил, что это меня кто-то пытается так… задеть, не знаю как объяснить.

– И почему же вы не поделились ни с кем соображениями? – доверия во взгляде и голосе майора не прибавилось.

– Мы и так под подозрением, не хотелось его усугублять. Я пытался провести собственное расследование.

Пожалуй, хорошо, что он признался, всё равно ведь выяснят. А судя по нехорошей усмешке, тронувшей губы Петра Максимовича, для них это уже не новость.

– Ну и каковы результаты?

– Увы, следствие зашло в тупик, – вмешалась я. – Надеюсь, у вас это получится лучше.

– Вряд ли, если вы и дальше будете скрывать информацию, – начал раздражаться майор. – Хотя, возможно, у вас имеются на то веские основания!

– На что вы намекаете?! – горячился Алан. – У нас есть алиби на оба убийства!

– У вас мог быть сообщник, – встрял лейтенант. – Да, сторож видел, как вы бродили по территории гостиницы, но он также заметил, что вы говорили с кем-то по телефону.

– Не стоит бросаться абсурдными обвинениями, – угрожающе предупредил Войнич. – Если можете предъявить что-то конкретное – предъявляйте, в противном случае – давайте прощаться! У нас дела!

– Мы проверим распечатку звонков и ещё вернёмся к этой версии, – заверил майор.

Алан уже не скрывал возмущения:

– Бредовая версия! По-вашему, я убиваю или отдаю приказ убивать этих женщин в память о матери?! Где здесь логика?!

Я сильнее сжала его ладонь, стараясь успокоить. Ерёменко, видимо, тоже понял, что грядёт скандал и занял менее агрессивную позицию:

– Хорошо, давайте поговорим о вашей версии. Считаете кто-то, копируя смерть вашей мамы, пытается вам что-то сказать? И кто же на такое способен? У вас есть враги, Алан Константинович?

Всё ещё раздражённый чемпион нетерпеливо передёрнул плечами:

– Нет. Я не знаю, кто это может быть.

– А с Виктором Андреевичем Красновым, который вчера вам, Злата Романовна, угрожал, вы знакомы?

Я растерялась, не зная, как лучше ответить, но Алан опередил:

– Нет, она с ним не знакома! И если у вас больше нет вопросов…

– Вообще-то есть, – Ерёменко явно не торопился завершить нашу «доверительную» беседу и смотрел на меня взглядом Каа, гипнотизирующего бандерлогов. – Он уверял, что его девушка стала жертвой вашей своеобразной практики целителя. Говорят, вы лечите местных жителей травами и заговорами, – губы служителя закона искривила презрительная улыбка, – это так?

Войнич снова среагировал быстрее и холодно отчеканил:

– Я вам уже сказал: или предъявляйте обвинение или уходите! На провокационные вопросы мы без адвоката отвечать не будем!

– Но вы же понимаете, что такая деятельность незаконна без соответствующего разрешения и образования.

– А ваши обвинения бессмысленны и некорректны без доказательств! Ещё вопросы есть? – холод в голосе Алана дополнился металлом.

От спортсмена исходили тяжёлые волны негатива. Мне стало не по себе.

– Есть. Злата Романовна, мы не нашли в местной поликлинике вашу медицинскую карту, она у вас дома? Можно взглянуть?

А вот это было очень неожиданно. Я удивилась.

– У меня вообще нет карты – очень редко болею, а для чего она вам?

– На теле первой убитой девушки обнаружено лекарственное средство, которое принимают астматики. Похоже, кто-то воспользовался ингалятором, но у жертвы ни астмы, ни приступов удушья не отмечалось. Получается…

– Это мог быть убийца, – закончил Алан. – Мою медицинскую карту тоже затребуете?

– В обязательном порядке, – кивнул майор, тяжело поднимаясь из кресла. – Ничего личного, мы обязаны всё проверить. Но чистосердечное признание, как вы помните, смягчает вину и существенно влияет на наказание, так что если хотите о чём-то поведать…

Мы не хотели. Он вздохнул и закончил:

– Позвоните, если передумаете. А пока не покидайте посёлок. Оба!

Это было сказано приказным тоном – никаких «пожалуйста» или «будьте любезны».

Когда они ушли, я вспомнила об обещании лейтенанта проверить распечатку звонков Алана. Что будет, если выйдут на Громова? Нет, «оборотень», конечно, выкрутится, но мало ли!

