Текст книги "Игры с судьбой. Книга вторая"

Автор книги: Наталья Баранова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

3

Как словами выразить всю любовь свою, все преклонение? Где найти их – самые нужные, самые верные? Что б донести, быть понятым, а не выслушанным из вежливости?

Смотреть в глаза, которые не знали света, кричать в уши, что были глухи! Разве объяснить слепому, что это такое – свет?!

Но жадно ловит каждое слово, смотрит в лицо широко распахнутыми глазами цвета океанской волны, завороженный рассказом тэнокки. Слушает, словно сказание о небывалом, невозможном, о простой незапредельной реальности, о том, что человек человеку – брат. То ли верит, то ли не верит, но в огромных глазах столько восторга, что никак нельзя замолчать.

Лига….. Ожерелье, лежащее на ладонях Вечности. Много звезд в Галактике, и не у каждой роится жизнь. Но кое-где есть. Тут и там разбросаны оазисы жизни. Где-то лишь протоплазму качают суровые волны. Где-то в космос шагнула эта самая жизнь. Много миров, населенных людьми. Памяти не хватит – перечислить все и ни разу не ошибиться.

Больше двух сотен планет входят в Дружественный Союз. Ни войн ни крови, ни мелких стычек – все семнадцать тысячелетий с момента подписания первого договора.

Разумный всегда сумеет договориться с разумным. Аксиома. Как и неписаное правило, которое соблюдается всюду – достигая определенного уровня развития, цивилизация теряет юную агрессивность. Словно проходит переходный период и злющий мальчишка – подросток, переболев становлением «я» вырастает в не страдающего от детских комплексов мужчину.

Только вот с Эрмэ, отчего-то это правило никак не желает работать. Эрмэ – сама по себе, вне правил.

И только глядя в огромные глаза тэнокки, он осознал, как хрупок мир, как шатко равновесие. Никогда Лига не вела войн. Никогда не происходило конфликтов с подобными себе. Контрабандисты – не в счет! У контрабандистов под контролем меньше десятка планет. Да и не особо стараются они тявкать на Лигу. Масштаб не тот. Даже Иллнуанари и то в открытую никогда не нападает.

Только Лига уже не тот мир, который он когда-то любил. В Лиге Локита. Как сумела просочиться – да кто ее знает? Главное – там. Разрушает, расшатывает помаленьку, исподволь, незаметно. Очаровывает, увлекает, убеждает, растлевает. Властительница! Недавняя Хозяйка Империи. И бог весть, что еще способна натворить!

Даже Империи не сломать Лигу с наскока. Не поставить на колени. Если только перессорив всех и вся. Ну, так это надо стараться. Вот и старается ведьма, втайне надеясь взойти не просто на трон, покинутый однажды. Нет, половины мира ей – слишком мало. Ей подавай его весь!

Как рассказать, как самому поверить, что устоит Лига? Что не потеряет в чернильном облаке своего сияния? Только вздыхать. Иногда замолкать, и кусая губы искать ответа на сотни незаданных вопросов. Каяться о прожитых в бездействии годах.

Не так опасен Хозяин, как Локита!

И как же, ох, как же тварь, хороша! Как безумно привлекательна – светлые волосы с пепельным отливом собраны в высокую прическу, высокий лоб, темные, бархатной сини глаза, губы – полные, страстные. И не скрывает одежда женственности тела, подчеркивает все изгибы и впадинки. А голос – как сладкая карамель. Хочется слушать вечно. Только опасны песни сирены. Сводят ее слова с ума мужчин. Теряют те разум. Вьются трутнями подле шелковых юбок.

Вот кого избегать. От кого таится. Плести свою паутину, не попадаясь на глаза. Вот с кем быть предельно осторожным!

И снова сияние сочувствия в глазах тэнокки. Сопонимание. Слабая улыбка. Зачем? К чему? Разве может помочь? И вздох ответом, трепетание длинных, сине-зеленых ресниц.

«Ах, как хороша была Лига! И как будет она хороша! Лишь бы устояла! Лишь бы была, продолжаясь в вечность! Что толку в жизни без свободы, без любви, в повиновении. Разве ж подобное существование – жизнь?»

