Текст книги "Знак неравенства"
Автор книги: Наталия Терентьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
– Почему? – Лариса встала, сняла халат, причесала у зеркала отросшие волосы. – Вы-то заказали, очень четко сформулировали, объяснили все мотивы и причины. Только выполнять некому было.
Денис поморщился. Как все-таки женщины умеют делать больно. Одним-двумя словами, точно попадая в самое больное место, которое они прекрасно у тебя видят…
– Подождите… Как заказал? А, ну да… В общем, да… Нет, подождите! Значит, вы со мной тогда как с идиотом…
– Это главное сейчас? – Она опять села перед ним.
– Нет. Конечно нет. Вы мне скажите, вы что-то делали?
– На ваши деньги? – засмеялась Лариса. – Ну да. Только я не уверена, что должна вам это рассказывать.
– Лариса… Я прошу вас…
– Зачем вам это?
– Я… был идиотом… Я был пьян… Потом я пытался вас найти… остановить… У меня все так потом сложилось в жизни… вернее, не сложилось, все как-то не так пошло… Я… Я не знал, где ее искать, жива ли она… То есть я думал, что с ней что-то случилось, и не знал, с моей ли помощью… Прошу вас, Лариса, будьте милосердны, даже если я вызываю у вас только… ну, понятно что… Расскажите мне все, что знаете…
Лариса очень внимательно смотрела на Дениса, пока он с трудом формулировал то, что казалось таким простым, пока он не увидел ту, которой он тогда… Больше ведь никто и никогда не слышал от него таких слов, никто не знал о нем этого. Он надеялся, что не знал… Она встала, прошлась по своему маленькому кабинету и пересела на другой стул, чтобы лучше видеть его лицо.
Лора поехала в Израиль на конгресс детских врачей, потому что из всех хирургов своего отделения она одна хорошо знала английский. После трех дней обмена опытом, добрая половина которого в ближайшее время вряд ли могла ей пригодиться из-за сложностей российской бесплатной медицины, участникам конгресса были даны два дня для отдыха. Лора бы с большим удовольствием сразу уехала обратно – ее ждали пациенты, мама, ее лучший друг, веселый и породистый доберман-пинчер, ложившийся ничком в Лорино отсутствие и страдавший до ее прихода. Но билеты трем врачам из России были куплены заранее, и Ларисе пришлось остаться.
Она почти не удивилась, когда позвонил ее сосед по даче, которого она знала еще мальчишкой. Он был младше ее лет на десять, поэтому они близко не дружили, но виделись на даче постоянно. Так всегда и бывает: стоит выехать за границу, как твой телефон вспоминают самые неожиданные знакомые, как правило, просто так – узнать, как дела…
– Лариса, я знаю, что ты в Израиле, и именно поэтому и звоню, – сразу предупредил Евгений. – Мамы наши активно перезваниваются перед началом посевной, и моя даже просила твою, чтобы ты привезла какой-то редкий инсектицид, то ли от гусениц, то ли от тли…
– Ну конечно, я поищу, – улыбнулась Лора.
– Да нет, ну, брось, ерунда какая. Разберутся и здесь с тлей. Я вот что хотел тебя попросить. Ты ведь в Рамат-Гане, говорят?
– Да.
– Прекрасно. Там сейчас один мой товарищ, человек немного… как тебе сказать… сама увидишь… нервный. Что-то у него такое произошло… В общем, он ищет… гм… киллера, чтобы кого-то, соответственно, убить… Лариска, я тебе положу денег на телефон, не беспокойся. А то мы с тобой сейчас проговорим, и он тебе звонить будет. Надо ему помочь.
– Подожди… А чем я могу помочь? Дать ему валерьянки? Клизму сделать?
– Нет. Ты… Ну в общем… я представлю тебя как киллера.
– То есть как убийцу, – уточнила Лора. – А я похожа?
Евгений засмеялся:
– Все врачи немного похожи. Черный юмор, не обижайся.
– Да… сосед… Лучше бы ты попросил меня печь тебе переложить…
– Лорка, слушай, мы же знаем друг друга сто лет. Ну, не получится – ладно. А так, может, ты ему и поможешь. Главное, узнай, кого и зачем он хочет убить.
– А не тебя, случайно?
