Текст книги "Требуется секретарша"

Автор книги: Наталья Корнилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

4

 Ждать мне пришлось недолго. Кто-то стремительно подбежал к машине, хлопнула дверца, потом влез еще кто-то, мотор завелся, и «Волга» резко рванула с места.

– Ну сучка паршивая! – прорычал Крильман. – Сбежала, гадюка!

– Вряд ли она сама это сделала, – я узнала голос второго студента-труповоза. – Ей наверняка кто-то помог. Хотя этих детективов сам черт нынче не разберет. Те двое до сих пор без сознания лежат – отключили профессионально. Санитарки-дуры ментов вызвали. Ну, дрянь, мне бы только добраться до нее! – проскрипел он зубами. – Сашку уделала, моего лучшего друга!

– Доберемся, не сомневайся. Если в конторе не окажется, то у нас есть ее домашний адрес в паспорте…

Машина остановилась, видимо, на выезде со двора на проспект, и тут послышался вой милицейских сирен.

– Уже примчались, мусора поганые, – усмехнулся студент. – Один хрен, про нас ничего не раскопают.

– Естественно, – мерзко хихикнул Крильман, – все подозрения на урок… Дежурная скажет, что они грозились всех поубивать за то, что их жмурик пропал! Вот и поубивали, ха-ха!

– Главное, чтобы эта тварь ничего никому сообщить не успела.

– Как же, станет она звонить, – трогаясь с места, сказал доктор, – если сама людей покалечила на рабочем месте. Никто ведь не докажет, что она в холодильнике лежала. Так что ей самой срок светит. Наверняка она в свое агентство помчалась. Ну, зараза, как только поймаем, я лично вырежу ей печень без наркоза! И гланды вырву. И все зубы! Вместе с челюстью. И ноги переломаю!

– Правильно, Лев Моисеевич! – радостно поддержал студент. – А потом то, что останется, в гроб положим и живьем закопаем вместе с этим лопоухим детективом!

– Закопаем, закопаем, – проворчал Крильман. – Лишь бы они сейчас в своей конторе были. Хорошо, что этот придурок свою визитку оставил Замуховскому.

Я лежала сзади на полу ни жива ни мертва и проклинала себя за то, что влезла в эту машину. Казалось, мучения мои никогда уже не кончатся. Надо было все-таки бежать оттуда подальше, а не лезть из огня да в полымя. Эх, лучше бы я действительно стояла в очереди за туалетной бумагой!

Их злые голоса раздавались прямо надо мной, и я отчетливо разбирала слова, от которых мороз пробегал по коже. Что еще задумали эти гангстеры в облике медицинских работников, зачем они едут в наше агентство, неужели действительно собираются нас убить? Вопросы вместе с ужасом вертелись в моей голове, как белье в стиральной машине, и мне хотелось провалиться сквозь пол и вывалиться на дорогу. Пусть лучше раздавит попутная машина, чем терпеть, когда Крильман начнет вырывать мне гланды без наркоза.

– Так где это чертово агентство? – озадаченно проговорил Крильман, когда машина замедлила ход, и я злорадно ухмыльнулась про себя – пусть поищут эту будку, как и я сегодня утром, может, заблудятся, сволочи.

– Должно быть, где-то здесь, – проворчал студент. – Написано, что третий корпус. Вон вижу второй, а рядом сразу четвертый. Третьего нет, Лев Моисеевич.

– Должен быть! – убежденно сказал тот. – Понастроили, придурки, хрен чего разберешь! Черт, да где же этот дом? – Он остановил машину и растерянно проговорил: – Действительно, вон второй, вон четвертый, а третьего нет. Замаскировались, гниды!

– Может, это в той трансформаторной будке? – несмело предположил студент.

– Болван, не пори чушь – не до этого сейчас! – со злостью сказал доктор. – Это же солидное агентство, как я понял, иначе бы урки туда не обратились.

– Простите, по дурости ляпнул, – виновато пробормотал студент. – Но уркам все равно куда обращаться, лишь бы не к ментам – они же их терпеть не могут.

– Ладно, выйди и пройдись тут, поспрашивай у старух, а я пока еще раз вокруг объеду. Через пять минут встретимся. Если найдешь этого козла со стервой, сразу мочи без всяких разговоров. Глушитель нацепил?

– Обижаете, Лев Моисеевич, – протянул тот и вышел из машины.