Замолчав, пройти, словно мимоходом касаясь тонкими зрячими пальцами поверхности полированной мебели, в которой как в зеркале отражается вся каюта. Закрыть глаза, прислонившись лбом к прохладе зеркал.

Угадать бы, что там, впереди! Знать бы, что мыслит враг и к чему готовится. Знать наверняка, не угадывая, не грезя! Если б только это спасло…

Не спасет. Вся надежда – на милость Фортуны! На улыбки девочки-Судьбы.

Распахнута дверь, и кошачья мордочка стюарда – юнги расплылась в улыбке.

– Кушать подано, господин!

В темной зале – огромный стол. Стулья с золочеными спинками. Мерцает хрусталь и жаром горит серебро. Разложены на блюдах яства, словно для того, что б писать натюрморт. В воздухе носится аромат пряностей и мяса, дразня обоняние.

Натянутая, как струна на другом конце стола – Фориэ. Сидит, не смея посмотреть ему в глаза, робеет, видно слишком поздно спохватившись, слишком поздно поняв дерзость его и собственных слов.

– Что ж вы милая, ешьте же! Кушайте!

Подцепив на вилку кусочек розовой мякоти рыбы, пресыщено отправить ее в рот, отмечая оттенки вкуса. И можно кривить губы, отмечая ошибки повара, а можно просто наслаждаться, вспоминая пятимесячной давности свое бытие. Каждый кусок смакуя, словно амброзию.

На столе и вино, но нет желания пить. Каждая капля его, словно желчь, разливаясь по губам, будит ярость. В вазах фрукты – яркие краски в палитре художника. И услужливо вьется около женщины юнга, окружая вниманием. Словно муха. Лопочет что-то, будто жужжит.

Нехотя, без аппетита, поддаваясь на уговоры, с скучающим выражением лица Фориэ взяла из груды персик.

– Что ж вы сразу так, за десерт?

Подмигнув, Да-Деган послал ей улыбку, получил в ответ разъяренный взгляд.

– Я порчу вам аппетит, – проговорил мужчина, пожал плечами. – Какие все же слабые нервы у Вас, дорогая. Я думал Вас, учили всему, там, в Разведке. Неужели так трудно солгать? Улыбнувшись, да хоть назло мне, чувствовать себя королевой, что принимает недостойного вассала?

– Спасибо, – холоден голос и холоден взгляд.

Опустить очи долу, рассматривая разложенный на тарелки натюрморт, вертя в пальцах нож и вилку. Прятать улыбку в уголках глаз, у самых кончиков губ. Говорить, роняя слова, словно б и не задумываясь о смысле оброненных слов.

– Знаете ли вы, что Вас ждет на Рэне? Так уж вышло, я в ответе за вас, раз уж согласился вас, глупую, переправить домой. Главное отличие Рэны от миров, в которых вам доводилось бывать ранее – там о Разведке знают многие и много! Хотите погореть?! Не думаю, что желаете. А еще я думаю о Доэле, и о вашем сыне. Если вы провалите миссию, пострадаете не только вы, пострадают они.

– Вы не думайте за меня. Это – моя забота! Да и какое вам дело?

И так хочется просто взять и накричать. И только дрожат пальцы от едва сдерживаемого волнения. И только он один знает, чего это стоит – вместо крика взять себя в руки, повторять тихо, мягко, почти беспечно, словно и не касается его происходящее, словно и не колотит тело от волнений и сомнений ознобом.

– Фориэ, вы помните Ордо? Скажите, каким вы его помните? Вы ведь симпатизируете ему, признайтесь хоть в этом!

– Какое дело вам до моих чувств?!

– Когда вы попадете на Рэну, вы поймете, что не можете больше симпатизировать. Поймете, что нет больше Рэны, той, которой она была…. Обвините его, и чувства ваши будут раз за разом выдавать вас. В вас тоже будет зреть бунт. Хотя б потому, что Рэна – ваша планета! Помните, как играли вместе дети? Как Донтар плел венки для Лии? Только этого нет, и никогда не повторится. Все разрушено. Это больно! И это свыше моих сил. Возможно и ваших…. Только скажите слово, и я прикажу повернуть назад! Я буду рад, если Стратеги помогут Рэне стать прежней, если вернется все на круги своя. Но вы не представляете, на что вы обрекаете себя! Так вышло – вам выпало дома быть засланным казачком, среди тех, кто вас знает. А это – сложно…. Пока не поздно, скажите и я поверну….

