Текст книги "Ступая за Край (СИ)"
Автор книги: Наталия Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
– Эльиинг, – Аралан понимал, что жене его будет комфортней принять его лёжа на боку, она была невыносимо хрупкой для его стати, но всё, что мог – это скользнуть между ног её, расставив их бёдрами своими.
– Эльиинг, – Аралан хотел входить в жену свою медленно, так, чтобы поняла она, что едины они не только духом своим, но и телами, понять это самому, убедиться в этом, но всё, что мог – это приостановить себя на миг, на частичку мгновения, чтобы дальше продолжить путь свой.
Когда тела их соединились, когда глаза его стремительно меняли цвет свой от силы эмоций, что захлёстывала его, когда видел он зелёные глаза жены своей и невиданный свет в них, тогда понял он, что это значит «единение духа и тела мужа и жены», что «становится женщина счастлива от этого, а тело её и сердце настигает покой, как и мужчину настигает довольство судьбой своей».
Наследник Аралан как никогда был доволен судьбой своей, и покой нашло сердце его, не знающее до мгновения этого силы любви женской и слабости, что дарит она сердцу мужскому.
Глава бонусная 8. Кринд
Часть первая
Миланисса в скуке смотрела на просторы, что виднелись из окон дворца, где выросла она, в провинции Теренсии Линан. С одной стороны дворца возвышались хребты гор, далёких и загадочных, с другой – просторные поля, с третьей же густой лес подходил прямо к стенам дворца.
Дворец был из белого камня и возвышался, как видение или мираж, на просторах Теренсии.
Совсем недавно вернулась она из дворца брата своего, Короля Теренсии Меланмира и жены его Меидин, где была представлена ко двору в сопровождении нянь и тётушки своей Луинтсены, а сейчас снова заперли её в покоях её, словно нашкодившую служанку.
Меланмир, брат её старший, с другом своим и свитой посетили дворец Линан, и Миланисса сидела взаперти.
Не было никакого закона или прямого указания, что девушка не может присутствовать на пиршествах или говорить с гостями брата своего, но тётушка её была так озабочена нравственным воспитанием воспитанницы и племянницы своей, говоря, что Миланисса слишком привлекательна и желанна для глаза мужчин, которых собралось множество во дворце этом, и поэтому следует ей опасаться их.
– Но тётя, ведь это друзья наши, а не враги, и я – сестра Короля Теренсии!
– Не имеет значения, друзья или враги, мужчины – всегда мужчины. А эти – варвары!
– Они не выглядят как варвары, – Миланисса посмотрела в окно на высокого светловолосого мужчину и окружение его. Все они были высоки, лица их ничего не выражали, словно из камня сделаны они, и верхом на лучших конях, которых когда-либо видела Миланисса.
– Все мужчины варвары, так они устроены, а эти – особенно. Твоя репутация должна быть безупречна, ты – сестра Короля, и я намерена устроить судьбу твою с максимальной выгодой для семьи нашей, Земель, и, – смягчившись, – конечно, для тебя.
– Конечно, тётушка, – Миланисса вздохнула.
Целый день любовалась Миланисса огромным конём, таким высоким и статным, что всадник, сидящий на нём, не выглядел ужасающе высоким, хотя, вероятно, и был выше среднего мужского роста. Всадника Миланисса запомнила плохо, они были словно на одно лицо – каменное, а вот конь…
Никто не позволял принцессе ездить верхом и даже приближаться к конюшням, тётушка была непреклонна, и даже сам Король, её родной племянник, не мог убедить её.
– Дорогой мой, я забрала девочку из дворца твоего, чтобы не видели глаза её и не знал разум её невинный тех бесчинств, что творятся там.
– Тётушка…
– Да, да, бесчинств! Ты Король, молодой мужчина, и так же, как и любой мужчина, подвержен пороку, ты глумишься над нравственностью Земель наших, в открытую живя с любовницей во дворце своём! Миланисса не узнает этого, пороки и похоть мира вашего обойдут стороной разум её.
– Я не собираюсь отдавать её прислуживать в храм.
