Текст книги "Высокое сопротивление. Бонус к книге "Минус всей моей жизни""

Автор книги: Наталия Матвеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– А еще я должен получить тебя, Женя, ты же понимаешь, я чертовски сильно хочу быть с тобой, я чертовски желаю… – Женя выдохнула, чувствуя, как горит ее кожа не только на лице, но даже и на шее, как от волнения она не могла и пальцем пошевелить, а сладкий трепет убивал ее наповал, убивал, убивал ее, Сережа убивал ее… Она хотела отстраниться, чтобы прийти в себя, но Сережа не дал ей это сделать, сжав сильнее ее ладонь и снова притянув к себе, с безумным исступлением глядя на ее темно-малиновые губы, а затем снова зашептал со всей своей горячностью и напором:

– Нет! Слушай! Я чертовски желаю, чтобы ты была моей, Женя, и ради этого я пойду на любой шаг, любую, даже самую пустую, глупую и рисковую аферу, даже если мне это будет грозить длительной отсидкой за решеткой в темнице сырой, ты понимаешь? Ты. Должна. Быть. Моей.

            Женя не могла вздохнуть, вот же проклятье! Он имеет над ее чувствами слишком много власти, она слишком сильно зависела от него, черт возьми!!! Она не могла сопротивляться ни его взгляду, ни его шепоту, ни словам, парящим в ее душе на крыльях безудержного счастья, никакого сопротивления, лишь слабость, лишь…

            Сережа отстранился, слегка наклонив голову на бок, любуясь чертами Жениного лица и упиваясь ее близостью, впитывая ее реакцию с особенной жадностью, а его ладонь продолжала ласкать ее пальцы с непреодолимым, все возрастающим желанием, а птицы внизу Жениного живота уже носились по бешеному кругу, искушая свою хозяйку изо всех сил…

            Она тяжело выдохнула, сжав в ответ Сережины пальцы и глядя в его пылающий, черный-пречерный взгляд жестких и решительных, таких любимых серых глаз, и слабо проговорила:

– Я все понимаю, Сережа. Но мне надо еще раз как следует это обдумать…

            Сережа победно ухмыльнулся, как будто он уже догадывался о том, какое решение она примет, а его глаза с особенной нежностью и любовью скользнули по контурам ее лица к волосам, шее и плечам, и Женя, понимая только лишь то, что ей нужно всеми средствами потушить тот костер, что крушил ее самооборону изнутри, поспешила увести глаза и с огромным сожалением вытянула ладонь из его руки, вновь принявшись за крем-брюлле, чтобы хоть как-то отвлечься, и задним числом понимая, что чертов гад и кретин Минаев легко, используя лишь шепот и прикосновение, без всяких усилий почти убедил ее встать в ряды заговорщиков, а сейчас сидит весь такой самодовольный, буквально сияя от того, какое впечатление он на нее производит, и поглощая ее любовь к нему… А главное, с таким лицом, будто она уже на все согласилась!

            Женя бросила на не в меру разулыбавшегося ослепительной и чертовски обаятельной улыбкой Сережу возмущенный взгляд с большой долей вызова и противоборства, и он, конечно же, все прочитав по ее глазам, поднял одну бровь и абсолютно невозмутимо и беспрекословно заявил:

– Я закажу тебе еще десерт. Как называются те фрукты в белых ошметках?..

            Женя не смогла сдержать счастливого смеха.

 

*** «Плюс»

 

            Вопреки заверениям Жени, что машина, грустно брошенная на парковке около университета, ей завтра, вообще-то, понадобится, и приводя всяческие веские аргументы в пользу того, что ей будет гораздо комфортнее добираться до работы в обществе Сергея и его «Ниссана», Сережа все-таки привез девушку в тот самый, уже хорошо ему известный, узкий двор.

            В этот час найти мало-мальски свободное наземное пространство, чтобы приткнуть очередное средство передвижения, уже не представлялось возможным, поскольку гонка за местами под лозунгом «кто первый» начиналась в районе шести вечера и заканчивалась уже в семь часов, после чего приходилось довольствоваться местами уже соседних, но таких же узких и глухих дворов.

