Текст книги "До края вечности (СИ)"
Автор книги: Натали Ормонд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
3
Переступив порог приемной, я увидела, что она, как и в прошлый раз, была пуста. Оставив сумку и плащ на диванчике для посетителей, я прошла в кабинет начальника управления. Вечерний свет осеннего дня вызолотил комнату, делая ее неподходящей своему суровому владельцу.
А затем волшебство осени оборвалось. Тяжелые портьеры закрыли окна, на мгновение впустив темноту, а затем комнату залил яркий свет магических ламп.
− Эрита Фальконе, не далее, как сегодня днем, вы предложили мне аттестовать вас на предмет вашей профессиональной пригодности, − голос герцога донесся до меня откуда-то сбоку. − К сожалению, без привлечения специальной комиссии это будет сделать довольно затруднительно. Я в отличие от вас, не успел досконально изучить кодекс для служащих управления магии. Зато оценить вашу работу в стенах управления смогу вполне компетентно.
Голос герцога был спокойным, но в нем ощущалась скрытая угроза. Я понимала, что ему не в чем обвинить меня. Что здесь, в самом центре Френцы, посреди здания управления магии, он не сможет сделать мне ничего дурного. Или сможет? Я вздрогнула от ужасного предчувствия.
− Эрита, прошу вас, пройдите к моему столу и сядьте в кресло, − сквозь начинающийся шум в голове донесся до меня голос герцога.
Я подошла к столу и хотела опуститься на стул, на котором сидела в свой предыдущий визит.
− Не сюда, эрита. Я сказал вам сесть в кресло, − остановил меня голос. Я обернулась и увидела, как повелительным жестом мужчина показывает мне на свое собственно кресло, стоящее по другую сторону стола. Не смея перечить ему, я покорно заняла указанное мне место.
Теперь, оказавшись на его месте в буквальном смысле, я начинала понимать намерения герцога. Огромное кресло, сделанное под его большой рост, заставляло почувствовать себя маленькой и ничтожной. Громада стола передо мной давила, не давая лишний раз шевельнуться. Я была заперта со всех сторон как в тюрьме. Возможно, именно туда намеревался отправить меня герцог. Вот только я не собиралась предоставлять ему такую возможность.
Я сделала глубокий вдох. У серой мышки Элены Фальконе, скромницы и дурнушки, не было ни единого шанса выиграть предстоящую битву. У Матильды Сантини шансов было не слишком много, но она могла хотя бы попытаться. Помня о том, кем я была на самом деле, я бесстрашно подняла глаза на герцога.
В его черных глазах промелькнула дьявольская усмешка. Он видел, что жертва не собиралась легко сдаваться. Но его, охваченного охотничьим азартом, это только раззадоривало.
− Полагаю, я должен пояснить, зачем вызвал свою служащую в столь поздний час, да еще и накануне выходных, − герцог внимательно посмотрел на меня. − У вас были какие-то планы на сегодняшний вечер, эрита?
Как же мне хотелось ответить, что проводить время в компании его светлости у меня не было ни малейшего желания! Но, к сожалению, я не могла себе этого позволить.
− Ну что ж, приму ваше молчание как знак согласия, эрита. − Он не отрывал от меня своего взгляда. − Работая в этом управлении в столь ответственной должности, вы не можете не понимать, что для Аворы грядут тяжелые времена. Конечно, большинство жителей не подозревают об этом. Как и того, что война уже была объявлена. Неявная, но все же война.
Я смотрела на него, не говоря ни слова.
− Вы не согласны мной, эрита?
− Как я могу быть не согласна с вами, эр Неро. Полагаю, люди, пострадавшие несколько лет назад от магической чумы тоже считали, что опасность вымышлена, − не смогла сдержаться я. − И если уж говорить о неявной войне, разве она когда-нибудь прекращалась?
− Очень хорошо, эрита Фальконе. Я вижу, что не ошибся в вас. Впрочем, я вообще практически никогда не ошибаюсь. Но вернемся к тяжелым временам. Беспрецедентная опасность требует от нас проявления беспрецедентных же мер. Уверен, что как сотрудник управления, вы разделяете мое мнение.
