Текст книги "Ищите женщину (СИ)"

Автор книги: Наталья Козьякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– А теперь можно и поговорить, – сыто икнул Прошка, откинувшись на стену. – Как мы сюда попали, зачем, и почему именно мы?

Глава четвертая

– И ты предлагаешь мне в этом жить?!

Темный Властелин стоял перед распахнутыми настежь воротами, ведущими на широкий замковый двор. Замок был хорош. Сложенный из белого кирпича, облицованный бледно-розовым мрамором, он являл собой мечту самой настоящей принцессы. Являл бы, кабы не грязные потеки на стенах, мутные окна, да висящие на одной петле двери.

– Так это…. Ваше Темнейшество, это ж тот самый замок! Вы о нем еще лет сто назад рассказывали. Замок императорской семьи. Вы еще принцессу у них в жены требовали. Она еще с балкона спрыгнула. Не разбилась, правда, там как раз кусты росли, колючие такие, с цветами.

– Это от которой я потом отказался? Принцесса Лиликей? Она ж уродлива была. Не иначе, с похмелья сватался

– Уродство у них фамильное, – покивал верный Гном. – Говорили, что прабабку ея кто-то проклял. Не то она у кого-то мужика увела, не то у нее. Темная история. Вроде бы и пророчество было, и условие для снятия не слишком сложное, но не срослось. Вымерло семейство императорское, и кусты не помогли.

– Бывает, – лениво процедил Властелин, и сделал первый шаг за ворота. Оглядел просторный двор. Хмыкнул. Когда-то здесь был чудесный сад. Росли причудливо подстриженные деревья и кусты, пила воду из фонтана огромная зеленая кошка, созданная умелыми руками садовников. На этой кошке все время менялись цветы, будто роскошным ковром укрывая прихотливо выгнутую спинку. С другой стороны от дорожки огромным веером распускал хвост такой же цветочный павлин. Когда-то здесь стояли скамейки в прихотливых извивах нешироких дорожек.

Скамейки еще оставались, а от роскошного сада остались огрызки. Сломанные деревья, смятые каркасы, сгнившие остатки некогда пышных цветов. И пустота.

– Живые в замке есть? – обернулся Властелин к соратникам. Они сгрудились за его спиной, чуть слышно переговариваясь.

– Никак нет! – вытянулся в струнку Черный Эльф. Да, вот так. В других мирах были темные эльфы, а в мире Нариен когда-то появился Черный. Про Душу пока умолчим. Черный Эльф был черен весь, от пяток и до кучерявой макушки. И только зубы сияли снежной белизной, да глаза были синими, как небо в теплый летний вечер. Если б не длинные острые уши – его вполне можно было бы принять за жителя какого-нибудь жаркого архипелага в Южном море.

– Никак нет! – повторил он, поедая глазами начальство. – Весь замок проверили от подвалов до шпилей. Живых нет.

– И мертвых нет тоже, – тут же подравнялся к эльфу зеленокожий и могутный житель степей. Возможно, когда-то он и был орком, но сейчас сердце его целиком принадлежало Темному Властелину. Впрочем, все они знали только одного бога. Сиречь, своего Темного Властелина. Ему они верили, ему поклонялись, ему возносили молитвы. Впрочем, о чем им было просить своего Властелина, если он и так давал им все.

– Будем заселяться, – решил Властелин, и первым шагнул на крыльцо, повелев:

– Пошарьтесь по окрестностям, мальчики. Нам нужны слуги. Десяток женщин на первое время. Отмыть, прибрать, уют создать. Да, именно так. Уюта захотелось.

Тут он повернулся к соратникам и пригрозил:

– Подолы бабам не задирать. Только по взаимному согласию. А то знаю я вас! Хватит, погуляли, пора и остепениться.

И вошел в замок.

Сначала Черный Эльф вовсе не собирался следовать приказу Властелина. Баб у него не было давно. По многим причинам. И потому что занят был по самую кучерявую макушку, и потому что старух не хотелось, а более-менее молодых женщин старательно прятали, и потому что…. Вот потому что. Не было. Пока шли битвы, как-то и не думалось об этом. А теперь, когда важные дела завершились, потянуло. Он и вызвался поездить по округе, поискать служанок в замок Властелина. И напряжение сбросить. Не будут же они жаловаться, верно? Да и он не насильник. Если только заартачится которая. А так нет, не насильник он.

