Текст книги "Требуется секретарша"

Автор книги: Наталья Корнилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

Двери офиса были открыты настежь. Внутри все было перевернуто. Телевизор в приемной, где, видимо, и происходила главная схватка, валялся, разбитый, на полу, среди бумаг и прочих канцелярских принадлежностей, кресла были сдвинуты, и даже горшки с цветами зачем-то сорвали со стен. Мой компьютер был выпотрошен – из него выдрали с мясом жесткие диски со всей информацией о нашей деятельности и финансовом положении. Кругом царила разруха, и следы побоища не оставляли сомнений в том, что похитителям пришлось несладко и они еще не раз проклянут тот день и час, когда надумали выкрасть Валентину, которой, судя по всему, это совсем не понравилось, и она разбушевалась не на шутку.

– Глянь-ка на это.

Босс поднял с пола какой-то блестящий предмет и показал мне. Это был золотой зуб. У Валентины такого добра не было.

– Ищите, должны быть еще, – уверенно сказала я. – Думаю, что если бы можно было, то туг бы и чьи-нибудь ребра валялись.

Пока мы приводили все в порядок, босс обнаружил еще два зуба, уже простых, передних, и по форме они, слава Богу, тоже не подходили под Валентинины. Молодец подружка! Интересно, сколько их здесь было…

– Теперь, по крайней мере, у нас есть хоть какие-то приметы преступников, – горько пошутил босс немного позже, рассматривая зубы в своем кабинете за столом. – Если увидишь кого со свежевыбитыми зубами, считай, что это наш товарищ.

– Все шутите, босс.

Я сидела в кресле напротив, расстроенная и злая, и пыталась найти хоть какую-нибудь зацепку, но ничего не получалось. Босс безмятежно чистил пистолет, из которого еще ни разу не стрелял на моем веку, и даже руки у него при этом не дрожали. Дед Мороз проклятый, холодный и бесчувственный!

Прошло уже около часа, как мы вернулись, но ничего больше не происходило, и никто не звонил. Ожидание становилось невыносимым.

– Скажите же что-нибудь, Родион Потапыч! – взмолилась я. – Что там, в вашей голове происходит? А то я сейчас начну подоконники грызть!

Он удивленно посмотрел на меня и проворчал:

– А что говорить, и так все ясно. Подоконников, кстати, здесь нет.

– Да что ясно-то?! – простонала я, схватившись за голову.

– То, что это не просто банда, которая охотится за квартирами. Уверен, что старик нам многого не рассказал, на свою беду. Если он не мог спать с женой, то наверняка у нее был любовник. Они тайно встречались, и она могла рассказать ему все о старике и его родственниках. Это также может быть чья-то месть, изощренная и хорошо продуманная. Кто-то ненавидит старика. Надо выяснить, кто именно. Зачем только Валентина их сюда впустила? Сколько раз говорил, никому не открывать, если кого-либо из нас нет, – он вздохнул. – Ладно, с этим еще разберемся. Запомни, наказание будет ужасным, – он грозно посмотрел на меня, и я съежилась. – А сейчас скажи, что там в компьютере пропало?

– Вся наша бухгалтерия, клиенты, контракты – в общем, все, что есть в налоговой инспекции плюс скрытые файлы с финансами, до которых они вряд ли доберутся – слишком далеко я их запрятала. Зачем им все это понадобилось, непонятно…

– Чтобы все узнать о нашей фирме, конечно. Им же ничего о нас не известно, а противника нужно знать в лицо. Выяснят, чем мы дышим, и отстанут.

– А если все-таки доберутся до файлов черной кассы? Начнут открывать все подряд…

– Зачем им это нужно? – пожал босс плечами. – Официально мы перебиваемся с хлеба на квас, они это сразу увидят и вряд ли станут копаться дальше. Они ведь ничего не знают про наши деньга. Для них главное – наши клиенты, чтобы узнать наш вес и значимость. Они поймут, что нас только трое, и решат, что мы – легкая добыча. Вот тогда-то я и подниму на ноги весь свой курс, и весь бандитский мир узнает, что такое молодые и образованные современные работники силовых структур! – Глаза его сверкнули. – Это им не продажные менты в участках, а огромная, скрытая до поры сила! Мы еще всем докажем, когда придет время и нам дадут возможность работать! – неожиданно зло заговорил он. – Когда нынешняя номенклатура отомрет, нажравшись до того, что лопнет от жадности, тогда молодые выйдут на сцену и наведут порядок в России! Мы всем курсом договорились не высовываться пока, потому что все бесполезно, а собирать информацию каждый на своем месте. Мы все про всех знаем, кто ворует и кто куплен на самых верхах. Думаешь, какого черта я, лучший выпускник, поперся в детективы?

