Текст книги "До края вечности (СИ)"

Автор книги: Натали Ормонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

24

− Ты же не думала, что я оставлю свою жену ночевать в одиночестве? − Дэсмонд зашел в мой номер из своего и закрыл дверь, оставляя нас наедине в не слишком большом пространстве комнаты.

− А если бы я сейчас переодевалась? − я пыталась произнести это с возмущением, но у меня ничего не вышло.

− Я на это очень рассчитывал, − муж в несколько шагов пересек разделяющее нас расстояние, останавливаясь в полушаге от меня. Не дотрагиваясь до меня, он замер, ожидая моей реакции.

Возможно, мне следовало сделать строгий вид и хотя бы попытаться настоять на том, чтобы он вернулся в свой номер. Но я не стала этого делать. И дело было даже не в том, что я уже знала, что с Дэсмондом, который уже принял решение, спорить было бесполезно. Просто за этот длинный день я успела соскучиться по прикосновениям. По теплу его сильного тела. По его дыханию на моих волосах.

А потому я, не испытывая ни малейших угрызений совести, с удовольствием скользнула в его объятия. Да и почему я должна была испытывать их, если мужчина, находящийся сейчас в моей комнате, был моим мужем.

− И ты даже не будешь просить, чтобы я вернулся к себе? − Дэсмонд поднял мою голову и заглянул мне в глаза, не выпуская из объятий.

− Не дождешься, − фыркнула я, еще крепче прижимаясь к его горячей груди.

− Рад это слышать, − улыбнулся муж, увлекая меня в сторону постели.

− Что мы предпримем завтра? − спросила я чуть позже, уже почти засыпая, лежа на груди мужа и укутанная с ног до головы одеялом. «Во избежание», − как заметил мой супруг.

− Не хотел говорить тебе сегодня, но нам придется поехать в Фонтанаццу, в твое родовое поместье. Если бы я мог, то поехал бы один, но я не могу оставить тебя одну. Ни во Френце, ни, тем более здесь.

− Ничего страшного, − прошептала я. − Я и не думала просить тебя об этом.

− Хорошо. А сейчас спи, моя неугомонная жена. − Дэсмонд дотронулся губами до моего лба. И пусть тебе снятся только хорошие сны.

Я закрыла глаза и, слушая, как мерно стучит сердце в груди мужа, сама не заметила, как заснула.

Заснула, чтобы вновь оказалась там, в опустевшем пять лет назад поместье.

Я шла по узкой тропинке сада к дому, в котором меня ждали те, кого я любила. Вновь оказавшись в том времени, где все еще были живы. Еще не зная, как все совсем скоро изменится.

Стояло лето, и сад был полон цветов, которые так любила моя бабушка. Я шла и шла по нагретым каменным плиткам дорожки, петляющей вдоль клумб, но все никак не могла выйти к дому. Сад вдруг стал огромным, каким мне казался в детстве, когда я была совсем маленькой.

Ветра совсем не было, и воздух, казалось, обволакивающий меня, был прозрачен и спокоен. То тут, то там слышалось негромкое стрекотание стрекоз. Мир вокруг меня как будто замедлился, и мне захотелось остановиться вместе с ним. Зеленая трава так и манила прилечь на нее и немного отдохнуть.

Я уже хотела сойти с дорожки на траву, но в последний момент замерла на месте, не став этого делать. Мне вдруг показалось, что если я опущусь на эту лужайку, то останусь здесь навсегда. И минутный отдых превратится в вечный.

Я сделала еще несколько шагов вперед, оставляя зеленую поляну за собой и не позволяя себе оглядываться на нее. Как будто там, за моей спиной, могла разверзнуться черная пропасть. И я могла упасть в нее.

Вместо этого я, неожиданно для себя, оказалась внутри дома. Я прошла через несколько комнат, залитых солнечным светом. Они были пусты, но где-то совсем близко слышались голоса бабушки и дедушки, разговаривающих друг с другом. Я слышала их совсем рядом, в соседней комнате, но стоило мне только открыть дверь и войти в нее, как голоса стихали, как будто здесь только что никого не было.

Я поднялась по лестнице на второй этаж, желая зайти в свою комнату. Одна за другой, я открывала все двери, но ни за одной из них не было моей спальни. Как будто ее никогда здесь и не было. Как будто здесь никогда прежде не было меня.

Не успела я подумать об этом, как внезапно все переменилось.

Тишина ушла, и дом наполнился звуками.

По коридору совсем рядом со мной прошла наша экономка. Прошла, не замечая меня.

