Текст книги "Требуется секретарша"

Автор книги: Наталья Корнилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

4

Когда впереди показался аэропорт, Палыч заерзал на сиденье и встревоженно спросил:

– Слушай, а как ты пистолет собираешься прятать? Под твоим платьем, я смотрю, даже лифчик не поместился. Не в руках же ты его понесешь – заметут обоих.

– Мне пистолет не нужен, чтобы тебя прикончить.

– Как это?

– А вот так.

Я швырнула пушку на заднее сиденье и одним движением руки с треском выдрала из спинки его кресла огромный кусок поролона вместе с кожаной обивкой и шелковыми нитками. И сунула ему под нос, не отрывая глаза от дороги.

– Точно так же я вырву твое сердце, если понадобится.

Ошеломленный художник побледнел как смерть и до самой стоянки не произнес ни слова. Наверное, мечтал побыстрее избавиться от меня. Мечтать не вредно.

Бросив машину на стоянке, мы пошли к зданию аэропорта. Я держала его под ручку и мило улыбалась. Его паспорт с билетом мне пришлось засунуть себе в трусики – больше было некуда.

– Послушай, Мария, – взволнованно проговорил он, когда мы подошли к дверям, – если ты такая крутая и действительно хочешь выручить своих, то лучше позволь мне идти одному. Если я буду знать, что ты где-то рядом, то буду нервничать и шеф догадается. Клянусь, ты только навредишь этим себе и друзьям, – и посмотрел на меня с неподдельным испугом. – Прошу тебя, Мария, я не лукавлю. Побудь где-нибудь в сторонке, покрутись у ларьков, но на второй этаж не поднимайся. Без паспорта я все равно не смогу улететь, ты же знаешь. Я возьму у него адрес и спущусь вниз. Не рискуй хотя бы своими друзьями…

– Что это ты так о них забеспокоился? – Я внимательно посмотрела на него, но не нашла на его лице никаких признаков фальши: он действительно боялся своего хозяина. – И потом, как я узнаю, что у тебя все получилось? А вдруг твой хозяин что-то заподозрит и побежит звонить своим псам? Ты потом дашь мне адрес, а я найду там лишь хладные трупы? Неувязочка получается.

– Да, действительно, – пробормотал он, – и такое может случиться. Но я постараюсь, чтобы он ничего не заметил, честное слово, – он уже чуть не плакал. – Этот тип и меня прикончит, если что. Он страшный человек. Понимаешь, я тоже в опасности и не хочу рисковать. Поверь, я не последний идиот и не такая мразь, как ты думаешь… Мне уже пора идти, до встречи всего одна минута осталась.

– Черт с тобой, иди, – я выпустила его локоть. – Но учти, через пять минут я поднимусь и убью вас обоих или получу адрес. Мне уже терять нечего…

Он весь съежился, уменьшившись чуть ли не наполовину, быстро вошел в сенсорные стеклянные двери и исчез в толпе пассажиров.

Немного помедлив, я отправилась за ним, сгорая от желания увидеть этого загадочного типа – его хозяина. Я была уверена, что людей, способных обмануть моего босса, можно пересчитать по пальцам, и мне обязательно нужно было взглянуть на него, чтобы в дальнейшем знать, кого обходить стороной.

Палыч уже вошел на эскалатор и поднимался на второй этаж. Лицо у него было напряженным и серьезным. Неизвестно, кого он в данный момент больше боялся, своего шефа или меня, но в любом случае я бы не хотела сейчас оказаться на его месте. Я вела почти честную игру и была готова выпустить их обоих, если бы они оставили в живых босса с Валентиной. Можно было бы спокойно обо всем договориться, но ведь с бандитами разве можно решить что-то по-хорошему? Они сами всю жизнь врут и подличают и другим не верят, потому что считают такими же. Сразу нервничать начнут, подозревать и еще выкинут какую-нибудь непоправимую для моих друзей глупость. И уж тем более не поверят, что мне совсем не нужны эти проклятые деньги, из-за которых они всю жизнь кого-то убивают и обманывают. Как это так можно, мерить всех по своей линейке? Нездоровая все-таки у них психика, у этих преступников, перевернутая с ног на голову, и, по сути, они глубоко несчастные, больные люди, которые свое духовное убожество выдают за достоинство, ибо ничего другого им не остается…

Выждав пару минут, я поднялась на второй этаж по лестнице в конце зала и начала высматривать клетчатую рубашку Палыча в густой толпе снующих туда-сюда пассажиров. Зал был огромным, и найти кого-то было не так-то легко. Внимательно глядя по сторонам, я медленно шла вдоль билетных касс, стоек регистрации и пестрых ларьков, обращая особое внимание на телефонные автоматы, развешанные по стенам. Но Палыча нигде не было.