– Не знаю, босс, – ошеломленно пролепетала я, ибо еще никогда его не видела таким.

Он внимательно посмотрел на меня и вдруг улыбнулся.

– И не нужно тебе пока знать, – он начал чертить свои каракули. – Забудь об этом и никогда никому не говори – все гораздо серьезнее, чем ты думаешь. Извини, мне не нужно было срываться. Это все из-за Валентины. А за нее не беспокойся, мне она не менее дорога, чем тебе.

Мы опять замолчали. По-прежнему ничего не происходило. Я сидела и думала над словами Родиона. Мне всегда казалось странным то, как быстро и легко он решал вопросы со своими однокурсниками, как быстро и четко они выполняли его просьбы, больше смахивающие на приказы. Он даже не всегда представлялся, его узнавали по голосу и никогда не задавали лишних вопросов, хотя он требовал от них информации, недоступной для простых смертных. Кто же он такой, мой босс? Может, он руководит каким-нибудь тайным обществом, пронизывающим уже все силовые и секретные структуры России? Господи, час от часу не легче! Тут со своей тайной не знаешь как справиться, а здесь еще одна. Но его головой явно нужно сидеть не в трансформаторной будке, а в министерстве. Да, мне будет над чем поразмыслить, когда освободим Валентину и старика и вернем диски…

– Чего мы ждем, босс? – не выдержав напряжения, снова спросила я. – А если они ее убьют?

– Старика, значит, тебе уже не жалко? – усмехнулся он.

– Жалко, но не так, как Валентину. Он свое уже прожил, а она только начала, можно сказать, – я всхлипнула.

– Успокойся, все будет хорошо, – буркнул он, сам не веря в это. – Мы все равно ничего не можем сейчас сделать. Остается только ждать. Мне кажется, они еще не обработали деда, никак не могут заставить подпись поставить. Он же разведчиком был на войне, упертый, значит. Небось молчит сейчас, как партизан.

– Ну да, он-то молчит, а мы тут с ума сходим! Отдал бы уж им эту проклятую квартиру побыстрее, и они бы Валю отпустили. Вы им скажите, когда позвонят, что мы ничего не предпримем, пусть делают что хотят, ладно? На фиг нам та квартира сдалась? Поселим деда у себя, в конце концов, места хватит…

– Ты пойми, Мария, им одной подписи мало будет. Даже если и допустить, что им только квартира нужна, во что я уже не верю, то им потребуется еще инсценировать смерть старика Поликарпова, притащить его труп домой и замести все следы…

– Ну и пусть тащат на здоровье! Я даже сама помогу им доставить его на третий этаж, только бы Валюту отпустили! Кстати, нужно будет убрать милиционера от подъезда, а то он может все испортить, – заволновалась я.

Удивленно посмотрев на меня, босс покачал головой и взялся за телефон.

– Слушай, – сказал он кому-то, – свяжись со своим парнем у подъезда, пусть не мозолит там глаза, а понаблюдает незаметно и ни во что не вмешивается. Если что, сразу дай мне знать. Ты снабдил его фотографией деда? Отлично. Больше ничего для меня не узнал? – и стал внимательно слушать.

Положив трубку, босс переварил все и сказал:

– На старика ничего нет. Обычный ветеран войны, инвалид второй группы, пенсионер. Жена его, покойница, круглая сирота, в войну потеряла всех родных. Жили с ним тихо, ни с кем не общались, с другими мужчинами ее не видели. Брат Григорий жил один в Марьиной Роще, спился, умер от приступа в очереди за водкой пять лет назад. Сестра, когда умерла, была вдовой, без детей и родственников. Старший брат Василий женился и уехал к жене в Саратов, где и умер, оставив жену и дочь, которые нашего деда терпеть не могли и после смерти Василия с ним не общались. – Он посмотрел на меня с грустью и заключил: – Так что зацепиться нам не за что.

