Текст книги "Мой маленький каприз"
Автор книги: Натали де Рамон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
Вертолет грохотал наяву и разбудил не только меня. Мы переглянулись с моими фрейлинами, дружно вскочили на ноги и выбежали наружу. Но Зейнаб вдруг преградила мне путь и отрицательно замотала головой, показывая, что мне к вертолету никак нельзя, и тыча пальцем в сторону моего шатра.
Я послушно кивнула, ладно, буду ждать в шатре. Она с ободряющей и многозначительной улыбкой погладила меня по плечу, и они все трое бегом помчалась к вертолетной площадке. Туда же устремилось все население стоянки.
В шатре было сумрачно и почти прохладно. Я опустилась на ковер и, как если бы опять просматривала кадры с моим принцем, увидела его на фоне верблюдов и услышала его голос: «Животным мы связываем ноги, людей запираем»… Фарида удерживала меня за волосы. Зейнаб не пустила встречать вертолет. «Что бы там ни случилось, моя пери, но даю вам слово, завтра вечером мы будем вместе смотреть на звезды»…
Впрочем, до вечера еще далеко.
Она вернулась, и из ее объяснений я узнала, что прилетел не один вертолет, а целых два. Они привезли еще много военных, и все остались здесь.
– Для чего? Зачем?
Зейнаб что-то показывала жестами, но я не могла ее понять. Тогда я напомнила, что мы вообще-то собирались сходить к военным, чтобы зарядить мою камеру и по радио поговорить с эмиром насчет Нурали. Она закивала, но глянула на постели с таким видом, что, мол, уходить никак нельзя, если не навести порядок. Вдруг в шатер вихрем влетела ее старшая дочка и, затараторив, потащила за подол. Зейнаб объяснила, что у Зухры начались роды, и все женщины должны быть с ней.
– Я тоже? – Я показала на себя пальцем.
Зейнаб отрицательно замотала головой.
– Тогда я сама схожу поговорить по радио, – сказала я, жестами разъясняя свои намерения.
Зейнаб яростно замахала руками и зажестикулировала, мол, ни в коем случае я не должна никуда ходить одна. Когда Зухра родит, сходим вместе. А сейчас Эльцза должна отдыхать – длинный смуглый палец показал на мою постель. Свои постельные принадлежности она проворно убрала и, перед тем как уйти, выразительно покосилась в сторону кресла. На нем все еще стояла забытая вчерашняя мисочка с жуткой серой кашей. Я хотела отдать ее Зейнаб, чтобы унесла, но вдруг до меня дошло, что она заботливо предлагает мне подкрепиться!
– Шукран, Зейнаб.
Она с ласковой улыбкой поклонилась и ушла.
Я смотрела на кашу. Два вертолета привезли много военных. Другой еды нет.
«Животным мы связываем ноги, людей запираем…»
«Что бы там ни случилось, моя пери, но даю вам слово, завтра вечером мы будем вместе смотреть на звезды… Небо покажет нам все звезды, я уж постараюсь»…
Фарида удерживала меня за волосы. Зейнаб не пустила встречать вертолет. Другой еды нет. Два вертолета привезли много военных.
«Животным мы связываем ноги, людей запираем…»
Я встряхнула головой, разрывая кружащуюся вереницу мыслей, и встала с ковра. Набросила на себя покрывало с постели, взяла камеру под мышку и вышла из шатра.
Раскаленное добела солнце висело в самом зените. Неподвижный воздух обжигал. Нигде не видно ни души, но я все же решила идти к лагерю военных не напрямик, а обогнуть стоянку. Завернула за шатер и вскрикнула: в его крошечной полуденной тени на песке сидел человек в военной форме. Рядом лежали автомат и рация. Из кобуры выглядывал пистолет. Из-под фуражки на плечи свисала куфья камуфляжной расцветки.
Военный вскочил на ноги.
– Простите! Вовсе не хотел вас напугать. Вы ведь мадемуазель ван Вельден?
Французский язык практически без акцента. Виноватая улыбка на почти мальчишеском смуглом лице с тонкими усиками и мягкими чертами. Среднего роста, худощавый и совсем не страшный, если забыть про оружие.
– Виноват. Забыл представиться. – Он приложил руку к фуражке и браво отрапортовал: – Майор Салех Али!
