Текст книги "Сильная женщина (СИ)"

Автор книги: Натали Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10.

Ольга.

Такси довезло меня до дома подруги, я позвонила в домофон и услышала взволнованное:

– Лялька, где тебя черти носят?

– Впусти меня, и я тебе всё расскажу.

И точно почти у чертей была. Как жива осталась? Сама себе не верю. Ущипнуть, что ли, себя? Когда меня стали заталкивать в машину возле продуктового магазина, я раз сто попрощалась с жизнью, тем более глядя на зверские лица мордовортов, которые занимались моей транспортировкой. А потом этот неуравновешенный с его железными доводами. Оказывается, чтобы не было проблем, ему надо было просто "дать". Ага, ага, желательно лопатой по зубам. Кусать его за член и, правда, не стоило, но мне в тот момент было так мерзко.  Нет, я не против орального секса, но для этого партнеры должны доверять друг другу. А тут... Я ему не резиновая кукла.

  Я поднялась по лестнице. И на лестничной площадке встретила Катю, которая пританцовывала от нетерпения и с аппетитом жевала пирожок.

  Я поняла, что жутко хочу есть. Гад этот Власов. Даже чаю не предложил.

– У тебя еще есть? – кивнула я на пирожок.

– Да ну тебя! Ты лучше расскажи, почему тебя не убили после покушения на младшенького Власова, – отмахнулась подруга.

Я обиделась. Ей пирожок жалко. Заметив, что я насупилась, Катерина ткнула меня в бок кулачком  и сказала:

– Пойдем, поделюсь с тобой едой. А то так и умру от любопытства.

Съев два пирожка: один с картошкой, второй с повидлом, выпив кружку сладкого чая, я подобрела и рассказала подруге о своих злоключениях.

Внимательно меня выслушав, она сделала вывод:

– Значит, вы решили расстаться друзьями. Если честно, после того, как ты перестала отвечать на звонки, я думала, что найду тебя по частям. А этот твой Власов даже ничего. Любой другой мужик тебя после такого собакам бы скормил. Но ты не переживай, видео я надежно спрятала. Если он рассчитывает отыграться, как только найдет компромат, то тут ему ничего не светит, – и она сразу же переключилась на другую тему, – А агрегат у него очень даже ничего. Я пока ролик монтировала, очень хорошо все рассмотрела. Зря ты так вообще с ним. Зубы бы не разжала вовремя, и оставила бы мир без такого производителя. Ты б лучше лаской с ним. Приголубила бы, удовлетворила. И глядишь, не пылилась бы в своем офисе среди талмудов.

– Катя, может, ты его сама голубить будешь? У тебя лучше получится. Если что, в наручники его и к батарее. И будет он как шелковый. А я с таким, что делать буду? Член он больше мне не доверит. Если вообще рискнет его кому-нибудь еще в глотку заталкивать.

– Эх ты, Лялька! А какой ведь самец бесхозным пропадает! Ладно, давай  с тобой вина выпьем за твое чудесное спасение.

Мы выпили красного вина, поужинали, и я поехала домой спать более-менее спокойная насчет своей дальнейшей судьбы.

Я вернулась к работе. Теперь, когда Власов прекратил заниматься диверсионной деятельностью, люди нет-нет да  и обращались ко мне за помощью. Конечно, прошлой популярности у меня не было, но и полного игнора тоже. Однако, меня это не устраивало.

 Вот, что за жизнь такая?! Этот альфа-самец ввалился в мою жизнь, хотя его особо не звали, потоптался в ней, нанес мне психологическую травму и не сделал ничего, чтобы исправить ситуацию. Да, надо было бы потребовать от него, чтобы он ликвидировал за собой бардак и разрушения, которые принес в мою жизнь, но это пришло мне в голову позже. Сначала я вообще радовалась тому, что меня не убили.

Придется снова все делать самой. Я ломала голову над тем, как исправить положение,  пока до меня не дошли слухи о том, что адвокат Самойлова проиграл апелляцию. Значит, Илья Константинович оказался в безвыходном положении и готов схватиться даже за соломинку. Это было мне на руку. Решение теперь надо было обжаловать в кассации, и это давало шанс на победу и Самойлову, и мне, притом конечно, что Самойлов не станет артачиться. Да, снова придется перейти дорогу Роме, но это будет только справедливым возмездием за то, что он испортил мою репутацию.

