Текст книги "Малышка Мелани"
Автор книги: Натали де Рамон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Глава 17,
в которой я проснулась от навалившейся тяжести
Я едва разлепила глаза. Элис карабкалась через меня.
– Спи, спи, – хрипловато прошептала она. – Я покормлю Мелани и отвезу в школу. Мне по дороге. Запасные ключи…
Она говорила что-то еще, но я уже не воспринимала, стремительно возвращаясь в сон…
Неясные очертания деревьев. Едва различимая тропка между ними. Она вьется, петляет. Из последних сил я бреду по ней. Ноги проваливаются в болотистую почву, ветви хватают мою одежду, хлещут по лицу, душат меня, высоко в невидимых кронах воет ветер. Но я должна выбраться из этого нескончаемого леса. Должна, должна!
– Дрынь! Дрынь! Дрынь! Дрынь! – Телефонный звонок как спасение: Нестор!
– Нестор! – невольно простонала я и открыла глаза.
Чужая темноватая квартира. Дешевый пластмассовый будильник в виде футбольного мяча показывал начало первого. Дня или ночи? Конечно, дня, просто окна выходят на север. Зачем я здесь? Что я здесь делаю? Мелани, Элис…
Телефон продолжал звонить. Нет, это не Нестор. Он не может знать номера этого телефона. Он не может даже представить себе, в какую историю я влетела! Телефон надрывался. Встать, подойти, снять трубку? Ну и что я скажу тому, кто звонит? Что хозяев нет дома? И так ясно, если никто не подходит к телефону.
Телефон, видимо, понял это и замолчал. Какое облегчение! Но вставать-то все равно нужно. Хотя бы для того, чтобы попить воды из чайника – во рту горькая сухость. Да и во всем теле ощущение, как после долгой болезни. И тяжелая голова – стоило проснуться, как тут же в мозгу завертелись обрывки ночного разговора с Элис: Мелани, Мелани, Мелани… Я села на кровати и сжала виски. Боже! Ну зачем мне все это!?
Ты ведь мечтала о дочери!
Ну и что? Она не моя дочь и даже не дочь Луи!
Она называет тебя «мамой»!
Глупости! Иллюзии! Надо привести себя в порядок, разыскать Элис и на трезвую голову принять взвешенное решение. Допустим, я какое-то время могу пожить с Мелани, но вовсе не в качестве ее «мамы»… А пока не думать об этом!
Я решительно встала и пошла к чайнику. Он стоял на обеденном столе среди оставшейся от завтрака Элис и Мелани посуды. Только бы в нем была вода! Я никогда не пью сырую из-под крана!
Возле чайника лежал листок бумаги, придавленный ключами на длинной розовой ленте. Ясно, ключи девочки, многие дети носят ключи на шее… Ну и что же нам пишут? Нет, потом, сначала попить! Я налила себе воды в кружку, осушила ее залпом, налила еще и, сдвинув ключи в сторону, прочитала:
«Дорогая МАМОЧКА! После уроков тетя Элис обещала свозить нас к папочке мы тебя ждем у ворот школы целую Мелани», – крупные детские буквы без запятых и ниже: «13.00», – взрослой рукой, адрес школы и: «на обед свари курицу, она размораживается в раковине. Я позвоню. Буже».
Я допила воду, обошла стол, заглянула в раковину. Бледная тушка кверху лапками. Я машинально потыкала ее пальцем. Разморозилась. Надо найти кастрюлю… Боже мой! Ведь на часах четверть первого! У меня до встречи сорок пять минут – я не успею сварить ничего! К тому же я не одета, да еще предстоит разыскивать школу – в этом районе я впервые! Ну почему я не сняла трубку? Хоть бы объяснила, что проспала… Я метнулась в ванную, телепатически призывая Элис перезвонить.
Телефон заверещал именно в тот момент, когда я расчесывалась одной рукой, а другой – торопливо застегивала блузку, словно Элис специально давала мне время на сборы.
– Оклемалась, подруга? – весело спросила она и, похоже, с набитым ртом. – Давай выходи к киоску напротив подъезда. Поживее, я уже сворачиваю на вашу улицу!
– Элис! Но…
– Давай, давай! Не трать время. У нас сорок минут до Мелани! Замки на два оборота запри! – Длинные гудки.
Зная особенности вождения Элис, я схватила ключи на розовой ленте, свою сумочку и пулей вылетела из квартиры. Кстати, как она одновременно вела машину, говорила со мной по мобильному и ела? Это же надо минимум три руки!