– А что вы узнали на кладбище у могильщиков? – вспомнила я.

– Как я и говорил, могилу вскрывали полгода назад, – довольно засиял он. – Ночью пришел какой-то мужик, пообещал работягам кольцо с бриллиантом, сказав, что в могиле его родственница золотом усыпана, и они ему все сделали – им как раз на бутылку не хватало.

– И они вот так просто вам об этом рассказали?

– Нет, не просто. Им опять на пузырь не хватало. Пришлось одолжить сотню баксов. Сказали, что разрыли ему нужную могилку без лишних вопросов, мужик все выпотрошил, отдал им кольцо и исчез. Больше они его не видели.

– А как он выглядел?

– Они не помнят – под газом были. Вроде бы лет сорока-пятидесяти, с усами, в очках и шляпе – похоже, загримирован был. Я им даже телефонную запись на диктофоне прокрутил, но и голос они не узнали.

– Значит, за дедом уже давно охотиться начали? Хитрые бестии. Наверняка это кто-то из тех, кто был на похоронах и видел, что покойница вся в золоте лежит. Но как они могли заметить ключ в гробу? Не в руках же она вместо свечки его держала, в конце концов!

– Тут вообще много непонятного, во всей этой истории. Тот вариант, что нам настойчиво подсовывают, меня не устраивает, а другого пока не вижу, – озадаченно нахмурился босс. – Пока… Хота есть одна мысль, но слишком уж она невероятна, поэтому придержу ее пока при себе. А насчет похорон, даже если там кто-то и был, то сейчас уже все равно невозможно установить, кто именно позарился на стариковские богатства – все уже умерли, а деда выкрали.

– Может, уже и кокнули…

Телефонный звонок не дал мне договорить. Мы с боссом уставились на аппарат. Меня что-то больно резануло по сердцу, и недоброе предчувствие охватило мою трепещущую душу. Взяв трубку, босс включил встроенный динамик, и я слышала весь разговор. Голос был молодым, наглым и развязным:

– Алле, кореш, мать твою, жить хочешь?

– Допустим.

– А баба твоя?

– Которая?

– У тебя там что, гарем, ха-ха!.. Ладно, короче, предлагаю обмен: ты мне свою секретаршу, а я тебе твою кухарку, справедливо? От нее мы уже все получили, теперь свеженького хочется, ха-ха-ха! Молчи, придурок! И не вздумай шалить с ментами – кухарке сразу конец. Слушай меня внимательно. Садитесь в свой долбаный джип, без оружия и ментов, и езжайте по проспекту Мира до конца. Потом развернетесь у «Космоса» и обратно. Так будете ездить, пока мы вас не найдем. И без шуток. Бабу на бабу, понятно? Станешь выкобениваться – спалим твою херову будку, а кухарка подохнет страшной смертью. Все, выезжайте.

Связь оборвалась. Босс положил трубку и посмотрел на определитель номера.

– Опять из автомата, – проворчал он, не глядя на меня. – Все слышала?

Я поднялась с кресла.

– Конечно. Поехали, а то они еще занервничают и убьют ее.

Его взгляд, обращенный ко мне, был каким-то странным, незнакомым и долгим. Я не могла понять, какие чувства боролись в нем, о чем он думал, но на мгновение мне показалось, что в его глазах мелькнуло уважение, смешанное с состраданием. Если бы он сейчас начал протестовать, я бы сама села в машину и поехала. Он об этом догадывался. Он знал, как я любила Валентину и что готова была пожертвовать своей жизнью ради нее. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, не произнося ни слова – все было понятно и так. Когда мне уже показалось, что он сейчас вытащит пистолет, приставит к моему виску и прикажет сидеть на месте, босс вдруг виновато улыбнулся, снял с плеча кобуру с пистолетом, сунул ее в стол, поднялся и молча, прошел мимо меня к выходу. Я облегченно выдохнула. Если бы он сейчас уперся, мне бы пришлось обойтись с ним круто, не так, как секретарши обычно обходятся с начальниками. Просто связать его и засунуть под стол. Мне этого, естественно, не хотелось. Я опять села за руль, и в полном молчании мы тронулись в путь. Когда выехали со двора, босс начал сам себя успокаивать:

– Они тебе ничего не сделают. Теперь мне все стало ясно.

