Текст книги "Четырнадцать дней для Вероники (СИ)"

Автор книги: Наталья Мусникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

День тринадцатый. Вероника

Признаюсь честно, магия перемещений мне никогда не давалась, Беренике, похоже, тоже, потому что с местом выхода мы промахнулись изрядно. Я рухнула лицом в сухую, царапающуюся и колющуюся, словно выводок диких ежей, траву, а сверху на меня плюхнулась внучка травницы. Да, что и говорить, посадка вышла пусть и не мягкая, но однозначно запоминающаяся. Береника, вон, вообще тушкой неподвижной лежит, признаков жизни не подаёт. Я кое-как выкарабкалась из-под изрядно придавившей меня девушки (век бы не подумала, что она такая тяжёлая, на вид тощенькая и маленькая!) и принялась энергично растирать Беренике руки, хлопать её по щекам, встряхивать за плечи. Давай же, не время сейчас благородную девицу, при малейшем потрясении в обморок хлопающуюся, изображать, Тобиасу помощь наша нужна! Негромко шипя сквозь зубы, я распутала завязки на небольшой сумочке, в которую сгребла все необходимые для дальнего и опасного путешествия снадобья, забренчала пузырьками. Да где же он, где, я же точно помню, что брала его?! В руку мне доверчиво, точно маленький котёнок, ткнулся запечатанный тугой пробкой пузырёк тёмного стекла. А, вот он! Я вытащила нужную склянку, зубами выдрала тугую пробку, поморщилась от едкого, ударившего в глаза облачка вырвавшегося на свободу пара. Фу, гадость, зато и со смертного ложа (тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не накликать) поднимет. Я приподняла Беренике голову и резко сунула ей под нос пузырёк. Результат превзошёл все мои ожидания. Не открывая глаз внучка чародейки подпрыгнула, дёрнулась, словно её калёным железом прижгли, а затем куда-то бодро поползла, по-прежнему крепко зажмурившись. Ну, что ж, реакция у девочки хорошая, а вот ориентировка на местности страдает довольно сильно.

– Ты глаза-то открой, – я потормошила Беренику за плечо. – И ползи в другую сторону, там, куда ты направляешься, болото.

Внучка травницы послушно распахнула глаза, вытерла выступившие на глаза слёзы, закраснелась стыдливо и так поспешно на ноги вскочила, что её даже в сторону повело. Я придержала девочку, заодно направляя её в нужную сторону, но тут над нашими головами с лихим свистом пронеслась какая-то чёрная тень. Каюсь, я сначала метнула в тень подхваченный с земли камень, а лишь затем сообразила, что это Эрик, принявший свой истинный облик. Береника же, толком не оправившаяся после перемещения, оказалась абсолютно не готова к появлению сына неба, взвизгнула, в сторону шарахнулась, ногой в траве запуталась и на землю грохнулась, подвывая и баюкая левую лодыжку. Да что же это такое-то, в самом деле, мы вообще уйдём с этого проклятого места или нет?!

– Береника, ты как?

Я метнулась к девушке, сосредоточенно ощупала её ногу. Не перелом, уже хорошо, но ушиб сильный, быстро идти Береника точно не сможет. Ай, как некстати, а тут ещё и Эрик красиво спикировал с небес, подняв в воздух кучу так и норовящего засорить глаза мусора! Я сдавленно рыкнула, глянула на горделиво складывающего крылья дракона так, что он мигом перестал красоваться, съёжился и зачастил сбивчиво:

– А чего я? Я ничего! Драконом-то и проще, и быстрее! Кто же знал, что вы такие нервные, одна на ногах стоять не умеет, вторая почём зря камнями швыряется!

Мы ещё и виноваты! Я глубоко вздохнула, подавляя страстное желание высказать Эрику всё, что я о нём думаю. Не до того сейчас, Тобиаса спасать надо, я прямо-таки физически чувствую, как опасность, над ним нависшая, становится всё смертельнее.

