Текст книги "Проклятие снежной королевы (СИ)"
Автор книги: Наталия Неткачева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Глава 19
Звонок Арбенина застал Холмса в агентстве, куда тот заскочил по просьбе Алика. Работа над восстановлением фотографии была завершена, и он надеялся, что снимок теперь удастся идентифицировать. Новости были шокирующими, хотя и вполне предсказуемыми. Глупо было рассчитывать, что монстр остановится. Правда последней жертве повезло – девушка выжила, но она пока без сознания и неизвестно когда очнётся, а, судя по характеру нанесения травм, (три ножевых удара в спину) девушка вообще могла не видеть нападающего.
– Похоже, его спугнули, – устало рассказывал Май подробности, которые удалось выяснить. – Корона и парик валялись на полу.
– Где её обнаружили?
– Какая-то съёмная квартира, никто не знает, почему она там оказалась. Соседи услышали крики… кстати, где был Воронцов?
– Полтора часа назад он снова пытался надавить на Рюмина, но, получив решительный отпор, побрёл в ближайший бар и там набрался до невменяемого состояния. Сейчас находится дома, предположительно спит.
– А точнее, что он делал в половине одиннадцатого?
– Дома был, таксист выгрузил его в десять пятнадцать.
– А ты?
– А мне в агентство нужно было заехать.
– То есть ты больше за ним не следил? – в голосе Мая послышались угрожающие нотки.
Антон слегка смутился:
– Да, а зачем? Говорю же – он был пьян настолько, что не мог передвигаться самостоятельно!
– Уверен?
– Да, он еле выполз из бара!
– А может он заметил слежку и просто водил тебя за нос?
– Я так не думаю, – уверенности в голосе Антона заметно поубавилось.
– Так вот теперь подумай хорошенько и ответь ещё раз, где наш писака был в половине одиннадцатого?
– Ну… наверное… дома…
– Ответ неправильный! – голос Мая отливал сталью. – Ты этого не знаешь, поскольку тебя там не было.
– Но…
– Поезжай к нему и всё проверь! – категорично велел Май тоном.
Антон почувствовал себя школьником, которого незаслуженно отчитал учитель. Внутри закипала злость, кем Арбенин себя возомнил, чтобы им командовать! С какой стати ехать к Воронцову, если он лично видел, как тот напивался в баре! Детектив глубоко вздохнул и постарался успокоиться. Да, он видел, как Глеб пропустил пару рюмок коньяка, а потом дожидался его в машине: находится в небольшом баре, не привлекая внимания, было затруднительно. Получается, Арбенин отчасти прав – он не может с точностью утверждать, чем именно занимался журналист в баре. Придётся поехать… Придётся, но не ему!
– Сам проверь! – Холодно распорядился он. – На звонок он может не выйти, а специалист по чужим замкам у нас – ты! Я лучше Рюмина навещу, больше толку будет.
Арбенин ворчливо согласился и ушёл. Всё ещё раздражённый Холмс быстро направился следом, но его внимание привлёк лежащий на столе снимок, тот самый, ради которого он собственно и вернулся. События развивались слишком стремительно, и в другой ситуации Антон не стал бы тратить на него драгоценное время, но что-то в лице девушки с мушкой показалось ему странно знакомым. Алик выделил его из общей фотографии, увеличил и сделал чётким, насколько это было возможно. Холмс осторожно взял снимок и долго вглядывался в это лицо, испытывая самые противоречивые чувства.
– Невозможно! Этого не может быть! – растеряно повторял он, а двадцатилетняя девушка, в нелепом парике и откровенном наряде продолжала кокетливо улыбаться с фотографии до боли знакомой улыбкой.
Сейчас в уголках этих глаз уже проявилась тоненькая сеточка морщинок, волосы стали короткими и потемнели от дорогой, закрашивающей седину краски. Мушка над губой бесследно исчезла, как и беспечное выражение глаз, а изысканные туалеты восхищали неброской стильной безыскусностью, и всё-таки это была она – известная актриса и его мать – Элен Холмс!
