Текст книги "Пустышка (СИ)"
Автор книги: Натали Палей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Глава 41
В Ровении наступили Зимние праздники. Народ любил эти дни отдыха и веселья, когда можно было хотя бы на пять праздничных дней забыть все заботы и тревоги.
Принц Ровении Оливар Варниус, дядя нынешнего императора, не любил их. Когда-то давно, когда была жива его жена Нита, это были любимые дни для всей семьи – все дети и внуки собирались в огромном замке старшего принца, съезжаясь со всех уголков империи, устраивая веселые балы, розыгрыши и гулянья.
Теперь, когда Ниты не стало, а Оливар много путешествовал по другим мирам, эта традиция изжила себя.
Дочери давно стали бабушками и отмечали Зимние праздники в своих поместьях с семьями, где главой рода были уже их мужья.
Дочери и внучки приглашали Оливара, но он решил наконец-то навестить мать – вдовствующую императрицу Ровении Оксию Варниус, которую с момента появления в родном мире ещё ни разу не навещал, несмотря на ей приказы в форме ультиматума.
Мать никак не могла привыкнуть к тому, что во-первых, она давно не императрица Ровении, чтобы раздавать приказы, а, во-вторых, он давно не мальчик и не молоденький принц, который должен их беспрекословно выполнять.
Оливар ехал с кортежем, как полагается принцу империи, потому что мать была ярым сторонником соблюдения всех традиций и правил, выпячивания своего статуса и привилегированного положения.
Принц смотрел на снежную картину за окном элитного автомобиля и думал о том, изменилась ли мать с того момента, как он видел ее в последний раз.
Оксия Варниус была в молодости удивительной красавицей, чем и зацепила поначалу молодого императора Ровении Ансара, в честь которого был назван нынешний император.
Но зацепить – это полдела, а женить императора на себе – целая военная стратегия, потому что таких вот прекрасных ровен из древних родов Ровении было немало на просторах огромной империи.
Оксия оказалась не только красавицей, но и умницей, и свадьба состоялась.
Император Ансар обожал жену, до конца своей жизни выполняя все капризы и прихоти, которых у неё было приличное количество, а Оксия с разницей в десять лет родила императору двух принцев – Оливара и Юлиана.
Когда-то Оливар обожал мать, как и она его. Она души в нем не чаяла, он восторгался ею, почти преклонялся, но… до того момента, как появилась Нита. Его любимая женщина. Его сердце. Его душа.
Мать не поняла его и не приняла ее. До конца жизни Ниты Оксия Варниус ни разу не встречалась с невесткой. Это обстоятельство разбило сердце Оливара, и навсегда отдалило от матери.
Более того, Оксия Варниус, будучи в то время ещё императрицей, запретила Ните и всем их детям, которые родились «пустышками», появляться при дворе императора.
Оливара запрет не касался, но без членов семьи он тоже там не появлялся.
С тех пор с матерью он виделся очень-очень редко, раз в несколько лет.
***
Оливар смотрел на мать и понимал, что она мало изменилась с последней их встречи, состоявшейся несколько лет назад. Магия определенно помогала женщинам надолго сохранять привлекательный вид.
Никто не скажет сколько на самом деле лет этой стройной, красивой, подтянутой и ухоженной женщине, выглядевшей не старше шестидесяти. На свои двести она явно не выглядела.
Высокая, каштанововолосая, без единого седого волоска, с живыми карими глазами, безупречными чертами лица, в шикарном домашнем платье, с удивительно прямой спиной вдовствующая императрица Оксия Варниус была восхитительна и бесподобна, как и всегда.
– Здравствуй, сын, – достаточно прохладно поздоровалась она с Оливаром, протягивая тому руку для поцелуя. – Не очень-то ты спешишь встретиться с матерью после длительного отсутствия, – с упреком добавила – не сдержалась.
Оливар послушно поцеловал протянутую изящную руку, с тяжелым сердцем невольно отметив, что кожа на руках его дочерей гораздо морщинистей, чем у его матери.
