Текст книги "Девочка-наваждение (СИ)"

Автор книги: Натали Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Глава 9

Алиса

Оглядываю скромную гостиничную обстановку и не верю, что в безопасности. Номер какой-то странный, сдвоенный, если можно так сказать. В первой его половине расположились мужчины, а я – во второй. Мне много и не надо: тепло, сухо, ничто не угрожает крохотной жизни внутри меня – это и есть счастье. Потихоньку стряхиваю с себя ужас последних дней. Хватит на этом зацикливаться. Нужно смотреть в будущее. И верить, что оно будет прекрасным.

Пока моюсь в душе, приносят ужин: и мясо, и салат,и картофельное пюре, и креветки в тесте. И десерт. И чай. И все мне одной. Давлюсь слюной, глядя на поднос, а потом с аппетитом принимаюсь за еду. Охранник сказал, что если мне что-то будет нужно, я обращалась к кому-то из них. После чего я осталась одна и добралась до еды. Ела жадно, потому что нормальной пищи не видела уже несколько дней. Насытившись, свернулась клубком на кровати и крепко уснула. Спала долго и без сновидений. Мне удалось отдохнуть.

Проснулась в середине следующего дня. Я уже и не помню, когда, столько спала. Почувствовала себя гораздо лучше. Принесли завтрак, я включила телевизор и поела. Было так непривычно валяться в постели, объедаясь вкусной едой.

Зазвонил телефон. На дисплее высветилось – "Матвей".

Я ответила на звонок:

–Да! Привет.

–Привет, Алис, – голос парня звучал раздраженно.

Я напряглась.

–Что-то случилось? – спросила, затаив дыхание.

–Случилось. Припадочный твой ко мне домой заявился. Рвется в дом с обыском.

–Борис? – удалось мне пропищать.

–У тебя их много было? – прозвучало еще резче, но уже через секунду Матвей, вздохнув, добавил, – Извини, Алис. Я не хотел тебя обижать.

Наверное, надо было обидеться. Но Матвей мне так помог. И продолжает помогать.

–Что он хотел? – спросила, запинаясь.

–Он ищет тебя. Только что орал, что я не имею права тебя прятать, угрожал вызвать полицию. Алис, ты точно уверена, что он был в курсе того, что с тобой хотели сделать?

Я не уверена. Ни в чем я не уверена. Более того, в памяти всплывают эти горько-сладкие последние месяцы. Сердце неожиданно сжимается от тоски. Глупое... Если я сейчас поддамся, то попаду в новую беду.

Но как же хочется услышать Борин голос! Понять хотя бы для себя, было ли все ложью. Или просто так сложилось.

Могу же я позволить себе маленькую слабость? Пусть с его стороны все было несерьезно, или не так серьезно, как мне того хотелось. А вот с моей... Я же увязла в нем. И не знаю, как освободиться.

–Матвей, – говорю тихо, быстро, – Только не ругайся, хорошо? Я хочу с ним поговорить. Недолго. Мне нужно, понимаешь? Нужно знать... А вдруг...

Что вдруг, я и сама не понимаю. Просто услышать голос Бориса становится неожиданно важно. Очень важно.

–Только не с моего телефона, – как бы там ни было, я продолжаю опасаться.

За свою безопасность. За жизнь моего малыша.

Белов понимает меня с полуслова. Я ожидаю, что сорвется, но всего лишь слышу:

–Эх, Алиска. Ладно, я ему свой телефон дам. И вы поговорите. Может, до чего договоритесь.

Не успеваю ничего сказать в ответ, как Матвей отключается.

Через несколько минут на дисплее снова светится "Матвей". Вот только это не он. Меня кидает то в жар, то в холод. И я смотрю на разрывающийся телефон. Я же сама хотела поговорить с Борей, а сейчас не могу заставить себя нажать на зеленую трубку.

Практически заставляю себя это сделать. Руки трясутся. Что я за размазня?

–Алииис! – Харламов выдыхает в динамик мое имя.

И весь мир останавливается. Слезы струятся по щекам. Откуда они только взялись? Я хотела быть сильной...

–Алис... Ты плачешь? Не надо,

Я отзываюсь ему сквозь слезы.

–Борь...