Дойдя до конца, я развернулась, почувствовав, как щемяще засосало под ложечкой от недоброго предчувствия, и быстрым шагом обошла весь зал еще раз. И с тем же успехом. В мозгу злорадно засвербела поганенькая мысль, что меня облапошили, как последнюю дуру, провели, как маленькую девочку. Метаться по всему аэропорту не было никакого смысла – он был слишком велик. А клетчатых рубашек там было не меньше, чем тех долларов, что у нас увели эти мошенники. Сейчас они, наверное, уже звонили своим псам и давали команду убить моих несчастных друзей. Господи, ну почему со мной опять происходило такое?! Вроде бы все сделала, что могла, чтобы избавить их от смерти, и вот в последний момент взяла и сама все испортила, выпустила удачу из рук, а с ней, может быть, и жизнь своих друзей! Во второй раз перенести гибель близких людей я бы уже не смогла…

Я до крови прикусила губу, чтобы не разрыдаться. Мимо сновали равнодушные пассажиры, и никому не было никакого дела до моих страшных проблем. Стиснув зубы, я взяла себя в руки и помчалась на первый этаж, где обежала все из конца в конец, просмотрела все таможенные стойки, но так никого и не нашла. Слезы уже бежали по моим щекам, и все оборачивались мне вслед, недоумевая, почему такая красивая девушка плачет, находясь, можно сказать, на самом пороге счастливой жизни за границей. А я все металась и металась, цепляясь к каждой клетчатой рубашке, расталкивая всех и понимая, что все уже напрасно, драгоценное время, отпущенное мне для спасения близких, безвозвратно утеряно. Я была на грани отчаяния, граничащего с безумием, ибо не представляла своей жизни без них и знала, что других таких уже никогда не найду, потому что таких больше нет. Да другие мне и не нужны…

Выбившись из сил, опустошенная и потерянная, я вышла из аэропорта и поплелась на стоянку, где оставила злосчастную синюю «Хонду». Я осознавала, что совершила величайшую глупость в мире – поверила преступнику – и больше не имела права жить. Машины на стоянке не было, и это добило меня окончательно. Сев на бордюр, я закрылась от этого страшного, жестокого мира руками и разрыдалась…

…Какой-то сердобольный частник довез меня до города и высадил при въезде во двор, где располагался офис. Он так и не услышал от меня ни слова, хотя всю дорогу спрашивал, что случилось. Я лишь тупо смотрела перед собой невидящими глазами и показывала, куда ехать, кивками своей несчастной головы с засохшими на щеках слезами. Как он меня понял и довез куда надо – одному Богу известно. Я была выпотрошена, вычерпана до дна и шла в контору только лишь потому, что нужно было хоть что-то делать в этом вдруг ставшем для меня чужим и неприветливым мире. Впереди ждали только одиночество и пустота. Смертная тоска снедала мою изможденную душу.

Войдя во двор, я невольно подняла глаза и вдруг увидела… синюю «Хонду». Она стояла около нашей конторы среди других, незнакомых мне машин. Силы начали оставлять меня, а когда я увидела еще и выходящую из дверей офиса живую и здоровую Валентину, в голове моей что-то щелкнуло и белый свет померк…

5

…Очнулась я на диване в кабинете Родиона. Радом сидела испуганная Валентина и держала перед моим лицом ватку с нашатырем. Босс сочувственно взирал на меня из-за своего стола. В кресле для посетителей сидел, угрюмо опустив голову, Палыч – творец и художник, любитель живописи и ценитель прекрасного. Выродок! По бокам от него стояли двое интеллигентного вида здоровенных парней в одинаковых строгих костюмах и держали творца несусветных гадостей за плечи, вжимая его и без того согбенное тело в кресло.

Оттолкнув Валентину, я взлетела с дивана и, напрочь забыв, что уже одной ногой была в могиле, коршуном бросилась на проклятого художника, движимая только одним желанием – выпустить из него кишки. Парни живо оставили его и занялись мной, недоуменно взирая на босса. Я вырывалась, как могла, но они стальными клещами сжали меня с двух сторон, подняли в воздух и переместили обратно на диван, осторожно вернув в прежнее положение.