– Элен! – простонал Антон, сгорбившись под тяжестью осознания. Вот оно связующее звено между ним и убийцей! Фирма Мая здесь ни при чём, на тех рекламных флаерах стояло имя его матери!
* * *
Май выключил телефон и, прислонившись к стене, на мгновенье закрыл глаза. Усталость методично выкачивала последние силы.
– Сколько ты уже не спишь? – раздался за спиной знакомый женский голос.
Май вздохнул, он почти забыл о её присутствии. Глаза открывать не хотелось, но пришлось. Что дальше? Ах да, дежурная улыбка и пара избитых фраз – всё как в приличном обществе.
– Я в порядке, Элли, спасибо за телефон.
Он вернул мобильник Элеоноре Кулешовой. Она приехала по вызову граждан, обнаруживших раненую Киру, и сопровождала «скорую» в больницу.
– Выглядишь неважно, – искренняя забота, звучащая в её голосе угнетала как долг, который нечем отдавать.
Его телефон разрядился, и женщина с готовностью одолжила свой. Она была очень рада этой неожиданной встрече и даже не пыталась скрывать свои чувства.
– Мы так давно не виделись…
Май вздохнул ещё раз: только объяснений ему сейчас не хватало.
– Мне нужно срочно уехать, – Он оглянулся на Ангелину, застывшую в одной позе на традиционной больничной кушетке.
Элеонора разочарованно вздохнула.
– Я сменюсь через полчаса, если подождёшь, могу повезти.
– Спасибо, я на машине и действительно тороплюсь.
Он подошёл к Скворцовой. Девушка сидела неестественно прямо и смотрела куда-то в пол. Май опустился перед ней на корточки и заглянул в глаза – взгляд был застывшим, безжизненным.
– Скворчонок, мне нужно ненадолго уехать. Как ты?
– В порядке, – голос соответствовал выражению глаз.
– Я скоро вернусь, обещай, что никуда не уйдёшь.
– Хорошо, – она даже не подняла головы.
Май смотрел на её бледное осунувшееся лицо и хмурился. Уж лучше бы ревела или причитала как все нормальные особи женского пола. Нет, этой и здесь нужно выделиться, – молчит как партизанка, а внутри, наверняка закипает готовый взорваться вулкан.
Элеонора с любопытством и некоторой тревогой наблюдала за происходящим. Ей не нравилось, как Май смотрит на девушку – словно оберегает, опекает. В принципе ничего особенного, но на неё он так никогда не смотрел, это задевало. К тому же она узнала в юной особе девчонку, с которой тот работал прошлым летом. Интересно, что их связывает? Впрочем, она ведь проходит свидетельницей в деле «Снежного короля» (так в прокураторе прозвали маньяка). Да, скорее всего дело в этом. Арбенин тем временем что-то быстро сказал девушке и почти бегом выскочил из отделения.
– Даже не попрощался! – с горечью отметила Элеонора. – Как будто меня не существует!
«Как всегда!» – злорадно отметило уязвлённое самолюбие, и любовь не стала спорить с нм как раньше. В этом больше не было смысла.
Розовые очки разбились, когда несколько месяцев назад Май исчез из её жизни, не соизволив даже предупредить о своём решении. Просто он никогда не считал, что их что-то связывает: спонтанный секс видимо был не в счёт. Она сама придумала сказку о несуществующей любви, сама построила воздушный замок – винить некого. Она и не винила… А сегодня, когда внезапно увидела Мая в отделении чуть не бросилась ему на шею на виду у всех. Её чувства не изменились, словно не было нескольких месяцев разрыва, но теперь это не имело значения. Элеонора вспомнила о своём недавнем дне рождения – в 33 года уже не строят воздушных замков. В этом возрасте полагается иметь настоящую, желательно собственную жилплощадь, которой у неё до сих пор не было. Подумала она и о знаках внимания, что с первой встречи оказывал ей старший следователь Бруталов – немолодой, но вполне обеспеченный холостяк с двухкомнатной квартирой на Краснопресненской. Вчера она впервые осталась в этой квартире на ночь…
За любовью не угонишься, а ей нужно думать о дочери и о собственном будущем. Женщина тяжело вздохнула, всё ещё глядя вслед Арбенину, но нашла в себе силы отвернуться от прошлого… навсегда.