– Да нет. Похоже, то ли жену – может, ревнует ее, он такой романтик, – а может, еще какую-то женщину, я не очень понял, если честно. Или соперника… В общем, что-то из него дым идет, глупостей может наделать. Если получится, отговори его, ну, или там сама смотри, по ситуации…
– Хорошо, Жень, пусть звонит. Чудно, конечно, но… А у него с головой все в порядке, кстати?
– Вот ты как раз и скажешь мне потом.
Встретившись с Денисом и выслушав его, Лора была в смятении. Конечно, он совершенно нормальный человек и, скорей всего, опомнится через некоторое время. Но не успеет ли он сам за это время сделать то, о чем просил Ларису? И если она откажется, не найдет ли он кого-то другого? Так пусть лучше думает, что он все устроил.
Приехав в Москву, она первым делом решила съездить к Алене и под любым предлогом познакомиться с ней. Она не сразу признала в скромной, тоненькой девушке ту женщину, которую описывал Денис. Неужели нужны такие крайние меры, чтобы справиться с ней? Хотя, кто знает… В тихом омуте…
Лора сходила утром в воскресенье на службу, посмотрела на нее там, видела, как она одна гуляет между уроками в музыкальной школе… Очень тронуло ее, когда она однажды увидела, как Алену провожал на работу пожилой человек, скорей всего, это был ее дедушка – маленький, заботливый, интеллигентный человек.
Лора изломала себе голову, как подойти к Алене, что сказать, чтобы не напугать ее, а лишь как-то предупредить… Когда ей начал названивать Денис, Лора поняла: вот он и очнулся, и теперь главное – не пойти на поводу у его быстро меняющихся решений. «Надо, не надо, подождите, скорее, опять не надо, забудьте обо всем…» Она решила, что лучше всего – вообще с ним не общаться. Евгению она рассказала в двух словах о ситуации Дениса, и они договорились, что надо сделать все, чтобы Денис со страху не причинил девушке вреда.
Однажды, когда она уже собиралась подойти к Алене, спокойно идущей домой после работы пешком, Лора обратила внимание, что не она одна наблюдает за девушкой. Ей и раньше казалось, что она видела одну и ту же машину, то около церкви, то у дома… Но теперь она видела точно. Темно-синий укороченный «пассат» самой новой модели медленно ехал по улице вслед за Аленой, останавливался, когда останавливалась она, повернул в тот же переулок и встал недалеко от ее дома. Вот оно что. Значит, Денис попросил еще кого-то, не успокоился. Или раньше просил, или двести раз передумал за это время… Значит, ей пора действовать.
Лора решила сама позвонить Денису и выслушать, наконец, что он скажет. «Не надо, ничего уже не надо», – сказал он… Но Лора не удивилась бы, если бы узнала, что Евгений успел уже объяснить ему, что она вовсе никакая не убийца и не собиралась убивать девушку. И теперь Денис просто боится, что она пойдет и все той расскажет. Что, собственно, она и собиралась сделать, но осторожно, не говоря главного, чтобы сильно не травмировать ее.
Лора оставила свою машину у дома Алены, поднялась на шестой этаж и позвонила в квартиру. Девушка открыла дверь не сразу. Лора сказала из-за двери, не уверенная, что та слышит:
– Алена, откройте, пожалуйста, мне нужно поговорить с вами.
Девушка открыла, Лора видела, что она была то ли испугана, то ли очень расстроена. Лора начала говорить, но ей показалось, что Алена плохо ее слушает.
– Вы куда-то собрались ехать?
– Да, то есть нет… я не знаю… Вообще не знаю, что делать…
Лора увидела, что в той большой сумке, которую Алена брала с балкона, лежат вещи и летние туфли.
– Вы сказали, что вы врач? – вдруг спросила Алена.
– Да, сядьте, пожалуйста, вам надо успокоиться…
– Я… я сейчас поговорила с ним… в последний раз… – Опустившись на полуоткрытую сумку, она расплакалась.
– В последний или нет, это жизнь покажет. Пока все живы, последнего раза быть не может. Все может измениться, и не раз. – Лора присела рядом с ней на корточки. – Послушайте меня, пожалуйста. Я работаю в детской больнице. Но это не имеет отношения к делу. Я пришла к вам, потому что совершенно случайно, потом расскажу вам как, узнала, что вам может грозить опасность.
Алена подняла мокрое от слез лицо и вдруг совершенно спокойно сказала:
– Да, я знаю.