У меня внутри все перевернулось. Значит, эти сволочи хотят просто-напросто нас пришить, чтобы избавиться от свидетелей? Хорошенькое дельце! Все мое тело затекло от неудобной позы, но я боялась пошевелиться и вздохнуть, чтобы не выдать себя. Врач-убийца включил заднюю скорость, развернулся и выехал со двора. Я очень хотела вылезти из укрытия и напасть на душегуба сзади, но никак не могла себя заставить – тело просто отказывалось подчиняться обезумевшему от страха мозгу. Меня словно парализовало. Я поняла, что теперь со мной можно делать все, что угодно, даже пересадку внутренних органов без анестезии – я не пошевелюсь и не смогу закричать. Проклятие!

– Проклятие! – тут же повторил Крильман, и машина стала останавливаться. – Еще гаишников мне не хватало!

Остановившись, он полез в «бардачок» за документами и протянул их в окошко, у которого уже стоял молоденький лейтенантик. – В чем дело, лейтенант? – подобострастно спросил Крильман. – Я вроде ничего не нарушил.

– Обычная проверка, гражданин, – сухо бросил тот. – Та-ак, что везете?

– Ничего не везу, – живо откликнулся убийца. – Только себя. Можете проверить.

Лейтенантик пошелестел документами, а я, наблюдая за ним в щелочку между сиденьями, молила Бога, чтобы он меня не обнаружил. По сравнению с Крильманом, которого можно было обвинить в заурядной краже трупа, да и то, пока не нашли покойника, с большой натяжкой, мне светило более серьезное и конкретное обвинение в нападении на работников морга. Этот подлец тут же меня сдаст, как только обнаружит. А сам поедет уничтожать доказательства.

Милиционер сложил документы, постучал ими по ладони и двинулся осматривать машину, вглядываясь в окна салона. Когда его пытливые глаза встретились с моими, затравленными и испуганными, я чуть не свихнулась от горя. Фигура моя, скрюченная между сиденьями, говорила сама за себя. Рот лейтенанта стал раскрываться в язвительной улыбке, а мой – сложился в виноватую трубочку.

– Значит, говорите, ничего не везете? – пропел гаишник, поворачиваясь к Крильману.

– Абсолютно, – искренне кивнул доктор, честно глядя тому в глаза.

– Замечательно! А это что? – тот ткнул пальцем в меня, сжавшуюся в комочек.

– Где? – Врач недоуменно обернулся назад, поискал глазами, но меня так и не увидел. – Не понимаю, о чем вы? – Не понимаете, – довольно констатировал мент. – А ну-ка выходите из машины! – Он грозно повысил голос. – И вы, дамочка, тоже вылезайте!

– Какая дамочка?! – чуть не плача воскликнул убийца, и тут его взгляд наконец упал на меня. – Ах ты!..

– Тут он почему-то смолк, оставив рот открытым, и я с удовольствием увидела ужас в его поганых глазках на смертельно побелевшем лице. Губы его затряслись, лоб покрылся испариной, и он закрыл пасть, громко лязгнув зубами. Если бы не присутствие милиционера, он бы загрыз меня, не раздумывая ни минуты. Это явственно читалось в его налившихся кровью глазах.

– Ну, долго мне ждать! – прикрикнул мент и стал кого-то вызывать по рации, висевшей на груди. – Только без шуточек и медленно!

Крильман, дрожа всем телом, выбрался из салона, встал рядом с машиной и отвернулся, видимо, чтобы лейтенант не видел выражения его лица. Хрустя всеми своими суставами, я покинула неуютное лежбище и с трудом вылезла наружу, пристроившись на всякий случай по другую сторону гаишника, чтобы Крильман не смог меня достать.

Вызвав подкрепление, лейтенант строго сказал:

– Так, гражданин Крильман, почему скрываете в своем транспорте гражданку?

Тот повернулся, и я с удивлением увидела на его лице улыбку.

– Поверьте, дорогой товарищ майор, я ее впервые вижу! – заявил он. – Она, судя по всему, воровка. Хотела меня ограбить. Вы ее документики проверьте!

– Мент подозрительно осмотрел мой потрепанный вид и босые ноги, а потом спросил: – Вы его знаете?

– Конечно, знаю! – очаровательно улыбнулась я, поправляя прическу и лихорадочно соображая, что бы такое выдать, чтобы выпутаться из ситуации. – Это мой… сутенер!