Глупо было бы рассчитывать, что Самойлов примется бегать за мной и упрашивать, чтобы я вернулась к нему. Поэтому я решила сходить к нему сама. Но меня не пустили в офис. Меня это только разозлило. И я принялась наблюдать за его офисом. Мне понадобилось пять дней, чтобы выяснить, что на обед он ездит в небольшой ресторанчик недалеко от работы. Я заказала там столик, примерно в то же время, что он там бывает, и на следующий день поджидала его там.

 Он расположился в другой от меня части ресторана  и сразу меня не заметил. Подождав, когда ему принесут заказ, я поднялась со стула и направилась к нему.

– Какая встреча, Илья Константинович! Приятного аппетита! Не отвлекаю? Позволите?

Самойлов заметно помрачнел и сквозь зубы ответил:

– Садитесь.

Подождав, когда я устроюсь на стуле, мужчина решил высказаться:

– Вам никто не говорил, Ольга Аркадьевна, что Вы напоминаете питбуля? Как вцепитесь, так от Вас очень трудно вырваться?

– Дорогой Илья Константинович, про питбуля мне не говорили, а вот с волчицей сравнивали. Но Вам не нужно от меня вырываться. Вам нужно со мной дружить. Ведь Ваш талантливый адвокат, который, надо полагать, не носит миниюбки, не смог выиграть дело в апелляции? Не смог. И Вам теперь уже почти нечего терять. Разве что партнеров. А дальше неустойки и прочие неприятные вещи. Давайте я попробую Вас от этого всего избавить?

– Как в первый раз?

– Справедливое замечание. Но Вам же отлично известно, каким образом Филин смог выиграть суд. В Москве игра будет идти на чужом поле, и у Вас появится шанс.

– И что же Вы хотите за этот шанс?

– Мои условия не изменились. Извините, заняться благотворительностью не могу себе позволить. Я, как и Вы, сильно пострадала от действий нашего общего знакомого. И мне бы хотелось поправить свое положение.

– Деньги только после того, как Вы выиграете.

– Разумно. Но имейте в виду, если Вы решите меня обмануть, я смогу переиграть ситуацию опять в пользу Власова.

– Ладно, Ольга Аркадьевна. Если бы не убытки, которые я понесу в ближайшем будущем, и то, что за это дело больше никто не хочет браться, я бы с Вами не связался опять.

– Значит, мне повезло.

– Поглядим, сколько протянется Ваше везение в этот раз.

– Достаточно.

Я сказала все, что хотела, поэтому попрощалась и ушла.

Возможно, это было опрометчиво, и мне не стоило нарываться, тем более что Власов действительно успокоился, но ничего другого, чтобы вернуть себе репутацию, я придумать не смогла. Собрав все необходимые документы, я поехала в Москву. Разумеется, жалобу можно было подать и на месте. Можно было бы обойтись без всякой поездки, но я решила сделать все от  меня зависящее, чтобы решение суда первой инстанции отменили.

Приехав в столицу нашей Родины, я обнаружила, что там дико холодно, несмотря на то, что на дворе стоял август. Причем аборигены щеголяли в платьях и рубашках с короткими рукавами, а я, натянув тонкий пуловер и ветровку, никак не  могла согреться. Как они живут тут вообще?

Я остановилась в гостинице, предоставив в кассационную инстанцию все необходимые документы еще в своем городе. Здесь мне нужно было другое.

Набрав заветный номер, я поприветствовала собеседника:

– Доброе утро, Серафим Алексеевич.

Этот человек узнал меня по голосу.

– Оленька, и тебе доброе. И не видно тебя, и не слышно.

– Да Вы же знаете, я предпочитаю свой тихий, спокойный город. Москва слишком шумная.

– Мать приехала навестить?

Вот эту тему я бы не хотела обсуждать, но и рассказывать, как на самом деле обстоят дела с родительницей, никакого желания не было.

– Да, мы давно не виделись. И с Вами я не виделась уже долго.

– Я на неделе занят, девочка. Но в субботу жду тебя к обеду. Замуж не вышла?

