Текст книги "Пустышка (СИ)"
Автор книги: Натали Палей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Выходит, не заметила, как влюбилась сама?
Глава 26
Командир полиции Диннар Роннигус внимательно читал отчёты подчиненных и чувствовал нарастающее беспокойство. Ни одного случая появления «невидимок» в их провинции за последние месяцы, ни одного нападения на пустышек, ни одного задержанного, имеющего возможность обращаться в вервольфа, ни одного письма с кедровыми орешками. Ничего, что дало бы зацепиться и выйти на след подпольных преступников.
Тех «невидимок», кого удалось взять живыми после нападения на приют, разговорить не удалось. Они просто ничего не знали, слепо следуя приказам верхстоящих, когда совершали нападения. Большинство оказались из соседних провинций и даже не знали, что нападают на приют с детьми.
Когда пешки-нелюди узнали, что нападали на детей, они просто пожимали плечами – ну, дети, и что? Они же пустышки – значит, им нечего делать в магическом мире.
Полное безоговорочное слепое подчинение и вера в свою правоту. Что могло быть ужасней? Как Великий мудрец этого добился среди огромной армии «невидимок»?
Диннар был в ярости, в бешенстве, еле сдержался, чтобы не открутить тогда всем этим «головам» и «ученикам» их головы собственноручно. Но, нет, нельзя – они должны были предстать перед судом.
Подобная ситуация с «невидимками» происходила не только в его провинции, но и во всех провинциях округа Литвин. И в других округах Севера была аналогичная ситуация.
Такое положение дел пугало командира полиции. Затишье перед бурей? Или «невидимки» залегли на дно из-за введённого военного положения на Севере империи? Все же испугались? Чего ждать?
Отсутсвие информации раздражало и нервировало. Диннар внутренним чутьем понимал, что, несмотря на все отчеты вместе взятые, ситуация с «невидимками» очень серьезная.
В дверь кабинета громко постучали, прервав тяжёлые размышления командира Роннигуса.
– Войдите, – сдержанно разрешил Диннар.
Вошёл его личный секретарь с конвертом на подносе.
– Командир, вам послание.
– От кого?
– Мальчонка передал.
– Ребёнок? – удивлённо вскинул бровь Диннар и протянул руку. – И где он? Как попал в отделение? Приведите– ка его ко мне.
– Шустрый оказался. Словно из-под земли появился. Уже и след простыл, – сконфуженно признался секретарь, пряча от неловкости глаза.
– Это вы мне про полицейское отделение сейчас говорите? – нахмурился недовольно Диннар. – Кто на пропускном пункте сейчас?
– Дорнис, командир.
– В карцер его на трое суток, – жестко произнёс Диннар. – Замените его на Трениса.
– Есть, командир, – секретарь от стыда не знал куда глаза деть.
Секретарь вышел, а Диннар осторожно вскрыл белый конверт без адресата, достал письмо и удивлённо уставился на написанную абракадабру.
В послании было всего несколько предложений, но мужчина был в недоумении, как их прочитать. Покрутил письмо в пальцах и почему– то неожиданно вспомнил, как дурачился в молодости с друзьями, когда они шифровали послания, и пригляделся к абракадабре повнимательне. Заинтригованный встал и медленно пошел в туалетную комнату при кабинете, в которой было зеркало.
Приставив письмо к зеркалу, Диннар прочитал:
«Животные впали в спячку. Бурундуки делают запасы орехов в корнях и валежниках. Кедровки улетают на юг приучать птенцов к орешкам. Не все орешки будут съедены, часть должна прорасти».
Командир полиции задумчиво смотрел на послание, отражающееся в зеркале. Значит, неожиданный помощник и сейчас о чем-то предупреждал. О чём-то очень серьезном и опасном, иначе не отправил бы послание, не стал бы так сильно рисковать.
Несколько месяцев назад подобное письмо предотвратило страшную трагедию, которая могла случиться с приютом Мадлен. Только в тот день Диннар нашёл письмо у себя в кабинете дома, в который зашёл, услышав шум разбитого стекла.
