Текст книги "В очереди за счастьем (СИ)"

Автор книги: Натали Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава 7

Глава 7

Наташа

А дальше... Дальше начинается мой персональный ад.

Макар дергается ко мне с явным намерением ударить. Даже заносит руку для удара. Отшатываюсь от него. В последний момент он бьет по спинке кровати.

–Не смей! На меня! Поднимать руку! Поняла?! – рычит с угрожающими интонациями.

Я напугана и деморализована. Почему-то во всем этом я не ожидала от него открытой агрессии? Почему? Все-таки верила, что есть грани, которые он не переступит? Верила в то, что что-то осталось от того трепетного чувства, с которым муж относился ко мне в молодости?

Теперь я вижу, что этих граней нет. Все стерто и ничего не осталось.

На его слова могу лишь согласно кивнуть.

Я никогда не оказывалась в подобном положении. В моей семье люди разговаривали. Всегда. Именно разговаривали.

Он между тем нисколько не успокоившись, вскакивает с кровати натягивает спортивные брюки. Оборачивается ко мне, смотрит с такой ненавистью, что мне делается еще страшнее.

–Я слишком много тебе позволял... – голос все тот же, пронизанный злобой. Его гнев не угасает, а напротив набирает обороты.

Он подскакивает ко мне, хватает за руку, сдергивает с кровати и вытаскивает из спальни. Все происходит очень быстро. Мне всегда казалось, что в подобной ситуации я смогу за себя постоять. Но это мне всего лишь казалось.

В реальности успеваю лишь схватить телефон с тумбочки, пока муж меня тащит из комнаты. Даже позвать Егора я не смогла. Не подумала, не успела, не хотела, чтобы он видел эту безобразную сцену. Муж между тем вытаскивает меня на улицу из дома, на мне домашняя майка длиной до середины бедра и трусы.

–Макар! Прекрати! Что ты делаешь?!

Он меня не слышит и не слушает, стискивая мое запястье так, что, кажется, хрустят кости.

–Макар! – пробую я до него достучаться. Он никогда себя так не велел. Я и подумать не могла, что он может быть таким... Озверевшим.

Муж тащит меня по дорожке к калитке. Я спотыкаюсь, царапаю ноги, пытаюсь выдрать руку.

А он... Он распахивает ее и выталкивает меня на улицу.

–Пошла вон, овца!

Захлопывает калитку у меня перед носом и закрывает на задвижку.

После слышу его удаляющиеся шаги...

Ошеломленно смотрю в одну точку на калитке и пытаюсь осознать, что произошло. Он меня выгнал... Из собственного дома... Ночью... Практически раздетую... Без обуви...

Впервые, как все это началось, слезы подкатывают к глазам, в горле першит.

Не даю себе расклеиться, озадаченная вопросом, что мне делать. Втягиваю прохладный воздух. Несмотря на то, что лето, на улице довольно свежо.

Можно позвонить Егору. Стыд жжет все внутренности. Как я объясню, что случилось? Как я вообще буду это говорить собственному сыну?

А еще ... я боюсь возвращаться в свой собственный дом. И Макара тоже боюсь. Точно знаю, если подобное случилось хоть раз, то оно повторится снова. И пусть мужчина хоть до посинения обещает, что этого не повториться, что он сорвался... Хотя кто и что мне обещает? Макар? Он меня разлюбил, и я ему больше не нужно. Поэтому со мной можно теперь вот так.

Стоять на улице под забором до утра, когда встанут дети или образумится Макар? Соседи увидят... Я же потом по улице не смогу пройти.

Вызвать полицию? Представляю, через что мне тогда придется протащить собственных детей и холодею от этой мысли. Посторонние люди в доме посреди ночи, поскандалившие родители... А если Макар не откроет? Будить Егора, Соню и Арса?

Закрываю ладонями лицо и тихо стону в голос.

Шок отступает. Приходит понимание. И оно до того горькое. Как отвар полыни. Макар готов меня растоптать, размазать, лишь бы было так, как он хочет.

Только фиг ему.

Меня начинает потряхивать. От холода и от нервов.

Боже мой! Вот все вот это – мой идеальный брак?!

Хватит тут стоять словно побитой собаке. Бросаю взгляд на дом и четко понимаю – я туда уже не вернусь. Мне нужно свое собственное жилье, откуда меня никто не сможет выгнать.