Впрочем, подходящих баб не находилось. Эльф и его приятель вот уже третьи сутки мотались по округе, но натыкались либо на древних бабок, которые и Смерти были не нужны, либо и вовсе на таких же древних стариков.

– Не кажется ли тебе, друг мой, что людишки водят нас за нос? – спросил Трендель. Тот самый бывший орк. Он привольно развалился на длинной лавке в придорожной таверне, куда они заехали перекусить. И заодно послушать, о чем людишки болтают. Но в таверне было тихо. Людишки молча и торопливо ели, пили, оставляли на столе медяки, и исчезали. За те два часа, что Черный и Трендель провели в таверне, они не увидели ни одной женщины. Даже самой завалящей.

– Эй! Как тебя! Хозяин! – негромко рыкнул Трендель, вяло махнув рукой в сторону кухни. – Подь сюда!

– Чего изволите? Из еды только картошка в мундирах, – мрачно откликнулся хозяин. Подошел, вытирая руки грязным лоскутом.

– Еды не надо, – отмахнулся Трендель. – Что из питья есть?

– Вода и компот из сушеных груш.

– А покрепче?

– Ничего нет, господин. Ячмень на корню сгнил прошлым летом. Аккурат перед Великой битвой ураган и град весь урожай уничтожил. Ничего не осталось. Картошки накопали немного, тем и живем.

– А мясо? Мясо тоже ураган уничтожил? – выгнул бровь Черный Эльф. – Оно ж вроде, не в земле растет.

– Так ить, мясу тоже что-то есть-пить надоть, господин хороший, – хмуро ответствовал трактирщик. – А тот ураган и траву всю повыбил. Вот мясо-то от голоду и сдохло. Что успели – прибрали. Насолили на зиму. Да уж больно зима холодной выдалась, да ранней. И долгой. Все подъели.

Он вновь уставился на лоскут, старательно протирая им уже заляпанный стол.

– Скажи, любезный, а женщин тоже град побил? – как со скалы спрыгнул Черный Эльф. – Мы вот уже три дня по округе ездим, ни одной не увидели.

А нам позарез с десяток справных баб надо.

– Нет теперь баб-то, – вздохнул трактирщик. – Ураган – не ураган, а орда Властелина опустошила наши края. Каких в полон угнали, каких на месте…. Того-этого…. А каких так и просто сожрали. В той орде много нечисти всякой было. Что ей простые люди….. Ам – и нету.

– Что ж не защитили своих женщин? – уперся в него мрачным взглядом Черный. – Или по кустам хоронились?

– Некому защитить было, – вернул ему взгляд трактирщик. – Защитники все на Великую Битву ушли. Остались старики, да мальчишки годов до восьми. Много ли они навоюют против орды?! То-то и оно…. И Боги не откликаются. Того и ответа, что Знак оставили.

– Что за знак? – насторожился Черный. Знаки Богов великая редкость, и надо бы разузнать получше.

– Да вон на том столе, в углу, – махнул трактирщик куда-то вправо. – Есть желание, так посмотрите. Не выводится ничем. Я его уж и скоблил, и тер, и топором срубал. Стол заменил даже, ан, он опять на том месте. Я и положил на него. Так чего – нести компот-то?

– А неси! – кивнул Трендель. Поднялся и пошел к указанному столу. Черный двинулся за ним.

Знак они рассматривали недолго. Знак – и знак, ничего особенного. Круг, разделенный на три части. Подпись поинтереснее оказалась.

– Надо же! «Помните»! «Верьте»! «Молитесь»! – хмыкнул Трендель. – В кого верить? Кому молиться?

– Лично я верю в добрый боевой топор, – ответил Черный. – В топор, да в собственную руку. Она-то уж точно не подведет и не предаст. А боги…. Боги, они где-то там! – он указал глазами на закопченный потолок. – А здесь Темный Властелин и царь, и Бог. Но где ж нам найти хотя бы пяток баб? Да и не верю я, что ни одной не осталось.

– Может, старух собрать? – предложил Трендель. Они уже вернулись за свой стол, и теперь лениво цедили компот. – Дать им в пристяжку с десяток наших молодцов. Из тех, кто провиниться успел. Ну, там кольчугу не начистил, меч, опять же, без догляду оставил. Да мало ли! Вот и пусть замком займутся. Эльф? Эльф, ты кого там увидел?