Полицейская машина с открытой дверцей уже стояла у киоска возле обочины.
– Садись, садись, подруга! Дверью посильней хлопни! Вот так. – Элис доела сандвич, вытерла рукой губы, и машина рванула с места. – У тебя дома есть кофе?
– Есть. Правда, растворимый. А что?
– Хорошо! Значит, не придется никуда заезжать по дороге. – Она говорила бодро, но лицо было усталым, и красные от недосыпа глаза. – Десять минут туда, десять обратно…
– Куда «туда»? – перебила, смутно догадываясь, я.
– К тебе! Ты ведь сказала, что не бросишь Мелани. Зачем тебе тратиться на такси? Сейчас прихватим самое необходимое, а в субботу съездим за остальным. И деньги в «бардачке» возьми.
– Какие деньги?
Одна рука осталась на руле, другой Элис открыла «бардачок». Там лежала сложенная пополам пачечка денег.
– Бери, бери. – Элис протянула их мне. – Мы утром для Мелани в участке скинулись, раз такое дело… В смысле, с Луи! Бери, да бери же! Он еще месяца два в больнице проваляется, вам ведь надо на что-то жить! И ему нужны фрукты! Столько крови потерял.
– Но, Элис! – Тем не менее я взяла деньги: очень страшно лететь вперед, когда руль держит только одна рука. – Я…
– Ты миллионершу-то не строй из себя. Мы тоже не богачи, но мы всегда так делаем, когда один из наших в беде. А уж для Луи-то – тем более!
– Спасибо, Элис. Но я…
– Да прекрати ты кокетство! Я! Я! Мелани так счастлива! Она мне все рассказала. Ты бы видела, как она утром переживала за тебя! Ты спишь, как сурок, а она: «Что с мамой? Она больна? Она поправится?» Я ей говорю: «Мама устала, просто спит, она совсем не больна! Все в порядке!». «Это правда, тетя Элис? Она не умрет, как бабушка? Если все в порядке, зачем ты пришла? Нам с мамой хорошо было и без тебя!» Представляешь? «Нам с мамой хорошо и без тебя»! Тетя Элис теперь не нужна!
– Элис, но я…
– Да ладно, подруга! – Она лукаво подмигнула. – Я не обижаюсь. Я, наоборот, ужасно рада за Луи! У Мелани теперь есть мама! Просто чудо какое-то! Только скажи мне честно, подруга, чем ты ее покорила? Моя мамочка то, моя мамочка се! Все уши мне за завтраком про тебя прожужжала! Что она в тебе такого нашла? Моя ма…
– Элис, пожалуйста, дай мне сказать! Я сама чувствую себя ужасно неловко в этой ситуации! Словно я нарочно обманываю ребенка. Может, лучше как-то объяснить ей? Сказать правду? Ты, помнится, говорила вчера про какое-то фото…
– Да не переживай ты так! Вырастет, сама разберется. Мама, значит, мама! И все. Кому от этого плохо?
– Элис, я пытаюсь объяснить тебе, а ты не понимаешь!
– Да все я давно поняла! Ты боишься поверить своему счастью. А надо верить. Иначе спугнешь. Все. Приехали. Давай, ноги в руки! У тебя пятнадцать минут!
Глава 18,
в которой Элис распоряжалась в моей квартире
Бери то, не бери се, командовала она, а у меня почему-то не было сил сопротивляться. Я действовала, как во сне или под гипнозом, ощущая полную нереальность происходящего. Это ощущение нереальности навалилось сразу, стоило мне переступить порог квартиры. Здесь было все мое и все чужое одновременно. И такое чувство, как если бы я не была здесь не одну ночь, а тысячу лет! И в то же время – словно я вовсе не выходила отсюда, а Луи в больнице и Мелани я видела, например, вчера по телевизору и они не имели ко мне никакого отношения! Как и эта бойкая толстуха, которая пьет кофе из моей чашки и распоряжается сейчас в моей квартире. А что, если ее выгнать? Мол, у меня своя жизнь и я не собираюсь менять ее!
«Мамочка, ты ведь больше не потеряешься никогда, правда?» – голосок Мелани, но перед глазами не ее лицо, а счастливые толстяк-папаша и девчушка с мороженым из кафе…
– Мамочка! – закричала Мелани и со всех ног бросилась ко мне, лавируя среди детей, со звонком хлынувших во двор школы, совсем как машина под руководством Элис, пару минут назад мчавшаяся среди потока другого транспорта. – Мамочка! – Обхватила меня за талию и зарылась лицом в моей юбке. – Мамочка! Мамочка!