Через приложение вызываю такси. Переночую в гостинице. Пора заканчивать эту трагедию. Завтра позвоню Яшке и попрошу его ускориться. Похоже, помощь мне нужна была еще вчера. Только я упорно не хотела в это верить.

Чем хорошо приложение, машины приезжают очень быстро.Таксист выглядит озадаченным.

Я вбила адрес работы, но ехать туда, конечно, не собираюсь.

–Отвезите меня, пожалуйста в ближайшую гостиницу.

–А Вы же адрес указали...

–Проблема поменять адрес поездки?

–Нет. Дамочка, а Вам есть, чем заплатить?

–Да. Через приложение перевод устроит? – демонстрирую мужчине свой телефон.

Мужчина кивает. К счастью, оказывается неразговорчивым. Молча отвозит, стараясь на меня лишний раз не смотреть. Гостиница оказывается одной из лучших в городе. Отбрасываю все колебания, что могу встретить кого-то из знакомых. Да, у меня все плохо. И я ничего не могу сделать, чтобы это изменить именно в этот момент. Остается принять и двигаться дальше.

Расплачиваюсь за такси и вхожу в холл гостиницы. Три часа ночи. Здесь сонная девушка-администратор.

–Номера свободные есть?

Не знаю, почему, ее внимание притягивают мои голые ноги. Она какое-то время внимательно на них смотрит.

–Девушка! Я спросила, у вас есть свободные номера?

–Только люкс для новобрачных, -пищит она в ответ.

Кажется, у вселенной чувство юмора -черное.

–Давайте ваш люкс, – бурчу я.

–Только паспорт нужен.

–Фотография устроит?

–Эм...

Прежде чем она мне отказывает, а она именно это и собирается сделать, я открываю ей фотографию своего служебного удостоверения и делаю лицо из разряда "только попробуй сказать мне "нет".

Девушка оказывается сообразительной, поэтому оформляет мне заселение, воспользовавшись фотографией моего паспорта. Платеж проходит без проблем и, получив ключ от номера, я отправляюсь к лифтам.

Занятая оформлением я не заметила, что холл гостиницы был вовсе не так пуст, как мне показалось. В углу у кадки с пальмой (или что это за растение вообще?) я замечаю молодого мужчину в белой рубашке и летних брюках. В руках у него бокал с янтарной жидкостью, и он разглядывает меня. Открыто, не отводя взгляда. Сколько он стоит тут и смотрит, я не знаю, но меня раздражает его наглый взгляд. Зачем вообще так пялиться? Понятно же, что я не от хорошей жизни заявилась в это фешенебельное место ночью, босиком и в растянутой майке.

Закрываюсь от него рассыпавшимися волосами. Хочет смотреть, пусть смотрит. Но я в этих гляделках участия принимать не намерена.

Уверенно шагаю в лифт. Мне хочется оказаться в номере и наметить план действий на завтра.

Дверцы лифта почти уже закрылись. Почти. Но снова разъехались под давлением крепкого плеча.

Черные глаза незнакомца смотрят в упор. А я, как восемнадцатилетняя девчонка, не могу отвести взгляд. Он без бокала. Оставил его в холле? Замечаю, что кожа у мужчины слишком светлая для такого цвета глаз. Равно, как и волосы – цвета молочного шоколада. Странное сочетание, необычная внешность, сразу же привлекающая внимание.

–Я поднимусь с Вами, если Вы не против, – голос вежлив и спокоен.

–Нет, я не против, – в лифте установлены камеры, а я – дама в возрасте, которую ночью муж вышвырнул из дома.

Вряд ли этот красавчик на меня позарился.

Глава 8

Глава 8

Наташа

В лифте незнакомец становится ко мне спиной. И я ее беззастенчиво разглядываю. Красивая спина. Да и задница... Офигенная. Но мне такие самцы не светят. Я списанная в утиль без пяти минут разведенка с тремя детьми. Хоть посмотрю. И тут же сознание прошивает мысль, почему я долгое время не видела других мужчин? Что это? Глупость? Вбиваемая годами порядочность? Но кому она нужна? Тем более посреди ночи.

Лифт останавливается на моем этаже, а незнакомец продолжает загораживать мне выход. Вот двери разъезжаются...

