Текст книги "Можете звать меня Татьяной"

Автор книги: Наталья Арбузова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Плохие парни, конечно, хорошими не стали. Теперь пришел плечистый Гришка, поманил за ворота саму Сонечку. «Пойдете с нами на дело?» – «Нет, я дала Валечке слово». – «Ты дала слово насчет настоящего дела, а это будет не настоящее, так, маленькое приключенье». Сонечка долго колебалась, но уж вышли Лев и Костя. Сонечка написала бабушке записку: «Мы ушли втроем. Будет маленькое приключенье». Гришка увел детей за перекресток, а там уж дожидался Вова за рулем и вся компашка. Опять посадили детей на колени и рванули – черт знает куда. Видать, у разбойников были крепкие спины, раз они не боялись Назаркиного прута. И как только они от Назарки ускользнули! он им выходных не давал.

Приехали в красивейшее место. На дальней опушке большого леса разместился чей-то тайный огород. За плетнем краснела клубника – целая плантация. Разбойники дали детям большие корзины, пересадили их через плетень и велели собирать, а машину отогнали в лес, где и спрятались. Если поймают – то детей. Сонечка успела спросить, зачем им столько клубники. «Продадим на рынке», – буркнул молодой Леха. «Что-то мне это приключенье не нравится», – вздохнула Сонечка, когда плохие парни скрылись в чаще. «Давайте больше никогда их не слушать. Они неправильные разбойники». Мальчики кивнули, но собирать клубнику всё ж стали. Долго старались и всё ждали, что вот придет хозяин с собакою, застанет их. Но всё на сей раз кончилось благополучно. Заехали на рынок. Сашка там остался с клубникою, а детей отвезли домой.

Валечка погладила Соню по голове. «Ну, докладывай». И Соня всё рассказала. «Теперь мы уже сами договорились больше разбойников не слушаться. Только ты не говори ничего Назарке». Валечка не сказала. Не помогло. Назарка подкараулил Сашку, отобрал деньги, а уж какая разбойничкам была выволочка – можете себе представить. Назарке можно ничего не рассказывать, он сам всё прознает. Валечку за умолчанье не укорил: слишком уважал. На детей порычал, довольно страшно. Дети спрятались за спину доброго Ерофеича. Уж кому какой достанется домовой. Иван Васильичу достался сердитый и деловитый. За прогул рабочего дня Назарка заставил плохих парней трудиться до ночи. Слушались, возражать не смели. Заработанные разбойниками деньги Назарка аккуратно клал в ближайшую сберкассу – совсем не близко – на счета Валечки и Иван Васильича, пополам. Кстати, а есть ли у домового паспорт? захочет – сделает. Назарка себе документ выправил. На фотографии был такой скверный. Выучился водить обновленную машину и сам ездил с деньгами, Вове не доверял. Дома хранить тоже не хотел – с таким народом, как наши разбойники, держи ухо востро.

Уж и не знаю с какого боку, но слава пошла. Явилась старушка Суй Свой Нос и прямо к Назарке. У меня, дескать, украдено. Стала перечислять такое, чего у нее никогда и не было. Однако Назарку не обманешь. Выдал ей сколько-то денег и сказал мрачно: «Не суй свой нос». Подействовало – больше не приходила. Но разбойников Назарка всё же отстегал – для профилактики. Лишний раз не помешает. У них уж шкуры задубели и Назаркиных розг почти не чувствовали.

Жили в поселке и другие дети, но у тех были свои игры. А наши трое теперь держались друг за друга так крепко, что никто им больше был не нужен. Никто к ним и не лез. Нашим достались такие товарищи, что дай бог каждому. За всю жизнь не повзрослевшая Валечка, под стать ей Иван Васильич. Двое домовых да пятеро не совсем настоящих разбойников – чего еще желать? Лягушек, карасей? и этого добра хватало. Далеко-далеко казалась Москва, и школа, и тамошние правила. Их лучше строго выполнять, чтоб не привлекать к себе внимания и оставить простор для тайной своей жизни. Сонины-Левины родители, во всяком случае, довольны. Про Костиных речь вообще нейдет. Они раз и навсегда облокотились на Анну Сергевну. А та рада-радешенька соседству Валечки, которая и семерых внуков не побоялась бы смотреть. Тем более при наличии Ерофеича с его скатертью-самобранкой.