– Вам надо уехать.
– Да.
– А вам есть куда уехать?
Алена улыбнулась, и Лора увидела, что она не так юна, как кажется издалека.
– Нет.
– Хорошо. Давайте соберем какие-то необходимые вещи и поговорим…
Лора отвезла Алену к своей родной сестре в Вологду, так и не рассказав ей о встрече с Денисом. Девушка и без того была напугана странными звонками и всякими происшествиями последних недель. У Лориной сестры в Вологде была собственная женская клиника, прекрасный дом, полный детей и цветов.
Алена родила там мальчика и пожила после родов еще какое-то время. Приехав, она сразу набрала учеников, они приходили к ней заниматься сольфеджио. Когда родился сын, Алена хотела сразу уехать в Москву, но сестра Лоры уговорила ее еще остаться на некоторое время – чистый воздух, хорошие добрые люди, покой провинциального городка… Что еще нужно молодой маме с крошечным ребенком…
Лора взглянула на Дениса, который слушал ее рассказ, опустив голову.
– Все так к ней и к Дане привыкли, хотели, чтобы они насовсем остались. Но Алена гордая невозможно. Решила, что хватит. И приехала обратно. Так что вот так…
Лора замолчала, и Денис поднял голову.
– А… – Он хотел что-то спросить, но потерял мысль. – Ну да. Но… ведь вы мне позвонили, помните? И вы сказали, что уже поздно…
– Помню, – спокойно ответила Лариса, глядя на него.
– Ну… Понятно.
– Хорошо, – улыбнулась Лариса.
– А как же… – Денис пытался собраться с мыслями. – Да. Ну да. Зачем ей это надо было? Прятаться?
– Она не пряталась. Вы не понимаете, наверно… Тем более от себя все равно не убежишь. И от другого человека тоже трудно… – Она посмотрела на Дениса. – Но ей было слишком больно.
– Вы ей что-то сказали?
– Нет. Это вы ей что-то сказали, Денис, – жестко ответила Лариса.
– Сказал – не сказал…
– Некоторые слова имеют силу поступка.
– Я искал ее.
– Конечно.
– А! – Денис махнул рукой и отвернулся.
– Вот именно. А потом… Вы, возможно, не в курсе… – Лариса очень внимательно смотрела на Дениса. – Что-то, очевидно, ей просто казалось… Что-то было случайностью. Но что-то было и на самом деле!
– Что вы имеете в виду?
– Кто-то за ней следил.
– Да, было, – ответил Денис. – Но…
– И кто-то постарался ее испугать.
– Я не имею к этому отношения.
– Да? Ну и слава богу, – очень легко сказала Лариса и, встав, подошла к небольшому сейфу, стоявшему на полу. – Тогда о самом приятном. Вот. Ваши сребреники. Стыдно ужасно. Правда, Денис? Сейчас чем-то моего добермана напоминаете. Тот тоже иногда так поглядывает, когда набедокурит… Мол, давай скорей, бей по носу и прощай, уже невмоготу страдать… Точно? – Она засмеялась, видя, как Денис опустил голову. – Пыталась как-то вручить их Алене – то от себя лично, то даже вроде как от вас… От меня не взяла.
– А от меня? – быстро спросил Денис.
Лариса опять засмеялась:
– Не поверила.
Денис, вконец растерянный от обилия неожиданной информации, пробормотал:
– Ага… Ну… Оставьте себе…
Лариса подождала, пока он взглянет ей в глаза, и положила пачку денег ему на колени:
– За мое доброе сердце? Уберите это. – И продолжила другим тоном: – Мне показалось тогда, вы пожалели потом, что встречались со мной? Почти сразу пожалели?
– Да. Я…
– Хорошо.
– М-да… – Денис, усмехаясь от неловкости, вертел в руках пачку. – Неужели это те же самые деньги… – Он осекся под взглядом Ларисы. – То есть я хотел сказать: вот еще и деньгами разжился… гм…
– Всего доброго, Денис.
Денис, не зная, куда девать глаза, пошел к выходу. Но у самой двери все же остановился и спросил то, что не давало ему покоя:
– А вы дружите сейчас с Аленой?
– В общем, да.
– Я тогда ничего не знал. Я… Она мне говорила, что ей страшно, но я думал…
– Понимаю, – кивнула Лариса.