– Зачем же в храм, я найду хорошего мужа ей, вот хотя бы советник твой Агаспус. Если мы сейчас заключим брачный договор – это обеспечит…
– Агаспусу уже сейчас двадцать шесть сезонов, ещё через пять он станет стариком, а Миланисса едва войдёт в брачный возраст!
– Да, но он богат, знатен и благочестив.
– Он скуп и от того слывёт аскетом, и я не позволю выдать сестру свою за него.
– Это было лишь предположение, – Луинтсена поклонилась. – Но во дворец твой я девочку не отдам и научу её вести себя и мыслить, как и подобает женщине её положения и происхождения.
– Как знаете, тётушка, рано об этом рассуждать.
Миланисса вошла в брачный возраст, её отвезли во дворец брата своего, Короля Меланмира, чтобы там она выбрала хорошего мужа себе, указав на двоих, один из которых был противным мальчишкой, а второй был бы ровесником её отца, останься он жив. А ведь Миланиссу поздно послали боги родителям, Меланмир был уже практически юношей, когда мать их понесла младенца. Отец в тот год погиб, а мать не выдержала горя утраты, умерла сразу после родов.
Тётушка сказала, что она не хотела жить и оттого умерла.
Часть вторая
Кринд наблюдал за своим конём, что-то неладное творилось со зверем, был он встревожен, выражал своё беспокойство и даже похлопывание и поглаживание хозяина его – Кринда, не приносили успокоение животному.
– Твой конь обычно смирный под тобой, Кринд, – Аралан посмотрел озадачено. – Покажи его конюху, что лечит болезни…
– Так и сделаю, так и сделаю.
В конюшне, когда все покинули её, и Кринд остался один, конь забеспокоился ещё больше, вёл мордой и громко ржал. Глаза всадника пробежались по помещению и сначала не обнаружили ничего, потом увидели следы у стойла, где теперь стоял конь его… женские следы… молодой женщины или худой. Он проследил взглядом за следами и сделал пару шагов в сторону, куда они вели, чтобы нагнуться и подобрать ленту с золотой вышивкой.
– Эй, Кринд, все заждались тебя, – Аралан крикнул громко, и Кринд смял в руке своей ленту.
Это мог быть ребёнок, девочка, едва вышедшая из младенческого возраста, но достаточно рослая, чтобы оставить такие следы, могла быть юная девушка, могла быть знатная девушка, может быть, приближённая к хозяйке дома этого, а могла быть и служанка, которой госпожа подарила дорогую ленту в косу… Но что она делала в конюшне и какой вред хотела нанести?
К следующей ночи он тихо вошёл в конюшню, конь был беспокоен, а следы свежие и вели вглубь, за пустые стойла, к свежему сену, которое заготовили для лошадей.
– Выходи, – Кринд встал прямо перед поворотом и терпеливо ждал, когда смутитель спокойствия его коня появится, терпение заканчивалось раньше, чем он мог подумать.
Кем бы ни была эта женщина или ребёнок – никто не смеет даже приближаться к конюшням с конями Наследника Аралана и всадников его.
– Выходи! – Сказал громко, зло, услышав шорох впереди себя и светлую макушку с растрёпанной косой вокруг головы. Косы были подвязаны дорогими лентами, платье на девушке было платьем знатной женщины, а вот лицо она прятала. – Выходи, – Кринд присел и показал рукой, чтобы девушка не боялась его, слушая обречённый вздох из груди девушки. – Вставай, я тебя нашёл.
Прямо перед всадником стояла девушка, юная, но скорее всего вошедшая в пору брака, знатного рода – это было видно по одежде и по тому, как прямо держала она спину свою, несмотря на то, что упрямо прятала лицо своё, склоняя шею.
– Что ты делаешь здесь, в этом месте?
Девушка молчала и вздыхала, потом подняла глаза на командира всадников Наследника, и сердце его остановилось.
На белом, словно фарфоровом лице, в обрамлении непокорных прядей светлых волос, рыжеватых, как мех лисы, были огромные глаза, похожие на янтарь, такие же переливающиеся, светящиеся и глубокие, полные приоткрытые губы, манящие своей невинностью, и детский румянец.
