Текст книги "Девочка-наваждение (СИ)"
Автор книги: Натали Лав
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Девочка-наваждение
Натали Лав
Глава 1
Алиса
Я бежала так, как никогда не бегала в жизни. Пыталась ускользнуть от монстров, что гнались за мной. Вокруг были люди, но они лишь оборачивались на бегущую девчонку, одетую в ночную сорочку. Я не верила, что мне кто-нибудь поможет.
Я уже ни во что не верила.
Мне только хотелось спасти того, чье крохотное сердечко бьется во мне. Почему– то жизнь этих нескольких клеток стала для меня вдруг важнее моей собственной.
Впереди замаячила белая пластиковая дверь, ведущая на свободу.
–Стой! – раздалось позади.
Я и не подумала останавливаться. Наоборот. Собрала все свои силы и выскочила из больницы на улицу. Обжигающий холод опалил мою кожу. Я споткнулась и упала, больно ударившись коленом. Но тут же снова вскочила на ноги.
Невдалеке стояла небольшая газель, дверца будки которой была гостеприимно распахнута. Я поспешно нырнула внутрь, спрятавшись в тюках с грязным бельем. На мое счастье дверцу сразу же закрыли. Автомобиль тронулся с места.
Я никому не позволю убить моего ребенка!
Впервые со дня смерти бабушки я обрела почву под ногами. Я больше не одна. Я больше не буду слабой. Мне есть кого защищать. И есть, ради кого жить. Даже, если весь мир против. Даже, если отец моего ребенка не желает, чтобы он родился. Мне плевать. С этого дня главным будет то, чего хочу я сама.
Я закрыла глаза и выдохнула. Я сбежала... Я сбежала! Смогла...
Оглядела металлическую будку, которая не отапливалась. И снова почувствовала холод. Желудок сжался от голода и жалобно заскулил. Перед процедурой нельзя было есть и пить. Поэтому я оказалась здесь раздетой, голодной и с разбитым сердцем. И разбитым коленом. Впервые за эти сумасшедшие минуты позволила себе посмотреть на ногу. Кровь еще шла, заливая белую кожу.
Словно в насмешку в памяти всплыло, как Борис вел ладонью по этой самой ноге, задирая юбку, как шептал, уткнувшись мне в шею: "Ты такая сладкая!"
А я... Я поверила. Как могла, после всего, что он со мной вытворял в школе, не знаю. Безмозглая идиотка.
Но мне так хотелось тепла. Хоть чуточку. Чтобы согреть свою озябшую душу.
Криво улыбнулась своим мыслям. Тепло ли тебе теперь, девица? Тепло ли тебе, красная? Я начала мерзнуть. По-настоящему. Что и не удивительно. Для января месяца. Почему, почему это все происходит со мной? Чем я это заслужила? В глазах защипало, а нос зачесался. Нет, плакать сейчас нельзя. Надо что-то делать. Иначе я заболею. И неизвестно как это отразится на моем малыше. Я раскидала мешки в стороны и, что было силы, забарабанила в перегородку, отделявшую меня от кабины водителя. По моим подсчетам мы уже достаточно отъехали от больницы, где мне по указке Харламова хотели сделать аборт. Стучать пришлось долго. Я почти выдохлась, когда машина, прижавшись к обочине, все же остановилась.
Дальше я услышала хлопок дверцы, отборный, витиеватый мат, от которого покраснели кончики ушей, скрип запоров, пока водитель открывал грузовой отсек.
А после он замолчал, увидев меня.
–Ой, девонька! – все, что удалось мне услышать от пожилого водителя, который смотрел на меня во все глаза, будто я не обычная девушка, а какая-то валькирия.
В другое время я бы подождала, когда со мной заговорят.
Но это было в другое время. И это была другая я. Которая сгорела словно на костре, пока меня волокли по длинным коридорам больницы в операционную. Больше ее нет. Той девочки. И это, пожалуй, к лучшему.