Еще мгновение, и теперь я смотрела на все откуда-то со стороны, будучи наблюдателем, а не участником событий.

Как будто все время до этого я шла по коридору времени, и, наконец, оказалась в том моменте, который должна была увидеть вновь.

− Бабушка, посмотри, что я нарисовала, − маленькая девочка, которой я когда-то была, вбежала в комнату.

− Очень красиво, моя дорогая, − статная и еще совсем не старая женщина поднялась из глубокого кресла и подошла ко мне, чтобы посмотреть на рисунок, который я сжимала в своей руке. На нем маленькая я нарисовала всю семью, стоящую рядом друг с другом. Я, мама и папа, бабушка и дедушка стояли в центре рисунка, державшись за руки.

− А мама и папа, они скоро вернутся? Я хочу поскорее показать рисунок им.

Бабушка нагнулась ко мне, так, чтобы я могла видеть ее лицо. Она обняла меня, но перед этим я успела заметить, что ее глаза были очень грустными, хотя губы улыбались.

− Им пришлось уехать очень далеко, малышка, и они не смогут вернуться скоро.

− Значит, они вернутся не скоро?

− Я думаю, что однажды мы сможем отправиться к ним в гости. Но сначала тебе нужно вырасти. До туда, где они сейчас, путь долог и труден, и в него не следует отправляться маленькой девочке.

− Зачем же они тогда уехали? Там так хорошо? Лучше, чем здесь? И почему не предупредили меня, когда уезжали?

− Они просто не могли остаться. Твой отец не мог, а мама не могла отпустить его одного. И они не знали, что им придется уехать так далеко.

− Но мы же увидимся когда-нибудь, ведь правда?

− Однажды мы все непременно встретимся вновь, − в голосе бабушки не было ни тени сомнения. − А сейчас, пока мы не можем этого сделать, ты не должна грустить. − Бабушка начала медленно гладить меня по голове, продолжая размеренно говорить. − Мама и папа любят тебя, и они всегда будут рядом с тобой. Просто сейчас ты не сможешь увидеть их. Но сможешь почувствовать их объятия в прикосновениях теплого ветра. И поцелуи в первых каплях дождя.

Бабушка продолжала гладить меня по голове, и ее голос звучал все тише и тише. Последние слова, которые я смогла различить, были началом заклинания.

Пусть воспоминания останутся, а грусть уйдет…

Тогда, много лет назад, я не знала этого. Но понимала это теперь. Как понимала и то, насколько много сделала для меня бабушка.

Сделала так, что для меня не было страшного в своей непреодолимости слова «никогда». Только обещание новой встречи с теми, кого я любила, пусть и не скоро.

Та девочка, которой я была когда-то, не могла этого видеть, но отчетливо видела взрослая я. Как с рисунка, который маленькая я продолжала держать в своей руке, медленно пропадали фигуры моих родителей.

Исчезали с того места, где были нарисованы, чтобы вновь появиться, но уже на краю листа. Мужчина и женщина по-прежнему держались за руки, смотря теперь на свою семью откуда-то издалека.

Я проснулась, захлебываясь в рыданиях. Там, во сне, я вновь ощутила всю горечь потери. Находясь там, где-то между гранями миров, я вновь оказалась одна на целом свете. Надо мной властвовало прошлое, в котором все, кого я знала и любила, покинули меня. Будущее же, в котором я вновь обрела семью, еще не наступило. Рядом со мной не было Дэсмонда, более того, я даже не подозревала о его существовании. Вокруг была лишь черная бесконечность. Я попыталась сделать хотя бы один шаг, чтобы покинуть ее, но эта бесконечность поплыла передо мной, и я стала падать в пропасть, не имеющую краев. И тут кто-то подхватил меня, и все вдруг переменилось.

Еще не до конца очнувшись от изматывающего сна, я почувствовала, как чьи-то теплые руки стирают слезы с моего залитого ими лица. Мгновение, и я осознала, что это руки моего мужа. Человека, который, в каком-то смысле, вернул мне этот мир. Теперь я вспомнила, что больше не одна. Что одиночество, охватившее меня во сне, больше не властно надо мной. И от осознания этого рыдания начали утихать.

− Ты видела что-то во сне? − спросил Дэсмонд, на груди которого я теперь удобно устроилась.

− Мое прошлое, я как будто оказалась в нем. В моих забытых воспоминаниях, где я смотрела на себя со стороны. Только что пришло известие о гибели родителей, и бабушка говорила мне о том, что они еще долго не вернутся.

− Они погибли вместе?

