Текст книги "Требуется секретарша"

Автор книги: Наталья Корнилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

– А где Леня?

– Он там кого-то встретил у могилки, – сказала я, подходя к нему вплотную. – По-моему, самого Ванилина.

– Что?! – Он напрягся, отступил на шаг и выставил руку. – Что ты несешь? Где он?

Откуда я знаю? – пожала я плечами. – Говорю же, встретил кого-то и треплется, а мне сказал, чтобы я шла к машине.

Игорек был гораздо крепче своего друга и намного подозрительнее. Белая рубашка лопалась на его мощном торсе, и в каждом движении чувствовалась скрытая сила и отработанная реакция. С ним у меня не было шансов справиться в открытой борьбе. Он бы прикончил меня одним ударом, если бы, не дай Бог, попал. Мне нужны были неожиданность и расслабленность противника, иначе я рисковала обломать ногти или отбить руки об этот монолит, который уже надвигался на меня, не поверив, как видно, ни одному моему слову. Мотнув бычьей головой, парень выбросил вперед руку, рассчитывая схватить меня, слабую и беззащитную девушку, за плечо. Я отскочила и оскалила зубки, бросив сумочку, чтобы не мешала, на землю. Теперь мне предстояло отключить его раньше, чем он хоть раз сумеет достать меня своими громадными кулачищами. Он уже понял, что что-то случилось, был готов к бою, и возможность напасть первой улетучилась. Слишком быстро, на свою беду, соображал этот крутой боевик. Мне не хотелось его калечить. Если бы он просто встал передо мной, как Леонид, я бы ласково отключила его и он бы потом и не вспомнил, как все случилось. Жаль, конечно, но что поделаешь, главное, чтобы меня саму не покалечили.

– Ты что, стерва? – он попер на меня. – Что задумала?

– Ничего, стервец, – простодушно ответила я, следя за его движениями.

Неожиданно резво он прыгнул, словно тигр, рассчитывая накрыть меня своим телом. Я опять легко отскочила. Развернувшись, Игорь окинул меня презрительным взглядом и процедил:

– Я ж тебя убью, дура! Чего ты дергаешься?

– Не верю я тебе, обманешь ведь, не убьешь, – покачала я головой. – Не сможешь.

Видимо, он действительно думал, что перед ним легкая добыча, которая только прыгать и умеет, как кузнечик, поэтому решил просто меня догнать. И припустил за мной по проселочной дороге молча, как годовалый бычок. Я же, легкая, как лань, неслась впереди, пока мне все это не надоело. Развернувшись, я побежала на него. От неожиданности он выставил перед собой руки, раскрыв для меня все свое сильное тело, и я не преминула этим воспользоваться, – метнувшись в сторону, долбанула его ногой в живот, а потом, с разворота, пяткой по затылку. Он не знал, что в пятке туфли у меня свинчатка, и, наверное, подумал, что на него упал с неба «БМВ». Тяжело, так, что содрогнулись и зазвенели железные оградки на кладбище, он рухнул на дорогу и зарылся носом в песок. Усевшись на него, я немного отдышалась, потом достала из сумочки скотч, связала его, заклеила рот и оттащила тяжеленную тушу в пшеницу. Затем то же самое проделала с Леонидом, который все еще не пришел в себя. Только его не хотелось далеко тащить, поэтому я замаскировала его между оградками могил так, чтобы с дороги не было видно. После этого, довольная и счастливая, села в машину и поехала искать таинственную вдову в незнамо какую деревню.

3

Деревня вынырнула из-за леса. Небольшие опрятные домики теснились на косогоре, прячась под разлапистыми деревьями от солнца. Разноцветные крыши напоминали самотканое лоскутное одеяло. Единственная проселочная дорога, ведущая к ней от кладбища, скрывалась в переплетье узеньких улочек между невысокими крашеными заборами, и мне даже показалось, что на машине там проехать нельзя. Однако, когда я подъехала поближе, дома словно расступились, приглашая в гости, и я свободно покатила по песчаному Бродвею. Куры и прочая живность нагло таращились на меня, не думая убегать с дороги, поэтому, не желая вступать в конфликт с местным населением, уже высунувшим свои носы из окон и калиток, я остановилась у ближайшей лавочки, на которой аккуратненькая бабуся щелкала семечки. Выйдя из машины, я спросила:

– День добрый, не подскажете, где проживает гражданка Ванилина?