– Что именно?

– Не скажу. Не хочу ошибиться – ошибка может стоить тебе жизни. Запомни одно: если потребуют денег, отдавай им все, не раздумывая, не жалей этот мусор, еще заработаем. У нас с банком электронная связь?

– Да, – я повернула на проспект Мира и на средней скорости поехала по средней полосе.

– Значит, они захотят, чтобы ты перевела деньги на их счет. Все запоминай, каждую цифру. Не делай последнего шага, пока не договоришься с ними о гарантиях своей безопасности. Там сориентируешься сама, – он открыл «бардачок», вытащил малюсенький «жучок» и закрепил его под воротом моего платья. Потом вдруг провел рукой по моим волосам и вздохнул. – Все будет нормально, сестренка, они тебе ничего не сделают. Им нужны только деньги, не иначе. Они, видимо, наткнулись на черную кассу. Не спорь, не упирайся, отдай им все сразу, а я здесь устрою все остальное.

– А что будет с нашим дедом?

– Они его скорее всего отпустят. Зачем он им теперь, если они получат столько денег? Не думай о нем.

– Жалко дедушку.

– О себе подумай.

Доехав до гостиницы «Космос», я развернулась и погнала джип обратно в густом потоке машин. По левому ряду нас обгоняли, но ничего похожего на синюю иномарку не было, как и вообще чего-либо подозрительного. Я была спокойна за себя, зная, что выкручусь, но очень боялась за Валентину и молила Бога, чтобы обмен прошел без происшествий. Родион напряженно думал свою думу и не смотрел по сторонам.

– Как же вы поедете обратно, вы же ездить не умеете? – вдруг вспомнила я.

– И Валентина не умеет?

– Честно говоря, не знаю, не интересовалась никогда.

– Доберемся как-нибудь, не переживай… Что-то ослепило меня на мгновение, я бросила взгляд в зеркало заднего вида и увидела, что нам мигает та самая синяя иномарка. Теперь я хорошо рассмотрела ее, это была «Хонда-пони», новенькая и блестящая. Переднее стекло не было тонированным, и было видно, что за рулем сидит бритоголовый ухмыляющийся жлоб в очках, рядом с ним еще один, такой же, а на заднем сиденье, зажатая между двумя жирными амбалами, – моя милая бедная Валентина. На ней были большие темные очки, а руки, судя по тому, как она их держала, были связаны за спиной. Подонки!

– Они здесь, босс, сзади, – доложила я.

– Отлично, пусть командуют, – он даже не обернулся. – Не спеши и не делай резких движений, выполняй все, что скажут.

Тут «Хонда» мигнула правым поворотом и начала перестраиваться. Я начала делать то же самое. Потом они обогнали нас и свернули к Рижскому вокзалу, туда, где на площади перед ним стояли машины и сновали люди. Не останавливаясь, они проскочили площадь и углубились в какой-то переулок, совсем пустынный и глухой. Метров через триста «Хонда» остановилась у тротуара, из нее сразу вышли двое сидевших спереди парней и стали ждать, пока мы подъедем. Остановив джип в пяти метрах от их машины, я заглушила мотор и посмотрела на босса. Тот, зафиксировав замки на всех дверцах, оставил открытым свое стекло и стал ждать, когда бандиты приблизятся. Неприятный холодок прошел у меня по спине при виде этих гнилых, сальных рож с пустыми глазами. Тог, что сидел за рулем, снял очки, подошел к окошку, наклонился к боссу и ухмыльнулся:

– Молоток, кореш, ты все правильно сделал. Давай нам свою куколку, и мы поладим.

– Не сомневаюсь, – криво усмехнулся Родион. – Тащите сюда мою кухарку и не дергайтесь, все будет нормально. Я не хочу лишних неприятностей, – проговорил он с ударением на слове «лишних».

– И тебе не жалко свою секретаршу? – залыбился жлоб, облизывая меня похотливым взглядом.

– Жалко, но что поделаешь – хорошая еда для меня важнее.