– Вообще-то можно было бы и поздороваться с тетей Элис, – с деланной обидой заметила Элис.
Мы приехали за несколько минут до звонка и у ворот школы ждали Мелани.
– Ох! – вздохнула девочка, отпустила меня и протянула ей руку. – Мы же виделись, тетя Элис! Ладно, привет! Как дела?
– На, перекуси, детка. – Элис протянула Мелани на заднее сиденье пакет с бутербродами, которые она успела сделать у меня дома. – Сок купим по дороге. – Машина рванула вперед. – Для тебя и для папы, может, ему уже убрали трубку изо рта.
– Спасибо, тетя Элис. – Мелани открыла пакет и, достав бутерброд, протянула его мне. – Будешь, мамочка?
Она предложила бутерброд мне прежде, чем начала есть сама! И снова угадала, что я голодна: я ведь до сих пор не успела перекусить, вернее просто забыла об этом…
– Спасибо, ангел.
И мы обе стали есть, улыбаясь и любуясь друг другом. Совсем как те папа и дочка в кафе…
– С ума сойти, до чего же похожи! – изумленно выдала Элис, поглядывая на нас в зеркало заднего обзора, и с той же интонацией сообщила это Луи, когда мы вошли в палату.
Его глаза радостно вспыхнули, но лицо выглядело еще более бледным и осунувшимся. Оно и понятно: дыхательная трубочка по-прежнему торчала у него изо рта. Трудно не похудеть, если все питание поступает только через капельницу. Но сейчас капельницы временно не было, и в ответ на вопросы Луи мог коряво выводить левой рукой на листах прикрепленного к кровати блокнота «да» или «нет».
Мелани подробно рассказывала о наших с ней событиях вчерашнего вечера, Элис передавала приветы от сослуживцев, а я рассматривала Луи. С отросшей за сутки щетиной на щеках он казался старше и поэтому еще сильнее напоминал моего Нестора. И в этом была какая-то мистика: Луи похож на Нестора, а Мелани удивительно похожа на «папочку», да еще Элис заявляет, что она похожа и на меня. Впрочем, это заметила вчера и я сама, но старательно гнала прочь такие мысли: Мелани наша чудесным образом родившаяся дочь – моя и Нестора…
– Ты не переживай, Луи, – говорила Элис. – Скорее поправишься, если не будешь переживать зря. Мы с Надин подружились. Беседовали до утра! Ты можешь себе представить, Виньо, чтобы я беседовала кого-то до утра?
Боже мой, опять это слово! Я вздрогнула, а Мелани вдруг сказала:
– Ты опять забыла, тетя Элис? Я же тебе сто раз объясняла: беседовать с кем-то, а не кого-то. Правда, мамочка?
– Правда, ангел. Извини, Элис, – сказала я и вдруг поймала себя на том, что моя рука сама гладит волосы Мелани!
– Теперь моя мамочка никогда больше не потеряется! Знаешь, она обещала тете Элис! Правда, папочка, наша мама – самая лучшая? – И, как котенок, потерлась щекой о мою руку!
Глаза Луи влажно заблестели. Мои, по-моему, тоже. Луи начал писать в блокноте. Писал довольно долго и потом, пристально глядя мне в глаза, пододвинул блокнот.
«Спасибо, фея», – прочитала я, а в моей сумочке, не давая мне опомниться, затренькал мобильник. Луи, Элис и Мелани уставились на меня.
– Ты бы ответила, – ободрила Элис. – Мало ли кто!
– Слушаю. – Вообще-то, я ни секунды не сомневалась, что это Нестор.
– Восточные слабости! – провозгласил он. – Как тебе формулировочка? Нечего, а?
– Смешно. Извини, я тебе перезвоню. Я сейчас в…
– Опять в полиции, что ли?
– Нет, в больнице!
– Понимаю, понимаю. Суперполицейские, суперврачи! Копишь впечатления?
– Прекрати, Нестор!
Боже, зачем я произнесла его имя, вон как напряглась Мелани.
– Надин, передай ему привет от меня, – попросила Элис. – Это ее друг, Мелани, тоже писатель, – объяснила она.
– Правда? Ты его знаешь? – заинтересовалась девочка.
– Слушай, не злись, Надин, – сказал Нестор. – Надеюсь, с тобой все в порядке?