* * *
Ангелина не понимала, что происходит. Разум, с трудом прорвавшись сквозь стену оцепенения, выхватывал обрывки происходящего и никак не мог связать их воедино. К Кире не пускали, отгораживаясь пугающей фразой «состояние стабильно тяжёлое». Май уехал. Она не знала, сколько он отсутствовал – время стало тягучим, словно вышло за рамки физических законов и совсем не ощущалось. Вокруг сновали люди в белых халатах и полицейской форме. Потом вернулся Арбенин. Их попросили покинуть отделение.
Высокий седоволосый мужчина в халате что-то громко говорил о нарушении больничного режима. Говорил ей и Маю, но почему-то ни слова не сказал подоспевшему Зарецкому – продюсеру Киры. Его даже в палату пустили. Видимо от больничного режима, как и от армии, некоторым давалось освобождение. Несправедливо, но у девушки не было ни сил, ни желания спорить. В состоянии почти полной апатии она позволила Маю увести себя из больницы. Он что-то говорил, кажется спрашивал не передумала ли она насчёт возвращения домой, к отцу. Нет, она не передумала, и он не стал спорить. Привёз её на квартиру, ту из которой ещё сегодня вечером Кира вышла живой и невредимой. Точнее вчера: стрелки часов давно отсчитали полночь. В привычной обстановке Ангелина стала понемногу приходить в себя. Май возился возле входной двери, встраивая что-то в замочную скважину.
– Сигнализация, – объяснил он, заметив её взгляд. – Чтобы незваные гости не застали нас врасплох.
– Нас? – осторожно уточнила певица.
Он устало улыбнулся.
– Да, нас. Я переночую здесь, вот прямо на этом диванчике, если не возражаешь.
Ангелина не возражала, ей совсем не хотелось оставаться наедине со своим мыслями и телефоном. Она бы звонила в больницу каждые пять минут и ревела, услышав знакомое «состояние стабильно тяжёлое», а потом представляла, как чудовище в образе человека убивает Риту, Лену и Киру под её песню. Альтернатива не из приятных!
– Хорошо, я сейчас постелю.
– Не стоит, здесь и так удобно, а я слишком устал, чтобы привередничать.
– А я настаиваю, – Ангелина грустно улыбнулась. – Пожалуйста, не возражайте. Мне просто необходимо чем-то себя занять.
– Тебе необходимо отдохнуть, – покачал головой Арбенин, но спорить не стал.
Интересно, какие новости у Антона? Видел ли он Рюмина? Интересно, но не настолько, чтобы названивать ему в два часа ночи, тем более что его собственная информация никак не могла помочь следствию. Воронцов спал дома прямо на полу и, судя по устойчивому запаху перегара, самостоятельно подняться на ноги просто не мог – железное алиби на момент убийства. Правда, это не значит, что он не мог быть подельником кровожадной твари. Ангелина вернулась из другой комнаты с полным комплектом спальных принадлежностей.
Май наблюдал за тем как девушка застилает диван красивой золотисто-голубой простыней и прикидывал достаточно ли устал, чтобы обойтись без снотворного и не видеть снов. Большую часть ночей он проводил один, поэтому раньше такой вопрос не был актуален, сегодня всё иначе. Девчонка и так на взводе ему не хотелось пугать её ещё больше. Но, едва коснувшись подушки, мужчина провалился в глубокий крепкий сон, успев подумать, что снотворное, похоже, не понадобится.
Ангелина, как ни старалась, не смогла последовать его примеру. Читать и смотреть телевизор тоже не получалось – мысли блуждали слишком далеко. Закрывшись в своей комнате, она всё-таки позвонила в больницу. Разумеется, не услышала ничего обнадёживающего, только сильнее расстроилась. Посмотрела на часы и со вздохом забралась под одеяло. Долго ворочалась, отгоняя дурные мысли, даже присутствие Мая не успокаивало. Ещё через полчаса надежда на нормальный сон была окончательно потеряна, зато начала мучить жажда.