Девушка определённо не была ребёнком. Кринд бросил взгляд на то, что скрывает платье, и опытный взгляд мужчины увидел и грудь, небольшую, как и полагается юной деве, и тонкую талию, увидел он и носочек маленькой ножки, который тут же стыдливо спрятался под подолом платья из тяжёлой ткани.
– Кто ты и что делаешь здесь? Не подобает деве твоего возраста и положения находиться одной… – сколько раз Кринд произносил подобные слова? Он помнил каждую.
Юную девушку так легко обмануть, завлечь, заставить расплачиваться за мужские слабости… Эта девушка… кто-то из всадников развлекался с ней? Или конюх?
– Отвечай на мои вопросы, – Кринд смотрел на юную деву перед собой и благодарил Главную Богиню, что в Теренсии не столь суровые законы, и наказание, даже если и последует, будет лёгким… а позор… лучше позор, чем смерть.
Девушка что-то произнесла, и всадник зачарованно смотрел на маленькую ладошку с кольцами, браслеты на тонких запястьях и кусок сахара, что лежал на ладони.
– Я не конь, меня невозможно подкупить сахаром.
Девушка улыбнулась и снова что-то сказала, показывая в сторону коня Кринда, её глаза восхищённо сверкали, а щёки горели румянцем, подобно закату солнца в жаркий день.
– Ты не понимаешь меня, – Кринд невольно улыбнулся, глядя на девушку. – Откуда тебе знать наречие Дальних Земель… я тоже не знаю вашего.
Девушка сделала пару шагов к коню Кринда, и всадник отступил, смотря на силуэт в проёме конюшни, у стойла с его конём. Девушка была выше уроженок Дальних Земель, тоньше, но всаднику Наследника она казалась не просто хрупкой или невысокой, она казалась крошечным созданием, порождением духов.
Девушка посмотрела на всадника и снова что-то ему сказала ему, а потом протянула сахар коню.
– Конь, сахар… ты пробралась сюда, чтобы накормить моего коня сахаром? Хм, – всадник сделал пару шагов в сторону девушки, взял её ладонь и, забрав сахар, вложил ей в руку маленькое яблоко.
Рука девушки вздрогнула от прикосновения, и щёки покрылись алым румянцем, но она согласно кивнула и протянула яблоко коню. Тот аккуратно забрал яблоко губами под почти испуганный и восхищённый вздох девушки, она посмотрела на Кринда, и он молча протянул ей ещё одно яблоко, а потом ещё, в конце показав жестом, что достаточно.
Девушка смотрела на коня с восхищением и даже поклонением, она протянула руку к шее его, но замерла в испуге, косясь на всадника.
Он догадался и, взяв девичью ладонь, приложил к шее животного. Ладошка была прохладной, с кольцами на пальцах, маленькой, она подрагивала, а потом замерла, как и сама девушка. Кринд понял, что стоит вплотную, что непозволительно для юной девы, и отошёл на пару шагов, тогда девушка юркнула в проход и пробежала через двор, подарив всаднику напоследок открытую улыбку. Кринду никогда не улыбались так женщины.
Он был командиром всадников, правой рукой Наследника, его власть была высока и безоговорочна, мужчины замолкали в его присутствии, женщины не поднимали глаз своих, а оставшись наедине, улыбались ласково, подобострастно и порой блудливо.
Искренним был с ним друг его Аралан и дети, которые ещё не понимали в званиях и чинах. И эта незнакомая девушка, знатного рода, вдруг улыбнулась ему искренне и открыто, с благодарностью.
За то, что угостил своего же коня яблоком?
На следующий день, ближе к ночи, Кринд сразу заметил девушку, она хорошо пряталась, так ей казалось…
– Выходи, – Кринд присел и смотрел, как выходит девушка и робко идёт к коню, уже держа в руке своей приготовленное Криндом яблоко.
Всадник стоял рядом, не смея приближаться к юной деве ближе, чем того позволяет закон его и воспитание. И стыдливость девушки, которая проступала красными щеками на лице её, стоило случайно Кринду подойти ближе.
Кто была эта девушка? Всадник всматривался в лица обитателей дворца, но не видел никого похожего на неё. Ни среди знати, ни среди слуг.