Он замолчал ненадолго, пристально вглядываясь в мое лицо, стараясь отыскать хоть малейшее проявление эмоций. Замечание о магической чуме было моей ошибкой. Я это хорошо понимала. Как и то, что не смогу все время отмалчиваться. И вряд ли своими ответами смогу убедить его в своей невиновности, не важно в чем он захочет меня обвинить.
Но моя магия. Я должна была сдержать ее во что бы то ни стало.
− Одной из предпринятых мною мер в должности главы управления стала проверка магического потенциала сотрудников, − продолжил герцог. − Ожидаемо, у большинства заявляемый ими потенциал совпал с реальным. Ведь чем он выше, тем на более высокую должность можно претендовать. Но только не ваш потенциал, эрита. Вы заявляли сколько? − герцог взглянул в лежащие перед ним бумаги. − Двенадцать единиц? При необходимом для занимаемой вами должности в десять. Очень умно, надо сказать. Указать, что вы имеете чуть больше требуемого минимума. При том, что ваш реальный потенциал составляет не менее шестидесяти единиц.
В моих глазах промелькнуло удивление, которое, я уверена, он увидел. На самом деле, мой потенциал был семьдесят пять − минимальное значение, которое требуется, чтобы удерживать магию той силы, которой я владею.
− Полагаю, вам интересно, откуда я взял эти сведения? Вы сами сообщили мне это, не далее, как сегодня днем, принеся письмо на имя главы управления. Такие письма получили все служащие вашего отдела. Но только вы смогли увидеть имя настоящего адресата. Заклинание магического проявителя в действии, эрита Фальконе.
Когда вы зашли днем в этот кабинет, ваша магическая сила колебалась на уровне пятерки. Вы этого не знали, но в стены кабинета встроены магические накопители, позволяющие изымать у магов их силу. Я приложил некоторые усилия, чтобы задержать вас как можно дольше. В итоге, сейчас в вашем запасе меньше единицы. А таких цифр магической силы просто не может у мага с потенциалом выше шестидесяти.
Другими словами, при приеме на работу вы, эрита, заведомо скрыли свой магический потенциал, это раз. Вы подавляете свою магическую силу, это два. И не желаете отвечать на мои вопросы. Это три.
Из всего этого я могу сделать единственный возможный вывод. Вы устроились на эту работу с нечестными намерениями. И, вероятнее всего, по подложным документам.
− Элена Фальконе − мое настоящее имя, − возразила я.
− Заметьте, вы возразили только на мое замечание про ваше имя. − Герцог усмехнулся, и от этой усмешки шрам на его лице стал выглядеть еще более зловеще. − Я не сомневаюсь в том, что Элена Фальконе − данное вам при рождении имя, иначе вы бы не прошли проверку при приеме на работу. Но только единственное ли оно?
− В чем вы обвиняете меня, эр Неро?
− Самое меньшее, в сокрытии уровня магического потенциала, величины магической силы и личных данных. Какие имена у вас есть еще, Элена? Как вас в детстве называли родители?
Я вздрогнула при упоминании родителей, и он это заметил. И продолжил:
− Как к вам обращались бабушка и дедушка, когда вы были маленькой?
− Мое имя − Элена Фальконе, − ответила я, смотря прямо в его глаза. Они были черными и бездонными, как беззвездная осенняя ночь. Я старалась оставаться спокойной, сдерживая свою силу. И мне это удавалось. Пока.
− Хорошо, как скажете, эрита Фальконе, − сделал ударение на мою фамилию герцог. − Полагаю, что здесь, − он обвел рукой кабинет, − я вряд ли смогу добиться от вас честных ответов.
Он встал и прошел к высокому бюро, стоящему у дальней стены. Открыв один из ящиков, он достал из него большую шкатулку, и, вернувшись обратно, поставил ее на стол прямо передо мной.
− Не хотите ли примерить, − с легкой издевкой проговорил он, откидывая крышку. С темного атласа на меня смотрели наручники. Магические кандалы.
− Хотите заковать меня в цепи? − с легкой улыбкой спросила я. − Без суда и следствия? А затем препроводить в казематы для дальнейшего дознания как шпионку и предательницу?
− Отказываясь говорить правду, вы сами делаете себя предательницей.