Ангелина промаялась ещё несколько минут и со вздохом побрела на кухню. По пути она заглянула в комнату, где спал Арбенин. Просто убедиться, что всё в порядке – именно так она объяснила этот внезапный порыв самой себе. Его сон не был спокойным. Мужчина тоже без конца ворочался и вздыхал. В неярком свете фонарей, пробивающемся сквозь шторы, Ангелина увидела выражение его лица и испугалась. Она и представить себе не могла, что лицо спящего человека может выражать такую степень отчаяния. Он снова перевернулся и вдруг очередной вздох перешёл в протяжный громкий стон боли. Девушка вздрогнула и застыла в нерешительности. Она лучше многих знала, что такое ночные кошмары, в которых встречаешься с самыми ужасными чудовищами подсознания, не знала только что с этим делать. Когда тётя будила её посреди такого сна, она потом не могла уснуть до утра, а Маю необходимо выспаться. Свой самый первый «триллер» Ангелина увидела в четыре года после просмотра «Щелкунчика». Её преследовал огромный мышиный король. Она как сейчас помнила пронзительный ужас, сковавший хрупкое детское сознание. Хотелось кричать, чтобы услышали и помогли, но голос пропадал, и она могла только стонать, как сейчас Арбенин. Тогда рядом была мама. Она обнимала её, гладила по волосам, заплаканному лицу, шептала что-то ласковое нежное и кошмар отступал. Как же давно это было!
Май снова заворочался и застонал громче. Ангелина быстро подошла к спящему, села рядом, успокаивающе погладила по волосам и прошептала, совсем как мама когда-то:
– Тише, тише! Это просто сон. Я здесь, рядом. Всё хорошо.
Но преследователи Мая были пострашнее мышиного короля. Он ещё долго стонал и метался по подушке, бормоча что-то бессвязное. Ангелина сидела рядом, гладила его по лицу, плечам, волосам и терпеливо как мантру повторяла:
– Успокойся. Это просто сон. Всё будет хорошо.
Он затих только через полчаса. Уткнулся лицом в её ладони, обхватил руками плечи и не отпускал. Ангелина со вздохом прилегла рядом. Она слушала, как постепенно выравнивается его дыхание и не заметила, как уснула сама.
* * *
Антон провёл эту ночь в огромной библиотеке отцовского особняка, разглядывая семейные фотографии разных лет. Словно в детской игре «Найди десять отличий», детектив пытался убедить себя, что на той фотографии не его мать, а просто очень похожая девушка, но сходство было слишком явным.
И всё же это не могла быть Элен Холмс! Не нужно особой прозорливости, чтобы понять – костюмы на девушках не маскарадные, а рабочие. В таких микроскопических полупрозрачных тряпочках в лучшем случае выходят на сцену к шесту, а в худшем… Об это он даже думать не хотел! Его мать родом из аристократической английской семьи, перебравшейся в Россию в начале прошлого века. Она воспитана в лучших традициях дворянского этикета и просто не мола пасть так низко! Здесь какое-то недоразумение! Да, именно так. Нужно выяснить всё как можно скорее.
Не заботясь о разнице во времени, Антон набрал номер матери (Элен сейчас снималась в Италии) и после короткого вступления осторожно поинтересовался, знакома ли она с певицей Галиной Серовой. Актриса ответила быстро, резко и отрицательно. Слишком быстро и слишком резко. Антон ещё никогда не слышал стальных ноток в мягком голосе матери, их появление только усилило подозрения. Хуже всего было то, что она даже ничего не спросила, как сделал бы любой действительно находящийся в неведении человек. Просто велела не заниматься ерундой, не собирать сплетни и повесила трубку.
Антон расстроился, не зная, что предпринять. Элен ясно дала понять, что на её откровенность он может не рассчитывать. Что же делать? Копаться в прошлом родной матери – унизительно! С другой стороны, что ему остаётся? Обсудить эту тему с отцом? Абсурд, тот, скорее всего не в курсе, а вносить разлад в собственную семью Антон не хотел. Немного подумав, он открыл свой ноутбук и снова вышел на знакомую страничку сайта «Сплетни. Ру», где «Гость» и «Лисичка» недавно обсуждали интересующую его тему. На этот раз сообщений здесь прибавилось. «Гость» всё же ответил на вопрос «Лисички» (и как же зовут эту о-о-очень известную даму?) – «Элен Холмс!»