– Ты зря недооцениваешь нашего коварного наёмника, – развеял сомнения Войнич. – Для неофициальных дел у него и номер неофициальный. Зарегистрирован на какую-то знакомую. Она всегда готова подтвердить, что звонили именно ей.

– Что скажешь об убийце-астматике? Насколько это реально?

Алан устало взъерошил волосы.

– Не знаю, что думать. Слишком устал. Когда приедет бабушка?

– В восемь вечера. Время есть, отсыпайся пока.

Алан охотно согласился, раздвинул диван в гостиной и со вздохом устроился на нём. У меня сложилось впечатление, что чемпион просто не хочет обсуждать встречу с Ерёменко и в особенности дикую версию о его причастности к убийству.

– Ты тоже ложись, нужно выспаться, – он подвинулся, освобождая место.

– Прямо здесь?

– Да, прямо здесь. Хочу быть уверен, что ты не умчишься снова кого-нибудь спасать, пока сплю, – проворчал Войнич.

– Может, тогда лучше привяжешь? – хмыкнула, протягивая ему свой пояс от халата.

– А это уже твои сексуальные фантазии? – насмешливо поддел спортсмен, отомстив за прежнюю шутку. – А говорила, БДСМ не любишь!

Увы, контроль утерян безвозвратно. Он действительно больше не реагировал на мои выпады, ещё и острить пытался. А если так:

– Не люблю, но можно попробовать наоборот: я могла бы связать тебя. Думаю, это мне понравится! А может быть и тебе тоже.

Войнич комментарий не оценил, зевнул и сонно пробормотал:

– Ложись, соблазнительница, обойдёмся без крайних мер. Просто пообещай никуда без меня не выходить и не поддаваться героическим порывам.

– Не выйду. А порывы – это больше по твоей части. Ты такой непостоянный.

– Я – непостоянный?! – от удивления, начавший было дремать спортсмен, проснулся. – С чего ты взяла?

– С того, что летом обещал ненавидеть меня вечно, а теперь вон завтраки готовишь и ни на шаг от себя не отпускаешь. Всё-таки влюбился, да?

Вообще-то это тоже была шутка. Последняя, так сказать, контрольная. Но эффект она произвела неожиданный. Алан с растерянным видом принял сидячее положение и, глядя в сторону, неохотно проворчал:

– Ты же сама выспаться предложила, а теперь допрос устраиваешь. Ладно, чтобы между нами не было недомолвок и двусмысленностей, объясняю: влюбился – это сильно сказано, но ты мне нравишься. Отрицать очевидное бессмысленно перед твоими-то способностями. И не смотри на меня, как Кутузов на Наполеона. Это не признание и не предложение – просто констатация факта, – торопливо добавил он, заметив выражение моего лица.

На нём, подозреваю, застыло нечто посильнее удивления.

– А ты не знала? Тоже мне экстрасенс, – Алан постарался скрыть неловкость за упрёком.

Я машинально парировала:

– Я, если помнишь, считываю только сильные эмоции. Из них у тебя преобладают злость и ненависть. Всё остальное как-то слабо выражено. Значит, там ничего серьёзного!

– Я так и сказал, – кивнул он, избегая моего взгляда. – Просто симпатия. Не беспокойся, ни на что кроме твоей безопасности не претендую. А теперь, если мы, наконец, всё прояснили давай поспим.

Он снова лёг, закинув руки за голову, и закрыл глаза. А я, потрясённая, ещё долго стояла рядом, ожидая, что вот сейчас он засмеётся и выдаст что-нибудь вроде «Ага, повелась! Не только ты можешь вгонять людей в ступор!». Не дождалась.

Глава 18

Алан уснул. Я вернулась в свою комнату и попыталась последовать его примеру, но сон не шёл. Обдумать полученную от Ерёменко информацию тоже не получалось. Слова Войнича, прозвучавшие как гром среди ясного неба, упорно не хотели забываться и вытесняли все остальные более продуктивные мысли.

Ещё больше смущала собственная реакция на них. Пылающие щёки, смятение и чуть ли не паника – это что-то новое. Меня, познавшую фактически все тайны человеческих отношений (пусть и через эмоции других людей), сложно застать врасплох. Я привыкла препарировать и раскладывать по полочкам чужие чувства, а свои со временем научилась подавлять и загонять куда-то очень глубоко. В моей ситуации так было проще. Иногда они, конечно, прорывались наружу в минуты сильных эмоциональных потрясений, вроде появления Игрока, но в целом поддавались контролю. Тогда откуда эта паническая атака на ровном месте? Чего мне бояться? Неловкости в наших и без того непростых отношениях или неотвратимости дальнейшего объяснения?