− Я говорю правду. И вы не можете доказать обратного.
− Вообще-то, могу. Ваши серьги. Днем камень в них был светло-зеленым, а сейчас он почти прозрачный. Магические накопители, я полагаю? Которые помогают вам скрывать силу. Цвет почти ушел из камней. Скоро ваша защита растает, и у вас не останется сил лгать мне.
Сил у меня действительно скоро не останется. Вот только не на ложь.
− Ваши чудесные браслеты, − я показала на наручники, − они ведь блокируют всю магию?
− Именно так, эрита.
− Тогда, думаю, что вам не стоит откладывать удовольствие выслушать правду из моих уст, и надеть их на меня прямо сейчас.
Я чувствовала, что времени у меня остается все меньше. Что уже скоро столь долго скрываемая мной сила вырвется из-под моего контроля, приведя за собой тьму.
− Ну же, не медлите, − с издевкой бросила я герцогу, для большего эффекта расстегивая манжеты моего строгого платья. − Прикасаясь прямо к коже, наручники ведь будут работать лучше?
Я протянула руки вперед, давая возможность герцогу надеть на меня кандалы. Подталкивая его к этому.
Закрыв глаза, я ожидала ощутить прикосновение металла к коже. Но, вместо этого, услышала удивленный возглас герцога.
− Что за… − он дотронулся до моей правой руки и развернул ее запястьем кверху. − Откуда это у вас? − Спросил он, глядя на вязь магической метки. − Элена, откуда у вас этот знак? Как давно?
Я хотела посмотреть на герцога, удивленная его вопросами. Но не смогла даже приоткрыть глаза. Серьги-накопители опустели, и мои силы закончились. Сознание начало медленно уплывать. Я почувствовала, что опускаюсь грудью на стол, так удачно стоящий передо мной. Для Элены Фальконе все было кончено. Я лишь надеялась, что герцог все же успеет надеть на меня магические кандалы.
4
В комнате было темно. Я поняла это, когда с трудом открыла глаза, медленно приходя в себя. Из не зашторенного окна с улицы лился неяркий свет фонарей, показывая, что ночь уже вступила в свои права. Я лежала на мягкой кровати, прикрытая наброшенным на лишенные туфель ноги покрывалом. Платье, одетое утром, по-прежнему было на мне, лишь на строгом вороте было расстегнуто несколько пуговиц. Манжеты рукавов были аккуратно застегнуты, скрывая вязь метки на моей руке.
Присмотревшись, я смогла различить, что нахожусь в большой комнате. За высоким окном молчаливо раскинулся бульвар Героев, давая понять, что я нахожусь в одном из особняков в самом центре Френцы.
Герцог решил не бросать меня в тюремные казематы, вместо этого заточив в своем доме?
Выбрав столь оригинальное место заключения, какой же способ дознания он для меня приготовил?
Отойдя от окна, я вновь опустилась на кровать, не зная, как поступить дальше. А потом услышала ее. Негромкую мелодию скрипки, льющуюся из ниоткуда. Пока она была почти не слышна, но я знала, что с каждой минутой она будет становиться все громче, пока, наконец, не станет оглушающей.
Только не это. Не снова. Мне больше негде прятаться и некуда бежать.
Надеясь, что все еще не поздно исправить, я судорожно прикоснулась к мочкам ушей. Но серег не было на месте. Как не было их и на тумбочке около кровати. Шпильки, прежде сковывающие мои длинные волосы в строгий пучок, лежали там все до единой. Но серег не было.
В отчаянии я поднялась с кровати, желая найти выход из комнаты. Дверь у дальней стены была заперта. Дверь же, расположенная неподалеку от кровати, неожиданно легко открылась, пропуская меня в гардеробную, из которой я попала в смежную комнату. В отличие от моей спальни, окна здесь были закрыты, и глухая темнота не давала возможности рассмотреть, есть ли тут кто-то кроме меня.
Я замерла, не зная, что делать, с леденящим ужасом слыша, как медленно, но неотвратимо нарастает мелодия скрипки.
− Элена, вам еще нельзя вставать.
Темнота в комнате обрела голос герцога, сменившись через мгновение мягким светом. Мужчина встал со своей огромной постели и в несколько быстрых шагов оказался прямо передо мной. Как и я, он был полностью одет, не считая расстегнутой сверху рубашки.