            Несмотря на то, что уже почти стемнело, и даже пения птиц было практически не расслышать, детская площадка жила и пела, как никогда, и радостный ор, смех и визги маленьких, разноцветных метеоров, шуршащих по гравию туда-сюда, просачивался даже сквозь плотно закрытые окна «Экстрейла» и тихий фон музыки, доносившейся из динамиков авто.

            Сережа затормозил прямо напротив Жениного подъезда и посмотрел на нее с своим обычным нетерпением, а еще с тем самым, едва уловимым огоньком, который попросту назывался «мужскими чарами».

– Ну? Ты подумала насчет моего плана? – требовательно спросил он, а Женя, бросив на него веселый взгляд, усмехнулась.

            Да, да, именно так. Он специально молчал всю дорогу, зная, что Женя непременно погрузится в размышления насчет его идеи, и наверняка собирался взяться за дополнительную шлифовку ее совести по приезду во двор, чтобы как всегда получить то, что ему нужно, и вытащить из нее заветное согласие…

– А с чего ты решил, что я вообще над ним думала? – игриво пожала плечами Женька, посмотрев на площадку с разрывающимися на фальцеты, развеселыми детьми. – Я как раз рассуждала про себя, что неплохо было бы завтра привести в порядок секретарскую, поскольку ты решил пригласить отца и сестру на посиделки именно к себе в кабинет… А твою сумасшедшую затею можно было бы обдумать спокойно, без спешки, на балкончике под ароматный чаек…

            Сережа вдруг скептически поднял брови и расхохотался, слегка наклонившись к Жене и беспрекословно заявив:

– Ну, да, конечно! Именно мысли о том, что придется разложить кипы документов по ровным кучкам вызывали у тебя такое выражение лица, будто ты глотала иголки одну за другой и пыталась понять, насколько приятно твоему желудку их переваривать. Я хочу знать, что ты решила. – командирским тоном закончил он свою речь, сложив руки на груди, а Женя, тоже рассмеявшись, вздохнула, потому что Сережа… конечно, был прав.

            Она всю дорогу раскладывала в своей голове на разные чаши весов все «за» и «против», она понимала, что если затея сорвется, то он потеряет все: и фирму, и репутацию, и возможно, те самые желанные два дня в неделю с Настей… Но на кону стояли более весомые ценности. За год Сережа может упустить шанс наладить с дочерью контакты, которые безусловно порастут грязными кляузами со стороны Ксюши, и потеряет эту важную ниточку семейной связи навсегда… Да и, кроме того, он, в конце концов, может разлюбить ее, Женю! Мало ли что бывает… Вдруг он ошибался в своих чувствах, и они испарятся в небытие, особенно учитывая ее дурацкое желание выйти из этой истории хоть немного, но чистенькой, удерживая его на расстоянии от себя?.. Расстояние… Женя посмотрела на него: Сережа хмурился, глядя куда-то вперед, через окно… Она и сама не верила, что сможет сохранять дистанцию так долго… Последние баррикады вот-вот рухнут, она чувствовала это всем сердцем, она начала смиряться…

            Но когда «Экстрейл» заехал в ее родной двор, когда последний луч солнца скользнул по штукатурке ее девятиэтажного дома, когда тени сгустились, притесняя тусклый свет фонаря над детской площадкой, и когда, в последний момент, по капоту «Ниссана» шлепнул и отлетел куда-то серо-зеленый футбольный мяч, а возникший из ниоткуда мальчонка лет десяти схватил его и юркнул обратно в кусты с криком: «Давай, Костик! На абордаж!!!», Женя все уже решила и мгновенно расслабилась.