О домовых. Вот немецкая девушка жалуется:

Домовые наши злые-

Хлеб воруют по ночам.

С вечера положишь в кадку,

А к утру уж нету там.

Нет, наш российский домовой бывает видом неказист, ничего не поделаешь, но чтоб пакостить – этого не водится. А уж парочка Ерофеич-Назарка просто подарок. Назарка, правда, немилостив к разбойниками – но без того они бы совсем распоясались. Так на них хоть какая-то управа есть. Ведь не милицию-полицию звать. Это всё равно что ловить привидения. Наши разбойник из какой-то книжки вылезли, но измельчали. Хорошо – никого не режут, а воруют по мелочам, и то не всегда удачно. А Сонечке так бы хотелось увидеть истинных – сильных, опасных разбойников. И чтобы их главарь сказал: «Если хоть один волос упадет с головы этой девочки, я вас всех отправлю на тот свет».

Август притих. Пора заниматься учебниками. Сонечке не все Левины годятся – перемены, перемены. Выросла в основном Соня. Коричневую школьную форму давно отменили, какие-то синие юбочки. Не хочется в школу, ох, как не хочется. Ничего, по воскресеньям еще будем ездить на дачу. А Ерофеич оказался совсем не так глуп, как могло показаться с первого взгляда. Не только выучился грамоте, но и в точных науках преуспел. Лев ленится решать Сонины задачки – Ерофеич щелкает их как орешки. Не способна Сонечка к математике, что греха таить.

Назарка разрешает Вове возить Валечку с детьми, а так от него ни на шаг всем пятерым. Иван Васильич спокойно уживается в своем маленьком домике со всеми шестерыми, включая Назарку. Попугай что-то примолк. Должно быть, постарел – а был пострел. Ну, Робин много места не занимает. Но в воскресенье еще добавьте Валечку с детьми да Ерофеича. Тот всё просит Валечку уговорить Иван Васильича, чтоб позволил расширить дом. Ну конечно, если вы, Валечка, просите – я согласен. И за конец сентября – начало октября всё было готово. Роскошный двухэтажный коттедж, занявший почти весь участок Иван Васильича. А огородничать где? как где? возле землянки. Неужто вы думаете, что Назарка оставит плохим парням хоть одну свободную минуту? Попались, голубчики. Это вам не Ерофеич. Как бывают разные люди, так. оказывается, бывают разные домовые.

У Иван Васильича теперь паровое отопленье – старые чугунные батареи и котел на веранде. Печку оставили – для красоты. На подоконниках появились горшки с цветами, каким и названья-то нет. Для полной радости не хватает только Кости. Но тут уж ничего не поделаешь. Кроме Анны Сергевны у Кости всё же есть и родители – их лучше не трогать, пока беды не вышло. А Сониным-Левиным родителям контракт в Америке продлили. Ура-а-а! Довольно с нас школы. Если еще и родители приедут на нашу голову, не будешь знать куда деваться. Хорошо – у повзрослевшего Кости теперь был свой мобильник. Лева с Соней частенько звонили ему с Валечкиного мобильника.

Было воскресенье, конец октября. Валечка с детьми и Ерофеичем последний раз приехала на дачу. Не на свою – на теплую дачу Иван Васильича с незамерзающими батареями. Попугая не было, не было и клетки. Дети боялись спросить – а где же Робин? Видать, попугаи хоть и долговечны, но не вечны. Разбойники уж закончили стройку. Сидели тихие, на себя не похожие. Даже в карты не смели играть: Назарка запретил. Сейчас он где-то шастает с Ерофеичем, но в любую минуту может появиться. Валечка наверху помогала Иван Васильичу разбирать белье. Лев с Соней смотрели в окно на подмерзшую дорогу.