Нет больше слов. Ни у меня, ни у него. Но и молчание может быть красноречивей самых громких признаний. Как же я соскучилась! Как я тосковала!

Борис первым приходит в себя.

–Алис, я не знал! Слышишь меня? Я не знал, что отец хочет сделать. Я бы никогда так не поступил с тобой! Слышишь меня? Прости меня. Ребенок... Все уже? Он сказал, тебе сделали аборт...

В его голосе я слышу вину и раскаяние, но что-то трескается внутри меня. У Бориса есть отец, семья. И они никогда не позволят мне быть с ним. Найдут способ. А он... Что он может противопоставить собственному отцу?

Ничего.

–Алис. Не молчи. Где ты? Я приеду, заберу тебя. Все будет хорошо.

Будет. Но не у нас.

–Борь, не надо приезжать. Твой папа прав. Я тебе не подхожу, – как трудно даются мне эти слова, не узнает никто.

Но Борин отец никого не послушает. Стоит мне вернуться, он сделает то, что хотел в прошлый раз. И Борис не сможет ему помешать.

–То, что случилось между нами, было ошибкой. Ты же меня всегда ненавидел. А то, что было последние месяцы – это просто... Просто глупость.

–Алис, ты с ума сошла? Ты что несешь? – Боря повышает голос.

Но я должна.... Должна поступить так, как поступаю.

–Борь, ты... Домой езжай...И не ищи меня больше... Не надо.

Молчаливые слезы переходят в рыдания. Я обрываю звонок. Не в силах говорить. Не в силах слушать.

А потом выключаю телефон. Сейчас не могу разговаривать. Ни с кем.

Все, что могу – это рыдать. Громко. На весь номер.

Пока на пороге не появляется Григорий:

–Ты чего ревешь дуреха? Тебе ж нельзя!

Он впихивает мне в руку стакан с водой, об край которого я стучу зубами, пытаясь глотнуть воды и успокоиться. Мужчина прав.

Теперь я не могу убиваться по разбитому сердцу.

Мне нужно думать о будущем.

Глава 10

Борис

Перевожу взгляд с замолчавшего телефона на стоящего рядом Матвея и не понимаю, как быть дальше. Внутри разрастается чувство потери. Непоправимой.

И что-то доказывать некому. Да и со стороны девочки, которой насильно сделали аборт, то, что она мне только сейчас сказала, справедливо. Я – сопляк, который не смог ее защитить. Это так. И ничего с этим сделать нельзя.

Но я не готов ее отпустить. Теперь, когда знаю, каково это – обладать ее. Воплощать с ней свои фантазии, ловить острый кайф наслаждения.

Мне что делать с этим со всем?

Поэтому вместо того, чтобы вернуть телефон Белову, я снова жму вызов. Не берет. Затем выключает телефон. Я почти не обращаю внимания на Матвея, который остается возле меня. До тех пор, пока не ловлю его сочувственный взгляд.

Меня прошибает. Он меня жалеет... Дела вовсе дрянь в таком случае.

–Не скажешь, где она? – делаю последнюю попытку.

Поджимает губы, взгляд твердеет.

–Нет, не скажу. Если бы Алиса хотела, она бы сказала.

Его слова вызывают взрыв бешенства. Защитник, бля..

–Она боится! Неужели ты этого не понимаешь?!

Но его не пронимает моя вспышка.

–У нее разве нет причин? Ты ей смог помочь?

Сглатываю неожиданно противный ком в горле. Даже возразить нечего.

Молча протягиваю телефон. До меня доходит – Матвей не скажет. Разворачиваюсь и плетусь, не зная, куда теперь податься. Что делать... И зачем это всё.

Какое-то время тащусь по улице. Здесь все чужое. Вытаскиваю телефон из кармана, заказываю такси. Плевать на деньги. На все плевать. Я все просрал.

И внутри лишь пустота, которая засасывает меня глубже с каждой минутой.

Водитель соглашается вести меня в Москву, лишь получив половину обещанной суммы. Всю дорогу пялюсь в окно. Мысли хаотичные. В груди давит. К родителям не поеду. Не хочу их видеть. И слышать тоже не хочу.

Остается Алискина квартира. Но там... Нет ее. И уже не будет.