–У вас есть во что одеться? Мне очень холодно, – голос не слушался, трескался и ломался, из-за того, что я долго кричала.
–Дааа... – протянул озадаченно мужчина и принялся стягивать с себя куртку, – Ты как здесь оказалась, дочка? Погоди у меня в кабинке сапоги есть.
Он протянул мне не слишком чистую куртку, в которую я с благодарностью нырнула. Скрылся из вида, а потом вернулся с кирзовыми сапогами. Но хотя бы не придется босиком идти по льду.
–Что с тобой случилось? – опять повторил мужчина, – Может, полицию надо вызвать?
–Нет! – почти крикнула я в ответ, – Не надо полиции. Они не помогут.
Самое ужасное, что я говорила правду. Не будет мне полиция помогать. Приехать они приедут. Даже проявят фальшивую заботу, отвезут в отдел. А после... После позвонят кому-то из Харламовых. И меня снова увезут в больницу. Ни за что этого не допущу!
Мозг лихорадочно искал выход. Я ведь совсем одна! Никого не осталось. Только если... Матвей... Призрачная надежда на спасение замаячила передо мной. Да это нечестно вмешивать его в свои проблемы. Но он сам предлагал звонить, если мне понадобится помощь. Мне она сейчас не просто нужна. Она необходима, как воздух. И не мне одной.
Я неуклюже влезла в допотопные кирзачи, которые были мне велики. Доковыляла до кабины и залезла в долгожданное тепло. Мужчина внимательно глядел на меня и протянул кружку с горячим чаем, которую налил из желтого термоса с цветочками.
–Пей, дочка.
Я сделала пару глотков, а потом решительно спросила:
–У вас телефон есть? Мне нужно позвонить. Мне помогут.
Мельком бросила взгляд на себя в автомобильном зеркале и ужаснулась. Всклокоченные волосы, осунувшееся лицо, темные синяки под глазами. На кого я похожа... Потом я вернула свое внимание водителю и заметила, как он смотрит на мое запястье, на котором красовался багровый след от веревки. Меня привязывали... Почему-то стало жутко стыдно за все, что со мной случилось, и поспешно натянула на руку рукав, стремясь спрятать безобразные синяки.
–Телефон дадите? – нужно быстрее позвонить, пока мужчина не надумал сдать меня в полицию. Он и так колеблется.
Несмотря на свои опасения, водитель протянул мне допотопный кнопочный телефон. И я быстро набрала номер Белова. Его я помнила наизусть. Какое-то время юноша был моей мечтой. Недосягаемой, словно звезда на небе. По сути я хваталась за ниточку, тонкую, такую тонкую. Но от которой зависели две жизни.
Он уехал. В другом городе. Живет своей жизнью. И не вспоминает обо мне.
Гудки... Как я их ненавидела, пока ждала ответа.
–Алло! – раздалось сурово в трубке.
–Матвей! – выпалила я и зачастила, чуть не плача, – Матвей, пожалуйста, помоги мне! Очень тебя прошу! Помоги!
Мой голос сорвался на всхлип. Наверное, он меня не узнал. И надо объяснить, сказать кто я.
–Алис?! – услышала я удивленное.
–Пожалуйста! Мне очень надо! Пожалуйста! – продолжала я твердить словно заведенная.
–Где ты? Я в Москве. Куда мне приехать?
После этих слов во мне затеплилась надежда.
Глава 2
Алиса
Я растерялась. Но всего лишь на мгновение. Зацепив взглядом "Пятерочку" на углу здания, я вылезла из кабины.
–Подожди! – попросила Матвея.
–Я сейчас верну вам телефон, – сказала водителю, который опешил от моего напора.
Доковыляла до угла здания, прочитала Матвею адрес.
Сначала я хотела отделаться от водителя, чтобы не впутывать его, но на мне его куртка и сапоги. А еще у него есть телефон, по которому можно позвонить.
Собралась с духом.
– Вы не могли бы подождать? Немного? Сейчас мой друг приедет...