Посредине кабинета лежала разбитая ваза, а на столе белел конверт.
«Там, где кукушки оставляют птенцов, сегодня появятся коршуны, чтобы сыграть свою роль орудия отбора» – прочитал он в письме.
Тогда послание не было зашифровано «абракадаброй» – видимо, доброжелатель лично доставил его, без посредников, которые могли заглянуть в конверт.
В тот поздний вечер Диннар мгновенно понял о чем речь и пришел в ужас, понимая, что от его промедления зависят многие детские жизни и жизнь любимой старшей сестры.
Было спасено много жизней, и, если бы не предательство Мариссы, то и помощь Елении не понадобилась бы, и все спаслись бы только благодаря посланию неизвестного доброжелателя. Выходит, о Мариссе он не знал, иначе предупредил бы.
– Значит, затишье перед бурей, – задумчиво пробормотал командир Роннигус.
***
У Диннара и Мадлен состоялся серьёзный разговор относительно безопасности приюта. Они изучали документы, связанные с новой системой магической безопасности для приюта, предложенную лучшими мастерами империи по установлению защиты. О прежней защите, к сожалению, «невидимкам» стало все известно, и теперь ее необходимо усилить и поменять.
– Все, давай передохнём, – устало произнёс Диннар, вставая из-за стола. – Голова кругом от этих схем, магических потоков и лучей.
Мужчина подошёл к окну полюбоваться на раннюю зиму, которая на Севере Ровении приходила раньше, чем в других районах империи, и с удивлением увидел следующую картину.
Примерно тридцать детей от мала до велика, начиная с четырехлетней Олии и пятилетнего Рамира и заканчивая семнадцатилетними Марком, Лидией, Мирой, Намией, одетыми в тёплые вещи и шапки, стояли во дворе приюта в нелепых позах, не шевелясь, а между ними ходила худенькая невысокая девушка без головного убора, в волосах которой играло солнышко, и хитро посматривала на детей. Из всех детей двигалась она одна, и в девушке Диннар признал Елению.
Еления остановилась около одного из детей и легко дотронулась пальчиками до плеча парня лет четырнадцати. Тот неожиданно для Диннара стал прыгать на месте, высоко поднимая колени, и громко орать. Заинтригованный командир полиции приоткрыл окно, чтобы услышать громкое:
– Грррах! Грррах!
Потом Еления громко выкрикнула:
– Ринальд, это горный грахинус!
Парень остановился, счастливо улыбаясь.
– Верно, Ель! Опять угадала! – счастливо проорал Ринальд и радостно закружился вокруг себя.
Девушка дотронулась до маленькой девчушки, и та принялась плавно махать руками и бегать на цыпочках, гордо вытягивая голову.
– Это благородная церна, Лари, – улыбнулась Еления, и Лари радостно рассмеялась, кивая.
– Это во что играют дети? – с любопытством поинтересовался Диннар у сестры, которая тоже подошла к окну и с улыбкой наблюдала за подопечными.
– «Море волнуется», – ответила Мадлен. – Еления придумала. Она, вообще, столько знает интересных игр! И постоянно играет с детьми, – с удовольствием произнесла молодая женщина.
– Да ты в восторге от неё, – повернулся мужчина к сестре и с удивлением посмотрел на ее улыбающееся лицо.
Мадлен ответила задумчивым взглядом.
– Иногда я думаю, что моей дочери или сыну могло бы быть примерно столько же лет, как Елении, или Намии, или Марку, если бы…
Послышался весёлый детский смех за окном, и Мадлен осеклась. Уже невидящим взглядом смотрела она на детей, играющих в снежки и кричащих от восторга, и видела перед собой красивое и мужественное лицо своего жениха – сержанта полиции Мартина Эгиннуса. Серые родные глаза с нежностью смотрели на нее, а губы насмешливо улыбались. Мартин всегда подтрунивал над ней, а из-за того, что она могла перевоплощаться в Фурию, называл Мадлен «своей ужасной старушкой».