– Очень приятно, майор. Стало быть, вы меня охраняете?
– Так точно!
Я приложила ладонь козырьком ко лбу и обвела взглядом линию горизонта.
– Ну и где же враги? Что-то не заметно ни вражеской конницы, ни пехоты, ни авиации!
Майор хохотнул звонким тенорком.
– Невнимательно смотрите, мадам! Вон же! – И показал рукой вдаль. – Видите длинное темное облачко? Шлейф такой?
– Пыль от конницы? Нет. Не вижу.
– Ну присмотритесь!
– Да нет там ничего!
Он улыбнулся со вздохом.
– Есть. Песчаная буря. Стороной идет. Но если ветер изменит направление, нам тут всем несдобровать! Не хочу обижать ваше зрение, но, думаю, оптика вашей камеры позволила бы вам разглядеть бурю и даже запечатлеть.
Я с сомнением посмотрела на майора, на камеру, на небо.
– Кстати, – добавил он. – Два вертолета людей сюда затем и прислали, чтобы в случае чего было бы побольше рук откапывать из песка.
– Этим? – Я показала пальцем на его автомат и пистолет в кобуре. – Два вертолета майоров?
Он рассмеялся так заразительно, что я тоже не удержалась.
– Ох, француженки! С вами не соскучишься. Кстати, моя жена тоже француженка. Вернетесь в столицу, приходите к нам в гости. Она будет очень рада соотечественнице. Сами понимаете!
– Э-э-э… спасибо, конечно, за приглашение… Только вообще-то я бельгийка.
– Бельгийка? Но вы ведь вроде бы из Парижа?
– Да. Я там живу и работаю.
– Значит, все равно француженка. Ну вы и завернули! Два вертолета майоров! – Он фыркал от смеха. – Два вертолета майоров!
Пока он веселился, я пристроила камеру на плечо и действительно увидела очень далекое серое облачко, летевшее вдоль горизонта и на глазах вытягивавшееся шлейфом.
– Я ее вижу!
– Так снимайте! Редкое зрелище!
– Нечем. – Я опустила камеру. – Сел аккумулятор. Я затем и шла к вашим машинам, чтобы попросить зарядить.
– Что же сразу-то не сказали?! – Майор нагнулся и подхватил рацию с земли. – Сейчас вызовем бойца, сбегает, поставит заряжаться. Не нужно вам никуда ходить!
– Нужно! Подождите, никого не вызывайте.
– Зачем? Боец сбегает. Заодно мне водички принесет. Жарища сегодня, просто невозможно!
– Эмир сказал, что есть машина-радиостанция, и я смогу связаться с ним в любое время.
– Ф-фу! – выдохнул майор и концами куфьи вытер лицо. – Эмир… радиостанция…
– Что-то не так? Я что-то не то сказала?
– Ладно. Я вас провожу. – Он нехотя поднял автомат и повесил на плечо. – Зовите свою девку, и пойдем.
– Вы имеете в виду Зейнаб, которая обо мне заботится? Но она не девка, она – мать двоих детей.
Майор поморщился, поправил автомат на плече.
– Послушайте, мне все равно, Зейнаб она или Зухра. Мать или не мать. Берите любую тетку! Вы не в Париже. И даже не у нас в столице. Эти дикари по-своему поймут, если вы будете разгуливать по стоянке наедине с чужим мужчиной! У меня уже и так могут быть неприятности, оттого что я болтал с вами без пригляда вашей Зухры! Кстати, где она, почему вы без нее отправлялись заправлять аккумулятор?
– Потому что одна из женщин, как раз Зухра, рожает, и все остальные женщины рода, в том числе и Зейнаб, должны быть с ней. А если вам неохота тащиться куда-либо по жаре, так и скажите. Я прекрасно дойду и одна!
– Одна?! – Он округлил глаза. – Да меня расстреляют за измену, если я хоть на минуту потеряю вас из виду! Что же делать?.. А вы не можете подождать, пока она родит?
Я зло хмыкнула.
– Да, конечно, – снова заговорил он. – Я понимаю. Моя жена рожала почти сутки… Слушайте! Так если эта дев… она будет сутки рожать, они вас даже не накормят? Раз они там все вместе?
– Ну не знаю. Вообще-то мне оставили миску с кашей.