– Бери Беренику на спину и за мной!

В книгах я часто встречала описания невинных девиц, покоряющих небесные выси верхом на драконах, а потому была свято убеждена, что такой способ передвижения вполне допустим. Только вот Эрик явно думал иначе, потому что завопил так, словно я предложила его ощипать и зажарить:

– Да чтобы я взял девицу себе на спину?! Ни за что!

Береника, обиженная неприкрытым пренебрежением молодого дракона, возмущённо фыркнула, руки на груди переплела и отвернулась живым воплощением гордости и независимости. Спорить с этими двумя гордецами у меня не было ни времени, ни желания. Я только плечом дёрнула, сумку верную поправила и по едва приметной тропке зашагала вперёд, к Тобиасу. Заблудиться я не боялась, инквизитор притягивал меня к себе, словно магнитом, обезумевшей невесть с чего Кристины я тоже не боялась. Честно говоря, я до сих пор не могла поверить, что все свершившиеся в Лихозвонье беды произошли по вине городской повитухи. Мне Кристина всегда казалась милой и тихой девушкой, неприметной и скромной, да и особенной магии в ней я не ощущала. Неужели за этим тихим и таким покойным фасадом скрывалось озлобившееся на весь белый свет чудовище? Ай, да чего гадать, скоро всё своими глазами увижу.

За моей спиной негромко хрустнула ветка. Я испуганно обернулась и с трудом удержалась от смешка: за мной топал нахохлившийся, словно воробей после драки, Эрик, а на его спине, крепко обхватив руками и ногами, болталась Береника. Губы внучки травницы были крепко сжаты, смотрела она демонстративно в сторону, да и дракон довольством не лучился однако и сбросить девушку не спешил. Что ж, искренне рада, что забота о Тобиасе у них оказалась сильнее гордыни и мелких обид.

Какое-то время мы шли молча, тишину прерывали лишь негромко сопение дракона, да редкий треск веток под ногами. Я напряжённо щурила глаза, стараясь заметить не только место, где Кристина держала Тобиаса, но и возможные ловушки. Тишина и неопределённость напрягали, нервировали, беспокойство и страх леденили руки, путали мысли. А если мы не успеем? А если я не смогу увидеть убежище Кристины? А если она убьёт Тобиаса? Я резко тряхнула головой, провела ладонью по лицу, отметая дурные мысли. Так, стоп, нельзя думать о плохом! Две опытные чародейки, пусть одна из них и лишена магии, а вторая ещё только постигает таинства волшебных наук, да молодой дракон, недавно поднявшийся на крыло и ещё не избывший подростковую порывистость и наивность, всё равно сильнее необученной ведьмы. И Тобиас жив, мы спасём его, мы обязательно успеем, не имеем права опоздать! Я обошла жирным пятном растёкшуюся по тропинке лужу, в очередной раз огляделась и поспешно зажала рот, чтобы не вскрикнуть: впереди уныло нахохлился под начавшей прорастать травой крышей небольшой сарайчик. Так вот, где купец Горрант свой склад контрабандных тканей устроил, а стражники, когда им на афёры купца донесли, в Лихозвонье каждый дом от чердака до подвала перетряхивали, даже в моём домике обыск учинили, хорошо хоть не сломали ничего и не утащили, я за этим зорко следила. Я прикрыла глаза, прислушалась. Да, Тобиас был именно в этом домике.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Он здесь, – прошелестел рядом со мной Эрик, жадно принюхиваясь и поблёскивая хищно глазами с вытянувшимся в щель зрачком, – и не один. С ним…

Дракон споткнулся, засопел смущённо, а потом и вовсе выпалил:

– А давайте я за подмогой сбегаю, а вы меня здесь подождёте?

– Спятил? – прошипела Береника, а я даже вздрогнула, так точно девочка мои мысли озвучила. – Мы будем тут рассиживать, пока там в доме ведьма из инквизитора жилы тянет да на ремни режет?