Пиршество было объявлено за полночь, и обязанностью Кринда было сопровождать Наследника Аралана. Прошли те времена, когда пиры и шумные застолья радовали дух Кринда. Он был не прочь выпить хорошего вина и отведать изысканных яств, глаз его радовали танцы прекрасных женщин, и знал он, что может позвать в покои свои любую из них, и будет она покорна и умела, чем ублажит и дух его, и тело. Но остаться в своих покоях, не выходя из них, а лучше пройти в конюшню к той загадочной девушке, с глазами в цвет янтаря – вот что сейчас порадовало бы дух командира всадников.
Девушка уже не замирала в испуге, когда Кринд приближался к ней, но так же краснели щёки её.
Прошлой ночью её щёки были краснее обычного, даже шея и маленькие ладони, казалось, покраснели, когда она показывала жестом и незнакомыми фразами Кринду свою просьбу.
– Ты хочешь сесть на моего коня? – Кринд в удивлении смотрел на девушку, она согласно кивнула, вспыхнув, поняв его жест. – Ты умеешь держаться в седле? – девушка отчаянно замотала головой и почти заплакала, глядя на всадника. – Мне придётся поднять тебя, девушка, – он показал жестом, что расстояние между ним – мужчиной, – и девушкой будет слишком близким, недопустимым.
Девушка с тоской посмотрела на коня и погладила его по шее, пряча слёзы и красные от стыда щёки.
Кринду стало неловко, девушка, кем бы она ни была, всего лишь хотела оседлать коня, в этом простом желании не было ничего постыдного, ничего, что приписывает молва, и за что может покарать закон, его закон. Судя по рукам, не знавшим физического труда, по платьям из дорогих тканей и лентах в волосах – девушка была знатного и богатого рода, скорее всего, отец её просто запрещал ей ездить верхом… Просто сесть на коня!
Кринд показал жестом, и девушка смело подошла к всаднику, прикусив губу. Он поднял девушку, усадил в седло, придержал одной рукой и сам запрыгнул рядом, легко понукая животное, которое сделало мягкий шаг, а потом ещё один.
– Я прокачу тебя, – девушка согласно кивнула, в восторге глядя то на Кринда, то на коня. – Не шевелись, – он укутал девушка своим широким плащом и выехал во двор, который спокойно преодолел, как и ворота внутреннего двора, никто не станет задавать вопросы командиру всадников Наследника Дальних Земель. Никто не спросит его, кто с ним и почему… стража не посмела.
Они отъехали довольно далеко, когда он снял плащ с девушки, она с ужасом смотрела на Кринда, на дворец вдали, потом снова на Кринда, снова на дворец, бледнея и краснея в одно и тоже время.
Он быстро спешился, но девушку придержал и успокоил взглядом, давая понять, что ей не следует опасаться его. В свете полной луны девушка казалось ниспосланным духом, цель которого – соблазнить всадника, заставить преступить закон больше, чем он уже преступил, оставшись наедине с юной девой. Но Кринд помнил, что это не дух, не искушение его, а девушка, чья жизнь только начинается, и вряд ли боги сулят ей много испытаний и горестей, как и любой знатной женщине под защитой отца и мужа своего, и ему следует помнить, что он не отец ей, но и не муж, чтобы не злить судьбу её.
Она провела с ним большую часть ночи, иногда говоря что-то, иногда искренне улыбаясь, хватаясь за его плечи, когда он снимал её с коня, и позволяя держать себя крепко, когда подгонял коня под ними. Завёз он её так же, как и вывез, через ворота, девушка юркнула через двор и исчезла.
Кринд разговаривал с Араланом о прошедшей охоте их, Аралан был доволен, светились глаза его, а дух, казалось, нашёл успокоение. Всадник улыбнулся про себя, не показывая этого Аралану. Он не знал точно, что творится за закрытыми дверями покоев Царевны Эльиинг, но видел, что не просто так друг его весел, и взгляд его полон надежды, как и глаза Царевны.
Музыка затихла, и в зал для пиршеств вошла хозяйка дома этого, дворца провинции Линан, родная тётка Короля Теренсии Меланмира, Луинтсена, рядом с ней, между двух нянюшек, опустив глаза, шла… девушка.