            Все эти сомнения, анализы, мысли, взвешивания, прикидывания, раздумья, которые иногда уводят нас не туда, сдавливая сердце кровоостанавливающим жгутом, ничего не значили в конечном счете. В конечном счете, она все решила еще в тот миг, когда он сказал, что ему нужна ее помощь… Женя посмотрела на Сережу, с ожиданием и некоторым нетерпением глядящего на нее, и спокойно улыбнулась. Она не знала, что произойдет в результате, если все пойдет не так. Она не знала, что будет с ними и с их отношениями, но одно она понимала точно – она любит его, и в этом есть ответ на любой вопрос. Только в этом.

– Ладно. – вздохнула она скорее шутливо, чем печально. – Ты меня раскусил. Я действительно думала о твоем плане.

– И-и?..

– И считаю его дурацким и рискованным!! Провернуть перевод активов в другую компанию под носом сильнейшего в городе адвоката по бракоразводным делам и мечтать, что он этого не заметит, это не просто наивно, но и…

– Я понял, Женя. Что дальше? – раздраженно и угрюмо поторопил ее Сергей, и Женя, увидев, как он напрягся, успокаивающе положила ладонь ему на бедро и тепло улыбнулась:

– Но я в деле.

            Сережа резко повернулся к ней, а его глаза не сдерживали ликования.

– Ты серьезно?!?

– Ну конечно! – улыбалась Женя, сама радуясь до одури от того, что радовался он. – Я помогу тебе, Сереж. Как может быть иначе? Я люблю тебя и никогда не пойду против тебя, какое бы чокнутое безумство ты ни затеял.

            Сережа еще какое-то время огненными, восторженными глазами глядел на нее, а потом вдруг исступленно схватил ее руку, лежащую у него на бедре, и поцеловал ее пальцы со всей благодарностью, на какую он только был способен… Женя вздохнула, глядя в его сияющие ярче звезд глаза, переполняясь счастьем до отказа. Как же чертовски чудесно быть рядом с ним! Сердце бьется быстрее, и жить, жить хочется до боли!!! Улыбаться до боли, сгорать в его объятиях до боли, дышать и летать до боли… Ради этого легкого поцелуя ее руки она бы на все согласилась!

            А Сережа, тем временем, снова триумфально улыбнулся и уверенно проговорил:

– Все будет хорошо, Женя. Я все сделаю, как надо. Ты и не заметишь, как все закончится, и мы сможем…

            Тук-тук-тук.

            Женя разочарованно вскинула брови: ну вот какому дебильному дятлу понадобилось стучать в такой момент?!? Уму непостижимо!!!

            Она резко обернулась к окну и увидела по ту сторону «Экстрейла» и самого дебильного пернатого, который при рождении был назван просто Игорем Сторожевым, и который с самым виноватым, но от этого отнюдь не менее нетерпеливым видом смотрел на Женю через свои очки с маленьким экранчиком.

– Жень! Э-э, Жень! Ты можешь выйти на минуточку? – глухо через плотную обшивку двери зазвучал его голос, и Женя обреченно вздохнула, поглядев на Сережу, который мысленно убивал глазами ее соседа, распиливая его лазером на мелкие-мелкие кусочки.

– Прости, Сереж… Я сейчас. – тихо и виновато шепнула Женя, сжав пальцами его ладонь, чтобы смягчить гнев, начинающий с ужасающей быстротой раскручивать его внутренний мотор.

– У соплежуя одна минута. – грозно и холодно сообщил он, и Женя улыбнулась, мгновенно выпорхнув из машины.

– Ты чего, Игорек? Случилось что?? – недовольно, но все же взволнованно спросила Женька, заглядывая в хорошо знакомые ярко-голубые глаза, но все еще при этом думая о том, что бы они с Сережей сделали такого интересного, когда закончится этот развод.

            Игорь виновато переступил с ноги на ногу и быстро проговорил:

– Прости, Зябликова, что влез, твой жуткий кавалер, наверно, прибить меня хочет, но у меня не было выбора…

– Жуткий кавалер?? – хихикнула Женька, на мгновение обернувшись на Сережу. – А мне казалось, он очень даже ничего… Ладно, продолжай, Сторожев, жуткий кавалер выделил тебе лишь одну минуту на излияния.