– Вот дикари! Давайте сюда вашу камеру, а то еще вывалится из сумки. Идемте. Уважительная причина – гостья самого эмира осталась голодной из-за этих варварских обычаев! Что за бред – рожать в большой компании? Грязи, что ли, чтобы младенчику побольше?
Майор шагал довольно быстро и, как ребенка, обеими руками нес мою камеру. Я спросила:
– Почему вы их так презираете? Они совсем не дикари. За века выработали свои законы, обычаи и традиции, которые помогли им выжить в пустыне, в ужасных условиях. Для условий, в каких они живут, эти люди очень даже опрятные.
– Условия! Опрятные! – презрительно повторил майор. – Эти люди остаются такими же оп-рят-ны-ми в любых условиях! Вам разве не доводилось бывать в арабских кварталах в Париже? Ну и как там насчет опрятности? Вместо того чтобы приобщаться к цивилизации, те же грязь и лень! От лени – нищета. Следствие нищеты – воровство и наркотики. Банды, преступность, терроризм! Причем вся эта изначальная грязь и лень оправдываются именно традициями и обычаями, а преступность и терроризм – даже религией! Почему? Потому что безмозглым бараньим стадом управлять гораздо легче, легче извлекать выгоду, легче заставить пойти на преступление запуганного и нищего человека. Эти чертовы приверженцы традиций готовы на все, лишь бы ничего не менялось, лишь бы процветала их плодородная грязь и нищета!
– Да вы философ. Это ваша жена так хорошо научила вас французскому языку?
Майор усмехнулся и погладил мою камеру, как кота.
– Французскому я научился в Тунисе. Я учился там в военной академии, у нас ведь пока еще таких нет. А в Тунисе по-французски не говорят разве что собаки. Знаете почему? Потому что собаки вообще не умеют разговаривать! А историю военного искусства преподавал у нас французский полковник, у которого была дочка – самая красивая девушка в мире. Я, как только в первый раз ее увидел, сразу понял: она! Взял и женился.
– Прямо так сразу?
– Практически да. – Он самодовольно хмыкнул. – Хотя мои родители были против. Иностранка, вера не та. Но я им по телефону соврал, что мы уже ждем ребенка, чтобы они меня не прокляли, и им ничего не оставалось, как согласиться.
– А ее родители?
– У полковника к зятю было одно требование – чтобы офицер. Его не волновали всякие предрассудки. Мои родители тоже смягчились, когда моя Аньес родила сразу двух мальчишек. Хотите, их фотку покажу?
– Конечно.
Он переложил камеру в одну руку и извлек бумажник. Раскрыл и протянул мне. На фотографии была действительно очень интересная полноватая блондинка явно с нормандскими корнями, и два совершенно одинаковых примерно годовалых смуглых мальчика на ее коленях.
– Да, красавица! А как зовут ваших сыновей?
– Искандер – в честь моего отца, и Александр – в честь полковника. Правда, здорово? Имена одинаковые и в то же время разные. Между прочим, это придумала старшая жена моего отца. Она их просто обожает! А раньше больше всех ненавидела мою красавицу Аньес.
– Подождите, выходит, у вашего отца несколько жен?
– Две. Старшая, Шакира, и моя мама. Шакира оказалась бездетной, и отцу пришлось взять вторую жену.
– И они живут все вместе? Как же они ладят?
– По-разному! – Майор хмыкнул и убрал бумажник. – Вообще-то по обычаю полагается, чтобы у каждой жены был отдельный, ха, шатер, но в городе, сами понимаете, держать две квартиры слишком дорого. Две жены – вообще дорого, не говоря о трех или там четырех. Поэтому теперь две жены, как у моего отца, большая редкость. Но когда нет детей, вторая жена – единственный выход.
– А у кого-нибудь есть гарем?
– Гарем? Гарем! Гарем! – Он смеялся так же исступленно, как и над моей шуткой насчет вертолетов с майорами. – Ну вы меня сегодня просто уморите! О чем вы? Гарем не по карману даже самому эмиру!
– То есть у него нет гарема?
Майор плутовато прищурился.
– Ах вот что вас волнует! Нет. Нет у нашего эмира ни гарема, ни жен. Ни одной! Все вакансии свободны!
– А существуют какие-нибудь правила, на ком он может жениться, а на ком нет? Майор, не надо так на меня смотреть. Меня это интересует только с точки зрения обычаев и традиций. Я же буду снимать цикл программ о вашей стране.