Мать, как и вся родня, считала, что он много путешествовал по их миру в поисках рецепта вечной молодости для обычных людей, а затем пропадал в своих лабораториях, расположенных в нескольких замках империи, проводя бесчисленные опыты.
– Здравствуй, – сдержанно ответил принц. – Ты как всегда прекрасна, мама.
– Спасибо, – нейтрально улыбнулась герцогиня, пристально рассматривая его. – Ты болен? Очень плохо выглядишь, – вдруг безапелляционно заявила она.
– Немного устал, – согласился Оливар. – И плохо сплю, – нехотя добавил под пристальным взглядом матери. Все-таки рядом с ней он иногда чувствовал себя ребёнком, хотя давно уже стал прадедом.
– Насколько ты приехал? – в лоб сразу спросила вдовствующая императрица. – Надеюсь, что на все Зимние праздники?
Оливар почувствовал раздражение – на все он не мог – его ждала лаборатория и исследования, он итак потерял много времени из-за поисков Лены-девушки с Земли, которая словно сквозь землю провалилась.
Он уже открыл рот, чтобы ответить и сообщить, что приехал на один день, когда мать вдруг совершенно неожиданно умоляюще заглянула ему в глаза.
– Оливар, ну, пожалуйста, останься на все праздники. Я очень… соскучилась.
Он нерешительно замер, не зная, что ответить, и тут она выбросила козырной туз.
– Через два дня приедет Роланд.
Оливар невольно вздрогнул.
– Ты не видел его несколько лет, Оливар, – с упреком произнесла Оксия. – Так нельзя. Он ни в чем не виноват перед тобой, а ты не хочешь видеться с ним.
– Как и мои дети ни в чем не виноваты перед тобой, мама, – сдержанно ответил Оливар. – А ты до сих пор не принимаешь их, сама к ним не ездишь и с твоей легкой руки им запрещено появляться при дворе.
– Тут другое, – упрямо поджала губы Оксия.
Оливар покачал головой, печально улыбнувшись, не став спорить. За долгие годы он понял, что это бесполезно.
– И это не я не хочу видеться с Роландом, а он не приезжает ко мне, – спокойно продолжил Оливар.
– Ты мог бы… – начала герцогиня.
– Нет! Я не мог бы! – резко оборвал ее принц. – Если Роланд презирает моих детей от первого брака только потому, что они без магии, то, значит, и нам видеться не обязательно!
– Но он твой сын! – в отчаянье выкрикнула Оксия.
– Которого ты отвратительно воспитала, мама, – холодно произнёс Оливар. – Он стал таким же высокомерным, гордым и непримиримым, как и ты. И именно поэтому мы не можем с ним нормально общаться! Мы с ним чужие посторонние друг другу люди!
Глаза сына и матери скрестились. Его – упрекающие и печальные, и ее – гневные и непримиримые.
– Я устал с дороги, мама. Увидимся за ужином, – как можно спокойней произнёс Оливар и вышел из кабинета матери, где у них впервые за много лет состоялась такая неудачная первая встреча.
Глава 42
Вдовствующая императрица гневным взглядом проводила худощавую фигуру любимого старшего сына.
Она до сих пор очень любила его, несмотря на его совершенно несносный характер.
Упрямец! Ну какой же упрямец! Всю жизнь себе испортил из-за той дрянной женщины, но никогда не признаёт этого! Помешался на своих бесталанных детях, а сына, сильного и талантливого мага, игнорирует!
Оксия устало опустилась в роскошное кресло, когда дверь кабинета снова открылась, и вошёл герцог Йоргус, он же королевский менталист, он же после смерти императора давний и верный любовник вдовствующей императрицы, а теперь самый преданный друг.
– Встреча прошла не так, как ты ожидала? – осторожно поинтересовался мужчина, с опаской посматривая на разгневанную женщину – в гневе она была страшна, как никто.
– Почему же? – горько усмехнулась Оксия, и, тяжело вздохнув, раздраженно добавила: – Наоборот, как раз так, как и ожидала: Оливар не изменился.