– Нет. Не скажу, – звенит голос решимостью. Давно все решила для себя. Впрочем, как и он сам. Пути к отступлению просто нет. Но как же боязно, как же не хочется отпускать ее в этот мир без защиты.

Смотреть в лицо, лаская взглядом правильные черты лица, копну черных, как смоль волос, точеные плечи, чувствуя как в сердце мешаются страх и нежность. Девочка! Милая отчаянная, отважная девочка!

И раньше, чем рассудок остановил, прежде чем сам понял смысл своих слов, они скатились с губ.

– А если Вас вдруг будут пытать?

– Думаете, Ордо на это способен?

Жестом отрицания – покачать головой. Не Ордо. Вспоминается злобный взгляд гада. Энкеле Крохида!

– На Рэне не только Ордо. Есть еще Энкеле Корхида, – не пойман тяжелый вздох, выпуская все тяжелые думы, гложущие душу сомнения. – И потом… кто же знает, на что способен Ордо? Я тоже помню его… иным. Я знаю, как он рисковал, не раз плевал на условности и согласования, помню, что однажды, он в одиночку стартовал на буксире, что б перехватить транспортник, внезапно потерявший управление над Ирдалом. Я тоже не думал, что он способен поднять бунт. Не думал… А вы? Думали, что Ордо способен пойти против Лиги?

– Не против Лиги, – слабая улыбка на губах и дрогнувший голос. Девочка, какая же, все же, доверчивая девочка!!! – против Локиты. Не находите, большая разница?

– Идеалистка!

Вздохнув, Да-Деган отвернулся, что б не видеть ее лица, зеленых, горящих глаз. Так хотелось – ударить в стену, круша все и вся. Так хотелось – позволить захлестнуть себя безумию. Но только сжимались пальцы в кулак. Только…. прочь из обеденной залы. Куда? Зачем? Идти, не замечая дороги. Вместо окружающего – былое. Вспоминать, отрешившись от мира вокруг. Каждый шаг – не вперед, а в прошлое.

Остановиться в кают-компании, у экрана – окна. Смотреть на звезды за окном, только гадая, как их видел Ордо. Что в этой пустоте, полной искрами света такого, что очаровало его, оторвало от тверди? Романтика? Но работа пилота лишена того ореола. Семь лет в Академии могли бы выбить дурь. Значит не это. Значит, просто судьба – жить в полете, в вышине, мотаясь по ниточкам звездных трасс.

Нет, только гадать! И горечью, и холодом – нет, не знал он собственного сына. Упустил в спячке, в долгом становлении самим собою. В возвращении своем. Что он знал – да не больше, чем те же чужие, вот за это прощения нет.

Ткнуться лбом в прохладу дисплея, прикрыть глаза, унимая стыд. Молчать. Кусать губы и молчать.

Ах, каким глупым был когда-то! Задиристым зверьком, уверенным, что звезды сами падут к ногам – только свистни. Прошло. Судьба кинула в пекло, выжигая поверхностность и глупость.

«Все, что не убивает нас – делает нас сильнее». Только хватит ли этой силы?

– Господин Да-Деган!

Высокий, широкоплечий, в идеально пригнанном белом мундире, с перчаточками на руках, капитан.

– Что-то случилось?

– Нас преследует неизвестное судно.

– Я предполагал. И вас предупреждал.

– Но их два. Как нам быть? Может, вы пройдете в рубку?

– Конечно, пройду.

Быстрым жестом пригладить волосы, изгоняя след слез из уголков глаз, улыбнуться, идя за капитаном, туда, где радужные соцветья узоров сменяются привычным светло-серым пластиком панелей.

Присев в кресло смотреть на дисплей, куда выведены данные. Два корабля. Один явно – крейсер Стратегов, второй – малый, размером с крупный валун, не зная, и не скажешь, что это такое. Военный катер Эрмэ.