– Глаза у мента плотоядно заблестели. Крильман дернулся, словно ему в задницу вонзили Останкинскую башню, и мент сразу же пригрозил:

– Стоять на месте! Дернешься – пристрелю! – и вытащил из кобуры пистолет. – Значит, сводничество? Отлично! Где твои документы? – спросил он у меня.

– Не знаю, – я пожала плечами. – Лева у меня их отобрал.

– Какой еще Лева?

– Я кивнула на трясущегося от злости Крильмана.

– Где ее документы? – обратился мент к нему. – В машине?

– Тот почему-то сразу кивнул и опустил голову, закрыв глаза. Желваки его ходили ходуном, отчего на лице шевелилась вся бородка. Мне стало смешно.

– Достаньте! – приказал лейтенант.

– Тяжко вздохнув, врач залез в машину, покопался в «бардачке» и вытащил мой потрепанный паспорт, в котором лежали стодолларовые бумажки, взятые мною из бандитских денег. Выхватив у него все это богатство, мент расплылся в улыбочке и радостно проговорил:

– Та-ак, гражданин хороший, это, значит, ее заработок? – Он пересчитал деньги, и брови поползли вверх. – Недурно она у вас получает. – Он оглядел меня и хмыкнул: – Хотя ничего удивительного.

Он уже собрался сунуть мой паспорт вместе с деньгами в планшет, спрятав пистолет в кобуру, но я возмущенно заявила:

– Постойте-ка, это не мой паспорт.

– Как это не ваш? – опешил он.

– Ну вот же, сами посмотрите! – Я быстро приблизилась к нему, выхватила из рук драгоценную паспортину и сильно толкнула мента на Крильмана. От неожиданности оба свалились на асфальт, а я дала такого стрекача, что, выстрели мне вслед, пуля вряд ли догнала бы меня. Я летела как ветер, перепрыгивая через кусты и лавочки, пока не скрылась за углом пятиэтажки. Через пару минут меня уже никто бы не смог найти, потому что я сидела на чердаке старого дома, расположенного в противоположном направлении тому, куда я убежала. Свалившись в изнеможении на пыльный пол чердака, задыхаясь от стремительного бега по пересеченной местности, я стала успокаивать рвущееся наружу сердце. Во рту все пересохло, члены мои дрожали, но в голове прыгала от радости мысль о долгожданной свободе.

Немного успокоившись, я поднялась, отряхнулась и подошла к чердачному окошку с выбитыми стеклами в торце двускатной крыши. Оно как раз выходило на то место, где я так замечательно рассталась с двумя «кавалерами». Внизу, метрах в ста от дома, на другой стороне улицы, я увидела своего врага Крильмана. Его как раз заталкивали в милицейский «газик», закованного в наручники. В его «Волге» копались двое ментов, а лейтенант стоял рядом и показывал незнакомому майору пистолет с длинным глушителем. Тут я догадалась, почему Крильман не хотел признавать меня – он боялся, что в машине обнаружат пистолет. Теперь все зависело от того, что он расскажет обо мне ментам. Мы с ним были примерно в одинаковом положении – обоим не хотелось иметь дело с милицией, к тому же у него, очевидно, не один скелет спрятан дома в шкафу, не говоря уже о трупе Горбатого. Так что от пистолета он как-нибудь отвертится, а про остальное будет молчать. По крайней мере я на это надеялась. Пусть только попробует меня заложить, я тут же расскажу про труп, про то, как меня засунули в холодильник в морге и хотели закопать живьем. Менты обязательно найдут в ящике отпечатки моих пальцев и все поймут. Хотя насчет того, что поймут, большой уверенности у меня не было. Но у меня в запасе еще оставались два физика, которые под нажимом подтвердят, что украли труп Горбатого по приказу Крильмана. Впрочем, что тут гадать, если за нападение меня все равно посадят? Но пусть сначала докажут, просто так я не дамся. Пущусь в бега по всей стране, стану бомжом, Валентину на помощь позову, в конце концов… И еще мне не давала покоя мысль: что же такое страшное творит Крильман у себя дома с трупом, если так боится, что об этом узнает милиция? Меня уже даже не столько Горбатый интересовал, сколько сама эта тайна. Жалко, что адреса доктора так и не удалось узнать…