– Он уже не изменится, Окси, как бы ты не хотела, – мягко произнёс герцог, подходя ближе. – Столько лет прошло, а он не изменил своих взглядов и принципов. Он также упрям, как и ты, – может быть…
– Как там Ансар? – резко перебила мужчину бывшая императрица, поняв, о чем он собрался заговорить, и желая предотвратить это. – Успокоился, наконец, после той ужасной истории?
– Не совсем, – уклончиво ответил менталист.
– Не понимаю. Раньше у него не было таких частых приступов ярости, – недоуменно проговорила Оксия. – Сейчас он совершенно неуравновешен.
– Раньше Ансар жил в довольстве и гармонии, у него была Катрина, а теперь он несчастный человек, – немного сухо произнёс герцог, скептически смотря на подругу.
– И все-таки очень удачно тогда Андрис все подстроил и подтолкнул её к откровенности, – жестко ответила женщина. – Иначе бы Ансар никому не поверил – эта дрянь была святой для него, никакие намеки не понимал… Чем он занят теперь?
– Устроил Зимний бал во дворце в честь праздников. Хозяйкой бала пригласил ровену Алисию Данери, как ты и хотела.
– Слава богам, что он взялся за ум! – удовлетворенно процедила Оксия. – Хороший мальчик. Что насчёт дочки от этой… гадины?
– Уговорил его оставить все, как есть, – ровно произнёс герцог, с трудом сдерживаясь от замечаний относительно грубости говорившей. – Намекнул, что ты очень и очень расстроишься, если он решит официально признать девочку.
– Легко согласился? – с искренним любопытством поинтересовалась бабушка нынешнего императора Ровении, подавшись вперёд и впиваясь в герцога пристальным взглядом.
– Нет, – нахмурился герцог Йоргус и отрицательно покачал головой, присев в кресло напротив Оксии. – В ярости спалил полдворца и… – он запнулся и, вроде как, смутился.
– И? – удивленно переспросила Оксия.
– Уничтожил весь твой цветник, – нехотя признался герцог. – Все редкие цветы, которые ты собирала десятки лет. Спалил.
Оксия побледнела, вскочила с кресла, сжав кулаки, сверху вниз в изумлении уставилась на герцога и с трудом задышала.
– И ты позволил?! Дэнир, как ты это допустил?! Как он посмел?! Засранец! Вот мерзавец!
Она заметалась по кабинету, потом вдохнула и выдохнула, и ещё раз, пока не успокоилась.
Через некоторое время уже спокойней произнесла:
– Ничего-ничего, зато девчонка останется в этом гадюшнике из «пустышек». Цветник того стоил… Наверное.
Герцог покачал головой. Его любимой женщине цветы дороже, чем люди.
И вдруг Оксия все-таки взорвалась, снова словно фурия заметавшись по кабинету:
– Нет, какова эта Катрина! Гадина! Обвела вокруг пальца магов, ровенов и самого императора! И даже меня! Меня! А ты говоришь, что я слишком непримирима к этим «пустышкам»! Они лишние в нашем мире. Лишние! И я не устану это повторять! – она почти шипела от ярости, а когда остановилась, то гневно уставилась на бывшего любовника.
– Если бы ты только говорила об этом, – обреченно и тускло пробормотал герцог, с упреком смотря на Оксию, а та снова рассердилась:
– Ты все ещё считаешь, что я не права?! – гневно процедила.
– Да, я так считаю, и всегда говорил тебе об этом, – немного устало ответил мужчина.
– Но ты поддерживаешь меня и Роланда, помогаешь нам!
Герцог Йоргус вздохнул и поморщился.
– Разве у меня есть выбор? Ты знаешь, почему я это делаю.
Некоторое время Оксия пристально всматривалась в фигуру герцога.
– Дэнир, – медленно подошла очень близко и положила изящную маленькую ладонь на его щеку. – Когда много-много лет назад ты поклялся любить меня, несмотря ни на что, я не поверила тебе. Я… оттолкнула тебя.
Взгляд герцога оставался спокойным и внимательным, но тело напряглось.