Я метнула на босса негодующий взгляд, но он даже не посмотрел в мою сторону, а деловито сказал бандитам:

– Давайте, ребята, вытаскивайте кухарку из машины, ей уже пора ужин готовить. А я выведу секретаршу. Встретимся между машинами и без дураков. Кстати, когда я ее получу назад?

– Мы позвоним. Не ссы, корешок.

Они отошли к своей машине, открыли задние дверцы, и я увидела Валентину. В изодранном платье, с разбитыми губами, с синяками на полных обнаженных руках, схваченных за спиной наручниками, она была похожа, ни дать ни взять, на Зою Космодемьянскую в плену у фашистов. О, что я с ними сделаю, когда доберусь! Я стиснула зубы, чтобы прямо сейчас не броситься на этих мерзавцев.

– Ты все поняла? – тихо спросил босс. – Ничего не бойся и не делай глупостей. Я тебя вытащу в любом случае помни это. Они тебе ничего не сделают. Выходи.

Открыв дверцу, я вышла из джипа. Босс подошел ко мне, взял за локоть, и мы стали сближаться с Валентиной, которую вели двое амбалов, уставив ей в спину пистолеты. Все было как в кино, только гораздо страшнее и глупее. У одного подонка не хватало передних зубов, рожа у него была перекошена от злобы, у другого во всю щеку зияла глубокая царапина, а под глазом маячил фингал. Видимо, именно эти двое захватили ее в офисе и теперь радовались, что наконец избавляются от нее, думая, что со мной будет проще и спокойнее. Пусть думают…

Обмен прошел без эксцессов. Валентину толкнули к боссу, а он выпустил мой локоть, и я перешла в лапы бандитов.

3

Напялив на лицо испуг, я сидела между амбалами на заднем сиденье и смотрела, как очкастый одной рукой ведет машину, а в другой держит «жучок» и с интересом разглядывает его. Они обнаружили его с помощью электронного прибора сразу же, как только выехали из переулка, оставив босса и Валентину сиротливо стоять у джипа. Я не видела глаз Валентины, когда проходила мимо нее при обмене, потому что она была в темных очках, но по плотно сжатым губам поняла, что она переполнена гневом и немного чувствовала себя виноватой в происшедшем.

– Слышь, Рамадан, – хмыкнул очкастый, – я таких «жучков» еще не видел. Клевая вещь! Дорогая, наверное, а, куколка? – Он обернулся ко мне. – Сколько стоит?

– На дорогу смотри, Веня, – мрачно процедил тот. – И выкинь эту хреновину в окно – засветимся.

Тот с сожалением швырнул микрофон в окно и опять спросил, обращаясь ко мне:

– А что, эта ваша кухарка правда так классно готовит, что твой начальник так о ней печется? Даже тебя не пожалел, ха!

– Веня, заткнись, – угрожающе процедил Рамадан, – делай свое дело, а то врежемся на хер.

Тот насупился и замолк, уставившись на дорогу. Тогда заговорила я:

– Что происходит, товарищи? Что вам нужно от нас?

– Товарищи? – Веня обернулся и насмешливо прогнусавил: – Мы тебе не товарищи, а свободные граждане свободной страны, поняла, крошка? А теперь закрой свой ротик и не открывай, пока не спросят.

У него был большой, мясистый нос с широкими ноздрями, карие глазки, маленькие, настороженные и холодные, и трехдневная щетина, которая шла его спортивному костюму, как корове седло – вообще-то щетину «носят» со смокингом. Все бандиты были в «адидасах» и кроссовках, они были накачанными, исколотыми какой-то уголовной грязью, и от них веяло жестокой и безрассудной силой, с помощью которой они, видимо, привыкли решать все свои проблемы и которой явно управлял кто-то другой, ибо признаки интеллекта на лицах у этих подонков начисто отсутствовали.

– Я что, не имею права спросить? – с вызовом бросила я.

– Шустрый, двинь ее там, чтобы заткнулась, – мрачно попросил Рамадан, очень похожий на татарина.

Один из дуболомов, сидевших рядом, тот, что был без передних зубов, больно двинул меня локтем под ребра, и я заткнулась.