− Тише, − успокаивающе сказал он, мягко приобняв меня за плечи. − Сегодня вы полностью исчерпали себя, и вам нужно время, чтобы восстановиться.
− Вы слышите? − я подняла на мужчину полные страха глаза. − Если скрипка не стихнет, они придут за мной.
− Элена, в моем доме вам ничего не угрожает. Никто не найдет вас здесь.
− Вы не понимаете, − возразила я. − Они придут не только за мной, а за всеми. За всеми, понимаете?
− Эрита Фальконе, что я могу сделать, чтобы воспрепятствовать этому? − место внимательного хозяина дома занял начальник управления магии.
− Кандалы, вы принесли их с собой? − спросила я, глядя на него с надеждой.
− Признаться, вы первая, Элена, кто столь быстро предлагает продолжить знакомство в подобном ключе, − усмехнулся герцог.
− Блокиратор магии. Мне необходим сейчас мощный блокиратор магии. − Я не обратила внимание на его сарказм, сосредоточив внимание на главном. На единственно важном сейчас.
− Элена, скажите точнее, что нужно сделать, − попросил герцог.
− Нужно сдержать магию, льющуюся из меня. Пока она сочится тонкой струей, и мелодия едва слышна. Но скоро магия прорвет брешь в моей броне, и хлынет потоком. Деля звуки скрипки слышимыми для тех, кто их ждет.
− Я помогу вам, Элена. Для этого мне не нужны наручники, − в голосе герцога послышалась улыбка.
Он легко подхватил меня на руки чтобы отнести к кровати и осторожно положить на нее. Затем, обойдя кровать с другой стороны, он лег сзади, заключая в объятия.
− Не пугайтесь, Элена. Не шевелитесь. Дышите спокойно. Поверьте, я куда лучше кандалов смогу сдержать вашу магию.
Я замерла, прислушиваясь. Мелодия не становилась громче, вместо этого постепенно начиная стихать.
− Поспите, вам нужно отдохнуть, − услышала я голос герцога, доносящийся из-за моей спины.
Перед тем как провалиться в сон, я почувствовала, как его пальцы расстегнули манжету платья на моей правой руке, и теперь медленно гладили кожу вдоль магической метки.
Когда я вновь открыла глаза, рассветное солнце золотило стены спальни. В комнате я была одна, и лишь отпечаток головы на соседней подушке напоминал о том, что эту ночь я провела не одна. А в объятиях герцога Ривельского.
Эта мысль должна была бы заставить меня ужаснуться. Но вместо этого я лишь подумала, что в объятиях его сиятельства мне удивительно хорошо спалось. Без тревог и волнений. Мне было так спокойно, как не было ни разу за весь последний год.
Осторожно встав с кровати, я подошла к зеркалу, висящему на дальней стене. В отражении я увидела себя такую, какую за прошедший год уже успела забыть.
Серег, помогающих скрывать мой истинный облик, на мне больше не было. Изменения, создаваемые ими, были не такими уж и большими, но как же сильно они меняли меня. Теперь же длинным, струящимся до пояса волосам вернулся их настоящий золотой цвет. Скулы стали четче, брови − темнее, глаза − ярче и выразительнее. Стирая светло-серый цвет, к ним вновь вернулась синева.
Это была я и не я одновременно.
Я как будто проснулась от долгого сна. Хотя, так и было на самом деле.
Сейчас, оглядываясь назад, я начинала понимать, насколько сильно повлияли на меня события той осенней ночи. Убегая от преследователей, я одновременно убегала и от самой себя.
Натянув серую мышиную шкурку, спрятавшись под маской всегда спокойной, во многом даже безучастной эриты, я потеряла настоящую себя.
В сражении за свободу я забыла, за какую жизнь для себя я боролась. О чем пообещала тем, кого любила, покидая навсегда отчий дом и становясь Матильдой Сантини. У нее, несмотря на все горести и трудности, было будущее, которое она строила сама. К которому стремилась, невзирая на подстерегающую ее повсюду опасность.
Матильда Сантини не переставала двигаться вперед. Елена Фальконе же застыла на месте, в своем бездействии все дальше отдаляясь от выбранного прежде пути.