Менты уехали вместе с Крильманом и его «Волгой», и я пошла вниз. По дороге вдруг вспомнила о студенте, и недоброе предчувствие заставило сжаться мое многострадальное сердце. Мне почему-то представилась жуткая картина: Родион лежит в луже крови на полу своего кабинета, голова его прострелена в трех местах, очки разбиты, а студент стоит над ним с дымящимся пистолетом и злорадно ухмыляется. Ужас охватил меня, и, проклиная свою забывчивость, я бросилась со всех ног к офису, затерянному в джунглях старых московских построек. Слава тебе Господи, что босс арендовал именно трансформаторную будку, а не мавзолей, который легко найти, думала я на бегу, шлепая босыми ногами по асфальту. Действительно, только идиоту могла прийти в голову такая нелепая мысль, а не владельцу сыскного агентства. Может, в голове Родиона и вправду что-то есть?

До будки оставалось пробежать только два дома. Вбежав между ними, я нос к носу столкнулась со студентом, который шел мне навстречу с растерянной физиономией. Налетев на него со всего разбега, не сразу узнав, я сшибла его на землю и уже хотела извиниться и бежать дальше, как до меня дошло, кто лежит передо мной и громко поливает меня грязными ругательствами. Сумка его, в которой наверняка лежал пистолет, отлетела в сторону.

– Стой, сука! – наконец крикнул он, барахтаясь на асфальте и пытаясь подняться.

– Ба, какая встреча! – радостно завопила я и влепила ему босой ногой по носу, чтобы он не смог подняться. – А я тебя как раз ищу!

– За что, тварь?! – Он зажал разбитый нос руками.

– А ты не в курсе? – яростно прохрипела я и ударила еще раз, уже в подбородок.

Голова его откинулась назад, и он тяжело упал спиной на тротуар, размазывая кровь по лицу.

– За что ты его так? – услышала я за спиной чей-то голос и обернулась.

На тротуаре стояли две старушки и с нескрываемым любопытством смотрели на меня.

– Да вот, изнасиловать меня хотел, сволочь! – пояснила я, виновато пожав плечами.

– Ах, подлец, так ему и надо! Добавь еще пару раз, чтобы знал, как к нам приставать, – посоветовала одна бабуля.

– Ты ему меж ног, меж ног целься, – поддержала вторая. – Тогда он уже не сможет шалить, охальник.

Они опасливо обошли беднягу сторонкой и удалились, что-то живо обсуждая между собой. Подняв с земли сумку, я раскрыла ее и увидела одиноко лежащий на дне пистолет с большим глушителем. Это был явно не советский пистолет, а какого-то чуждого русской душе, иностранного производства. Оглянувшись по сторонам и никого не увидев, я поднесла дуло к носу и понюхала. Из этой пушки явно только что никто не стрелял. Значит, этому придурку или так и не удалось раскрыть тайну местонахождения нашего офиса, или босса просто не оказалось на месте. Я больше склонялась к первому. В боковом кармане сумки я обнаружила запасные обоймы, какие-то ключи и наручники. Повесив сумку на плечо и пригрозив пристрелить, если заерепенится, я нацепила браслеты на студента и пинками погнала его к трансформаторной будке, не обращая внимания на слышавшиеся из его рта тихие угрозы.

Увидев злосчастную будку с табличкой, он аж позеленел от злости и процедил:

– Ну, придурки!

– Что, послушал своего шефа? – усмехнулась я, нажимая на звонок. – Надо было тебе настоять на своем.

– А ты откуда знаешь? – глаза его полезли на испачканный кровью лоб.

– Так я же с вами вместе в машине ехала, забыл?

– Он чуть не задохнулся от возмущения, заморгав глазками и захлопав губами.

– Так что вы сами придурки! – отомстила я, засмеявшись.

В будке явно никого не было. Видеофон, который я не заметила в первый раз, тупо молчал, уставившись на меня пуленепробиваемым «глазком». Достав из кармана юбки ключи, которые у меня почему-то не отобрали в морге вместе с сумочкой, я открыла дверь и за шкирку втащила упирающегося дылду внутрь. Теперь я была в безопасности, пожалуй, впервые за последние несколько часов.

