Текст книги "Ступая за Край (СИ)"

Автор книги: Наталия Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Главная Богиня убила мою жену и её младенца – мне есть, за что ненавидеть её. Твоя мать, Царица Айола, самолично убила моего отца и брата – мне есть, за что ненавидеть её. Твой отец, Царь Горотеон, уничтожил оставшихся живых из семьи Осагила, моя родная мать умерла от горя, а братья потерялись на просторах Дальних Земель – мне есть, за что ненавидеть его. Ты та, что выросла, поклоняясь Главной Богине, ты дочь матери своей и отца – мне есть, за что ненавидеть тебя. Я должен ненавидеть тебя! Должен! Но я полюбил тебя.

Глава 5. Жеребец и буря

Эвиси не спалось. Снежный буран, скрипевший и завывающий, подобно загнанному зверю, бушевал всю ночь, а под утро стих. Но не бурана боялась Эвиси, не снега поселили в сердце её тревогу, не позволяющую дышать полной грудью, как этого хотелось.

Гелана не было уже много ночей и дней.

Иногда Эвиси замирала в оцепенении, не шевелясь, словно зверь перед неминуемой гибелью, в полной тишине, не был слышен даже стук собственного сердца и дыхания, смотрела на полог, что раскинулся над ложем и скрывал от взгляда тёмные доски потолка.

Порой Гелан с другими воинами уходил из поселения, но всегда они быстро возвращались, принося с собой одежды или сласти. Даже небольшого понимания Эвиси хватало на то, чтобы знать, что воины уходят вовсе не за парой новых юбок или леденцов для детей. Потом, долгое время воины находились в доме Бенаила или Арарина, и только позже появлялись в домах своих. Гелан всегда сразу шёл к Эвиси, словно она жена ему, а не пленница.

Сейчас воинов не было уже много дней и ночей, и над поселением повисала гнетущая тишина, пугающая. Каждое утро выходила Эвиси из дома и шла в конец улицы мастеров, где в любую погоду разгорались меха кузниц, и там, под взглядом старого воина, открывала юным воинам тайну своих умений. Не все были довольны наставнице – девушке, пленнице и дочери Царя Дальних Земель, но мало кто решался противиться воле Бенаила.

Для Эвиси Фалекфор изготовил лук, ручные топоры и метальные ножи, под небольшую руку Королевы.

Макушка юного воина была ниже груди Королевы Эвиси, он с трудом оттягивал тетиву, рука его дрожала от напряжения, но холодные пальцы наставницы пробежались по руке, делясь своей уверенностью. Эвиси нагнула голову, поправила лук, направив стрелу точно в цель, даря юному воину иллюзию того, что это его выстрел, и только в последний миг отошла на пару шагов, улыбаясь уголками губ – юный воин поразил цель. Если бы цель была человеком, он бы был ранен. Такую же иллюзию дарил ей Меланмир, когда обучал её премудростям, и только поверив в свои силы, маленькая Королева Эвиси смогла сама сделать свой первый самостоятельный выстрел, который закончился успехом.

Закончится ли успехом то, зачем ушёл из поселения Гелан с другими воинами?

– В сердце твоём тревога, Королева Эвиси.

Эвиси подпрыгнула на месте, в своих мыслях она не заметила приближение Меаглора. Был он примерно одного возраста с Геланом, мало разговаривал и улыбался, словно ведал все тайны этих гор, но не мог поведать их людям. Эвиси пробирал озноб всякий раз, когда Меаглор оказывался рядом, хотя был он почтителен с Королевой, почтителен больше, чем любой из воинов, женщин или мужчин.

Гелан только улыбался на опасения Эвиси.

– Меаглор – сильный воин и хороший друг, у него нелёгкий нрав, но, помимо опыта, есть храбрость, скрытая под его хмурым взглядом. Никогда не жди скверного от Меаглора.

– Я всё равно его боюсь.

– Тем лучше для меня, – усмехнулся Гелан.

– Ты говоришь загадками, воин.

– Никаких загадок. Меаглор имеет власть над женскими сердцами, я не муж тебе и не твой господин, чтобы удерживать тебя от ложа с ним…

– Ты говоришь странные вещи, воин. Странные и глупые!

– Сердце твоё наивно, Королева Эвиси. – Гелан тогда улыбнулся и ничего больше не сказал.