– Как ты думаешь? – услышала Мадлен вопросительный голос Диннара.
– Что?
– Ты не слушала меня? – удивился брат. – Насчёт Елении. С ее способностями я хотел бы, чтобы после выпуска из приюта она поступила в Университет Севера имени Вагнера Вариуса.
Мадлен в совершенном изумлении уставилась на серьезного Диннара.
– Ты сошёл с ума? Объелся мухоморов?!
– Почему? – нахмурился тот.
– Да потому что эта нежная хрупкая девочка не создана для того, чтобы гоняться и ловить преступников! – медленно и гневно процедила Мадлен.
– Как это не создана? – не согласился брат. – Ты же знаешь, на что она способна. А сейчас на уроках физподготовки, которые провожу я, она любого парня за пояс заткнет. Плюс она умная, шустрая, внимательная…
– Не продолжай! – гневно прервала брата Мадлен, фиалковые глаза с недоверием смотрели на него. – Ты не замечаешь главного, Диннар! Еления сама по себе ранимая и добрая девочка, внутренне у неё все протестует против насилия и убийств, она ненавидит свои способности. Она всегда хотела стать целителем. Целителем! Чтобы помогать людям, а не убивать их!
Молодая женщина замолчала, полная возмущения. Она вновь посмотрела во двор и увидела, как дети стали играть в снежки. Намия и Никас преследовали хохочущую Елению, закидывая ту снежными шариками. Вот один из шариков попал девушке прямо в рот, и она остановилась, возмущённо зафыркав. Мадлен улыбнулась – они все были такие милые и счастливые.
– Я недавно разговаривала с Еленией, – уже спокойно произнесла она, не оборачиваясь к брату и наблюдая за воспитанницей, которая теперь гонялась и за Намией, и за Никасом. – Я вообще часто с ней разговариваю в последнее время – она мне очень нравится – хорошая светлая девочка, которой очень не повезло в жизни. После окончания учебы в приюте она хочет поступить на целителя в Академию целительства имени Мариссы Туильской, и я обещала ей помочь.
– Абсолютно дурацкая идея, – мрачно ответил Диннар. – С ее способностями…
– Она хочет лечить людей, а не стать полицейским! – резко повернулась к брату Мадлен. – И она – моя подопечная, а не твоя! И без моего согласия ты не сможешь запихнуть Елению в свой ужасный университет!
– Но ты же поступила в него в своё время! Сама! И не считала его ужасным, – упрямился Диннар. – Ты тоже была и нежная, и ранимая, и все такое.
– Я всегда считала его ужасным, – тихо ответила Мадлен. – Но я хотела, чтобы Мартин меня заметил. У меня не было другого выхода. Мне пришлось измениться ради него.
Диннар ничего не ответил на это, вдруг поняв, к чему привёл их спор из-за Елении – старые сердечные раны Мадлен открылись и закровоточили, прекрасные глаза сестры стали вдруг потерянными и несчастными.
Он неловко обнял страдающую сестру, нежно прижал к себе, и Мадлен уткнулась лбом в его твёрдую грудь. Диннар тихо спросил:
– Прошло столько лет, а тебе все также больно его вспоминать?
– Все также, – очень тихо ответила Мадлен.
Глава 27
Пятнадцать лет назад.
Мадлен и Мартин находились в двухнедельном отпуске перед свадьбой. Они выпросили его у начальства, чтобы доделать последние приготовления, – первая красавица Севера ровена Мадлен Роннигус мечтала, чтобы об их свадьбе говорили все в империи от мала до велика.
Мартин снисходительно относился к этому желанию невесты. Хочет, чтобы все говорили и завидовали? Конечно, почему нет? Его немного удивляло данное желание Мадлен, ведь он понял, что его невеста не легкомысленная и пустая красотка, как он раньше считал, а прекрасная, добрая, умная девушка, но разве она не имеет право покапризничать? Ещё и насчёт своей свадьбы? Он был безумно влюблён, богат и счастлив, поэтому готов был исполнить любой каприз красавицы– невесты.