Усадив пленника на стул в кабинете шефа, я принесла мокрое полотенце и вытерла с его лица кровь, от вида которой меня всегда тошнило. Он молча принял мое ухаживание, смирившись с судьбой, и даже не поблагодарил, невежа. Потом пошла на кухню, нашла в холодильнике кусок вареной колбасы, достала из хлебницы батон, вернулась в кабинет, села напротив студента за стол и начала есть, не обращая на него никакого внимания. Мысли мои были заняты подсчетом количества лет, которые мне, может быть, придется провести в тюрьме за содеянное в морге преступление.

Дойдя до «вышки», я прекратила это неблагодарное занятие и переключилась на босса. Где его носит весь день? Почему он не в офисе? Кто, в конце концов, должен заниматься расследованием – секретарша или крутой детектив, каким он себя считает? Глянув на стоявший на столе будильник, я подумала, что, может, он уже пошел домой, так как было уже почти семь часов и рабочий день окончился, но туг вспомнила, что его дом здесь и он принимает круглосуточно. Тогда где же его черти носят? До утра осталось не так много времени, чтобы прохлаждать свои мозги. Ну и начальничек мне попался!

Прошло полчаса, Родион так и не появился. Я стала нервничать. Студент бросал на меня злобные взгляды, и я уже не могла не обращать на них внимание, потому что смотреть в комнатке было больше не на кого.

– Ну что ты сидишь, ворона? – ухмыльнулся ублюдок. – Своего лопоухого придурка ждешь?

Я вопросительно посмотрела на него и ничего не ответила.

– Вам все равно труба, – продолжал он. – Вы даже не представляете, с кем связались! Думаете, что Крильман вас в покое оставит? Не-ет, говнюки, он вас в порошок сотрет вместе с этой будкой! На него полгорода работает. Он, между прочим, авторитетов лечит, частный доктор, так сказать. Ему стоит только шепнуть, и от вас мокрого места не останется…

– Вот слушаю я тебя и думаю, – задушевно перебила я, глядя на него, – неужели ты вправду будущий журналист?

Он гордо посмотрел на меня и сказал: – Плевать я хотел на эту журналистку с Пизанской башни! Я в морге столько зарабатываю, что могу себе «Нью-Йорк тайме» купить со всеми потрохами!

– Значит, учеба только для прикрытия?

– А ты как думала?

– Жалко мне тебя, вроде симпатичный парень, умный, а теперь сядешь в тюрьму вместе с Крильманом своим и будешь творить в тюремной стенгазете.

– Ха-ха-ха! Не пори ерунды, я никогда не сяду, а уж Крильман тем более!

– Ты так думаешь? Ах да, тебе ведь еще неизвестно, что его только что забрали менты, а в машине у него обнаружили пистолет с глушителем.

Лицо его сразу изменилось, он явно испугался. Потом взял себя в руки и, ухмыльнувшись, проговорил:

– Даже если это и так, чему я не верю, то он от них в два счета отмажется и, можешь не сомневаться, скоро будет здесь.

– Я тебе вот что предлагаю, парнишка, ты мне скажи, зачем ему труп Горбатого понадобился и где он его спрятал, а я тебя за это отпущу на все четыре стороны. Поверь, ты не в моем вкусе и у меня нет желания проводить с тобой ночь в этой халабуде. Я еще добрая, а если сейчас придет мой босс, он тебя точно по стенке размажет и будет мучить, пока все не узнает. Он очень крутой. Студент скривился:

– Этот хлюпик? Да он мне до пупка не достанет! Я его плевком пришибу! Нашла крутого орла, тоже мне, ха-ха!

– Ты не забывай, что я ему помогать буду.

– Ты видел, что я с твоим дружком и дедом сотворила? – Он округлил глаза:

– Так ты сама их изувечила? Не верю!

– Могу и на тебе продемонстрировать, если прямо сейчас все не расскажешь.

Сомнения в его глазах поубавилось, и он пробормотал:

– Вот этого не надо. Пользуешься тем, что я связанный…

Тут мне в голову пришла блестящая мысль, и я тут же поделилась ею с ним:

– Давай так: я снимаю с тебя наручники, и мы деремся один на один прямо здесь. Если я проиграю, ты спокойно свалишь, а если нет – расскажешь мне все. Как тебе такой вариант?

Глянув на меня как на сумасшедшую, он тут же согласился:

– А не обманешь? Я ведь, пока все мозги из тебя не вышибу, не успокоюсь. А я их обязательно вышибу, можешь не сомневаться, у тебя никаких шансов нет. Ты ничего такого не задумала?