– Стало быть, чисто с научной точки зрения? Понятия не имею! Сами его спросите. Сейчас придем, соединит вас с ним радист, вот и поинтересуетесь. Сразу мне расскажете, ладно? А то потом станете женой эмира, и вас в гости уже не дозовешься.
Глава 17, в которой даже по радио не было связи
Из-за той далекой песчаной бури, обходившей сейчас оазис стороной. После каждой попытки радист выразительно разводил руками и повторял:
– Место особое! Само по себе. На том конце меня точно слышат, а я их нет. Сколько раз такое было! Дух Ваха не пускает внешний мир.
– Противно слушать! – раздраженно реагировал майор. – Какие еще духи, капрал? Повышенная атмосферная активность.
– Нет, это глушит дух Ваха. Он, он!
Второй радист, лейтенант, грузный и плотный, с лоснящимся от пота лицом и темными пятнами того же происхождения на рубашке, меланхолично потягивал кофе из большой кружки и насмешливо поводил глазами, давая мне понять, что подобный спор его напарника и майора – дело обыденное. Вентилятор тщетно вгрызался в душный тяжелый воздух, насыщенный потом и специфическим запахом раскаленной работающей аппаратуры, гудевшей, шипящей и взвизгивающей на все голоса. О своем существовании кондиционер напоминал лишь старательным монотонным гулом.
Мою камеру поставили заряжаться, меня накормили какими-то концентратами из консервных банок, и теперь я тоже похлебывала дрянной кофе, стараясь не впасть в дремоту от духоты. Но глаза закрывались сами собой, и мне начинало казаться, что я опять еду в машине с моим принцем, а это гудит и посвистывает его рация…
– Слушайте, господа! – Меня вдруг осенило, и дремоту как рукой сняло. – Но ведь, наверное, можно отъехать куда-нибудь, где не действует дух Ваха, и там попробовать выйти на связь!
Мужчины переглянулись.
– Радиостанция не может без приказа покидать место дислокации, – задумчиво сказал майор.
– Не может, – согласился толстяк.
– А вертолет? – предложил суеверный радист. – В целях, например, рекогносцировки?
– Скажешь тоже! – Майор присвистнул. – Только что зачехлили! А при угрозе песчаной бури без приказа поднимать машину в воздух, это, знаешь…
– Подождите, – вмешалась я. – Рация есть в любом из ваших джипов. Конечно, с радиостанцией ее не сравнить, но…
– Точно! – перебил суеверный. – Салех Али, крайняя же ситуация. Пойди скажи полковнику, так и так, нет связи…
– Ага? Глушит дух Ваха?..
– Ну про духа не обязательно. Связь-то по-любому нужна!
Майор помолчал, поправил фуражку и куфью.
– Логично. Уважительная причина. Надо изыскать способ связи со штабом. Как думаешь, за сколько управимся, капрал?
– Как повезет. Может, за час, может, и за полчаса.
– Хорошо бы. Ты, лейтенант, остаешься. Идемте, мадемуазель ван Вельден.
– Не будешь докладывать полковнику? – спросил толстяк.
– Найдем место, откуда берет связь, тогда и доложу. Надо же будет радиостанцию туда перемещать.
Майор сам повел машину, а капрал, в моем представлении, буквально терзал рацию, но соединился со штабом уже через какие-то сорок минут. Там пообещали выйти на связь с аппаратом эмира и узнать, есть ли возможность связаться непосредственно с ним и в какое время.
– Прекрасно, – сказал майор. – Возвращаемся и перебрасываем сюда радиостанцию.
– Пожалуйста, – взмолилась я, – подождите! Вдруг они свяжутся прямо сейчас и прямо сейчас будет возможность поговорить с эмиром? Несколько минут ничего не значат!
Майор хмыкнул и не стал возражать, но связь опять оборвалась. Капрал помянул духа Ваха, и нам снова пришлось удаляться из сферы его влияния. Наконец штабной радист сообщил, что аппаратчикам передана информация и в течение часа они определятся по поводу возможности переговоров и времени. Но, похоже, дух Ваха не дремал, и связь опять пропала. Мы проехали еще сколько-то, связь восстановилась и принесла роскошные известия: эмир в курсе дела и уже через пару минут нас с ним соединят. Только дух Ваха опять вмешался.