–Может, Вы меня выпустите? Или Вы зашли на лифте покататься? – голос у меня хриплый. Как будто не мой.

И дразню я мужчину зачем? Мне было мало приключений?

Он оборачивается, смотрит все также серьезно. Но делает шаг в сторону. Мне остается просто выйти из лифта. Срываюсь с места, но поравнявшись с ним, слишком глубоко втягиваю воздух. Парфюм и запах мужчины касаются меня, проникают внутрь. Приятно пахнет... То ли из-за этого, то ли по какой-то другой причине поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с черной глубиной. Что-то вспыхивает в глубине его зрачков. Что-то, что должно было бы меня напугать. Но не напугало.

Мужчина делает шаг ко мне. Он близко, так опасно близко, что моя грудь задевает его. Я должна отпрянуть... Должна... Хотя, что и кому я задолжала?

Я продолжаю смотреть. И не могу отвести глаза. Между нами словно натянулась нить, за которую кто-то нас сближает. Вот он наклоняется еще ближе, почти касаясь моих губ. Но не целует. А я все дышу им. Все глубже и чаще, Широко распахнув глаза. Он не вызывает неприятия, желания отодвинуться. Он вызывает... любопытство?

Все меняется за долю секунды, Когда горячая мужская ладонь медленно заползает мне под майку и накрывает ягодицу.

Сглатываю. В шоке. От его действий. И от себя! Я заразилась безумием, иначе почему позволяю незнакомому мужику себя лапать?!!

Он ждет моей реакции. Но какой она должна быть? Реакцией взрослой, замужней женщины? Или просто женщины? Я же никогда не была ни с кем, кроме Макара... Даже не думала, что это может произойти. Для меня не было мужчин, кроме него... И куда меня это привело?

Стресс, обида, злость, ревность, желание попробовать запретный плод – всё кружится вихрем... Мне надо... Мне столько надо... Да к черту всё! Я устала быть правильной... Больше этого не хочу...

Чуть прогибаюсь в пояснице. Но этого ему достаточно... Он вжимает меня в себя, задирая майку до талии. И... он... возбужден... Я не знаю, как его зовут...

Он тянется к моим губам. Отворачиваюсь. Не хочу целоваться. Хочу член. В себя резко, грубо, жестко... Кем я становлюсь? Подставляю шею, чувствую, как он всасывает мою кожу. Слишком сильно. Будет засос... Замажу...

Мои руки уже на его плечах. И вот так я словно обретаю опору. Особенно ощущая жаркие губы на своей коже.

–К тебе? – звучит глухой вопрос, пока ладонь сжимает мою грудь. Не нежно. Скорее по-хозяйски.

–Да, – мой ответ едва слышен.

Я отстраняюсь, не позволяя себе думать. Я слишком много думаю. Возможно, пора дать волю инстинктам. Выскальзываю из лифта и иду к своему номеру. Знаю, незнакомец идет следом. Я до сих чувствую, что он меня смотрит. Открываю дверь, но свет включить не успеваю. Оказываюсь прижата к стене сильным, мужским телом. Внутри меня требует свое похотливая самка, ей нужна разрядка, чтобы улететь в мир наслаждения подальше от грязи и боли. Мужчина сдергивает с меня майку через голову, соски торчат, я это понимаю, когда он сжимает мою грудь своими руками, мнет их, тяжело дышит и даже чуть дрожит. Тоже хочет меня. Внутри в развратных мыслях я скручиваю фигу и гордо демонстрирую ее Макару: "Вот тебе, я – старуха... Выкуси". Высовываю кончик языка и веду по горлу мужчину. Солоноватый вкус чужой кожи приятно разливается по языку. Только мы с ним не нацелены на прелюдии. Он дергает мои обычные хлопковые, серые трусы вниз, они соскальзывают по ногам и я отбрасываю их прочь. Звякает ремень, раздается звук расстегиваемой молнии, потом шелест фольги, после он натягивает презерватив, закидывает мою ногу себе на поясницу. И толкается внутрь. Так, как я хотела. Грубо, сильно, выбивая дыхание.

Вот и всё.

Так просто.

Я больше не твоя, Макар...