– Хорошо, буду обязательно, и все-все расскажу.

Мы закончили разговор. Придется ждать до субботы, но оно того стоило. Ничего, погуляю по Москве. Здесь масса интересного.

Я устала с дороги  и легла отдыхать, а потом сама не заметила, как уснула.

Разбудил меня телефонный звонок. Этот голос я предпочла бы не слышать ближайшую тысячу лет точно.

– Ольга? Ты в Москве, а узнаю я об этом почему-то не от тебя.

Зачем звонит? Какое ей вообще дело, в Москве я или на Марсе?

Каждая встреча с матерью для меня как испытание. Да и мать ли она мне? В моем сознании мама это не человек, который тебя родил на свет, а тот, который любил тебя с того момента, когда первый раз взял тебя на руки. Любил тебя не за что-то, а потому что ты просто есть. И как мои фантазии применимы к женщине, бросившей своего восьмилетнего ребенка, чтобы выйти замуж за обеспеченного человека? Папа тоже хорошо зарабатывал, но позволить себе дом на Рублевке, яхту и виллу в Майами не мог.

А я ведь ждала ее, надеялась и верила, что она меня любит, пока в двенадцать не услышала их разговор с отцом. Отец просил ее забрать меня на месяц, потому что я очень соскучилась, а она ему ответила, что Ваня (её муж) не хочет в своем доме чужих детей.

– Да, Мария, что ты хотела?

Она настаивает, чтобы я обращалась к ней по имени. Да мне и самой так больше нравится.

– Ольга, ты чем-то недовольна? Мы с тобой давно не виделись. Я хочу, чтобы ты пришла завтра на ужин. Только оденься поприличней.

Я собираюсь сказать, что не приду, и уже открываю рот, как в телефоне раздается:

– Пока.

Абонент отключается.

Вот так выглядят теплые родственные отношения. Перезванивать ей, не перезваниваю. На это несколько причин. Во-первых, если она звонит, значит ей что-то нужно. Просто так не стала бы. Во-вторых, если ей что-то понадобилось, то отказ она лучше воспринимает, когда ты находишься перед ней и не ведешься на манипуляции. В других случаях она воспринимает твой отказ как вариант "я подумаю", но почему-то всегда в свою пользу. В-третьих, она совершенно не умеет уважать чужие границы. Если сейчас не пойти и не разрушить ее далеко идущие планы, она заявится на мою территорию, откуда ее бывает непросто выпроводить. Сказочная женщина. Сейчас я уже и не жалею, что она ушла.

Оставшееся время до завтрашнего ужина я гуляю по Москве, отправляюсь на ВДНХ в "Москвариум", потом в Ботанический сад. У меня не так много времени, но я успеваю полюбоваться красивыми местами. Особенно меня притягивают акулы. Странная ассоциация. Но и растения в Ботаническом саду тоже действуют успокаивающе.

Питаюсь в кафе, не забываю поесть перед ужином. Кто его знает, чем закончатся эти "гости"? Из одежды поприличней на мне джинсы, футболка, ветровка и кроссовки.

К восьми вечера такси привозит меня в закрытый поселок к особняку, который не вызывает ни восхищения, ни зависти, только какое-то гнетущее чувство. Я ведь не перестала быть "чужим ребенком", так что я здесь делаю?

Меня встречает охрана, провожает до гостиной, где я застаю Марию.  Она безупречна, да и вместо пятидесяти лет ей больше сорока не дашь.

Её лицо недовольно хмурится:

– Что за вид, Ольга? Я же просила...

– Извини, мама, я в Москве налегке, без вечерних туалетов.

Мамой я зову её лишь тогда, когда хочу сильней взбесить. Кажется, мне это удалось.

– Ты могла бы сказать. У тебя было достаточно времени, что купить одежду и привести себя в порядок.

Время у меня, конечно, было, а вот финансовых возможностей – нет. Но об этом я ей говорить не буду.

– Я приехала по делам, а не бегать по магазинам. Если с моим внешним видом какие-то проблемы, я могу вызвать такси и уехать в гостиницу.

Ей такое развитие событий не нравится.

– Пойдем со мной в гардеробную, подберем тебе что-нибудь.