–У магазина останови, – командую водиле, заприметив плебейскую "Пятерочку" недалеко от конечной точки моего путешествия.

Отдаю остаток денег, вываливаюсь на мороз и топаю внутрь. Виски, водка, пиво – набиваю ими пакеты под равнодушным взглядом нерусского продавца.

И иду в квартиру. Меня встречает самое страшное – тишина. Там, где когда-то звучал девичий смех. Как так всё получилось? Я потерял девочку, о которой грезил годами... Злился на себя, ненавидел ее за то, что не мог выкинуть из головы. Столько боли ей причинил. А когда сделал ее своей и казалось, что все, о чем мечталось, сбылось, все закончилось. И, кажется, навсегда. Чувство тоски стало невыносимым. Я достал бутылку с виски и жадно присосался к горлышку, даже не замечая, как жидкость обжигает пищевод. Внутри и без этого горело. И чем все потушить, я не знал.

Пил много, каждый день. Приходил в себя и снова пил, пока не отключался. Кто-то звонил на телефон, но я не брал трубку. В дверь тоже звонили и стучали – я не открывал.

Пока однажды не очнулся под струями холодной воды в ванной.

–Сука! Борь, ты совсем о*уел?

Из лейки меня с каким-то садистким удовольствием поливал Артем.

–Я, бля*ь, звоню. Ты трубу не берешь. Я приезжаю. Ты, му*ло, дверь не открываешь. Вот я и спрашиваю, ты о* уел?!

Отплевываюсь от воды и стараюсь понять, как он сюда попал. Дверь я, что ли, забыл закрыть?

–Как ты вошел? – наконец, сдаюсь и перестаю мучить свой мозг.

Голова после пьянки нещадно болит.

–Хорош на меня эту хрень лить! Холодно же!

Пробую отпихнуть лейку, но Артем продолжает меня методично поливать.

–Да хорош уже! – ору я через несколько минут, -Чё я тебе, клумба?

–Очухался, алкаш? – Артем в конце концов выключает душ.

Я кое-как выбираюсь из корыта, в которое я даже не помню, как он меня загружал.

–Как ты сюда попал? – задаю вопрос повторно.

–А ты – посмотри, – цедит взбешенный друг ехидно.

С меня на пол струями стекает вода. Но я не обращаю внимание и иду в прихожую, где подвисаю. Он срезал мне дверь!

–Артем! Да это ты о*уел! Я как ее теперь вставлять буду?! У меня бабло закончилось!

–Вот тебе задача на первое время. А то в квартире вонь, как в бомжатнике. Хоть проветрится.

Гнев испаряется, уступая место привычным чувствам – тоске и одиночеству. Я прохожу в комнату и усаживаюсь на диван. Такой, как есть. Под задницей становится мокро.

–Тошно мне, – выдаю на выдохе.

–Мне тоже. И что теперь ты предлагаешь? Колоться начать?

Бросаю на него изучающий взгляд – шутит или не шутит. Не похоже, чтобы шутил.

–Да ну. Наркотики – отстой.

–Вот и Владислав Сергеевич всегда говорит, что нужно переть вперед, как бы хреново не было. А ты во что превратился? Ушла девчонка от тебя? Правильно сделала. Что ты ей, кроме головняка, можешь предложить? Ничего.

Вот чего, чего – а этого я от него не жду.

–Если нужна, ищи. Хер ли ты пьешь? Если не нужна, возвращайся к отцу. К чему весь этот кардобалет?

Смотрим друг на друга. Как так сложилось, что взрослая жизнь прятала в себе не кучу возможностей и удовольствий, а ворох проблем, которые нужно решать? Ведь когда-то нам казалось, что мы – короли жизни. Пока она, жизнь то есть, короны нам лопатой не поправила.

–Не буду больше.

Артем встает и собирается уходить.

–Эй, Холодов! Ты куда собрался? Дверь мне вставь. Я на мели. Сам же знаешь.

В ответ раздается мат.

–Будешь в следующий раз на телефон отвечать и дверь открывать. Школа выживания от Холодова, – добавляет в конце витиеватых ругательств.

–Артем, ты издеваешься? – теперь матерюсь уже я.

