Текст книги "Ищите женщину (СИ)"

Автор книги: Наталья Козьякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава двадцать пятая

Валерия

Кто бы сомневался: те же и Боги. Вылезли из своих схронов.

– На это и был расчет, – тихо шепнула Злотинка. – Мне нужно было, чтобы пришла Эгле. Пришла пора объяснить этой зазнайке, кто есть кто.

Она помолчала, а потом добавила:

– И наказать за то, что довела моего мальчика до нервного срыва.

– Эм-м….

А вот такого поворота я не ожидала. Как-то не укладывалось в голове, что Живая Планета и Темный Властелин могут состоять в подобных отношениях. Хотя…. Если исходить из земных понятий не в бытовом плане, а в глобальном….

– Лерыч! Куда тебя понесло в дебри философии?

– А бес его знает, Прошка. Но, кажется, связь Злотинки и Темного имеет вполне понятное объяснение.

– Для бестолковых можно повторить?

Я отмахнулась.

На поле, между тем, начало что-то неуловимо меняться. Исчезла куда-то башня, втянулось под землю ледяное озеро, прихватив с собой раковину. Русаленок остался, обретя при этом ноги. Чешуя, правда, никуда не делась, превратившись в весьма экстравагантные штаны. Не долго думая, он спрятался за спиной Стеша. Арибас повел плечами, которые мгновенно раздвинулись, налились мощью и заиграли мышцами. В противовес собственному Покровителю, который по-прежнему был тощим и зыбким каким-то.

– Какая еще Хозяйка?! – величественно повторила Эгле, изящно ступая на траву нашего стадиона. – Когда мы пришли сюда, на эту планету, она была пуста и безжизненна.

Эх-ма, кутерьма! Накрылся наш турнир медным тазиком. И не то, что я против, вовсе нет. Но божественные разборки в мои планы не входили. Ан, вот они. Боги, маму их Вселенную. Стоят кучкой, в затылках чешут. Эгле в центре их группки замерла, вся из себя такая утонченная, изящная – прямо таки гури-пери. Или в индийской мифологии – небесная дева, апсара.

Стоят они, значит, переглядываются. А из светлого облака выходит женщина. Высокая, статная, зрелая. В расшитых одеждах, голова покрыта вышитым платом. Женщина Позднее Лето. У которой в саду и огороде уже созревают плоды, закрома готовы принять урожай, а дом сияет чистотой и нарядными ткаными половичками, а окна украшают затейливые кружевные занавески. И стол прямо-таки ломится от яств…. М-да….

– Не может быть! Нет! Тебя уже не должно быть! – испуганно заверещала вдруг Эгле. – Мы же…. Я же…. Орк! Тэрри! Вы должны были ее уничтожить!

– З-з-злотинка?! – растерянно пробормотал Тэрри. – Мы это…. Мы не… Ты же исчезла тогда! Ну, тогда, помнишь?

– Я-то помню, – печально сказала Злотинка низким грудным голосом. – Я-то помню, а вот вы забыли, что пришли не хозяевами, а в гости.

– Лерыч, ты хоть что-то понимаешь? – напряженно сказал Темный, встав рядом с нами. – У меня голова кругом. Я помню эту женщину, Лерыч. Или очень на нее похожую. Я даже помню, как она пела мне странную песню. Я тогда был болен…. Кто она, Лерыч?! Ты знаешь ответ, скажи же мне – кто она?

Я только вздохнула.

– Знаешь, Темнейшество, в нашем мире есть такое понятие…. Или не понятие…. Я бы сказал – оно основа всего сущего в нашем мире. Мы зовем ее Мать сыра Земля.

– И у вас все хорошо в мире?

И что тут ответишь?!

– Нет, Ваше Темнейшество, – встрял в разговор Прошка. – В нашем мире тоже забывают, что Земля – это не только поля и огороды, а еще и живой организм, которому больно. А мы просто глупые и жестокие дети, которые живут по принципу: «после нас – хоть потоп».

– Вам повезло, Темнейшество, что ваша планета все еще живая, – тихо сказала я.

И тут мир дрогнул.