И внезапно – еще один – встречным курсом, на перехват. Один из крейсеров Иллнуанари. Надо ж, в пространстве самой Раст-Танхам! И не прячутся, черти!

– Вот дьявол! – тихий голос пилота.

Сменяется мурлыкание маршевого двигателя на утробный вой, и звучит по кораблю властное «всем пассажирам занять противоперегрузочные капсулы». Готовность номер один. Готовность бежать – сломя голову. А спустя несколько секунд – маневр, резкая смена курса. Вдавило в кресло со страшной силой, закружило!

Знают контрабандисты кого бояться, от кого убегать. Оторваться б от страшной парочки. От крейсера Иллнуанари, от катера Эрмэ. А транспорт Стратегов далековато, упустил капитан тот момент, когда нужно было вмешаться.

«Ну, черти полосатые! Вечно все выхватывают у вас из рук! Стратеги, мать вашу!!!»

Взять бы командование на себя, развернуть яхту, увеличивая скорость, уходя на пределе. Но здесь он лишь пассажир.

– Иллнуанари готовят пушки, – ровный голос капитана, – приготовьтесь, ребята!

И снова маневр. Уходят с траектории выстрела. Но разве ж это – надолго? И готовит орудия к бою кораблик Эрмэ, тоже, видно, берет на пушку! Словно в замедленной съемке, мухой в застывающем янтаре и бледность по лицу капитана – чуть темнее кожа белоснежного воротничка, и старый жест, неизвестно откуда пришедший, знак, отгоняющий зло. С воином Эрмэ контрабандистам не справится. Эти дьяволята – нечто особенное.

Залп! И сбиты орудия с крейсера Иллнуанари. Второй – подбит маршевый двигатель! Только видно, как радиация раскаляет металл. И на прощанье не боевым лазером, световой пушкой – салют!

«Аве, Цезарь!»

Уходит катер в пространство, убегает от внезапно очнувшихся от спячки Стратегов. Посмотреть на часы, отмечая, как странно течет время в моменты волнений. Казалось – едва ли прошло пять минут. Оказалось, почти что полчаса.

– Сумасшедший эрмиец! – ну а следом словечко похлеще, матерной бранью поток с губ капитана, залпом, выпуская пар, и дикая радость на лицах команды.

Вспоминаются желтые – желтые, полные светлого янтаря глаза. Усмешка, и это извечное «враг мой». Таганага! Кто ж еще мог? Кто бы осмелился? Императору дела нет до их с Анамгимаром счетов. Выживает сильнейший. Аксиома.

Навалившись на плечи, точит силы усталость. Покачать головой, отгоняя туман. Пройти назад, в помещения отделанные с немыслимой роскошью, каюты пассажиров, посмотреть на разгром, учиненный маневрами. Вверх тормашками стол, в углах, разлетевшись на части – золоченые ножки стульев. Крошевом фарфора – остатки блюд.

Лишь осталось найти Фориэ Арима, посмеяться над дамочкой. Он нашел ее в закутке, у спасательных капсул. Не одна. Рядом – юнга. И рядом – тэнокки. Словно мамочка-кошка у блудливых котят. И стынут злые издевательские слова, сменяясь настоящим, живым и теплым.

– С вами все в порядке, мадам?

Кивок. А у самой – синяк на скуле, прикушенная губа.

– Ну а вы как?

– А я был в рубке. Нас атаковали, мадам.

– Анамгимар?

– Сомневаюсь, что лично.

Помочь подняться, хоть на миг перехватив груз с ее плеч, подхватив на руки перенести в каюту, уложить на низкий диванчик, подложив под голову подушку.

– Отдыхайте, мадам. Я пришлю Вам врача.

– А мальчишки?

– Ничего, я займусь и мальчишками….

4

Вот и Рэна. Акк-Отт. Черная пустыня. Но нет, не черная. До самого горизонта, на сколько хватает глаз – буро-серый песок. Запасной космопорт. До бунта его использовали исключительно как грузовой. И – редко. Да и сейчас на поле не так и много кораблей. И всё – флот вольных торговцев.