Хочет тысячу гостей? Пожалуйста. Хочет лучшее магическое шоу? Без проблем. Торт, высотой три метра? А талия? Наплевать? Ну, тогда снова пожалуйста!
Кортеж из самых дорогих машин…
Лучшие танцоры и певицы…
Настоящие цветы зимой…
И так далее и тому подобное.
Подготовка отнимала много времени и нервов, хотя свадьбой и занимались люди, организовывающие подобные мероприятия.
В один из вечеров они пришли уставшие на городскую квартиру Мартина, не в силах добраться куда-то дальше, когда Диннар позвонил Мадлен.
– В городе объявлено чрезвычайное положение! Ни шагу из дома!
– Что случилось? – встревожилась девушка.
– «Невидимки» выходят из подполья. Подробности потом расскажу, – сухо произнёс Дин и бросил трубку.
Мартин забеспокоится и сам позвонил другу. Выслушав того, ровен Эннигус стал мрачнее тучи.
– В разных концах города убили несколько семей, в которых есть пустышки. Выяснилось, что все семьи два дня назад получали конверты с кедровыми орешками. Снова эти демоновы орешки! Скоро меня тошнить начнёт от одного их вида!
Мартин беспокойно заходил из угла в угол.
Высокий, широкоплечий, светловолосый красавец. Мадлен залюбовалась любимым мужчиной.
– Ты будешь ужинать? – с нежной улыбкой спросила она.
Но любимый вскинул на неё раздражённый взгляд серых глаз.
– Ты вообще услышала о чем я говорю?! – странно посмотрел на нее, будто увидев впервые. – Я говорю тебе о смерти невинных людей, а ты думаешь о еде!
– Мартин! Я не о еде думаю! Я думаю о том, что ты голодный! – обиделась девушка.
В тот вечер они повздорили.
А через день «невидимки» совершили запланированное нападение на полицейское отделение на западе столицы провинции. Как потом узнали, в отделение за день до этого был подкинут конверт с кедровыми орешками, но полицейские были уверены, что это блеф.
Мадлен и Мартин зашли к коллегам проведать их перед свадьбой, перекинуться шутками и увидеться с Анатолем Радеусом, который заведовал западным полицейским магическим отделением.
Друзья сидели в кабинете Анатоля. Мужчины пили виски со льдом, а Мадлен кофе, когда стали происходить страшные вещи.
Сначала здание полиции вдруг затряслось и задрожало, люстра кабинета зашаталась, книги попадали с полок шкафа, а потом из ниоткуда со всех щелей появился серый плотный как будто «дым».
– Разрушена защита отделения, – странно заторможенно и недоверчиво констатировал Анатоль, во все глаза разглядывая поднимающийся «дым». – Как… Серая амагическая пыль… – не успел договорить, потому что в кабинет забросили бомбочку. – Ложись!
На инстинктах, вдолблённых им ещё в университете, трое друзей бросились на пол, и тут же прогремел взрыв, оглушивший всех троих.
– Мартин, уводи Мадлен! – процедил Анатоль, поднимая от пола голову. Из его правого уха потекла тонкая струйка крови.
– Спятил?! – прошипел тот, потряхивая головой из стороны в сторону, пытаясь сделать так, чтоб голова снова стала ясной. У Мартина струйка крови потекла из носа. – Мы не оставим тебя в опасности!
Повернувшись к Мадлен, мужчина с кривой улыбкой попросил:
– Дорогая, тебе нужно обернуться фурией. Так будет безопасней для тебя, и так от тебя будет больше пользы.
Несмотря на некую грубоватость слов любимого мужчины, Мадлен поняла, что он был, конечно, прав. Она ненавидела обращаться в его присутствии, но сейчас было не до капризов.
Она сосредоточилась… и не смогла обернуться.