И вдруг – о радость! увидали Костю. Он знал, где Лев с Соней сегодня, и приехал – сделал им сюрприз. Привез книжку Стивенсона «Остров сокровищ», хорошо изданную, с картинками. Не надолго привез, только в руках подержать. Лев с Соней давно всё читали из интернета, а это не одно и то же. Дети втроем разглядывали картинки. Тут Соня обернулась на какой-то шорох и сразу толкнула обоих мальчиков. Разбойники встали и сделались выше ростом. Переменились в лице, на них сейчас были типичные разбойничьи костюмы – кожаные жилеты, рубашки тонкого полотна с кружевными манжетами. Богато инкрустированные кинжалы и пистолеты красовались у них за поясами. Разбойники стали такими, какими Сонечка мечтала их видеть. Сейчас скажут: «Если хоть один волос упадет с головы этой девочки…» Не сказали, лишь посмотрели на детей орлиным взглядом. Дети раскрыли рты и книгу оставили раскрытой на столе. Один за другим разбойники уходили в книгу. Последним исчез Сашка, и книга сама захлопнулась. Дети сидели молча. Все понимали, что стройотряда из их лесных братьев не получилось.

В комнату бесшумно вошли двое домовых. Им ничего не надо было объяснять, они всегда всё знали и так. Сонечка спросила, запинаясь: «Ну вы-то нас не покинете? а, Ерофеич?» Ответил Назарка: «Мы, конечно, совсем не уйдем, но показываться больше без особых на то причин не станем. Не вздумайте искать нас за печкой. Без пяти лишних разбойничьих ртов старшие вас как-нибудь прокормят. Вы растете, вырастаете из сказок. Я сказал всё». Сонечка уцепилась за Ерофеича: «Ерофеич, а ты что скажешь?» Но Ерофеич промолчал. Когда Валечка с Иван Васильичем спустились вниз, в комнате были только трое детей. Дети долго разглядывали картинки в прекрасно отпечатанной книжке и весь день были такими послушными, словно обе их школы пришли в дом Иван Васильича. Валечке с Иван Васильичем тоже не пришлось ничего объяснять. То ли домовые поставили их в известность, то ли, уходя в запечье, оставили им часть свей прозорливости.

Машина стояла во дворе, вымытая, готовая ко услугам, точно издевалась над старым да малым. Иван Васильич с Валечкой пошептались и сказали детям: «Машину мы загоним в гараж, благо он у нас теперь есть. Будет ждать, пока Костя первым получит права». Лев не утерпел: «А может, я получу первым». – «Поживем, увидим», – отвечал Иван Васильич.

Сонечка – лягушка путешественница

Ну, кто там у нас был? Сонечка – ей сейчас уже десять. Она довольно рослая. Ее брат Лев – ему уже двенадцать, но он выше Сони всего на пару сантиметров. Их друг и сосед по даче Костя – ему одиннадцать. Он так вымахал – на вид дают тринадцать. Четвертая в этой компании Сонина-Левина бабушка Валечка, бывшая медсестра. Маленькая, сухонькая, она стала, кажется, еще ниже ростом. В землю растет. По характеру – вечный подросток. Лев поначалу вел себя как ехидный ябедник. Однако Соня с Валечкой взяли его в оборот, и вышел отличный парень. У Кости тоже есть бабушка Анна Серевна, тетка для данной истории неинтересная. Родители у наших ребят совсем обыкновенные, их даже по имени-отчеству упоминать не стоит. А вот удачно приобретенного Валечкиного друга с соседней дачной улицы очень стоит упомянуть. Иван Васильич человек немногословный. Недавно похоронил единственного члена своей семьи – любимого попугая. Похоронил без шума и никому не пожаловался. О своей профессии никогда не упоминал. Оказывается, был учителем физики. Сонечка не встречала таких тихих и скромных школьных учителей. Стандартный учитель – мучитель.

Стояло долгожданное лето. Сонечка. прослышав о прошлом Иван Васильича, собрала в его просторном доме совещание. Хозяин посадил Валечку на почетное место и обратился к троим ребятам. «Ну и что вы хотели бы от меня услышать? Видите ли, современная физика шагнула столь далеко – нормальные люди ее не понимают. Я не намерен просвещать вас, дорогие друзья. Тем не менее, зная ваше бесстрашие, готов устроить для вас небольшую прогулку в пространстве и времени. Никто не заметит вашего отсутствия. Вы вернетесь через считанные минуты, такими же, какими покинули сей дачный участок. А что мы успеем повидать, заранее рассказывать не буду. Ну, решайтесь. Кто за, поднимите руку». Не сразу, но четыре руки поднялись.