            Игорь опасливо покосился на автомобиль, а затем наклонился к Жене и тихо забубнил:

– Короче, я ходил провожать Кристинку, ну, ту, с которой…

– У вас любовь. Ага, помню, давай без отклонений от темы, Игореха.

– …так я ходил ее провожать, и ключи выронил где-то, ходил-ходил, искал… Без толку! А родители и бабушка на дачу укатили… Я к тебе давай звонить – там тоже не открывал никто… В общем, уже полтора часа здесь торчу, тебя высматриваю.

            Игорь замолчал, выразительно выпучив на Женю глаза, но она уже и сама обо всем догадалась и весело вздохнула:

– Ну ты ворона, Сторожев! Надо же – ключи потерять! Ладно. – она открыла дверь «Ниссана» и порылась в своей сумочке, сопровождаемая гневным и ревнивым взглядом с одной стороны, и радостным и нетерпеливым – с другой, а затем, выкопав в огромной куче всяческих «нужных» нужностей ключи от квартиры, вручила их Игорьку и ухмыльнулась:

– Иди, ворона, чайник ставь. Только смотри – не потеряй и эти ключики! А то придется тут на лавке полночи папу моего сторожить, он как раз только после одиннадцати с матча приедет.

            Игорь обиженно цокнул языком, но все же радостно улыбнулся и, расправив плечи, гордо запружинил своими длинными ногами к подъезду, а Женя снова села рядом с Сережей и вздохнула:

– Ну вот. Мне пора, кажется…

– Он что, у тебя ночевать будет? – едва сдерживая ревнивую ярость, спросил Сережа, злобно испепеляя счастливого Игорька взглядом снизу-вверх и сверху-вниз.

            Женька зевнула:

– Ага… Ты же слышал – ему некуда податься. Сере-е-еж… – нежно протянула она, взяв его руку в свою ладонь и ласково прижав ее к своей щеке. Это сработало, и Сережа моментально успокоился, переключив внимание на Женино лицо, поглаживая ее ладонь в ответ. – Не злись! У тебя от злости под глазами круги прорисовываются. – с игривой улыбочкой сообщила Женька, вызвав немедленную насмешку в его взгляде и взметнувшиеся вверх брови. – Но ты не волнуйся, я тебе завтра такой кремчик принесу, как раз для твоих кружков! Замажем, и никто ничего не заметит! Только больше злится не надо, Сереженька, а то эффекта должного не будет, ты же понимаешь!..

            Женька мило хихикнула, совсем как девочка, а Сережа насмешливо выслушав ее, вдруг на секунду огненно поглядел на ее губы и, не раздумывая, обхватил ее кудрявую головку руками и, притянув к себе, горячо, но мимолетно, словно едва различимый след на первом снегу, поцеловал ее в эти же губы, а Женя, чуть не померев от счастья в этом автомобильном кресле, радостно рассмеялась, чувствуя себя полной дурындой.

– Ладно, черт с ним, согласен на… как ты говорила? Долгую и крепкую дружбу? Согласен на долгую и крепкую дружбу, главное, – с ежедневными поцелуями и без кремчиков под глазками и прочей белиберды. – и, не успела Женька и возразить, как он снова притянул к себе ее голову и опять также поцеловал в губы, только чуть дольше, более чувственно, успев вызвать в соскучившемся по его поцелуям и рукам Женином организме немедленный отклик. Она возмущенно покачала головой, все же шутливо улыбаясь, и, погладив его ладони своими руками, негодующе воскликнула:

– Ах ты так, значит? Ну уж прости, Сережа, принимать такие предложения нужно было раньше, а теперь на долгую и крепкую дружбу не согласна я! Ладно. Я пойду? До завтра? – она игриво улыбнулась и, сняв его ладони со своей головы, легко и нежно поцеловала их и выпорхнула из машины, а Сережа строго, но все же с улыбкой, категорично напомнил ей вслед:

– В половине восьмого заеду.

            Женя лишь послала ему самую очаровательную улыбку на земном шаре и унеслась в свой подъезд, оставив Сережу с огоньком следить за ее грациозно удаляющейся фигуркой.