Эвиси смотрела на Меаглора и всё, что испытывала – желание отойти от него, отпрянуть на расстояние удара метального ножа, но Эвиси не сдвинулась с места и прямо смотрела на воина…

– Не следует тревожить сердце своё, воины скоро придут.

– Откуда тебе известно это, Меаглор?

– Женщинам, даже королевам, даже лучшим лучницам наших краёв и округи, не открывают всего, о чём говорят воины, и каковы дела их. Всё, что тебе следует знать – не тревожь сердце своё, Гелан, твой воин, скоро вернётся, будет он здоров и…

– Зачем ты разговариваешь с ней? – Эвиси уже привыкла к насмешливым или злобным выкрикам Эимит, лишь изредка жалея, что не может свернуть ей голову.

– В сердце твоём так много злобы, маленькая Эимит, – Меаглор повернулся к девушке с волосами цвета пшеницы, – много злобы и много ревности, не пора ли тебе унять свою гордость, дочь кузнеца, и понять, что сердце Гелана принадлежит его Королеве, и освободить в своём сердце место для другого мужчины?

– Это временно! Она скоро надоест ему, и тогда…

– Надоест, как надоела ты, маленькая Эимит? – воин нагнулся вплотную к лицу молодой девушки. – Думаешь, однажды он не придёт к ней, как не пришёл к тебе, и так же забудет дорогу к её ложу, как забыл к твоему?

– Он не забыл!

– Маленькая Эимит… – Меаглор говорил настолько тихо, что стой Эвиси на полшага дальше, она бы не услышала его. – Он забыл, и тебе это известно, так же, как известно, что Гелан не найдёт дорогу к тебе и ложу твоему. У тебя скверный характер, подобно сварливой старухе, но однажды это изменится. – Меаглор развернулся и двинулся вдоль улицы, и Эвиси казалось, что знает воин больше, чем говорит, и видит не только светлыми глазами своими.

– Он… – Королева Эвиси хотела было поделиться своей мыслью с Эимит, но отступила на шаг.

– Он сын провидицы, делает вид, что ему всё известно про всех, глупец, делает вид, что знает женское сердце, а у самого нет ни возлюбленной, ни любовницы, никого.

– Говорили, его тело и дух познали многих женщин.

– Тело – да, но дух, я уверена, не успевал даже запомнить имена их. Не то что узнать их сердце, даже его полоумная сестра понимает больше.

– У провидицы есть дочь?

– Да, есть сын, и есть дочь. Дочь Биоввена, ещё более ненормальная, чем этот, – Эимит шептала, словно забыв, что перед ней соперница и враг. – Она почти не появляется в поселении, только когда нужна её помощь, она лечит… лечит она хорошо, но лучше не слушать, что несут уста её, иначе тронешься умом и станешь такой же полоумной. И знаешь что, Меаглор ошибается, Гелан вернётся ко мне!

– Тогда я убью тебя.

– И тебя будут судить.

– Меня за многое могут судить, поверь Эимит, принять казнь за удовольствие открутить тебе голову – лучшее, что могло бы случиться со мной.

– Конечно, ведь не похоже, что другое лучшее, что может произойти с любой из женщин, с тобой случиться, – Эимит ухмыльнулась и пошла в сторону отца своего, кузнеца Фалекфора, который стоял и издали осуждающе смотрел на свою дочь.

Все устали от скверного характера его Эимит, но девушка, словно ума лишалась, когда видела Гелана или его пленницу. Никто не судил Эимит или самого воина за то, что было у них, и на девушку с волосами цвета пшеницы засматривались молодые и зрелые воины, но словно зелье добавили в еду Эимит – она не видела никого, кроме Гелана, а ему она была не нужна.

В домике сидела Сеилна, сегодня она так и не вышла на улицу, и Эвиси обратила внимание, что служанка ничего не ела, взор её потух, глаза опухли от слёз.

– Сеилна, милая, не тревожь сердце своё и моё, ты ведь знаешь, какой Харин удачливый воин, они скоро вернуться.

– Но где они могут быть? Почему так долго?

– Я не ведаю этого, ты же знаешь, но сегодня ко мне подошёл Меаглор.

– Меаглор? – прошептала Сеилна, в чьём сердце жило ещё больше страха перед этим странным воином.

