Текст книги "Четырнадцать дней для Вероники (СИ)"

Автор книги: Наталья Мусникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Тоби, а ты уверен, что твоя матушка мертва?

К моему искреннему облегчению, мой дорогой инквизитор не обиделся и не рассердился, наоборот, усадил меня к себе на колени, поцеловал в висок и горько усмехнулся, щекоча мою кожу дыханием:

– Знаешь, ещё утром я был в этом уверен. Теперь же думаю, что стоит проверить и это. Понимаешь, тела я не видел, да и на похороны опоздал, а верные маме служанки могли сказать всё, что приказала бы им госпожа.

Да уж, не повезло мне со свекровью, а ведь леди Вивиан всегда казалась мне образцом элегантности и благовоспитанности, одно время я даже хотела с ней подружиться, тем более что мы обе искренне любим Тобиаса и заинтересованы в том, чтобы он был счастлив. Только вот представления о счастье любимого инквизитора у нас с леди Вивиан, увы, категорически не совпадали. Я вздохнула, отвела опавшую на глаза Тобиаса прядь:

– Думаю, стоит внимательнее изучить напавшее на меня чудовище.

– Точнее то, что от него осталось? – Тоби нежно поцеловал меня сначала в один уголок губ, затем в другой, после и в сами губы, а потом заботливо укрыл меня своей курткой и одним стремительным движением истинного охотника поднялся на ноги:

– Подожди меня здесь, последствия магии инквизитора не для девичьих глаз.

Ну как можно отказать, когда тебя так просят?! Я послушно осталась на месте, а инквизитор двинулся к поверженному монстру.

– Вероника, – голос Тобиаса был таким странным, что я и сама не заметила, как ветерком подлетела к своему любимому, – ты только посмотри…

Я глянула на обгорелое обнажённое девичье тело, на котором тут и там торчали клочки крысиной шерсти, и зажала себе рот, чтобы не закричать. Марта Грей, известная всему Лихозвонью сплетница, шантажистка и проныра, та, кого многие за глаза, а то и прямо в лицо называли крысой, мечтающая о власти и алчущая богатства, лежала, широко распахнув остекленевшие глаза и неестественно запрокинув голову. Я наклонилась над мёртвым телом, осторожно закрыла такие зоркие прежде глаза, выдохнула, борясь со слезами и тошнотой:

– Как же так?

– Марта была шантажисткой?

Я коротко кивнула, прижимаясь к Тобиасу.

– Значит, она сумела вычислить ведьму и даже пыталась её шантажировать.

– Но… это же опасно!

Инквизитор жёстко усмехнулся:

– Жадность ослепляет, Марта поверила в свою безнаказанность, вот и стала тем, кем была долгое время, – крысой. А тебе, Вероника, надо спрятаться, иначе эта ведьма не успокоится, пока не убьёт тебя.

Я проглотила миллион вопросов и причитаний из серии «я ничего не сделала, кто бы желал мне зла, и за что меня хотят убить» и храбро улыбнулась:

– Хорошо, я согласна. Что ты предлагаешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

День девятый. Внучка травницы

В отличие от Лихозвонья, соседний с ним городок Краснозорье никогда не стремился стать большим и торговым. Местные жители были свято убеждены, что соблазны и опасности большого города им совершенно точно ни к чему, хватит и магической школы, расположившейся на краю городка. И то сказать, юные маги и чародейки скучать не давали ни своим преподавателям, ни жителям, которые подчас едва ли не со слезами в голосе вспоминали благословенные времена, когда колдунов без всякого суда и следствия, по одному лишь обвинению, подчас даже ложному, на костре сжигали, а не собирали в школах, пытаясь вдолбить заклинания в буйные головы, к учёбе менее всего расположенные. Впрочем, когда в Лихозвонье разразился чёрный мор, краснозорцы совсем иначе стали судить о магах, ежедневно благословляя богов за то, что магическая школа непробиваемым щитом встала на защиту от неведомой и смертельно опасной хвори. И пусть далеко не все из Краснозорья были рады защитному куполу, не дающему никому, кроме получивших официальное разрешение (то есть инквизитору с его спутниками), попасть в Лихозвонье, всё же снять купол не просил никто. Да, у соседей вроде как эпидемия закончилась, да, даже ведьму, чары наславшую, поймали, да, инквизитор уже прибыл, дознание проводит, но с куполом-то всё же спокойнее. Пусть они там окончательно со всеми своими бедами да напастями разгребутся, вода да земля от остатков тёмной магии очистятся, тогда и можно будет восстанавливать добрососедские отношения. А пока, ну их, в самом-то деле, своя рубашка ближе к телу.