Дрогнул, пошел рябью, заискрился, засиял радужными красками, которые постепенно сливались в один ослепительно белый свет. Свет этот лился каскадом, начинаясь где-то под небесами. А по нему, грациозно и мягко скользил…. Скользило…. Нет, скорее – перетекало удивительно прекрасное и неимоверно могущественное существо. Огромный золотой барс. Он перескакивал со ступеньки на ступеньку, приближаясь к нам.

Не знаю, что чувствовали все присутствующие, а меня будто искупали в морских водах, окатили водой родниковой и осушили теплом жаркого летнего ветерка.

– Так вот ты какая, девочка из мира Старшего, – раздался в моей голове мягкий чуть мурчащий голос. – Я чувствую на тебе его защиту. Что ж, не будем открывать твою тайну, маленькая.

– Да какую тайну – то? – удивилась я. – Человек я. Просто человек. Подумаешь, в необычные обстоятельства попала. И вообще – меня гораздо больше волнует: сессию мы с Прошкой сдадим, или на осень останемся? Да и…. свинка наша заморская…. Хоть и блондинка, но все ж своя. Родная почти.

– Жалеешь ее?

– А то ж. Вроде как сестра молочная. Хоть и дура беспросветная. Да, а ты-то кто? Красавец какой….

Барс весело мурлыкнул и лизнул меня горячим шершавым языком. Обернулся к Темному Властелину.

– Ну-с, мой мальчик, давай знакомиться.

– К-кто ты?

А какой у Темного голосок-то робкий. Прямо как у нашкодившего мальчишки, которого застукал строгий отец. М-да. И сейчас ждет Темного хорошая трепка – не иначе.

– Т-трепка? – дрогнул Темный. А еще Властелин!

– Трепка подождет, сынок, – фыркнул барс, лизнув Темного в нос. Подошел к Злотинке, лизнул и ее. Правда, в щеку. И, видимо, о чем-то перемолвился с ней. Кивнул лобастой головой и уселся на землю так, чтобы рука женщины оказалась как раз между его ушами.

И заговорил.

– Что вы успели натворить, неразумные дети?

А на богов стоило посмотреть. И если Арониэдиэль только растерянно хлопал глазами, ничего не понимая, то троица во главе с Эгле глазки прятала и щечками розовела. И зеленела – это Орк.

– Какой класивый! – услышала я восторженный голос Микоша. – Папа, Ник, вы только пофмовлите! Это зе как мой Золотин, котолого я в лесу насель! Ну, папа! Помниф?

От восторга и волнения Мик еще больше стал картавить и пришептывать. А стоящий рядом с нами Черный Эльф вдруг со всего маху треснул себя по голове и уставился на Барса.

– Ну конечно! – рыкнул он. – Конечно! И как я мог забыть!

Трендель, бросивший свою команду на бывшем бережке, подошел к нам и уставился на приятеля. Помахал лопатообразной ладонью перед лицом приятеля. Заглянул в глаза. Почесал затылок.

– Трендель, помнишь, как лет пятьдесят назад в нашей сотне появился странствующий менестрель? Помнишь? У него еще инструмент был такой. Странный. Вроде как лютня, но не лютня. Кажется, он называл его гитайра….

– Гитара, – меланхолично вставил Прошка.

– Что?

– Инструмент называется гитара. Наш Лерыч его вместо ударника иной раз использует.

Я ткнула приятеля кулаком в бок.

– Что ж теперь, так и будешь мне ту драку припоминать, – буркнула. – И не виноват я – они сами мне инструмент сломали.

– Ага, и получили им по маковке.

Подумаешь – на первом курсе мы первую сессию отмечали. Парни перебрали, как водится, принялись отношения выяснять. Ляльку напугали до визга, и мою гитару раздавили. А я злюсь – когда мои вещи портят. Ну и…. надела кое-кому гитару вместо галстука на шею. С тех пор в нашу комнату парни заходили только трезвыми и вежливыми. А Прошка меня тренировать взялся.

Трендель дикими глазами уставился на нас.

Помотал головой и снова уставился на Черного.

– Ага. Гитара. Да. Тот менестрель пел древнюю балладу о Великом Барсе И называл он его так: муж велик и грозен, именем Золотой Барс. Вместе с супругой своею, именем Злотинка, пробудил мир наш, и назвал его Золотин.