– Да, Эимит сказала, что он сын провидицы…

– Оооооо.

– И он сказал, что скоро Гелан и Харин вернутся.

– Он сказал про Харина?

– Конечно, – Эвиси была рада успокоить служанку, обманув её, её сердцу было больно смотреть на искренне плачущую Сеилну. Под сердцем Сеилны был младенец, с каждым прожитым днём живот становился виднее, а Сеилна печальней.

– Я хочу услышать это сама! – выпалила Сеилна, – Госпожа, пойдём к провидице!

– Что ты! – Эвиси попятилась назад. – Лучше человеку не знать свою судьбу.

– Я хочу знать судьбу Харина, а не свою судьбу или твою. Но его… я должна убедиться, что с ним всё в порядке, что он не ранен, что он… он… он не… не с другой.

– С другой? Сеилна, разум твой помутился от переживаний.

– Разве ты не слышала, как часто мужчины оставляют женщин, которые носят под сердцем своим младенца?

– Нет, не слышала. И не желаю это слышать, знай, что Харин скоро вернётся к тебе и своему ребёнку! И, как твоя госпожа и Королева, запрещаю тебе думать иначе и произносить вслух слова, подобные этим.

– Но я всё равно буду думать, – Сеилна посмотрела на свою госпожу, – разве можно повелеть не думать… сходи со мной к провидице.

– Мы просто пленницы, разве станет она нас слушать? Или с нами говорить?

– Говорят, она не делает разницы… сходи, я больше смерти боюсь идти к ней, но всё равно пойду, но ты… ты всегда была храброй, храбрее многих воинов, с тобой мне не будет так страшно.

– Пойдём, – Эвиси вздохнула и посмотрела на живот Сеилны.

У Эвиси тоже был вопрос к провидице, который терзал её уже какое-то время. Она не позволяла себе думать об этом и упоминать в разговоре с кем-либо, тем более с Геланом, но вопрос этот или понимание, которое стало ясным для Эвиси, не давало покоя ей и сердцу её.

Королева Эвиси не часто думала о том, почему Король Меланмир не завершил свой брак с ней. Он был молод и, как теперь понимала Эвиси, у него не было причин отказываться от ложа со своей женой и Королевой. Кроме одной единственной причины.

Эвиси порой забывала о том, что она – Царевна Дальних Земель, забывала она и мужа своего Меланмира, как не помнила и того, как её, совсем ещё юной, повязали шёлковой лентой со взрослым мужчиной, казавшимся ей старым, как брат её или даже отец…

Но в последние дни, когда живот Сеилны становился всё виднее – причины отказа Меланмира становились ясны.

Когда Эвиси повязали шёлковой лентой, у неё ещё не было ни одной женской недели, она даже не ведала о предназначении женщины. Потом, кормилица и личный лекарь Меланмира объяснили ей происходящее. Когда Эвиси исполнилось восемь зим, ей торжественно объявили, что пришло время, и муж её, Меланмир, скоро завершит их брак. Но до этого лекарь, который был уже слишком стар, чтобы быть мужчиной, осмотрел Эвиси, которая сначала замерла в испуге, а потом в ужасе следила за взглядом лекаря. Никогда до этого Эвиси не испытывала столько стыда, как в тот вечер. И не только от взгляда лекаря, который сказал кормилице, что Королева Эвиси может завершить свой брак «если того пожелает её муж – хоть сей момент», но и от того, сколь долго и тщательно её готовили к приходу мужа… И от того, что Меланмир даже не посмотрел в сторону кос и ночного платья Эвиси. Как обычно, он беседовал с Эвиси, а потом ушёл, не сказав ни слова о новом оближе Королевы.

Сейчас Эвиси поняла, что лекарь лукавил, Меланмиру он сказал другое. Королева Эвиси не была готова завершить их брак. Главная обязанность Королевы – это не присутствие на пирах, и не долгие беседы с посланниками, и даже не ублажение тела и духа повелителя и мужа. Главная обязанность Королевы – произвести на свет наследника, что, очевидно, Эвиси не могла сделать. И поэтому Меланмир не спешил завершать их брак… Сейчас, глядя на живот Сеилны и свой, плоский – Эвиси это понимала. Как лекарь это понял за тот короткий взгляд – Эвиси было неведомо, но Эвиси не была лекарем, её учили ублажать мужа своего, специально обученная женщина рассказывала и порой показывала, как следует вести себя с мужем, чтобы дух его и тело были довольны. Эвиси была не слишком интересна эта наука, но ум её всегда жаждал новых знаний и умений, поэтому она запоминала всё, что ей говорят.