Он меня не слушает и уходит.

Зашибись! Что мне теперь делать?

Глава 11

Алиса

Пару дней провожу как бы в прострации. Наверное, все должно быть не так. Но "должно" и " есть" – это разные вещи.

Детективы, нанятые Матвеем, заканчивают свою работу. И предоставляют отчет. Все, как говорила фрау Штерн. Она довольно состоятельна. И одинока. А еще она – действительно моя тетя. И никакого имущества, из-за которого она может быть во мне заинтересована, никто мне не оставил. Это успокаивает. Женщина говорила мне правду. Но и тревожит тоже. Я окажусь зависима от нее. Одна. В чужой стране. Беременная. Правда, в разговоре с Матвеем, он обещает за мной приехать, если у нас с теткой не сложатся отношения.

После разговора с ним, промучившись пару часов, я звоню тете.

–Алиса, я ждала твоего звонка, – в начале разговора мы наконец-то выяснили, что можем общаться пока на английском.

–Я рада. Я хотела вам сказать, что согласна на ваше предложение. Я поеду с вами.

–Очень хорошо, – в ее голосе я слышу нотки радости, что придает мне уверенности, – Тогда я предлагаю тебе сменить фамилию и уехать из России уже как Алиса Штерн.

Мне не хочется отказываться от своей фамилии. Тем более, что по семейной легенде папа так был влюблен в маму, что даже поменял фамилию на ее. Между ними однажды разгорелся шутливый спор, который и привел к таким последствиям. Но, видимо, пришло время стать Штерн. Так отцу Бориса будет сложнее меня найти. Исключать возможность того, что он будет меня искать, я не могу, потому что он-то точно должен знать, что никакого аборта мне не сделали. Разубеждать в этом самого Борю я не стала. Он не пришел в восторг от известия о моей беременности. Более того, он сам уговаривал меня прервать ее. Так к чему ему теперь это ярмо на шее? Пусть продолжает свою беззаботную жизнь.

А мы... Я ласково поглаживаю свой пока еще плоский живот. Мы с малышом продолжим жить своей жизнью.

Что вообще могло связать меня и Бориса?

Когда-то я считала, что ничего. Но он переубедил меня. Чтобы еще раз разбить мне сердце.

Погружаюсь в воспоминания, глядя, как за окном падает снег.

Школа

Я пришла в их школу, когда мне исполнилось 14 лет во втором полугодии. Тогда я еще не знала, что это "их" школа. Пока мне не объяснили. До этого я училась в обычной. И не очень задумывалась о том, что у меня нет айфона последней модели.

Здесь все оказалось по другому. Теперь я пониммю, что в этой школе все было, как в жизни. Но тогда...

Все началось однажды, когда я пришла со школы.

Бабушка встретила меня в прихожей.

–Алиса, детка! У меня такие новости. Ирочку взяли заместителем директора в одно очень хорошее место. И она предлагает определить тебя туда. Правда, там платное обучение. Но она договорится, чтобы тебя взяли на стипендию.

Я не очень хотела переводиться, но бабушка так была воодушевлена, что у меня не хватило духу воспротивиться. Она как заслуженный учитель России разбиралась, где можно получить хорошее образование. Но вот людей она видела такими, какими хотела их видеть.

Проблемы начались, когда мы с ней пришли в магазин, в котором нам должны были подобрать форму для новой школы. И увидели цены. У бабушки таких денег не было. И взять их было неоткуда. Поэтому мы развернулись и ушли. А Ирина Сергеевна, бабушкина ученица, которая и сосватала бабушке эту элитную школу, нашла эскизы и выкройки формы. И мне ее сшили в обычном ателье, из ткани, которая была нам по средствам.

Я была зациклена на учебе всегда. Вечно участвовала во всем, в чем только можно участвовать. А бабушка мной гордилась. Поэтому я была далека от моды и всего, чем грезят девочки. Я должна была учиться и учиться, чтобы бабушка не расстраивалась. И я училась. И мне это нравилось. И побеждать в олимпиадах и конкурсах – тоже.

Тому, что моя форма будет отличаться от той, что в магазине, – я не придала значения. Как оказалось, зря.