– Нет, мама, – на этот раз это слово звучит резче, царапая горло, – переодеваться я не буду.

Чтобы я надела на себя что-то из ее вещей? Боже упаси!

Её красивое лицо начинает напоминать маску. Мария отлично меня знает, поэтому не настаивает.

– Хорошо, иди так, – цедит она и добавляет, – Пойдем в столовую. Нас уже ждут.

Я иду за ней. Обстановка вокруг вполне соответствует статусу её мужа. Роскошь, пахнущая деньгами. Но нужно отдать должное, роскошь со вкусом. Я и в такой обстановке чувствую себя вполне комфортно. В конце концов, стол из красного дерева все равно тот же стол.

В столовой меня ждет сюрприз, помимо Ивана Сергеевича на ужин приглашен еще один мужчина сильно пенсионного возраста. Гордея, наследника и гордости семейства Тихоновых, нет. Но это и к лучшему.

– Приветствую, Иван Сергеевич, – и, обращаясь к неизвестному, говорю, – Добрый вечер.

Элементарные правила вежливости никто не отменял.

Маска на лице Марии сменяется голивудской улыбкой:

– Это моя дочь, Ольга. А это хороший друг семьи – Тимофей Архипович Прокудин.

Дедушка Тима тоже расплывается в улыбке, но взгляд его фокусируется в районе моей груди. Мне всё это не нравится.

Мы с Марией садимся на свои места, перед нами ставят тарелки с горячим. Выглядит все аппетитно, но я просто ковыряюсь в тарелке и стараюсь понять в какой "цирк с конями" я попала на этот раз. Пока разговор идет на отвлеченные темы, я хоть и напрягаюсь, но не сильно. Как вдруг Тимофей Архипович решает пойти в наступление:

– Ольга, а чем Вы занимаетесь?

– А мама разве не говорила? – мне нравится реакция Марии на звучание одного простого слова, и пусть это пока всё, что мне доступно, но почему не уколоть её?

Затем всё же решаю удовлетворить любопытство собеседника:

– Я адвокат.

– Преуспевающий? – следует вопрос.

Да что ж это такое, ему, что декларацию о доходах предоставить?

– По меркам Москвы, наверное, не очень.

– Такая красивая девушка. И умная. Не задумывались о том, чтобы перебраться в столицу? – его масляный взгляд ощупывает меня.

– Нет. Мне не нравится суета.

– Да, но для Вашей карьеры это было бы лучше. Этот город больших возможностей. Я бы мог Вам помочь на первых порах, – его блеклые от возраста глаза снова останавливаются на моей груди.

И тут до меня доходит. Это мне спонсора нашли. Вот это поворот.

Деду Тимошке на старости лет захотелось свежего мяса. Но он не угадал. И пусть на нем красуется  "Ermenegildo Zegna", но ему лет семьдесят, а я к таким женихам не готова. Со мной молодой горячий жеребец не справился, куда уж  "старому коню".

Как бы выпутаться из этих семейных посиделок?

– Нет, благодарю, я к таким переменам не готова, – и мне приходит в голову дикая идея, – И жених против будет.

Деда Тима заметно огорчается:

– Жених?

– Да.

– Какой еще жених? – вступает в разговор Тихонов.

Этого так просто не проведешь, очень умный и хваткий тип.

Но раз я начала, то отступать поздно. Прости меня, Рома.

– Да, – утвердительно киваю головой, – Может слышали, Роман Александрович Власов?

Иван Сергеевич впивается в меня взглядом. Не верит он мне, не верит.

– Кое-что слышал. Только, не слишком ли он молод для тебя?

Как меня продавить-то пытаются!

– Самое то. У нас с ним такая любовь, – и меня словно черт дергает, – Я вам его сейчас покажу.

Катя развлекалась с видео, как могла и сделала несколько безобидных коллажей. Там мы с Власовым действительно выглядим очень гармонично. И скинула мне на телефон, как напоминание о том, что я зря такого самца продинамила. Я вытащила из кармана телефон, открыла один из снимков и предъявлила его как доказательство нашей неземной любви всем присутствующим. На этом фото я стою вполоборота, а Роман сжирает меня таким плотоядным взглядом, что в наших отношениях невозможно усомниться.