Как отличить женщину, которая может понести младенца, от той, чьё чрево навсегда останется бесплодным, Эвиси не говорили, но о том, что такие женщины есть – молва ходила.

Почему Меланмир не отказался сразу от Королевы, Эвиси не знала, может быть, думала она, она не навсегда бесплодна, может быть, богам угодно, чтобы это случилось позже, и Меланмир выжидал время, но, чтобы не расстраивать Эвиси, не говорил ей правду, как не сказал, когда кошка задрала её канарейку, или выпороли мальчика, с которым она нашалила, пробравшись в королевскую кухню и перевернув огромный котёл. Тогда Меланмир запер Королеву на три дня в своих покоях, сказав, что наказание минует мальчика… о том, что мальчишку выпороли, не сильно, но, по словам того же мальчишки, «стыдно, аж глаз не поднять», она узнала от его приятеля и потребовала Меланмира наказать и её.

– Эвиси, руки мои требуют хорошенько отшлёпать тебя, но ты Королева! Поэтому посиди в своих покоях, я лишаю тебя верховых прогулок и, – помолчал, – сластей на три дня.

– Лучше отшлёпай.

– Ты наказание богов, а не жена мне, Эвиси, – Меланмир засмеялся.

Вечером кормилица пронесла в покои Королевы сласти, и никто из стражи не заметил этого… Сейчас Эвиси понимала, что Меланмир знал, что девочка ест сласти, но тогда… тогда он выглядел очень убедительным и рассерженным.

Эвиси хотела узнать у провидицы, дадут ли боги ей дитя?

Этот вопрос мучил Эвиси, и она согласилась пойти к провидице, хотя сердце её было в тревоге и страхе.

Ночи были намного длиннее дней – коротких и неярких. Не успевало солнце взойти на хмурое небо, как снова катилось к закату. Когда Сеилна с Эвиси вышли из дома, было уже темно, вдоль улиц стояли столбы, на которых держались яркие факелы, один из которых можно было взять и пройти с ним весь нужный путь, а можно было передвигаться от факела к факелу, ныряя из яркого света в темноту и обратно.

Сеилна не смогла удержать большой факел, и Эвиси тоже, они двинулись туда, где, по слухам, жила провидица – в самый конец поселения, у подножия высокой горы. Эвиси думала, что именно эта гора и была Краем, и именно там находился Лабиринт, куда привёз её Гелан, но точно сказать она не могла.

Нужный им дом был очень низкий и тёмный, не было видно света свечей, ничего, что указывало на то, что в доме кто-то живёт.

– Эй, – услышали Эвиси и Сеилна, когда в испуге отступили, собираясь уйти, домой. – Раз пришли, заходите. – Девичий голос звучал звонко, как песня жрицы в праздник плодородия, никогда ещё Эвиси не слышала такого голоса. Девушка, что произносила слова, словно пела, а не говорила.

На пороге, освещённая светом свечей, стояла юная девушка, волосы её были распущены и доходили почти до дощатого пола, платье на ней было простое, из тёплой ткани и без пояса. Не было видно, худая девушка, или тело её полно жизни, не был ясно виден возраст. Юная, но была ли она старше Эвиси или младше, была ли красива или нет – всё это пряталось за её же тенью на пороге.

– Ты пришла к провидице, Сеилна? – вдруг обратилась к служанке девушка. – Её нет, но заходите в дом, не следует стоять на пороге. – Девушка отодвинулась и пропустила Эвиси со служанкой.

Дом внутри мало отличался от дома Эвиси или дома Гелана, тех комнат, где бывала Эвиси. Был там огромный стол и простая утварь, были скамьи и большой очаг, в котором готовилась еда, и который своим теплом обогревал весь дом и стены, окрашивая пространство отблесками огня.

– Значит, ты хочешь узнать, когда вернётся Харин, и что задержало его? – Эвиси смотрела на дочь провидицы и удивлялась, откуда она знает, может быть, правду говорят люди – самой провидице подвластно будущее, а дочь её – наследница дара её?