– И нацепите ей очки, а то уже сворачивать пора, – приказал татарин, видимо, главный среди этих «шестерок».

Шустрый вынул из кармана темные очки, такие же, что были на Валентине, и напялил мне на нос. Все сразу исчезло – очки были совершенно непроницаемыми и, близко посаженные на глаза, не позволяли вообще ничего видеть. Я всхлипнула. Пошевелиться я не могла – меня крепко прижимали с обеих сторон, руки стянуты наручниками сзади, но мне все равно было радостно, что Валентина теперь на свободе. Я почувствовала, как машина свернула с проспекта Мира, потом довольно долго петляла по каким-то улицам, затем мы опять ехали прямо и наконец остановились,

сделав маленький поворот. Меня вытащили, сняли очки и я увидела, что нахожусь в обычном деревенском дворе. Бандиты начали закрывать ворота, а я – изучать обстановку. В небольшом саду густо росли деревья, справа виднелись какие-то постройки, курятники и сараи, а в глубине возвышался брусчатый дом, потемневший от времени и слегка покосившийся на один бок. Судя по времени, затраченному на дорогу сюда, это находилось в пределах Москвы, только где-то на самой окраине, где еще сохранились такие реликтовые постройки. На грязном деревянном крыльце появился мужчина в клетчатой рубашке с закатанными рукавами и светлых отглаженных брюках. Оглядев меня с ног до головы, он спросил у «спортсменов»:

– Ну что, эта не брыкалась?

– Не-а, эта смирная, – хмуро бросил беззубый. – Всю дорогу от страха тряслась.

Мужчина удовлетворенно кивнул и скрылся в доме. Рамадан с Веней подхватили меня под локти и потащили туда же. Двое других остались во дворе. Через низкие сени – я заметила ведро воды и ковшик на лавке у двери – меня втащили в просторную комнату с высоким на удивление потолком. У дальней стены я увидела печь, у маленького окошка с открытой форточкой – стол с табуретками, чуть дальше стоял старинный сервант с посудой, и рядом с ним дверь, завешенная покрывалом. На столе стоял компьютер с пятнадцатидюймовым монитором, телефон и модемное устройство. На мониторе светилась сводная таблица бухгалтерского баланса нашей фирмы, который я делала месяц назад. Он не имел никакого отношения к черной кассе, и я облегченно вздохнула про себя: значит, они не добрались до замаскированных мною денежных файлов. Но тогда что им нужно?

Мужчина в клетчатой рубашке сидел на табуретке у стола, курил и задумчиво смотрел на меня. Емубыло около сорока, он имел располагающую внешность, умные глаза и густую, зачесанную назад, волнистую, начинающую седеть шевелюру. Он явно был не из урок, хотя не исключено, что в детстве поджигал кошкам хвосты и звонко смеялся при этом.

– Снимите с нее наручники, – негромко приказал он. – Как все прошло?

– Лучше не бывает! – довольно отрапортовал Веня, сдирая с меня браслеты и грубо усаживая на табуретку посреди комнаты. – Этот херов детектив наложил в штаны, как вы и говорили. Он даже ни во что не врубился.

– Ни о чем не спрашивал?

– Спросил, когда девку ему вернем, – ответил тот и глупо хихикнул.

– А ты ему что?

– Сказал, позвоним, когда попользуемся.

– Молодец. Ничего на ней не было?

– Ой, забыл совсем! – вскинулся Рамадан. – «Жучок» у нее нашли японский. Выкинули на хер.

– Больше ничего? – Мужчина, прищурившись, ощупал взглядом каждый сантиметр моей поверхности.

– Ничего, Палыч, ей-Богу! – Рамадан перекрестился левой рукой. – Все приборчиком просветили, только что не раздели. Можем, кстати, и раздеть…

– Не нужно, – он махнул рукой. – Все, станьте у двери и не мешайте.

Он перевел взгляд на меня, понуро сидевшую с обреченно опущенными плечами на табуретке, и ласково, по-отечески так спросил:

– Мария, если не ошибаюсь? Впрочем, я никогда не ошибаюсь. Как ты себя чувствуешь?

Бросив исподлобья злобный взгляд, я отвернулась, ничего не ответив.