Комната исчезла. Пятеро путешественников стояли на берегу моря. «Какое это море, Иван Васильич?» – спросил Костя. «Средиземное, мой мальчик, Средиземное. Кто из вас вообще не видал никакого моря?» Оказалось – Валечка. «Сейчас мы будем купаться. Валентина с Сонечкой здесь, поодаль я со Львом и Костей». Соня долго не мола выгнать Валечку из воды. «Ой. как хорошо, как хорошо!» – всё не умолкала Валечка, обсыхая на солнышке. Оделись, уселись все вместе. «А мы в космос полетим?» – поинтересовался Лев. «Куда вам в космос, вы еще и земли толком не знаете. Включая достойнейшую Валентину». «А что мы будем есть?» – не унимался Лев. «Сегодня у нас на обед кокосы и бананы. Мы отправляемся в Африку. Главное, смотрите, чтобы вас самих не съели. Наденьте ваши головные уборы. Я их предусмотрительно прихватил из зала заседанья». Иван Васильич нахлобучил свою полотняную фуражку и подал спутникам их дачные панамки.

Только успели покрыть головы, как море пропало. Одни пальмы, пальмы, а с них сыплются кокосы – только успевай увертываться. Иные разбивались сами, их и раскалывать не пришлось. Бананов пока не нашли, но кокосовым молоком насытились до отвала. «Ой, как вкусно, как вкусно!» – ворковала Валечка. Соня засомневалась. «Иван Васильич, вы что преподавали? физику? а не географию?» – «Всё случалось, – уклончиво отвечал Иван Васильич. – Прогуляемся немножко пешком, если вы не против». Пошли, не без труда. Костя затянул:

День, ночь, день, ночь –

Мы идем по Африке.

День, ночь, день, ночь,

Всё по той же Африке.

А кругом только пыль от шагающих сапог,

И отдыха нет на войне солдату.

Иван Васильич вскоре сжалился и перенес всю компанию к первому поселению местных дикарей. Дикари высыпали навстречу – темнокожие, худые и курчавые. Один вышел вперед и неплохо заговорил по-английски. Объяснил, что сколько стоит. Принять участие в охоте на льва столько-то долларов. Пройти посвящение в охотники столько-то. Иван Васильич дальше слушать не стал и растолковал оратору на чистейшем английском языке, что он ничего не получит. Подошел другой дикарь и стал подсказывать первому на местном языке. Иван Васильич тут же перешел на местный язык и отбрил обоих. «Иван Васильич, – изумилась Соня, – на каком языке вы говорили? я поняла только слово доллар». – «Я разъяснил им на суахили, что съесть нас будет стоить тысячу долларов. Это неправильные дикари, Сонечка. Они уже развращены цивилизацией. Пойдем вглубь материка. Авось нам повезет больше».

Пойдем – было сказано фигурально. Иван Васильич перенес своих спутников пока что в африканскую саванну. Здесь царили животные. Белые туристы передвигались на автомобилях, наблюдая их жизнь,– конечно, за доллары. Валечка забеспокоилась. «Иван Васильич, все под защитою, а мы нет. Львы могут съесть нас, не заплатив ни единого доллара». – «Не беспокойтесь, уважаемая Валентина. Я успею среагировать на опасность и убрать нас подальше». – «Иван Васильич, а английский язык в школе вы не преподавали?» – не совсем к месту спросил Костя. «Бывало, бывало», – согласился Иван Васильич. Тут здоровенный слон повел себя агрессивно. Попросту говоря, он опустил голову, выставил вперед бивни и пошел в атаку. Иван Васильич перенес своих в сторонку, пока слон не успокоился. «Иван Васильич, такой вполне может раздавить автомобиль, если захочет», заметил Лев. «Нет, техники они побаиваются. Для них это предмет чуждый, лучше не связываться. Вот, кажется, хорошее дерево. Посреди саванны редкость. Посидим на ветвях и увидим безо всякого автомобиля, как ведут себя звери». – «Я сама не залезу», – смущенно призналась Валечка. Но Иван Васильич уж переместил и себя, и товарищей на толстую ветку дерева. Скорей всего, преподаванье в школе было для него лишь прикрытием, а был он на самом деле обыкновенный волшебник.