Но как же это было сложно. Совсем одной, не имея никакой поддержки, начинать все сначала. Добровольно отказаться от всего, чего сумела достичь.
Но нельзя убегать вечно. И нельзя убегать от самой себя, не рискуя при этом потерять себя безвозвратно.
Приведя себя в относительный порядок, я вышла из комнаты в поисках хозяина дома. Миновав полный дверей коридор, я спустилась по лестнице, ведущий вниз. Манящий аромат свежего кофе привел меня в малую столовую. Герцог уже был там, сидящий за обеденным столом и просматривающий документы.
Увидев меня, он поднялся и церемонно склонил голову в знак приветствия. Я, не ожидав от него такой вежливости, остановилась, удивленно смотря на него.
− Доброе утро, Элена. Надеюсь, минувшей ночью вы смогли хорошо отдохнуть.
Хоть он и не произнес этого, окончание фразы «в моих объятиях» легко угадывалось по его интонации.
− Благодарю вас, я чувствую себя прекрасно, − я вернула любезность, не зная, как теперь к нему обращаться.
Эр Неро, как к начальнику управления? Ваше сиятельство, как к герцогу Ривельскому? Но кем из них был тот мужчина, которого минувшей ночью я молила надеть на меня кандалы, и который не выпускал меня из своих объятий до утра? И был ли он кем-то из них?
Заметив мою заминку, герцог с легкой улыбкой ответил на мой невысказанный вопрос:
− Наедине вы можете называть меня по имени. Дэсмонд.
− Наедине? − с нарочитым удивлением спросила я. − Вы хотите сказать, что у меня будет много возможностей для этого?
− Я же просил, Элена. Дэсмонд. И на ты, пожалуйста. Иначе я исполню твою вчерашнюю просьбу относительно кандалов.
− Как прикажете, ваша светлость. − Я на мгновение замолчала, а затем примирительно добавила. − Дэсмонд.
Он усмехнулся моей дерзости.
− Теперь, когда с официальным приветствием покончено, мы можем, наконец, приступить к завтраку. Я отпустил слуг еще вчера, так что тебе придется довольствоваться кофе и горячими бутербродами моего исполнения.
Я с удивлением смотрела на герцога, не в силах поверить, что то, что я сейчас вижу и слышу − не мой предрассветный сон.
− У меня много талантов, Элена, − не сводя с меня взгляда заметил он. − Возможно, настанет день, когда ты узнаешь их все. Также, как я узнаю то, что ты от меня скрываешь. − Столь неоднозначное замечание сменила неявная угроза. − Но, как я и говорил, сначала завтрак, − примирительно добавил он, отодвигая для меня стул и помогая усесться за стол.
5
− Я рад, что мне удалось помочь тебе избежать магического срыва, назовем его так, − начал разговор герцог, когда с завтраком было покончено.
− Магического срыва, причиной которого вы сами и явились, ваша светлость, − я не смогла удержаться от обвинения. Помолчав немного, я добавила. − Простите… Прости. Я действительно благодарна тебе за вчерашнее. Я имею в виду за то, что произошло ночью.
Герцог насмешливо поднял перечеркнутую шрамом бровь.
− Трудно защищать попавшую в беду прекрасную деву, если не знаешь, что именно за опасность ей грозит, − произнес он уже без усмешки. − Надеюсь, что ты сочтешь меня достойным доверия и откроешь свою тайну добровольно. Мне нечем тебе угрожать, ведь, как я смог убедиться, перспектива заключения в магические кандалы не является для тебя угрозой.
− А как же возможность заточения в тюремные застенки?
− Боюсь, что в этом доме казематов не предусмотрено, а доверить твою безопасность одной из камер магического управления я не могу.
Он сказал это с какой-то особенной интонацией, заставившей меня смутиться.
Я смотрела на него, понимая, что должна рассказать хотя бы часть правды, но не знала с чего начать.
− Расскажи мне о магической метке на твоей руке, − герцог как будто услышал мои мысли и решил немного помочь.
− Я получила ее почти год назад, − начала свой рассказ я. − Но, на самом деле, нужно вернуться в прошлое еще дальше, в момент, когда моя жизнь началась с чистого листа в первый раз.