– Ну-ну, не нужно меня бояться, деточка. Я все про тебя знаю, даже больше, чем ты можешь себе представить. Ты ведь по совместительству работаешь бухгалтером, не так ли? Работаешь, не отрицай – все равно не поверю. Вот это мы изъяли из твоего рабочего компьютера, посмотри на монитор.

Я посмотрела и безразлично пожала плечами.

– Ага, узнала! – обрадовался придурок. – А теперь слушай меня внимательно. Ты ведь хочешь, чтобы у тебя была когда-нибудь семья, дети, счастливая жизнь и так далее? Конечно, хочешь, зачем я спрашиваю, все девушки этого хотят. Так вот, я могу тебе это устроить не сходя с этого места. Не веришь?

Я молчала.

– А зря. Поясню: если ты сейчас сделаешь то, что мне нужно, я отпущу тебя целой и невредимой на все четыре стороны, и ты сможешь в результате потом выйти замуж и нарожать детишек. Но если же нет… – Он театрально вздохнул и сокрушенно проговорил: – Тогда твои дети никогда не появятся на свет, бедняжки, потому что тебе будет очень плохо

и ты не сможешь рожать. Прямо даже и не знаю, как описать то, что мы с тобой тогда сотворим, моя хорошая, прямо даже и не знаю… – Голос его дрогнул, и он чуть не разрыдался.

– Короче, Склифосовский! – прервала я его со злостью. – Что вам нужно?

Он удивленно вылупился на меня, и губы его медленно расплылись в довольной улыбке:

– Вот это по-нашему, это мне уже нравится! Я знал, что ты все сразу поймешь. Мне нужна малость – деньги.

– Какие еще деньги? – прикинулась я дурочкой.

– Ваши деньги, милая, – мягко проговорил он, – те, что вы заработали.

– И всего-то делов? Так забирайте. Сколько у нас там рублей на счете, тысяч сорок осталось с копейками? – я всмотрелась в монитор. – Пользуйтесь на здоровье.

– Ну-ну, не торопись, ваш официальный счет меня не интересует. У вас ведь есть другой…

– Вы, часом, не рехнулись? – поинтересовалась я с усмешкой. – Или вам Валентина все мозги поотшибала? Откуда у нас еще какие-то деньги? Сами побираемся.

Я уже не сидела испуганной девочкой, а говорила с неподдельным изумлением и даже с возмущением. Но Палыч мне не верил..

– Ты дурочку здесь не строй, – вежливо посоветовал он мне. – Смотри-ка сюда…

Он повернулся к компьютеру, и его тонкие пальцы начали быстро манипулировать с клавиатурой. Через мгновение я с ужасом поняла, что они таки добрались до наших главных финансов. На мониторе появился валютный счет – почти полмиллиона баксов. Это был лакомый кусочек, ничего не скажешь.

С торжествующей улыбкой Палыч повернулся ко мне и ткнул пальцем в экран:

– Ну-с, а это что такое, с вашего позволения, не деньги?

– Понятия не имею, – я честно посмотрела ему в глаза. – Первый раз вижу. Это вы сами нам подкинули? Спасибо, конечно…

– Кончай базар! – перешел он на грубость. – Я знаю, что ты сама составляла эту таблицу, так что не нужно выпячивать зенки, а то выпадут! – Он успокоился и опять вежливо проговорил: – Ты видишь, я с тобой достаточно добр, почти нежен, можно сказать. Но мое ангельское терпение в любую секунду может иссякнуть, и тогда я передам тебя моим орлам. Они не такие ласковые, как я. Правда, ребятки?

– Угу, ха-ха! – заржал Веня.

– Цыть! – тут же оборвал его Палыч и снова обратился ко мне: – Послушай, Мария, от тебя почти ничего не требуется. Переведи деньги на счет, который я укажу, и мы отпустим тебя домой. Даже на машине отвезем, если попросишь. Пойми, это твой единственный шанс остаться нормальным человеком. Ну, подумай сама, зачем тебе страдать из-за чужих денег? Это же смешно! Деньги-то ведь не твои, а твоего начальника. Он тебе небось нищенскую зарплату платит, а сам жирует, будку свою дурацкую надстраивает, людей смешит в округе, разве не так? Отдай нам эти деньги, и мы найдем им более достойное применение. Начальник тебе ничего не сделает. Скажешь ему, что спасала свою жизнь и не могла поступить иначе. Такой уж у нас бизнес в России, дикий и не обузданный законами, в нем всегда рискуют и выигрывает сильнейший, как в джунглях. Прикинь сама, зачем тебе сохранять хорошее лицо перед своим шефом, если завтра это твое лицо даже родная мама не узнает? Видишь, я с тобой хочу по-хорошему договориться. А ведь мы можем изуродовать тебя. Можем, ребятки? – он взглянул на головорезов.