Звери вели себя по-зверски. Парочка львов нацелилась поймать антилопу. Бегают антилопы быстрее львов, и в затеянном деле необходима хитрость. Львица пугала стадо антилоп, выгоняя их к засаде, где залег гривастый лев. Улучив удобный момент, лев прыгнул на спину чуть отставшей антилопы. Валечка закрыла глаза, из-под смеженных ресниц текли слезы. Соня насупилась. «Я больше не хочу смотреть на звериную жизнь», – заявила она. «Увы, – возразил ей Иван Васильич, – люди делают то же самое, разве что не у тебя на глазах». И перенес товарищей в поселение очередных дикарей.

Первое, на что все пятеро обратили вниманье – тяжелые круги, продетые в губы женщин. Иван Васильич заговорил с жителями тростниковых хижин на их языке, близком к суахили, как он пояснил. Поревел: чем тяжелее круг в нижней губе девушки, тем она считается красивей. Женщины прилежно занимались своим туалетом, вмазывая в кожу яркие соки растений. Цивилизация еще не успела испортить членов этой общины. Не спрашивая денег. гостей накормили мягкой съедобной древесиной, срезанной с какого-то упавшего ствола. А вечером! вечером было такое! Горели костры. Отсветы пламени выхватывали из темноты ритмично движущиеся фигуры. Звучало пение – в нем всё было непривычно: и мелодика, и тембры голосов. Племя выпустило под своды леса столько энергетики, что хватило бы на десять рок-групп. «Что они так, каждый день? или только для нас?» – шепотом спросила Соня. «Нет, конечно, не ради нас, – успокоил ее Иван Васильич. – Их образ жизни таков. Им немногое нужно, чтобы быть счастливыми».

Гостей уложили спать в отдельной хижине. А утром они проснулись от рева машин. Выскочили, сделали несколько шагов – совсем рядом проходила дорога. По ней непрерывно шли тяжелые лесовозы. «Скоро от среды обитания наших хозяев ничего не останется, – вздохнул Иван Васильич. – Им придется уходить дальше в леса, но и это ненадолго. Цивилизация рано или поздно до них доберется. Давайте посмотрим, как выглядит современная цивилизация в ее крайних формах». И они в мгновение ока очутились в мире асфальта и небоскребов. «Где мы?» – ужаснулась Сонечка. «Разве не видишь? в Нью-Йорке», – отвечал Лев. Иван Васильич кивнул головой. Бледная Валечка обмахивалась пальмовым листом, оставшимся у нее в руках. «Войдем в вестибюль метро, там прохладнее», – предложил Иван Васильич. Едва зашли, в сумраке подземки к ним приблизились четверо рослых негров. Сбили пятерых слабаков в кучу и бесцеремонно обшарили их карманы. Иван Васильич не препятствовал – в карманах ничего не было. Гиганты отошли, разочарованные. «По крайней мере не съедят, – уверил остальных Костя. – Цивилизация имеет свои преимущества». – «Давайте всё же от нее подальше», – заключил Лев.

Подальше так подальше. Они оказались на таком маленьком острове, что Иван Васильич даже названья его не смог припомнить. Зато бананы здесь были в преизбытке. Пресная вода – пожалуйста. Чистейший ключ. Наелись, напились и разлеглись отдохнуть как ни в чем не бывало. Вскоре из-за ближайшей скалы вышел бородатый человек и спросил по-английски, что им тут нужно. Иван Васильич замялся: «Да так, собственно, ничего не нужно. Просто хотели показать ребятишкам красоты земли. Подходящее местечко, не правда ли? Позвольте полюбопытствовать, какова цель вашего пребывания на сем острове?» «Меня высадил на первый же пустынный берег капитан судна после того, как я перерезал глотку одному нахалу». Иван Васильич не стал выяснять, чем именно провинился человек, поплатившийся жизнью за неосторожный поступок или неосторожные слова. Просто переместил свою команду на ближайший остров.

Остров был невелик, зато у него имелось название – остров Спасения. Весьма обнадеживает. Бананов не видали, зато кокосов было много. Сами они в рот не падали, пришлось сбивать палкой. Пресная вода лилась узким ручейком с горы. Легли отдохнуть после второго завтрака. Тут к ним подошел очередной бородач и осведомился по-английски, что им здесь понадобилось. «Так, странствуем без цели», – решил быть кратким Иван Васильич. «Я застолбил этот остров, и всех, кто осмелится искать в моей земле клад, отправлю на тот свет». – «Что он говорит?» – спросила Валечка. Она одна не понимала английского. «Так, приветствует нас в своих владеньях», – не стал пугать ее Иван Васильич. Поскорей перенес подопечных уже на третий по счету остров.

