Текст книги "Знак неравенства"
Автор книги: Наталия Терентьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)
Денис быстро прошел к своей машине. Несколько дней назад он ездил в старый Аленин двор и только там, глядя на ее балкон, с которого она столько раз махала ему рукой, набрал ее номер. Ответила пожилая женщина. Та же, что отвечала и три, и два года назад. Он же пытался несколько раз звонить за эти годы… Но женщина всегда одинаково отвечала «Нет таких!» и вешала трубку, а он и не перезванивал, не настаивал…
Денис увидел, как выехала из дворика Алена. Ну что, поехать за ней, адрес новый узнать?.. Да, наверное… Или… нет, не сейчас. К тому же адрес наверняка можно узнать и как-то по-другому. Он медленно тронулся с места и тут же услышал, как кто-то коротко посигналил ему, поторапливая. Ну да, Тверская. Плотный поток машин даже вечером, за рулем уж никак не помечтаешь…
Денис сосредоточился на дороге, через несколько минут включил диск с песней Алены и тут же выключил его. Нет, на сегодня хватит песен и музыки. Он сегодня увидел совсем другую, незнакомую ему женщину. Прекрасную и… даже слишком прекрасную. И к ней прийти ему будет еще сложнее.
Глава 22
Наступила зима. В декабре выпало так много снега, что снегоуборочные машины ездили строем по улице, сметая снег в огромные сугробы по обочинам дороги. Данила в эту зиму открыл для себя, что с ледяной горки можно кататься не только обычным способом, на ледянке, но и на животе, на ногах, паровозиком с другом или с мамой и просто кубарем.
С утра в воскресенье мальчик рвался на улицу, едва открыв глаза. После завтрака Алена разбирала ноты, пытаясь найти романс, который она пела еще в институте. Данила уже несколько раз спрашивал, высовываясь из своей комнаты:
– Мам, ты скоро? А то солнце зайдет!
– Сейчас, Даня! Не могу найти одни ноты… Заодно хочу выбросить ненужное.
– А мы вообще до вечера гулять выйдем?
– До завтрашнего – обязательно!
Данила засмеялся и подошел к ней.
– Хочешь помогу?
– Давай, тут вот целую кучу надо запихнуть в пакет. Отнесем к помойке, рядом положим. А то завтра мне уже жалко будет.
Они стали вместе укладывать старые ноты в пакеты. И в это время раздался звонок домофона. Алена встала, заметив на ходу Даниле:
– Петьке твоему, наверно, уже неймется! – Она сняла трубку: – Да?
Сначала ей никто не ответил. Она решила, что кто-то ошибся или просто балуются мальчишки, хотела повесить трубку домофона на место и вдруг услышала, как снизу негромко сказали:
– Алена… Можно мне войти?
– А… кто это?
– Это я, Алена.
Алена замерла, не в силах произнести ни слова. Этого не могло быть. Ей, конечно, просто показалось. Но она бы никогда этот голос не спутала…
– Алена…
Алена молча нажала на кнопку домофона, открывающую дверь в подъезд, и встала у входной двери, прислонившись к ней спиной.
– Даня, подойти ко мне, пожалуйста.
– Иду, мам! Это кто пришел?
– Сейчас…
Данила подбежал к ней, услышав, что она говорит не своим голосом.
– Мам, тебе плохо?
– Нет, нет, сынок… Просто… мне показалось… Даня… Господи…
Раздался звонок в дверь. Алена посмотрела в глазок.
– Даня… Пойди, пожалуйста, в свою комнату.
– Почему? Там кто?
– Даня. Иди, пожалуйста.
Данила посмотрел на нее, обиженно повернулся и отправился к себе.
– Нет, иди сюда. Все равно уже. Иди ко мне, малыш.
Она глубоко вздохнула, подняла голову и открыла дверь.
Алена увидела, что у лифта стоит корзина цветов и пакеты. Она молча смотрела на Дениса, и он тоже молчал, не переступая порога.
– Ты… Мы думали, что ты…
– Мам, это же он, да? – звонко подхватил Данила. – Тот человек из парка? Который упал? А ты сказала, что он умер!
Алена несколько раз кивнула и только потом ответила:
– Да.
Денис расстегнул все пуговицы на своем коротком пальто, снял шарф, сложил его вдвое, покрутил в руках, расправил снова, набросил на шею и наконец заговорил:
– Я… все эти годы… думал… Я искал тебя, Алена… сначала… А потом… Прости меня… Если сможешь… Прости когда-нибудь…
Алена, постепенно приходя в себя, внимательно посмотрела на Дениса.