– Золотин…. Золотин…. Точно!

И обернувшись к своей команде, Трендель рявкнул во всю глотку. Даже воробьи на веточках присели от страха:

– Рус! Эй, Рус! Где ты там?! Я ответ правильный знаю! Давай свою башню на место ставь!

Рус осторожно выполз из-за спины арибаса. Огляделся. Понял, что никто не собирается его обижать. Наоборот, весь стадион замер в предвкушении ответа смешанной команды Тренделя.

– А…. эти? Они как? – кивнул русаленок на Покровителей, сбившихся в кучку посреди поля.

– А что нам они?! – отмахнулся Трендель. – Пускай себе отношения выясняют, а у нас турнир! Продолжается!

И обернулся к Прошке.

– Ведь продолжается, да, Прош?

Мы переглянулись. Золотой Барс царственно кивнул и улегся возле ног Злотинки.

– Продолжайте, чего уж там, – ласково улыбнулась Злотинка, устраиваясь в воздушном кресле. – Потом будем разбираться, что тут эти практиканты натворили.

Она взмахнула рукой, и троицу Покровителей усадило на широкую скамью штрафников. И явно чем-то оградило. Чтобы не сбежали, наверное. Впрочем, от Богов не убежишь….

Русаленок, получивший высочайшее «Добро», мгновенно возвел башню, вернул озеро, и под ногами смешанных команд вновь закачались камни тропинок.

– Итак, повторяю вопрос: как называется наш мир? – звонко вопросил русаленок, обводя немного испуганным взглядом участников и зрителей.

– Наш мир называется Золотин! – торжественно провозгласил Трендель, и трибуны взорвались аплодисментами, топотом, свистом и даже визгом.

– Зо-ло-тин! Зо-ло-тин! – скандировали трибуны, глядя, как медленно и торжественно расползаются в стороны двери в башню. Ей-ей, Рус умудрился воспроизвести ужасающий скрип и лязг, с которым выходит из пазов запор. А я огляделась в поисках Арониэдиэла.

Глава двадцать шестая

Черный Эльф

– Зо-ло-тин! Зо-ло-тин! – надрываются благодарные зрители, гогочут и свистят, а у меня в голове туман. Золотин, надо же! Прожить века, не особо заморачиваясь по поводу того, где живешь, и внезапно обнаружить, что и мир зовется иначе, и Покровители – неизвестно кто, и сам ты – тоже непонятное существо. Даже лучший друг поглядывает не то с сомнением, не то с опаской.

– Трен-дель! Трен-дель! – сквозь свист и вопли прорываются звонкие женские голоса, и я вижу, как пестрая стайка несется к смущенному орку, размахивая разноцветными лентами. Минута – и мой друг облеплен девушками и лентами как эльфийская слива – цветами и бабочками. Орк смущен. Смущен, но не растерян – могучие лапы бережно подхватывают то одну, то другую, помогая добраться до своих щек.

– Победитель, – бурчу я, понимая, что злюсь сам на себя, но ничего не могу с этим поделать. Потому что, распихав девиц, к Тренделю приближается Лерыч.

Когда они успели так почувствовать друг друга?! Потому что без тренировки это невозможно: согнутая в колене нога Тренделя, протянутые вперед руки, легкий разбег мальчишки, прыжок, кульбит в воздухе и точное приземление на колене.

– Молодец, Трендель, я в тебе не сомневался!

Звонкий голос, звонкий чмок, крики восторга….

А у меня сбоит сердце и темнеет в глазах. Что ж ты делаешь со мной, малыш?!

– Что, Черный, плохо тебе? – участливо спрашивает незаметно подкравшийся Фаншин. – Да не дергайся ты! Я ж душевед, мне твои метания – открытая книга. И вот что я скажу тебе, Эльф: не все так просто с этим мальчишкой.

– Ты еще скажи, что и Лерыч – не Лерыч вовсе, раз уж и наш мир вовсе не Нариен, – через силу хмыкаю я, жадно всматриваясь, как Трендель усаживает Лерыча на свое плечо и что-то орет в ответ на поздравления.