Эрик так и взвился, точно молодой петушок, заприметивший входящего во двор соперника, в сторону которого уже начали с интересом поглядывать несушки:

– С чего ты взяла, что она ведьма? Может, свидание у них, вот они и уединились!

Вот уж воистину, кто про что, а голодный всё о калачах с маком! Я закатила глаза, вытащила из сумки пузырёк с едким зельем (при необходимости в Кристину плеснуть) и тихонько направилась в сторону сарайчика, стараясь даже дышать через раз. Судя по грозному сопению, сменившемуся тихим шорохом, мои спутники решили оставить очередное выяснение отношений на потом и направились за мной. Мы едва ли не тенями бестелесными проскользили до самой двери, осторожно потянули за ручку. Уф, открыто. Я хотела было войти, но Эрик мягко оттеснил меня себе за спину, скользнул в бывший склад первым, по сторонам огляделся, принюхался, рукой махнул, входите, мол. Под предводительством молодого дракона мы прошли внутрь пахнущего старой тканью, пылью и мышами склада, завернули за угол, благополучно не потревожив висящую на одной петле дверь, и услышали голоса, доносящиеся словно бы из-под земли.

– Тут погреб, – одними губами прошелестел Эрик, аккуратно берясь за ржавое, торчащее прямо из пола кольцо.

Мы с Береникой невольно взялись за руки, глядя на то, как молодой дракон, побагровев от усилия поднимает старую, поросшую мхом и покрытую пылью, квадратную дверцу. К моему искреннему облегчению, дверь отрылась бесшумно, слышнее стали голоса: размеренный, точно он допрос в здании суда проводил, Тобиаса и резкий, срывающийся то на визг, то на крик голос Кристины.

– Тут ступеньки, не навернитесь, – прошелестел Эрик, плавно, точно призрак, спускаясь вниз.

Я последовала за драконом, а за мной стала спускаться и Береника, невесть когда успевшая прихватить большую палку, больше похожую на разбойничью дубинку.

Внизу неприметного сарайчика оказалась тёмная каморка, в центре которой, словно свадебный дар на венчальном столбе, висел Тобиас, а возле него замерла Кристина, меж широко расставленных рук которой вилась-клубилась серо-зелёная муть. Я громко вскрикнула и метнулась к Тобиасу, Кристина обернулась на мой голос, взмахнула руками, выпуская магию, и тут же грянулась на землю, придавленная к полу упавшим на неё драконом.

– Развейся! – прозвенел прерывающийся от волнения голосок Береники, и мощная магическая волна впечатала меня в грудь Тобиаса с такой силой, что у меня даже искры перед глазами заплясали и в ушах загудело.

Сквозь гул и звон я разобрала сочный бумс, который воспроизводит палка, столкнувшись с чей-то головой и возмущённый вопль Эрика:

– Блин, зараза, ты хоть смотри, кого палкой лупишь!

– Ребята, – прошептал рядом со мной Тобиас, ласково потеревшись подбородком о мою макушку, – как же я рад вас видеть…

День четырнадцатый. Невозможное чудо

Жители Лихозвонья уже давно смирились с мыслью, что тихая покойная жизнь навсегда покинула их городок, да и была ли она когда-либо? Нужна ли? Ведь в вихре событий не успеваешь ни загрустить, ни затосковать, а то, что порой от обилия впечатлений голова порой идёт кругом, так это тоже недурно, зато будет, что в старости вспомнить. Правда, если доживёшь до этой самой старости, а то, как чёрный мор показал, тут тоже могут быть варианты. Не успели жители Лихозвонья возгордиться тем, что городок их растёт быстрее, чем у умелой хозяйки хлебы, как на них посыпались, будто из прохудившегося мешка, всевозможные события да напасти, только успевай уклоняться, чтобы тебя самого и твою семью не задело, да головой вертеть, дабы не упустить ничего.