А может быть, это всё-таки была шутка?! Хотелось надеяться! Я в принципе могла проверить это прямо сейчас. Достаточно «просканировать» спящего спортсмена. Он ведь сам однажды предложил выяснить таким образом всё, что меня интересует. Но не хотелось пользоваться его бессознательным состоянием, да и перспектива получить подтверждение прозвучавшему признанию не вдохновляла. Хотя в какой-то степени это, пожалуй, было бы приятно.

Последняя мысль смутила ещё больше. Я окончательно запуталась и усилием воли заставила себя не думать о случившемся. Просто лежала, сконцентрировавшись на дыхании как во время медитации, и через полчаса, наконец, провалилась в беспокойный сон без сновидений.

Проснулась, когда за окном стемнело. Вскочила, испугавшись, что опаздываю, но настенные часы показывали половину седьмого. Выглянула в гостиную – диван пустовал, из кухни доносились уже привычные звуки, наверное, Алан хозяйничал.

От этой мысли стало неловко, а ведь раньше его кулинарная инициатива воспринималась естественно. Удивительно, как несколько слов способны усложнить жизнь!

Я глубоко вздохнула, отгоняя сомнения. Ничего не случилось и не изменилось. Нужно всего лишь прояснить ситуацию, чтобы действительно избавиться от недомолвок. Тщательно причесала растрепавшиеся волосы, поправила одежду и отправилась на кухню. Войнич готовил незатейливый ужин из того, что смог найти.

– Сосиски! Разве спортсмены питаются дешёвыми полуфабрикатами?

Он обернулся, и я поняла, что не одна здесь чувствую себя неловко. Чемпион тоже стушевался и проворчал:

– Что поделать, если выбирать не из чего, у тебя холодильник пустой. Нужно будет на обратной дороге продукты закупить. Садись, поужинаем. Я с утра ещё ничего не ел.

Да, о продуктах я как-то не подумала – не до того было. Теперь вот и бабушку кормить нечем, и своему невольному гостю разносолов не предложить. Придётся обойтись тем, что есть.

– Там пара огурцов и помидоров оставались, сейчас салат сделаю.

Я достала овощи, помыла и принялась нарезать. Алан подавал соль, масло и специи. Иногда наши руки соприкасались, и от горячей волны совершенно нелогичного смущения становилось жарко. Когда салат был готов, напряжение между нами ощущалось уже физически. Я дважды хотела поднять щекотливую тему, но так и не решилась. Алан нарушил затянувшееся и ставшее неудобным молчание первым:

– Я позвонил Громову и Эду. Пусть проверят всех, кто поселился в посёлке в последнее время (списки у них есть) на предмет заболевания бронхиальной астмой.

Я с облегчением переключилась на более насущные проблемы:

– Почему ты думаешь, что это болезнь убийцы? Вдруг ингалятором пользовался кто-то из знакомых Ани? А ещё Игрок мог специально оставить ложную улику, чтобы нас запутать.

– Специально он оставлял то, что могло привести к нам. Нужно проверить все версии. Времени мало. Послезавтра, возможно, будет убита ещё одна девушка. Кстати, спроси у бабушки, не болел ли астмой кто-нибудь из родственников жертв? Она ведь была в вашем городе фельдшером и может это знать.

Я вдруг замерла, отследив яркое и чёткое воспоминание. Нет, не из далёкого прошлого. Эту картину я наблюдала совсем недавно – в трансе: маленькая темноволосая девочка, задыхающаяся от слёз. Задыхающаяся настолько, что потребовалась медицинская помощь.

– Кажется, я знаю одного такого человека: у дочери Леонтьева случались приступы удушья. Я видела это вчера через установку наблюдателя.

Алан нахмурился.

– Девочка, которую нам не удалось найти?

– Возможно, ей удалось найти нас. Впрочем, астма в детском возрасте – не приговор, она вполне могла её «перерасти».

– Других зацепок всё равно нет! Эд не смог ничего разузнать в детском доме, позвоню Громову, может у него получится!

Алан вышел из кухни за телефоном. Пока я накрывала на стол, он сделал пару звонков и вернулся заметно помрачневшим.

– Что ещё случилось?! – простонала я.