Такие благоразумные на грани трусости рассуждения страшно злили молодую черноглазую ведьмочку с короткой мальчишеской стрижкой и никакими снадобьями не выводимыми семью веснушками на курносом носу. Девушка снова и снова обивала пороги кабинета директора магической школы, градоправителя, начальника городской стражи, но всё было тщетно. Ответ был один: ничем не можем помочь, вам в Лихозвонье нельзя. И даже тот факт, что ведьмочка рвалась в проклятый городок не из-за подросткового каприза или глупого спора, а чтобы навестить родную бабушку, признанную всем Лихозвоньем травницу, ситуацию не менял.

– Да поймите же вы, я её чувствовать перестала, совсем, – девушка смахнула предательницу слезинку и шмыгнула покрасневшим носом. – Я должна узнать, что с ней, хоть попрощаться с ней, если её не стало, дар перенять. Я должна, понимаете?!

Градоправитель устало выдохнул, тоскливо покосился на дверь, но секретарь не спешил избавить своё строгое начальство от настырной посетительницы.

– Милое дитя…

Ведьмочка раздражённо мотнула головой, буркнула:

– Береника. Уж могли бы и запомнить, не в первый раз к вам прихожу.

– Делать мне больше нечего, имена настырных девиц запоминать, – фыркнул градоправитель, сам в своё время учившийся в школе волшебников, а потому не боящийся проклятия или ещё какой-либо каверзы от молодой ведьмы. – Короче так, девочка, повторяю ещё один раз, последний, для очень тупых и настырных. В Лихозвонье может попасть только инквизитор и его сопровождение. Найди себе инквизитора, убеди взять с собой и проваливай хоть в Лихозвонье, хоть к дракону в пасть, держать не стану. Уяснила?

Береника раздосадованно засопела, словно колба, на магическом огне неосторожно оставленная:

– Где я найду инквизитора-то, у нас тут ни одного нет. Да даже если бы и были, всё равно в Лихозвонье один уже есть, а значит, другие туда и не сунутся.

Улыбка градоправителя источала страшный яд, какому и сами гарпии с горгульями позавидовали бы:

– А это, девочка, не моё дело. Ты меня услышала и поняла, всё остальное мне вообще не интересно. Проваливай!

Резкий порыв ветра вымел девушку из дома градоправителя, кубарем прокатил по лестнице, швырнул в подсохшую после вчерашнего дождя лужу. Подниматься Береника не спешила, так и лежала в грязи, глотая злые горько-солёные слёзы.

– Сильно ушиблась? – прозвучал над ухом девушки чей-то негромкий и довольно приятный голос. – Давай, помогу.

Сильные руки вытянули Беренику из лужи. Ведьмочка решительно отстранилась, глянула насупленно, грязь со слезами по щекам размазывая. Тоже помощничек выискался, сейчас наверняка с глупостями приставать начнёт или насмешничать станет. Правда стоящий рядом парень на шутника-однокашника не походил, скорее уж преподаватель, да и то вряд ли. У наставников, ежедневно встречающихся с кипящими от магии и жизненных сил отроками, в глазах неизменно появлялось настороженно-покровительственное выражение. Серые же глаза незнакомца смотрели приветливо, но при этом было в них что-то странное, настораживающее, заставляющее внутренне подобраться и заглянуть в собственную душу, много ли в ней грехов накопилось.