– Не удивляйся так, Королева, – юная девушка посмотрела на Эвиси, и Эвиси увидела серые глаза, похожие на камень, из которого состояли горы за порогом домика провидицы, чёрные волосы, как крылья воронов, и яркие губы, словно выкрашенные соком граната. Биоввена была красивейшей из девушек, которые когда-либо видела Эвиси. – Всем известно, что воины ушли уже давно, и их нет до сих пор. Сеилна – пленница Харина, к тому же под сердцем носит дитя его, это не секрет, нетрудно догадаться, зачем она пришла. Вот зачем пришла ты… Королева Эвиси?

– Я… я бы хотела поговорить с провидицей.

– Твоё право, – Биоввена отошла и вернулась с чашей, наполненный до краёв ароматным отваром. – Выпей это, Сеилна, я не могу тебе сказать, когда Харин вернётся, знаю только, что этой ночью и следующей его не будет, как и других воинов.

– Откуда ты можешь это знать?

– Достаточно посмотреть в ту сторону, куда они ушли, чтобы увидеть, что через такой буран никто не станет пробираться, а по свежему снегу воины тоже не пойдут, чтобы не оставлять следов… Избушки за Краем, где в тёплое время мы оставляем лошадей, занесло снегом, так что им негде остановиться на ночлег, только в городе. Погода изменится через три дня, тогда и ждите своих воинов, не раньше. Выпей это, Сеилна.

– Что это? – Эвиси посмотрела с подозрением на отвар.

– Твоя подруга волнуется, ребёнок в чреве её тоже волнуется, ни ты, ни я не можем успокоить Сеилну, зато я могу дать ей отвар, который поможет ей лучше спать. Иначе ко времени, когда Харин вернётся, Сеилна выбьется из сил, а это не нужно ни ей, ни воину её, ни младенцу, что носит она под сердцем.

– Тебе действительно передался дар матери твоей?

– Да, передался, я тоже умею наблюдать и думать, для здешних мест это редкий дар. Но при желании им может обладать любой человек – и женщина, и мужчина, и даже ребёнок.

– Ты говоришь странные вещи…

– Говорят, я полоумная, – Биоввена отошла в сторону и снова вернулась с отваром. – Это выпей ты.

– Отвар для успокоения? – Эвиси даже усмехнулась, подобно простолюдинке.

– Такой отвар нужен врагам твоим, Эвиси, а не тебе. Ты замёрзла, и если не выпьешь – лихорадка может охватить тело твоё, не усложняй положение служанки своей, – дочь провидицы улыбнулась.

– Когда я могу поговорить с провидицей? – на прощание спросила Эвиси.

Они проговорили с Биоввеной долго, словно знали друг друга давно, но Эвиси так и не смогла понять возраст девушки. Она была умна, и речи её были подобны речам проживших целую жизнь женщин, но лицо её было молодо настолько, что Эвиси, встретив её, решила бы, что девушке едва ли семь зим. Только черты лица её были настолько красивы, что отвести взгляд от неё невозможно было даже девушкам, воины, Эвиси была уверена, готовы были на многие крайности ради благосклонности Биоввены.

– О том, о чём ты хочешь спросить провидицу, – Эвиси услышала за спиной мужской голос и подпрыгнула, в ужасе отпрянув, на пороге стоял Меаглор, отряхивая снег, – лучше спроси своего мужчину.

Эвиси попятилась, заливаясь румянцем, как девушка, не знавшая мужа, как не подобает краснеть перед посторонним мужчиной.

– Спроси его, – Меаглор почти не взглянул на Эвиси и Сеилну, он быстро прошёл в дальнее помещение и скрылся там.

– Почему же ты не спросишь прямо, а, Меаглор? – смеясь, крикнула вслед брату Биоввена, а потом повернулась к Эвиси. – Жена кузнеца Фалекфора рожает, она уже не молода, но боги послали им дитя, моя мать будет там всю ночь, пока младенец не озарит криком новый день. Мой брат Меаглор ходил с провидицей, но когда пришло время мужчинам удалиться – он ушёл. У него есть свой дом, но он слишком расстроен, поэтому пришёл сюда…

– Расстроен?

– Да, сильно. Эта девушка… – Биоввена осеклась, словно её кто-то ударил, отвела глаза, а потом открыла дверь. – Через три дня вернуться воины.