– Ты смотри-ка, – разглагольствовал в трактире Юджин, в такт своим словам помахивая большой кружкой пива, – кто бы мог подумать-то, а?

– Ну, чего ещё приключилось? – буркнул большеголовый охотник Гаспар, про которого злые кумушки говорили, что у него каждое слово наперечёт, больше ста не каждый год произносит.

Юджин даже на месте подпрыгнул, довольный тем, что нашёл желающего его послушать (а значит и угостить пивом с доброй закуской).

– Слыхал, кто мор-то чёрный на город наш напустил?

Охотник фыркнул, космами мотнул:

– Вероника, все знают.

– А вот и нет!

Юджин торопливо допил пиво, со стуком поставил глиняную кружку на стол, подбоченился горделиво, по сторонам даже не орлом, драконом высокородным посматривая, усмехаясь снисходительно. Уловка сработала, посетители трактира, до этого весьма убедительно делавшие вид, что беседа их не касается, стали отрываться от еды и пива, загудели сначала тихо, а потом всё громче и громче:

– Ну, не томи, чего замолчал-то?!

– Да голова от пива на голодное брюхо закружилась, – протянул Юджин, для пущей убедительности похлопывая себя по животу.

Трактирщик намёк понял правильно, плюнул на пол, рыкнул приглушённо (виданное ли дело, задарма кормить!), но всё же со стуком поставил перед Юджином миску жареной с овощами рыбы. Выпивоха демонстративно принюхался, попытался было заикнуться, что хотел бы отведать мяска, да пожирнее, но увидев, как трактирщик намеревается забрать угощение, вцепился в миску двумя руками.

– Ладно, ладно, рыбка тоже хороша. Ты, Клаус, как никто его приготовить умеешь!

– Рассказывай давай, – рыкнул трактирщик, отмахиваясь от лести, словно от мухи надоедливой. – Не даром же я тебя, дармоеда, кормлю.

Посетители трактира подтянулись поближе, навострили ушки, выжидательно глядя на Юджина. Охотник пиво допил, кружку отставил, деловито ладонью рот вытер и ухнул негромко, но внушительно, поскольку слов на ветер бросать не привык:

– Будешь брехать – прибью.

Юджин гулко сглотнул, опасливо отодвинулся подальше, не забыв, впрочем, прихватить и еду, по сторонам огляделся, откашлялся, грудь впалую выпятил:

– Мор-то на город напустила не Вероника.

Народ недовольно загудел:

– Это ты уже говорил!

– Слышали!

– Ты имя назови!

– Да врёт он всё, нашли, кого слушать!

– А вот и не врёт, чародейка такое худое дело нипочём бы не совершила!

– А ты-то откуда знаешь, исповедь у неё что ли принимал?!

– Нешто те, кто магией отмечен, на исповедь ходят?! Им вроде не положено?

– Так имя-то какое?!

– Эй, мужики, кто поближе сидит, дайте этому брехуну по шее!

– Которому?

– Я щас дам, которому! Куда грабли тянешь, а ну, убери свои щупальца, пока я их тебе вокруг пояса тройным морским не затянул!

– Да ты и в море-то никогда не был!

– Это я не был?! А ну, отошли все, пока пеплом не хуже проклятия не развеял!

– Братцы! Да что же это, опомнитесь!

– Имя-то этот выпивоха назвал?

Юджин смотрел на медленно закипающую вокруг него свару с видом полководца, наблюдающего за ходом сражения и только и ждущего момента, чтобы внести притаившиеся в засаде полки. А вот трактирщик молчать не стал, терпеть убытки из-за лихих кулаков да пустых голов он не собирался, потому со всей силы шваркнул застиранным полотенцем по стону и рявкнул так, что его даже на улице было слышно:

– А ну, тихо, пока всех вон не вышвырнул!

Мужики испуганно притихли, самые робкие юркнули обратно под столы и лавки, куда схоронились в ожидании побоища.