– Что-то ты слишком буйная, Мария, – проворчал босс с улыбкой. – Остынь, все уже закончилось. Товарищ нам туг кое-что поведал о твоих мытарствах, – он кивнул на Палыча, который с ужасом смотрел в мою сторону, пытаясь спрятаться за одного из молчаливых парней, опять схвативших его за плечи. – Валюта, принеси-ка ей моего любимого коньяку.

– Может, лучше водочки? – заботливо спросила она.

– Да-да, водочки, и побольше, – устало простонала я. – А еще лучше спирта.

Валентина торопливо вышла. Я села и начала приводить себя в порядок И туг обнаружила, что в моих трусиках все еще лежит паспорт этого негодяя, про который я совсем забыла. Попросив всех отвернуться, я вытащила его и положила перед боссом на стол. Повернувшись, он взял его в руки, внимательно изучил и сказал:

– Хорошо, что додумалась забрать у него паспорт, а то бы сбежал. Ты, наверное, немного понервничала сегодня?

– Да так, слегка разве, – небрежно бросила я, садясь на диван и с ненавистью глядя на Палыча. – Самую малость, можно сказать.

– Ладно, не расстраивайся. Выпей лучше. Взяв из Валиных рук рюмку с водкой и бокал фанты, я залпом опрокинула все это в себя и сразу почувствовала облегчение. По телу прошло приятное тепло, а в глазах все начало проясняться. До меня только сейчас начало доходить, что кошмар закончился, и босс с Валентиной, такие милые и родные, единственные на свете, сидят, живехонькие, и смотрят на меня с состраданием, хотя не представляют и сотой доли того, что мне довелось пережить из-за них. Счастливые слезы навернулись на глаза, и я всхлипнула.

– Ты поняла хоть что-нибудь? – спросил чуть погодя босс.

– Поняла только, что мы потеряли деньги и меня обманули. Но сейчас, – я посмотрела на Палыча, – понимаю еще меньше.

– Да, наблюдательности тебе не занимать, – вздохнул он.

– Ничего, Родион Потапович, она еще молодая, научится, – погладила меня по голове Валентина. – Главное, что есть у кого учиться, – и она с любовью и нежностью посмотрела на босса, скромно потупившего свой взор.

– Да что, черт возьми, происходит?! – не выдержала я, чувствуя себя полной идиоткой и совершенно ничего не понимая. – Объясните наконец, почему вы на свободе? И что здесь делает этот ублюдок? Ему место на нарах, у параши, а не в нашем офисе!

– Ну-у, разошлась, – улыбнулся босс. – А насчет этого товарища, ты права, – он посмотрел на парней и протянул им паспорт с билетом. – Он теперь ваш с потрохами. Уводите.

Те, почему-то козырнув боссу, подхватили документы, художника, на лице которого сразу отразилось явное облегчение, и скрылись со всем этим дерьмом за дверью. Потом мы услышали, как от офиса отъехали машины. Родион поднялся со своего кресла и сказал:

– Ну что, пойдем нашего старика проведаем? Там как раз и поговорим обо всем. Думаю, ему тоже интересно будет послушать.

– Так Семен Петрович жив? – обрадовалась я.

– Да, его отпустили, когда принялись за нас.

– Бедненький, вот уж намучился, видать, – вздохнула я, сгорая от нетерпения узнать, что же все-таки сегодня произошло.

Закрыв офис, мы все втроем пошли к деду. Он долго разглядывал нас через «глазок», но, убедившись, что мы не его покойные родственники, открыл дверь и, приветливо поздоровавшись, пропустил нас в квартиру.

– Идемте на кухню чай пить, – сказал он, пожав каждому из нас руку. – Я как раз свежий заварил.

– И то дело, – довольно проговорил босс и первым прошел на кухню.

Мы расселись за круглым столом в просторной кухне, дед выдал нам по чашке ароматного чая, вытащил из шкафа сатиновый мешок с сухарями столетней давности, поминутно кряхтя и хватаясь за спину, потом присоединился к нам, и босс спросил:

– Ну что, не звонили больше покойники?

– Антихристы они, а не покойники, задери их души! – выругался дед. – Чуть всего меня не выпотрошили, злодеи! Спасибо вам, помогли…

– Не за что, Семен Петрович, нам было нетрудно, – босс окунул в чашку сухарь и стал размачивать. С таким же успехом он мог бы размачивать там дамасскую сталь. – Как же все-таки они вас отпустили?