– Сильно ушиблась? – повторил мужчина, не спеша уходить, но при этом с советами и помощью не навязываясь.

Береника посопела, не столько прислушиваясь к себе (подумаешь, велика печаль, пара синяков да ссадин, до выпуска из школы точно заживёт), сколько продолжая изучать загадочного незнакомца. Телосложение у него было среднее, одежда дорожная, неприметная, но при этом чувствовалось, что мужчина явно из благородных, шут его знает, откуда возникало такое ощущение. Может причиной тому была осанка, какой даже самый лучший стражник Краснозорья позавидовал бы, может выдавали изящные пальцы сильных, загорелых рук, может речь, плавная и правильная, волшебники и стражи так не говорят. Была у незнакомца и ещё одна особая примета, резко выделяющая его из толпы: большая, пушистая рыжая с медным отливом кошка, вольготно расположившаяся у него на плечах и щурящая на ведьмочку серо-зелёные глаза.

– Кошка у вас красивая.

Береника протянула руку погладить пушистую красавицу (ведьмочка обладала даром общения с животными и никогда не упускала возможности приголубить какого-нибудь пушистика), но кошка сердито зашипела и резко махнула лапой.

– Ни-ика, – укоризненно протянул незнакомец, а кошка моментально замурлыкала, принялась усиленно тереться головой о щёки и уши своего хозяина.

Ведьмочка попыталась потянуться к мохнатой красавице своим даром, но её силы напоролись на магический барьер. Береника ойкнула, отскочила и непременно опять оказалась бы всё в той же луже, если бы мужчина не успел спасти её от падения, ухватив как щенка за шиворот. Кошка опять недовольно фыркнула, глазами сверкнула.

– Странная она у вас какая-то, – выдохнула Береника, обретя, наконец, почву под ногами. – Да и вы тоже, откровенно говоря.

Мужчина пожал плечами, то ли предлагая принимать их такими, какие они есть, со всеми их странностями, то ли удивляясь нелепости сказанного, и почесал пушистую любимицу за ушком. Кошка моментально успокоилась, растеклась по плечам и завела песенку-мурчалку, счастливо жмуря глаза и то выпуская, то втягивая коготки.

– Если тебе не нужна наша помощь, то мы, пожалуй, пойдём, – незнакомец коротко кивнул ведьмочке, собираясь уходить.

– Идите, – вздохнула Береника, отколупывая от платья грязь, – помочь вы мне всё равно не сможете.

Кошка насторожилась, тронула мужчину лапкой.

– Ник, мы вообще-то по делу приехали.

– Мяу, – ответила кошечка и грациозным прыжком переместилась к ногам Береники. Подумала немного и боднула девушку головой.

Ведьмочка слабо улыбнулась, погладила пушистую красавицу, хотела даже на руки взять, но кошка грациозно отстранилась, ещё и лапкой по руке шлёпнула. Мужчина вздохнул, признавая своё поражение, и спросил:

– Так что у тебя случилось?

Кошка села, изящно обернув вокруг лапок хвостик, и насторожила ушки. Береника вздохнула, а потом, решив, что хуже всё равно не будет, бухнула:

– Мне инквизитор нужен.

Мужчина откровенно опешил:

– Зачем?! Прости, если ошибаюсь, но ты же ведьма, инквизитор-то тебе зачем?

Кошка как-то странно фыркнула, глаза сузила.

– Ник, ты – это ты, у нас другая история.

Береника невольно рассмеялась:

– Вы с кошкой как с человеком разговариваете, ещё и понимаете её с полувзгляда. Вы маг животных, да?

По губам мужчины скользнула улыбка, кошка снова прыснула.

– Да нет, девочка, я как раз инквизитор. Рассказывай, зачем тебе такой, как я, понадобился.

Береника так и села с размаху, хорошо, что в этот раз на большой камень, а не очередной раз в лужу. Как это инквизитор? Такой симпатичный и вежливый и инквизитор?! Да быть такого не может!