– Ну, говори, кто там чёрный мор на нас напустил?! Только не ври, а то я тебе твой язык поганый с корнем выдеру и никто мне за это ничего не сделает, хоть бы даже и сам господин инквизитор.

Юджин понял, что его стремление к эффектности опять сыграло против него, поспешно проглотил остатки рыбы с овощами, запил стянутым у кого-то пивом и сыто выдохнул с блаженной улыбкой:

– Кристина Дюбуа.

Посетители трактира озадаченно примолкли, запереглядывались, трактирщик усиленно зачесал затылок, но привычное действие успеха не принесло, память категорически отказывалась сотрудничать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А кто это? – сипло выдохнул кто-то из мужчин.

Юджин опять почувствовал себя центром вселенной, неиссякаемым источником мудрости, улыбнулся снисходительно:

– Повитуха это наша.

– Да иди ты, – отмахнулся трактирщик. – Повитуха же одна из первых померла.

– Не, она после чёрного мора сгинула, – ввернул трясущийся не то от похмелья, не то от старости старик со слезящимися блёклыми глазами.

– Да как же она сгинула, когда она на днях Мэгги мою пользовала? – усомнился до бровей заросший рыжей бородой мужик. – Не помогла, правда, ни шиша, пришлось к слуге господина инквизитора жёнку везти.

Юджин почувствовал, что его минута славы безнадёжно уходит, вскочил на лавку, вскрикнул прерывающимся от волнения и напряжения голосом:

– Она это, она! Сегодня в полдень её судить и казнить будут!

– Так в полдень же Веронику жечь собирались?

– Собирались Веронику, а сожгут Кристину, – охотник хрипло вздохнул, головой яростно мотнул. – Как по мне, так всех баб спалить надо, от них одни склоки да болтовня пустая. А вообще, надо не языками чесать, а в полдень прийти на площадь да всё самим и увидеть. Чай, на месте-то быстрее разберёмся.

Опешившие от непривычного многословия признанного молчуна посетители трактира зачарованно кивнули и поспешили разойтись. К готовящемуся зрелищу требовалось запастись ещё и хлебом, а лучше – пивом, чтобы торжество справедливости оказалось абсолютным.

День четырнадцатый. Тобиас

Из заброшенного склада до дома нам пришлось топать пешком. Эрик, конечно, предлагал сменить облик и полететь, но мы (за исключением Кристины, которую, откровенно говоря, никто и не спрашивал) не сговариваясь заявили, что потрясений с Лихозвонья хватит. Драконы жить предпочитают замкнуто, а потому среди людей о них ходят самые невероятные слухи, в основном, конечно же, кровожадные, ведь больше всего пугает то, чего не знаешь. И воспари Эрик над городом, его сначала закидают камнями, а уж потом станут разбираться, кто это да насколько опасен.

В ночной темноте найти тропку, которая вела в город, было весьма проблематично, один раз мы чуть не забрели в болото, в другой сбились с тропы и чуть не переломали ноги в коварном овражке. Когда мы, наконец, добрались до жилых домов на окраине, на небе уже алела заря, а вид у нас был такой, что повстречавшаяся нам старуха с лохматой, в репьях козой испуганно шарахнулась в сторону и сдавленно завыла, осеняя себя защитными знаками. Что ж, как говорится, добро и должно быть страшным, чтобы зло боялось. Зло, в виде Кристины Дюбуа, пугаться нас не спешило, повитуха усиленно делала вид, что она несчастная жертва безумцев, которую необходимо немедленно отпустить, в идеале, ещё и с велеречивыми извинениями. Ведьма не сомневалась, что никто в Лихозвонье не поверит в то, что это именно она причина всех обрушившихся на город несчастий. Правда, когда мы добрались до дома градоправителя (напугав по дороге помимо уже упомянутой старухи ещё пять мужиков, трёх женщин и двух маленьких девочек, возрыдавших так, что их поддержали все уцелевшие в городе собаки), уверенность Кристины в том, что её простят и отпустят несколько пошатнулась. Никто из встреченных нами не горел желанием спасать повитуху, думаю, многие её даже и не вспомнили, хотя и прожили с ней в одном городе много лет.