Присутствующие скривились. Им это не по нраву.

Дед Тима предпринимает последнюю попытку:

– А чем Вы завтра занимаетесь?

– Завтра я занята, – даже не вру, у меня завтра обед с Золотарёвым.

– А послезавтра?

– Увы, я возвращаюсь домой. Жених заждался. Молодой, темпераментный.

Тимофей Архипович не любит сдаваться. Может, ему ролик показать, что бывает с теми, кто мне решается досаждать. Спорю, у него в штанах все скукожится.

Еще одно упоминание о том, что я несвободна, перевел ужин в другое русло. Меня оставили в покое.

После его окончания, я собралась уезжать. Мария провожает Прокудина.

Но меня останавил Иван Сергеевич:

– Не торопись, Ольга. Пойдем в кабинет. Поговорить надо.

Кабинет под стать своему хозяину. Такой же основательный и мощный. Тихонов указал на место, где мне расположиться, сам остался стоять.

– У тебя точно всё серьезно с этим твоим Власовым?

Ответила вопросом на вопрос:

– К чему эти расспросы?

– Не буду ходить вокруг да около, но ты очень понравилась Тимофею Архиповичу. Он даже готов жениться.

– Надо же, какая щедрость! Меня одну смущает, что ему пора белые тапочки выбирать, а не жену?

– Опять хамишь? – голос посуровел, – Медицина сейчас на высоте, не бойся, сразу не помрет. Пока детей тебе не заделает.

Чаша моего терпения переполнена.

Я поднялась, тем более что пришло оповещение о подъехавшей машине.

– Иван Сергеевич, у меня всё хорошо. И необходимости ложиться под старика  нет. Тем более рожать от него детей. Давайте закончим этот разговор. Он мне неприятен. Всего доброго!

Не дожидаясь какого-либо ответа, я ушла из кабинета, а затем уехала в гостиницу. К счастью, Мария со мной поговорить не попыталась А то бы это был уже перебор.

Глава 11. Визуализация

Ольга.

Роман.

Глава 12.

Ольга.

Я зашла в кондитерскую и купила яблочный пирог с корицей, от которого шел потрясающий аромат. Потом села в такси, назвала адрес. Меня уже ждали. В дверях меня встречала хозяйка Тамара Леонидовна, женщина за пятьдесят, приятной полноты и какая-то уютная, что-ли. В её гостиной всегда хотелось остаться и не уходить больше никуда.

– Проходи, проходи, Оленька. Сто лет тебя уже не видела. Какая я ж ты красавица!

Я протянула принесенное лакомство:

– Это Вам. Я помню, Серафим Алексеевич очень любит.

– Сама пекла?

– Нет, я в гостинице остановилась.

– А мама?

– У неё давно уже своя жизнь, Тамара Леонидовна.

– Да я всё знаю, Оленька. Но я надеялась, что ваши отношения улучшились.

Я пожала плечами. Как можно улучшить то, чего нет?

– Ладно, не будем о грустном. Иди, мой руки и к столу. Ты ж голодная. А я со своими разговорами.

Помыв руки, я прошла в столовую, обстановку этого дома я знала наизусть, потому что проводила здесь время сессий, когда училась заочно на юридическом. Гостиница, да и съемная квартира были мне тогда не по карману. Спасибо хорошим людям, что не бросили меня в трудную минуту.

Серафим Алексеевич тепло меня поприветствовал. Мы сели за стол. Я рассказывала о своей жизни, слушала их рассказы. Когда тебе легко с людьми, то и выдумывать ничего не надо. Конечно, беседы касались и работы. Несмотря на свой статус. Серафим Алексеевич был в общении простым человеком, без всякого налета ханжества и высокомерия.

В конце обеда был пирог и кофе. В их доме я всегда вспоминала папу. Вспоминала со светлой грустью по такому родному человеку.

После кофе Серафим Алексеевич поднялся и произнес:

– Пойдем в кабинет, поговорим.

Когда прошли в кабинет, я не стала ходить вокруг и около:

– Мне нужна Ваша помощь.

– В чем?