– Негодяй! – Антон побагровел от ярости.
Как он посмел выставлять имя его матери на грязном сайте среди ещё более грязных сплетен! Ничего, Алик завтра же уберёт эту гадость и разыщет наглеца! Алик? Стоп! Здесь ещё одна проблема, точнее вопрос – стоит ли посвящать сотрудников в свои семейные тайны? И особенно Арбенина? Так и не приняв решения, детектив уснул прямо в кресле с ноутбуком в руках.
Глава 20
Май проснулся как обычно в шесть утра. Усталость не отступила полностью за эти несколько коротких часов, но вполне можно было жить и работать дальше. Его организм как запрограммированный процессор привык заряжаться в сжатые сроки.
Он повернулся на бок и замер, уткнувшись лицом в распущенные волосы Ангелины. Только теперь Май заметил, что его правая рука сжимает плечи девушки в неуклюжем полуобьятии, а пальцы левой переплетены с её тонкими пальчиками. Что бы это значило?! Май осторожно тряхнул головой, вспоминая события прошлой ночи. Он прекрасно помнил, что засыпал один, Ангелина ушла в свою комнату. Если бы события развались более романтично – он бы этого не забыл, не смотря на крайнюю степень усталости. Далее в памяти красочными картинами стали всплывать фрагменты ночного кошмара. Вот этого он точно вспоминать не хотел – насмотрелся за последние десть лет!
Май не знал, что именно с ним происходит во время таких сновидений, пока однажды не проснулся ночью от собственного крика. Значит и сегодня ночью… Он вспомнил ещё кое-что – тихий, мягкий успокаивающий голос, в конце концов, разогнавший чудовищ в человеческих обличьях. Получается, это был не сон! Май смутился, представив как должно быть, жалко выглядел, если девочка бросилась его утешать. И всё равно приятно! Даже более чем. Он долго смотрел на её длинные трепещущие ресницы, бледные щёки, курносый носик, мягко поглаживал пальчики, которые не хотел отпускать и испытывал странное забытое чувство горькой щемящей нежности. На одно мгновенье мужчина позволил себе то, чего не позволял уже десять лет – мечтать.
Он попытался представить, что это самое обыкновенное утро самого обыкновенного дня. Что впереди ещё целая жизнь из таких вот простых обыкновенных дней: без призраков прошлого, без страха, без мести, без Воропаева. И много-много таких же обыкновенных ночей: без кошмаров, тайн и одиночества – счастливых ночей. Арбенин горько усмехнулся и покачал головой: какой дурак сказал, что мечтать не вредно?! Думать о том, чего хочешь, но никогда не сможешь получить – это же чистой воды мазохизм! Он сделал свой выбор десять лет назад в пользу прошлого и теперь не имел права на будущее, даже настоящее ему не принадлежало. Разве что этот крохотный миг между сном и реальностью, но и он подходил к концу. Ангелина зашевелилась, пробормотала имя Киры и открыла глаза. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, разделяемые всего парой миллиметров, затем Ангелина вспыхнула и поспешно соскочила на пол.
– Доброе утро, – улыбнулся Май. – Как спалось?
Ангелина продолжала пылать от стыда, представляя, что он подумал, увидев её рядом.
– Э… хорошо… спасибо. Я просто… вы кричали во сне и я…
– Извини, со мной такое иногда случается. Испугалась?
– Скорее удивилась. Думала, кошмары снятся только мне.
Она смущённо улыбнулась и подняла глаза, но вдруг помрачнела, вспомнив события прошлой ночи.
– Кира! Как она?!
Девушка бросилась к телефону, а Май облегчённо вздохнул, радуясь, что тема кошмаров, похоже, закрыта. Элементарный вопрос «что тебе снилось?» вызывал у него чуть ли не желудочные колики. Ангелина уже закончила разговор и медленно положила трубку. Новости были неутешительными, вернее их не было вообще. Состояние Киры не изменилось.