Элеас встретил нас со спокойной сдержанностью, выслушал внимательно с невозмутимым видом, точно мы ему прогноз погоды озвучивали, а затем повернулся к Кристине и коротко уронил:

– Это правда?

Ведьма воинственно вскинулась, начала горячо опровергать возводимую на неё, по её словам, напраслину, но градоправитель её даже не слушал. Посмотрел в глаза пытливо, послушал едва заметную дрожь в голосе, отметил нервное трепетание губ и рук и сухо кивнул, подводя итог:

– Значит, правда. Сжечь.

Кристина отчаянно закричала, повалилась на землю, на коленях поползла к Элеасу, стараясь ухватить его за ноги, но двое дюжих стражей проворно и явно привычно подхватили женщину под руки и поволокли к выходу.

– Нет!!! – отчаянно голосила ведьма, силясь вырваться, извиваясь всем телом. – Я не хочу умирать! Только не костёр, умоляю!!!

Вероника вздрогнула, прижалась ко мне, пряча лицо у меня на груди. Моя любимая чародейка как никто другой знала, как это страшно: ждать костра, ежеминутно представлять раскалённые языки пламени, испепеляющие одежду, покрывающие волдырями, а затем и обугливающие кожу, которая распадается заворачивающимися внутрь лепестками. Инквизитору должно быть строгим и беспристрастным стражем справедливости, он обязан как никто иной свято контролировать, чтобы суровость наказания ни в коей мере не была меньше тяжести преступления, но… Всё-таки паршивый из меня инквизитор.

– Элеас, – я шагнул вперёд, кашлянул, прекрасно понимая всю возмутимую мягкотелость своей просьбы, – Кристина Дюбуа действительно заслуживает костра, но…

Я замолчал, пытаясь подобрать слова, которые смогли убедить бы градоправителя, ведь он наверняка жаждет для ведьмы, отнявшей у него всю семью, самого сурового наказания.

– Но? – всё тем же невозмутимым тоном спросил Элеас, в глазах которого не было и намёка на лютое торжество, лишь глухая боль и тоска.

– Отвечая жестокостью на жестокость, ушедших не вернёшь и боль от их потери не облегчишь.

На лице градоправителя не дрогнуло ни единого мускула.

– И что ты предлагаешь?

Я глубоко вздохнул, словно в омут собирался прыгнуть:

– Кристина, вне всякого сомнения заслуживает костра, но мёртвое тело горит ничуть не хуже живого.

Элеас молчал, глядя на меня с невозмутимостью древних статуй, коим ведомы все тайны прошлого. Нежная ладошка чародейки скользнула в мою ладонь, тонкие пальчики ободряюще сжались, я в ответ нежно погладил руку любимой.

– Не ожидал от инквизитора такой просьбы, – градоправитель приподнял уголки губ в лёгкой мимолётной усмешке. – Надеюсь, ваше милосердие исходит от благородства души, а не тёмных чар, помутивших разум?

– Я не околдован.

– Прекрасно.

Элеас опять замолчал, глядя в неведомые дали, незримые обычным людям. В этом бесконечном и недостижимом далеке ему, наверное, виделись горячо любимые лица, слышались нежные голоса и звонкий смех.

– Эви просила бы меня о том же самом.

Голос градоправителя прозвучал глухо, глаза предательски заблестели. Вероника прикусила губу, посмотрела на меня с немым призывом о помощи, а чем я мог помочь? Я не некромант, призывать мёртвых могу лишь один раз, воскрешать не умею, да сие колдовство и подвластно-то лишь единицам. А сочувствия Элеасу совершенно точно не нужно, он не из тех, кто упивается страданием, вытаскивая его на всеобщее обозрение, словно шарманщик свой инструмент на ярмарке. Вот если бы драконы тут были…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Словно прочив мои мысли, Элеас вздохнул, головой качнул, думы тяжкие отстраняя и уже совсем другим, деловым тоном произнёс:

– Решено. Заменим обычный костёр огнём дракона.