Водитель тяжко вздохнул:
–У меня дел по горло – скорее всего говорил правду.
–Пожалуйста! Куда я в таком виде?
Мужчина снова вздохнул, махнул рукой.
–Ладно, подожду.
В кабине повисла тишина. Я несмело протянула руки к кружке с чаем.
–Пей, пей, – подбодрил меня водитель.
Пить хотелось ужасно. Да и есть тоже. Даже тошнота пропала. Но кормить меня не собирались, просить я не рискнула, боясь остаться на улице и без связи. Чувствовала себя очень неловко. Однако как-то исправить это у меня не было ни малейшей возможности.
Звонок сотового заставил меня вздрогнуть. Мужчина ответил сам, и я увидела шагающего к газели Матвея. Глаза защипало, но я снова одернула себя.
Дверь с моей стороны распахнулась как раз в тот момент, когда я, избавившись от сапог, передавала водителю куртку.
Матвей обвел напряженным взглядом мои голые коленки. А я с ужасом смотрела на его разбитое лицо.
Вопрос, который у нас обоих вертелся на языке, мы задали одновременно хором:
–Что случилось?!
–Ребят, я тороплюсь. Итак помог, чем смог, – вклинился водитель.
–Спасибо вам большое! – от всего сердца поблагодарила я.
Если бы не его машина на моем пути, все бы сегодня закончилось катастрофой. Матвей снял с себя куртку, завернул меня в нее и достал из кабины, при этом сильно поморщившись.
–Я сама дойду... – запищала я, догадываясь, что пострадало не только лицо.
–Ага. Босиком по снегу зимой. Донесу как-нибудь.
Я промолчала. Ответить было нечего.
Его большой черный внедорожник оказался припаркован недалеко. Он с явным облегчением опустил меня на пассажирское сидение, закрыл дверцу с моей стороны, обошел автомобиль и сел на свое место.
–Алис, что произошло? – повторил он вопрос.
Я плотнее закуталась в его куртку, не зная с чего начать. Говорить было стыдно. Но и промолчать было невозможно.
Тут мой желудок, словно обрадовавшись безопасности, громко, на весь салон напомнил о себе.
–Я расскажу. Но... Матвей, все так...– я поморщилась, не находя нужного слова, – Извини меня. Я очень хочу есть. Ты не мог бы...
Он меня перебил.
–Что тебе купить?
–Какую-нибудь булку. Лучше с мясом. Йогурт. Чай, если там делают. Или воду...
У меня во рту стала скапливаться слюна, пока я перечисляла.
Заметила, как он на меня смотрит, уткнулась взглядом в свои ноги и прошелестела.
–Прости, я давно не ела. И ... Прости...
От жгучего стыда закрыла лицо ладонями. Как же мне хотелось провалиться сквозь землю в другую реальность, где всего этого со мной не случалось бы.
В салоне было тепло, работала печка, я, отняв руки, стала стягивать с плеч его куртку.
Но он меня остановил.
–Сиди так. Замерзла же. Синяя вся.
Сам с заднего сидения достал худи, натянул его и вышел из автомобиля, бросив короткое:
–Скоро вернусь.
Я сидела в салоне, прикрыв глаза, и пыталась осмыслить то, что со мной стряслось. И все равно я не понимала этих людей, которые в наше время готовы были действовать такими варварскими методами.
Матвей вернулся не так быстро, как я ожидала. Первое, что сделал, это протянул мне бумажный стакан.
–Держи. Облепиховый чай. А это греческая улитка.
Я трясущимися руками приняла еду и, не раздумывая, как выгляжу со стороны, впилась в выпечку зубами. Какое-то время все вокруг перестало иметь значение. Я была сосредоточена лишь на вкуснейшей выпечке. Смогла спокойно выдохнуть лишь, когда булочка полностью очутилась у меня в животе.
Матвей уже протягивал мне йогурт. Я отпила из бутылки, потом попробовала чай.