 

Глава 2. «Плюс»

            В кристально чистой секретарской, куда за последние полчаса было строго запрещено ступать ноге в резиновом шлепанце работника производственного цеха под страхом расстрела, все было готово к приходу Сережиной семьи, и Женя уже предвкушала нерадостную перспективу встречи с бешеным и ненавидящим взглядом Виктора Петровича Минаева, который винил ее во всех смертных грехах и проблемах с фирмой и семьей, и отчасти, конечно, имел на это основания… Хоть и справедливым до конца его отношение тоже не было.

            Каждая чашечка для кофемашины была на своем месте, ни одна крупица земли из цветочного горшка не могла быть найдена ни на подоконнике, ни под ним, каждый лист бумаги выглядел аккуратно, без единого пятнышка, и лежал на строго отведенном ему месте, и даже Женя, по случаю одетая в строгий черный костюм, состоящий из модного, укороченного пиджачка и узкой юбки до колена, тоже была на своем месте, без конца улыбаясь в трубку и деловито щелкая мышкой, выполняя очередное распоряжение своего ненаглядного директора.

            Директор, кстати, заседал у себя в кабинете, не издав за последние сорок минут ни звука, и Женя сделала вывод, что у Сережи там мысленная (или реальная) йога, поскольку до этого он «пожурил» в самой звучной форме человек двадцать, поражаясь на абсурдность высыпающихся проблем.

            И вот, часы пробили полдень, желудки всех офисных трудяг стали подавать жалобные признаки жизни, а в конце коридора хлопнула дверь с магнитным замком, и в секретарскую медленно, но очень гордо (как, собственно, носило себя по нашей земле бренной все семейство Минаевых) вплыла женщина.

            Женя вежливо завершила очередной звонок и с любопытством уставилась на нее, по-доброму позавидовав ее невозмутимой эффектности. На вид ей можно было дать не более сорока, но все же минус пару лет, чем плюс, волосы ее, светлые, песочно-русые, были коротко подстрижены и зачесаны назад, открывая высокий лоб, чуть длинноватый нос с горбинкой, выдающуюся вперед плавную линию темно-коричневых губ и невероятно длинную, тонкую и изящную шею, которая сразу же бросалась в глаза. К слову, глаза у нее были чуть узковаты, карие, но такие пронзительные, словно скребли все, на что падал ее взгляд, и Женя сразу почувствовала какой-то зуд внутри черепной коробки, но ее любопытство все же пересилило какие-то неадекватные ощущения, и она переключилась, принявшись изучать предметы гардероба сестры Сережи… А в том, что это его сестра, она уже и не сомневалась.

            На женщине была меховая жилетка с кожаным ремнем, открывающая тонкие руки, обтянутые черным гипюром, и такая же кожаная черная юбка чуть выше колен, демонстрирующая всему свету немолодые, но жилистые ноги в бархатных сапогах на толстой подошве. Но самым эффектным дополнением к ее образу деловой мадам были даже не бриллиантовые серьги и не множество золотых колец на пальцах, а костлявый, коричневый, треугольнообразный и страсть какой пучеглазый чихуахуа, восседавший на загорелой руке с идеальным маникюром, а глаза его смотрели на Женю с не меньшим безразличием и отстраненностью, чем глаза его хозяйки.

– Добрый день, девушка. – проговорила гостья низким, бархатным тоном, и Женя вежливо улыбнулась. – Сообщите пожалуйста Сергею Викторовичу, что пришла Валерия Борисовна. Он должен быть в курсе.

            Женя схватилась за телефон, на ходу исполнительно и спокойно проговорив:

– Да, конечно, Сергей Викторович вас давно дожида… – и не успела она закончить странную фразу о том, что Сережа с сумасшедшим нетерпением вообще может кого-то «дожидаться», как ее прервала отлетевшая самым обыкновенным образом (в стену) дверь Сережиного кабинета, и в секретарскую ворвался сам Сережа, подлетев к сестре и приветственно протянув к ней руку:

– Лера! Ты уже здесь? А почему не заходишь? – Валерия одарила двоюродного брата сладенькой улыбочкой и позволила своему телу и телу своего геометрического чихуахуа войти в недолгие и не самые теплые объятия, низко прогудев:

– Да я только приехала, Сережа. С самолета сразу к тебе.