– Я действительно искал ее… Я – подлец, да?
Лариса глубоко вздохнула:
– Не знаю. Не уверена.
– Зато я уверен. Ага, ну ладно. – Он взялся за ручку двери. – А она вам не говорила, что мы с ней… встретились… недавно?
Лариса, чуть прищурившись, посмотрела на него.
– Нет.
– Вы будете ей рассказывать, что я приходил?
– Нет, – искренне и четко ответила Лариса.
– Ага. Ну и последнее. Она ничего не знает об этом? – Он перелистнул большим пальцем плотную пачку денег.
– Нет.
– Спасибо, Лариса…
– Обращайтесь, – улыбнулась она.
Денис хотел еще что-то сказать, но под ее взглядом молча открыл дверь и вышел.
Глава 21
Денису не пришлось искать номер телефона. Память тут же услужливо подсказала его, как только он подумал, что теперь уж, наверное, и не вспомнит. Ответила женщина, Денис услышал в квартире шум и детский плач.
– Алло!.. – Она тут же отвлеклась на детей: – Сейчас, мой дорогой… Не могу разорваться, потерпи. Алло, слушаю!
– Мана, привет. – Денис постарался, чтобы это прозвучало дружелюбно.
– Денис, здравствуй! Как ты? Что давно не заезжал, а? Совсем забыл дорогу к нам. Приезжай сейчас, хочешь? Как твое сердце, не болит? Мы слышали, ты…
– Спасибо, Мана… Все отлично. Скажи, Эмиль дома?
– Не-ет, он в клубе. Наверно… С утра ушел… – Манана говорила с мягким тягучим акцентом. Надо же, он раньше так к этому привык, что и не замечал, как сильно она коверкает слова. Впрочем, какая разница, разве в этом дело…
– Ага, ясно… Дети как?
– Замучили. Деня, передавай привет Оксане. Как Маргоша?
– Передам, Маргоша хорошо. Пока, Мана! – Он быстро отключился и перевел дух.
Вот как бы так жить, чтобы вообще не приходилось врать, а? В лесу, что ли? Полдня рубить дрова и скрести песком единственную кастрюлю, полдня смотреть в небо и ложиться спать. И спать глубоко, без снов… Так, а ведь это еще только начало…
Денис подъехал к элитному клубу. Господи, слова-то какие… «элитный», «клуб»… И ведь всерьез на табличке написали. Некоторые не пишут, просто подразумевают и намекнут тут же, если кто не тот придет. А тут – гордо, золотом по черному… Вон она, элита, прется, с жуткими мордами, вразвалочку, чуть наклонив по-волчьи голову, по привычке бросая быстрые взгляды по сторонам. Кругом враги у лучших людей, кругом засада… не хлопнуть ли в этой связи бутылочку шампанского по пять тысяч евро штучка, чтоб врагам тошно стало…
Денис быстро вышел из машины и подошел к швейцару:
– Добрый вечер. Эмиль заходил?
– Сегодня еще нет, – тепло улыбнулся швейцар. – Ждем.
– Ага. – Денис вернулся к машине, зная, что ждать его друга… друга… ну, не важно, ждать Эмиля – бесполезно. Он появляется там и тогда, где и когда сам захочет. Он свободен, ему не пришлось сбегать в горы, чтобы делать только то, что он хочет. Ему и здесь достаточно вина, сыра и женщин. Небо, правда, не то, что в горах, зато другие радости. Сколько об этом было говорено, в былые-то времена…
Денис тронул машину с места. Пожалуй, он знает, где искать Эмиля… Он был в той квартире раз или два, должен вспомнить дорогу. Тогда еще не все жильцы закончили ремонт в только-только заселенном доме, огромном, выстроенном с помпой в стиле псевдоклассицизма, с пушками и маленькими голубыми елочками у облицованного мрамором подъезда. Интересно, прижились ли елочки… Интересно, знает ли Манана об этой квартире…
Денис посигналил у высокой кованой ограды. Из будки высунулся охранник, взглянул сначала на номер, потом внимательно посмотрел в лицо Денису:
– Добрый день. К кому?
– Шестьдесят шестая.
– Вас ждут?
– Не думаю, – пожал плечами Денис и, увидев взгляд охранника, добавил: – Я сейчас позвоню. – Он набрал номер мобильного. – Эма, это я. Я внизу. Хочу зайти.