–Вкуснооо, – протянула счастливо и нахмурилась, столкнувшись с Беловым взглядом.
Сейчас придется ему все рассказать. Краска затопила все лицо, по-моему даже шею и уши.
–Мне насильно хотели сделать аборт. Я чудом сбежала. И не знаю, как быть теперь, – говорить дальше не хотелось, но было нужно, -Ребенок от Харламова.
Матвей положил ладони на рулевое колесо.
–Борька тебя в клинику отвез?
Вспоминать детально все события прошедших двух суток желания не было. Однако отмалчиваться не получилось бы.
–Нет, – затрясла я головой, – Он приходил позавчера, говорил, что дети ему не нужны, что лучше сделать аборт. Я отказалась. Мы поругались, он ушел.
До сих в ушах звенело: "Аборт сделай, дура!". Потом Борис ушел, хлопнув дверью так, что она чуть не слетела с петель. На столе оставил деньги. Я не считала, сколько. Но много.
Бориса я больше не видела. После его ухода звонил его отец, сказал, что мой ребенок никому не нужен, они его не признают, растить его я буду одна, а после начал угрожать. Я сказала, чтобы он больше не звонил, что ребенка я оставлю. О чем очень пожалела. Надо было соврать, сделать вид, что послушалась. Меня затолкали в машину на улице. А сегодня потащили в операционную.
Я резко выдохнула.
–Я не знаю, сам это Борис до такого додумался. Или кто-то из его семьи. Но выяснять не хочу.
Лицо Матвея приобрело жесткое выражение.
–Он тебя изнасиловал?
Этот вопрос был закономерен, если знать о наших с Харламовым взаимоотношениях. И тем более неприятно было озвучивать правду.
–Нет. Я сама. Бабушка умерла. А Борис... Он стал помогать. И я.. Не знаю я, как!
Последние слова я выкрикнула, обернувшись к Матвею. Зачем он заставляет меня чувствовать себя еще большим ничтожеством?
–Ясно. Что у вас, баб, в голове?
Осуждение его было неожиданным. Хотелось сбежать прямо сейчас. И не думая, я схватилась за ручку.
–Куда? Совсем ополоумела? – парень, рыча, щелкнул брелком, блокируя двери, – Помогу я тебе. Не дергайся. Все равно дел уже наворотила.
Как бы не претили его упреки, но он был прав.
Сама. Я сама пустила свою жизнь под откос.
Глава 3
Борис
Ненависть слепящей вспышкой вливается в вены. Когда мы с ним успели стать врагами?
–Не будет она рожать! Не будет! Ты что, осел, творишь? Хоть понимаешь? Тебе 19! 19 всего! Ты в жизни рубля не заработал! Кто ее и ее отродье содержать будет? А? Все упирается в деньги! В бабки, сынок! В баааб-киии! – он противно растягивает слово, – Или может ты женишься на этой бродяжке? Да она нормальной жизни не видела! Всю жизнь в штопанных колготках проходила! И в них и помрет! Что ты добиваешься, Борь? Пройдет год-два, тебе ее надоест трахать. Надоест, я тебе говорю! А ребенок останется! Его назад не засунешь. И вот представь, ты встретишь девушку, свою ровню, сделаешь ей предложение, познакомишься с ее семьей, мы с ней познакомимся. И оп-па! Родная, ты не переживай, у меня ребенок на стороне. Но тебя это не коснется. Я б своей дочери такого мужа не пожелал бы.
Он вдруг перестает орать, бросает взгляд на часы и неожиданно будничным голосом говорит:
–Да и поздно уже. Ей все сделали.
Такое впечатление, что он мне оплеху влепил. Я даже не сразу переспрашиваю:
–Что? – воздух выталкивать пересохшими губами невероятно трудно.
–Проблема решена, – чеканит отец.
–Да ты, урод, что наделал? – теперь ору уже я.
А перед глазами она – моя девочка-наваждение. Такая, какой я видел ее в последний раз. Бледная, с осуждением глядящая и на меня, и на деньги, что я оставил.