– Как перелет? – вежливо, но без энтузиазма поинтересовался Сергей, и Женя, которая изучила разные стороны и проявления его характера, поняла, что он несознательно держится холодно и по-деловому с этой женщиной, хоть она и приходилась ему не самым дальним родственником. В их семье не были приняты выражения чувств ни в одной из своих ипостасей: возможно, отцы и деды этих двоих, оценивающе оглядывающих друг друга с ног до головы и словно меряющихся внутренней силой, просто считали, что любые чувства – это слабость, а слабости мешают достижению успехов в бизнесе… Впрочем, это были лишь ее догадки.

– Перелет был ужасным. Лилу два раза вырвало. Да, моя кроха? – вытянув губы, просюсюкала Лера со своим псом, и в глазах Сережи мелькнула презрительная насмешка.

– Проходи в кабинет. Пока отца нет, можем поговорить о твоих планах в России. – строго и повелительно проговорил Сережа, и Валерия, гордо вытянув шею, проплыла в дверной проем, на ходу оглядывая цепкими, царапающими глазами обстановку и убранство кузеновой фирмы.

– Включи кондиционер, Сережа. Лилу не переносит духоту. – услышала Женя уже из кабинета и не смогла сдержать улыбки, а Сергей игриво подмигнув ей, скрылся следом, хлопнув за собой дверью и отрезав от Жени увлекательный собачий разговор.

            Но окончательно расслабиться ей удалось лишь через десять минут, когда в секретарскую, ну точь-в-точь как император всея Руси Алексей Михайлович Романов, важно вошел Виктор Петрович, неся на голове ровно зачесанную на пробор седую шевелюру, а в руке – кожаный дипломат для документов аки скипетр или державу, и его жесткий, морозный, как задняя стенка в холодильнике, взгляд упал на Женю, теперь непременно искривившись в презрении и отвращении к ней… Но Женя нашла для себя способ избегать эмоциональных потрясений, связанных со встречами с Сережиным папой, и когда он, раздуваясь от злости, таращился на нее, она устремляла свои фиалковые глаза на его круглые, черные и немного заросшие… ноздри.

            Вот и сейчас, используя ноздри Виктора Петровича в качестве антидепрессанта, Женя без улыбки, строго и по-деловому проговорила:

– Добрый день, Виктор Петрович. Валерия Борисовна и Сергей Викторович уже в кабинете, дожидаются вас. Могу предложить вам кофе.

            Виктор Петрович покраснел, будто изо всех сил удерживал поводок яростно лающего и брызгающего слюной в разные стороны здоровенного, лохматого пса, и оглядев Женю голубыми, лучащими сильнейшее желание спустить на нее не только своего волкодава, но и науськать парочку бездомных, лишаистых собак, глазами, прошипел:

– Не отвлекайтесь от прямых обязанностей, Евгения. Мы что, по-вашему, кофеи распивать собрались??? – и, важно прошествовав мимо стойки прямо к кабинету, он без стука распахнул дверь и исчез за тонкой, пластиковой стенкой, а Женя облегченно вздохнула. Полдела сделано, осталось перетерпеть еще его уход… А для этого всего лишь нужно смотреть на его отвратительные, неухоженные ноздри… Ноздри, ноздри, ноздерки, ноздерки мои…

 

*** «Минус»

– Перейдем сразу к делу. – сказал Сергей, когда его отец и двоюродная сестра устроились в креслах по обе стороны от его стола, а отвратительная, пучеглазая собачка заняла удобную позицию прямо на его поверхности, сложив свои узловатые конечности и тощий живот в расслабленной позе. – Я собираюсь подать на развод, и…