Я чуть не плакала.
– Не расстраивайтесь, – оборачиваясь ко мне, сказал майор. – Просто нужно отъехать еще чуть… – И застыл с открытым ртом.
В первый миг я подумала, что его изумило выражение моего лица, но оглянулась и позади нас увидела то, что потрясло майора, – высоченный вихрь, который несся прямо на нас.
Майор погнал машину с дикой скоростью, капрал молился вслух, а рация внезапно заговорила вовсе без его усилий:
– Эльза! Вы меня слышите? У вас все в порядке? Где вы?..
Глава 18, в которой звезды лили мягкий свет
Месяц лодочкой плыл над внутренним двориком. Белый павлин дремал у белого фонтана. Серебром мерцала вода. На полу террасы вокруг ковра теплились светильники. На ковре – низенький столик с яствами и напитками в драгоценной посуде. Розы благоухали. Пели цикады. Я присела на подушки. Полное ощущение, что я вернулась домой.
– Правда, хорошо дома?
Я повернула голову. Мой принц стоял в дверях. В светлых форменных брюках и рубашке, как вчера.
– Правда. – Я перевела дыхание, подняться на ноги оказалось выше моих сил. – Вы так тихо подошли…
Он не двигался с места и молча смотрел на меня.
– Знаете, вы прочли мои мысли. Я как раз подумала, что ощущение такое, будто я вернулась домой.
– Да-да, я знаю… – Он устало улыбнулся, шагнул ко мне и сел на ковер. – Как же вы меня сегодня напугали! – Он вообще выглядел очень усталым.
– Я не нарочно! Я всего лишь хотела с вами поболтать. Вы же сказали, что по радио я могу связаться с вами в любое время. Все женщины очень переживали, как дела у Нурали, и я пообещала узнать. Правда, как у него дела?
– Паршиво, если честно. – Он вздохнул, взял пальцами щепотку плова и отправил себе в рот. – Ешьте, очень вкусно.
– А у вас? Если честно?
– У меня? – Он склонил голову набок и заглянул мне в глаза. – Вы еще спрашиваете? Да лучше всех! Вы – здесь, живая и здоровая. А пока вы катались по пустыне, оазис Ваха погребла неслыханная песчаная буря. Одни лопасти вертолетов торчали из песка… Только благодаря вам туда вовремя подоспела помощь. Как вы умудряетесь, ничего не делая, всех спасать?
– А кого еще я спасла?
Обеими руками он со вздохом обхватил свою голову и пятернями прогреб по волосам.
– Голова болит? – спросила я и, не удержавшись, погладила его по плечу.
Он щекой потерся о мою руку.
– Пойдемте…
– Куда?
– Пойдемте! Пойдемте! – повторил он, вскакивая на ноги и под локти поднимая меня с ковра. – О! А вам очень идет лиловый цвет, – добавил он, замирая и разглядывая меня с головы до ног так, будто видит впервые.
– Просто все мои вещи остались там, и горничные…
– Да-да… Не волнуйтесь, завтра все привезут…
– На вертолете?..
– Конечно… Вы… я…
Мы оба задыхались. Его руки держали меня чуть выше локтей, еще миг мы смотрели друг на друга, и его ладони нежно обняли мое лицо, и я закрыла глаза, сладостно чувствуя прикосновения его губ к моим щекам, бровям, глазам. Мои губы тоже целовали все подряд и искали его губы.
Он подхватил меня на руки и понес в спальню.
Я обнимала его за шею и целовала, целовала…
– Сейчас, сейчас, моя пери… – прошептал он и посадил меня на кровать. – Потерпите еще немного… – Поцеловал меня еще раз и начал стаскивать с себя одежду и швырять ее на пол, пока не оказался совершенно голым.
Я смотрела на него и едва справлялась с дыханием. Мой принц был невероятно хорош собой.
– Вы так красивы!.. – прошептала я.
– Тише, тише… – хрипловато выдохнул он. – Не надо ничего говорить…
Он с силой притянул меня к себе, языком раздвинул мои губы, и его горячее дыхание ворвалось в мой рот. Я застонала. Его язык ластился внутри моего рта, а его руки тем временем расстегнули «молнию» на моей спине и сдернули вниз платье. Я прижалась к нему всем телом, радостно ощущая жар и силу моего принца, обнимая его руками и ногами.