– Но теперь я знаю, какое преданное и горячее сердце у тебя в груди, – всю жизнь ты доказываешь мне свою любовь, и ближе тебя у меня никогда никого не было и не будет. Ты мне очень дорог, – ее голос дрогнул.
– Ты мне тоже дорога, – мягко произнёс герцог, с непритворной нежностью смотря на дорогое лицо.
– Иногда мне кажется, что ты просто привык любить меня, – задумчиво проговорила женщина, ласково поглаживая его по чисто выбритой щеке.
– Если бы это было так, я бы не смог находиться с тобой рядом в последние годы, – угрюмо произнёс герцог, не отводя тусклых глаз, в которых промелькнула боль.
– Тебя настолько это гложет? – в искреннем удивлении подняла брови бывшая императрица Ровении.
– «Это»? – грустно переспросил мужчина. – Когда ты понимаешь, что любимая женщина может с легкостью отдать приказ об уничтожении невинных женщин и детей, то – да, меня «Это» гложет. Меня «Это» убивает.
– Какое нежное у тебя сердце, Дэнир, – Оксия постаралась произнести эти слова мягко, но получилось так, как она чувствовала, – презрительно. А потом она с болезненным любопытством уставилась на герцога, в красивых карих глазах промелькнула злость и недовольство.
– По-твоему, я – чудовище?
Герцог Дэнир Йоргус отвёл взгляд и промолчал.
– Надо же, – усмехнулась Оксия. – И ты это чудовище любишь до сих пор?
– Представь себе, да, – хмуро признался в чувствах Дэнир и резко встал, отвернувшись и отойдя к огромному светлому окну. Плечи ссутулились, спина сгорбилась.
А довольная его ответом Оксия легкой танцующей походкой отошла к маленькому столику и разлила бренди по стаканам. Подошла к мужчине, который любил ее всю жизнь, несмотря ни на что, и протянула стакан с бренди:
– За нашу любовь, Дэнир!
Герцог медленно обернулся, немного удивленно посмотрел на довольную женщину со стаканами в двух руках.
Дэнир протянул руку, взял стакан, они стукнулись и выпили.
– За нашу любовь, – твердо проговорил герцог, не сводя глаз с любимого лица.
Глава 43
«Поющая» пещера. Полуостров Стаф. Север империи Ровении.
Великий мудрец Невидимой Ровении и его десять Старцев держали совет, расположившись за круглым столом в огромной древней «Поющей» пещере.
Великий мудрец, как всегда, был одет в черную мантию, черную маску и черный колпак с прорезями, Старцы – в такие же костюмы, только серые.
Вдохновитель и участники Невидимой Ровении не собирались уже полгода, но после Зимних праздников Великий мудрец вновь всех собрал – вопросов накопилось много.
– Наши совместные действия по расширению территории Невидимой Ровении пока очень удачные, – сильным голосом вещал Великий мудрец. – Надеюсь, что довольно скоро мы сможем назвать нашу империю не только Невидимой Ровенией или Империей Севера, но Невидимой империей Севера и Юга. На Юге мы нашли много единомышленников, что очень радует, и это как бальзам на сердце после последних неудач и предательства на Севере империи.
Ненадолго наступило молчание, чтобы все прониклись словами главы ордена.
– В домене Литвин все Великие учителя и Ученики заменены на преданных братьев и сестёр, – подал голос Старец округа Литвин.
– Мы рады это слышать, – кивнул Великий мудрец, а потом повернулся к другому Старцу и с интересом произнёс:
– Хотелось бы послушать Старца домена Нарнх, который отвечает за южную операцию.
Все головы повернулись в сторону одной фигуры в серой мантии.
– Наши верные братья и сёстры на Юге проникают во все органы империи, в учебные заведения и школы. Незаметно и ненавязчиво они пытаются донести до магически одаренного населения то, что «пустышки» лишние в этом мире, чужеродные, и от них нужно постепенно избавляться. Но мы только в начале пути.
– Военные академии охватили? – заинтересованно спросил Великий мудрец.