– Баба! Трендель, мать твою вдоль забора! Баба!

– Да где?! С ума ты рехнулся, не иначе! Пацан это! Что я – пацана от бабы не отличу?

– Да вот и не отли…. Э! куда они делись? Трендель, ты видел это? Видел? Их будто пологом укрыло!

Они переглянулись. Одновременно поднялись и подошли к столу в противоположном углу. Там было пусто. Эльф не поленился: подвигал стулья, на которых только что сидели три – пусть будет, человека. Один довольно рослый, второй поменьше, узкоплечий, и третий, в котором Эльф признал искомую бабу. Одетую вовсе даже не по-бабски, в пятнистый сплошной костюм, с коротко обрезанными темными волосами, и босую. Двое были грязны, будто полдня плавали в луже.

– Неужто мы еще не всех магов изничтожили? – одними губами спросил Трендель. – Не боги ж это, в самом деле? Маги тоже умеют вот так, в пелену уходить.

– Знаешь, а поехали-ка назад, – решил Эльф. – Надо Властелину об этой бабе сказать.

И они вышли на улицу, оставив на столе медяшку за компот.

Темный Властелин изволил гневаться. Третья двойка вернулась в замок с известием, что на сотню верст в округе нет ни одной женщины. Одни мужики, да и те…. Были мужиками еще до восшествия на престол Азария Бестолкового. Был такой правитель в этих местах, лет сто назад. При нем-то и покатилось маленькое княжество под хвост коню Темного Властелина. То, что сам Властелин и поспособствовал этому, он предпочитал не думать, успешно убеждая своих подчиненных в спасительных намерениях. Дескать, он несет Миру свободу, равенство и братство. А то, что одни братья свободнее и равнее других, так это к делу не относится. Кто не согласен – к ногтю. Пушечное мясо вещь быстро портящаяся. И эта политика себя оправдывала во время Великой Войны.

И как теперь прикажете восстанавливать порушенное?! Да и…. мужики скоро на стены полезут от тоски по ласке. Конечно, в походах всякое случается, бывает, что и мужик с мужиком того – этого…. На такое Властелин смотрел сквозь пальцы, следя только за тем, чтобы все по согласию было. Если узнавал, что принуждали более слабых – разговор был короток. На передовую, под обстрел. Все же, он сам был мужиком нормальным, хоть и помешанным на мировом господстве. И считал, что не для того Боги их создали разнополыми, чтобы мужик с мужиком…. Да и детей от таких союзов не бывает. А детей им нужно. И много. Иначе – зачем все было?! Он, конечно, практически бессмертен, но ведь и злодею хочется любви и ласки. Тут даже на кривую, рябую и кособокую согласишься, когда подпирает так, что ни о чем другом и думать не можешь. И даже боевая секира не помогает. Не рубить же ею дрова, в самом деле.

– Ваше Темнейшество! – влетел в пыльный кабинет Черный Эльф. – Ваше Темнейшество!

– Что? – неприветливо буркнул Темнейшество. Он как раз собрался продегустировать добытое из подвалов вино, и потому был не особо рад, что вино выплеснулось не в рот, а на мятую и несвежую рубашку. – Если и ты скажешь, что не нашел ни одной бабы, я….

– Нашел! – не растерялся Эльф. – Только не бабу. Вернее, бабу, но….

– И где она?

– Исчезла, Ваше Темнейшество. Вот так сидела, а вот так – исчезла!

И он изобразил руками странный жест, видимо, долженствующий объяснить, как именно исчезла искомая баба.

– Наливай, – помедлив, кивнул Темнейший на золотой кубок и кувшин. – Трендель где?

– Он там. Объясняет команде, почему не нужно ломать стены вокруг замка.

Темнейший выглянул в окно. Ничего не увидел, потому что оно было грязным и мутным. А еще потому что с мрачного неба неожиданно обрушился ливень. Сверкнула ветвистая молния и громыхнуло так, что Черный Эльф присел.

– Трое и Четвертый! – охнул он, помянув кого-то тихим ласковым словом. – Это ж надо!

– ….! И …..! В ….!

Темнейший на этот раз вылил на себя оставшееся вино из кувшина.