– Добрый, добрый, – прошамкала она, рассматривая меня подслеповатыми глазами. – А на кой она тебе сдалась?

– А вот сдалась.

– А я енту машину уже видела, – она уставилась на «БМВ». – Ты из издательства, что ль?

– Вы прямо Пинкертон, бабушка! – рассмеялась я. – Нет, не из издательства, просто машины, наверное, похожи.

– Как же, и номер похож?

– Так вы и номер запомнили? – я замерла в восхищении. – Вы же не видите, по-моему!

– Не я, а оно, – она провела рукой по груди. – Чует мое сердце, что не к добру ты, девонька, сюда заявилась. Хотя сама ты вроде девка путевая, добрая. Только чужой силы в тебе много. Ты не давай ей себя перебороть, держи ее на поводке.

– Да вы прямо колдунья!

– Я и есть колдунья, – невозмутимо прошамкала она. – Хошь, сглазию?

– В другой раз. Так где Ванилины живут?

– На том конце, крайняя хата с желтым забором, там у них еще петух с порватым гребнем на нем завсегда сидит, увидишь. Только к ней не пущают никого, охрана из Москвы, ядрена коромысло! – лихо выругалась она и хитро прищурилась. – Так что ты машину-то лучше здеся оставь, я покараулю.

Подивившись такой сообразительности немощной старушки, я взяла из салона сумочку и пошла по дороге через всю деревню. Перевалив через бугор, сразу же увидела желтый забор на отшибе. На нем чернел петух. Около калитки, на лавочке, сидели два парня и лузгали семечки. Они заметили меня издалека, один поднялся, приложил руку ко лбу и начал меня разглядывать. Это наверняка были охранники, хотя и одеты были по-простому, в спортивные штаны и майки. Видимо, жили они тоже здесь, не отходя от вдовы ни на шаг ни днем, ни ночью, и, естественно, знали местных жителей наперечет.

Приблизившись к ним, я вежливо кивнула и направилась к калитке, словно к себе домой.

– Эй, ты куда это, подруга? – послышалось за спиной. – А ну стой, родная!

Я отпустила ручку и повернулась.

– В чем дело? – сказала нагло. – Мне что, к бабушке уже нельзя прийти?

Два бугая переглянулись и подошли ко мне вплотную.

– Ты кто такая?

– Внучка, а вы кто такие?

– Мы твою бабку охраняем. А почему нам ничего не известно про внучку? – спросил один другого.

– А потому что нет у нее никаких внучек! – ухмыльнулся другой.

– Спорим, есть! – Я подбоченилась.

– На что? – поинтересовался машинально первый, но потом сразу одумался и сказал: – Ты мне голову не морочь, говори, кто такая, или проваливай отсюда!

– Это ты мне?! – я ткнула себя пальцем в грудь. – Мне, внучке знаменитого писателя?! Да знаешь ли ты, что…

– Заткнись! – оборвал он меня и оттолкнул от калитки. – Ну-ка, Вулдырь, проверь ее сумочку.

– Как же, так я вам и позволила! – Я прижала сумочку к груди и завопила: – Помогите, насилуют!!!

– Закрой рот, дура! – Вулдырь зажал мне рот рукой и испуганно оглянулся. – Слушай, братан, она сумасшедшая или нет?

– Сумасшедшая, – тут же подтвердил тот. – Отпусти ее, кажется, хозяйка топает.

Меня отпустили, калитка открылась, и из нее вышла та самая женщина, которую я уже видела по телевизору. Посмотрев на парней и на меня, она недовольно спросила:

– Кто тут орет?

– Бабушка, здравствуйте! – радостно заверещала я, бросаясь к ней, но меня удержали крепкие руки охранников.

– Стоять, подруга! – рявкнул один, схватив меня за шиворот и показывая во всей красе вдове. – Вот, говорит, что она ваша внучка. Это правда?

Та долго и пристально смотрела мне в глаза. Мне казалось, что она меня вообще не видит. Ни один нерв не дрогнул на ее закаленном солнцем и ветрами лице, она даже ни разу не моргнула. Потом что-то неуловимо изменилось, глаза оттаяли, сухие тонкие губы дернулись в скупой улыбке, и она сказала:

– Пусть войдет. Больше никого не пускайте, даже если скажут, что это я сама.