– Вот, это вам, если возьмете… – Денис кивнул на пакеты и цветы.
– Нет! Не возьмем! – неожиданно вступил Данила. – Вы кто? Жених?
– Э-э-э… – Денис не сразу нашелся, что ответить. – Да. Ты прав, наверно. Жених.
Алена обняла Данилу и примирительно сказала:
– Так, друзья…
Данила попытался вырваться и настойчиво продолжил:
– Нам женихи никакие не нужны! У нас и так все есть!
– Данюша, погоди, малыш. Ну… Хорошо, Денис, входи. Даня, это не жених, это… – Алена долго смотрела то на одного, то на другого. Оба замерли в ожидании. – Дай мне руку, малыш. Это… Денис, может быть, ты сам скажешь?
Денис кивнул и продолжал молчать, глядя на них обоих. Алена вздохнула, взяла Даню на руки и, крепко прижав его голову к своей щеке, сказала:
– Денис… познакомься: это – Даня Ведерников. Он… весит восемнадцать килограммов, замечательно рисует и очень любит наблюдать за жуками и божьими коровками, может рассказать совершенно необыкновенные вещи про их жизнь, да, малыш? – Мальчик кивнул, исподлобья глядя на Дениса. – Даня, а это Денис Турчанец. Он… – Алена почувствовала, как замер у ее щеки сын. – Это твой папа. Он… не разбился, оказывается. То есть разбился, но не погиб. Да, Денис? Я этого не знала. И… и просто не узнала его в парке… Но он меня узнал… Он очень изменился, и я тоже. Правда, Денис?
– Правда.
– Он, оказывается, жив. И не погиб, и в парке тогда… не умер. И нас наконец нашел. Все эти годы искал. Видишь, он говорит, что тебя искал…
Денис с благодарностью смотрел на Алену, пока она говорила.
– Я… занесу цветы и там… всякое… игрушки…
Алена кивнула и спустила Данилу с рук:
– Все, слезай, ты хоть и не ешь ничего, но все равно тяжелый…
– Алена… – Денис даже не думал, что это будет так сложно. – Я был на твоем концерте… месяц назад…
Денис поставил перед Аленой корзину с белыми и оранжевыми цветами.
– Понравилось? На концерте?
– Очень, – искренне ответил Денис.
– Денис. Я… теперь другая. У меня – сын.
– И… у меня… – Денис потянулся к Дане, чтобы дотронуться до его головы, но тот отстранился от него.
– Ну, в общем – да, – кивнула Алена.
– Я уже читать умею! Я сам научился! – Данила обхватил Алену за ноги и так стоял, глядя на Дениса.
– Это правда, очень быстро, за месяц-два, – улыбнулась Алена. – Буквы-то он с трех лет знает… Еще плохо разговаривал, а ходил за мной и спрашивал: «Мам, какая это бука?» – Она потрепала мальчика по волосам. – Помнишь, грамотей? «Мэ – мама, вэ – вобот! Пэ – палка, е – ека!» То есть река…
– Жаль, что я ничего этого не знаю…
– Ты зайди, Денис… – Алена наконец прикрыла входную дверь.
– А какая у вас машина? – спросил Данила у Дениса.
– «Ягуар», – улыбнулся Денис. – Только, пожалуйста, говори мне «ты»…
Мальчик неуверенно кивнул и продолжил, поглядывая на мать, которая убрала с прохода пакеты с подарками Дениса.
– А у нас – «пежо»! А сначала мама купила «Ладу», когда боялась водить! А теперь она знаете как здорово водит!
– Догадываюсь… – Денис посмотрел на Алену. – Хотя это и очень неожиданно… Ты правда другая…
Он прислонился спиной к боковой створке вешалки и случайно задел ногой высокий деревянный цветок, стоявший на полу.
– Кира подарила? – Он кивнул на скульптуру.
– Нет… один ее ученик. Друг… Данилы. – Алена взглянула на сына, который тут же разулыбался.
Денис внимательно посмотрел на цветок и увидел, что сбоку он очень похож на тонкую девушку то ли в накидке, то ли в пиджачке, наброшенном на узкие плечики.
– Необычная какая… фигура… – Он вопросительно взглянул на Алену.