Первый раз в школу меня повезла Ирина Сергеевна сама, на своей машине. Очутившись в салоне, в новенькой форме я радостно закрутила головой, оглядываясь.

Ирина Сергеевна улыбнулась

–Что, Алис? Нравится машина? Вот выучишься, пойдешь работать. И у тебя такая же будет. А может даже лучше.

Хотелось ли мне жить лучше? Конечно. А кому не хочется? Я была уже достаточно взрослой, чтобы не понимать – мы с бабушкой живем скромно. Более чем скромно. Но меня это не очень огорчало. Погруженная в книги, я не требовала модной одежды и развлечений. И до сих пор продолжаю считать, что главное – не в них.

Но тогда в машине я мечтала. О красивой сказке. Наивная, маленькая дурочка.

В школе Ирина Сергеевна передала мне классному руководителю – полной, невысокой, улыбчивой женщине, которая повела меня в класс.

Школа была красивым зданием, поэтому, пока мы шли, я с воодушевлением все разглядывала. И мне нравилось.

После очередного поворота я заметила у окна трех мальчиков. Привлекательных мальчиков с довольно развитыми, спортивными фигурами.

Марина Леонидовна, как звали классного руководителя, поравнявшись с ними, спросила:

–Холодов, Панков и Харламов, вы почему не в классе? Звонок давно прозвенел. Или он не для вас?

Вместо того, чтобы заторопиться в класс после замечания учителя, ребята остались стоять там, где стояли.

–Вы знаете, что так оно и есть, – обронил лениво один из них, – Мы подойдем чуть позже.

Я затаила дыхание, боясь представить, что сейчас будет. Этот мальчик... Он так разговаривал с Мариной Леонидовной! В прежней школе его бы уже отвели в кабинет директора. Я замерла на месте, ожидая скандала. И очутилась слишком близко к одному из них, чьи шоколадные глаза бесстыже рассматривали мою сформировавшуюся грудь.

Я вспыхнула, щеки залило краской, когда он нехотя перевел взгляд мне на лицо. И нахально оскалился.

Я не выдержала и потупила глаза в пол. Куда я попала? Меня здесь сожрут. И не подавятся.

Глава 12

Алиса. Школа.

Мы с классным руководителем зашли в класс. Она представила меня и показала мне мою парту. Здесь все сидели отдельно. Учеников было мало по меркам обычной школы. На меня посмотрели. И благополучно забыли о моем существовании. Тогда мне показалось это обидным. На самом деле, лучше бы так и оставалось.

За весь день никто так и не соизволил со мной заговорить. Сама же подходить ни к кому я не рискнула, замечая высокомерные взгляды, которыми одаривают меня одноклассники. Единственное, что меня обрадовало, это учителя, которые явно разбирались в том, чем занимаются. Их было интересно слушать. Я и слушала. И даже отвечала.

На последнем уроке я замешкалась и выходила из класса почти последней. На пороге запнулась и выронила сумку, из которой все выпало.

Кроме меня, оставался только мальчик, который нахально меня рассматривал утром. Он как раз шел за мной, чтобы покинуть класс. Я жутко смутилась. Наверняка, покраснела. И, присев на корточки, стала поспешно собирать свои вещи. Было очень неудобно, ведь я его задерживала.

Я ждала какой-то резкости, насмешки.

Но он вдруг присел рядом. И начал помогать мне собирать то, что я уронила.

–Давай помогу, Алиса, -меня удивило, что он запомнил мое имя.

–Сппасиибо, – ответила я, запинаясь.

Подняла на него глаза. И невольно замерла. У него были очень красивые глаза, насыщенного шоколадного цвета с изогнутыми, длинными, черными ресницами. Черты лица правильные. И каштановые кудри, откинутые на лоб. Сейчас в его взгляде плясали смешинки. Но сам он усиленно сохранял серьезность.

–Не за что, – ответил совсем по-взрослому, – Меня Борис зовут.

И улыбнулся. Лицо его преобразилось, стало светлее и добрее.

Я не удержалась и тоже улыбнулась в ответ. Как меня зовут, он знал. Запомнил.

Он помог мне собрать мои вещи. И даже проводил до школьного автобуса. Правда, сам на нем не поехал. Его должны были забрать. Это он мне сам рассказал. На сердце потеплело.