– У меня начались проблемы на работе. Я проиграла важный процесс. И сами понимаете, клиентов резко поубавилось. Дело сейчас в кассации. Иск Самойлова к Филину о передаче земельного участка в собственность. Первоначальный собственник земли умер, наследником стал Филин, который отказывается передавать участок из-за того, что его родственник был психически нездоров. В суд он предоставил заключение психиатров. Но я запрашивала сведения в областной больнице. Там выдали справку, что этот родственник никогда на учете не стоял и за помощью не обращался.

Золотарёв нахмурился:

– Думаешь, судью купили?

– Я уверена. Меня никто не стал слушать в суде. И я даже знаю, кто купил. Но доказать ничего не могу.

– Что нужно от меня?

– Чтобы кассацию быстрее рассмотрели и отменили решение суда.

– Договорились, но в такой ситуации дело скорее всего направят на новое рассмотрение.

– Только в другой суд.

Мы еще немного посидели, а потом меня проводили и велели быстрее их звать на свадьбу. Я ответила, что как только встречу такого же положительного мужчину, как Серафим Алексеевич, то сразу соберусь замуж.

Я вернулась в родной город и продолжила спокойно работать. Только Самойлов надоедал мне каждодневными звонками. Я устала объяснять, что для рассмотрения дела нужно время.

Роман.

Все-таки что не говори, а Москва это совсем другой уровень бизнеса. Мы с Булутом заходим в один из офисных центров Москва-Сити, поднимаемся на лифте и оказываемся в приемной. где нас встречает секретарша. Называем фамилии и нас провожают в просторный кабинет. Инициатором этой встречи был Булут, потому что турки заупрямились и хотят привлечь к сотрудничеству своего давнего партнера Тихонова. И это притом, что тендер я выиграл.

Булут уже знаком с хозяином кабинета, я его вижу в первый раз. Аслан тянет руку для приветствия:

– Иван Сергеевич, – а потом через секундную заминку представляет меня, – Роман Александрович Власов.

Я тоже пожимаю протянутую ладонь. А хватка-то у старого медведя будь здоров. Тихонов слишком пристально меня рассматривает. Мне не понятна причина такого внимания. Какое-то время мы обсуждаем детали сотрудничества. Здесь проблем нет никаких, сделка будет выгодна всем трем сторонам.

Но когда беседа уже подходит к концу, Иван Сергеевич выдает:

– Так, Роман Александрович, и когда у Вас с моей падчерицей свадьба?

Сказать, что я удивлен, значит, не сказать ничего.

– Иван Сергеевич, какая свадьба? И какая падчерица?

Взгляд у Тихонова становится острее:

– Что, Ольга ничего про свою семью не рассказывала?.

С некоторых пор это имя вызывает у меня настолько жгучее эмоции, что спокойно реагировать на него я не могу. И всё равно, причем здесь свадьба? Неприятная догадка осеняет мой начавший воспалятся мозг.

Между тем, видя мое недоумение, Тихонов уточняет:

– Ольга Аркадьевна  Кондратьева, – понимая, что происходит что-то не то, мужчина спрашивает, – Или вы не знакомы?

Я, наконец, прихожу в себя:

– Нет, почему же, знакомы, – только детали нашего знакомства за чашкой кофе рассказывать не будешь, тем более её отчиму, – Но ни о какой свадьбе с этой особой и речи идти не может.

Теперь уже Тихонов не понимает, в чем дело:

– Но Ольга сказала, что Вы встречаетесь.

Таким дураком я себя давно не чувствовал, только в нашу прошлую встречу с этой стервой, когда она угрожала слить видео в сеть. Нет, я её точно убью. Зря я в прошлый раз послушал Булута. Надо было её придушить.

Еле сдерживаясь от злости, я отчеканил:

– Она Вам наврала. У нас с ней ничего общего нет, и не будет.

Кроме порно-ролика, подкинуло мне каверзную мысль подсознание.

Тихонов не нашелся, что еще сказать. Мы скомкано попрощались и ушли.

На парковке у машины Аслан, видя мое лицо, спросил:

– Брат, мы хотели задержаться в городе на вечер, отдохнуть?

– Нет, Аслан, извини, мне нужно вернуться. Я хочу пообщаться со своей "невестой". Хотя ты, если хочешь, можешь оставаться.

– Рома, ты только не кипятись.