– Все может быть, все может быть, друг мой Черный. Ты ведь тоже далеко не черный, граф Эльнар Светлолесский. Да и наш Властелин совсем не темный.

– Тебе почем знать? – бурчу я, внутренне замирая от неожиданной догадки. Да ну! Не может такого быть! Не мог я так ошибиться, не мог. Я же не желторотый юнец!

– Покровитель! Мне срочно нужен Покровитель!

Фаншин удивленно-насмешливо поднимает брови.

– С каких это пор доблестный воин нуждается в покровителе?

Я лишь отмахиваюсь, взглядом отыскивая Прародителя Арониэдиэла. Он стоит чуть в стороне от толпы, широко расставив ноги, и скрестив на груди руки. Выражение лица…. Нет, я не рискну сейчас к нему подходить. Видно, сильно шокировало Покровителя и Прародителя появление истинных богов этого мира. Даже жаль его.

– Уважаемые зрители и болельщики! – разносится над ристалищем усиленный странным приспособлением голос Прошки. Гул и гомон постепенно стихают. Лерыч соскальзывает с плеча Тренделя, и мне становится легче дышать.

– Дорогие участники Первых Рыцарских Игр! Вы хорошо потрудились, почти без потерь дошли до нашей башни, и получили право продолжить завтра состязание. А сейчас вас ждет пир в честь победителей первого дня турнира! Просим занять места в колясках!

– А наши дамы? – гудит кто-то из орков, бережно придерживая за подол одну из девушек. Она не вырывается, с интересом рассматривая претендента на свое сердце.

– Если дамы определились в своих симпатиях – они могут сесть рядом.

Через пару ударов сердца двадцать участников разместилась в открытых колясках. Однако дамы предпочли ехать отдельно. Умные девочки. Коляски делают круг по ристалищу, и отбывают в замок. Зрители, вскочив на коней, несутся следом.

– Фу-у! Первый раунд выстояли! – слышу я голос Прошки. – Лерыч, ты как?

– А что я? Я в порядке. Дамы себя соблюли, зрители были на высоте, ты, как всегда – гениален и неотразим. День клонится к закату, и я бы съел чего-нибудь, кстати. Как насчет костра?

– Лерыч, а мне с вами можно?

Рядом с мальчишкой подпрыгивает в нетерпении Рус.

– Дед Алексич вам рыбки прислал с оказией. Лерыч, ну можно?

– Да можно, можно, Русик, – смеется мальчишка, подхватывая на руки Микоша. – У нас же есть Прошка. А уха в его исполнении – это м-м-м! Пальчики оближешь!

– Я даже не сомневался, что мне с ужином возиться, – ухмыляется Прошка. – Мальцы, а ну – брысь! Ник, на тебе вода, Мик – сидишь тихо и не суешься в огонь. Рус, рыба где?

И вот уже на берегу озера тихо потрескивает костерок, на котором сногсшибательно благоухает нечто совершенно невообразимое. Окружающие давятся слюной, и даже Золотой Барс заинтересованно втягивает носом воздух.

– Отдыхайте, дети, – мягко говорит Злотинка, а в глазах ее вспыхивают и гаснут огоньки. – Отдыхайте, а нам пора заняться своими делами.

И она оборачивается к понурой троице, все так же сидящей на трибуне.

– А с нами поужинать? – оборачивается к ней Лерыч.

Злотинка только улыбается и взмахивает рукой. У костра тут же появляется длинный низкий стол и лавки вокруг. И яства, достойные королевских желудков.

– Отдыхайте, – повторяет она, и исчезает, прихватив с собой всех Покровителей.

Стемнело окончательно, и мы осоловело сидели у костра, лениво переговариваясь, когда к нам на полном скаку примчался Трендель.

– Вот, Лерыч, это тебе! – сказал он, спыгнув с коня и протянув мальчишке странный музыкальный инструмент. Широкий полый корпус, длинный гриф и семь струн.

– В твоих покоях лежала, – ответил на удивленное восклицание. – Тетка Мари сказала, мол, из воздуха появилась. И голос был. Мол, Лерыч давно такую просил.