– Она уже надышалась амагической пыли, – разочарованно произнёс Анатоль. – Демоны! У неё не получится
У Мадлен не получалось, как она не старалась, магия не отзывалась. А потом началось настоящее светопреставление. Вооруженные до зубов «невидимки» в своих ужасных серых балахонах напали, и Мадлен пришлось спина к спине с Мартином сражаться с ними. Как рыцари полиции, они всегда носили с собой пистолеты с магическими пулями и обычные короткие мечи. Но пистолетами не смогли воспользоваться, приходилось отбиваться врукопашную.
Их действия были слаженными, они много тренировались вместе. Мечи летали как заведённые, сталкивались, отлетали. Они кружились, меняя противников, передавая их друг другу, чем путали последних, успевших столкнуться с техникой одного, а потом приходилось приноравливаться технике другой. К Анатолю тоже подоспел друг и коллега, Крис Монтегус, и они также спина к спине отбивались от десятков «невидимок».
– Не чувствуешь магию, Мадлен? – тяжело дыша периодически спрашивал Мартин.
– Нет, Март! – в отчаянии отвечала девушка, чувствуя, что ужасно устала. – Я пробую пробиться к ней, но нет!
– Любимая, пытайся… – тяжело дыша, успокаивал ее жених, отбивая очередной удар, – не переживай, мы справимся… ты знаешь, пыль действует недолго.
И она пыталась снова и снова… пробиться к Фурии, позвать ее, но… магия молчала.
А потом их непонятно как разъединили и окружили со всех сторон по одному.
– Мадлен! Держись! – яростно кричал Мартин. – Я сейчас пробьюсь к тебе!
И она держалась. И сражалась. Отчаянно. Яростно. Мечи летали, сталь звенела. Она крутилась, словно тот магический вихрь, который с нетерпением ждала и который не отзывался.
Магическая пыль ненадолго лишала магии, минут на двадцать. Вот! Наконец! Мадлен почувствовала, что магия вернулась. Мгновение. Чёрный родной вихрь закрутился вокруг неё и бесшумно взорвался, наполняя знакомой силой, являя перед изумленными невидимками страшную разъярённую Фурию, с выражением полного торжества на оскаленном лице.
Полная радости и предвкушения Мадлен обернулась к любимому, но взгляд никак не мог найти его фигуру, зацепиться за него.
– Март!
Почувствовав как плечо пронзила адская боль, Фурия поняла, что непозволительно отвлеклась и растерялась, и, злобно оскалившись, ловко развернулась к обидчику. Разодрав неудачника сильными когтистыми лапами, она стала шустро передвигаться туда, где в последний раз видела Мартина.
– Март! Где ты?! – хриплый крик перекрыл звон клинков. – Март!
– Отправился к демонам, злобная тварь! – услышала язвительный выкрик сбоку и резко обернулась. – И ты сейчас отправишься за ним!
К демонам?! Март?!
Фурия набросилась на носителя длинного языка. За несколько минут она расправилась со всеми, кто нападал на них с Мартом и Анатоля с Крисом. В ход шли когтистые лапы, острые зубы, смертоносные мечи и непомерная сила и ярость разгневанной Фурии.
К сожалению, к ней магические способности вернулись мгновенно, в отличие от мужчин.
Она увидела сначала его руку. Такую знакомую. Родную. Которая все ещё сжимала короткий боевой служебный меч. А потом уже его. Заваленного телами «невидимок». Бледного. Бездыханного.
Живой? Или… нет?
Фурия хотела броситься к нему, но услышала уставший умоляющий голос Анатоля:
– Мадлен, пожалуйста, помоги парням… я посмотрю, что с Мартом.
И она остановилась. Она – полицейский магической полиции – должна помочь остальным и расправиться с «невидимками». Кивнула Анатолю, куда подальше засунув свою женскую сущность:
– Я надеюсь на тебя.
И бросилась на помощь своим друзьям и коллегам.
Поняв, что бой проигран, «невидимки» стали отступать, закидывая полицейских небольшими магическими бомбочками, разрывные удары которых, однако, были ужасны.
Когда все закончилось, она увидела Анатоля, сидевшего на полу, прислонившегося спиной к развороченной стене. Рядом с ним лежал Март, головой у него на коленях.