– Да, – сдержанно кивнула Алена.
– Еще хотите, мамин портрет покажу? В ее комнате висит. Из кусочков стекла… Называется «Девушка во льду».
– Тоже твой друг сделал? – спросил Денис.
– Да… И еще у нас на кухне… Очень смешная фигура… У мамы платье как будто все из разноцветных ягодок… Они как настоящие… Клубника, малина и еще… Мам, как называется? Я забыл?
– Потом, Данюша. – Алена положила руку на плечо сына. – Ну что… Мы вообще-то собирались гулять. Хочешь, пойдем с нами.
– Гулять? – растерялся Денис. – Д-да. Ну да, конечно.
– А у вас шапка есть? – вдруг спросил Данила.
– Шапка? Есть, в машине.
– Ну хорошо, – ответила Алена за сына. – Ты иди, Денис, мы… оденемся. Даня, кстати, можно уже начинать.
– Ну да, – кивнул Денис и, сам открыв входную дверь, вышел. Уже с площадки он спросил – А вы… выйдете?
Алена засмеялась:
– Наташка так всегда спрашивала в детстве, кричала с улицы: «Теть Кира, а Лека выйдет?» А теперь вот время такое – одного нельзя выпускать… – Она обняла Данилу. – Двор у нас не закрытый… Выйдем, выйдем, иди.
Денис стоял, нахлобучив кожаную шапку-ушанку, у подъезда и ждал Алену с Данилой. Они вышли минут через десять, тепло одетые. Данила нес большую круглую ледянку.
– Какая у тебя тарелка… Я и не видел таких…
– Мне нравятся другие, которые пристегиваются сзади ремешками. – Мальчик посмотрел на Дениса. – У вас шея открыта.
Алена улыбнулась:
– Мой Даня ужасно любит порядок. Пуговицы должны быть застегнуты, ботинки в коридоре – стоять ровно, фломастеры – лежать все по своим коробочкам. Это даже не знаю в кого – не в меня точно, да и не в тебя, кажется… – Алена осеклась. – Ну, пойдем! – Она пошла к своей машине, стоящей чуть поодаль.
– Может, поедем на моей? – Денис показал на вымытый, сверкающий «ягуар».
Алена посмотрела на Данилу:
– Ты как?
Мальчик в нерешительности нахмурился, поглядывая на чужую красивую машину и на Дениса. Потом кивнул, взяв Алену за руку, и пошел к «ягуару». Денис облегченно вздохнул.
– На большую площадку поехали, а, мам?
Алена кивнула:
– Денис, давай съездим в Серебряный Бор. У нас есть одно историческое место… Мы как раз там про тебя разговаривали месяца два назад, после нашей встречи. – Она посмотрела на Данилу. – Гм… когда я тебя не узнала, в парке…
Денис, увидев огромные качели, похожие на старинную деревянную лодку, карусель, на которой надо было крутиться стоя, отталкиваясь ногами от земли и держась руками за голову лошадок, открыл было рот, чтобы сказать, что никогда с дочкой не был на такой площадке, но вовремя опомнился. Сейчас как раз его любимые присказки про Маргошу совсем ни к чему. Алена и так уже пару раз – нарочно ли, случайно – обмолвилась: «мой Даня». Да и мальчик… Не так представлял себе Денис встречу с сыном… Думал: вот тот бросится ему на шею, скажет «Папа…» и сразу, безо всяких барьеров и промежуточных шагов станет самым близким человечком… Он же не чужой дядя, чтобы к нему привыкать. Но мальчик как будто и не понял, кто он… Или понял, но просто пока не знает, что такое папа…
На площадке почти никого не было. С утра обещали метель, и, наверное, многие не решились поехать в лес с детьми.
Даня полез на самую высокую лесенку и ловко спустился вниз по перекрученной штанге. Алена заметила, как он посматривает на Дениса. Но тот молчал.
– Молодец, сынок, – сказала Алена. – Решился, наконец, да?
– Это совсем не трудно! – Даня постарался выговорить «р».
Алена покачала головой.
– Похвали, пожалуйста, Даню, он очень старается, – тихо сказала она Денису.
– Да? А я не заметил. Ты молодец, Даня! Такой… гм… большой… Алена, можно я спрошу тебя… Ты… одна?