У третьего острова названье было «Обезьяний». Но ни одной обезьяны пока не встретили. Нашли бананы, нашли источник пресной воды. Прилегли, но дремать уже не хотелось. Не прошло и четверти часа, как послышались голоса. «Какой это язык?» – поинтересовался беспечный Костя. Он не успел получить ответа – трое обросших и обносившихся мужчин стояли над головой. Костя вскочил, вскочили и остальные. Иван Васильич обратился к обитателям острова по-английски. Не поняли. По-французски, по-немецки тоже. Наконец, с итальянским Иван Васильичу повезло. Итальянцы ленятся изучать чужие языки. Предпочитают обходиться своим.

Дальнейший разговор шел между Иван Васильичем и оборванцами – остальные ничего не понимали. Иван Васильичу тоже было не просто. Во-первых, одичавшие мужчины говорили на сардинском диалекте, а он от итальянского литературного языка сильно отличается. Во-вторых, они, похоже, долго пробыли здесь и даже свое сардинское наречие здорово коверкали. В общем, через какое-то время Иван Васильич перевел своим спутникам следующее. Оборванцы здесь уже пять лет, как они утверждают. На самом деле, может быть, и больше. Зимы-лета в этих широтах нет, а в школе бедняги не учились и счет дням не вели. Они были матросами на судне, потерпевшем крушение, и остались живы. Что-что, а плавать они умели. Незадачливые сардинцы не просто рады видеть живых людей, но уверены – рядом, в соседней бухте, стоит суденышко, привезшее желанных незнакомцев. В этом они ошибались. Тем не менее Иван Васильич обещал помочь им.

Он велел каждому из оборванцев крепко взять за руку одного из ребятишек. Изумленные сардинцы молча повиновались. Через минуту все восемь человек были уже на каменистом плоскогорье Сардинии. Спасенные бросились обнимать доброго старика, наперебой спрашивая, какому святому он молится. Иван Васильич назвал для их успокоения сразу троих. После осведомился: они из одного селения или нет?. Да. да, мы земляки. Тогда скажите точно, куда вас доставить. Те хором прокричали какое-то варварское название. Но Иван Васильич понял. Скомандовал сардинцам снова уцепиться за детей и переместил всех вместе по указанному адресу. «Это детям, невинным детям помогают трое святых», – твердили осчастливленные оборванцы.

Придя в себя, сардинцы повели спасителей первым делом в местную церковь, а потом уж по своим домам. Молва о благополучно возвратившихся бежала следом. Жены оборванцев всплескивали руками. Дети их так сильно выросли, что счастливые отцы сами усомнились, пропадали они пять лет или гораздо дольше. Выяснилось – целых восемь. Собрались все в одном каменном доме: восемь человек прибывших, три подурневшие жены, великое множество их красивых юных дочерей и долговязых плечистых сыновей. Набились, точно пчелы в улей. Снаружи столпились возбужденные односельчане и галдели кто во что горазд. На столе появилось местное вино, а также козий сыр , вяленая рыба и лепешки. Иван Васильич не разрешил своим ребятишкам пить вино, чему сардинцы чрезвычайно удивились. Их дети, от восьми лет и старше, пили за милую душу. Спасители согласились погостить в селении три дня. Должны же они выслушать три мессы – в честь каждого из святых, что были опрометчиво названы Иван Васильичем. Хорошо – ему пришли на ум всего трое, а не пятеро.