– Она всё ещё жива и сейчас это главное, – заметил Май, пытаясь успокоить расстроенную девушку.
– Всё ещё! – с горечью повторила она. – А если он вернётся, чтобы завершить начатое?! Нужно немедленно ехать в больницу!
– Поедем обязательно, только чуть позже. Возле палаты Киры дежурит полицейский пост. Она в безопасности. А нам с тобой было бы не плохо выпить по чашечке горячего кофе и принять контрастный душ. По очереди, разумеется, уточняю пока ты не начала возмущаться. – улыбнулся мужчина, любуясь её зарумянившимися щеками.
На самом деле лично он не возражал бы против совместного душа, но….
– Мечтать не вредно! – ворчливо повторил Май. – И какой же кретин это придумал?!
* * *
Антон проснулся с головной болью и твёрдым намерением посетить Рюмина. Вчера, сражённый неожиданным открытием, он так и не успел этого сделать. Леонид Максимович, заметив болезненное состояние сына, посоветовал не садиться за руль – синоптики наперебой сообщали о гололёде на дорогах. Антон прислушался к его совету и воспользовался услугами личного водителя отца Мирослава Вакуленко. Уже из салона автомобиля он позвонил Виталию Павловичу и договорился о встрече.
Психолог крайне возбуждённый последними событиями с радостью согласился принять детектива. Затем Антон перезвонил Маю узнать о результатах посещении Воронцова. Арбенин с неохотой признал правоту Холмса – журналист вчера был не в состоянии совершить убийство. Холмс удовлетворённо улыбнулся, так-то лучше: он всегда прав! Ну или почти всегда… Только тут Антон заметил, что Мирослав уже подъезжает к офису Рюмина, хотя он точно помнил, что не успел сказать водителю нужный адрес. В ответ на его удивлённый вопрос, смуглый круглолицый парень задорно улыбнулся и объяснил, что понял, куда нужно ехать из телефонного разговора Антона, а адрес Рюмина ему прекрасно знаком.
– В сентябре я здесь бывал довольно часто! – признался он.
Антон удивился, добродушный парень казалось, просто лучился жизнелюбием и оптимизмом, как-то не верилось, что ему могла понадобиться помощь психолога. Детектив недоверчиво покачал головой, но промолчал: он был слишком хорошо воспитан, чтобы задавать столь личные вопросы из чистого любопытства.
* * *
Нет, Кирсана Тимохина не была клиенткой Рюмина. Более того, она никогда не переступала порога его приёмной. Конечно, он не раз видел её по телевизору – очаровательная девочка! Какая жалость, что ей так неповезло! Очень странно, она совсем не ассоциируется с образом снежной мерзавки, насколько можно судить со стороны, разумеется. Лично он ведь с певицей не общался. Антон слушал излишне оживлённые рассуждения психолога не слишком внимательно. Он всё ещё находился под впечатлением от своего открытия, но делиться им с Рюминым не собирался. Виталий Павлович заметив его состояние, истолковал его по-своему.
– Антон Леонидович, я вас, право, не узнаю! Раньше вы не ходили вокруг да около! Вы ведь совсем не об этом хотели поговорить, верно? Алиби на момент убийства у меня нет. Так что я у вас по-прежнему главный подозреваемый!
Рюмин развёл руками в притворном отчаянии, Антон невесело усмехнулся:
– Вы себе льстите, Виталий Павлович – не первый, как впрочем и не последний. Хорошо, давайте поговорим о подозреваемых. По какому поводу к вам обращался журналист Максим Гребцов?
Озадаченный Рюмин склонился над компьютером.
– Гребцов – знакомая фамилия. Постойте! Это не один ли из воздыхателей несчастной Риты? Так он ко мне не обращался – я бы запомнил и, конечно, давно бы вам об этом рассказал.
– Странно. У меня другие сведения: он был записан к вам на приём 18 ноября.