Денис увидел, как охранник поднял трубку, значит, ему сразу перезвонил Эмиль. Охранник кивнул и открыл автоматические ворота. Створки медленно разъехались, открывая красивый въезд в выложенный крупными камнями двор.
Денис зашел в роскошный подъезд, с деревцами в красивых кадках, сверкающими ступеньками, золотом и мрамором… Как же все-таки хочется некоторым людям жить во дворцах, в настоящих. И чтобы кто-то их мыл и чистил, и улыбался тебе, улыбался, кланяясь. Из лифта вывалился парень. За ним потянулся резкий, горький аромат парфюмерной воды. Денис вошел в лифт, но тут же вышел и вызвал другой. Что сильно душиться, что подкрашивать седеющие виски или выщипывать неровно растущие брови – разницы большой Денис не видел. Пока доехал бы до тринадцатого этажа, весь бы пропитался этим запахом, навязчивым и агрессивным…
Выйдя из лифта, Денис увидел, как мигнул красный глазок видеонаблюдения, и дверь на площадку открылась. Там было всего две квартиры. Дверь в одну из них была приотворена, и не успел Денис подойти к ней, как появился широко улыбающийся Эмиль в шелковом халате на голое тело. Он крепко обнял Дениса, тот почувствовал хорошо знакомый запах его духов и кальяна. Денис чуть отстранился.
– Погоди-ка. Ты один?
Из огромной прихожей была видна одна из комнат, и ее почти всю занимало необъятных размеров ложе, покрытое темной шелковой простыней. Оттуда раздался смех.
Эмиль усмехнулся:
– Я один. Девчонок сегодня две. Хочешь с нами?
– Н-нет, Слушай, есть разговор.
– Вижу. Идем, дорогой.
Крепко сжав плечо Дениса, он повел его в гостиную. Не заходя к девушкам, крикнул:
– Киски мои! Антракт! Можете смотреть телевизор!
Денис услышал громкое хихиканье.
– И чтобы никаких порошочков и уколов – все за дверью! – продолжал Эмиль. – Вышвырну сразу, ясно? – Хихиканье прекратилось. Эмиль посмотрел на молчавшего Дениса. – У меня строго. Ну что ты, дорогой мой, такой увядший?
– Да нет, Эма. Как раз наоборот.
– Ты как себя чувствуешь, после больницы? И что же не позвонил, я бы устроил врачей…
– Я здоров.
– Ну… хорошо. Так что?
– Эма…
Неужели и сейчас, когда они почти не общаются, он попадет под обычное влияние Эмиля, которое сродни гипнозу? Рядом с ним так хорошо, так все не важно… Эмиль надежный и хороший, любит Дениса как младшего брата…
Денис помотал головой. Просто наваждение… Еще несколько мгновений – и он вообще забудет, что ли, зачем сюда пришел? Он пришел – разобраться! В конце концов – все всё знают, кроме него самого! Но… это так все невероятно, этого не может быть, Эмиль ведь – самый лучший, самый преданный друг… Почти что родной… Денис почувствовал, что он просто не сможет ничего спросить у того, язык не повернется – обидеть друга… Эмиль улыбнулся. А если… взять и аккуратно снять его руку со своего плеча, и отойти от него на несколько шагов, и не смотреть ему в глаза… И вообще отвернуться…
– Ты знаешь, что Вика вышла замуж? И родила? – спросил Денис, не глядя на друга.
Эмиль засмеялся и опять подошел к Денису, так чтобы видеть его лицо:
– Ты из-за этого так расстроился? Знаю. Дура оказалась.
– Эма, ты действительно звонил Алене?
– Кому?
Денис постарался ответить спокойно:
– Алене, Эма, Алене.
– А-а-а, твоей… – Под быстрым взглядом Дениса он остановился и чуть отошел назад, сев на низкий подоконник. – Кажется… А что ты завелся вдруг? Столько лет прошло…
– Ты что, действительно хотел ей что-то сделать? Пугал ее?
– Я? – засмеялся Эмиль. – Да никогда! Ты что!
– А помнишь, ты говорил, на нашей свадьбе… На венчании этом дурацком, что ты ей что-то посоветовал такое, после чего она…
– Да прекрати! Быльем поросло! Она жива-здорова, цветет и пахнет, вон поет себе в удовольствие… Я думал, ты ее снова… гм… Она прыгает так радостно… вся такая… воздушная и неземная…
– Что ты имеешь в виду?