– Инквизиторы, они же совсем другие, страшные! – выпалила Береника и тут же испуганно зажала рот ладошкой.

На страшного незнакомец, похоже, всё-таки обиделся, посуровел, глазами сверкнул:

– Сейчас уйду, вас одних оставлю.

– Мяу, – вмешалась кошка и мужчина внёс коррективы в свою угрозу:

– Хорошо. Одну заберу, а вторую оставлю.

Береника с лекций прекрасно помнила, что инквизиторы шутить не любят (а может, даже и не умеют), а потому всполошилась и даже схватила незнакомца за руку:

– Стойте, не уходите, я вам всё расскажу! Мне нужен инквизитор, чтобы он отвёз меня в Лихозвонье. У меня там бабушка, она травница, я давно от неё вестей не получала, волнуюсь, – голос ведьмочки предательски дрогнул, глаза заволокло слезами, – я вообще думаю, что она… что её…

– Правильно думаешь, девочка, – вздохнул инквизитор, мягко освобождаясь и беря на руки заметно взволнованную кошку. – Умерла твоя бабушка, точнее, её убили.

– Как?! – хрипло выдохнула Береника, отчаянно желая, чтобы всё, что с ней приключилось, оказалось всего лишь дурным сном.

Инквизитор посуровел, в серых глазах стальной блеск появился:

– А вот это мы и выясняем. Ты как, с нами пойдёшь или у купола на закате встретимся?

Береника вздохнула, глубокое горе от потери бабушки ещё не сменилось жаждой справедливости, пока хотелось вернуться к себе, завернуться в одеяло с головой и выплакать потерю близкого и любимого человека.

– Я… в школу вернусь. Мне надо вещи собрать, директора предупредить. У купола вечером встретимся.

– Только не опаздывай, – строго предупредил инквизитор, – мы придём к куполу на закате, задержишься – ждать тебя не станем.

Если бы мужчина не почёсывал при этом нежно свою пушистую любимицу между ушек, Береника, возможно, и поверила бы в его суровость. А так ведьмочка жизнью готова была ручаться, что этот сероглазый инквизитор и его хвостатая красавица не бросят и непременно дождутся её. Впрочем, опаздывать Береника не собиралась, пунктуальность была у неё в крови.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

День девятый. Тобиас

Правду говорят мудрецы: хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах. Когда я вместе с Вероникой, принявшей облик кошки, въезжал в Краснозорье, я был искренне уверен, что мы всего лишь навестим моего друга, мага огня, убедимся в том, что моя матушка действительно мертва, изучим собранные мною образцы и спокойно вернёмся домой. Я не боялся, что за сутки, что мы планировали провести в Краснозорье, кто-то хватился бы Вероники, её двойника мы составляли втроём, иллюз, основанный на магии чародейки, инквизитора и дракона, должен был просуществовать по самым скромным прикидкам дней восемь-девять, а до конца отведённого на дознание срока оставалось всего шесть дней. И сначала всё действительно шло по плану: никто не заметил подмены, на рассвете мы с Вероникой, вольготно расположившейся у меня на плечах, чинно покинули Лихозвонье и уже часа через два въезжали в соседний город. И вот тут нас ждал сюрприз в виде черноглазой и черноволосой ведьмочки, утверждавшей, что она внучка погибшей травницы и ей позарез надо в Лихозвонье. Нет, в принципе, я девочку понимаю и даже сочувствую ей, потеря близкого родственника – серьёзное испытание, но, согласитесь, её появление, учитывая, что мы ищем ведьму, весьма подозрительно. Меня успокаивало лишь то, что Вероника, хоть и ревновала немного, но всё же Беренике доверяла и даже готова была ей помочь. А как любил говорить отец, если женщина чего-то захотела, мужчине остаётся только смириться и исполнить желание дамы своего сердца. Я вздохнул, сделал для себя пометку обязательно проверить Беренику всевозможными амулетами, дабы не сомневаться больше в искренности её поступков, и отправился к своего другу, который вот уже три года обитал в роскошном, на три этажа, с башенками и двумя (надземной и подземной) лабораториями доме в самом центре Краснозорья.