– Стараемся внедрить братьев в военные академии тоже, – кивнул Старец округа Нарнх. – Правда, опыта взаимодействия с военными курсантами раньше не было, и здесь все гораздо сложней – несмотря на то, что курсанты считают себя элитой империи и чуть ли не богами во плоти, как никто чувствуют разницу между собой и неодарёнными, в академии их учат защищать народ, в том числе и «пустышек», которые также являются подданными империи. Программа обучения курсантов пронизана принципами, которые формируют чувства, мысли, идеи, понятия, поступки, связанные с защитой всех жителей империи вне зависимости от принадлежности к магически одаренному или нет населению. Все это очень затрудняет нашу работу.
– А что с полицейскими университетами?
– Примерно такая же ситуация.
– Какой видите выход? – жестко спросил Великий мудрец, сложив кисти рук в замок и положив на них подбородок. Пронизывающий взгляд через прорези колпака заставил докладывающего Старца подобраться и напрячься.
– Нужно на Юге организовать тайные клубы, в которые привлекать курсантов, а там уже настраивать на нашу волну, – как можно увереннее ответил Старец, отвечающий за «южную операцию». – Если затрагивать вопросы «пустышек» в академии, можно вызвать подозрение.
– Какие ещё предложения? – Великий мудрец окинул всех советников требовательным взглядом.
– Нужно побольше преданных сестёр перебросить на Юг, – произнёс уверенный женский голос. – Мужчины всегда охотнее прислушиваются к советам любимых женщин. При военных академиях есть школы целителей, нужно этим воспользоваться.
– Ещё идеи?
– Надо начать «южную операцию», а идеи придут в процессе, – произнёс один из Старцев.
– Наверное, вы правы, – задумчиво посмотрел на него Великий мудрец. – Теперь мне нужны Старцы, которые помимо Старца округа Нарнх возьмут на себя организацию по внедрению политики Невидимой Ровении на Юге, найдут Старцев, Великих учителей и Учеников, Голов. Работы много.
– Мы вынужденны сделать паузу на Севере, а я не люблю бездействовать, поэтому если Великий мудрец окажет мне доверие, я также возьму на себя Юг, – с уверенностью проговорил Старец, сидящий за круглым столом прямо напротив главы ордена.
– Доверие вам оказали много лет назад, когда приняли в члены Невидимой Ровении, – снисходительно произнёс глава ордена, внимательно вглядываясь в глаза энтузиаста. – Поэтому в этом вопросе можете не сомневаться. Я рад вашему энтузиазму, – он довольно усмехнулся. – У вас есть человек, который сможет вас заменить на вашем посту на Севере? Возможно даже сменить насовсем?
– Конечно. Один из моих Великих учителей, – твёрдо произнёс Старец. – Любого можно поставить вместо меня.
– Тогда вопрос закрыт, – удовлетворенно произнёс Великий мудрец. – Вы и Старец округа Нарнх курируете Юг империи. Вся ответственность ложится на вас двоих, – последние слова Великий мудрец произнёс жестко и с нажимом. – Спрашивать я тоже буду с вас.
– Служу Невидимой Ровении, – почти хором ни чуть не дрогнувшими голосами произнесли два Старца, которым поручили Юг империи.
– Служу Невидимой Ровении, – торжественно повторили женские и мужские голоса, которые, как всегда, слились в один гул.
Великий мудрец поднялся и произнёс привычную всем стандартную фразу:
– Братья и сестры соединим нашу магию, подтвердим личность каждого.
Старцы поднялись, защелкали золотые браслеты, из широких рукавов взлетели десять пар рук. Великий мудрец тоже вскинул руки, и магический поток полился от каждого мага, соединяясь в центре в один целый шар, который медленно завертелся– закрутился, постепенно из прозрачно– белого становясь голубым, коричневым, зелёным и в конце – ало– красным.
Когда шар бесшумно взорвался, испустив в разные стороны магические «лучи-стрелы», которые безболезненно впивались в тела стоящих «невидимок», Великий мудрец также стандартно и привычно усмехнулся:
– Все живы – здоровы? Личности подтверждены.