– А то ты по радио не слышал! – Эмиль не очень точно напел мелодию.
– Ты что, думаешь, это она поет?
– А что мне думать-то? Неужели ты клип не видел? Такая сладкая… целочка… в белом платьице… – Эмиль взял друга за плечо и взглянул ему в глаза своими темными, не отражающими свет глазами. – Ты не знал, да? Ага… И ты не с ней… Ясно… – Он подмигнул. – Оксанка говорила, у тебя какая-то двухметровая Лизка-парикмахерша…
– Манекенщица, бывшая, – сдержанно ответил Денис и пошевелил плечом, пытаясь аккуратно освободиться от его руки.
– Ну вот именно. Так и что с этой Аленой? Родила она кого-нибудь тогда? – Эмиль, казалось, не замечал настроения Дениса и был, как обычно, легок и весел. Рука его, тяжелая, теплая, медленно двигалась по затылку Дениса…
– Родила. Эмиль… – Денис решительно убрал его руку. – Скажи мне, а еще что ты делал? Ты ездил за ней? Говорил ей что-нибудь? Она же мне звонила, пыталась что-то рассказать, а я, дурак, послал ее…
Эмиль примирительно улыбнулся:
– Ну, ездил – не ездил… Какая теперь разница! Все ведь нормально у нее. Кто-то наверняка двигает ее. Какой-нибудь засохший член… Просто так в телевизор не залезешь, невинной целочкой с песенкой про колокольчик да лошадки… Тут нужно, чтоб другие колокольчики позвенели… лошадки поскакали…
– Ладно, привет, – сухо сказал Денис и быстро вышел из комнаты.
Эмиль неторопливо пошел за ним и негромко проговорил, когда Денис уже взялся за ручку входной двери:
– Подожди. Так и уйдешь?
– Да.
– Не пожалеешь потом?
– Нет.
– Ну, давай, брат, давай… – Он с сомнением посмотрел вслед Денису и легко захлопнул дверь, которую Денис оставил открытой.
Денис в растерянности стоял у стеллажа с дисками. Он ведь даже не знает, на какую букву искать. Может, она взяла псевдоним или… О втором лучше не думать. Он подошел к продавцу.
– Простите, у вас нет диска… или кассеты… гм… Алены Ведерниковой?
Молодой продавец задумался:
– Ведерниковой? Что-то новое, да?
Ему подсказала девушка-продавщица:
– Не та, у которой клип на качелях? В белом платье? Сейчас все время крутят его…
– Ну, наверно, – ответил Денис. – Я только по радио слышал.
– Я понял. Сейчас посмотрю… Нет, отдельно сейчас нет.
– А у нее есть свой диск?
– Да. Вот… – Продавец прочитал в компьютерном каталоге: – В этом году издан. «Осенний блюз». У нас нет. Но что-то есть, кажется, в сборнике. Да, вот он. Будете брать?
– Спасибо, конечно.
– Я пробиваю? Сто восемьдесят рублей.
– Ноль-ноль копеек, – задумчиво проговорил Денис, вертя в руках коробку диска, на нем среди других лиц ему улыбалась Алена с новой коротенькой стрижкой.
– Что, простите? – удивился продавец.
– Да это я так. Спасибо.
Денис ездил по городу и слушал песню. Ну надо же, слова какие… «…увидишь свет любви моей, которой больше нет…» Красиво, печально, как будто ему подарок – к возвращению оттуда…Он усмехнулся. Но главное – как же он сразу, с первой ноты не понял, что это поет она. Не узнал ее голос… Просто ему и в голову не могло прийти: такая скромная, не тщеславная Алена… церковь, детская школа… А тут – на тебе…
Денис решил съездить в большой музыкальный магазин на Лубянке и все-таки купить диск. Проезжая мимо площади Маяковского, он машинально взглянул на афиши зала Чайковского. Сколько лет он уже здесь не был… Хотя и был-то всего раза два, первый – как только приехал в Москву, а второй – с Аленой. Сидел, маялся, никак не мог сосредоточиться то ли на Шумане, то ли на Шуберте. Его раздражала тогда задумчивая Алена, спокойно и с удовольствием слушавшая скучные, невнятные произведения. Ну, играют и играют, как будто одно и то же. Хоть он сам проучился пять лет в музыкальной школе в детстве, но не очень любил классическую музыку, в основном казавшуюся ему чопорной и нравоучительной. К тому же он, кажется, тогда жил еще в старой квартире с Оксаной и весь концерт мучился: что же он, идиот, сидит здесь, а не лежит сейчас на диване дома? Ради чего придется сегодня врать Оксанке…
Денис уже проехал мимо, но что-то зацепило его взгляд. Он резко затормозил, вышел из машины и вернулся пешком обратно к афише. Да, правильно он увидел. Семнадцатого и девятнадцатого числа будет концерт: «Вокальная музыка Западной Европы первой половины XVIII века. В концерте участвуют выпускники Гнесинского института разных лет…» Среди пяти-шести фамилий солистов – «Алена Ведерникова (меццо-сопрано)».