Алена взглянула на Дениса, у которого сильно покраснели нос и уши на морозе, и улыбнулась:
– Ты одет совсем не для прогулки. У нас, видишь, одежда как на Аляске… Я стараюсь гулять с Даней как можно больше. Даже в ущерб всему остальному. Он болел очень много в позапрошлом и прошлом году. Сходим в театр – заболеет, в сад два дня пойдет, три недели дома сидим…
– Ты больше не поешь в церкви?
– Нет. В школе преподаю, но у меня всего шесть часов в неделю.
– А… – Денис запнулся, не зная, как лучше спросить об Алениных неожиданных успехах.
– Ты, наверно, хочешь спросить, как я вдруг попала на эстраду? – Алена улыбнулась, видя замешательство Дениса.
– Ты всегда знала, о чем я думаю…
– Просто это многих удивило. А ничего необычного. У меня был жених, мой преподаватель. Замуж я за него не пошла, но зато он помог мне записать песни. Собственно, сам и музыку к нескольким написал.
– Жених… – Денис отвернулся.
Алена засмеялась:
– Ты просто привык, что я, кроме тебя, никого не видела и знать не хотела.
– И еще кто-то тебя провожал после концерта. Я хотел к тебе подойти тогда, но…
– Провожал, – кивнула она.
– Я не зря к вам пришел, Алена?
Алена помолчала, глядя, как Данила отчаянно раскачивается на веревочной лестнице.
– Даня! Чуть потише нельзя качаться, а?
– Мам, нельзя! Понимаешь, за мной гонятся пираты, и если я…
– Ясно. – Она перевела взгляд на Дениса. – Ты пришел не зря. Ты же рад, что у тебя родился такой чудесный, красивый и умный сын, правда? Ведь у тебя нет других детей? По-прежнему?
– Нет, – с трудом ответил Денис. – И… и у меня тоже в детстве все карандаши лежали аккуратно… и книжки… Я, наверно, не рассказывал об этом. И ботинки я ровно ставлю… до сих пор… А… ты… ты рада, что я пришел?
Алена поддела ногой тонкий кусок льда и снова улыбнулась.
– Не знаю, Денис.
Данила соскочил с лестницы и подбежал к ним.
– Мам, видела, как я прыгнул? Ты не смотрела!..
– Видела, малыш!
– А ты… – Мальчик взглянул на Дениса. – Ты видел?
– Я видел, – быстро ответил Денис. – Ты очень смелый! Я не был таким в детстве.
– А мама говорила, что ты очень смелый и спасал людей, ты же летчик…
– Ну… в общем, да… – Денис посмотрел на Алену, она, чуть улыбнувшись, развела руками. – Да, конечно. Просто, когда я был маленьким, я бы не смог так… как ты…
– Ты придешь к нам еще? У меня есть робот, он может брать всякие игрушки и предметы…
Денис присел на корточки перед сыном:
– Ты очень похож на меня. Ты знаешь это?
Мальчик кивнул.
– Я приду, Даня, обязательно, если твоя мама разрешит…
– Какой чудесный сегодня день, редкий для декабря, солнце прямо весеннее… – Алена чуть поежилась. – Но холодно. Ты, наверно, замерз?
– Не знаю, я не чувствую холода… – Денис засмеялся. – Хотя, да, кажется, замерз. Но могу еще прокатиться с Данилой вон на той карусели. Пойдешь со мной? Даня…
Мальчик радостно побежал, на ходу оглядываясь на Алену:
– Мам, можно, да? Только ты не крути меня. Я сам!
Денис догнал Данилу, и они вместе стали ногами раскручивать карусель. Данила смеялся и кричал:
– Давай еще сильнее! Крути быстрее, чтоб пираты нас не догнали!.. Папа! Крути!..
Алена повыше застегнула теплую куртку. Похоже, подумала она, этот солнечный декабрь еще обманет, и очень скоро. И пойдут бесконечные дожди со снегом, и ночь станет вдвое длиннее дня, а дни – темными и промозглыми, с метелями и ледяным, колючим ветром. Но потом все равно настанет весна. И на месте этой площадки будет большая глубокая лужа. Затем лужа высохнет под горячим апрельским солнцем, и из-под старых дубовых скамеек первыми полезут пахнущие морем жесткие веточки ползучего мха. А на них зацветут желтые колючки, так похожие издали на нежные соцветия низкорослых лесных фиалок.
Алена стряхнула снег с куртки и подумала, как далеко еще до весны.
Сентябрь 2004 – февраль 2005