– Я, конечно, велик и беспощаден, – сказал он сердито, – Но все же, стирать рубаху добрым вином – это перебор!

– Темнейший! Это что такое было сейчас?

В кабинет влетел мокрый, как болотный ортодон, Трендель.

– Это откуда такое на наши головы?! Там потоп натуральный! Если б я не утерял веру, то решил бы, что это Великий предок развлекается. Или гневается. Только я не верю! Не верю, и все тут!

Он поднял глаза к потолку, намереваясь высказаться в адрес того, в кого не верил, но тут снова полыхнула молния, и следом ударил еще более мощный раскат грома.

– Хватит болтать! – рявкнул Темнейшество. – Где вы нашли эту бабу?

– Да не баба там была, пацан! – отмахнулся Трендель. – Что я – бабу не отличу?! У нее же и тут, и тут должно быть – во!

И он изобразил это самое «во» в нужных местах.

– А там – во!

Показал кривой и грязный указательный палец. Этот палец у него был дважды сломан, и сросся неправильно. Потому и кривой.

– Сам ты – во! – рыкнул Черный Эльф. – Баба это была. Молодая совсем.

Тут он задумался, что-то прикидывая.

– А может, и не баба. Да! Точно! Не баба!

– Р-р-р-р!

Это Темный Властелин, если кто не понял.

– Девка это! – убежденно сказал Эльф. – Женщиной клянусь – девка! Страшненькая, правда.

За окном снова мелькнула молния, снова громыхнуло, но потише, чем вначале.

– Вы хотите сказать, что упустили девушку? – очень тихо, и от этого очень страшно сказал Темнейшество. В кабинете ощутимо потемнело. И похолодало.

– Да мы к ней даже подойти не успели, – пискнул Трендель. – Она за столом сидела с двумя мужиками. Один мелкий такой, кучерявый. Волосы темные. А второй…. Второго я не рассмотрел.

– Мутный он какой-то, – сипло выдавил Эльф. – Облик все время расплывался как-то. Разве что уши…. Да, точно! Уши же! Эльф он был! Не из наших. Тощий и встрепанный какой-то. Ухмылка еще такая…. А когда мы подойти хотели – их пелена укрыла. И все.

– Пелена, говоришь, – зло прищурился Темнейшество. – Значит так, глазастые вы мои! Езжайте куда хотите и без этой троицы не возвращайтесь! Впрочем, мужиков можете того – этого, но девку привезите! И чтобы без урону ее чести!

Вон!

Глава пятая

– Вот здесь вы будете жить. Пока не определитесь – как победить Темного Властелина, – сообщил нам Арониэдиэль, переместив нас в какой-то заброшенный дом. Мы переглянулись. Хорошо нашей Ляльке – сидит у меня в нагрудном кармане, и не отсвечивает. А тут изволь размышлять о чем попало.

– А какие-нибудь исходные данные у этой задачи имеются? – осторожно спросил Прошка. Я помалкивала, делая вид, что ничего не понимаю. Нет, в самом деле: какой-то левый тип выдергивает нас из-за стола, притаскивает куда-то. Требует, чтобы мы в него уверовали. И пошли спасать, ни много ни мало – целый Мир. Как он хоть зовется, Мир этот? И кто он, этот Темный Властелин?

– Располагайтесь, я скоро вернусь. Здесь вас никто не найдет.

И исчез в туманной дымке.

А мы пошли осматривать дом. И вовсе не потому что мечтали приобщиться к иномирной жизни. Просто в голове гулял сквозняк, жужжали шестеренки, и вращались коленвалы. Прошка на всякий случай запер входную дверь. Взял меня за руку и повел куда-то по коридору.

Узкий был коридор. И привел он нас на кухню. Ничем другим это помещение просто не могло быть. Небольшое, квадратное помещение с черным ходом. Большие столы у стен, посредине громадная дровяная печь. Под низким потоком, на могучих балках, подвешены кастрюли, сковороды, половники, еще какая-то, пока нераспознаваемая утварь.

– Радует, что тут есть водопровод, – сообщил Прошка, оглядевшись. Подошел к большой и глубокой раковине, повертел кран. Потекла вода. Ржавая. И холодная. Вскоре Прошка разобрался в переплетениях труб.

– Вода нагревается в этом большом баке. Примитивная конструкция, но все лучше, чем ничего.