Спуститься по трапу, пожав на прощанье ладонь капитану, поддерживая под локоток Фориэ Арима. Следом – тэнокки. Щурят разноцветные свои глаза на яркое солнце. Укрыты шевелюры темным шелком капюшонов, скрывают плащи трепетную хрупкость.

А на поле встречает(!) Ордо. Прохаживается невдалеке, меряет пространство шагами. Посматривает в сторону яхты искоса. Надо же! И рядом, как столбик – Доэл. Верит? Не верит? А шут его знает! Только на лице – вся гамма чувств. Надежда, вера, любовь. Треплет знойный ветер непокрытые темные волосы с редкими прядями серебряной седины.

Лишь увидел – сорвался с места, быстрым шагом навстречу. Мужчина! И какой же мальчик! Только улыбнуться порыву.

– Вас встречают, мадам!

Улыбнулась, взмахнула ресницами и вновь опустила взгляд, словно шепчет он ей нечто интимное.

– Вы удивлялись? Доэл любит меня.

– Берегите того, кто вас любит, – напутствием вслед.

Отпустить локоток, стоять и смотреть на кокетку. И на то, как с каждым вздохом и каждым шагом Доэла навстречу расправляется ее спина.

Момент встречи. Как же нужно любить, что б не забыть за десять лет разлуки! За десять лет, в которых уместились две эпохи!

Отвернувшись от встретившихся двоих, подойти к Ордо, что так же невдалеке, успокоившись, смолит сигаретку.

– Добрый день, Аторис!

И усмешка на губах бунтаря. Усталая горечь в глазах.

– Все ж вернулся? Только рано. Энкеле обиды не забыл. Обещал подстеречь, снять с живого шкуру. Ты ходить-то ходи, да оглядывайся!

– Приказал бы ты что ль его удавить, Аторис. Самому б легче стало. А за меня не волнуйся. Я теперь как-нибудь сам….

– Лучше скажи мне, как Лия.

– Неужто соскучился?

– Представь себе – да.

– Лия, как Лия.

Равнодушные интонации, только в глазах равнодушия нет. Смотрят удивительные эти глаза с лукаво-ехидным прищуром. Осматривая всего – от макушки до пяточек. И только усмехнуться в ответ.

– Знаешь, – тихим голосом. Без оттенков эмоций, без отсвета чувств, – Шайтан с тобой! Жить на Рэне – живи! Да особо не высовывайся. Напорешься на нож, я плакать не стану.

Вот и весь разговор. Нескладный, нелепый и только смотреть, как уходит Ордо прочь. И побежал бы вслед, да только нельзя так явно, так ярко показывать чувства.

«Ну и Бог с тобой, чертушка. Там еще свидимся!» Улыбнуться вослед.

В сопровождении свиты двинуться к выходу с летного поля, где уже ждет флаер, что доставит город. В роли пилота – низенький, щупленький, но знающий свое дело агент.

– Мальчишку нашел?

– Как приказывали, господин! Все выполнено в лучшем виде! Я снял вам комнаты в Каммо и дом на окраине.

– Дом? Я разве приказывал это?

– Но тот адрес, что вы дали… там невозможно жить. Пока невозможно…. Я нанял рабочих. Но пока разберут завалы, пока приведут руины в нормальный вид!

– Я знаю. И все же, разве трудно купить палатку?

– Но?

– Я не хочу жить, Бог знает где. Доделайте то, о чем просил. Обязательно господин. Я прошу прощения за ошибку….

– Не за что. Но не стоит ошибаться впредь.

– В «Каммо», господин?

– Где ждет мальчик?

– Он в «Каммо».

– Ну, туда и вези.

Замолчав смотреть на легчайшие облака в выси, на то, как серый песок пустыни внезапно сменяется длинной, уходящей в море косой. До Амалгиры несколько часов лета.

Удивленно шепчутся тэнокки за спиной. Никогда не видели моря. Такого – синего, живого, бурного! Не видели белопенных бурунов у рифов и слепящих солнечных зайчиков, играющих на волнах.

Полны восхищения голоса, звенят восторгом. Точно дети! И на душе покойно и тепло. И не хочется думать ни о чем дурном. Он вернулся. Домой.