Но скоро я и не вспоминаю. Ничего и никого. Только цепляюсь ногтями за плечи, прикрыв глаза, распластанная по стене, привставшая на носочек одной ногой, чтобы было удобней. Внутри все растянуто до боли. Боли сладкой и порочной, что побуждает меня двигать бедрами навстречу каждому толчку, тянуться кожей к каждому то ли укусу, то ли поцелую. И ловить это непередаваемое ощущение, когда тебе так хорошо, что ты забываешь собственное имя. Но хочется, чтобы было еще лучше.

Ну, же, мальчик, не подведи... Сделай так, чтобы в тебе я точно не ошиблась.

Я максимально раскрыта, держу равновесие только за счет того, что цепляюсь за своего первого в жизни любовника, пока он вколачивает меня в стену номера, да так, что кожа на спине горит. Но все чего я хочу, это оргазм, такой, чтобы мозги расплавились, чтобы память отшибло.

Меня насаживает на член молодой и сильный мужчина. Тяжело дышит, мнет мое тело так, как ему нравится, кусает шею. В какой-то момент волна жара бежит от живота вниз. Вот сейчас... Но нет... Он чуть замедляется, снова ведет рукой по ягодице, касается пальцами колечка ануса, давит на него. Хочу воспротивиться, но мне тут же зажимают рот рукой. И толкаются пальцем в попу. Толчки убыстряются. Палец тоже не бездействует, совершает поступательные движения, обостряю все ощущения. Я не любительница анального секса. Может, было пару раз. Но здесь... Вдруг понимаю, что я пытаюсь насадиться попой уже на два пальца внутри меня. Жар становится непереносимым, внутри рождаются знакомые конвульсии, мычу в ладонь, которой зажат мой рот. Движения и члена, и пальцев становятся быстрее и резче.

Затем новый сильный укус в шею.

И всё. Мир меркнет. Мышцы влагалища заходятся в судорогах, стискивая член. У меня закатываются глаза, а тело бьется в конвульсиях.

А потом меня просто смывает волной. В теле появляется легкость. Между ног взрываются минисалюты, продляя ощущение неги. Я как-то отстраненно понимаю, что мужчина совершает еще несколько толчков и с рычанием кончает, сотрясаясь всем телом.

Потом вытаскивает из меня пальцы и полуопавший член, отстраняется.

Я тихо съезжаю по стенке и остаюсь сидеть. Ни о чем не думая. Вообще ни о чем.

Лишь слышу, как в ванной бежит вода.

Потом рядом раздаются шаги. Дверь номера приоткрывается. Мужчина замирает, глядя на меня сверху вниз.

– Спасибо за секс, – слышу я.

Хлопок двери. И я снова одна.

Только запах незнакомца все еще наполняет мои легкие. Или мне это кажется?

Глава 9

Глава 9

Наташа

Надо бы помыться. Но так лень, что я просто заползаю на огромную кровать и, накрывшись одеялом, засыпаю. Наверное, я обо многом буду думать, может, даже жалеть, но делать это именно сейчас я не способна.

Все, на что меня хватает – это на короткое сообщение Егору: "Присмотри за Соней и Арсением". Включаю авиарежим и засыпаю.

Будит меня будильник, оповещая, что мне надо на работу. На которую я, впрочем, сегодня не пойду. Наверное, надо взять несколько дней за свой счет и решить насущные проблемы.

Первое – это душ. Теплая вода помогает расслабиться. Но и проснуться тоже. В голову возвращались мысли. Макар... Он вчера перешел черту. Я не считаю, что я его спровоцировала. С тех пор, как я узнала, что он мне изменяет, он решил, что допустимо всё и что я, словно безвольная кукла, позволю ему делать то, что взбредет в голову. По поводу наших отношений в плане секса я озвучила свою позицию вполне четко. Когда он полез ко мне, я его останавливала. Он сам не захотел слышать. И этот всплеск агрессии... Я выступала в процессах, когда женщины, понадеявшись неизвестно на что, оставались с такими мужчинами – это не приводило ни к чему хорошему. Я не готова к таким экспериментам над собой.

А еще – я ему изменила. И мне понравилось. Было... Черт. Это было чудо, как хорошо... Пусть даже это и была разовая акция.

При воспоминаниях о сексе у стены внизу все сжал сладкий спазм, а кожа покрылась мурашками. Но... незнакомец не спросил номер, не оставил свой. Значит, то, что случилось, больше не повториться. Что ж... "Долго и счастливо" тоже довольно относительные понятия, как оказалось.