А Старец, который проявил инициативу и взял на себя контроль над Югом, подумал, что Великий мудрец – сторонник традиций и многолетних правил, которые никогда не меняет. Это была еще одна зацепка, чтобы определить личность главного преступника империи. У него уже было много зацепок, но пока они не помогли ему раскрыть преступника.
А ещё он подумал, что надо как-то выяснить, понял ли Диннар Роннинус его зашифрованные записки, а, если понял, то что предпринял, ведь прошло уже полгода. И предупредить его, что в ближнем окружении императора есть предатель, помогающий Невидимой Ровении, – надо с этим что-то делать, и срочно.
***
Директор приюта «пустышек» ровена Роннигус смотрела на госпожу Катрину Торес и понимала: то, что она собирается сказать, разобьёт молодой женщине сердце.
– Я вынуждена отказать вам, госпожа Торес. Олия Торес не может больше покидать стены приюта.
– То есть, как это? – молодая женщина уставилась на Мадлен в изумлении. – По какой причине?
– Распоряжение Службы безопасности императора, – сдержанно ответила Мадлен, сама ничего не понимая. Вчера она получила это загадочное Распоряжение с официальной печатью. – Я ничего не понимаю, но Олию на прогулку вам отдать не могу.
Лицо Катрины побледнело, а глаза стали ещё больше.
– Он признал ее? – потрясённо прошептала она.
– Кто? – недоуменно переспросила госпожа Роннигус.
– Император Ансар, – тихо пробормотала Катрина.
– Император – отец Олии? – шокированно уставилась на молодую женщину Мадлен – для неё эта новость стала открытием.
Та согласно кивнула, подумав, что, возможно, госпожа Роннигус не знала о её отношениях с Ансаром, никогда не появляясь в столице и при дворе.
– О, теперь стало немного понятнее странное распоряжение от Службы безопасности, а я вся измучилась догадками, не понимая, с чем оно может быть связано, – с видимым облегчением произнесла Мадлен.
– Увидеться с дочерью можно? – убито спросила гостья приюта.
– Насчет данного момента запрета не поступало, – мягко улыбнулась Мадлен, желая хоть немного разрядить напряжённую обстановку в кабинете.
– Госпожа Роннигус, у меня к вам просьба. Я давно думаю об этом, но никак не решалась. Теперь же понимаю, что другого выхода нет, – молодая женщина умоляюще посмотрела на Мадлен.
– О чём вы?
– Возьмите меня учителем в ваш приют, – серьезно произнесла Катрина. – Мне сложно без детей. Никас не хочет уезжать, Олию теперь не разрешат даже в город вывезти на карусели или погулять. Я хочу быть рядом с детьми.
Мадлен задумчиво и грустно смотрела в умоляющие глаза говорившей. Ей очень хотелось бы помочь госпоже Торес, но…
– Я ничего не имею против вас лично, госпожа Торес, вы даже нравитесь мне, – осторожно начала Мадлен, – но, поймите меня правильно, ваш моральный облик не пример для моих воспитанниц, – лицо бывшей фаворитки императора от удивления вытянулось. – Я воспитываю детей, и все учителя должны быть примером для них. Во всем. Если бы оба ребёнка были у вас от одного мужчины, то это одно дело, но у вас Никас от герцога Йоргуса-младшего, Олия – от императора. В нашем мире быть «ластаной» не зазорно, даже престижно, но только если у женщины один покровитель, а не несколько. Поймите меня правильно, здесь детский приют, пойдут сплетни, дети на вас будут коситься, их родители возмущаться, Никас будет вас защищать и драться со всеми подряд. Я уже представила себе этот апокалипсис.
– Что же мне делать? – несчастно спросила женщина.
– Если я возьму вас на работу, значит, я полностью одобряю вашу кандидатуру. Понимаете? Девочки, возможно, начнут вами восхищаться и считать, что менять покровителей – это в порядке вещей.
– Госпожа Роннигус! Вы же ничего обо мне не знаете! – искренне возмутилась Катрина.