Дочь Луинтсены? Говорили, у неё не было и нет мужа по сей день…
Девушка прошла за Луинтсеной и поклонилась Меланмиру, потом Наследнику Аралану, а потом глаза её, янтарные, прозрачные, глубокие и сверкающие, встретились с глазами всадника Кринда и расширились в ужасе. Девушка быстро собралась и, несмотря на уже знакомый румянец, чинно села и опустила глаза, разглядывая столовые приборы и слушая двух нянюшек и тётю.
– Кто эта девушка? – Кринд тихо спросил Аралана.
– Сестра Меланмира.
– Единокровная? Принцесса?
– Да. Меланмир рано осиротел, Миланисса и вовсе не знала родителей своих, воспитанием её занимается родная сестра матери Меланмира и Миланиссы. Я думал о брачном договоре между Эарсилом и Миланиссой, это было бы выгодно Землям нашим, но Меланмир и слышать не хотел о подобном, наши законы он не приемлет для сестры своей, а памятуя о том, что случилось с Эвиси, и чем это могло закончиться для всех нас, я не поднимаю больше вопрос этот. Да и Эарсил уже повязал себя шёлковой лентой… К тому же, посмотри на неё, эти губы нуждаются в ласке мужчины, а мой брат увлечётся чтением и забудет о жене своей. – Аралан усмехнулся и тут же отвёл взгляд свой от юной девы.
Кринд зашёл в конюшню, чтобы взять коня своего – ветер и наступающий холод с гор прогонят оцепенение с тела его и горечь из мыслей.
– Миланисса? – он смотрел на девушку, чьё имя было уже известно ему, как и происхождение. – Тебе не следует здесь находиться, иди в покои свои. Я воин, мужчина, а ты – юная девушка, принцесса, ты…
Она перебила и что-то быстро говорила, кутаясь в тёплую шаль.
– Я не понимаю тебя, иди, – Кринд развернулся к коню своему.
– Так вот с кем ты проводишь время, друг мой, – голос Аралана прозвучал слишком громко. – Я могу перевести, что она говорит, слова эти не для моих ушей, но я уже слышал их, а ты никогда не узнаешь, что говорила она тебе, если не выслушаешь меня.
– Мне не интересны речи её.
– Она говорит, что не хотела обманывать тебя, не стремилась к этому, она говорит, что ты… самый необычный человек, которого она встречала за всю свою жизнь, ты первый, даже не зная наречия её – выслушал её и понял, и она… она просит взять её в жёны.
– Это безумие! – голос Меланмира прозвучал, как раскат грома. – В жёны? Кринд, ты отдаёшь себе отчёт, что ты сделал, и что ожидает тебя?! Миланисса! Я… мне… я выпорю тебя, девочка, клянусь, я выпорю тебя самолично, – Король Теренсии словно забыл, что сестра его не знает наречия Дальних Земель.
Миланисса отпрянула от брата своего, отступая к всаднику спиной и пряча алеющее лицо своё в ладонях, пока тёплые руки не завели её за огромную спину всадника, и она словно спряталась там от гнева брата своего.
– Я не делал ничего, за что сестре твоей будет стыдно впоследствии.
– Находясь один на один с юной девушкой? – Меланмир смотрел с нескрываемой злостью и недоверием.
– Меланмир, друг мой, пусть дух твой успокоится. Если всадник мой говорит, что не преступал закон, то так оно и есть.
– Я слишком хорошо знаю ваши нравы, Аралан, а сестра моя… она…
– Она невинна по сей день, я готов поставить на это жизнь свою, ты знаешь наши нравы и наши законы, а я знаю друга своего Кринда.
– Он правду говорит? Ты не познал… – тут Меланмир споткнулся о речь свою.
– Правду. Девушке понравился конь, она кормила его яблоками, которые я приносил ей.
– Коня? Яблоками? Зачем?
– Ей просто понравился конь, Король Меланмир, она юная девушка, любопытство вело её, любопытство, а не похоть или дурной нрав.
– Почему она просит взять её в жёны? Тебя просит?