Кидаюсь на отца. Но он останавливает меня ударом в живот, от которого я сгинаюсь пополам.
–Не дорос ты еще, щенок. Со мной тягаться.
Я оседаю на пол. Алиса не простит меня никогда.
После такого – точно нет.
И все равно мне надо к ней. Нутром чувствую – ей плохо.
–Пап, где она?
Он замер у выхода из кабинета, оглядывается.
–Забудь. Не ищи ее.
Он уходит и звук его шагов отдается где-то у меня в мозгу. Набатом.
Руки вцепляются в волосы. Глаза почему-то щиплет.
–Как же так? – сам не понимаю, что плачу.
Зачем он это сделал? Со мной? С ней? С нашим неродившимся ребенком? Пусть бы он был... Он бы никому не помешал...
Дверь тихонько открывается.
–Борь... – мать тянет несмело.
Ненавижу и ее тоже. Зачем она ему рассказала? Без спросу залезла в мой телефон и растрепала отцу, что Алиска залетела.
–Отвали от меня! – ору в ответ, вскакиваю на ноги и вылетаю на улицу.
Нужно найти Алиску. Пусть я – самый последний человек на Земле, которого она хочет видеть. Но и одной оставаться после такого – полный пи**ец.
Спрашивать у родителей, где девчонка -бесполезно. Надо ехать к Артему. Он всегда может придумать какой-нибудь выход.
Прыгаю в тачку. Впервые меня не радует, как таращатся на меня окружающие. К черту эти деньги! Если из-за них все так...
–Темыч! Дело есть. Ты где? – рявкаю в динамик.
–Ты чё кричишь, болезный? – Артем тоже не в духе.
Но мне надо позарез.
–Мне с тобой перетереть надо.
–Приезжай. Я у отца.
–Чё ты там забыл? – его место дислокации напрягает.
–Приедешь, увидишь.
Артем старается на территории отца не появляться после того, как там обосновалась мачеха и новорожденная сестра. Я бы туда тоже не поехал, но сейчас мне на все и на всех плевать. Кроме Алиски. За грудиной жжет. Быстрей бы ее найти. Я же сдохну без нее.
Еду, нарушая правила и создавая аварийные ситуации. Лишь бы скорей попасть к Холодовым. Хоть мы с Тёмычем и ровесники, но у него как-то получается решать любые проблемы. Отцовская выучка, что ли, срабатывает.
На кпп поселка меня пропускают без лишних вопросов. Останавливаюсь перед особняком и выскакиваю из машины. Чей-то внедорожник привлекает мое внимание. Не припоминаю у Холодовых такой машины. Как загипнотизированный смотрю на нее. Делаю шаг ближе. Почему-то хочется рассмотреть, что там внутри.
Мираж рассеивается, когда у меня за спиной раздается:
–Ты, чего, Борь? Еще раз со мной прокатиться хочешь?
Оборачиваюсь. Точно, не показалось. Белов. Желание заглянуть в его машину не пропадает. У него в руках небольшая спортивная сумка и пакет. И ему очень не нравится, что я отираюсь возле его тачки.
Может, там Алиска?
–Ты онемел от счастья нашей внезапной встречи?
Матвей подходит совсем близко. Видок у него, конечно, не ахти.
–Это кто ж тебя так, чемпион? – не удерживаюсь от саркастического замечания.
–Много будешь знать, скоро состаришься.
Он распахивает переднюю пассажирскую дверь своей машины, закидывает вещи в салон.
–Ну, что, поедешь? – спрашивает у меня снова.
Я бегло осматриваю внутренности автомобиля. Алисы, разумеется, там нет.
–Как-нибудь в другой раз, – заметно кривлюсь, -Дел, знаешь ли, полно.
–Не хочешь , как хочешь, – бросает мне отрывисто и скрывается в салоне.
Я, потоптавшись на месте несколько секунд, словно что-то мне мешает уйти, направляюсь в дом.