Как и сказала, Биоввена воины вернулись через три дня.

Воин Гелан, Харина с ним не было. Он зашёл один, улыбаясь, Эвиси отступила на пару шагов, двигаясь ближе к Сеилне. Никогда не было такого, чтобы Харин не пришёл первым, иногда, Эвиси знала это, Гелан шёл в свой домик, потом к Бенаилу, и только к ночи приходил к Эвиси, но Харин всегда появлялся на пороге домика, как только возвращался в поселение.

– Что с ним? – Сеилна смотрела полными ужаса глазами на Гелана, и слёзы собирались в глазах её.

– С кем? – Гелан лукавил, как торговка на рынке, Эвиси видела это.

– С Харином!

– О, он остался в городе. Сеилна, ты ведь знаешь Харина, ему представился случай, как следует развлечься, он хочет украсть коня самого наместника, красивого жеребца, и подарить его тебе, но это сюрприз, и ты должна удивиться, когда он приведёт его.

– Зачем же мне жеребец! Я скоро не смогу сесть на стул и встать с него без помощи Эвиси, да и боюсь я коней! Я – не Королева Эвиси, мне не нужен конь!

– Может, он хочет подарить коня Эвиси? – Гелан выглядел озадаченным. Гелан врал.

– Ты врёшь мне воин, ты лукавишь.

– Нет, что ты, – Гелан шагнул к Сеилне и положил руку ей на лицо, – я не обманываю тебя, нет, посмотри мне в глаза, для чего мне врать тебе, девочка? Харин остался, чтобы своровать коня, наверняка он стащит пару украшений для своей пленницы и скоро вернётся, спрячь слёзы свои, девочка. Ни к чему тебе плакать… сердце женщины, носящей в чреве своём ребёнка, такое слабое, а слёзы столь часто появляются в глазах, что это пугает даже таких отважных воинов, как я. Не пугай меня, Сеилна. – Сеилна уже плакала, она не верила Гелану, но он повторял и повторял, пока не увидел, что Сеилна начала сомневаться, а потом и вовсе поверила Гелану.

– Я отправил за Биоввеной, ты нужна нам, Эвиси, – прошептал Гелан.

– Где он?

– В своём доме.

– Не понимаю, чем тебя не устраивает моё ложе, воин, но я пойду к тебе, чтобы разделить с тобой ложе в твоём доме, – Эвиси сказала громко, чтобы услышала Сеила. Эвиси врала.

– Не хочу, чтобы младенец Сеилны слышал нас, он ещё слишком мал, – Гелан смеялся. Гелан врал. Эвиси засмеялась с ним и выскользнула из дома, оставив Сеилну, сначала напоив её отваром, который дала Биоввена, для успокоения снов.

– Он ранен, – быстро говорил Гелан. – Биоввена умеет лечить такие раны, но ей нужна будет помощь. Ты не боишься крови, Эвиси, и немного разбираешься в ранениях, ты поможешь ей, пока я и Меаглор будем держать Харина.

– Неужели нет никакого средства, чтобы облегчить боль его?

– Есть, вино, его он уже выпил достаточно, чтобы не помнить имени своего, но боль не стала легче. Эвиси, его рана очень глубокая, скажи мне, что ты готова…

– Ах, Гелан, какая бы ни была рана – это не моя рана, если я не готова, кого ты позовёшь, и когда он придёт? Я помогу вам, а потом, если зрелище будет настолько ужасно, что мои глаза не смогут терпеть, я заплачу от страха, как и любая другая женщина, но потом. Пошли, воин.

Эвиси видела много крови, она видела то, что было внутри раны и снаружи, но не отвела глаза свои, а делала всё то, что велела ей Биоввена, не боясь испачкаться или прогневить духов тем, что посторонний мужчина был перед взором её без одежды и сквернословил так, как никогда до этого не слышала Эвиси. Как непозволительно говорить при Королеве, Царевне, девушке, за что всегда следует наказание в тех краях, где раньше жила Эвиси, и даже здесь, в этом поселении, мужчину осуждали за такие слова…

У Эвиси были сильные руки, она перетянула рану в точности так, как велела ей Биоввена, и Меаглор сказал, что он не перевязал бы лучше.