– Нет, не бойся, пупсик, не обману, я честная девушка. Дай слово, что перед тем, как испустишь дух, успеешь мне все рассказать, а то меня время поджимает.

– Ладно, даю слово. Снимай наручники быстрее, у меня руки на тебя чешутся, – повеселел он.

Я встала из-за стола, вынесла из комнаты сумку с пистолетом, заперла все двери из кабинета, а ключи забросила за шкаф, чтобы нельзя было быстро достать. Я совершенно не соображала, что делаю. Наверное, легкая победа в морге вскружила мне голову, и я решила, что мне все теперь нипочем, хотя студент был выше меня сантиметров на двадцать и явно сильнее. К тому же он наверняка занимался какой-нибудь восточной борьбой, как все подонки в наше время. Но я не могла заставить себя пытать беззащитного человека, чтобы заработать на этом деньги. Моя порядочность порой удивляла даже меня, граничила с безумием, о чем не раз говорила Валентина, которая давно бы на моем месте вытянула из этого бедняги все, что нужно, измутузив его до полусмерти. Если бы я хоть знала, где сейчас мой начальник и когда он придет, то дождалась бы его. Но времени не было, а еще неизвестно, что меня будет ждать там, где находится труп, которому завтра нужно оказаться во фраке, лежащим в гробу. Забросив все стулья за стол, чтобы не мешались под ногами, я поставила студента лицом к стене и расстегнула ключиком, найденным в сумке, наручники. Он аж дрожал от нетерпения и рыл копытом землю. И как только почувствовал свободу, тут же в развороте попытался ударить меня локтем, но меня уже там не было. Злорадно оскалив зубы, он встал в стойку и пошел на меня. Батеньки родные, мне стало страшно! Я и не думала, что у него кунгфу, причем, судя по стойке, все это дерьмо тянуло на черный пояс. А у меня официально был только коричневый. Лязгнув зубами он ринулся в бой, нанося удары руками и ногами по моему нежному телу, которое наверняка рассыпалось бы на мелкие части, если бы я не запрыгнула на стол и не начала его хлестать открытой ступней по щекам, что могла делать со скоростью семь ударов в секунду. Пригнувшись, он отскочил и удивленно уставился на меня.

– Ну, мальчик, покажи, на что ты способен, – прошипела я.

– Думаешь, самая умная? Научилась ногами махать и считаешь, что тебе все нипочем?

Дура! Все равно ведь прикончу, селедка долбаная!

– Индюк паршивый!

– Уродина кривоногая!

А вот это было уже слишком. Это он зря сказал. Ноги у меня вовсе не кривые, а очень даже ровные и красивые. Я рассвирепела и с визгом взвила в воздух. Увидев, что он бросился в сторону, я сразу полетела туда и попала точно в цель – пяткой в живот. Он скорчился от боли и, падая, схватил мою ногу. Я оказалась в позе сверху. Ему было очень трудно дышать от удара в солнечное сплетение. Он стал бить кулаками по моему божественному телу, а я, оседлав его, с силой вогнала кулак ему в глотку. Он захрипел. Я, схватив его здоровенную ладонь, с наслаждением заломила ему средний палец. Он мелко засучил ногами и, если бы мог нормально дышать, взвыл бы от боли. Все, он был мой. Придавив для порядка ему шею коленом, не отпуская пальца, я начала задавать вопросы, которые меня больше всего в тот момент интересовали:

– Ну как, теперь ты не считаешь, что ноги у меня кривые?

Он помотал головой и издал лишь хриплый звук.

– Что, разговаривать разучился? – Я ослабила колено, и он просипел:

– Пусти, скотина! Палец сломаешь!!!

– Сломаю, если не выложишь все о Крильмане. Начинай, я слушаю.

– Отпусти, я и так все расскажу! – взмолился он, задыхаясь.

– Смотри у меня, пупсик, я больше жалеть не буду. Малейшее движение, и ты – калека.

Я осторожно отпустила его и отошла в сторонку полюбоваться творением своих рук и ног. Оно мне понравилось. Пока не встало с пола и вдруг снова не бросилось на меня как буйвол на красную тряпку. Я отскочила за стол и крикнула:

– Ты же обещал!