Прикрыть глаза, прислушиваясь к мелодичным голосам. Вбирать дыханием запахи моря. Вспоминать…

«Тебе придется по нраву Рэна…»

Да, по нраву. Ах, Вероэс, Вероэс, когда ж это было? Не вспомнить. Но легко вспомнить где. Там, на Софро. Под сумасшедшим небом, увенчанным спиральным аграфом Галактики. Как же был прав. Понравилась. Так понравилась, что решил здесь построить дом.

Где дом человека? Там, куда стремится душа. Сюда стремился из любой дали. Сюда бежал, вырвавшись с Эрмэ. По этому миру тосковал и печалился. Его небом жил. Напивался лишь водой рэанских родников. Наедался только ее хлебом.

И не самая чудная из планет Лиги. Ничем, вроде, не примечательная, таких по закоулкам – десятки. Но другие не звали, как звала эта. Или других голосов он не слышал. С этой планетой билось в одном ритме сердце.

– Господин!

Как же сладко спалось, как же грезилось! Тихий голос тэнокки вырвал из сна. Флаер по широкой дуге снижался над Амалгирой. Знакомый город, и словно чужой. Когда-то вся в убранстве из мрамора, а теперь стыдливо прикрывается лохмотьями. Рэна, Рэна, что ж ты с собою позволила сделать!?

Флаер коснулся бетона посадочной площадки и остановился. Да-Деган поспешил за провожатым. Вышколенные слуги склоняли головы при виде богатого господина и его слуг. Помнил ли кто нищего оборванца, вышедшего из стен форта и посмевшего предложить Энкеле Корхиде безумное, самоубийственное пари? Навряд ли…

Чуть не бегом по мраморной лестнице – наверх, в апартаменты класса «люкс». Под самую крышу. Оттуда – вид на город, на сады и проспекты. Там – Илант.

Войдя в комнату, сделать жест, отсылая всех. Стоять, смотреть, чувствуя, как сердце наполняется теплом. Двинуться навстречу, к юноше, бесцельно стоящему у окна. Видно, не ждал. Видно грезил о чем-то своем, только вздрогнул мальчишка, внезапно услышав шаги. Обернулся.

– Да-Деган, вы? – словно и не его вовсе ожидал увидеть.

– Здравствуй, Илант. Вот я и вернулся. Ждал?

– Ждал. Но не думал увидеть…. Вы ушли тогда в «Каммо», а потом были всякие слухи. Кто говорил, что вы сбежали, кто утверждал, что Энкеле вас подстерег и убил. Кто говорил, что вы не дурак – вернуться на Рэну. Я ждал. Месяц, два… а потом решил, будто вы мне приснились.

– Но я все же пришел.

Вздох разорвал тишину, взглянули зеленые глаза неистово!

– Как я ждал вас! Как вы были нужны мне тогда!

– А сейчас?

– Мне кажется, я вырос.

Тихой горечью упали слова, и вновь озябло сердце. И к чему был этот вопрос. Ждал. Конечно же ждал. Только путь был долог. И казалось бы просто – подойти, обнять, но…

Просто протянуть раскрытую ладонь.

– Я не из прихоти задержался, Илант. Так было надо.

– Я понимаю.

И теплое пожатие ответом.

– Я вас не узнаю, – тихие слова, лукавая улыбка.

– Я же сказал, что сделаю контрабандистам предложение, от которого они не посмеют отказаться. Теперь я советник Оллами, Илант.

– Значит, худшее позади.

– Не хочу загадывать, юноша.

– Я бы на вашем месте и не вернулся.

– Но ты не я…. Я слишком привык к Рэне. Хочешь, я помогу тебе уехать?

– Нет! У меня тут дела, – дрогнул голос, показав злость.

– Вот видишь, ты на моем месте тоже б вернулся.

И вновь молчание. Тишина. Горят заревом глаза мальчишки, срываются слова, давным-давно обретшим силу навязчивой идеи обещанием.

– Я убью их! Их всех! Корхиду, Йонэ, Хэлдара! Я убью Ордо! Но сначала заставлю помучиться. Я…

Вздрогнув, Да-Деган, встряхнул юношу за плечи.