– Легко! – радостно подтвердил Веня.

– Вот видишь? Ты ведь не хочешь быть уродиной, калекой, покрытой страшными рубцами, шрамами и струпьями? А ты будешь такой, – он начал с наслаждением смаковать детали. – Будешь ходить, хромая на обе ноги, с вывороченными суставами, слепая, из-под изуродованных век будет сочиться гной, уши будут отрезаны, ноздри разорваны, зубы выдраны с корнями, а вместо твоих великолепных волос будет обуглившаяся, изуродованная лысина, как у Фредди Крюгера. Ты хочешь этого?

Я содрогнулась.

– Нет, не хочу.

– Вот и я не хочу портить твою красоту, – он умиленно посмотрел на меня. – Я ведь художник, человек высокого искусства, творец в душе и кое-что смыслю в прекрасном. Если бы не трагические обстоятельства нашей встречи, я бы написал твой портрет или изваял с тебя современную Афродиту, выходящую из…

– Загаженной пены Москвы-реки, – насмешливо подсказала я.

Он скорбно умолк, печально глядя на меня, поерзал на стуле, тяжко вздохнул и вдруг, переменившись в одно мгновение, грубо и жестко произнес:

– Ты все испортила, дура! Тебе не понять полета души художника. Ты слишком неотесанна, груба и невежественна. К тому же еще и алчна, как вы все, глупые красотки. Придется говорить с тобой по-другому… – Он посмотрел на бугаев у двери, но я не дала ему продолжить.

– Не нужно по-другому! – испуганно вскричала я. – Я все сделаю! Только…

– Что – только? – довольно засиял он. – Говори. У тебя есть условия, ты хочешь долю?

– Нет, хочу гарантию, что вы потом отпустите меня без струпьев и с ушами.

– За это не переживай, твои уши нам не нужны, – хмыкнул он. – Садись за компьютер и приступай.

– Нет, – уперлась я рогом, – мне нужны четкие гарантии. Сами же говорили, что хотите по-хорошему. Вот и давайте: я вам деньги, а вы мне гарантию. Иначе, дяденька, я не согласна. Как бы вы поступили на моем месте?

Мужчина задумался, забарабанив пальцами по столу. Потом встал и начал ходить по комнате. Парочка бандитов у двери угрюмо наблюдала за ним, держа руки на кобурах под мышками. Я терпеливо выжидала. Собственно, что мне еще оставалось делать. Художнику, судя по всему, ничего путного, кроме обычных для него гадостей и подлостей, в голову не приходило, поэтому он мерил шагами комнату и молчал. Наконец, круто развернувшись, он быстрым шагом подошел к телефону, набрал номер, который я не успела заметить, и почти сразу же на том конце сняли трубку.

– Алло, шеф, – проговорил он виновато, – у нас тут загвоздочка небольшая. Дама просит гарантий своей безопасности, а мне что-то в голову ничего не приходит… Нет, на слово она не верит… Согласен, что зря… Да, уже договорились, она все сделает охотно и даже с радостью, – он посмотрел на меня и ухмыльнулся, – но сразу после того, как получит эти проклятые гарантий. Такая малость, не правда ли, шеф, а мы про нее как-то забыли… Конечно, это я виноват, не отказываюсь, но у меня другие методы, вы же знаете: без гарантий и вообще… Хорошо, все понял, перехожу на другую стадию… Да, сразу же перезвоню.

Положив трубку, он еще несколько мгновений поразмышлял, сжав тонкие губы и наморщив лоб, а потом медленно повернулся и с нехорошей усмешкой посмотрел на меня. Меня этот взгляд сразу насторожил и даже немного испугал. Как выяснилось, не зря.