– Гм. А еще что голос сообщил? – ухмыльнулся вдруг Прошка. Трендель развел руками

– Просил не использовать в качестве ударного инструмента.

– Хм….

Тонкие длинные пальцы бережно перебирают струны, крутят колки, что-то наигрывают. Незнакомое.

– Сыграй, Лерыч, – устало говорит Прошка, опускаясь рядом с приятелем на травку.

– Уверен? – хмыкает мальчишка. Прошка кивает. – Ну, вся вина на тебе.

Вновь перебирает струны, прижимая поочередно на ладах.

– Поговри хоть ты со мной, гитара семиструнная,

Вся душа полна тобой, а ночь такая лунная…

И обрывает резко.

– Нет, Прошка, давай лучше ты! Душа танца просит.

– Цыганочка с выходом, блин, – ворчит Прошка, перехватывая инструмент. На мгновение будто прислушивается к чему-то, и ударяет по струнам.

– Есть колечко у меня,

Шаровары красные,

Полюбил цыганку я,

Ох, огнеопасную….

– Ага, с выходом, – хмыкает Лерыч. – Из-за печки.

И без перехода:

– Ай, да ну, да ну данай, дра да ну данай…

Заложив руки за спину, взглядом зацепившись за любопытную звезду, мальчишка выделывает ногами такое, что у меня обрывается сердце и становится нечем дышать. Яростно звенит гитара, все ускоряя и ускоряя темп, и вот уже вместо мальчишки крутится бешеный вихрь.

– А ну, давай, давай наяривай,

Гитара семиструнная

Чего сидеть, да горевать

Ведь ночь такая лунная.

А ну налей-лей, не жалей,

Похмелье – штука тонкая

А ну давай, давай, давай,

Играй гитара звонкая.

Краем глаза замечаю, как Трендель откуда-то выдергивает барабан, и вот уже его рокот вплетается в звон струн и щелканье каблуков мальчишеских сапог. А следом в круг влетают Вегий, Елисиэль, Арион, но где им угнаться за вихрем по имени Лерыч!

– А ну, давай, давай, давай,

Играй гитара звонкая!

Разудалая пляска захватила всех, но я вижу только мальчишку. Его рассыпавшиеся по плечам волосы, его остановившийся, отрешенный взгляд в никуда, его тонкую гибкую фигурку. И не выдерживаю. Срываюсь следом. Ритм, звон, грохот барабанов подхватывает меня и несет куда-то по пням и кочкам, не давая ни надежды, ни пощады.

– Цыганочка ока, ока,

Цыганочка черноока,

Цыганочка черная, погадай….

Слова приходят сами – откуда бы?!

– Куда тебе за мной, Черный Эльф! Не догонишь, не поймаешь, не найдешь….

Затухающее эхо мелодичного женского голоса. Смутно знакомого и в то же время неизвестного. Кто она?! Кто она, эта женщина?!

Бом-м-м-м!

И на полянку падает оглушающая тишина, а я…

Я держу на руках Лерыча.

…не удержал.

Мальчишка дернулся, выгнулся неимоверным образом, изогнулся, и будто взлетел, кувыркнувшись в воздухе.

– Вор-рона!

Узнаю, кто кричал – голову откручу.

– А я говорил тебе – не трожь не свое, – неожиданно мирно сказал Прошка, откладывая в сторону гитару. Подул на подушечки пальцев. – Больно-то как! Давненько я не отрывался…. И знаешь, Черный…. Мне тебя даже жаль стало. Знал бы ты, скольких в моем мире ломало от такого…. Ладно, присядь, что ли. Дух переведи, а я пойду. Лерычу сейчас тоже не весело. А завтра не менее жаркий день.

И он ушел, насвистывая какую-то вовсе уж незнакомую мелодию.

Турнир, день второй.

Прошка

– Вставай, Лерыч. Вставай, лодырь! В конце концов, это была твоя идея! Лера!

– Да встаю я, встаю, изверг рода человеческого.

Сонная мордашка Лерыча выныривает из-под одеяла, тонкая рука тянется к одинокому стакану с водой.

– Ох, как мне хочется добраться до этого, который нам развлечение подсуропил, – бурчит подруга, в три глотка осушая стакан. – Прош, скажи честно: ты знал? И не делай наивные глазки.