– О чем я и пытаюсь вам сказать. Тот, кто вас близко не знает и не знает подлинную историю вашей жизни, будет иметь примерно такое же поверхностное представление о вас, которое я сейчас озвучила. Скорее всего, у вас так все произошло по каким-то определенным причинам, но вы же не будете это объяснять каждому, и я тоже не буду.
– Я поняла вас, вы очень жестоки, – Катрина поднялась с кресла, бледная, с поникшими плечами.
– Нет, вы совсем ничего не поняли. На мне большая ответственность, – расстроенно покачала головой Мадлен.
Зеленые и фиалковые глаза скрестились, и Катрина вдруг поняла, что директор приюта во всем права, и пенять она может только на саму себя.
– Простите, – тихо проговорила молодая женщина. – Конечно, вы правы, я не могу учить детей.
– Я не это имела ввиду, – с досадой воскликнула Мадлен. – Вы можете забрать Никаса и уехать туда, где никто не знает о вас, и работать учителем в школе, куда будет ходить Никас.
– А Олия? – печально спросила Катрина. – Ее я не смогу увезти.
– Может быть вы поговорите с императором? – с жалостью поинтересовалась Мадлен.
– Император не хочет со мной разговаривать, – тихо прошептала несчастная женщина и заплакала, закрыв ладошками лицо, снова присев в кресло.
Мадлен растерялась, не зная, как помочь такому откровенному горю, поднесла плачущей женщине стакан воды. Некоторое время ждала, когда всхлипывания прекратятся.
– Выпейте, госпожа Торес. Успокойтесь.
Неожиданно в кабинет директора ворвался взъерошенный и сердитый Никас.
– Мамочка! Не плачь! Ты у меня самая хорошая! – мальчик обнял мать и снизу вверх свирепо уставился на Мадлен. – Вы ничего не знаете о маме! Я никому не позволю ее обижать! Даже вам! Она у меня самая хорошая!
– Ник, ты опять подслушивал в том коридоре? – сурово спросила нахмуренная и расстроенная Мадлен. – Я уже предупреждала тебя…
– Да! – вызывающе закричал ребёнок. – Подслушивал! И все слышал! Все, что вы сказали маме! Я уеду с ней! Больше не хочу здесь находиться!
Катрина, наконец, подняла лицо и посмотрела на Ника, обняла сына, крепко прижав его к себе.
– Мой маленький защитник, – нежно прошептала она со слезами на глазах. – Не кричи на директора Роннигус – ты ещё слишком мал. Госпожа Мадлен во всем права, мой хороший, просто от этого мне ещё тяжелее.
– Но ты же не такая, мама! Я знаю! Ты у меня самая лучшая!
Катрина молча смотрела на сына, понимая, какая она все это время была дура – оставила ребенка в приюте, пусть и самом лучшем приюте империи, но все равно практически отказалась от него, от своего замечательного сына Эндрю-Никаса.
– Я буду бороться за Олию, – твёрдо произнесла она Никасу. – Я поговорю с императором и буду умолять его, пока он не сжалится надо мной. А потом мы втроём уедем далеко-далеко и начнём все сначала. Ты поедешь со мной?
– Да! Ты, я и Олия! Мы правда будем вместе? Всегда? – взгляд ребёнка был недоверчивый, но полный надежды.
– Я сделаю все, что от меня зависит, – ещё тверже пообещала Катрина, неожиданно поняв, что действительно готова на все ради детей. – И даже невозможное.
– И тогда мы уедем далеко и, может быть, найдём Елю. Она убежала, мама, и бродит где-то совершенно одна, понимаешь? – Ник с тревогой заглядывал в лицо матери. – Ее нужно найти, пока она не попала в беду.
Сестра Мадлен вдруг поняла, что у неё на глазах давно выступили слезы, и она совершенно не знает, что ей делать.
– Конечно, найдём, – пообещала Катрина, встретившись растерянным вопросительным взглядом с красными от слез глазами госпожи Роннигус.
Как они найдут эту сбежавшую девушку?