– О-о-о… – простонал уже он, наваливаясь на меня.
Его руки, обжигая, скользили по моему телу, гладили, ласкали и возбуждали все сильнее. Его язык и горячее дыхание танцевали по моей груди и животу, продвигаясь все ниже. Мне казалось, что я уже больше не могу выносить своей страсти, я мечтала поскорее ощутить его в себе. Звезды плясали на бескрайней черноте неба, лодочка-месяц раскачивался, словно в шторм, грозя опрокинуться… Я вскрикнула: его язык раздвинул уже мои нижние губы и целовал мой клитор…
Я закинула свои ноги ему на плечи и прижималась к нему все теснее, содрогаясь и почти теряя сознание от наслаждения и растущего желания одновременно.
– Тише, тише… – словно издалека донесся его голос сквозь черноту неба и безумную пляску звезд. – Мне нравится, что ты довольна, но вот так будет еще лучше для нас обоих, поверь мне. – И он медленно перевернул меня на живот.
Потом осторожно сел сверху и начал ласково-энергично массировать мои плечи, затылок, спину, руки. У меня было чувство, будто мое тело тает, будто я парю. Совершенно невероятное и неведомое чувство. Но чем большую легкость я испытывала, тем сильнее желала его. Мне хотелось закричать: «Скорее, я уже больше чем готова! Прошу, войди в меня!..»
Он поцеловал мою шею и снова перевернул на спину, продолжая массировать и целовать, а я, раскинув руки и ноги в невесомости, почти лишалась чувств: от каждого прикосновения его пальцев и губ пронзали сладостные искры, словно крошечные разряды электричества. Ночная темнота светлела, исчезали звезды, из первобытного хаоса рождался могучий шар солнца… Столько наслаждения и желания одновременно мне не вынести, я вот-вот умру…
– Пора, – прошептал мой принц. – Вот теперь пора…
Он приподнял мои ноги, и мне хотелось разорваться, чтобы он скорее вобрал меня целиком. Хаос и ночь исчезли – великий солнечный шар родился и торжествующе засиял: он с силой меня обнял, придавил к себе, прижимаясь к моему рту ртом, и мощно вошел. И я уже не знала, был тот звериный крик, долетевший из каких-то первобытных глубин или небесных далей, моим или его…
Я ощущала на себе сладостную горячую тяжесть его тела – его сила утешала и успокаивала. Никогда в жизни я не чувствовала себя в такой безопасности и не ощущала такой полноты покоя. Я словно бы стала с ним единым целым, и это было вполне нормальным и единственно правильным.
Он шумно выдохнул, приподнял голову. Улыбнулся.
– Спасибо, моя пери… – Лизнул мою щеку языком и, заглядывая в глаза, спросил: – Вы довольны?
– Еще бы, мой принц! Но почему опять «вы»?
– Вот как? Мой принц? – переспросил он, слезая с меня и устраиваясь рядом. – Мне нравится. Давайте спать.
– Ну правда, почему опять «вы»? – Я повернулась и положила голову ему на грудь. – Почему?
Он ласково усмехнулся и погладил меня по волосам.
– Спокойной ночи, моя пери. Завтра объясню. Ладно? Я вообще должен очень многое объяснить и рассказать вам. Спите.
– Я не смогу уснуть от любопытства!
– Эльза, пожалуйста! – воскликнул он с неожиданной мольбой. – Я дико устал. Я ужасно хочу спать.
– Спокойной ночи, мой принц. – Я поцеловала его куда попали мои губы и хотела убрать голову с его груди. – Не буду вам мешать.
– О, прошу, останься так! – Он обнял мои плечи, не давая уйти. – Не обижайся, я правда очень устал. – И закрыл глаза.
– А есть хочешь?
– Хочу… Только у меня нет сил встать… – не открывая глаз, пробормотал он.
– Принести? Что ты хочешь?
– Потом… Спи… – Его рука слабо скользнула по моей спине, и я поняла, что он уже практически спит.
Какое-то время я полежала на его груди, слушая ровное дыхание моего спящего принца, потом осторожно выбралась из-под его руки, выключила бра у кровати, натянула на нас одеяло и тоже стала погружаться в сон, ощущая себя безмерно счастливой.