– А кого из нас троих она может просить об этом? Меланмир, оставь сестре своей стыд её, не говори ей, что Кринду перевели слова её, и скоро она забудет всё, она юная девушка, и от того, что мой всадник разрешил ей кормить своего коня, позор не падёт на голову её и твою.
– Ты, – Меланмир указал пальцем на всадника Кринда, – в мой кабинет. Сей момент. А ты, юная дева, у которой вдруг проснулась любовь к лошадкам, в свои покои, и вели нянюшкам и тётушке своей явиться ко мне утром, я хочу знать, чем занимались они, пока их подопечная кормила лошадь в компании мужчины! – это он сказал на наречии Теренсии и внимательно смотрел, как сестра его младшая стремглав побежала к ступеням дворца.
– Сейчас, когда я спокоен, я хочу знать всё, что было, Кринд. – Несмотря на слова свои, Меланмир был натянут, как тетива лука.
– Я уже всё рассказал вам, Ваше Величество.
– И тебе больше нечего рассказать мне?
– Нет.
– Всё это время моя сестра прибегала в конюшню, и ты позволял ей это?
– Я не знал, кто она.
– Ты вывез её ночью из дворца, вы были наедине половину ночи, и ты был почтителен с ней, даже не зная, кто она?
– Как и был бы почтителен с любой юной девушкой, Король. Жизнь её только начинается, не пристало командиру всадников Наследника забирать невинность девушки и обрекать на злую судьбу.
– Тогда почему? Почему она произнесла слова эти?
Всадник Кринд промолчал.
– Меланмир, но сестра твоя вошла в пору замужества, ты собираешься найти ей доброго мужа в этом сезоне, почему бы им не стать всаднику моему? Он богат, вероятно, богаче меня – Наследника, ему не приходится одаривать наложниц, и любовниц я не помню у него, мне известных – точно не помню. Власть его уступает только власти моей, Царя и Правящей Царицы. Он молод, силён, он будет хорошим мужем сестре твоей.
– Не хочу оскорбить тебя, Кринд, но, насколько я помню, ты сын сельского человека, и как бы богат ты ни был, и как бы много власти ни было в руках твоих – ты сын сельского человека.
– Всё так, – Кринд ответил после молчания.
– В Дальних Землях это не имеет значения, – Аралан. – У нас любой воин может добиться любых высот власти и богатства.
– Миланисса родилась в Теренсии, а не в Дальних Землях, она принцесса Теренсии, и я не могу позволить брак её с сельским человеком, ты должен понимать это.
Аралан внимательно посмотрел на друга своего. Он молчал, ничего не выражало лицо его, ни единый мускул не дрогнул, ни единого сомнения, сожаления или недовольства не проскользнуло на лице его.
– Меланмир, не думай сейчас о Кринде, подумай о Миланиссе… она просила, сама, – он прошептал, – сама.
– Она не ведает, что говорят уста её, разум её – разум ребёнка.
– Возможно, она ведает больше, чем ты думаешь? Кого твоя тётушка присмотрела в мужья сестре твоей?
– Советника Агаспуса или сына его от погибшей в молодости жены его.
– Один стар, а другой почти младенец, похожий на индюшонка… это то, что хочешь ты для сестры своей? Ты хочешь, чтобы в первую брачную ночь свою Миланисса познала тщедушное тело старика? Или этого индюшонка?
– Как ты смеешь!
– Я говорю тебе правду, Меланмир. Твоя сестра молода, она красива, в ней играет жизнь, она не понимает этого, но недалёк тот день, когда губы её захотят поцелуев мужчины, а не старика… так устроено мироздание, не нами, и не нам его исправлять. Ты сделаешь несчастной сестру свою, пытаясь защитить от жизни.
Всадник Кринд вздрогнул.
Девушка. Его девушка, с огромным румянцем и маленькими ладонями. Его девушка, которая замирала, когда он снимал её с коня, и руки её, державшие его за плечи, вдруг поднимались по шее его к волосам.
Его Миланисса в объятьях чужих… Кринду захотело найти смерть свою. Потому что не осталось в нём сил на жизнь. Девушка с глазами цвета янтаря забрала его жизнь, приговорила, вот только казнить его никто не позволит, а хочется, так хочется… казни, любой, но не дышать и не думать.