– А я почем знаю? Сначала все приказывали дарственную подписать, а потом вдруг ни с того ни с сего запихнули в машину, привезли на Колхозную площадь и высадили. Живи, сказали, басурманы.

– А где они ключ от вашей квартиры взяли? – Я вынула го сумочки ключ, который забрала в прошлый раз, и положила перед ним. – Этот я возвращаю.

– Это уж мне неведомо, – дед с треском разгрыз своими на удивление крепкими зубами бронебойный сухарь. – Я сначала брательника в «глазок» увидел, когда он в дверь позвонил, и стал вам телефонировать – видано ли, живой покойник за дверью! А как трубку положил, они уже и в квартире. Завернули меня в какую-то тряпку и в машину утащили.

– А вы никуда перед этим не собирались? – спросил босс.

– А куда мне было собираться? – пожал тот плечами. – Сами ж приказали никуда не высовываться, вот я и сидел, звонков дожидался.

– Да, попали вы в переплет, дедушка, – посочувствовала я. – Они вас мучили, наверное?

– Да что со мной станется? Мы – разведчики, нас ничем не проймешь. Слава Богу, и у фашистов в плену побывал, на допросах всегда молчал, а тут… – Он небрежно махнул костлявой рукой и улыбнулся: – Не такое видали.

– Валь, а ты зачем дверь в офисе им открыла?

– А бес его знает! – нахмурила она брови. – Пришел какой-то тип, прилично одетый, сказал, что от Родиона Потаповича по срочному делу с пакетом. Я и открыла, – она глубоко вздохнула. – А они и набросились, козлы. Жалко, что не всё зубья им повыбивала.

– И чего им нужно было, подлецам? – спросил дед. – Устроили тут войну, понимаешь…

– Да, босс, расскажите нам все, – взмолилась я. – А то у меня ничего пока не сходится. Кто за всем этим стоит?

– Сейчас все сойдется, – пообещал он, отодвигая пустую чашку и облокачиваясь о стол. – И даже больше того.

– Интересно послушать, – дед отложил недоеденный сухарь и уставился на него, – прямо детектив настоящий получается.

– Не то слово, Семен Петрович, – улыбнулся босс. – Если учесть глубину замысла и остроту сюжета, то автору смело можно было бы давать Нобелевскую премию. Вы как, не хотите выдвинуть свою кандидатуру? Я поддержу…

Босс как-то странно смотрел на старика, и тот дрогнул под его пристальным взглядом.

– А зачем мне это? – проворчал дед. – Я только участник, как все…

– Нет, папаша, вы не участник, – спокойно проговорил босс, – вы и есть автор и самый главный зачинщик всей этой истории…

Я с изумлением посмотрела на босса, думая, что тот шутит, но он был совершенно серьезен, и из глаз даже вылетали злые искорки. Дед растерянно заморгал и севшим голосом спросил у меня:

– О чем это он говорит, милая?

– Не знаю, – пролепетала я.