Темыча я нахожу в гостиной. Выглядит не лучше Белова.
–Это вы с Беловым сцепились? – не смог я сдержать любопытство.
Артем одаривает меня фирменным, дружелюбным взглядом.
–Борь, не лезь, куда не просят. Ты зачем приперся?
–Мне Алиску надо найти.
–Сбежала?
Думать о том, что произошло не хотелось. Говорить тем более.
–Ее отец в какую-то клинику запихал, – я сглотнул, так как в горле вдруг образовался ком, мешающий не то, что говорить. Дышать, – Говорит, что аборт ей уже сделали. Но где она, не сказал.
Артем застывает посреди гостиной как статуя.
– Вы вообще, что ли?
Я молчу. Не знаю, что сказать.
–А найдешь ее, и ?
Я без сил опускаюсь на антикварный диван.
–Не знаю я! – отвечаю зло, а потом твердо добавляю, – Но мне надо ее найти.
–Борь, это ведь не то, что можно простить, – голос Артема звучит спокойно.
–Я... Не в прощении дело... Мне надо знать, что у нее все в порядке.
Это все, на что я могу рассчитывать. Теперь.
Глава 4
Алиса
Матвей обдумывает то, что услышал от меня, барабаня пальцами по рулевому колесу.
–Мне нужно возвращаться в Воронеж. У меня там невеста, работа, учеба. Единственное, что могу предложить – это я возьму тебя с собой.
Опускаю глаза в пол. "Невеста". Хотя вполне ожидаемо. О чем я вообще сейчас думаю? Я беременна от другого. А в чувствах к Матвею всегда было очень много благодарности. Это было что-то детское. Восхищенное и нелепое. Страсть выглядит по-другому.
Он предлагает увезти меня, стать для него обузой. Как на все это отреагирует его девушка? И у меня здесь тоже учеба и работа.
–Сейчас ты думаешь не о том, – обрушиваются на меня его слова, – Семейству Харламовых ты ничего противопоставить не сможешь. Очевидно, что даже, если Борька ни при чем, защитить тебя он не может. Если бы я не хотел помогать тебе, то не стал бы ничего предлагать. Что ты там обо мне думаешь, я в точности не знаю, но я не святой, Алис. А тебе нужно думать о том, что могут сделать с тобой. Вряд ли их волнует твоя жизнь.
– Я все это понимаю, Матвей. Но я сама поступила в университет. Хорошее образование – это хорошая работа. Мне не хочется терять такую возможность.
–Больничный оформишь. Никто тебя не заставляет бросать университет. Ты ж умная девочка. Выучишь все и сдашь. Уйдешь на заочный. Или в академ. Пока надо, чтобы все улеглось. И меня ты не объешь, не бойся.
Я вздыхаю. Чувствую, что напряжение отпускает. Матвей во многом прав. Нужно уметь принимать помощь. И оставаться благодарным.
–Спасибо тебе.
Он чуть улыбается.
– Не дрейфь. Все наладится.
Как бы мне хотелось, чтобы так все и было. Чтобы по какому-то волшебству, все оказалось в порядке. Рассудком я понимаю, что этого не будет. Что придется приложить много усилий, чтобы наладить собственную жизнь. Но я буду очень стараться. И у меня получиться. Должно получиться!
–Тебя одеть надо. Лучше, если никто не будет знать, где ты. Заедем к моей матери домой, я соберу что-нибудь. А потом сразу в Воронеж. Назад только пересядь.
Я забираюсь на заднее сидение и, убаюканная ездой, засыпаю. Просыпаюсь уже у особняка.
–Подожди меня здесь. Дома еще один твой хороший друг – Артемка. Не нужно, чтобы он тебя видел. Я быстро, – с этими словами Матвей выбирается из салона.