Лодочка-месяц мягко покачивала меня на небесных волнах, в вальсе кружились звезды, и вдруг рядом зарычал какой-то огромный зверь или же заработал гигантский и не очень исправный двигатель. Я вздрогнула и открыла глаза.
Но это был вовсе не зверь и не двигатель. Это так кошмарно храпел мой принц!
Я погладила его по плечу и тихо произнесла:
– Гамид. Гамид. Проснись! Проснитесь, мой принц…
Никакого эффекта. Тогда я позвала его громче и уже энергично потрясла за плечо. Он ужасающим рыком всхрапнул, содрогнулся и резко сел на кровати.
– А?! Что?! Что случилось?
– Мой принц, – виновато сказала я, – вы ужасно храпите.
– Я?! Храплю?!. – Он потер кулаками глаза.
– Да. Мне очень неловко, но…
– Увы, моя пери. – Он вздохнул и покивал. – Да, я храплю. Особенно когда слишком устану.
– Тогда я пойду спать в другую комнату. – Я потянулась к подушке, чтобы ее забрать.
– Не нужно! – Он перехватил мою руку и поцеловал. – Лучше я уйду в свои покои. Кстати, который час?
Я включила ночник. Барочные золоченые часы на комоде показывали начало третьего.
– Замечательно! – Он вскочил с кровати и начал одеваться.
– Не вижу ничего замечательного…
– Я посплю у себя до шести, потом вернусь к моей пери, и затем, скажем, часиков в восемь мы вместе позавтракаем. В девять я начну руководить страной, а моя пери сможет спать еще сколько угодно. По-моему, замечательный план. Или нет?
– Наверное. – Я вздохнула.
– Эльза. – Он присел ко мне на кровать. – Пожалуйста, не обижайся. Мне тоже не хочется уходить от тебя. Но я храплю! И с этим ничего не поделать. А нам обоим надо выспаться.
– Ты выспишься за четыре часа?
– Да.
– Не придумывай.
– Молчи. Иди сюда…
Он обнял меня одной рукой и начал целовать, как обычно с придыханием забираясь в мой рот языком, а второй рукой освобождал себя от одежды. Я радостно закрыла глаза: месяц снова закачался золотой лодкой, и вокруг него в черном небе затанцевали и заискрились золотые звезды…
Глава 19, в которой солнечные зайчики
Их щедро рассыпала хрустальная люстра – подвески сияли всеми цветами радуги. Лаковые створки шкафов, позолота ручек и мебельного декора – все светилось и будто пело от утреннего солнца. На часах – половина восьмого. Удивительно, я совсем мало спала, но чувствовала себя замечательно отдохнувшей, наверное – от счастья.
Из гостиной донеслись звуки открывшейся двери и какого-то движения. Я прислушалась, с умилением подумав, что мой принц все-таки проспал обещанное свидание, и теперь придется обойтись без очередного полета среди звезд и могучего восхода.
Однако вместо него на пороге спальни возникла одна из моих четырех служанок, державшая в руках вешалки с моими вчерашними выстиранными и выглаженными брюками и рубашкой. Из-под полуприкрытых век я наблюдала, как она неслышно подобралась к креслу и положила на спинку мои вещи. Потом, ступая точно так же беззвучно, выскользнула в гостиную и закрыла дверь.
Приглушенные голоса, звяканье посуды, звуки шагов. Солнце и блеск всего, что только способно блестеть на солнце.
В очередной раз подумав, до чего же здорово иметь слуг, я вскочила с кровати, намереваясь помчаться в купальню, и вдруг обнаружила на ковре мобильник.
Усмехнувшись, я наклонилась за ним, подняла. Погладила, положила на комод, но не удержалась и опять взяла в руки. Снова погладила, улыбаясь разнообразным мыслям, и, ругая себя за любопытство, заглянула в меню и вызвала фотоснимки.
Их было с десяток, и на всех – девчушка лет шести с черными локонами и огромными карими глазищами, неуловимо похожая на моего принца. Неужели у него есть дочка?! Да нет же! Из памяти, как на мониторе, всплыла смуглая рука Зейнаб, позвякивая браслетами чертившая на песке фигурки: брат эмира, его жена, их дети – три символа мужчин и женский. Затем унизанные кольцами длинные сухие пальцы разметают в песке всех, кроме последней, девочки… Похоже, племянница много значит для него, если он носит с собой ее фото. Как трогательно!