– Сейчас все узнаете, – продолжил Родион. – Все началось полгода назад, когда у вас кончились деньги и перестали выплачивать пенсию. Тогда вы решили продать золото, которое, я уверен, специально зарыли в землю вместе с женой, чтобы его не выкрали из квартиры. И правильно сделали, сейчас часто воруют. Вы отправились на кладбище, наклеив усы и надев очки, чтобы не узнали, пообещали рабочим кольцо с бриллиантом, и те с удовольствием раскопали могилу. За деньги сегодня, к сожалению, все, что угодно, сделают. Кстати, кольцо могильщики обменяли всего на три бутылки водки. Затем, когда у вас кончилось и золото, вы начали присматриваться к нам. Вы сидели у окошка, смотрели, как растут этажи на трансформаторной будке, и покрывались черной коркой зависти, считая меня капиталистом, вором и так далее. В общем, человеком, жирующим за ваш счет. Когда прошел слух, что я безвозмездно помогаю всем нуждающимся в этом районе, вы, кстати, пришли ко мне, я выписал вам удостоверение нештатного детектива и выдал сто долларов, как и всем остальным. Тогда вы и поняли, что у нас есть деньги, и деньги немалые, иначе мы бы не стали их раздавать всем подряд. Тогда вы решили нас обокрасть, думая, что мы не станем обращаться в милицию и заявлять о краже незаконных средств, укрываемых от грабительских, глупых налогов. Вы правильно думали, только не учли, что мне не нужно обращаться в милицию – я сам похлеще всего МУРа, вместе взятого. Того, что я вам дал и давал бы каждый месяц, а это гораздо больше вашей пенсии, между прочим, вам показалось мало. Вы разработали хитроумнейший план, уважаемый, и я в любой момент буду готов снять перед вами шляпу, если она у меня когда-нибудь появится., Даже меня вам удалось поначалу ввести в заблуждение, и я пошел у вас на поводу. Но на воплощение плана у вас не было ни сил, ни денег. Тогда вы отправились на Центральный рынок, потолкались там и предложили одному подозрительному типу отхватить приличный куш. Он вывел вас на гражданина Егуркова Валерия Павловича, свободного художника в преступном мире, и вы изложили ему свой гениальный план. Только идиот мог бы отказаться от такого. А Егурков не был идиотом. Как он мне сказал, вы поставили ему свои условия: никто не должен знать о вашем участии в деле, всю работу он должен был сделать сам со своей шайкой, и он же должен был открыть в банке счет на ваше имя. Все расходы вы пообещали вернуть сторицей. Вы хотели, чтобы мы думали, что художник с неким хозяином навсегда уехали за границу и искать их нет никакого смысла. А вы выступали бы невинной жертвой. Так оно бы все и получилось, если бы не ваши кое-какие досадные оплошности. Итак, вы приходите к нам и несете гениально придуманную чушь про звонки покойников, зная, что я обязательно помогу вам, как помогаю всем, кто ко мне обращается, особенно старикам. Кто-то из шайки наблюдает в это время за офисом, и, как только вы с Марией отправились сюда слушать голоса мертвецов, они начали звонить, читая заранее написанный вами текст разными голосами. Когда Мария ушла за определителем номеров, вы перезвонили им и предупредили. Тогда они начали звонить из автомата. Потом вы рассказали Марии про золото в могиле, зная, что я клюну на это, чтобы хоть как-то объяснить появление второго ключа, ибо других версий у меня на тот момент не было и быть не могло. Кстати, второй ключ лежал у вас дома до того момента. Через некоторое время вы звоните мне и сообщаете, что за дверью стоит ваш брат. Подельники уже стоят с машиной у подъезда и ждут вашего сигнала. Вы кладете трубку, машете им в окно, и они уезжают, якобы увозя и вас. Потом надеваете пиджак, в котором лежат специально показанные мне в офисе документы на квартиру, переобуваетесь в туфли и делаете свою первую серьезную ошибку. Я не случайно спросил вас в начале разговора, собирались ли вы куда-нибудь в тот момент. Нет, вы никуда не собирались, значит, ходили по дому в тапочках. Но у бандитов просто не было бы ни времени, ни необходимости такой – переобувать вас. После этого вы прячетесь где-то в квартире и ждете нашего прихода. Мы приходим, вы слушаете наш разговор и понимаете, что я клюнул на вашу удочку. Не знаю, где вы туг прятались, но я внимательно все обыскал и вас не видел. Наверное, вы были неплохим разведчиком, товарищ бывший майор. Так где же вы прятались?

Старик, постаревший, казалось, еще на семьдесят девять лет, сидел, опустив седую голову, и плечи его изредка вздрагивали, выдавая волнение. Махнув рукой в сторону шкафа

под раковиной, где стояло помойное ведро, он тихо буркнул:

– Там вона…

Я все еще не могла поверить в происходящее.