Дракона?! Мы с Вероникой тревожно переглянулись, а градоправитель, не заметив нашего смятения, продолжал:

– К нам как раз делегация драконов прибыла, вот мы их и попросим нам помочь.

– А зачем в Лихозвонье прибыли драконы? – встревожено спросила Вероника.

Элеас улыбнулся мягко, глядя на нас взором мудрого, многое понимающего и прощающего наставника:

– Да, говорят, их сородич тут нас живёт. Да не просто живёт, а ещё и в беду попадал, жизнью рисковал, вот они его и прибыли в родные горы вернуть, дабы не сложил он буйную голову в землях дальних. И знаете, что-то мне подсказывает, что драконы не ошибаются. А вы как думаете?

Я глубоко вздохнул, чувствуя себя попавшимся на вранье мальчишкой. Что ж, лгать или отмалчиваться глупо, пришло время рассказать всю правду. Я глубоко вздохнул и коротко сообщил, что мой слуга действительно дракон. Потому-то, собственно, у него так хорошо целительство и получается. Градоправитель выслушал меня внимательно, коротко кивнул, а затем пригласил ровно в полдень на площадь, дабы завершить, наконец, историю с ведьмой и заодно с драконами познакомиться.

Скажу честно: когда мы с Вероникой покинули градоправителя, у меня мелко подрагивали колени, а ладони были влажными от пота. И дело было не только в накатившем облегчении от того, что удалось спасти Веронику и распутать сложное дело, я боялся (да-да, боялся, хоть и не пристало мужчине, да ещё и инквизитору каяться в столь постыдной слабости), что Элеас не поверит мне или вообще даже слушать не захочет. Я крепко прижал пискнувшую от неожиданности Веронику, зарылся лицом в её пушистые локоны. Моя любимая чародейка прижалась ко мне, нежно-нежно поглаживая и в её легких, словно касание бабочки, прикосновениях таяли остатки тревог, страхов, обид и сомнений. И уже не такой шальной казалась мелькнувшая во время нашего к градоправителю визита идея. В самом деле, мы же ничего не теряем, нужно только с драконами посоветоваться.

Как оказалось, драконы тоже жаждали встречи со мной. Не успели мы с Вероникой зайти на крыльцо ставшего за эти четырнадцать дней родным дома, как на улицу выскочил красный и встрёпанный, точно его для отбивки грязного белья использовали, Эрик. При виде нас молодой дракон как-то прерывисто вздохнул, носом шмыгнул и зашептал горячечно, периодически оглядываясь на окна и дверь.

– Где вас носит? Они уже часа два сидят, не меньше.

У нас посетители? Мы с Вероникой озадаченно и напряжённо переглянулись. Надеюсь, это не стражник из тюрьмы с сообщением, что Кристина бежала, прибыл и не какой-нибудь фанатик, мечтающий отправить нас в иной мир, в идеале ещё и по частям.

– А они это кто? – осторожно поинтересовалась Вероника, по особенному, как делают все маги, готовясь к возможной битве, встряхивая руки.

Эрик взгляд смущённо отвёл, плечом дёрнул:

– Так родичи мои, кто же ещё. Прибыли без предупреждения и приглашения, сидят так, словно их даже не дни, годы ждали. Зато Береника в полном восторге, как же целых семь взрослых драконов к её услугам! Разговорами не гнушаются, пирогами не брезгуют, ещё и в гости пригласили, дабы сподручнее было практическую часть курсовой делать!

Я честно попытался проникнуться трагизмом ситуации и не смог. Ведь это же здорово, когда за тебя волнуются, когда стремятся разделить увлечения тех, кому ты не безразличен и к кому ты сам испытываешь интерес.