– Сейчас проверим! – Виталий Павлович снова погрузился в изучение виртуальной документации. – Действительно, есть такая запись: Гребцов Максим Викторович – 18 ноября 17–30, только он не пришёл. У меня тут отмечено – сеанс отменён. Вообще в тот день у меня было всего два клиента в 9-30 и в 11–00.
– Как же так?! – не поверил Антон. – Наши данные снова расходятся, по моим – у вас всё же был посетитель в это время.
Рюмин удивленно заморгал и надолго погрузился в воспоминания.
– Не помню – столько времени прошло, – с сожалением признался он. – И откуда у вас такие сведения, хотел бы я знать. Обычно я не принимаю без предварительной записи, исключения делаю только в особых случаях. В тот день точно ничего такого не было, да и ушёл я на два часа раньше – коллега на день рождения пригласил.
– Но у меня есть свидетель, который видел, как в это время к вам заходил мужчина.
– И как он выглядел?
Антон вспомнил туманное описание Ангелины:
– Широкоплечий, коренастый и простуженный – часто кашлял.
Рюмин засмеялся:
– Одно могу сказать точно – ваш свидетель у меня не часто бывал, раз уж не смог узнать моего ассистента Маркина.
– Вы уверены, что это был именно он?
– Уверен. Посетителей у меня не было, а Маркин с утра чувствовал себя неважно – у него бронхиальная астма. Процесс видимо обострился, вот он и предупредил, что уйдёт пораньше. Позвольте теперь мне спросить: какое отношение это имеет к нашим королевам?
Антон обдумывал полученную информацию.
– Пока не знаю, – честно признался он. – Не беспокойтесь, я помню о вашей диссертации, когда всё прояснится, вы получите необходимую информацию. А пока задавать вопросы – моя привилегия, договорились?
Виталий Павлович смиренно кивнул:
– Договорились. Что ещё вы хотите узнать?
– Меня смущает один момент: почему подготовка к убийству Риты была такой долгой? Все эти запахи и песни по радио начались, по крайней мере, за месяц до трагедии. А Невезухина и Тимохина попали под нож фактически сразу после музыкальной заявки? Насколько я знаю, запахами их заранее тоже не пугали.
Виталий Павлович удовлетворённо кивнул.
– Я думал об этом и нашёл только одно объяснение: Маргарита Майер не случайно стала первой жертвой. Думаю, у убийцы имелись к ней большие личные претензии, чего не было в двух остальных случаях. Невезухина и Тимохина просто ассоциировались с какими-то чертами уничтожаемого образа – ничего личного, поэтому он не тратил много времени на создание фона. На вашем месте я бы хорошенько покопался в прошлом актрисы.
Антон невольно скривился – последняя фраза прозвучала двусмысленно, но полностью вместила его худшие опасения. Ему предстояла большая и грязная работа: копаться в прошлом двух актрис, одна из которых была его матерью!
Антон попросил Мирослава заехать в агентство и, выбравшись из машины, медленно побрёл к офису. От переживаний и сомнений у него разболелась голова, но зрение функционировало в привычном рабочем режиме. Краем глаза он заметил знакомый бежевый плащ, мелькнувший на той стороне улицы, и молниеносно бросился в ближайший подземный переход, надеясь догнать его хозяйку. Детектив уже давно хотел задать ей несколько вопросов. Женщина заметила его сразу. Антон почти не удивился, когда она бросилась убегать, но он оказался быстрее и настиг даму у дверей огромного супермаркета.
– Лиза, здравствуйте! Куда же вы так спешите! Нам нужно кое-что обсудить, может, зайдём в агентство? – спокойным будничным тоном предложил Антон.
Их пробежка посреди многолюдной улицы не осталась незамеченной, и он старался вести себя как можно естественнее, чтобы не привлекать дополнительного внимания. Лиза ему в этом совсем не помогала. Она буквально вжалась в стену и повторяла слабым дрожащим голосом:
– Отпустите, я ничего не знаю! Клянусь, не знаю! Это всё он! Он меня заставил!
– Лиза, успокойтесь! – Антон опаской посмотрел по сторонам – на них снова начали оглядываться. – Идёмте в агентство, там спокойно побеседуем.