За то время, что мы не виделись, Роберт обзавёлся короткой щёгольской бородкой, крепостью и солидностью некогда удивительно костлявой фигуры, а ещё миловидной супругой и шустрым сынишкой, с проворством обезьянки облепившим мне ноги.

– Тобиас, дружище, – довольно рокотал Роберт, с таким энтузиазмом встряхивая мне руку, словно вознамерился забрать её себе на память, – рад видеть тебя живым и здоровым, а ещё, – друг прищурился, в прямом смысле слова просвечивая меня насквозь, – да, точно, абсолютно счастливым! Полагаю, источник твоего счастья покоится сейчас у тебя на плечах? Сударыня, не имею чести знать вас…

– Это Вероника. Вероника, это мой друг Роберт, маг огня.

Янтарные, с танцующими на дне языками пламени глаза Роберта расширились, по венам пробежал огневой проблеск.

– Значит ты её всё-таки нашёл?

Я свято убеждён, что доверие – краеугольный камень и в дружбе, и в любви, а потому Роберт прекрасно знал, кто такая Вероника. Я улыбнулся, прижался щекой к пушистому боку своей несравненной чародейки:

– Да, нашёл. И больше не потеряю.

Роберт встал, одёрнул белоснежную домашнюю рубашку, украшенную почему-то сине-зелёной вышивкой, и серьёзным, даже официальным тоном произнёс:

– Сударыня, позвольте от всего сердца поздравить вас с тем, что вам удалось добиться любви такого замечательного человека и талантливого инквизитора. Также хочу предупредить, что, если вам взбредёт в голову ещё раз попытаться бросить Тобиаса, то вы сгорите.

– Или утонете, – мелодичным журчащим голоском добавила до этого стоящая несколько в стороне супруга Роберта и мягко улыбнулась, отчего её сине-зелёные глаза заблестели, словно океан под солнечными лучами. – Надеюсь, однако, до этого всё же не дойдёт. Господин Тобиас, сударыня, мы искренне рады видеть вас в нашем доме.

Мы с Вероникой церемонно поклонились, продолжая внимательно присматриваться к супруге Роберта. Нет, не показалось, она действительно была волшебницей, повелительницей воды. Я потормошил друга за рукав, шепнул негромко:

– Роб, а как огненный маг и водная волшебница?..

– Точно так же, как и инквизитор с чародейкой, – хмыкнул Роберт и уже менее официально обратился к Веронике:

– Сударыня, вы позволите мне обращаться к вам по имени?

Вероника согласно наклонила украшенную умилительными заострёнными вверху ушками голову. Моя рука машинально поднялась и принялась почёсывать пушистую шубку, Вероника прикрыла глаза и замурчала.

– Век бы не подумал, что ты такой кошатник, – добродушно усмехнулся Роберт и сгрёб свою семью в крепкие объятия:

– Мою жену зовут Марина, у сынишки имени пока нет, дар не проснулся, мы зовём его просто Кроха.

Услышавший своё имя Кроха расплылся в широкой улыбке и потянулся ко мне розовыми с короткими пальчиками ручками. Вообще-то официальные источники утверждают, что маленькие дети боятся инквизиторов и могут даже заболеть от их магии, но Кроха, как, впрочем, в своё время и его отец, чихать хотел на официальные источники, предпочитая познавать окружающий мир собственным опытом. Я осторожно взял малыша на руки, тот довольно загудел, залопотал что-то неразборчивое и потянулся к Веронике, засмеялся звонко, когда она погладила его пушистой лапкой. Марина умильно вздохнула, но тут же вскинулась, руками всплеснула:

– Вы же наверняка голодные!