– А я дрова нашла. В чуланчике. И что-то похожее на уголь.

Вскоре у нас весело топилась печь, грелась вода в большом баке, закипал закопченный медный чайник, а мы шуршали по всем углам, пытаясь отыскать хоть какие-то продукты. Ляльку мы пристроили в глубокой сковородке возле печи.

– Сиди здесь, крошка, – потрепал ее по головенке Прошка. – И постарайся никуда не влезть. Лялька никак не отреагировала. Подобрала под себя все четыре лапки и закрыла глазки.

Поиски увенчались успехом. Кое-что мы все-таки отыскали.

– Не айс, но какое-то время существовать можно, – пришел к выводу Прошка. – Так, женщина, брысь с кухни. Я буду ужин готовить, а то картошку я уже переварил. А ты займись хотя бы ванной. Поищи ее.

Ванну я нашла. Даже целый банный комплекс. Там и ванна была, и даже парная. Все грелось от кухонной плиты. Почти как в наших сельских домах – водяное отопление.

– Живем, Прош, – сунулась я к нему. – Осталось только какие-нибудь тряпки отыскать, чтобы переодеться.

– Ищи, – отмахнулся приятель. На плите уже что-то булькало, шипело и шкворчало. И ароматы плавали такие, что хотелось немедленно все бросить, забраться за стол, и, давясь слюнями, требовать: «Кашу, кашу, кашу» – как та Маша из мультика.

Прошка был странным, как и большинство моих соущербников по институту, но одного у него было не отнять: как настоящий мужчина, он умел и любил готовить. И не только плов.

– Знаешь, Прош, – задумалась я, – Если сейчас где-нибудь поблизости я найду пару махровых халатов, свежее белье и с десяток полотенец, я точно уверую в Арониэ…. Э-э-э-э…. В Арона, вот. И даже вознесу ему горячую молитву – благодарность. Особенно, если найдутся мыльно-рыльные принадлежности, а то не люблю я бородатых и усатых мужиков.

– Не люби! – великодушно разрешил мне Прошка. – Только не лезь под руку. Мне тут и Ляльки твоей за глаза хватает….

Лялька промолчала.

Спустя какое-то время нашлись и халаты, не махровые, правда. И стопочка полотенец. И целая батарея баночек с мыльным составляющим. С бельем оказалось напряженно. Вроде бы оно и есть. Но для меня конкретно – нет. Кальсоны я, как вариант, даже не рассматривала.

– Все нашла? – спросил Прошка, когда мы, намытые до крахмального хруста, закутанные в стеганные длинные халаты, и с полотенцами на шеях, допивали по …цатаму стакану травяного настоя. Я кивнула.

– Если не считать отсутствие женского белья, то да. Нашла.

– Возноси молитву, – серьезно сказал Прошка. – Не знаю, кто он и зачем ему это надо, но возноси.

– Думаешь, нас засунули в какую-то безумную постановку безумного автора?

– Ага. В театре абсурда, – кивнул он. – Мы должны ее отыграть на бис. И да – считаю, что тебе не стоит светиться в роли женщины. Уж если это существо в тебе ее не признало – пусть так и будет.

– А Лялька?

– А Лялька будет у нас заколдованной принцессой. Мы, ее телохранители, идем по свету в поисках того, кто сможет вернуть ей истинный облик.

– И тот, кто это сделает – получит руку и сердце нашей Лелиэли.

– Лелиэли? – выгнул темную бровь Прошка, при этом смешливо сморщив нос. – Да ты, смотрю, эльфийских романов перечитала. Чем тебя Галадриэль не устраивает?

– Не опускайся до плагиата! – погрозила я указующим перстом. – У Галадриэли своя сказка, у нас – своя. Смешивать не будем. Играем?

– Играем!

Мы хлопнулись ладошками и потянулись за одиноким оладушком. Потягали его по тарелке, порвали на две неравные половинки. Мне выпало побольше. Прошка только вздохнул.

– А что мы играем?

О, это наша Лелиэль догрызла какой-то смачный оранжевый овощ, отдаленно похожий на морковку, только круглый.

– Пока не знаю, – пожал плечами наш будущий режиссер. – Догадываюсь, что не комедию. А все остальное….

– А остальное – как масть пойдет, – поддакнула я. – В конце концов, что один мир, что другой – особой разницы нет. Задачи в целом схожи: выжить любой ценой. Желательно, без урону для моей девичьей чести.