Выйдя из ванной, я тянусь к мобильнику, отключаю авиарежим. И телефон звонит у меня в руках.

–Мам, где ты? – голос Егора вибрирует от напряжения, – Отец часа два, как ездит по городу и разыскивает тебя...

Я морщусь при упоминании Макара. Вчерашняя его выходка привела меня в чувство окончательно.

–Соня и Арсений спят? – спрашиваю я.

–Да. Ты не ответила. Где ты? Что случилось? Мы с отцом звонили тебе...

Надо было разбудить сына ночью...

–Макар выставил меня из дома в домашней майке и босиком.

Мне кажется, что вызов оборвался. Так тихо стало.

–Мам... Отец не мог...

–Егор, ты... Взрослый. Мне не хочется втягивать вас во все это. Но у Макара любовница. И я подаю на развод.

И снова тишина. Что я жду от своего ребенка?

–Мам, ты, наверное, ошиблась...

Мне не хочется щадить ничьи чувства. Жизнь изменилась. И мы все должны принять ее такой, какая она есть. Нет идеальной семьи, нет идеального отца и мужа – есть человек, одержимый своими демонами. И меня, идеальной, тоже нет.

Я – женщина. Слабее мужчин физически. И первое, чего я хочу на самом деле – чувствовать себя в безопасности у себя дома. Я имею на это право.

–Я не ошиблась. Я видела их вместе. Собственными глазами. А потом она приходила ко мне и рассказывала про то, что твой отец ее сильно любит. Да и вообще, Егор. За последние несколько дней я узнала о твоем отце столько, сколько не смогла узнать за предыдущие лет двадцать. Я не буду тебе рассказывать подробности. Он по-прежнему твой отец. А я – твоя мать. Только супругами после всей этой грязи мы не останемся. Это невозможно. Ты должен понять.

–Мам, а мы?

–Что вы? – что он хочет от меня? Неужели не понимает, что от меня ничего уже не зависит?

–Нас вы куда девать планируете?

–Я не знаю, что нужно Макару. Но если он не против, вы имеете право выбрать, с кем останетесь.

Правду говорят, что ломать – не строить. Всего несколько предложений – и наша большая семья разрушена до основания. Сын снова молчит. У меня много слов, которые я могла бы сказать, но готов ли он слушать? Да и подробностями интимных взаимоотношений с его отцом я не собираюсь делиться. Это только между нами.

–Егор, я понимаю, это трудно. Мне тоже... Трудно. Но сейчас ты не мог бы собрать и привезти мою одежду и обувь? А еще документы?

–То есть ты не вернешься?

–Я не собака, чтобы вышвыривать меня ночью за ворота и закрывать перед носом дверь.

Снова пауза. Мне делается страшно. Вдруг Макар – это не единственная потеря? Вдруг я потеряю еще и детей? А потом вспоминаю Аглаю и успокаиваю саму себя. Ей не нужны мои дети. Ей нужен богатый мужчина, который будет выполнять ее желания. Егор, Соня, Арсений, даже, если они останутся с Макаром, окажутся лишними. Трудно представить ту молодую девушку, пекущей пироги на моей кухне на целую ораву и разнимающей подравшихся Соню и Арса. Да и Макар был далек от всего этого. Ему они доставались с вытертыми задницами и в том возрасте, когда ему самому становилось интересно с ними общаться. Но, если он хочет попробовать – флаг ему в руки. Они достаточно взрослые, чтобы самим разобраться. А он слишком занят, чтобы тратить на них все свое свободное время. Куда и как вместить тогда Аглаю и других?

–Что нужно привезти?

Я перечисляю то, что мне понадобится уже сейчас. Называю адрес гостиницы.

Егор бросает короткое:

–Хорошо. Скоро буду.Перезвони отцу.

За время разговора во мне крепнет решимость. Да, меня разлюбили. Так бывает. Я не соответствую теперь его высоким запросам. Так тоже бывает. Но и он уже не соответствует моим. А терпеть унижения и, возможно, побои? Для чего?