– Будет сделано, теть Кать, – с готовностью вытянулся Вулдырь.

Меня отпустили, и я прошла, бросив на парней убийственный взгляд, во двор, закрыв за собой калитку. Около дома, под навесом из вьюна, стоял стол на покрытом асфальтом дворике. Справа теснились какие-то постройки, из-за дома был виден кусочек огорода. Вдова села за стол, взяла кружку, налила из самовара кипятку, заварила и протянула мне.

– Садись, внученька, чайку попей, – и улыбнулась холодно.

Присев на стул, я взяла чашку, придвинула к себе розетку с малиновым вареньем, ухватила пирожок с большой тарелки посередине стола, проверила, нет ли больше чего-нибудь вкусненького, и стала уплетать пирожок с капустой, прихлебывая чай из чашки. Вдова безмолвно смотрела на меня, и в течение десяти минут на дворе раздавались только мое чавканье и ворчанье петуха на заборе, который теперь развернулся в нашу сторону и, склонив набок голову с остатками гребня, с любопытством рассматривал меня. Утолив голод и жажду, я вытащила сигарету и закурила, не глядя на «бабушку».

– Спасибо не будешь говорить? – услышала я ее сухой голос.

– Спасибо, – буркнула я. – Вы уж извините, что я там обманула.

– Чего тебе надо?

К этому времени мне уже стало ясно, что вдова отнюдь не нуждается в чьей-либо помощи, она прекрасно себя чувствует и пленницей ее не назовешь. Дом и подворье были ухоженными, хотя на те деньги, что ей, видимо, достались, она вполне могла позволить себе иметь золотую посуду, платиновый самовар, кормить своего петуха жемчугом, а свиней, чье хрюканье слышалось из сарая, бисером, а не отрубями и помоями. Похоже, она ни в чем не нуждалась и чувствовала себя вполне уютно под охраной. Зря я затеяла это предприятие. Надо бы уносить ноги, пока тех двоих кто-нибудь не обнаружил и они не примчались сюда и не оторвали мою дурную голову.

– Чего мне надо? – переспросила я. – Честно говоря, сама не знаю. Думала, вам помощь нужна.

– С чего ты взяла?

– Так в Москве говорят, что вас тут заперли и даже в лес за грибами не пускают.

– Болтают, поди, – она усмехнулась. – А ты что же, решила меня вызволить? Не слабо?

– Так ведь не понадобилось, – с сожалением вздохнула я. – А правда, говорят, что у вас сестра очень больна?

– А тебе что?

– Я колдунья, лечить могу. Хотите, попробую?

– Бесполезно, тут уже всякие пробовали, даже из-за границы приезжали. Ладно, девонька, наелась и валяй. Больше так не шути, насчет внучки-то, – она болезненно сморщилась.

– Простите, не знала, – виновато скривилась я, вспомнив, что у нее не только внуков, но даже и детей нет.

Тут из дома послышался громкий и требовательный крик:

– Катя, в туалет!

Если бы я не знала, что это ее сестра, то подумала бы, что кричит простывший ребенок. Я обернулась и увидела на веранде бледное лицо, обрамленное длинными седыми волосами, спадающими нечесаными прядями на худые плечи изможденной женщины, сидящей в инвалидной коляске. Ее бледно-голубые глаза не мигая смотрели на меня, костлявые руки сжимали истертые подлокотники кресла, ноги были укрыты теплым шерстяным пледом, из-под которого выглядывали домашние тапочки. В первый момент я даже испугалась, словно смерть дохнула на меня из этой старой женщины, разбитой болезнью. Я приподнялась и пробормотала:

– Здрасьте.

– Катя, кто это? – требовательно спросила она и показала на меня крючковатым пальцем, как у Бабы Яги.

Это из города, Люба, – испуганно пояснила та. – Не обращай внимания, она уже уходит.

Мне была непонятна причина столь разительной и странной перемены в Екатерине Матвеевне, до этого такой грозной к неприступной. Теперь она виновато улыбалась и нервно перебирала руками конец накинутого на шею цветастого платка.

– Зачем ты ее впустила? – продребезжала сестра, подкатываясь к крыльцу, к которому был приделан деревянный пологий спуск для коляски.