Я остаюсь одна, и это немного жутко. Тем более, если поблизости кто-то из друзей Бориса. Я снова превратилась в школьницу, которую булили мальчики. Хотя окна в автомобили затонированы. И меня наверняка не видно. Горло перехватывает спазм. Кажется, что я не могу дышать. Выдыхая через рот, это помогает чуть расслабиться и восстановить дыхание. Повернув голову, вижу, что подъехала машина Бориса. Все внутри сжимается от страха. Но я успокаиваю себя тем, что он меня не видит. Затем я просто наблюдаю за ним. Вот он, поколебавшись немного, движется в сторону машины, в которой сижу я. Все внутри замирает от такой смеси противоречивых чувств, что я сама себе поражаюсь. Мне хочется, чтобы его сильные руки обняли меня, чтобы он сказал, что мне нечего побояться, что он будет со мной. И в то же время я вспоминаю, как надо мной издевались последние часы. Борис – враг мне. Он знал, что со мной хотят сделать. А, возможно, сам все организовал. Так что вряд ли он меня пожалеет.
Парень оказывается в опасной близости от автомобиля. Я могу рассмотреть его лицо. Оно уставшее, волосы взлохмачены. И весь он – какой-то несчастный. Такой же, как я. Вероятно, папа пригрозил лишить машины и карманных денег, если он не избавиться от забеременевшей от него по глупости девчонки. Горечь, противная и разъедающая, разливается в области груди, проникает в кровь, ощущается на языке, как будто я выпила отвар из полыни. Ничего, все пройдет. Я его забуду. Только бы сейчас не нашел. В панике, перестав дышать, сползаю между сиденьями, отодвигаюсь к противоположной стороне машины. И слышу снаружи голос Матвея. Я так напугана, что не разбираю слов из-за гула собственной крови, что грохочет в ушах. Это невыносимо. Пусть Боря уйдет.
Матвей садится на водительское место и захлопывает дверцу автомобиля.
–Алис! Вылезай, ушел он. Что-то он не очень довольный. Ты уверена, что он к этой затее с принудительным абортом имеет какое-то отношение?
Прежде чем ответить откашливаюсь и неловко заползаю обратно на сиденье.
–Не знаю, Матвей. Знал, не знал... Как ему родители скажут, так он и сделает, – проговариваю тихо.
Во мне разгорается ненависть к человеку, который обещал позаботиться обо мне, а вместо этого окончательно разрушил мою и без того несладкую жизнь. Превратил ее в руины.
–Там в сумке – вещи, в пакете – обувь. Одевайся. Заболеть тебе только не хватало. Мать сказала, чтобы мы документы твои взяли. Тебе на учет по беременности нужно встать. Да и вообще... Где они?
–Дома. Но вдруг меня там ждут? – сердечко пропускает удар.
–Документы надо забрать, Алис. Я с тобой схожу, не бойся. Или ты хочешь по поддельным жить?
Нет, конечно, не хочу. Разумеется, нужен паспорт, полис и все остальное. И деньги, которые оставил Борис, тоже надо забрать. Теперь не до реверансов.
Называю адрес. Машина трогается с места, одеваюсь я уже на ходу. Вещи новые, хорошего качества. Особенно приятно натянуть свитер, в котором я, наконец, согреваюсь. Незаметно мы оказываемся у моего дома. Матвей покидает салон, а я медлю. Вдруг все это повторится опять?
–Алис, пойдем. Нам нужно побыстрее отсюда уехать.
Он, конечно, прав. Но до чего же мне страшно!
Пересиливаю себя, тоже вылезаю из автомобиля, вместе с Матвеем мы идем к подъезду. Звоню соседке, у которой есть запасные ключи от квартиры. Попадаю домой и торопливо собираю необходимые документы, вещи, деньги. Когда все уже собрано, Белов подхватывает мою сумку, а я с тоской прощаюсь со своим домом. Вернусь ли я сюда?
Запираю дверь на ключ.
–Селиванова Алиса Генриховна – это Вы? – слышу вопрос, и ключи от квартиры выскальзывают из моих пальцев и с громким стуком падают на кафельный пол.