– Убью, сука!!! – проревел буйвол и попер на меня, отбрасывая тяжелый стол в сторону, так, что тот перевернулся и все содержимое ящиков вывалилось на пол, разлетевшись по всей комнате. Он не обратил на это внимание, а я увидела пистолет Родиона, который упал из открывшегося ящика почти к моим ногам. Это было как раз то, что нужно, чтобы угомонить этого придурка, которого мне не хотелось калечить. С трудом отбиваясь от жестких ударов студента, который, видимо, решил переломать мне все кости своими пудовыми кулаками, я неожиданно упала на пол и сделала подсечку. Потеряв равновесие, он закачался, и мне пришлось пнуть его в пах, чтобы он упал. Только тогда я схватила пистолет и направила на него, вскочив на ноги.

– Все, говнюк, мое терпение кончилось! – задыхаясь, проговорила я. – Говори, или всажу пулю в твое подлое сердце!

Тяжело вставал студент, без всякого желания, сразу было видно, что из него получился бы хороший партизан. В плену у фашистов он бы долго сопротивлялся, перед тем как выдать место расположения своего отряда. Но все равно бы выдал, и его бы повесили. У всех подлецов судьба одинаковая. Подняв с пола стул, он уселся на него, испуганно поглядывая на пистолет, и вяло проговорил:

– Твоя взяла. Ты у кого занималась?

– Не у тебя. А ты у кого?

 – У Чака Норриса, в филиале.

– Слабак твой Чак, а ты – дурак, – перешла я на стихи. – Но вернемся к нашим баранам. Говори мне все, иначе пристрелю за вооруженное ограбление секретарши на рабочем месте.

– Так ты секретарша?! – глаза его полезли на лоб. – Каков же тогда твой босс?

– Лучше не спрашивай. Ну, я слушаю. – Я взмахнула пистолетом и передернула затвор.

Он вздрогнул, опустил глаза и сказал:

– Меня все равно убьют, если скажу, так что стреляй уж сразу, – он усмехнулся. – Надо же, из-за какой-то бабы погорел…

Я поняла, что он ничего не скажет, и загрустила. Что за жизнь такая пошла невезучая? Уж, казалось бы, все сделала, что могла, ан нет, все равно в тупик уперлась. Ну не противно ли это? Разве это справедливо? Мне захотелось расплакаться, комок подступил к горлу, и слезы выступили на глазах. Хорошо, что студент в этот момент на меня не смотрел – вот бы удивился. Мне было стыдно, и я ничего не могла с собой поделать. Все же я была женщиной, а не тупоголовым бандитом. Как он этого не понимает?! Да одного взгляда на меня было достаточно, чтобы раскусить мою чувствительную и ранимую натуру! Эх, мужики, ничего-то вы в женщинах не смыслите…

– Встань к стене! – всхлипнула я.

Он удивленно поднял глаза и почему-то еще больше испугался, наверное, решив, что я заранее оплакиваю его смерть.

– Живо! И лицом к стене!

Покорно поднявшись, он подошел к стенке и уперся в нее носом. Плечи его подрагивали.

– Прощай, пупсик, – сказала я и с силой ударила рукояткой пистолета… по шкафу. Раздался страшный грохот, и студент, чье имя я так и не удосужилась спросить, вздрогнул и стал медленно оседать на пол. Его брюки стали быстро темнеть – несчастный описался от страха и потерял сознание. Свалившись мешком, он стукнулся головой о бетонный пол и пришел в себя. Взгляд его сразу уперся в дуло пистолета, приставленного к лицу.

– Вот мы и снова встретились, пупсик, – улыбнулась я. – Как видишь, я тебя и на том свете достала. Ну, скажешь мне адрес или нет?

Он слабо застонал, закрыл глаза и прошептал:

– Бешеная баба… Дай умереть спокойно.

– Фиг тебе! Скажи адрес и подыхай себе на здоровье, – не отставала я.

Открыв один глаз, уже почти безумный, он таки назвал адрес.

Очень сожалею, что пришлось с ним так поступить, но я ударила его по голове пистолетом. Потом надела наручники и оттащила отяжелевшее тело в спальню Родиона. Там уложила на диван, принесла скотч и обмотала студента всего с ног до головы, как они меня в морге. Затем привязала его к дивану толстой веревкой, найденной в кладовке, чтобы не свалился, когда очнется. Родион так и не появился. Пересчитав деньги, лежавшие в паспорте, я снова сунула их в карман, положила паспорт в сейф, взяла сумку студента с пистолетом, закрыла разгромленную будку, в которой некогда было убираться, и, босая, поехала за покойником.