– Да что ты будешь делать, опять двадцать пять!!! Опять он про развод свою шарманку заводит!!! Сын, да что с тобой такое??? – взревел Виктор Петрович, заставив Леру и Лилу вздрогнуть от неожиданности, выдавив из последней визгливое тявканье, и бешено и раздосадовано хлопнул по столу. – Только все утряслось, только я решил, что у тебя, Сергей, еще не все мозги окончательно атрофировались, а ты опять со своим разводом!!! Держу пари, это она тебя подговорила!!! Она, да?!? Она?!? Вот же дрянь настырная, да я ее…

– Отец, перестань ОРАТЬ!!! – жестко, на повышенных тонах и не менее повелительно и раздраженно, но все же чуть тише, чем папочка, громыхнул Сережа. – Я не договорил. Я собираюсь подать на развод, и у меня есть план, как сохранить фирму в наших руках.

            Отец дико покраснел и так широко раскрыл рот, что Сережа лицезрел со своего места всю ротовую полость, включая готовые к громкому извлечению звука гланды, но его опередила Лера, удивленно подняв брови и с интересом пробасив:

– Развод?!? Но, насколько мне помнится, твой брачный контракт истекает уже в следующем июне! Так к чему такая срочность? Подождал бы, всего ничего осталось, и можешь хоть пять раз развестись без последствий.

– Вот!!! – махнул рукой в сторону неожиданно обретенного соратника в лице племянницы Виктор Петрович, обрадовавшись так, что его щеки даже подтянулись к глазам. – Я то же самое ему талдычу!!! Так нет же, этот… молокосос опять ставит свои интересы превыше интересов семьи!!! План у него, видите ли!.. Запомни, Сергей: я в твоих аферах принимать участие не намерен! Не намерен!!! Так и передай своей… – он сдержался, оставив крепкое выраженьице в пользу Жени при себе, мгновенно вызвав в Сереже приступ жгучего желания расшвырять все предметы в кабинете по разным углам и хорошенько так, не сдерживая яростного безумия, тряхнуть мерзкого папашку за шиворот и заорать ему в лицо, чтобы в этих выкатившихся от злости глазах мелькнул настоящий животный страх… Ну а потом можно и выкинуть его из кабинета к чертям собачьим… Ох, неуважительные мысли, что ж ты такой грубый, Сереженька!.. Но совесть Сережи продолжала спать, никак не реагируя на его кровожадности, но зато отлично реагируя на отцовские верещания, которые, кстати говоря, все продолжались и продолжались… – Я вообще поражаюсь, какое влияние на тебя имеет эта юбка! Приворожила она тебя, что ли??? Я бы никогда, никогда, никогда…

– Отец, да захлопни ты дудку свою, уши уже устали!!! – не выдержал Сережа и, импульсивно встав на ноги под ошеломленный столь невежливым замечанием в пользу себя взглядом Минаева-старшего, отошел к окну. – Она никакого отношения к моей идее не имеет! Это полностью и целиком мое решение. И вообще… – Сережа хотел было высказать папашке насчет его разговорчиков на тему Жени, чтобы он, как говорится, «навсегда притухнул», но, подумав, решил, что в складывающейся ситуации это будет контрпродуктивно. Вместо этого, он вздохнул и строго и насмешливо проговорил:

– Так тебе интересно, что я собираюсь сделать с твоим «Черным полюсом» в ближайшее время??? Или предпочтешь остаться в стороне?? Ну тогда не рассчитывай, что будешь узнавать новости первым, я докладываться не собираюсь.

            Отец резко выпрямился на стуле, хлопнув обеими ладонями по столу и снова заставив чихуахуа мандражировать так, словно она сидела в массажном кресле, а затем Сереже даже показалось, что чем-то запахло… В смысле, жаренным, запахло жаренным, потому что красный, как свежесваренная креветка, Виктор Петрович даже как-то глухо зарычал, готовясь к освежеванию собственного сына, а из его горла раздалось нечеловеческое:

– Да… ты… совсем… охренел… сопляк… паршивый… Да я тебя сейчас…

– Тихо, дядя Витя, подожди, подожди! – встряла тут Лера, которая прищурено изучала Сережу взглядом, каким обычно разглядывают картины великих абстракционистов, чтобы разгадать истинный смысл измалеванного яркими красками полотна. Слегка причмокнув коричневыми губами, она с оживлением поинтересовалась:

– Так ты кого-то нашел, Сережа? Невероятно! Я думала, ты никогда не остепенишься, несмотря на брак с Ксюшей… Интересно, что в ней особенного?? Такого, что ты ради нее готов даже фирмой рискнуть?.. Посмотреть бы…

            В этот момент так вот прямо и неожиданно реализовалось Лерино желание, потому что в одно мгновение произошло сразу две вещи: коричневое создание Лилу, с какого-то перепугу, вдруг вскочило на тощие лапы и спрыгнуло со стола, плюхнувшись на серый ковролин животом и впечатавшись кишками в его лысоватый ворс, после чего собака три раза тявкнула, то ли на Виктора Петровича, к которому стала относиться с подозрением за последние десять минут, то ли на его ботинки, и бросилась к двери, что называется, крысой с тонущего корабля… Сережа закатил глаза и насмешливо улыбнулся, отец сделал лицо собачьего маньяка, а Лера с необъятным ужасом вскинула руки, словно ее питомец проваливался в скалистую расщелину, и заорала носорогом:

– Лилу!!! Лилу, кроха, вернись!!! Лилу!!!

            Но катастрофа была внезапно предотвращена резко распахнувшейся дверью, и Лилу поймали и прижали к груди две тонкие, белоснежные ручки… Секунда, другая… Наступила странная тишина… А Сереже сделалось вдруг чертовски тепло… Как же тепло… Женя улыбнулась, приподняв собаку к глазам, и тихо и ласково проговорила в ее круглые, полупрозрачные и супер-интеллектуальные гляделки:

– Ну и куда мы собрались, а, малышка? Хозяйка очень расстроится, если ты от нее сбежишь… – тут Женя перевела свои фиалковые глаза на Валерию, которая с довольной улыбкой изучала ее карябающим кору головного мозга взглядом, и вежливо осведомилась:

– Валерия Борисовна, может быть, Лилу хочет пить? Вы же сами говорили, что только с самолета, вот я и подумала…

– Да, будьте любезны, э-э-э…

– Евгения.

– Евгения. Действительно, моя кроха утомилась и наверняка не откажется от чашечки воды. Спасибо. – снисходительно поблагодарила Лера Женю, но Сережа увидел в ее глазах довольный огонек: Женя попала, что называется, в яблочко, чтобы угодить этой ледяной и неприступной дамочке, которая, кроме себя, любила, по-видимому, только это трясущееся от каждого шороха и начисто лишенное интеллекта существо… Неудивительно, что в свои тридцать девять она никогда не была замужем.

            А Женя, тем временем, под аккомпанемент злобного сопения Виктора Петровича, внимательное и заинтересованное разглядывание со стороны Валерии и пристальный, но восхищенный взгляд Сергея вошла в кабинет и передала собачку Лере, сообщив, что через минуту принесет и воду, после чего легко и спокойно вышла, а Виктор Петрович злобно, со всей ненавистью, на какую только был способен, пробурчал:

– Хотела посмотреть, Лера? Ну вот, любуйся! Это как раз она и была… Прошмандовка… – не удержался он, сцедив ругательство через зубы, а Сережа зарычал от злости, чувствуя, как его правый кулак уже чешется от желания встретить эти желтоватые косточки и испробовать их прочность на себе, но «наехать» на отца он не успел: Лера вытаращила свои узкие карие глаза и громко затарахтела, как трактор в тридцатиградусные морозы:

– В самом деле??? Это правда, Сереж?!? Твоя секретарша?!? Хо-хо, ну ты даешь, брат!!! Прямо классика жанра!!! И ради нее ты готов пустить в расход дяди Витин бизнес?.. – она хохотала, а дверь кабинета снова открылась, и Женя внесла маленькую чашечку с водой, поставив ее на стол перед собачкой.