– Не дури!

– Я убью их всех! Что они сделали!!! Вы не знаете….

«Все я знаю, Илант!» Смотреть в глаза, полные ненависти, на лицо, искаженное гневом. И пусть праведен гнев и прав мальчишка….

– Ты и Лию убьешь?

– Убью.

Ответ, словно хлесткая пощечина, с полной руки. И нет сил рассуждать и думать – отчего. И невозможно молчать, когда слова рвутся с губ сами.

– Я воспитывал вас вместе. Всех четверых!!! Я смотрел, как вы росли! Как вы дружили! И вы все мне дороги. Все. Неужели, я так ничему вас и не научил?! Неужели ты все позабыл?!

Осторожно, словно по льду, ступать по внезапно запрыгавшему под ногами полу. Опуститься на край дивана, смотря, как проступает на лице Иланта румянцем отметина внезапного стыда…

– Уходи, Илант.

Тихо, потерянно звучит голос. Нет сил.

– Дагги?

– Для вас, юноша, господин Раттера.

– Вы?

– Я не хочу знать, что вырастил монстра. Уходи. И больше не попадайся мне на глаза.

– Дагги? Дагги, разве я не прав? Неужели они не заслужили? Неужели!?

– Лия тоже?

Тяжело разлеплять губы и цедить слова. Язык – словно каменный. Зачем, куда стремился? К чему? И лишь молчание ему ответом.

– Ты когда-нибудь убивал человека, Илант?

– Нет.

– Тогда и не бросай слова напрасно.

Тихо-тихо дышать, ловя губами крохи воздуха, пытаясь взять себя в руки. И куда девался весь хваленый самоконтроль? Вспоминается диалог с Фориэ Арима, и насмешливый тон. Отчего обвинял ее? Не оттого ль, что безмерно неуверен в себе?

– Дагги?

С трудом поднять взгляд, перевести его на лицо мальчишки. В глазах – испуг. Поздно взрослеют в Лиге.

– Вы…. Вы выгоняете меня?

– Останься….

И вновь песком времени – молчание. Тишина. Жаль, до безумия жаль случайно сорвавшихся слов. Что за затмение разума нашло? Разве ж можно – вот так?

– Поклянись мне, что никогда не будешь искать встречи с узурпаторами. У них охрана, солдаты. Пожалей, если не себя, то меня. Я не хочу терять ни тебя, ни Лию. Не хочу!!! Я с ума сойду, если с вами что-то случится.

– Но…

– Без «но», Илант. Без всяческих там «но». Прошу….

В ответ – молчание. Ни да, ни нет. Кто-то сказал «молчание – знак согласия». Кто-то…. И лучше не настаивать сейчас. После, потом, разберутся. А сейчас – нет, он не готов. Не рассказывать о себе, ни слушать.

Только молчать, коготками выдергивая ниточки из плотной обивки дивана. Старый способ унять волнение. Раньше еще помогала авола. И только усмехнуться это осознав.

Илант подошел, сел рядом, в другом углу. Расстояния – всего – ничего, только протяни руку. И сложно сделать это. Молчит мальчишка, но и без слов, без эмоций, прорывающихся в интонациях, чувствуется – напряжен, как струна.

– Я ненавижу их, Дагги.

– Я понимаю. Я тоже умею ненавидеть. Но все же прошу. Хотя бы сейчас, давай забудем о ненависти.

– Вы не понимаете….

– Я понимаю. Я все понимаю. Ты хочешь попасть в капкан.

– Хорошо. Не сейчас….

В голосе не согласие, но смирение пред доводами разума. Но обоим понятно это – отсрочка. Рано или поздно еще предстоит вернуться к оборванному разговору и продолжить его. И возможно, тогда ни один, ни другой не уступит.

Обернувшись, Да-Деган посмотрел в лицо юноши, отмечая и крайнюю худобу, и нездоровый блеск глаз, словно впервые видел его. Высокий лоб, угольно-черные брови. Зеленые глаза, на исхудавшем лице казавшиеся огромными. То ли обветренные, то ли искусанные губы. И трещинку разрастающейся пропасти между.