− Да, когда я была еще совсем маленькой. Экипаж, в котором они возвращались из поездки, перевернулся. Получилось, что сев в него, они уехали в вечность.

− Мне очень жаль, что тебе довелось испытать такое, − Дэсмонд чуть крепче сжал руки, обнимавшие меня. − Я даже не могу представить, как это − оказаться без любви и поддержки родителей.

− Бабушка и дедушка заменили мне их. Знаешь, там, во сне, бабушка сказала странную фразу. Что мой отец должен был уехать. Я никогда не задумывалась об этом раньше, и только сейчас поняла это. Что я ничего не знаю о своем отце кроме того, что он приехал в Авору из какой-то далекой страны, встретил маму и влюбился в нее. Они поженились и остались жить в поместье ее родителей, в Фонтанацце. Вскоре родилась я, а еще через несколько лет родители погибли. Но была ли их смерть обычной дорожной аварией? И кто тот человек, который был моим отцом?

У меня не было ответов на эти вопросы. Я надеялась, что смогу отыскать их теперь.

Я вновь оказалась здесь, в Фонтанацце. В доме моего детства и юности, теперь покинутом.

Выйдя из гостиницы ранним утром, мы с Дэсмондом отправились в сторону поместья. Из Лючеррино туда вела хорошая дорога, а пешая прогулка в хорошую погоду занимала не более часа.

Мы шли и шли по гравийной дороге, тонущей в осеннем тумане, окруженной золотыми и багряными кронами деревьев. Дорога сделала очередной поворот, открывая нашему взору высокие закрытые ворота.

Я помнила, что на всем поместье стояла защита, не позволяющая проникнуть внутрь чужаку, если хозяев не было дома. Магия была такой старой и такой сильной, что за эти годы никуда не ушла. А потому все эти годы поместье стояло пустым.

Все было точь-в-точь как в моем недавнем сне.

Мы шли по узкой тропинке сада к старому дому. Лишь лето, царствовавшее в моем сне, сменилось осенью, и вместо цветов сейчас здесь все покрывали осенние листья.

Магия рода узнала меня и пропустила нас с Дэсмондом в поместье беспрепятственно, приветственно распахнув перед нами ворота, стоило мне только к ним приблизиться. Точно также легко мы переступили порог дома.

Магические накопители в светильниках были полны, и Дэсмонд зажег их, рассеивая царивший в доме полумрак. Мы прошли в гостиную, и я остановилась у фотографий, с которых на меня смотрели родители и бабушка с дедушкой. Такие молодые и счастливые. Еще не знающие, что нас ждет впереди.

− Дэсмонд, − позвала я мужа, но ответом мне было лишь молчание.

Я оглянулась и увидела его, стоящего в другом конце комнаты у камина. Одной рукой он держался за каминную полку, а другую прижимал к сердцу.

25

− Дэсмонд, − бросилась я к мужу.

Всего несколько мгновений мне потребовалось, чтобы преодолеть разделяющее нас расстояние. Но их было достаточно, чтобы в моей голове пронесся рассказ Дэсмонда о том, что с ним произошло год назад. И какая судьба его в любой момент может настичь.

Часть меня леденела от ужасного предчувствия непоправимого, но я заставила себя прекратить думать об этом, полностью сосредоточившись на том, что происходило здесь и сейчас.

Оказавшись рядом с мужем, в первый момент я не знала, что делать. Лицо Дэсмонда было неестественно бледным, губы сжаты, а глаза закрыты, как будто он пытался переждать приступ сильнейшей боли.

Позже я узнаю, что именно так все и было, а пока испуганная за своего мужа жена уступила место врачу-интерну. Я окинула Дэсмонда внимательным взглядом, быстро отмечая все симптомы. Он страдал от боли неизвестного, но, определенно, магического, а не физиологического происхождения, локализованной в области сердца. Единственной помощью, которую я могла оказать ему прямо сейчас, чтобы не допустить развития болевого шока, было магическое обезболивание.

Этот способ был известен давно, но теперь использовался редко, потому что требовал больших затрат магии со стороны врача, его применяющего. По сути, он должен был оттянуть боль пациента на себя, нейтрализовав ее прежде, чем почувствует сам. В современной магическо-медицинской практике вначале проводили магическую диагностику, хотя бы ее экспресс-вариант, а затем приступали к лечению непосредственно пораженного органа. Применение же магического обезболивание же осталось в прошлом, на полях сражений.