Интересно, почему большинство женщин так усиленно стремятся меня накормить, неужели у меня настолько измождённый и голодный вид? Вроде бы нет, костями я на сильном ветре не брякаю, да и дети малые меня не боятся, так что в ожившие мертвецы или ходячие скелеты записываться пока рано.

– Мы по делу.

Марина властно ладошку вскинула:

– От чашки чая никакое дело не прокиснет, зато многие вопросы решатся.

Спорить с хозяйкой дома – последнее дело, особенно если её муж маг огненный, за свою любушку любого способный мелким пеплом по ветру пустить. Я вежливо улыбнулся, произнося веками утверждённую формулу дорогого гостя, чтящего приютивший его кров и радушных хозяев. Роберт и Марина в ответ отвесили мне поясные поклоны. Ну всё, теперь с официозом покончено, можно и к делу приступать.

Я отпил душистого, щедро приправленного малиновым вареньем травяного взвара, который Марина, как и все волшебницы воды, называла чаем, и вздохнул:

– Нам с Вероникой помощь нужна.

Вероника приподняла перемазанную сливками мордочку и коротко мявкнула, подтверждая мои слова. И опять при взгляде на чародейку у меня словно волна тёплая по сердцу прокатилась, а на губах помимо воли улыбка заиграла. Какая же она у меня красавица, даже в кошачьей шубке самая лучшая!

Роберт чашку отставил, жену в щёку благодарственно поцеловал и протянул благодушно, краем глаза за сынишкой, с сосредоточенным пыхтеньем пальцем по полу возящим, присматривая:

– Чем помочь?

Я отодвинул от себя посуду и осторожно выложил на край стола зачарованный мешочек с изуродованной рыбкой, пузырёк с протухшей водой и обгорелые бумажки.

– Вот, нужно понять, кто наслал магию, испортившую воду и рыб, а ещё прочитать, что на этих обрывках было написано.

Роберт и Марина внимательно изучили мои трофеи, затем огневик решительно прогудел, внушительно прихлопнув ладонью по столу:

– Так. Вы с Маришкой колдуете над водой и этой, гхм, рыбой, я разбираюсь с обрывками бумаги.

– Мяу?! – возмущённо напомнила о себе Вероника, боднув Роберта головой.

– А ты, Вероника, с Крохой побудь, не давай ему нас отвлекать. Сама понимаешь, магия сурово карает за невнимательность.

Чародейка коротко кивнула, шагнула к сидящему на полу малышу и пощекотала его кончиком хвоста. Кроха звонко рассмеялся, потянулся к Веронике, но та игриво отскочила в сторону. Малыш неловко захлопал в ладошки, а потом пополз в сторону желанной красавицы, громко сопя и что-то лепеча.

– Отлично, Кроха занят, пора и нам к делу приступить, – Роберт коротко кивнул и широким шагом вышел из светлой, пахнущей свежим деревом и выпечкой кухни.

Лаборатория у двух магов столь разных стихий была чётко поделена на зону огня и воды. В центре огненной части красовалось большое кострище, а водную украшал небольшой фонтанчик, с тихим лепетом выбрасывающий вверх прозрачные, прохладные струи. Мы с Мариной погрузились в детальное изучение воды и изуродованной рыбы, но как мы ни бились, следов ведьмы, использовавшей чёрную магию, обнаружить не получилось. Один раз мелькнул в мутноватой от заклинаний воде нечёткий женский образ, но тут же и растаял, а от отката магического у меня голова закружилась, а у Марины и вовсе кровь носом пошла.

– Всё, не могу больше, – хрипло выдохнула волшебница, зажимая нос смоченным в фонтане платком, – никак не получается ведьму увидеть.

– Её магия очень странная, – я ещё раз проверил практически полностью стёртые отголоски чужой магии. – Такое впечатление, что она не стабильна, а появляется какими-то всплесками.

– Связана с душевным состоянием ведьмы? – предположила Марина, осторожно вытирая кровь с лица.

Я только плечами пожал, прикидывая, что мне теперь делать. Доводить подозреваемых до белого каления? Запросто, инквизиторов, между прочим, и не такому учат, тем более, благодаря кропотливой работе Вероники нам удалось существенно сократить круг этих самых подозреваемых.