– Не сердись на меня, Илант.

– Я не сержусь.

Но нотки металла в голосе заставляют сомневаться в правдивости слов. И сколько бы отдал, лишь бы повернуть время вспять, лишь бы совсем иначе прошла эта встреча. Взять бы слова назад, найдя другие. Сдержать свою бездумную ярость.

– Ты много не знаешь.

И снова молчание в ответ. Хоть убейся! Упрям мальчишка, весь в отца. Упрется – не сдвинешь. Хоть бейся головой о стену. Да хоть в лепешку расшибись! Ох, и характерец!!!

– Ни о чем не желаешь спросить?

– Нет.

– Совсем?

– Совсем….

– Совсем – совсем?

– Ну, если знаете, отчего Лига не вмешалась? Почему те же Стратеги не пришли на Рэну, не остановили это безумие?

– Ведомство Стратегической разведки расформировано, Илант. Аккурат после бунта. В связи с неэффективностью проводимых работ. Предлогом был пропущенный Стратегами переворот на Рэне. Леди даже не дала им возможности послать разведдесант.

– Вы ничего не путаете?

– Сведения я собирал на Раст-Танхам, а не в кулуарах Софро, тем не менее, не думаю, что в этих сведениях много неточностей. Стратеги не из тех, кто спокойно подчинится дурацким приказам. Часть личного состава Разведки перебазировалась на Раст-Танхам, плевать хотев на приказ о расформировании. Но до Рэны доберутся они не скоро. По всей Лиге не спокойно, Илант. Что-то будет.

Илант покачал головой, улыбнувшись не веря. Трудно поверить тому, что весь сияющий мир держится на тоненькой ниточке.

Достав их кармана, укутанный в тонкий шелк предмет. Да-Деган подал его в руки юноши.

– Посмотри….

– Что это?

– Я же сказал, посмотри.

Осторожно развернув шелк, открыть трепетную нежность желто-синих язычков пламенного цветка, выпуская на волю сонное, маленькое существо, радостно задрожавшее, потянувшееся навстречу.

Окутало ароматами радуг. Прикоснулось, нет, не лепестками – потоком, пузырьками, лопающегося на коже, тепла. Засияло….

Побежала по венам быстрее кровь. Укутало душу безмятежным спокойствием. Можно было вечность сидеть, созерцая совершенство линий, вбирая всеми порами уставшего тела благодать.

– Что это?

– Кто ж его знает, Илант, кто же знает…?

– Вы знаете…

– Говорят, это нашли средь обломков «Кана-Оффайн». Того самого корабля, в бортжурнале которого Ордо должен был сделать запись о нахождении…

– Флота Аюми? Так это не брехня? Эта старая-старая сказка?

– А вот это уже не ко мне. А к Ордо. Кто-то не верит. А кто-то за те координаты очень много собирается заплатить. Но дыма без огня не бывает.

– Вы не договариваете, Дагги.

Промолчать бы. Отмахнуться от слов мальчишки, как от чего-то малозначимого.

Вздохнув, пройти по комнате, остановившись у окна, наблюдая, как сгущаются тени, и меркнет мир, прощаясь с уходящим за горизонт солнцем.

Илант подошел и встал рядом.

– Империя существует. Илант. Я там был.

– Что-о??

Посмотреть в глаза. В эти глубокие глаза Властителя по рождению. И этот, как и Рэй унаследовал от бабки темный дар манипулирования людьми. Только не точил его. Не использовал. Никогда. Даже в играх. Видно не лежала душа к тому. Рассказать бы все. Да как расскажешь? И молчать тоже нельзя.

– Я не шучу. Я принят при дворе Императора. Нравится мне это или нет, но с этим уже ничего не поделаешь. Если останешься, готовься к тому, что вся Рэна, да что там Рэна, вся Лига вскоре назовет меня подлецом. И тебе, как и мне будут лететь плевки вслед, потому что в лицо – ни один не посмеет.

Рука юноши легла на плечо.

– Дагги?!

– Я не могу решать за тебя, но я б на твоем месте смылся.

– Черта с два! Я останусь.