Герои наши вернулись на обезьяний остров в полной уверенности, что теперь-то он безлюден. Купались, питались бананами, спали в хижине, выстроенной сардинцами. Счастье оказалось недолгим. Однажды появился вполне современный корабль, щеголяющий знаменитым пиратским флагом – черный с белым черепом. Глазастый Костя первым его разглядел. «Веселый Роджер», – констатировал он. «Сомалийские пираты», – определил Иван Васильич. Валечка перепугалась не на шутку: «Они потребуют выкуп с наших родных, и мне здорово влетит от сына и невестки». – «Можете не волноваться, дорогая Валентина, – заверил ее Иван Васильич. – Мы путешествуем инкогнито, и до ваших родных пираты никак не доберутся, равно как и до Костиных. Если хотите. мы можем отсюда улетучиться раньше, чем нежели корабль причалит». Дети немного посовещались в сторонке. «Нельзя ли нам поглядеть вблизи на настоящих пиратов, а потом уже улетучиться? – спросила Сонечка. – Если, конечно, они не прикуют нас к мачте. То есть не к мачте, мачты у них нет, а, скажем, к поручням». – «Ну что ж, сдался Иван Васильич, – айда».

Пираты оказались черными, как и предполагал Иван Васильич. Головы их были повязаны разноцветными платками. «Банданы», – уточнил Лев. Сонечке такие пираты очень понравились. Но не успел Иван Васильич выяснить, на каком языке сними разговаривать, один из пиратов ухватил Соню за плечо. Иван Васильич тут же удалил свою команду с судна. Уцепившийся за Сонечку пират, не будучи предупрежден, чтоб держался покрепче, сразу же выпустил плечо девочки и шлепнулся в воду – к счастью, недалеко от корабля. Его голова в ярком платке скоро показалась на поверхности. Друзья-пираты подогнали корабль поближе и не без труда втащили товарища на борт. Затем взяли курс в открытое море и вскоре исчезли из виду. Мои герои наблюдали всю эту сцену с обезьяньего берега, на который вернулись. Им здесь понравилось, и они не спешили покинуть остров. Отдыхать так отдыхать. С размахом.

Сидели на песке и обсуждали будущее. Сонечка высказалась так: «Мы очень похожи на одну семью. Думаю, можно было бы поженить Валечку с Иван Васильичем, а меня выдать за Костю. Конечно, когда мы вырастем». – «Увы, моя милая девочка, пока вы вырастете, меня уже может не быть в живых. С тех пор как умер мой попугай, мысль о краткости жизни меня не покидает». – «Как раз попугаи живут долго, даже до трехсот лет, я слышал», – заметил Костя. Рассуждения Сонечки о браке он пропустил мимо ушей. В это время на плечо Иван Васильича сел попугай, очень похожий на покойного Робина, которого все присутствующие знавали, а уж хозяин знал как облупленного. Попугай что-то сказал. «Это он на сардинском наречии, – обрадовался Иван Васильич. – Ничего, мы его переучим».

Итак, решено было взять попугая в Россию. Но возвращаться еще рановато. Валечка сплела для попугая просторную клетку из прутьев. Смастерила и кольцо, чтоб попугаю было на чем качаться. Назвали его Робином – однозначно. Лев часами учил попугая говорить: «Робин… Робин…» Каково же было всеобщее удивленье, когда попугай очень четко выговорил: «Ррроссия». Это был уже не сардинский попугай. Это был попугай нашенский. Попугая окончательно оприходовали. Он клевал кожуру от бананов прямо из рук Иван Васильича и никуда не думал улетать. Было решено сажать его в клетку только в моменты перемещения. Что будет дома – посмотрим. Нельзя позволить ему в московской квартире Иван Васильича летать свободно и пачкать где вздумается.

Лев сосредоточенно думал. Если Лев думает, он обязательно придумает что-то из ряда вон выходящее. «Давайте прикинем, зачем сюда плыли пираты. Остров не представляет никакого интереса. Конечно, они могли просто пополнить здесь запасы пресной воды. Но могли и спрятать тут награбленные сокровища. Если уже не спрятали». – «Лев, Лев, не увлекайся, – осадил его Костя. – На острове восемь лет жили сардинцы. Никакого клада в этой земле нет». – «Напрасно мы помешали пиратам. Надо было спрятаться. Они зарыли бы клад и уплыли, а мы потом откопали. Грабь награбленное – революционный лозунг». «Грррабь!» – прокричал Робин. Он делал быстрые успехи.