Шесть лет назад я проступила в высшую медицинскую школу. Тогда мое имя было Матильда Сантини. Оно, как и Елена Фальконе, принадлежало мне от рождения. В моей семье было принято давать много имен и сохранять имена родов обоих родителей.
После пяти лет учебы предстояла годичная практика. Распределение определило меня в небольшой городок у восточных рубежей Аворы. За те два месяца, которые я успела проработать там в госпитале, не было ни одного серьезного происшествия. До того дня.
Стояла поздняя осень, и дни были коротки. Солнце уже село, когда над кромкой леса, окружавшего город, полыхнул огромный огненный шар, озарив светом половину неба. Как будто солнце вновь поднялось из-за горизонта.
Среди выжженных деревьев оказался только один уцелевший. Глубокие раны покрывали все тело мужчины, а правая часть его тела была ужасно обожжена. Увидев его в палате госпиталя, я сначала даже не поняла, что он жив. Нужно было быть очень сильным магом, чтобы продолжать жить, находясь фактически у порога вечности.
Все что мы могли сделать − это снять боль, но даже на это с такими страшными ранами требовалось много магии. Целители сделали все что могли, а я осталась дежурить у постели незнакомца.
Наступила ночь, и госпиталь опустел. Лишь я и раненый мужчина остались среди гулких коридоров и темных стен с пляшущими по ним тенями.
Я смотрела на него, израненного и обгоревшего, неподвижно лежащего на белых простынях госпитальной кровати. Но живого. Пока живого. Никто кроме меня этого не знал, но я могла спасти его. Или хотя бы попытаться это сделать. Моих знаний, полученных за годы обучения, и магии, скрытой во мне, было достаточно для этого.
Передо мной стоял выбор. Я могла ничего не делать, позволяя ему умереть. Или рискнуть всем − своей жизнью − чтобы спасти жизнь того, чьего лица я даже не могла рассмотреть из-за ужасных повреждений.
Это было безрассудно. И глупо. Потому что я рисковала не только своей жизнью. Тогда мне казалось, что я успею, что я смогу сдержать свою магию прежде, чем колдовская мелодия станет слишком громкой. Но, открыв заслон, почти невозможно закрыть его, прежде чем магия не иссякнет полностью. И, желая спасти раненого, я забыла об этом.
Магия, накапливаемая и сдерживаемая во мне последние пять лет, вырвалась вся без остатка. Я лишь сумела направить ее на исцеление больного, прежде чем сознание ускользнуло от меня.
Позже, балансируя на границе снов и яви, я смогла различить, как в палату зашли несколько мужчин в военных мундирах. Не говоря ни слова, они забрали раненого, не обратив на меня внимания.
В следующий раз я очнулась незадолго до рассвета, в самый темный предутренний час. Меня разбудила боль в правой руке. Казалось, что мое запястье пылало огнем. Не до конца осознавая, что делаю, я вышла из госпиталя в холодную осеннюю ночь.
Не знаю, как я оказалась в лесу. Помню только, как смотрела на зарево пожара, которым был охвачен госпиталь.
Они нашли меня. Вновь. Те, от кого я убегала, и кого, не желая этого, в этот раз позвала сама. Я посмотрела на запястье, которое продолжало гореть огнем, и увидела, что теперь его обвивает вязь магической метки. Метки, которую я каким-то образом получила от раненого незнакомца. Метки, которая спасла меня, но теперь могла и погубить.
Герцог выслушал мой рассказ, не сводя с меня внимательного взгляда. А затем произнес то, что, как я пойму позже, изменило мою жизнь безвозвратно и навсегда:
− Теперь все становится ясно. Все это время я не мог понять, кто смог выследить меня в госпитале, ведь все нападавшие были мертвы. А, оказывается, охота в ту ночь шла на тебя. Не на меня.
− Это был ты? − я потрясенно смотрела на него. − Так вот откуда они, − я протянула руку к герцогу, желая дотронуться до ожогов, покрывающих правую сторону его лица.
Но вовремя успела одернуть себя.
− Я рада, что у меня тогда все получилось. Что ты жив. Боялась, что моей магии оказалось недостаточно.