С непомерным облегчением Мадлен бросилась к ним, упала на колени, протягивая дрожащие окровавленные когтистые лапы к любимому мужчине, и услышала:
– Душа Мартина отправилась к Богам, Мадлен. Мне очень жаль.
Глава 28
Еления отряхнулась от снега и задумчиво отвернулась от окна кабинета директора приюта. Теперь, если она хотела, зрение из обычного становилось очень острым. Поэтому она заметила, что брат и сестра Роннигусы, переговариваясь, наблюдали именно за ней, и испытала небольшое беспокойство.
Когда полгода назад менталист полиции провинции Айсен Мирон подтвердил Роннигусам, что Лена сказала правду, Диннар с Мадлен сразу решили оставить ее в приюте и пообещали, что после совершеннолетия помогут устроиться в жизни, как и всем воспитанницам и воспитанникам, у которых нет родителей.
Она, естественно, должна пока молчать о том, что пришла из другого мира, и по легенде так и осталась потерявшей память дальней родственницей погибших Радеусов. А там дальше видно будет, раскрывать эту информацию или нет. Её необычайные способности всем пока объяснили редкой древней техникой боя, записи о которой давно и таинственно отовсюду исчезли, и, пока к Елении не вернётся память, никто и ничего о ней не сможет узнать.
Приют для несовершеннолетних оказался самым сказочным местом, в котором когда – либо бывала Лена. Ее поселили в огромную роскошную комнату с огромными в пол окнами, со всеми удобствами, собственной ванной комнатой, светлыми занавесями, шелковыми обоями и роскошным пушистым ковром.
В комнате проживали ещё три воспитанницы: Намия, Лидия и Мирайя.
В первый день, заметив ее изумление, все три девушки весело и добродушно хихикали.
– Сетра Мадлен очень – очень богата, а когда решила в своём доме сделать приют, ничего менять не захотела, и теперь все мы, кто проживает в приюте, пользуемся всеми благами роскошного особняка, – довольно объяснила кареглазка Намия.
– Но как дом поддерживают в чистоте? – изумилась Лена. – Кроме сестёр я здесь увидела только повариху и конюха.
– Как это как? – поразились девочки. – А призраки здесь для чего? Это домовые призраки Роннигусов, они все делают и следят за порядком, как во всех богатых домах.
Девушка тогда промолчала, с трудом сглотнув и стараясь не показать страха. Призраки? Мамочка! Она уже и забыла о них после вервольфов. Как она теперь будет жить рядом с призраками? Да она даже заснуть не сможет. И почему ей так не везёт? Только восхитилась комнатой, как словно ушат холодной воды информация о потусторонних существах.
Однако в приюте все окружили Лену заботой и вниманием: сестры, дети и… как ни странно – призраки, которых вскоре она перестала бояться. Лена поняла, что всё– таки вытащила счастливый билетик, и попасть в этот приют после перехода в другой мир, стало для неё настоящим спасением.
Что она видела за свою недолгую жизнь?
Школу в Германии со строгими учителями, школу балета с жесткой дисциплиной, режим Третьего рейха, когда люди стали шарахаться от собственной тени, лабораторию доктора фон Дока, где над ней проводили опыты.
Мама и отец любили ее, но мало показывали чувства – как– то не принято было в их семье показывать любовь и приязнь. С братом были дружны, но все же он был мальчик и старше, и сильно близки они не были. Потом отец ушёл воевать, Карл отправился в спецшколу, а она осталась с мамой, которая после смерти отца стала ещё более сдержанной в выражении любви по отношению к ней.
Сестры же, которые воспитывали детей, с огромным вниманием и теплотой относились ко всем без различия. А сестра Мадлен оказалась на удивление доброй женщиной, которая в то же время железной рукой держала всех детей и сестёр, обязанных исправно следить за воспитанием и образованием приютских детей.