Дверь кабинета резко открылась и с таким же грохотом закрылась. Миланисса закрыла дверь перед самым носом своей тётушки и подпёрла ручку стулом, так что с той стороны раздавался шум трёх женских голосов, а с этой стороны дверей – стояла мёртвая тишина.
Три пары мужских глаз смотрели на девушку.
Кринд не понимал того, что говорила Миланисса брату своему, что выкрикивала прямо в разъярённое лицо его, он видел слёзы в её глазах, видел злость и отчаяние, промелькнувшее вспышкой. И в тот же миг Миланисса подбежала к всаднику и, привстав на носочки, поцеловала его, почти дотянувшись до губ, замерев на миг, смотря в испуге на Кринда, а потом отступая от него со слезами ещё большего отчаяния, отпирая дверь и выскальзывая в длинный коридор, отталкивая нянюшек и тётку.
Кринду не стоило больших усилий догнать Миланиссу, не стоило усилий развернуть её к себе, нагнуться и поцеловать свою девушку. Кринду стоило усилий оторваться от губ её, которые не понимали, как им двигаться, но не желали отрываться от губ всадника.
Он нависал над ней, прижимал к себе, целовал и шептал, шептал, что любит её и возьмёт в жёны, чтобы заботиться о ней всю его жизнь, любить всю его жизнь. И даже после смерти дух его будет любить её.
– Я подпишу брачный договор лично, – сказал Наследник Дальних Земель Аралан.
– Я, как представитель юной девы и принцессы Теренсии Миланиссы запрещаю применять к сестре своей, будущей жене командира всадников Наследника Аралана, какой-либо из законов Главной Богини.
– Что ж, такого ещё не встречалось за всю историю Дальних Земель, но я даю на это согласие своё.
– Принцессы Теренсии тоже никогда не вступали в брак с сельским человеком, но я даю на это согласие своё.
Диалог Миланиссы и Меланмира (то, что не понимал Кринд по причине не знания чужого наречия)))
– Тётушка моя не утерпела и прибежала сейчас к кабинету твоему, она слышала ваш разговор на наречии Дальних Земель и перевела мне его, довольная речами твоими! Почему ты решаешь за меня, почему тётя моя решает, с кем я буду счастлива, а с кем нет? Какой из мужей подойдёт мне больше, чем все остальные. Как ты можешь говорить, что я не могу выйти замуж за всадника, когда он богат и наделён властью, только потому, что происхождение его недостойно меня, а сам взял в жёны любовницу свою! Любовницу, с которой ты жил, не стесняясь молвы людской, в итоге отказался от жены своей и принял сына любовницы, как своего.
– Ты не знаешь всего и не можешь судить меня.
– А ты знаешь меня? Мы даже не виделись, пока я росла во дворце этом! Знаешь, чего я хочу или чего я боюсь? Вы нашли мне «доброго и благочестивого мужа», старого советника, от которого воняет собаками, или сына его, который смотрит на меня, как на непрожаренный кусок мяса, который противно есть, но мякоть его так сочна, что невозможно отказать себе. Для одного и другого – я всего лишь пропуск к фамилии нашей, пропуск быть приближенными к трону твоему. Благочестивый, слюнявый старый дед, этот ваш советник! Пусть тётушка моя выходит за него и будет счастлива с ним, а я люблю этого всадника.
– Ты не можешь этого знать, Миланисса… воображение играет с тобой.
– Нет. Ты решаешь за меня. Но ты – не я, ты не был в поле с ним, он не держал тебя, не смотрел на тебя и не прижимал тебя к себе так, что хочется остаться с ним навсегда. Тебя там не было все эти дни, а я была. Почему ты не отказал в счастье себе, взяв в жёны ту, которую любишь, несмотря на статус её и молву людскую, а мне запрещаешь поступить подобно? Не может Король преступать закон, но запрещать подданным своим поступать так же!
– Девочка моя, уста твои не ведают, что говорят.
– Зато мои уста хотят целовать сильного мужчину, этого мужчину, – Миланисса обернулась на Кринда, игнорируя, от стыда своего, взгляд Аралана.
– Брак – это не только поцелуи!