– Не кипятится? – я не заметил, как повысил голос, – Что эта гадина о себе вообразила? Шантажировать меня надумала? Может еще жениться заставит?

Тут Булут не нашелся, чем меня утихомирить.

– Ладно, я с тобой. А то дел наворотишь.

Отговаривать его я не стал, потому что он был прав. Я был близок к очень опасным поступкам от ослепившей меня ярости.

Ольга.

Домой я вернулась в прекрасном расположении духа. В том, что Золотарёв мне поможет я ни капли не сомневалась. А в суде первой инстанции я найду доказательства, чтобы подтвердить, что Нырков был нормальным и сделку совершил в твердом уме и прекрасной памяти.

  На следующий день после возвращения из Москвы я решила сходить в ближайший магазин, чтобы купить что-нибудь на обед. Выйдя из офиса, я заметила решительно шагающего в мою сторону Власова. Выражение его лица не сулило мне ничего хорошего. Я сразу забеспокоилась за дело Самойлова. Что, если он узнал о том, что я решила действовать его же методами? Нет, он не мог. Откуда?

 Когда он поравнялся со мной, я заметила, что у него разве что пар из ушей не шёл. Чем я так успела его разгневать? Тут мне в голову пришла идея, что он узнал о том, что я нас практически поженила.

– Ничего не хочешь мне объяснить? – вопрос был задан таким тоном, от которого, видимо, его подчиненные прятались под столами.

  И все-таки здоровый, разъяренный мужик выглядит устрашающе.

  Я мысленно пискнула "Ой", но вслух поинтересовалась, стараясь, чтобы голос звучал успокаивающе:

– По поводу чего?

– Как же, дорогая, у тебя с памятью плохо стало? – теперь от его слов веяло сарказмом, – У меня твои родственники уже датой свадьбы  интересуются.

Так значит, все-таки свадьба. Воистину, язык мой – враг мой. Зачем я это вообще сказала?

– Какие родственники?

– Тихонов.

– Он не мой родственник.

– Да что ты? А он сказал, что ты его падчерица. А еще он мне рассказывал, что я, оказывается твой жених, – последнее слово Рома практически выплюнул.

Я поняла, что попала.

– Да, я ему наврала. Откуда я знала, что вы вообще знакомы, и он будет что-то у тебя уточнять?

Его мои слова не успокоили.

– А может, ты спишь и видишь, чтобы за меня замуж выскочить? Тем более и компромат на меня имеется.

– Ни разу такая идиотская мысль  в мою голову даже не пришла. То, что я наговорила, это случайность, – я сделала глубокий вдох, – И я прошу за нее прощения. Этого делать не следовало.

– Тебе много чего делать не следовало, это точно. Из-за чего ты бесишься, а? Потому что одна? Работать самой приходится, а не на чужой шее сидеть. А хочешь, скажу, почему ты одна? Потому что ты ледышка, и гонору у тебя чересчур много.

За что он так, я же пытаюсь извиниться? Зачем  старается все время обидеть? Если бы он меня не провоцировал, я бы забыла о нем на следующий день после того, как сходила на встречу вместо Есикова.

В то время, как я боролось с расползающимся внутри  чувством горечи, мой взгляд остановился на автомобиле представительского класса, из которого, после того, как ему открыли дверь, выбрался Тимофей Архипович. И как будто этого было мало, следом его сопровождающий передал ему в руки увесистый букет бордовых роз. Как же всё это несправедливо! Неужели всё, чего я достойна – это мерзкий старикашка с онанистскими мечтами о молодом женском теле?!

 Мной двигала жесточайшая обида на весь белый свет. Я видела, как Прокудин идет  ко мне с цветами. Роман его не замечал, так как стоял спиной, да и вряд ли обратил внимание, если только они не знакомы.

 А еще мной двигало желание доказать, что он заблуждается. Что меня на самом деле очень трудно забыть. Он и так стоял слишком близко, практически нависая надо мной. Мне достаточно было чуть придвинуться. Что я и сделала. Потом обхватила мужчину за шею обеими руками и поцеловала. Сама. Сердце то ли от удивления собственной наглости, то ли еще от чего-то зашлось за грудиной, так что пульсация крови стала отдаваться в ушах.