Иван Васильич тоже думал. Как сделать, чтоб не разлучаться на зиму с обожаемой Валентиной и е внуками? Жениться – безымянные родители Льва и Сони устроят не банкет, а бойкот. Поменять квартиру, жить рядом? это реальнее. Костю никак не пришить к подолу Валечки, у него тоже есть ничего в жизни не понимающие безымянные родители, еще и бабушка Анна Сергевна. Но пока им так хорошо всем вместе. И попугай. Робин Второй. Очень удачно вышло. Иван Васильич гладил мягкие перышки попугая. «Ррробин Вторррой! Ррробин Вторррой!» – кричал попугай на весь обезьяний остров.

Появились обезьяны. Где они скрывались до сих пор – неясно. Обезьяны вели себя нагло. Они ломали клетку Робина – Валечке всё время приходилось ее чинить. Добрались и до шалаша. Лев бубнил: «Кто знает, какие еще звери тут обитают». – «Тигры, конечно», – отозвалась Сонечка. «Между прочим, это идея», – обрадовался Лев. И начал с мрачными нотками в голосе учить Робина говорить: «Тигры…» Талантливый Робин освоил и стал кричать на свой манер: «Тигррры!» Подействовало. Обезьяны убрались в неизвестно где находящиеся укрытия. Лев с Костей починили шалаш, и затянувшиеся каникулы пока больше ничем не омрачались.

Однажды Иван Васильич поставил вопрос ребром: «Не пора ли нам покинуть этот остров? Боюсь, мы тут приживемся подобно сардинцам. Говорите, что еще вы хотели бы увидеть». – «Австралию, аборигенов», – не задумываясь ответила за всех Сонечка. Остальные спорить не стали. Попугая посадили в клетку – и вот уж они посреди австралийской пустыни. «Это австралийская зима, – пояснил Иван Васильич. – Мы в южном полушарии». Австралийская зима была не холодней нашего лета. А каково здешнее лето – лучше не думать. «Летом от жары самовоспламеняются испарения эвкалиптов, и бушуют лесные пожары, – сказал Иван Васильич. – Что касается аборигенов, то встретиться с ними сложно. Они бегают быстрее лошадей, уклоняются от общенья с белыми людьми и живут по своим законам, которые нам трудно понять». – «Смотрите, смотрите, кенгуру!– перебила его Сонечка. – И с кенгуренышем в кармане». Действительно, кенгуру, в отличие от аборигенов, не соблюдали дистанции, прекрасно чувствуя, что у этих людей нет оружия. Проносились совсем близко. «Ладно, увидим и аборигенов», – заверил своих Иван Васильич.

Селение аборигенов располагалось на опушке леса. Постройки были легкими, имущества почти никакого. Летом в любую минуту может налететь пожар. Пусто, один старик вышел навстречу. Иван Васильич заговорил с ним на его языке. «Иван Васильич, откуда вы знаете аборигенский язык? и вообще все языки?» – приставала Сонечка. Иван Васильич приложил палец к губам: «Тссс… это моя тайна». Выяснилось, что аборигену меньше пятидесяти лет, а точнее он не знал. Родился после большого пожара, это ориентир. Самый лютый пожар, как сказал своим всё знавший Иван Васильич, свирепствовал здесь полвека назад. Абориген был худой, сморщенный. старообразный. Попугай тут же повторил одно слово, произнесенное аборигеном. Не исключаю, что Робин был дальним родственником австралийских попугаев. По этой ли причине или по какой другой, но рано постаревший человек пригласил гостей войти. Предложил в качестве угощения съедобные коренья. Когда пришельцы насытились и накормили попугая, хозяин стал подробно отвечать на вопросы Иван Васильевича, а тот переводил. Дом и вся тварь принадлежит ему и одновременно всем родным жены его брата. Он сам имеет долю в охотничьей добыче любого родственника своей покойной жены. Нетрудно запутаться. Но таков свод аборигенских законов. Нарушать их ни в коем случае нельзя – если наживешь врага, тебя могут отпеть. – Как это? – Очень просто. Человек, желающий тебе зла, на далеком расстоянии исполнит магический танец, напевая соответствующие заклинанья. Ты падаешь с пеной на губах и очень скоро умираешь. – И у вас в селении такое бывало? – Да, конечно. Не сейчас, при моем отце. – То, что ты впустил нас в дом, не поставят тебе к кину? – Нет. Ты говоришь на нашем языке. И он тоже. (Хозяин указал на попугая. Хоть бы Робин не сболтнул чего лишнего. Но, слава богу, обошлось.)