Я молчу. И не потому что не понимаю вопроса. Понимаю. Еще как понимаю. Ответить только не могу. Нет у меня такого права.

– Ладно, друг мой Прошка. Дай только до дома добраться. Там я из тебя масло-то повыжму, никуда ты не денешься.

– Ага. Никуда не денешься, влюбишься и женишься, – одними губами говорю я, надеясь, что Лера не услышит. Не услышит и не поймет. Для меня она не девушка. Сестренка. Маленькая и упрямая сестренка.

– Обломись, кучерявый! – не оправдывает моих надежд Лера, уже натянувшая на себя любимый комбез. Изрядно потрепанный, но не побежденный.

– Ой, как же ноги горят! Давненько я так не отрывалась. Черный этот, опять же! Кой бес его в мою дурь занес?!

Я молчу – а что тут скажешь. То, что Черный конкретно с резьбы съехал – уже не секрет даже для нашей Ляльки. И для его верных соратников и друзей тоже. Слышал я пару-тройку высказываний. И слава здешним богам, что на наших посиделках вчера не было посторонних.

– Ладно, Прош, дай мне пять секунд на вдох-выдох, и пошли народ будить. Что там по плану?

– А по плану у нас башня. Ага. Та же самая. Но уже в разрезе.

– Не пойдет! Балкончики, Прош.

– Рус двери-то открыл, – хмыкаю я. – А ты – балкончики.

– Двери – это ерунда, друг ты мой кучерявый, – покровительственно треплет меня по этим самым кудрям тонкая рука. – Открыл – и открыл. А пройти может только …. Стоп! Серенады будут потом! Прошка, за мной!

Вот ведь! Шило в одном месте.

Темный Властелин

– О, Пресветлый Предок! Какой мгырь выпустил коней в мой сад?! Какой бдрыщ безмозглый, этель терриане ле, посмел оборвать мои цветы? Ведь только-только привел в порядок клочок земли – и на тебе! Нет, это никуда не годится! Госпожа Мари! Мне срочно нужно увидеть Его Темнейшество!

– Его Темнейшество еще почивать изволит. Ты бы не орал так, Орчик, разбудишь.

– Они мой сад ископытили, а я не ори?!

– Вот и не ори. Пойди к Тренделю, пожалься.

– Где его найти, Тренделя, – пробурчал поименованный Орчиком. Мне даже интересно стало – кого это в садовники определили, если учесть, что я требовал на эту должность эльфа. Вставать лень только. Утомился я за вчерашний день. Нет, Прошка и Лерыч молодцы. Все зрелищно, интересно, необычно. И народу понравилось. Да так, что даже явление Богов не сильно удивило и напугало. Скорее, зрители сочли это элементом праздника.

Им праздник, а меня еще полночи потряхивало. Не сказать, что я такой уж верующий, был бы верующим, не затеялся бы с завоеванием мира. Так – побузил бы чуть-чуть, и успокоился. Ну, может, пару княжеств к общему знаменателю привел бы. А тут раззадорился. Сейчас и вспоминать не хочется, с чего меня на подвиги понесло. Давно это было.

О чем, бишь, я? Ах, да. Струсил я знатно вчера. Будто и впрямь родительница моя вернулась из-за Грани. И батюшка с ней вместе. А я вроде нашкодил, и теперь мне ответ перед ними держать…. Всю ночь во сне оправдывался. Объяснял, что по-другому никак было. Что невозможно стало на свете жить. И не только мне. Тогда мне казалось, что все зло от предыдущего темного властелина шло. Люди гибли. Эльфийские леса вымирать стали. В гномьих Пределах обвал за обвалом, Степи оркские на корню сохнут. В смысле – травы на корню сохнут. А Покровители будто в бездну провалились – за многие века ни разу не откликнулись. Ни людям, ни эльфам, ни оркам. Никому. М-да.