Я оказалась на передовой битвы, которую проигрывать не собиралась. А потому, отбросив ненужные сейчас мысли и чувства, я полностью сосредоточилась на лечении Дэсмонда. Одним из самых важных аспектов в этом было поддержание моего магического потока стабильным. Если бы не осколки сапфировой звезды, заключенные в подаренных мужем серьгах, мне бы вряд ли удалось добиться этого.

Несколько минут прямого магического воздействия, показавшихся мне вечностью, и дыхание Дэсмонда начало выравниваться, а к его коже возвратился ее естественный цвет. Наконец, он открыл глаза и посмотрел на меня.

− Это она. Та, о которой я рассказывал тебе когда-то. Звезда Вечности.

− Вначале ты должен лечь, все объяснения потом, − строго сказала я Дэсмонду, хотя после слов о Звезде Вечности мне захотелось разрыдаться от отчаяния. Я взяла мужа за руку, и мы пошли к лестнице, ведущей на второй этаж, туда, где располагалась ближайшая спальня.

Ею оказалась комната, которую прежде занимали мои родители, и в которую в последние годы жизни в поместье пришлось перебраться мне, чтобы находиться ближе к спальне бабушки. Открыв массивную дверь, я увидела, что внутри все осталось по-прежнему. Также, как в тот день, когда я в последний раз переступала ее порог. Думая тогда, что покидаю ее навсегда.

Как и во всем остальном доме, защищаемом семейной магией, здесь не было ни следа пыли. Окна спальни выходили на восток, и сейчас комната была залита розовым светом рассветного солнца. В какой-то мере это было очень романтично. Я оказалась наедине с мужем, в месте, куда никто, кроме нас, не мог попасть, потому что защитные чары продолжали окутывать поместье, не давая посторонним проникнуть в его границы. В комнате, в которой я провела долгие часы в мечтах о мужчине, предназначенном мне судьбой. Мужчине, встретившись однажды с которым, мы уже никогда не будем расставаться, идя по жизни вместе. Долго и счастливо.

Могла ли я подумать тогда, что это самое «долго» будет зависеть от меня. И что мои мечты воплотятся в реальность прямо здесь, в этих самых стенах.

Мы подошли к широкой постели, стоящей в центре спальни, и Дэсмонд, пусть и с неохотой, но все же лег на нее. Сейчас он чувствовал себя хорошо, но я понимала, что это лишь временное облегчение перед новым, еще более серьезным приступом.

− Ты говорил о Звезде Вечности, − спросила я, садясь на постель рядом с мужем.

− Я чувствую ее движение внутри себя. − Дэсмонд придвинулся чуть ближе ко мне, заключая мои ладони в свои. − Также, как это было сразу после того, как она растворилась во мне. Но сейчас она стремится в обратном направлении, желая покинуть меня. Еще один, самое большее, два таких приступа, и ей удастся это сделать. А вместе с ней наружу вырвется огромное количество магии, которое я не смогу сдержать.

Магии, которая разрушающей волной уничтожит все вокруг. Скорее всего, защитный купол поместья сможет сдержать разрушения, не позволив им распространиться дальше. Но здесь будет уничтожено все. А потому ты должна уходить немедленно. Для меня все кончено, но ты должна продолжать жить. Пусть и без меня.

− Никогда. Никогда ты не должен допускать даже мысли об этом.

Я не покину тебя − ни сейчас, ни потом. И ты не сможешь так легко оставить меня. Я не для того ждала тебя всю жизнь, чтобы, едва обретя, потерять.

Во мне тоже скрыта магия огромной мощи, пусть я пока и не умею в достаточной мере управлять ею. Не важно, кто придет на ее зов, я больше не стану сдерживать себя. Не теперь, когда могу потерять тебя.

− Я же не смогу переубедить тебя? − Дэсмонд внимательно посмотрел на меня.

− Даже не стоит пытаться, − я улыбнулась ему, стараясь, чтобы в моей улыбке не было грусти.

Держась за руки, мы были вместе, отделенные от всего остального мира. Проживая еще несколько минут счастья перед началом нового приступа.

Приступа, который был сильнее, чем предыдущий.

В этот раз боль была такой сильной, что Дэсмонд практически сразу же потерял сознание.

В каком-то смысле я осталась одна. В старом пустом доме, с умирающим на моих руках мужчиной, которого я так сильно успела полюбить. Это было словно отголосок давнего кошмара, воплотившегося теперь в реальность. Но я не собиралась оставаться в его власти. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Во мне самой были заключены силы, способные принести хаос, грозящий еще большим кошмаром.

И, глядя, как по тело моего мужа начинает сотрясаться в конвульсиях от непереносимой боли, я выпустила этот хаос на свободу. Больше не сдерживая магию, накопленную во мне.