– И моей! – пискнула Лялька, выбравшись из своей сковородки на стол. Я хмыкнула.

– Ляль, в твоем случае это даже не обсуждается! – клятвенно заверил подругу Прошка. – Твоя честь – святое!

– Да, чтобы ее уронить – придется перевернуть весь этот мир! – глубокомысленно заверила я. – Выберем тебе самого брутального самца.

– С наколкой! – восторженно закатила глазки наша Лелиэль.

– Ага. Правда, под шерстью наколку не видно, но мы его побреем, так и быть. И бандану наденем. И даже к задней лапке протез деревянный привяжем. И повязку черную на глаз. Как тебе? – подсунула подружке обрывок серой бумаги. Художник из меня еще тот, но все же Морской Свин в бандане, тельнике и с протезом получился узнаваемым.

– На твоего последнего ухажера похож, – глубокомысленно заключил Прошка. – Ляль, ты только посмотри – просто одно лицо, не находишь?

Прошка тихо ржал в кулак, а Лялька почему-то обиделась.

– Злая ты! – буркнула она. – Почему Свин-то?

– А тебе капибару хотелось бы? Слон и моська.

– Я – человек!

– Ага. Свинка ты. Причем заморская. Так что твою честь мы сбережем, тут проблем нет.

– А ты…. Ты у нас будешь дама с морской свинкой! Редкий зверь украсит твой потрепанный внешний вид, и дополнит сценический образ!

– Ладно, побузили – будет, – уже серьезно сказал Прошка. – Валерыч, ты ж понимаешь, что я прав? Нельзя тебе светиться. Не нравится мне этот мир. Вот совсем. Так что будешь ты у нас Лерычем, и никак иначе. Без истерик. И да – с завтрашнего утра возобновляем тренировки. Тебе скорости не хватает.

Прошка когда-то серьезно увлекался боевыми искусствами, а меня натаскивал по моей же просьбе. Нет, всерьез я этим не увлекалась, но все же…. Все же…. Пришлось кивнуть. Последнее дело – скатываться в истерику. Я и вообще к ним не склонна в силу флегматично – пофигистического отношения к жизни. Так что оставим сопли и слезы нашей Лелиэли.

– Вот и умница. А сейчас, девочки, шутки в сторону. Сосредоточились, прониклись моментом, вдохновились и возносим благодарность Арониэдиэлю.

Не знаю, о чем думал Прошка. Про Ляльку вообще молчу. Лялька – она такая. Пожалуй, и сама не знает, какие мысли бродят в ее хорошенькой головке. Тем более, сейчас. Подозреваю, что морской свинкой ее сделали именно из-за размера ее мозга. Красивая безобидная дурочка: таким был вердикт всех наших знакомых. Нет, учиться на отделении методистов ей это не мешало. Зубрежку-то никто не отменял. Но знания либо тут же уходили на дальнюю полку в ее личном хранилище, либо где-то консервировались, оставляя на поверхности примитивное существо с женскими формами и логикой девочки – подростка.

Впрочем, я и себя не считала достаточно взрослой. Скорее – во мне уживались несколько сущностей: любопытный ребенок, та же самая девочка – подросток, и злющая взрослая баба. Что поделать: жизнь у меня была не сахар. Не стоял за мной род. Нет, у нас была вполне обычная семья, даже любящая. Но было что-то, что не давало мне чувствовать себя подлинной дочерью, сестрой. Внучкой…. Словно бы мой слабый дар к перевоплощению на сцене играл некую отрицательную роль в моей обыденной жизни. Наверное, это он и занес меня в институт культуры на режиссерское отделение. Для настоящего театра дара не хватало, а стать руководителем самодеятельного театрального коллектива я могла. Впрочем, даже к этому не стремилась, так же, как и большинство моих соущербников. Прошка был таким же. Полностью раствориться в учебе и на подмостках нам не давал некий саркастический настрой. Мы играли в жизни. Успешных студентов. Любящих родственников для своих родных. Внимательных слушателей – иначе почему бы именно нас избирали на роль жилетки для заблудших овец?! Контролеров: мы обычно оставались самыми трезвыми в любое время и в любой компании. Нам доверяли тайны, секреты и деньги. Мы не предавали и не продавали. И не допускали до собственных тайн. Впрочем, не знаю, как у Прошки, а у меня их и не было. Во всяком случае, таких, которые стоило бы тщательно хранить.