Жуткое ощущение – я говорю, говорю, доводы привожу, оправдание своим поступкам документально подтвержденное, на стол выкладываю. Факты, аргументы, домыслы и вымыслы…. А Золотой Барс смотрит на меня ярко-синими глазами. Да так, будто в самой глубине души моей читает. Будто все потайные чуланы вскрыл, все из них выгреб, и теперь сортирует: оставить, выбросить, в печке сжечь, в стирку отправить…. И Злотинка тут же. На каждый фырк Барса согласно кивает, да душу мою горячим щелоком поливает, мылит, наждачкой дерет и в семи водах полощет. Мне от этого и больно, и тошно, и в то же время так легко становится. Как мальчишке, который в самой большой вине своей родителям сознался, трепку стерпел, в углу отстоял, а потом и мать поцеловала, и отец по макушке потрепал. Мол, урок ты усвоил, ошибки понял. Теперь исправляй. А мы тебя все равно любим, и любить будем.

Потом боги ушли, и я в сон без сновидений провалился. А тут Орчик с воплями о загубленном саде.

Доплелся до окна, выглянул. А там….

Как Лерыч говорит? Картина маслом? Вот-вот, именно она. Громадный орк, лишь на полголовы ниже Тренделя, стоял перед низенькой пухленькой домоправительницей, и едва ли не плакал, тыча грязным пальцем в сторону сада.

Вместо сада было истоптанное поле.

Пришлось спускаться вниз и в буквальном смысле вытирать слезы садовнику.

– Орч, а как ты в садовниках-то оказался? – спросил я, когда мужик успокоился. И даже пригрелся в объятиях тетки Мари. – Ты ж орк, вам такое несвойственно.

– Да что вы такое говорите, Ваше Темнейшество! – тут же возмутилась тетка Мари. – Если орк – так и в красоте ничего не смыслит? Уж вы моего Орча не обижайте. Вы бы видели, какую красоту он придумал!

Видел. И мне даже понравилось. Правда, мне сказали, что это проект кого-то из эльфов.

– А можно узнать, что здесь произошло?

Лерыч. Вынырнул откуда-то из кустов, таща за собой приятеля. Прошка шел посмеиваясь.

– Лерыч, привет, – утер одинокую слезинку Орч. – Вот, видишь, что натворили…. И как это исправлять?

– Да молча! Орч, ты просто гений! Мне как раз идеи не хватало! Ваше Темнейшество, вам сад очень нужен?

Я призадумался. Не сказать, что я так уж люблю цветы, но и пыль глотать не хочется. Наглотался за свою боевую жизнь по самые ноздри.

– Да что ты такое говоришь, Лерыч, – возмутилась тетка Мари. – Да какой же дворец без сада?! Обязательно сад должен быть.

– Должен – значит, будет, – хмыкнул мальчишка. – Елисей! Играй побудку!

И понеслось…. Елисей вынырнул откуда-то из дальних кустов, вскочил на какой-то постамент. Уж не знаю, что там раньше стояло. Вскочил, и над садом разнесся сигнал побудки.

– Ай, молодцы! – с изрядной долей ехидства похлопал в ладоши противный мальчишка. – Ай, умники! Энто что же, вашу мать, ухитрились вы сожрать? Чай, навскидку, бочку виски вы смекнули распочать?

М-да, недосмотрел вчера. Гвардия все еще была пьяна. Ну, или с похмелья.

– Ну, Лерыч! – виновато протянул кто-то из избранных. Тех, кто вчера командную честь берегли и преумножали. – Мы нечаянно….

– А сад в пустыню превратили тоже нечаянно?!

Мужики виновато переглядывались, пихали друг друга локтями и отвечать не торопились.

– Значит, так! Будете сегодня вину заглаживать. Рус! Организуй-ка нашим соревнующимся душ похолоднее. Орч! У тебя как – лопаты, тяпки, мотыги, грабли в хозяйстве есть?

Орч ошарашенно кивнул.

– Отлично! Пока наши страждущие душик принимают, пойдем. Разметку сделаем. Ваше Темнейшество, айда с нами.

С вами – так с вами. Пошли. В сад. А там….

– Так-так-так! Угу! Ага! Орч, что ты планировал в этом месте?

Мальчишка легко разбежался, перепрыгнул полуразрушенный каменный бортик. Когда-то здесь был фонтан. Теперь осталась лишь чаша.