 Его губы оказались сухими и теплыми. Никаких посторонних раздражающих ощущений. Мой язык скользнул по ровному ряду зубов и, не встретив препятствий, встретился с его языком. Мне стало жарко, также, как было у него во рту, а может еще жарче. Чтобы не видеть безобразия, которое я творю, я прикрыла глаза, смежив веки.

Что было удивительно, Роман не попробовал отстраниться, оттолкнуть меня. Напротив, его язык с упоением встретился с моим и принялся исследовать мой рот.

Как же жарко! А еще и внутри все требовательно заныло, спускаясь напряжением по ногам, и опаляя краской щеки. Свежий морской аромат его парфюма, смешанный с запахом мужского тела, проникал в легкие, заставляя мое тело жаться к его все ближе. Мужские руки, которые какое-то время бездействовали, вдруг стали прижимать меня к нему все крепче, сначала задержались на талии, а потом поползли ниже. И когда я попыталась отодвинуться, он не позволил, недовольно рыкнув.

Нас прервало чье-то покашливание.

Я убрала руки с шеи Власова, сделала шаг назад. Почему-то не смогла заставить себя посмотреть на него, боясь увидеть в его глазах то, что размажет меня совсем. Так как Рома не торопился убирать руки с меня, я их скинула и сделала еще несколько шагов назад. Губы все еще горели, как и лицо.

Потом я посмотрела на того, кто кашлял. Прокудин выглядел нелепо, стоя недалеко от нас с огромным букетом цветов.

– Здравствуйте, Тимофей Архипович! – не зная, что делать, я заговорила первой, – Какими судьбами?

Он уже знал, что Власов никакой мне не жених. Иван Сергеевич наверняка уже поделился этим открытием. Поэтому и приехал. Но для него это ничего не меняло.

– В Москве Вы не нашли для меня времени, вот я решил, что дома Вам будет проще со мной встретиться.

Я вдруг почувствовала дикую усталость. Я совсем не понимаю мужчин.

– Здесь у меня тоже не будет для Вас времени, Тимофей Архипович. Я думала, что Вы поняли еще в прошлый раз. И мне не придется говорить все вот так прямо. У нас с Вами не будет никаких встреч, потому что Вы мне не интересны, да и буду откровенной, слишком стары для меня.

Лицо Прокудина вытянулось. Стоявший рядом Власов молчал. Впрочем, на него я старалась не смотреть.

Я отсекла всякую возможность того, что Прокудин последует за мной коротким:

– Прощайте!

А затем вернулась в офис. Есть мне, расхотелось.

Зайдя внутрь, прошла в свой кабинет, надеясь, что мужчины уедут. Говорить мне с ними не о чем.

Минут через пять дверь кабинета без стука отворилась. На пороге появился Власов всё с тем же несчастным букетом.

Что еще ему нужно?

– Тебе просили передать, – как ни странно, в голосе не слышалось насмешки.

– Положи там, – я кивнула на свободный стул.

Сейчас я хотела только одного, чтобы он ушел. Как же неловко!

Но осталась одна вещь, которую мне нужно сделать. И желательно, при нем.

Я взяла в руки сотовый, полистала список контактов и нажала вызов. Когда мне ответили, сказала:

– Мария, мне нужен номер твоего мужа.

– Сейчас сброшу, – прозвучало в ответ. Она даже не спросила, зачем он мне понадобился.

Получив сообщение, я позвонила Ивану Сергеевичу.

– Вы меня узнали?

После его утвердительного ответа я продолжила:

– Тогда я постараюсь коротко. По поводу наших отношений с Власовым я Вам солгала. Между нами ничего нет. Но впредь я Вас попрошу не заниматься устройством моей личной жизни. Никогда.

И сбросила вызов.

Теперь я уже могла смотреть на Романа:

– Думаю, ты можешь идти. Для тебя никаких последствий эта история иметь не будет.

Знакомая пренебрежительная усмешка тронула уголки его губ.

– Хорошо, – и он ушел.

А я осталась одна с противным чувством какой-то своей неполноценности. Посмотрев на цветы, поднялась, подхватила букет и направилась к мусорным бакам, которые располагались за домом. И выбросила туда букет. Мне стало легче.