С Прошкой мы двигались параллельными дорогами. В любой момент могли перепрыгнуть со своего пути на путь приятеля, хлопнуться ладонями, хмыкнуть, и пойти дальше, играя уже его роль. Не знаю пока, как объяснить точнее то, что нас связывало. И в то же время разделяло. Просто были мы – и были все остальные. Этакие сиамские близнецы с разных планет. Это я к тому, что мужчины и женщины и в самом деле будто существа с разных планет, а не в буквальном смысле.

А еще мы ощущали друг друга, будто собственные органы. Черт, даже и не знаю, как сказать, чтобы понять. Прошка был словно продолжение меня. И он в любое время мог ощутить, что происходит со мной. Так и существовали рядом вот уже почти четыре года – это если считать подготовительное отделение. В то же время, назвать его другом я не могла.

Ладно, оставим сумбур мыслей на будущее, когда определимся: куда мы попали и что с этим делать. А пока возносим молитву Арону. Пусть Прошка язык ломает, а для меня это ушастое будет Ароном.

– Благодарю тебя, о Арон, за домик, полотенца, и халатик, – бормотала я, закрыв глаза. Надо бы в позу лотоса сесть, но на стуле так не устроишься, а пол мы еще не мыли. – Особая благодарность тебе за ванну. И за мыло. И за шампунь, хотя он мог бы быть и получше. И за продукты спасибо. Списочек я кухонном столе положу, присмотрись. Иначе победители Темных Властелинов из нас не получатся. С голодухи загнемся.

Тут я перевела дыхание. Припомнила свой замоченный в ванне камуфляж. Отсутствие обуви. Нормального белья…. И загрустила.

– Уважаемый, я еще один списочек положу. Туда же. Клянусь: самое необходимое на первое время. Сделаешь? Лично для меня? Благодарность моя будет безмерна в определенных рамках. Скажем: три раза в день «Верую»? Все остальное тебе Лялька будет доносить, ей все равно заняться больше нечем.

Призадумалась, вспоминая. Не надо ли еще за что-нибудь поблагодарить. Не припомнила. Претензии решила пока не высказывать. Разберемся по ходу спектакля. Будем импровизировать. Если вдруг что.

– Да, подобных молитв я еще ни от кого не слышал, – прогудел в моей головушке голос Арона. – И как же я так ошибся-то?!

– В чем, уважаемый?

– Всегда считал, что жители Срединного мира набожны, почтительны и подобострастны. Ошибся. Я искал тех, кто уверует, не сомневаясь. А тут такой экземпляр.

– Может, ты не там искал? Уж не знаю, почему ты решил, что наш мир – Срединный. Мы зовем его Землей. И уж сомневающихся в наших широтах – каждый второй. Если не первый.

– А что означает «Не верю» от твоего приятеля?

– А, это девиз нашего курса, – рассеянно сказала я. – «Не верю» – значит, не верю. В твою игру. В постановку. В режиссера. И в божественное начало, уж прости, тоже не верю.

– Плохо, – вздохнул Арон. – Я становлюсь сильнее, получая искренние молитвы. Больше могу сделать для вас. И для своего мира.

– Разберемся, – присоединился к моим размышлениям Прошка. – Теперь давай о своем мире подробно. С чувством, с толком, с расстановкой.

– Ага. Предлагаемые обстоятельства. Жанр. Главные действующие лица. Декорации. Кстати, у вас что – атомная война была? Куда все жители подевались?

Арон сначала долго молчал, явно прикидывая: а стоит ли нас посвящать в детали. Потом раздался тяжкий вздох. Потом воздух задрожал. И вот оно: явление Высшего Существа обычным смертным. Восседает перед нами на колченогом стуле. Выглядит поприличнее, чем в первое явление. Помытый, волосы расчесаны и заплетены в косу. Длинную такую, цвета бледного золота. Мне даже привиделось, как я демонстративно наматываю эту косу на кулак, а потом с размаха прикладываю хозяина мордой лица об колено. И даже смачный хруст услышала. Тьфу – тьфу! С чего бы такое?!

– Хорошо. Я все расскажу. В конце концов, вы должны знать, с чем можете столкнуться.