Еления довольно быстро привыкла к новому имени, к новой жизни, с удовольствием научилась писать, а читать и так сразу начала. Сёстры пришли к мнению, что она и раньше умела писать, только забыла после шока, а директор приюта при этом разговоре таинственно улыбалась.
Единственный, кто портил нервы и мешал спокойно жить, это наглый Рон Аверин, считающий себя хозяином почему – то не только своей жизни, но и ее.
Драться с ним Еления не хотела, хотя и могла бы, но ей претила сама даже виртуальная возможность драки с кем-то. Поэтому приходилось просто прятаться и бегать от настойчивых ухаживаний парня, и ругаться каждый раз, когда он заявлял, что она его девушка. Когда же Рон уехал из приюта, стало легче, но он взял за привычку приезжать на выходные, на которых ее жизнь снова превращалась в прятки– догонялки, а все жители приюта с интересом ждали, найдёт ее Рон на этот раз или все– таки нет, потому что находил он ее всегда.
В один из таких выходных она познакомилась с Никасом Сорусом.
Они оба прятались от преследователей на соседних деревьях. Еления уже облегченно выдохнула, когда Рон прошёл мимо ее дерева в саду и углубился дальше, когда заметила, что напротив на дереве в листве сверкают два хитрых довольных глаза.
– Ты кто такой и что там делаешь? – тихо прошептала девушка.
– Не твоего ума дела, – нагло ухмыльнулся мальчишка лет восьми. Очень красивая мордашка с темными волосами и зелёными изумрудными глазами вызывающе уставилась на неё. – Здорово по деревьям лазаешь, – одобрительно заметил.
Еления ничего не успела ответить, когда они услышали приближающиеся шаги. Сквозь густую листву деревьев она тогда разглядела сестру Мадлен и незнакомого красивого статного молодого мужчину.
– У него ужасный характер, – ворчал незнакомец. – Весь в мать.
– Господин Йоргус, давайте не будем сейчас обсуждать госпожу Торес, – спокойно произнесла директор приюта. – Вы хотели посмотреть на Никаса…
– Эндрю, – недовольно перебил сестру Мадлен мужчина.
– У нас мальчик известен как Никас Сорус, – спокойно ответила сестра. – То, что он ваш сын и зовут его Эндрю Йоргус я впервые услышала сегодня от вас.
Мужчина недовольно поморщился.
– Вы хотите забрать сына? – спросила его сестра.
– Что?! – уставился незнакомец на сестру Мадлен в изумлении. – Нет, конечно! Хотел… познакомиться.
– Убирайся в свой идиотский дворец! – закричал мальчик на соседнем дереве, замахав руками. – И сам ты идиот! Я не хочу с тобой общаться! – а потом он не удержался и упал с дерева, вывихнув ногу.
Шуму было – кошмар! Елении тоже пришлось спуститься со своего убежища, потому что ее также обнаружили. И Рон сразу появился, с возмущением прожигая ее взглядом.
Еления решила навестить Никаса в больничной палате, которой, после исчезновения сестры Мариссы, заведовала сестра Неллия.
– Я пришла проведать тебя, – сказала она мальчику. – Меня Еления зовут.
Тот в ответ насупленно посмотрел на неё и промолчал.
– Ты играть любишь? – спросила с улыбкой девушка.
– Играть? Нет, не люблю, – сухо ответил мальчик.
– Все дети любят играть, – притворно удивилась она.
– Чего ты приперлась? Не видишь, что мне нельзя вставать?! Как я должен по– твоему играть?! – враждебно заявил Ник.
– Так можно играть и не вставая с кровати, – хитро прищурилась Еления.
– Это как? – взгляд мальчика стал подозрительным и скептическим.
– Ну, допустим, давай играть в города, – предложила Еления, усаживаясь рядышком на стул. – Я называю тебе город, а ты называешь следующий, но чтобы его название начиналось с последней буквы, содержащийся в названии моего города.
– Ты меня запутала, – недовольно скривился мальчик. – Я не знаю такую игру.
Еления объяснила ещё раз и добавила:
– Только я не помню названий наших городов и буду выдумывать, хорошо?