На следующий день я шла в школу уже с легким сердцем, надеясь, что у меня появился хотя бы один друг.

Боря, увидев меня, поздоровался. И время от времени я ловила на себе его взгляды.

А через неделю случилась катастрофа. Кабинет химии был разделен на две зоны – учебную и лабораторную. Так получилось, что я задержалась в лабораторной зоне, в то время, когда все остальные собрались в учебной. О том, что я в лаборатории никто из них не знал. Меня отправил туда учитель чуть раньше.

Я собиралась уже выйти в учебную часть класса, когда услышала высокий девичий голос:

–Харламов, а чего это ты на новенькую так пялишься? Не знала, что тебе по вкусу бродяжки.

Я осталась на месте, будто получив пощечину. Зачем эта девочка так меня называет?

–Ты видел, в чем она пришла? Да ей форму сшили из половых тряпок, – продолжала поливать меня грязью одноклассница, – А туфли? Она в них ходит с первого класса! Они у нее растягиваются. И телефон! Он у нее – кнопочный! КНО-ПОЧ-НЫЙ!

В классе откровенно засмеялись, а у меня защипало в глазах. Вот оказывается, что все они обо мне думают!

И я ждала. Ждала, что Борис за меня вступится. Он же... Мне показалось, что он хотел со мной подружиться. Один изо всех.

Только ждала я напрасно.

–Ты о чем, Катерина, – отозвался другой голос. Его я узнала. Это был тот мальчик, который препирался с Мариной Леонидовной. Артем Холодов, – Боря ей тут вещи ее помогал собирать, которые она рассыпала, так потом руки три раза помыл. С мылом.

Я почувствовала ощутимый укол в сердце. Об этом Артему мог рассказать только сам Борис. Никого, кроме нас двоих, в помещении не было. И что он рассказывал? Что у меня вещи грязные?! Так это же неправда... Зачем же так?!

–Котён, ну что ты переживаешь? Я все равно весь твой, – а это уже сам Борис отозвался, его я тоже узнала по голосу, – Просто у Алиски сиськи классные. У тебя такие пока не выросли. Извини.

На этом ученики взорвались хохотом.

–Дурак! – взвизгнула эта Катя.

А мне стало так обидно. Я – это всего лишь "классные сиськи". И надо мной можно смеяться.

Слезы побежали по щекам. Выйти в класс я не смогла. Меня спасло то, что из лабораторной тоже была дверь в коридор, из которого я сбежала в туалет, где долго и горько плакала. От обиды. От неоправдавшейся надежды.

И в этот день я впервые прогуляла школу. Пошла в медпункт и сказала, что у меня сильно болит живот. Медсестра позвала классного руководителя. Меня на скорой отправили в больницу с подозрением на аппендицит. Диагноз не подтвердился. Но мне разрешили пойти домой. Марина Леонидовна отвезла меня на такси и передала в руки к бабушке.

Я не стала ей ничего рассказывать. Но вечером решила поговорить с ней.

–Ба, – помыв посуду после ужина, подошла я к ней, – Давай я вернусь в старую школу? В новой все такие... Не к месту я там.

Бабушка сразу насупилась

–И что, Алис? Тебя там обижают? Может, бьют? Нет! – она сама ответила на свой вопрос, – Нет ничего такого. Это приличное место. А что они нос задирают, так ты туда пришла не друзей заводить. Ты туда пришла учиться. Вот и учись.

Но заметив мой несчастный вид, смягчилась и добавила:

–Алисонька, я же тебе добра желаю. Из этой школы ты легко поступишь в нормальный вуз. После на нормальную работу. Ты же умненькая у меня. Неужели так всю жизнь и будешь с хлеба на воду перебиваться?

Бабушка, конечно, желала добра. И винить я ее не могла. Тем более, что через десять дней ее забрали в больницу со страшным диагнозом "инфаркт".

Вот тогда я испугалась по-настоящему. Остаться одной. Совсем одной. Попасть в детский дом, к которому я вряд ли смогу приспособиться.

Больше разговоров о смене школы я не заводила, не желая огорчать ее. И ничего ей не рассказывала. Никогда.