– Да, туда я заглянуть не догадался, – проговорил босс озадаченно. – Самое гениальное в вашем плане то, что за все время операции вы ни разу не вышли из дома, кроме визита ко мне. Мы с Марией рыли землю по всей Москве, ища несчастного старика, похищенного бандитами, некий таинственный хозяин отдавал команды и собирался улетать за границу из Шереметьева – все это делали вы один, не выходя из дома, сидя вот у этого окошка. Феноменально! Но вернемся к нашим баранам. Увидев, что мы с Марией уехали, как вы догадались, на кладбище, вы звоните бандитам и посылаете их выкрасть Валентину. Бандиты четко выполняли все ваши указания, а вы знали практически все о нашей жизни и правилах работы – из этого окошка очень хорошо все видно. Но вашей главной добычей была не Валентина, она лишь для отвода глаз, а наша бухгалтерия. Художник хорошо разбирается в этих вещах, и он взял то, что нужно, – жесткие диски. Вы еще не знали, сколько у нас денег, а когда узнали, наверное, прыгали туг от радости. У вас, как и у художника, была кредитная карточка нашего банка, и вы рассчитывали поделить прибыль пополам. Вы могли отхватить солидный куш и жить себе спокойно дальше у нас под носом. Уверен, что продолжали бы приходить ко мне за ста долларами каждый месяц и жаловаться на жизнь. Вы хитрая и жадная бестия, Семен Петрович. Таким людям нельзя быть к тому же еще и умными. Затем бандиты звонят в офис и предлагают мне обмен. Мои подозрения на ваш счет начинают усиливаться, я был уже почти уверен, что все это подстроено только ради наших денег, а так как вся эта история началась с вас, то вы и были главным подозреваемым. Оставалось только найти вас. Марии я не стал ничего говорить, боясь, что она ляпнет что-нибудь, а вы занервничаете и прикажете ее убить. Но вы не убийца, Семен Петрович, вам нужны были только деньги. И еще вам нравилось смотреть из окна на Марию, и вы не хотели лишать себя этого удовольствия в дальнейшем. Поэтому вы не хотели ее мучить и уродовать, а придумали трюк с нашим похищением, зная, что она ради нас все сделает. Урки записали крики Валентины на магнитофон и дали послушать их Марии в качестве доказательства того, что мы тоже в их руках. Вы знали, как мы относимся к друг другу, и решили сыграть на этом…

– Босс, можно я с ним что-нибудь сделаю? – простонала я.

– Не нужно, он и сам помрет. В общем, правдами и неправдами вы заставляете Марию перевести деньги на ваш счет. Все, игра сделана, можно уходить со сцены. Художник собирался сегодня же покинуть страну, у него уже был билет на Кипр, но Мария перехитрила его и каким-то образом, я еще не знаю, каким, похитила его вместе с машиной, держа на мушке пистолета. Вы, конечно, не знали об этом. Вы сидели дома и предвкушали богатую ' жизнь с моими деньгами. К этому времени, если помните, вы уже позвонили мне и сообщили, что бандиты вас отпустили и вы вернулись домой со своим ключом. Но вы не знали того, что за подъездом все время наблюдал мой человек, и он не видел, как вы входили в него. Значит, вы никогда и не выходили, если все же оказались дома, – не так ли? Художник едет с Марией в аэропорт, старательно играя написанную вами роль, делая вид, что должен улететь вместе с вами и что его жизнь находится в руках хозяина. Мария, понятно, верит, она вообще у нас доверчивая, и отпускает его в аэропорту, забрав, к счастью, паспорт. Тот сразу же кидается к машине, от которой имел запасные ключи, и мчится к вам, не зная, что делать дальше. Мы его взяли при въезде во двор, чтобы вы не видели. Мой человек в это время уже нашел Марию в аэропорту и привез сюда, не сказав ей, как я велел, кто он такой. Вот, собственно, и вся история. Художник теперь вместе со своей бандой, которую заложил сразу же, как только узнал, с кем имеет дело, будет отдыхать немного дальше, чем Кипр, и там не будет так жарко. А вы… Что ж, вы продолжайте жить, как жили. Только не приходите больше ко мне за деньгами. Я благодарен вам за урок и ничего вам не сделаю. Ибо у меня есть все основания полагать, что нынешняя жизнь в России для стариков на воле гораздо тяжелее, чем за решеткой, где пусть плохо, но все же кормят.

Старик поднял на него свои страшные глаза, тяжелые, как каменные глыбы, окрашенные кровью. От их вида у меня по спине побежали мурашки, и я на всякий случай приготовилась спрятаться под стол от этой жуткой ненависти. Но он вдруг криво усмехнулся и злорадно прохрипел:

– Хрен тебе, сопляк! На твои деньги я еще поживу!

– Какие деньги? – удивленно посмотрел на него босс. – Я разве не сказал? Извините, склероз совсем замучил. Дело в том, что один мой однокурсник из ФСБ, тоже в каком-то смысле заинтересованный в этих деньгах, организовал фальшивое подтверждение из критского отделения нашего банка. При желании это совсем не трудно сделать, поверьте…

Семен Петрович застыл, потом мелко затрясся и начал хватать ртом воздух, пока его наконец не прорвало:

– Вор!!! – Старик ударил кулаком по столу, весь белый от гнева. – Фашист!!! Капиталист!..

Он еще что-то кричал, но мы не слышали, потому что нас уже не было в той проклятой квартире, где рождаются гениальные планы и раздаются телефонные звонки с того света…