– Дык, фонтан и планировал, – утер лицо громадный орк. – А чего? – Тут все трубы сохранились, я проверял. Только бортики обновить, да дно поправить. Про фигуры только не знаю. Вроде все обыскал, и не нашел. Кто-то говорил, они золотые были.

– А фигуры какие? Небось, мальчики писающие? – прищурился Лерыч. Орк помотал головой.

– Не, Лерыч, не мальчики. Рыбы по краю. А в центре водяная лилия.

– Откуда знаешь? – выгнул бровь я.

– Планы в библиотеке нашел. А чего?

– Во! Первой команде задание готово! – радостно потер руки мальчишка. – Прош, зови Тренделя, где он там?!

– А второй команде? – обернулся Прошка. – Лерыч, задания должны быть идентичны.

– А кошка нам на что?! – ухмыльнулся мальчишка, указывая на странные металлические круги, закрепленные на разной высоте. – Пусть покажут девушкам силу своей любви. Ваше Темнейшество, вы нам магией не пособите?

– М-м?

– Надо так растения зачаровать, чтобы они принимались. Но только если претендент действительно испытывает чувства к девушке.

– А первой команде что?

– А что первой команде?

– Лерыч, ты сказал, что второй команде нужно посадить растения. Если они примутся – значит, претендент испытывает настоящие чувства к девушке. А первой? Рыб к стенкам приклеивать? Приклеилась – есть любовь. Не приклеилась – отвали, моя черешня?

Лерыч фыркнул.

– Орч, дорогой, а у тебя тут только кошка? – мило улыбнулся орку. Орч молча показал еще на один изломанный макет.

– Я так понимаю, это когда-то было павлином? Отлично! Прош, зови сюда команды. И девиц заодно. Орч, Мари – за вами рассада. Я видел – во-он в том домике ящики стоят.

В этот раз все было по-другому. Девушки высыпали в сад, наряженные в простенькие платья. Быстро выбрали себе по два мужика. И пошли превращать проволочные макеты в садовые скульптуры.

Мне пришлось основательно порыться в памяти, чтобы отыскать подходящее заклинание. Все же, я больше по разрухам специалист, а созидание – вовсе не мой конек. Но пришлось. И так это забавно вышло! Громадные орки, бережно пестующие крошечные зеленые ростки – такое мне и в страшном сне не приснилось бы! Изящные эльфы лопатами орудуют – ямки копают. А рядом с ними миниатюрные девушки с леечками – рассаду поливают. И ведь принимается!

К вечеру Лерыч оторвался от реставрации мраморной чаши фонтана и пошел смотреть – что получилось. И мы вместе с ним.

– М-да! – выразил общее мнение Трендель, рассматривая голубую кошку, которая склонилась к будущему фонтану.

– Как я понимаю – она должна была стать зеленой?

– У меня… э-э… Мы это….

Десять мужиков смущенно переминаются с ноги на ногу, и отводят глаза. Пять девушек удивленно разглядывают получившийся результат.

– Ага! Прош, смотри – на левой передней лапе проплешина.

– Может, забыли? – морщит нос Прошка.

– Да не! Вот же росток.

Они еще какое-то время спорят – выживет ли растение, или можно кого другого сюда отправить. А я смотрю, как мои храбрые воины топчутся возле куцехвостого павлина. Он тоже местами в проплешинах.

– Что ж, дорогие мои! – громко вещает Лерыч, расхаживая перед участниками и зрителями. – Можно сказать, мы проверили истинность ваших намерений. И те, чьи цветы не принялись – переходят в команду зрителей. Все остальные идут отдыхать. Ужинать, но без алкоголя. Девушки, вам предстоит выбрать наряды на завтра. Мужчины, вам предстоит задачка потрудней: придумать за вечер и ночь такие слова, которые смогут убедить вашу избранницу.

– В чем убедить-то? – бурчит один из проигравших. Их трое. Два эльфа и орк. Я думал – будет хуже.

– Открыть двери, естественно, – широко ухмыляется Лерыч. – А вам, мальчики, предстоит задачка попроще. Всего лишь сделать так, чтобы фонтан заработал. Чашу мы починили, почистили, бортики восстановили – осталось наполнить ее водой.