Оставив мобильный на комоде, я пробежала в купальню и прыгнула в бассейн. И тут меня осенила одна озорная мысль, причем настолько навязчивая, что ни купание, ни прочие гигиенические процедуры не могли ее прогнать.
Я вернулась в спальню, оделась, поглядывая на часы и дверь, прислушиваясь к звукам. Выглянула в гостиную – никого. Прошла на террасу – натюрмортоподобный завтрак на ковре и яркое-преяркое солнце. Павлин вышагивал с раскрытым хвостом. Перья переливались всеми цветами радуги.
– Привет, чудо-птица, – сказала я, и ноги сами принесли меня в спальню к комоду, а руки взяли мобильный.
Если здесь около восьми, значит, во Франции – около трех ночи. Очень вероятно, что моя тетя пишет, а не спит. Со всякими кодами я набрала домашний телефон моих родственников.
– Боже мой, детка! – Марта на том конце как будто всхлипнула, наверное, зевнула. – Где ты? Что с тобой?
– Прости, что разбудила! У меня все хорошо! Но не могла бы ты быстро сказать номер своего мобильного, а то я не помню его наизусть, чтобы в нем высветился номер этого!
– Да-да, понимаю! Я не сплю… Боже мой… Записывай!
– Нечем! Я запомню! Скорее!
– Тогда номер Жюля! Он проще! – Она продиктовала цифры, я их повторила, и из аппаратика уже полились гудки.
Я быстро набрала номер; она ответила сразу, и теперь у меня уже не осталось сомнений, что в ее голосе слезы.
– Марта, почему ты плачешь? Ты никогда не была сентиментальной. Неужели что-то с Жюлем?
– Детка, где ты? Пожалуйста, хотя бы намекни, если не можешь говорить! Мы вытащим тебя оттуда!
– Откуда, тетушка? Ты о чем?
– Где ты? Скажи! Не вешай трубку!
– Я и не собираюсь ее вешать. Я в Низе, во дворце.
– С тобой все в порядке? – Марта тяжело дышала.
– Да просто супер!
– С-с-супер? В Рас-эль-Шафране была попытка государственного переворота, ты пропала и у тебя все супер?
Я на мгновение лишилась дара речи. Даже заныло сердце.
– Алло, Эльза! Эльза! Ты меня слышишь? Алло, ответь! Боже, они не дают тебе говорить? Эльза!!!
– Послушай, тетя. Успокойся. Клянусь тебе, все в порядке. Просто три дня я провела среди кочевников, а там не берет телефонная связь…
– Тебя похитили? Ты заложница?
– Шутишь? Это была замечательная поездка, организованная самим эмиром! Я встречала в пустыне рассвет. Очень много снимала. Знаешь, так интересно, ислам запрещает изображать живых существ, а там женщины запросто пользуются домусульманской символикой, рисуют фигурки на песке… И уж поверь, будь здесь переворот, я бы точно знала!
– Ты что, не читаешь газет!?
– Какие еще газеты, тетушка? Попытка переворота не такое уж неприметное явление, чтобы узнавать о нем из газет, когда я сама нахожусь в стране…
– Потребуй, чтобы тебе принесли газеты за последние дни! Вся пресса только и твердит, что об этой попытке переворота! Но переворотами на Ближнем Востоке никого не удивишь, а вот ты – настоящая сенсация!
– Ты правда не шутишь, тетя?
– Все желтые издания взахлеб рассказывают о тебе самые невероятные вещи! То – тебя похитили экстремисты и до сих пор держат в заложниках, угрожая взорвать эмирский дворец, то – сам эмир, потому что из аэропорта тебя увез его лимузин и ты звезда его гарема!
– У него нет гарема, Марта…
– Пожалуйста, девочка, держись! И, если можешь, точно скажи, где ты! Мы сейчас же свяжемся с нашим посольством, мы, как только узнали о событиях в Рас-эль-Шафране…
– Тетя! – перебила я. – Ты точно не шутишь?
– Какие уж тут шутки!
– Подожди, сейчас найду пульт от телевизора, включу.
– Только не разъединяй связь!
– Вовсе не собираюсь! Просто в спальне нет телевизора, есть в гостиной, в кабинете и где-то еще.