– Скучно стало, поговорить захотелось, – пробормотала вдова. – Прости…

– Значит, меня тебе уже недостаточно! – язвительно констатировала Люба-паралитик. – Со мной ты разговаривать уже не хочешь! Тогда возьми топор и убей меня! Ну, что же ты ждешь?! – взвизгнула она, и на ее глазах выступили гневные слезы. – Девчонка, иди принеси из сарая топор и помоги ей меня прикончить!

Мне стало не по себе от этих диких семейных разборок, стало жалко несчастную вдову, которая, видимо, уже очень давно терпит эти несправедливые нападки больной сестренки. У меня даже возникло желание пойти и таки принести топорик и даже самой тюкнуть по голове зловредную старуху, освободив мир от лишней желчи. Но я сдержалась и лишь виновато пролепетала:

– Простите, но я не знаю, где он лежит…

– Катька, ты слышала? Она не знает! Господи, сколько я еще буду терпеть это издевательство над собой?! Ей, видите ли, поговорить захотелось! Мало того, что я целыми днями сижу в одиночестве перед проклятым телевизором, пока ты ищешь эти вонючие рукописи, так я еще и в туалет не могу сходить, потому что тебе потрепаться захотелось! Гони ее прочь со двора! Тебе разве врач не сказал, что мне нужен покой?

Тут калитка открылась, и у меня захолонуло сердце: неужели те двое очухались? Но это был всего лишь один из охранников, он осторожно спросил:

– У вас все нормально, Екатерина Матвеевна?

– Пошел вон!!! – взвилась калека, чуть не вывалившись из коляски.

Калитка тут же захлопнулась, и я прямо-таки увидела, как у бедного парня с той стороны забора выступила на лбу испарина. Сестра снова набросилась на вдову:

– Что же это такое?! Доколе ты будешь надо мной изгаляться, стерва бессовестная? Немедленно вези меня в сортир, пока я не уделала тебе эту коляску! – Она закатила глаза, и иссушенное злобой лицо ее превратилось в зловещую маску.

– Ты иди уж, – опустив глаза, бросила мне вдова. – Вишь, це до тебя. Иди с Богом.

Я быстренько ретировалась к забору, а за моей спиной тут же послышалось злое ворчанье:

– Ходют тут всякие, вынюхивают, сволочи…

Закрывшись от этого ужаса калиткой, я с трудом перевела дух, прислонившись к ней спиной.

– Ну что, внученька, схлопотала? – сочувственно усмехнулся Вулдырь с лавочки. —

Не хера было приходить. Эта ведьма все время туг орет, спасу нет ни днем, ни ночью.

– Придушить бы ее, – мечтательно вздохнул второй охранник.

– Так кто ж вам мешает? – удивленно сказала я, встав перед ними. – Давно бы сделали.

– Ну-да, тебе легко говорить, – проворчал Вулдырь. – Они нас даже на порог не пускают.

– А где ж вы спите?

– В палатке, она там, за домом, около машины, – пояснил он. – Один дрыхнет, а другой дежурит здесь.

– Вы спятили? По-моему, от этой старухи, наоборот, убегать нужно, а не посягать на нее по ночам!

– Да мы не старуху охраняем, а тетю Катю. Потом это вообще не наше дело: нам приказали – мы охраняем. Так ты правда внучка ихняя?

– А ты так и не понял? – важно ответила я. – Просто уже лет пять не была здесь. Раньше баба Люба не была такой злой. Чего она, интересно, взбесилась?

– Хрен ее знает. Как Екатерина Матвеевна последнюю рукопись нашла, про абреков которая, так и начала орать целыми днями. А то вообще не слышно было, сидела как мышь в доме и даже в сортир не вылезала, словно ее там и не было.

– Ну ладно, мальчишки, я пойду, – я повернулась и пошла обратно в деревню.

– А ты чего туда, трасса же в этой стороне? – крикнул вслед Вулдырь.

– Я к подружке заскочу! – весело ответила я и помахала им ручкой. – Не скучайте!

– А то заруливайте с подружкой к нам в палатку вечером! – запоздало спохватился его дружок, увидев наконец во мне женщину, а не угрозу для охраняемого объекта. – У нас и вмазать есть!