– Ааааах, – Миланиссу покрыл стыд от корней волос до самых кончиков ног.
– Я не… Миланисса… – Меланмир в ужасе смотрел на пунцовые щёки и шею сестры своей и искал слова, которые помогут ему.
– И ты хочешь, чтобы я… вступила в брак с вонючим стариком и… и… «не только поцелуи»? С ним? – Миланисса почувствовала, как тошнота поднимается из живота её прямо к горлу. – Я… я… я тогда поцелую всадника, прямо сейчас, при тебе и его Царевиче, я опозорю себя! И он женится на мне, а если нет – то молва пойдёт по всей земле нашей, что имя моё опозорено! Я поцелую его сама.
– Нет, – Меланмир и Аралан вскрикнули вместе, но по разным причинам.
Король Меланмир был в ужасе от слов сестры своей, а Аралан видел, что Кринд не понимает девушку, и знал, что он никогда не ответит на поцелуй невинной девы. Слишком глубоко в нём уважение к законам Дальних Земель и Главной Богини.
Миланисса отступала от своего всадника, своего мужчины, он не поцеловал её в ответ…
Он не хотел её, не хотел её поцелуя…
Не хотел…
Она старалась бежать быстро, насколько могла, бежать от своего стыда и позора. Она сама целовала мужчину! Не мужа своего, не наречённого, а молчаливого всадника, который даже не хотел её поцелуя.
Сильные руки Кринда обняли Миланиссу за талию и прижали к мужскому телу, движением поворачивая к себе, тут же накрывая её в удивлении открытые губы своими – горячими, мужскими, требовательными. Она не знала, не умела, никто никогда не говорил ей, как целуют мужчин, всё, что слышала она о мужчинах – это слова «похоть» или «бесчинство», а она должна была быть «послушной» и «благочестивой». Но она не хотела быть ни той, ни другой, ей нравилось целоваться с всадником, нравилось, как он шепчет ей, нравилось, как он вжимает её в себя, держа за поясницу или шею, проводя пальцами по распущенным косам её.
Часть третья
Миланиссу удивил будущий дом её, она знала, что Кринд – знатный вельможа при дворе Царя Дальних Земель, но дом его был похож на дворец.
Она в удивлении рассматривала покои свои будущие, перебирала пальцами драгоценности и шелка, и не могла поверить, что она будет жить здесь… что это будет её дом.
И главное – с всадником её, Криндом.
Он уехал утром, сразу после поцелуя, и Аралан объяснил, что он не может больше находиться в доме будущей жены своей. Аралан же рассказывал о законах Дальних Земель, которые были пугающие и путанные, а потом её привезли в дом этот.
Миланисса знала, что Кринд рядом, он присылал ей сладости и подарки, но сам не приходил в покои её, это тоже было законом.
На пиршестве, в честь бракосочетания их, когда Миланисса увидела воина своего, она чуть не взвизгнула, но была остановлена Царевной Эльиинг, которая ещё раз напомнила, что Кринд не сможет говорить с ней, пока Верховная Жрица не повяжет их шёлковой лентой, а вот потом их ждёт вся ночь и вся жизнь, чтобы наговориться.
Миланисса старательно учила наречие Дальних Земель, чтобы занять ум свой и утихомирить дух, который хотел поцелуев с Криндом. Ей становилось стыдно, щёки её покрывались пламенем, когда думала она об этом, но не думать не могла.
В храме, который испугал Миланиссу, она произнесла слова, которые требуются по верованию мужа её, и он произнёс слова, после чего жрицы прекратили возносить песни свои, и люди на площади подняли гул, пока Верховная Жрица не прокричала страшным голосом, что Миланисса отныне жена Кринда.
Ей надели шёлковый халат и сказали ждать мужа своего. Впервые за всё время с момента поцелуя, Миланиссе стало страшно. Сейчас она должна стать женой мужа своего… но она так мало об этом знала и понимала.
Тётушка в напутственной речи сказала ей, что Миланисса должна смириться и принять участь свою, и напомнила, что она сама выбрала её, и что с благочестивым и аскетичным Агаспусом её бы не ожидали бесчинства и похоть молодого мужа.