− Достаточно, − герцог как-то по-особенному посмотрел на меня. − Я был уже у самого края вечности, а ты сумела привести меня обратно. Спасла меня, чуть не погибнув сама.
Он обхватил мою руку своей широкой ладонью и медленно провел пальцами по вязи магической метки. Разрозненные на первый взгляд линии при более внимательном рассмотрении сплетались в восьмиконечную звезду, а затем вновь рассыпались неясным узором.
− Спасая меня, ты отдала слишком много магии. Всю свою магию. И моя сила откликнулась на твою, перетекая в тебя и застывая в этом узоре. Не давая тебе умереть.
− Ее можно убрать? − спросила я герцога и тут же пожалела об этом. Потому что его пальцы остановились, перестав двигаться по моему запястью.
− Вообще-то есть один способ. Он тебе не понравится. Во всяком случае, пока. Но я приложу все усилия, чтобы изменить это.
Услышав это, я почувствовала, как где-то в груди кольнуло болью. Это было очень странно. Еще вчера я мечтала о том, чтобы больше никогда не видеть герцога. А сегодня утром мысль о том, что он уйдет из моей жизни навсегда, была неприятна.
− Теперь ты отпустишь меня? Я виновна лишь в том, что спасла тебя.
− Но так и не раскрыла своего секрета. Твой рассказ − лишь часть правды, не так ли? Но я слишком благодарен тебе, чтобы настаивать. Уверен, что Элена и Матильда − не единственные твои имена. И твой необычный дар накапливать магию. Ты можешь научиться управлять им. Вчера ты умоляла сковать тебя кандалами, лишь бы не дать своей магии освободиться. Чтобы они не пришли за тобой. Кто они, кого ты так боишься?
− Я родилась такой. Живой накопитель магии, − я горько усмехнулась. − Единственный человек, который мог помочь мне познать этот дар, погиб, когда я была еще слишком мала для уроков. Единственным выходом стал барьер, удерживающий магию внутри меня. Но я не могу приоткрыть его лишь на чуть-чуть. Не умею. Любая попытка сделать щелочку в двери распахивает ее настежь. Так, как это случилось в ту ночь. И как чуть не повторилось вчера.
Но вместе с магией появляется и мелодия. Звуки приходят из ниоткуда. И делают меня видимой для тех, кто хочет использовать скрытую во мне силу во зло.
Я пыталась бороться с мелодией, сделать ее тише. Но у меня ничего не получалось. Магия, живущая во мне, мне не принадлежит. Только серьги, которые ты забрал у меня, помогали мне хоть немного сладить с ней. Они поглощали крохи магии, которые пропускал барьер, накапливая их в себе. Только такая, взятая у себя же в займы магия, подвластна мне.
Вчера, сопротивляясь тебе, я вычерпала серьги полностью. И сил, чтобы сдерживать барьер внутри себя, у меня уже не осталось.
Без них я беззащитна. Перед всем миром. И перед тобой.
− Ты гораздо сильнее, чем ты думаешь, Элена, − возразил герцог. − Твоя сила не в магии, вернее, не только и не столько в ней. Просто ты не достаточно веришь в себя. Думаю, я знаю, как это исправить. Как сделать так, чтобы ты смогла управлять мелодией, а не сражаться с ней. Но сначала я должен кое-что вернуть тебе.
Герцог достал из кармана брюк небольшую коробочку и положил передо мной. Я открыла крышку, заглядывая внутрь.
− Это мои серьги, но камни… Они другие. − Я смотрела на темно-синие камни, заключенную в привычную мне оправу.
− Да, я позволил себе заменить их. И убрал заклинание, меняющее твою внешность. Точнее изменил его. Теперь в отражении ты сможешь видеть свой истинный облик. Точно также, как и я, когда буду смотреть на тебя. Ты позволишь?
Герцог взял серьги и осторожно вдел их в мои уши. Так легко, как будто делал это каждый день.
− Теперь тебе не придется больше беспокоиться о том, что магия внутри серег иссякнет. − Его рука мягко скользнула вдоль моей шеи, перед тем как мужчина отстранился. − Сапфировую звезду, даже расколотую на части, очень трудно вычерпать без остатка.