Не оборачиваясь, я подняла руку и выставила средний палец. Парни недовольно смолкли. Бабулька все так же сидела на лавочке и караулила, как и обещала, машину. При этом она громко храпела и клевала носом, видать, разморило ее на предзакатном солнышке. Стараясь не шуметь, я открыла дверцу, села за руль, развернулась и поехала в сторону кладбища. Но, едва деревня скрылась из вида, свернула на чуть видневшуюся в высокой траве старую колею, ведущую вокруг деревни к лесу, и поехала по ней. Мне нужно было незаметно пробраться до дальнего конца деревни и спрятаться в лесу, который начинался, как я заметила, метрах в ста от дома вдовы. Поколесив по полям и посадкам, я наконец добралась до березовой рощи, которую искала, и загнала машину в заросли малины. Теперь ее мог найти только медведь, если захочет полакомиться ягодой в этом малиннике. Добравшись до опушки, я выглянула из-за дерева. Вся деревня была как на ладони, а изба Ванилиных вместе с огородом и палаткой в нем находились прямо передо мной и просматривались почти насквозь, что мне и было нужно. Прикинув кое-что, я пошла обратно. До вечера можно было поспать. Но тут какой-то шум привлек мое внимание – и я обернулась. К дому посередине улицы бежали мои приятели – Игорь и Леонид. Опустившись в траву, я подползла поближе и стала с удовольствием наблюдать. Это был бесплатный концерт, а делать мне до ночи все равно было нечего. Правда, место явно не в партере, но зато все видно, и хоть слабо, но слышно.

Конечно, я могла еще там, на кладбище, сделать так, чтобы эти парни уже никогда не смогли бы мне помешать. Да и никому другому тоже. Но они не были бандитами, а только добросовестно выполняли свою работу во вполне официальной фирме. Поэтому я не имела права даже калечить их, что теперь дало мне возможность посмотреть, как они смешно размахивают руками и что-то кричат издалека своим вскочившим с лавочки коллегам. Ни меня, ни машину они увидеть не могли, поэтому я ничуть не беспокоилась. Даже оружие у них не отобрала, когда связывала. Я была вне досягаемости. По крайней мере сейчас. Вот они подбежали, злые и раскрасневшиеся, и я услышала:

– Сука, кранты, от нас одна телка сбежала! – взволнованно начал объяснять Леонид, держась за то место на груди, куда я его ударила.

– Какая еще телка? – удивленно протянул Вулдырь. – И что вы вообще здесь делаете?

– Не поверишь, бляха муха! – Леонид сел на лавочку, тяжело дыша, и ткнул пальцем в Игоря, стоявшего враскоряку перед ним. – Вот его ты знаешь, да?

– Знаю, конечно, а что?

– Помнишь, сколько раз он тебе морду бил? – не унимался Леонид.

– Естественно, у него черный пояс, а у меня зеленый! – заорал Вулдырь. – И потом, он здоровее меня…

– Тогда сейчас будете балдеть, чуваки! Только что его какая-то плюгавая бабенка отметелила за милую душу, как щенка, потом связала и в пшенице закопала, ха-ха! – истерично засмеялся Леонид.

– Что ты ржешь, идиот! – рявкнул Игорек. – Тебя самого меж могилами засунули, забыл?! Скажи спасибо, что хоть добрые люди заметили, а то бы еще валялись там, как два бревна…

Вулдырь с товарищем стояли, открыв рты, и ничего ровным счетом не понимали.

– Да что произошло, черт возьми?! – взвизгнул напарник Вулдыря. – Объясните толком, чуваки!

– Иди пригони сюда вашу тачку, а я ему пока все выложу, – приказал Леонид, и тот, пожав плечами, побежал на огород, где под брезентовым тентом у плетня стояла их тачка.

– Короче так, Вулдырь, – начал быстро рассказывать Леонид. – Объявилась в столице какая-то внучка Ванилина и напросилась у Дмитрича к нему на могилку сгонять, якобы цветочки возложить деду-покойнику. Тот, дубина, растаял и согласился. Бабенка, между прочим, классная…

– Так она уже здесь была! – воскликнул изумленно Вулдырь. – Совсем недавно ушла! Поговорила с бабкой и ушла в ту сторону, сказала, к подружке зайдет!

– Что?! – Игорь схватил его за грудки. – И вы ее не сцапали?! Козлы!

Ты не кипятись, Игрун, – тот оторвал от себя его руки. – Откуда мы знали? Катерина ее приняла, трепалась с ней во дворе, как с внучкой…

– Так она что, действительно внучка? – опешил Леонид. – Во дает, баба! Я уж подумал, что она шпионка какая. На хрен она тогда нас вырубила?