Вот тебе и Алена, нежная, глупенькая, беспомощная дурочка. Он, кажется, не слышал, как она поет. Нет, слышал. Как-то она пыталась ему играть и петь у себя дома, но он был точно уверен тогда, что не за этим к ней пришел. И даже, похоже, сказал это… Да, точно. Она закрыла пианино и заплакала. А ему стало тошно оттого, что она опять плачет. Ну сколько можно плакать и плакать! Вначале это было трогательно, а потом стало раздражать…
«Вот привяжи тебя к горячей батарее проволокой, – вдруг сказал внутри его какой-то противный и уверенный голос, – и бей несколько дней подряд и не давай тебе ни есть, ни пить… Посмотрим на тебя, будешь ты плакать или смеяться и шутить, хозяин желтого «ягуара»…» Ну да, вздохнул Денис в ответ на собственные мысли, ну да. Ей было больно – и она плакала. Все время больно… Странно, как будто это был не он. Совсем другим он вернулся оттуда, где летели зеленые брызги и Алена с мальчиком, с его сыном Даней, махали ему рукой…
Но это началось с ним раньше, гораздо раньше. Когда стала раздражать красавица Лизка, хорошая, умелая любовница, когда не радовали встречи с Оксаной вперемежку с другими, удручала необходимость быть все время начеку, там и здесь… Когда прошлое стало каждую ночь будить его часа в три-четыре утра и не давать ему спать, предлагая насладиться собственной подлостью: а вот еще так было, и так… и это ты сказал, и это сделал… а этого как раз не сделал, а должен был…
Иногда Денису казалось, что рядом с ним живет невидимый кто-то, решивший заняться его душой, замшелой, заросшей, глухой и слепой. Зачем он появился, этот кто-то, почему – неизвестно. Не мог же он сидеть где-то внутри Дениса и спать столько лет, чтобы недавно вдруг проснуться и начать мучить его, жестоко и целенаправленно, явно ведя к какой-то истине, наверняка простой и очевидной.
Да, жить надо в лесу. Собирать дрова, потом топить печь, чинить крышу или забор, кормить собак и ложиться в девять вечера спать, без снов и сожалений. Все чаще и чаще приходит ему в голову этот лес… Но истина ли это? Или просто бегство, от всего, что наворотил в жизни, от всех, кого обидел и предал, бегство в полное одиночество, уже без иллюзий, к самому себе, обидевшему и предавшему. И что он там, в лесу, сам с собой будет делать? Кормить собак и отдавать им всю любовь, которую не дал в жизни близким?
На концерте Денис чувствовал себя странно. Как будто пришел без приглашения на чужой праздник и сидит теперь, ждет, пока кто-то не подойдет к нему и не спросит: «А вы-то, собственно, кто, простите?»
Алена пела в конце первого отделения и в начале второго. Денис загадал: если она выйдет в черном платье, то он к ней не подойдет сегодня, а если в светлом, то купит цветы и… Наконец вышел конферансье, молодой человек, больше похожий на студента-отличника факультета математики, и очень серьезно объявил:
– Антонио Вивальди. «Глория» – кантата для солистов, смешанного хора и оркестра. Часть десятая: «Qui sedes». Солистка – Алена Ведерникова.