Я не уверена, что Макар освободит дом, чтобы я осталась там с детьми. Да и даже, если освободит, то половина принадлежит ему. Я не смогу запретить ему приходить к себе домой. Своего жилья у меня нет. Ничего кроме счета в банке. Там приличная сумма – около трех миллионов, но на покупку жилья недостаточно. Значит, нужно снять квартиру и решить вопрос с детьми – кто будет жить со мной, кто останется с Макаром.

Снова звонит телефон. Это Макар. Я не хочу с ним разговаривать, даже слышать его голос не хочу. Я смертельно обижена. Нет, не так. Я просто убита тем, как он со мной поступил.

Но... надо. У нас есть вопросы, которые мы должны решить.

–Алло! – бросаю зло и уверенно. Пусть знает, что я не собираюсь отступать.

Он ... загнал меня в угол. И отступать мне некуда.

–Наташ... Наташ... Ты где? – голос Макара звучит виновато...

–Какая тебе разница? Что ты хотел?

–Бля*ь! – ругается и продолжает, – Слушай, я виноват... Я не должен был так поступать с тобой... Я ... Давай я приеду?

Да что с ним такое?

Захожусь в нервном, саркастическом смехе. Я больше не могуууу....

–К Глашке своей езжай! Я подаю на развод! Ясно тебе? И видеть тебя не хочу! Я тебя ненавижу! Слышишь меня?! Ненавижу! – ору, не сдерживаясь.

Почему, ну, почему я должна всех понимать и прощать? Кто-нибудь мне объяснит?

Глава 10

Глава 10

Егор

Меня встряхивают за плечо. Просыпаться не хочется.

–Чего надо? Каникулы же. Лето... – бормочу я, отпихивая чью-то руку.

–Егор! Егор! Вставай! Позвони матери...– голос отца упорно врывается в мое спящее сознание.

–Какой матери... – все еще бормочу я, не желая просыпаться.

–Твоей! – гаркают мне в ухо так громко, что я сразу же сажусь на кровати.

Протираю слипающиеся глаза. Передо мной стоит отец. Я не задернул шторы и вижу, что за окном все еще темно.

–Зачем ей звонить? Она же дома была... – я с подозрением гляжу на батю.

В комнате царит полумрак. Тонкая полоска света пробивается из коридора. Он нервничает сильнее, хотя старается держать лицо

–Мне нужно, чтобы ты позвонил ей со своего сотового, – надавливает он голосом.

Я ничего не понимаю, но тянусь за телефоном.

–А ты что, со своего позвонить не можешь?! – бухчу я, недовольный тем, что он меня разбудил.

Потом я дотянулся до своего телефона, увидел время и окончательно проснулся.

–Пол четвертого утра? Пап, ты нормально можешь сказать, что случилось и где мама?

Он кривится.

–Поругались мы... И... В общем... Ушла она...

–Куда ушла? Ночь на дворе... Ушла? Не уехала на собственной машине, а именно ушла? – предчувствие беды колет где-то под лопаткой. Я, конечно, видел в последнее время, что они не такие, как обычно. Но это... Ни в какие ворота...

–Ты ее ударил? – почему-то это приходит в голову первым. Они не ругались при нас. Никогда. Свои проблемы решали вдвоем. А тут... Отец здоровый, крепкий мужик, мать – тоже высокая, но она всегда следила за фигурой и весит килограмм шестьдесят. Один его удар, и от нее мокрое место останется. Красная пелена начинает застилать глаза.

– Ты ей со своего звонил или нет? – рычу я, еле себя сдерживая.

–Не бил я ее! – кричит отец.

–Не ори! Соньку с Арсом разбудишь. Арсений испугается.

Отец как-то сразу сдувается. Почему у меня чувство, что он не договаривает? Не могла она сама уйти. Здесь же Арс, Соня.

–Звонил я ей. Уже полчаса названиваю. Не берет.

Я нажимаю вызов. По ту сторону раздаются равнодушные гудки. Что же произошло между ними?

–Звони! – велит батя и выходит из моей комнаты.

Я послушно набираю номер матери, но мне не отвечают. Проверяю телефон и обнаруживаю сообщение в "телеге": "Присмотри за Соней и Арсением". Отправлено полчаса назад. Ни слова о том, где она и что с ней. Это плохой знак.

Иду на поиски родителя и обнаруживаю его на улице. С сигаретой.

–Ты же не куришь... – комментирую, чувствуя приближение звездеца.