– Нам надо что-то сказать Сеилне, – Эвиси устало присела рядом с, казалось, уже спящим Харином и смотрела на Биоввену и Меаглора, которого за это время она перестала бояться.

– Ей не следует, – прошептал Харин и снова закрыл глаза.

– Я сама решу, что мне следует знать, – раздался голос Сеилны. – А ещё тебе следует знать, что когда тело твоё окрепнет после ран, я попрошу свою Королеву, и она свернёт тебе голову, как курице! И тебе тоже! – Сеилна посмотрела на Гелана. – Правду говорят, ты знатный человек, только знатные люди и богачи могут так врать… ни один простолюдин не станет лукавить, но богач… богач врёт всегда!

– Тебе не следовало это видеть, девочка, – Гелан устало посмотрел на Сеилну. – В чреве твоём младенец, иногда от волнения женщины производят на свет этот младенца раньше времени, но тебе ещё рано рожать… поэтому я соврал тебе.

– Откуда ты узнала? – Биоввена прищурила глаза и смотрела на бледную Сеилну.

– Эимит сказала мне, она сказала, что видела, как к дому Харина шёл Меаглор и ты, Биоввена… она решила, что ранен Гелан, и пришла справиться о его самочувствии.

– К тебе? – Меаглор смотрел на Сеилну.

– К Королеве! Но я видела Гелана, он был здоров, так что…

– Эимит пришла справиться о здоровье Гелана у Эвиси? – ещё раз спросил Меаглор.

– Да! Разве я говорю на другом наречии, воин?

– Ты говоришь на наречии, доступном для понимания любого человека, кроме Меаглора, – прошептала Биоввена. – Пойдём, я научу тебя делать отвары для Харина, Сеилна. Но перевязывать его будет Эвисия, я или Меаглор, твоих сил не хватит.

Несколько дней и ночей Эвиси и Гелан не покидали дом Харина, но постепенно силы стали возвращаться к молодому воину, как и его широкая улыбка.

– Как его ранили? Кто? – допытывалась Эвиси, но не получала точного ответа.

– Судьба воина изменчива, Королева. Сегодня он жив, а завтра – нет.

– Не следует тебе обманывать меня, воин, ведь я не ношу под сердцем своим дитя, – вспылила Эвиси.

– Слава богам, они милостивы хотя бы в этом…

– Тебя всё ещё ищут, Царевна Эвиси, тебя и Гелана, – прошептал Харин, когда Гелан вышел за дровами для очага. – Войско Меланмира тут, за Краем… мы видели всадников брата твоего, Наследника Аралана.

– Тебя ранил всадник Аралана? И ты остался жив?

– Боги были на моей стороне. Боги и Гелан, не знаю, остался ли жив тот всадник, что схватил меня, скорее всего – нет, но Гелану не жить, если он попадёт в их руки… Он спас меня, но они видели его и узнали, даже назвали по имени!

– Ты думаешь, они знают, где я?

– Нет, пока не знают, но… Эвиси, тебе надо уйти и увести Гелана, воины Аралана не пощадят его! Если бы он дал меня убить – никто бы не узнал его и не искал.

– Эти горы неприступны, Харин.

– Горы – да. Но есть проход, а мы оставили следы, много следов. Он должен был оставить меня.

– У тебя лихорадка, Харин, выпей отвар и закрывай глаза.

Эвиси проследила, чтобы молодой воин заснул, и только тогда пустила страх в своё сердце. Если воины Аралана подошли так близко, значит, скоро они найдут это поселение и саму Эвиси. Они найдут Гелана. Не было на земле, под землёй и на небе места, где бы можно было укрыться от всадников Царя Дальних Земель.

Горотеон уже давно отошёл от дел, лишь иногда он давал советы сыну своему и Наследнику Аралану. Брат Эвиси был суров, как и любой житель Дальних Земель. Он имел обманчивую внешность – светлые волосы и синие глаза, как у матери их, Правящей Царицы Дальних Земель Айолы, цвета цветущего льна. Взгляд синих глаз был мягок, а голос бархатист, но любое неповиновение каралось смертью. Аралан участвовал в войнах и был свиреп в бою, он был умён, хитёр, и не было случая, чтобы закон Главной Богини и его суд не восторжествовал на Землях его.