Алена появилась в длинном атласном платье, цвета морской волны с отблеском стали. Денис усмехнулся про себя – давний спор, с тем, кто всегда главнее… Как же он озабочен тем, чтобы не дать Денису поступать по-своему…
Он слушал Алену, покусывая мизинец. Ему казалось, что Алена поет очень хорошо. И что она смотрит на него. Хотя, конечно, она никак в темноте зала не могла разглядеть его лица в одиннадцатом ряду.
В антракте он пошел купить у входа корзину цветов.
– Выньте, пожалуйста, все желтые цветы, – попросил он пожилую продавщицу, показывая на одну из корзин с белыми розами и красными и желтыми анемонами.
Продавщица устало, не зло взглянула на него:
– А куда я их дену?
– Я заплачу за все, просто выньте.
– Хорошо. Тысяча семьсот рублей.
– Ага. Прекрасно.
Во втором отделении, после следующего Алениного номера, администратор вынесла ей большую корзину белых цветов с редкими вкраплениями красного. Алена растерянно посмотрела в зал и поклонилась. Денис негромко хлопал вместе со всеми и смотрел на нее, не в силах поверить, что это она, та женщина, которая ждала его около работы, приходила к нему с пакетом и с этим же пакетом уходила, унося туфли на высоком каблуке, которыми услаждала его взор по его же собственной просьбе, женщина, которая звонила ему и спрашивала, любит ли он ее… Раз спрашивала, значит, ей это было важно. Может, сейчас ответить?
Денис усмехнулся собственным мыслям. Извините, господа-товарищи, а сейчас номер на бис: один чокнутый дяденька, перед тем как уехать в тайгу на вечное поселение, хочет признаться солистке в нежных чувствах. Дяденька крайне надежный и постоянный. Денис почувствовал, как стало неприятно подрагивать сердце. Да, самоедство еще никого не спасало. Или спасало?.. Душу спасало, а тело бренное убивало… Так, что ли…
Денис в задумчивости проследил, как Алена ушла со сцены, и стал слушать следующий номер. А потом спохватился. Так она же сейчас уедет домой. Зачем ей ждать до конца концерта. В программке больше нет ее выступления. Денис, извиняясь, быстро вышел из зала. Обойдя здание концертного зала, он подошел к служебному входу, где стояли машины певцов и музыкантов. Негусто, машин-то…
Денис не был уверен, подойдет ли он к Алене. Как фишка ляжет, сказал он сам себе свое любимое, спасительное выражение. Это значит, как дунет ветерок, как он почувствует в ту секунду. Все женщины, бывшие с ним, и мама в первую очередь, пытались отучить его от «принципа фишки». Но наверное, ему просто никогда не хватало характера. Денис вздохнул. Из служебного подъезда вышла девушка. Нет, это не она – длинные темные волосы. И еще женщина, в изумительной длинной шубе. Издалека было видно, как развеваются полы нежного, тонкого меха… Нет, тоже не она…
Денис не стал подходить ближе, встал так, чтобы Алена его не увидела. Дворик у служебного подъезда был хорошо освещен круглыми желтыми фонарями. А вот, кажется, и… Денис напряженно вгляделся. Да, конечно, она. И не одна.
Алена, держа большой букет цветов, улыбаясь, разговаривала с мужчиной, который все норовил подхватить ее под локоток. В другой руке он нес корзину цветов, ту, что подарил Денис. Они подошли к машине. Интересно, чья окажется машина…
Они остановились. Мужчина, видимо, что-то предлагал, Алена, все так же улыбаясь, качала головой. Ну, понятно… Понятно хотя бы, что не муж. Кто-то из них нажал на кнопку сигнализации, машина пикнула, Алена открыла заднюю дверцу и положила букет, мужчина туда же поставил корзину. Алена погладила его по рукаву пальто и села на место водителя. Мужчина пошел к другой машине, оглядываясь на Алену. Ага, помахал рукой. Значит…
Алена стала кому-то звонить из машины. Вот сейчас бы и подойти. Денис, несколько раз глубоко вздохнув, направился к машине. Пройдя несколько шагов, он резко свернул в арку и вышел на Тверскую улицу. Нет, не сегодня, не сейчас. И вообще… Надо собраться с мыслями. Он же не для этого шел на концерт. А так, посмотреть… Услышав, как за спиной выезжает автомобиль, Денис оглянулся. Ну да, первым уехал Аленин кавалер, или кто он ей – знакомый… Сейчас поедет и она… Так, может – за ней? Хотя бы узнать, где она теперь живет…