– А что не так-то? – озадаченно спросила Вероника, которая тоже не поняла всей разворачивающейся перед нами драмы.

Эрик так и взвился, причём в прямом смысле слова:

– Что не так?! Так они же мало того, что меня обратно в клан забирают, так ещё и к Беренике нянькой приставляют! Чтобы я всё девочке показывал да рассказывал, а оно мне надо?! Я же для неё как был особью мужского пола, так и остался!

Вероника хитро улыбнулась, сверкнула своими волшебными, завораживающими, серо-зелёными глазами.

– Так ты постарайся, глядишь, сердце девичье и дрогнет, затмит жажду знаний.

Молодой дракон замер ошарашено, волосы взъерошил, отчего его голова стала удивительно похожа на воронье гнездо и выдохнул озарено:

– Идея…

Ой-ёй, что-то мне подсказывает, что в некогда спокойном драконьем семействе развернуться страсти почище тех, что сотрясали Лихозвонье! Я поцеловал Веронику в щёку, шепнул ей, чтобы она Эрика задержала, а сам направился к драконам. Мне было необходимо переговорить с ними наедине.

Ровно в полдень на площади, где прежде кипели большие и шумные ярмарки, собрались все жители Лихозвонья. Элеас коротко и скупо рассказал о результатах расследования, официально объявил Веронику оправданной (у моей милой чародейки в глазах вспыхнул волшебный огонь, а на в волосах и на кончиках пальцев заискрилась вернувшаяся магия) и коротко кивнул в сторону прикованной к столбу Кристины:

– Каков будет ваш приговор?

Толпа единодушно взревела, требуя для ведьмы казни от огня, особо ретивые даже попытались бросить в Кристину камни, но бдительные стражники быстро пресекли любые попытки самосуда.

– Мы не уподобимся ведьме в кровожадной беспощадности, – Элеас возвысил голос, гордо расправил плечи, – пусть наше горе безмерно, но даже в пучине боли мы не забудем о милосердии.

Кристина подалась вперёд, жадно ловя каждое слово градоправителя. На миг ведьме показалось, что её отпустят, может быть, высекут или посадят в тюрьму, хоть бы и в самое сырое и мрачное подземелье, но всё-таки оставят в живых, а потом... Поток драконьего пламени обрушился на Кристину, вспышка света больно ударила по глазам, раздался душераздирающий вопль, а затем всё исчезло, лишь едва дымящаяся у столба горстка пепла напоминала о том, что когда-то тут стояла ведьма.

– Справедливость восстановлена, ведьма понесла заслуженное наказание, – провозгласил Элеас и уже собрался спуститься с возвышения, когда путь ему преградил рыжеволосый и статный мужчина (отец Эрика).

– Прошу прощения. У нас есть для вас небольшой сюрприз.

Градоправитель нахмурился:

– Для меня?

– Для всех жителей Лихозвонья. Конечно, мы ничего не обещаем, но...

Вероника поцеловала меня в щёку, шёпотом пожелала удачи. Я глубоко вздохнул, очищая разум и вновь, как делал в один из первых дней приезда, начал ритуал призыва. Липкий, удушающе-плотный туман рухнул на меня, сдавил, стиснул, зашелестел в уши:

– Снова ты? Не думал, что хватит смелости вновь обращаться ко мне.

Я закашлялся, выплюнул забившую рот слизь:

– Я предлагаю обмен.

Туман хлестнул меня по лицу ледяными щупальцами, небрежно щёлкнул по носу:

– Да что ты можешь предложить!

– Я готов отдать драконье пламя и...

Я опять выплюнул изо рта слизь, мысленно попросил прощения у матушки и длинной вереницы предков.

– И свой дар инквизитора.

Туман замер, с холодным любопытством всматриваясь мне в лицо.

– Цена недурна. Что попросишь в ответ?