– Ну, как у вас дела? – пророкотал прямо-таки искрящийся от радости Роберт, останавливаясь на пороге половины супруги и благоразумно не проходя дальше.

– Увы, особенно радоваться нечему, есть лишь весьма смутный образ, – Марина спрятала испачканный кровью платочек и кокетливо улыбнулась мужу. – А вот тебя, судя по всему, можно поздравить с успехом?

Роберт горделиво подбоченился, став удивительно похож на доброго молодца из старых сказок:

– А то! Прочитал я эти записи, весьма занимательные, смею заметить!

Я рванул к другу, словно коршун к зазевавшимся цыплятам:

– Показывай!

Записки оказались действительно весьма занимательными. Первая была страничкой из дневника. Марта писала, что ОНА (имя корзинщица, видимо, боясь, что дневник попадёт в чужие руки, не указывала) мнит себя великой чародейкой, но при этом частенько наведывается к травнице. За советами, само собой, поскольку своих знаний о магии не имеет, да ещё надеясь, что сумеет навязаться старухе в ученицы, как Вероника. Дальше следовали довольно гнусные рассуждения о моей невесте, Марта даже посмела намекнуть, что Вероника ведёт себя как распутница, которой на прежнем месте хвост за блуд прищемили, вот она теперь скромницу и изображает.

– Эй, осторожнее! – Роберт крепко сжал мою руку. – Я, между прочим, немало сил потратил на то, чтобы это восстановить.

Я посмотрел на скомканный, оплавившийся от магии инквизитора листочек, медленно выдохнул через плотно сжатые зубы:

– Прости.

Огненный маг звучно хохотнул:

– Да ладно, что я, не понимаю что ли? Если бы какая-то гнида позволила подобную гнусность про Маринку написать, то шагами бы длину своих кишок измеряла. Там дальше ничего интересного, потоки грязи на Веронику и эту неизвестную, которую авторша называет просто ОНА. Ты два других листка почитай, вот там, я тебе скажу, песня с припевом!

Роберт оказался прав, следующий листок был короткой запиской угрожающего содержания. Я оказался прав, когда предположил, что Марта попытается шантажировать чёрную ведьму, записка гласила, что молчание будет стоить полторы тысячи золотых, первый взнос пятьсот монет, принести их нужно корзинщице прямо на дом в строго определённое время. Эту записку ведьма также должна была принести (видимо, Марта не хотела, чтобы её обвиняли в шантаже, ведь за сие занятие следует весьма серьёзный штраф, а то и арест). Далее цитирую: «А если ты, моя мышенька, денежек пожалеешь или опоздаешь, то я своими догадками поделюсь с господином инквизитором. Уверена, он мне за спасение своей кралечки втрое больше звонких монет выложит. Ответ жду в нашем месте завтра поутру». Марта, похоже, совсем страх потеряла, не удивительно, что ведьма её в крысу превратила, поди, сокровенную мечту многих горожан исполнила! Странно только, что корзинщица свою жертву мышью называет, с чего бы это? Надо у Вероники спросить. Третья записка была краткой и принадлежала, очевидно, самой ведьме. «Приду», – было напечатано корявыми, шатающимися во все стороны буквами. Всё понятно, печатали левой рукой, чтобы по почерку опознать было невозможно. Я вскинул ладонь над листком, призывая магию инквизитора, и отчётливо увидел большой деревянный стол, свечу в причудливой с кучей завитушек лампе и большой белоснежный чепец, украшенный тремя незабудками. Есть! Мне удалось зацепить пусть не образ ведьмы, но предметы, с которыми она связана! Конечно, большие столы есть у многих, если не у всех, но вот лампа и чепец – это уже улика. Я облегчённо выдохнул и прикрыл глаза, чувствуя себя конём, на своей спине из одного королевства в другое провёзшим рыцаря в полном боевом облачении.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