Король Меланмир мог отступиться, не искать больше жену свою, тем более, ей было известно, что Меланмир имел право отказаться от неё, и со временем сделал бы это, но Аралан… Аралан не отступится. Царевна Эвиси была приговорена к смерти, как и воин Гелан, за покушение или убийство всадника Аралана. А значит, он исполнит это решение.

Гелан был на ложе, он смотрел, как медленно приближалась к нему его Королева, как ткань нижнего платья обнимала ноги Эвиси, словно руки любовника, он наблюдал, как юркие пальчики расстёгивали множество крючков, и платье скатывалось к ногам Королевы.

– Тебя долго не было, воин, – прошептала Эвиси и сделала ещё один шаг в сторону ложа. – Тело моё скучало без ласки твоей.

– Подойди ко мне, я смогу утолить твою жажду.

– Сможешь, – Эвиси встала между разведённых ног Гелана и начала целовать его лицо, поверхностно касаясь губ, потом скулы, шеи, груди, останавливаясь на соске, чтобы прикусить его, а потом провести влажным языком.

Эвиси нравилось ласкать тело Гелана, думала она, что этим она ласкает и дух его, она впитывала в себя не только вздохи или шёпот воина, она впитывала его желание, его силу и его страсть, совсем не стесняясь вести себя, как не подобает Королеве перед воином.

Эвиси была подобна блудливой служанке в своих желаниях, и требовала от своего воина исполнения их, не останавливаясь ни перед чем, чтобы и самой ублажить Гелана. Она ласкала его везде, всем – руками, языком, грудью, ласкала откровенно, и он всегда принимал её ласки, даря такие же бесстыдные взамен. Эвиси забывала, чему её учили, она делала и поступала так, как велит её тело и её дух. И как велит тело и дух Гелана.

– Знаешь, я поняла, почему Меланмир не завершил брак со мной.

– Тебя до сих пор мучает это, Королева? – усмехнулся воин.

– Да, ведь он давно должен был это сделать, это его обязанность, а Меланмир всегда выполняет то, что велит ему долг, но не в этот раз, и теперь я знаю почему.

– Почему же? Мне интересно, как можно было отказаться от тебя, моя Королева.

– Ты видишь, что Сеилна понесла младенца?

– Конечно, я вижу это.

– Любая женщина, которая отдаёт тело своё мужчине, рано или поздно несёт под сердцем своим младенца, любая, но не я. Меланмир узнал это, он должен был отказаться от меня, но почему-то тянул, может быть, он ждал удобное время, или когда чрево моё созреет…

– Эвиси? Что такое ты говоришь?

– Чрево моё бесплодно, и это и есть та причина, по которой Меланмир отказался завершать брак со мной.

– И как же он узнал это? – Гелан улыбался, а Эвиси готова была заплакать.

– Лекарь сказал ему. Или жрица, или провидец…

– Откуда ты это знаешь?

– Я поняла это сама!

– И для чего, моя Королева, ты говоришь мне это?

– Говорят, таких женщин всегда оставляют мужья, ты не муж мне, но…

– Эвиси, тебя многому учили, и ты знаешь, что для того, чтобы женщина понесла младенца, в её лоно должно пролиться семя мужчины.

– Это так, я знаю, – Эвиси вздохнула.

– Неужели ты не заметила, что моё семя не проливается в тебя, Эвиси? Ты настолько увлекаешься, моя Королева, что не замечаешь этого? – он улыбнулся.

– Я замечала, но… но так случается не каждый раз!

– Жрица при храме научила меня, как избежать того, чтобы женщина понесла младенца. Это не так сложно, если точно знать её женские дни и следить за своим семенем. Она предупредила, что иногда тело и дух женщины оказываются хитрее, и чрево её всё равно несёт младенца, но со мной такого не случалось, ни разу, поэтому ты ещё не понесла. Только поэтому. Я не хочу этого и не допущу.

– Ты не хочешь детей? – Эвиси посмотрела на воина.

Она не могла сказать точно, хочет ли она детей, боги дают их, они решают, когда и кому родиться. Эвиси впервые слышала, что человек по своему желанию может поступать подобным образом. Тем более мужчина. Слышала она про отвары, которые принимают женщины, чтобы незаконнорожденный младенец не появился на свет, но чтобы мужчина отказывался иметь детей, сыновей, чтобы сам решал, а не боги – такого Эвиси не слышала даже в этом поселении.