Она перепугалась ещё больше, глаза за толстыми линзами очков казались огромными.
– Я никуда не пойду! Умоляю, отпустите, он убьёт меня, он, он…
– Да кто он?! – нервная дрожь Лизы невольно предалась Антону.
Женщина побледнела ещё больше и вдруг, резко оттолкнув детектива, бросилась бежать. Она успела заскочить в автобус N 45, он тронулся. Антон бросился к Мирославу, всё ещё рассчитывая на беседу с Лизой, которая похоже знала гораздо больше, чем говорила, но его отвлёк телефонный звонок. Звонил Арбенин, он сообщил, что Кира Тимохина пришла в себя и Антон, поменяв планы, отправился в больницу.
* * *
– Она ничего не видела. Услышала звуки за спиной, заметила тень с занесённым ножом и бросилась бежать, но не успела, – пересказала Ангелина Арбенину сбивчивый рассказ подруги.
Его, представившегося частным детективом, в палату просто не пустили. Эллы не было, а присутствующие здесь незнакомые полицейские на контакт идти не собирались. Вот и приходилось довольствоваться информацией из вторых рук, а это уже на самый точный источник – всё равно, что игра в испорченный телефон. Антону вряд ли удастся изменить ситуацию – уж очень строгим и принципиальным оказался заведующий отделением. Впрочем, из любого правила есть исключения, Зарецкого же он пропустил.
Май невольно поёжился, вспомнив взгляд, которым одарил всех присутствующих известный продюсер прошлой ночью: пустой, бессмысленный, почти безумный – страшный взгляд. Кто бы его не пустил? Так смотрят люди, которым нечего терять, которые ни перед чем не остановятся.
– Как она вообще там оказалась? – со вздохом уточнил он.
– Ей кто-то позвонил от имени мужчины, с которым она встречается, и назначил срочное свидание на этой квартире. Больше Кира ничего не говорила, да я и не спрашивала, она ещё очень слаба.
Май кивнул:
– И правильно, теперь вопросы нужно задавать Зарецкому. Если кто-то назначил девушке свидание от его имени – он не просто сторонний наблюдатель, раз уж в курсе их отношений. Они ведь их, как я понял, не афишировали?
Ангелина резко подняла склонённую голову и уставилась на Мая в немом изумлении.
– Какие отношения? Вы о чём?! – выдавила она, наконец, звенящим от возмущения голосом. – Они просто работали вместе: продюсер и певица – не больше! Почему все считают, что такой союз не может быть просто деловым?
Май недоверчиво усмехнулся.
– Скворцова, ты меня удивляешь! Зачитываешься книжными страстями, а реальных не замечаешь. Думаешь, почему он торчит здесь почти сутки?
– Ну… переживает за Киру. Она – один из его самых успешных проектов, – неуверенно объяснила Ангелина. В памяти звучали слова подруги о семейном положении её избранника, и предположение Мая уже не казалось таким невероятным. Это объясняло необходимость скрываться правду не только от посторонних, но и от близких. Ведь даже она – её лучшая подруга не была в курсе происходящего.
– Заряна тоже была его лучшим проектом, не помню, чтобы он по ней так убивался.
– Это ещё не доказательство, – упрямо заявила Ангелина. Недостающие кусочки пазлов встали на свои места, и получившаяся картинка ей не понравилась. Неужели это правда? Невероятно, так не похоже на Киру! Да и Зарецкий не производит впечатление ловеласа. Даже журналисты окрестили его «закоренелым семьянином», как же такое могло случиться?!
– А то, что злополучная квартира принадлежит самому Леониду Егоровичу – простое совпадение? Алик сегодня выяснил.
Девушка долго смотрела на двери палаты, в которую не пустили никого кроме Зарецкого. Ей разрешили зайти лишь на пару минут, да и то по настоятельной просьбе самой Киры, а продюсер провёл там уже больше часа и похоже не собирается уходить.
– Я этого не знала, – тихо призналась она. – Честно говоря, не могу представить их вместе. Он намного старше и вообще…