– Да мне все равно.
– Мюнхен, – с улыбкой начала игру Еления.
– Нарх, – скривился Ник.
– Хельсинки.
– Иркусх.
– Хьюстон.
– Нирих.
– Ханчжоу. У тебя все города на «х» заканчиваются? Мне так сложно.
– На севере нашей империи большинство городов заканчиваются на «х», только ты забыла это своей дурной головой, – тут же враждебно ответил Ник.
– А вот грубить не нужно, а то я уйду и не вернусь, – сказала девушка.
– Ой, напугала! И вали давай. Очень надо с тобой дурью маяться.
– Ну ты и грубиян, – окончательно возмутилась Еления.
– А ты… ты… настоящая уродина!
На следующий день Еления снова не выдержала и заглянула к Никасу. Тот лежал и просто смотрел в потолок, при виде же девушки потухшие большие глаза ожили.
– Ты пришла играть? – пытаясь скрыть радость, спросил ребёнок.
– Ну, если ты не будешь грубить, то возможно, – нейтрально ответила Еления, заходя в палату и настороженно наблюдая за Ником.
– Я постараюсь, – сдержанно пообещал тот.
– Постараешься не грубить? – на всякий случай уточнила Еления.
– Ну да. А что ещё? – насупился мальчик.
– Давай в названия цветов играть? – предложила Еления.
– Также как в города?
– Угу.
– Только теперь я начинаю, поняла? – высокомерно заявил Ник.
– Не «поняла», а «можно я начну», – спокойно поправила его Еления.
– Иди к демонам! Как хочу, так и говорю! – грубо ответил Ник, возмущённо сверкая на неё зелёными глазами.
– Иди ты сам к своим демонам, грубиян! – возмутилась девушка, вставая со стула, на который уже успела присесть.
– Иди отсюда! Ты уже мне надоела! И больше не приходи!
Вот так странно и начиналась тогда их дружба.
Сестра Мадлен, заметив ее интерес к Никасу, осторожно заметила, что он сложный ребёнок.
– Он напоминает мне маленького Рона Аверина. Тому тоже не хватало любви и внимания, и он был, как колючий ёжик, а потом оттаял. Хотя о чем я говорю? Почти все детки такими были. Только Ник никак не оттает.
Еления вздохнула:
– Он такой ужасный грубиян.
– Да, я знаю… И мне иногда ещё грубит… А те игры, что ты предлагаешь Никасу, они простые, незатейливые и в то же время интересные. Это игры твоей Земли?
– Да.
– А ещё можешь вспомнить? Подвижные какие– нибудь? Для других детей.
– Конечно. Я знаю много игр, – улыбнулась Еления.
А потом Ника захотела забрать мама, но он заупрямился и отказался уезжать. Когда она сказала, что у неё больше нет денег оплачивать его нахождение в приюте, он написал письмо отцу, Андрису Йоргусу, тому, что приходил знакомиться, и договорился с ним, что за знакомство и общение с сыном тот оплатит ему пребывание в приюте. Тот согласился и мальчик остался. Еления слышала, как он говорил на прощание роскошной черноволосой красавице.
– Мам, зачем я тебе сейчас? Устраивай свою жизнь, а мне здесь очень хорошо и все нравится, и я не хочу уезжать.
– Как это зачем? Я люблю тебя и скучаю, – ответила со слезами на глазах красавица, обнимая мальчика.
– Мам, ты все равно много работаешь в своём университете, и в школу отдашь меня в обычную, а здесь лучшие учителя провинции преподают. Если ты меня заберёшь, то мы все равно будем мало видеться, а образование у меня будет ужасное.
– Ник, я сама займусь твоим образованием.
– Нет, мам, что я не знаю? Тебе будет некогда и все такое. Оставь меня здесь и просто почаще приезжай.
– Я не хочу заставлять тебя. Подумай ещё, хорошо? А в следующий раз скажешь мне о своём решении.
– Хорошо, мам.
Но своего решения Ник не изменил и остался в приюте.