– Не пойму, она что, вас двоих замочила одна?! – вылупился на них Вулдырь и вдруг, схватившись за живот, зычно расхохотался. – Ну вы даете, мужики* ха-ха! Ее же одним пальцем уложить можно, ха-ха!

– Заткнись, придурок! – процедил Игорь и врезал ему в плечо. – Сейчас сам будешь за ней гоняться. Она нашу тачку угнала!

Леонид, который все никак не мог понять, зачем я так поступила, наконец до чего-то додумался и сказал:

– Неужели она так хотела с бабкой встретиться, что даже на такой риск пошла? Что-то мне не верится. Уж больно крутая баба, я таких еще не видел. У нее не руки, а ломы какие-то. Может, ее заслал кто?

– Сейчас поймаем и все выясним! – поставил точку Игорь. – Далеко она все равно не уедет, в машине бензина на пять километров осталось, я у вас заправиться хотел.

– В сторону трассы она не проезжала, а другой дороги здесь нет, – сказал Вулдырь. – Она туда пошла и пешком, без тачки. Вы сами-то ее не видели?

; Они переглянулись и пожали плечами.

– По дому не шастала, рукописи не искала?

– Да нет, говорю тебе.

– Чертова баба, убью суку! – прорычал Игорь.

Подъехал их товарищ на вишневой «девятке», двое сели к нему, а Леонид остался караулить вдову. Обдав его клубами пыли, машина помчалась на бугор искать ветра в поле. Спектакль окончился. Мне стало скучно. И я решила еще немного поразвлечься. Доползла по-пластунски в густой траве до огорода, где Леонид уже не мог меня видеть, встала, отряхнулась от колючек и пошла вдоль заборчика к углу. Когда я возникла перед Леонидом, задумчиво сидевшим на лавочке, он сначала не поверил. Потом вскинул голову и хрипло произнес, поднимаясь:

– Ида ты! Откуда?!.

Больше он не смог ничего произнести, только ошарашенно опустился обратно. Я подошла, улыбаясь, к нему и сказала:

– Ты вроде на кладбище должен быть?

– Я… э-э… отойди от греха! – Он выставил руки, нешуточно испугавшись, и стал озираться по сторонам.

– Послушай, Леня, мне ничего не нужно от старушки, я сейчас уезжаю. Машину только что заправила. Так что, когда твои приедут, скажи, чтобы зря не суетились. А Чуйко доложишь, что все прошло нормально, усек?

– Н-нет…

Какой ты непонятливый. Ну вот смотри, на пальцах объясняю… – Я выставила перед ним растопыренные пальцы, он тупо посмотрел на них, и в это мгновение я сжала кулак и долбанула изо всех сил в чугунный лоб амбала. Глаза его сошлись у переносицы, и он обмяк, навалившись на забор. Достав из сумочки скотч, я опять связала его и скрылась, потирая ушибленную о лоб руку. И, спрятавшись в траве, стала поджидать продолжения концерта. Петуха, на заборе уже не было. Леонид в одиночестве сидел, вернее, полулежал на скамейке. Катерина не появлялась, окна были плотно закрыты ставнями, несмотря на дневное время, и это тоже показалось мне странным. Хотя после того, что я видела, от этой сестрицы-самодурки можно было ожидать чего угодно. Мне срочно нужно было попасть в этот дом. Я поняла, где может быть спрятана очередная рукопись! Когда паралитичка распиналась на веранде, я внимательно осмотрела ее инвалидную коляску. В ней, при желании, можно было упрятать всю Ленинскую библиотеку – столько там было всяких подходящих мест. Взять хотя бы сиденье, оно довольно толстое, в него и пять рукописей войдет, и никто не заметит, а она сама не почувствует. А вот я чувствую: там что-то есть! Когда она сказала, что сейчас загадит всю коляску, меня аж подбросило. Может, ее еще ни разу не загаживали, а значит, и не мыли? Наверняка Ванилин зашхерил одну из книг под ее задницей, а лучшего сторожа вряд ли можно найти. К этой больной женщине и подойти страшно, не то что попросить встать, чтобы расковырять ее любимое кресло-каталку. Горло перегрызет, хоть и парализованная! А ночью она спит в постели и можно втихаря проверить содержимое каталки. Я просто изнывала от нетерпения. А Екатерина до самой своей смерти не догадается, что там можно поискать, и в результате человечество останется без очередного шедевра-предсказания. Нет, нельзя допустить такого кощунства…

Наконец появились мои артисты. Взмыленный Игорек выскочил из подъехавшей машины первым, и крик застыл у него в глотке, когда он подбежал и увидел связанного дружка. Двое других тоже вышли и недоуменно уставились на творение моих рук.