Я услышала знакомую мелодию, стоило мне только убрать внутренний барьер, запирающий магию в моем теле. Первые звуки невидимой скрипки были тихими, но с каждым мгновением становились все громче, вскоре став хорошо различимыми.

Пожалуй, я никогда по-настоящему не слышала этой мелодии. Раньше я не желала различать эти звуки, желая, чтобы скрипка поскорее стихла.

Сейчас же я впервые вслушивалась в музыку. С удивлением осознавая, что я уже слышала ее прежде. Это была колыбельная, которую пел мне мой отец.

Воспоминание, на долгие годы спрятанное где-то в моем сознании, сейчас проявилось, став очень четким. Я будто наяву видела молодого мужчину со светлыми волосами, сидящего рядом с моей кроваткой в старой детской. Он напевал мне колыбельную, звуки которой были точь-в-точь такими же, как и звуки, издаваемые сейчас невидимой скрипкой.

Это было наследие моего отца. Дар, обернувшийся проклятием. Великая сила, воплощенная в мелодии.

Мелодия…

Я вспомнила найденную недавно тетрадь профессора Сплендери и ноты, записанные на ее последней странице. Обрывок мелодии, которая сейчас звучала в комнате.

Неужели он смог решить немыслимо сложные уравнения, которые сам же и вывел? И решением этих уравнений стали ноты, расположенные в определенной последовательности? Мелодия.

И я знала ее. Теперь, вспомнив старую колыбельную, я знала, каким будет следующий звук. А это означало, что, управляя мелодией, я могла управлять и своей магией.

Но это оказалось неимоверно сложно. Я должна была не только контролировать направление мелодии и силу магического потока, но и выполнять сложнейшее лечение Дэсмонда. И все это одновременно.

Главная трудность была в том, что у меня не было набора для магической диагностики, с помощью которого я бы смогла определить поврежденные узлы в магическом контуре Дэсмонда. Без этого мне оставалось только продолжать проводить обезболивание, теперь уже бесполезное. Потому что Дэсмонду с каждой минутой становилось все хуже, и только применив оперативное вмешательство я могла попытаться спасти его.

Я решила рискнуть. Мое бездействие однозначно привело бы нас к гибели, в то время как моя попытка давала пусть совсем небольшой, но все же шанс на спасение. А потому я приступила к магической операции. Дэсмонд жаловался на боль в сердце, и я выбрала его в качестве основной точки для магического воздействия, приняв его за наиболее поврежденный магический узел.

Контролируя поток идущей из меня силы, я вслепую дотронулась до магического контура Дэсмонда. Но стоило мне только это сделать, как в области сердца, там, куда я прикоснулась, прямо под моими руками начали проступать потоки и узлы магического контура.

Это была старая сказка, ставшая теперь легендой. О магах невероятной силы, которые могли видеть потоки магии без применения каких-либо вспомогательных устройств. И сейчас я сама делала легенду былью. Но у меня не было времени думать об этом. Мне нужно было увидеть магический контур Дэсмонда целиком, и я направила поток своей силы вдоль его тела.

У Дэсмонда нарушены были не только потоки магии, связанные с работой сердца, но и некоторые другие магические узлы. Именно сейчас, в один из сложнейших моментов моей жизни, я получила подтверждение своей правоты относительно подходов к магическому лечению. Направленное воздействие магии на поврежденный узел контура не давало ожидаемых результатов, потому что было необходимо дополнительное общее воздействие на весь магический контур в целом. Точно так же, одно лишь воздействие на контур, без точечной терапии поврежденного участка, не давало положительного результата.

Увидев целиком магический контур Дэсмонда, я увидела и Звезду Вечности, природный накопитель магии, пульсирующий дополнительным узлом в контуре. Накопитель, который вел себя так, как будто кто-то или что-то сейчас оказывали на него воздействие извне, заставляя покинуть контур, разорвав его. Я же должна была извлечь камень из магического контура не только его не повредив, но и залечив раны, нанесенные присутствием Звезды Вечности.

Не знаю, как мне удалось это сделать, но Звезда Вечности ограненным алмазом скользнула в мою ладонь, а магический контур стал таким, каким и должен был быть. Дэсмонд все еще был без сознания, но его дыхание стало ровным и спокойным. В отличие от моего.

Мои силы были на исходе. Завершив операцию, я успела отметить для себя, что все это время магическая мелодия звучала едва слышно, теперь же смолкнув совсем. Это было последнее, о чем я успела подумать, прежде чем сознание ускользнуло от меня, и я провалилась в темноту.