–Не курю, – подтверждает он и выбрасывает окурок возле клумбы с мамиными любимыми розами. Там полно окурков.

–Дозвонился? – на улице горит фонарь. Горит ярко. И я вижу перед собой вымотанного, уставшего человека.

–Нет. Она сообщение прислала 35 минут назад, просила за Соней и Арсением присмотреть.

–И всё? – в его голосе надежда. Неоправданная.

–И всё. У вас что-то серьезное?

–Да.

Его ответ переворачивает мой мир вверх дном. Значит, предчувствие меня не обмануло.

–Я искать поехал. Мало ли что. Дома останься. Я позвоню, как найду.

С одной стороны, хочется его встряхнуть и потребовать ответа. С другой – вижу, что это бесполезно. Не будет отвечать. Сильно накосячил и играет в молчанку. Что вина на матери, даже мысли такой не допускаю. Она на него всегда смотрела как на... Божество.

Недели три, как перестала смотреть. В больших зеленых глазах поселились грусть и разочарование. И как бы она не старалась, спрятать их за искусственными улыбками у нее не получалось.

Может, все образуется?

Возвращаюсь в дом, завариваю кофе и жду. То, что прислала сообщение, свидетельствует о том, что она в порядке. Мать всегда умела о всех позаботиться. Как у нее это получалось? Ответа на этот вопрос я не знал. Нянек у нас не было. Домработниц тоже Как переехали в этот дом, убирался клининг раз в неделю. В остальном мы справлялись сами. И сейчас я уверен, что о себе она сумеет позаботиться. Но посередине ночи такие, как она, не исчезают без причины. Тревога не дает расслабиться. Очень хочется, чтобы это оказалось дурным сном. И на утро от него не осталось следа.

Отца нет пару часов, может, больше. Сам ему не перезваниваю. Он всегда держит слово. Если сказал, что сам позвонит, значит, позвонит. Надо ждать.

Только просто ждать невыносимо, и я звоню матери снова. И снова. Пока она мне не отвечает.

А дальше... Дальше между нами происходит разговор, к которому я не был готов. И хотя слышу то, что она мне говорит, до конца поверить в происходящее не могу. Стараюсь запомнить то, что она просит привезти. Но в голове лишь одно слово – развод. Она собирается разводиться с отцом. Ничего, как раньше, уже не будет.

Когда я почти собрался, в коридоре появляется заспанная сестра, которая смотрит на меня такими же, как у матери, зелеными глазами.

–Когда Арс проснется, ты с ним.

Ничего не хочу объяснять. Не знаю, как это переварить самому. Тем более не представляю, как это произнести вслух. Наверное, пусть родители сами говорят.

Соня кивает и идет в туалет. Она слишком хочет спать. Мне сейчас это только на руку.

Такси, гостиница. Меня пропускают беспрепятственно. Видимо, мать предупредила.

Недалеко от номера, в который заселилась мать, сталкиваюсь с каким-то мужиком. На секунду у меня появляется подозрение, что он направляется туда же, куда и я. Но он проходит мимо. А я стучу.

У меня были сомнения, что, может быть, по какой-то причине мать преувеличила. Ну мало ли... Обиженная женщина. И все такое. Но на ней действительно лишь белая спортивная майка оверсайз. Значит, все, что она мне сказала – правда.

Захожу в номер, не зная, что сказать.

–Почему не разбудила? – все же срывается с губ, – А если бы он тебя прибил , тоже бы молчала?

Она поднимает на меня глаза. И мне становится стыдно. За отца. За то, что он смог так с ней поступить. А еще я вижу отражение собственной растерянности и беспомощности. Нас всех выбросили из самолета и забыли надеть на нас парашюты. И теперь бесполезно сетовать, зачем так поступил тот, кому мы доверили собственные жизни. Он просто это сделал. Смог.

А сумеем ли мы не разбиться, зависит теперь только уже от нас самих.

–Мам... – шагаю к ней и обнимаю.

Знаю, что она не приемлет жалости к себе. Но что мне еще сделать?!!!

А она обхватывает меня руками и плачет, словно маленькая девочка. И я не могу ее за это винить.

В этом мире нет никаких гарантий. А дающий слово очень легко забирает его назад. И думает, что ничего уже не должен.