– Братишка, ты чего? – наконец обрел дар речи Игорь и начал разматывать Леонида.

– Ни хрена себе… – промолвил Вулдырь. – Это кто ж его так?

– Заткнись, придурок! Помоги лучше! – рявкнул Игорь, и тот тоже стал отдирать скотч.

Тут Леонид пришел в себя от толчков. Глазки его приоткрылись, и он промычал:

– Му-у, уйди от меня… сука… – и махнул тяжелой рукой, отгоняя меня.

– Ленчик, ты че, это ж мы! – Игорь похлопал его по щекам, и тот окончательно пришел в себя.

– Е-мое! – прохрипел он, потирая лоб. – Что это было? – Потом посмотрел на дружков, оглянулся по сторонам и вскинулся. – Где она?!

– Кто?! – заорал ему в лицо озадаченный Игорь. – Очнись, болван! Что здесь случилось?

Тот закрыл лицо руками и громко простонал:

– Проклятье! Она опять меня вырубила! О-о-о!

Сев рядом с ним на лавочку, Игорек достал сигарету и закурил. Вулдырь с товарищем, чье имя мне все никак не удавалось узнать, нервно чесали затылки.

– Короче, так, – заговорил Леонид сипло. – Нужно сматываться, чуваки. Она пришла и сказала, что ничего ей от Катерины не нужно и она уезжает *в Москву. Тачку, говорит, заправила, с бабушкой повидалась и уезжает.

– Слушай, братишка, я что-то не въезжаю, – язвительно проговорил Вулдырь, – ты что, хочешь сказать, что она вот так взяла, приплыла сюда лебедушкой, выложила тебе все, потом вырубила, связала, а ты только смотрел на ее сиськи и ничего не делал?

– Не поверишь, но так оно и было. Почти. Не до сисек было. Она гипнотизерша, екалэмэнэ, я только глаза ее увидел и омертвел, ей-Богу, – понурился Леонид и потрогал лоб. – Глянь, какая шишка! Будто экскаватор наехал!

 – Да кто она такая, бля буду! – не выдержал товарищ. – Обычная телка! Че вы все перессали, не пойму?! Если она здесь была, значит, мы еще успеем ее догнать! Когда она уехала?

– Она не уехала, – поморщился Леонид. – Пешком пришла.

– А где тачка?! – взбеленился Игорек. – Я за тачку отвечаю!

– Че орешь, откуда я знаю?! – вскипел Леонид. – Говорю вам, на своих двоих была!

– Ну хватит с меня! – Игорек вышвырнул сигарету и поднялся. – Давай в машину, и по– гнали на трассу! А ты, Юрок, оставайся. Если что, стреляй сразу, как увидишь. Целься получше, а то можешь не успеть.

– Интересное дело, че я один должен оставаться? – возмутился Юрок. – Вдвоем, что ли, не догоните?

– Ты ж сам говорил, что телка обычная! – прохрипел Леонид, поднимаясь. – Так что не бойся. А мы уж как-нибудь втроем перебьемся.

– Скоты, – процедил Юрок.– Когда хоть вернетесь?

– Почем мы знаем? К вечеру постараемся, – сказал Игорек, садясь за руль. – Если нет, то подежуришь сам. Она уже вряд ли вернется, а больше тут бояться некого…

Тут петух с гиканьем взлетел на забор и с шумом расправил крылья.

– Во, разве что его, ха-ха-ха! – рассмеялся он и, захлопнув дверцу, резко рванул машину с места, оставив обиженного Юрика сторожить петуха и вдову.

«Девятка» промчалась мимо меня и скрылась в клубах пыли за рощей. Юрик сплюнул в сердцах и уселся на лавочку, положив на всякий случай, рядом с собой пистолет Макарова, который вытащил из-под майки. Я развернулась в траве и тихонько уползла в малинник.