– Да. Тебе привет от Элис. Пока, – пробормотала я, отключая связь как таковую, а тем временем «наша общая» находчивая подруга рассказывала Мелани, какой замечательный писатель «мамин друг».
Луи озабоченно посмотрел на меня и опять заработал в блокноте левой рукой.
«Все хорошо?»
– Да. Очень! – Я заставила себя улыбнуться.
Луи вдруг неожиданно проворно поймал мою руку и погладил ею себя по щеке. Я нагнулась и поцеловала его. Он погладил меня по лицу. Я поцеловала еще раз. Ну и что, что здесь Элис и Мелани? В конце концов, он ее папа, а я – ее мама!
Глава 19,
в которой Нестор спросил
– Слушай, а кто такая Элис? И вообще, что происходит? Мобильник твердит, что «абонент недоступен», дома тебя нет вторые сутки.
– Элис – моя подруга, – честно сказала я. Проводив сегодня Мелани в школу и приготовив обед, я радостно обнаружила, что еще только восемь и до ее возвращения у меня почти пять часов! Я включила компьютер Луи, намереваясь поработать. Этой ночью я придумала первую сцену романа, ее следовало записать, да и пунктирно – весь остальной сюжет, который до сих пор существовал лишь у меня в голове. И все это срочно отнести в издательство, чтобы заключить новый договор!
Перед пустым экраном я просидела с полчаса – первая фраза, такая гладкая и красивая ночью, вдруг бесследно испарилась! Но дело было не только в забытой фразе: в квартире Луи я никак не могла сосредоточиться. Вчера я весь вечер провела с Мелани, не уставая удивляться этому маленькому чудесному существу; уложила ее спать, сама тоже легла непривычно рано и, засыпая, спокойно придумала первую фразу и первую сцену. Все было хорошо, потому что тогда в больнице после звонка Нестора я решительно приняла игру: Мелани – моя дочь, я – ее мама. Даже героиню романа я представляла в виде взрослой Мелани, а утром во мне опять активизировались сомнения. Сомнения сомнениями, но роман-то писать надо! И я поехала к себе домой, надеясь, что в привычной обстановке я смогу поработать хотя бы оставшиеся три часа.
Я оказалась права и очень быстро напечатала эту самую первую сцену, да и забытая фраза сама собой всплыла из небытия. А потом позвонил Нестор. Не могу сказать, что он застал меня врасплох – я сама собиралась поболтать с ним перед уходом. Мне хотелось поделиться, рассказать о Мелани. Нестор умный и очень близкий мне человек, он поймет и поддержит мое решение. Поэтому я и не стала скрывать, что Элис – моя подруга.
– Подруга? – удивился он. – Что-то новенькое! Подожди, дай-ка угадаю! Так… Так… Она тоже романье, как и ты у меня?
– Нет, Нестор, она служит в полиции.
– Ага! Подружка того супер-пупер-полицейского? Стоп, или это она доставила тебе сумку, а про нравы в полиции ты наврала, чтобы раззадорить меня? Что ты тоже способна придумать крутой полицейский сюжетец, но для лав-стори? Ловко! Погоди, погоди, не перебивай! Она выследила шантажиста, он ее ранил, и она попала в больницу? Точно, ты вчера была у нее в больнице? Она поклонница моего таланта и поэтому передала привет для меня? Ну, чего молчишь? Я ведь угадал!
– Угадал, но… – не все, хотела сказать я, но прозорливец продолжил:
– Твоя Элис – мать-одиночка, и ты по-христиански решила помочь ей: пожить с ее дочкой, пока Элис в больнице? Да?
– Э-э-э… Откуда ты знаешь, что дочка?
– Слушай, дорогая, телефонные аппараты наших благодетелей самые лучшие! Я же слышал ее голос и голос ребенка на фоне! Она обратилась по имени. Ох, как же? Мари? Мелис?
– Мелани…
– Ну, Мелани! Я же говорю, лучшие аппараты! Я услышал, как кто-то попросил тебя передать мне привет. Интересно, передашь, не передашь? Передала. Надо, думаю, спросить, кто такая Элис, а ты уже повесила трубку. Кстати, рукопись-то цела?
– Цела.
– Слушай, неужели правда из-за твоей рукописи кого-то ранили? Я ведь так, фантазировал на тему. Просто не верится!
– Ранили. Но не из-за рукописи, конечно. Там случайно произошла перестрелка.
– И рукопись в крови?!
– В крови, но…
– Да какая разница, из-за чего стреляли! – перебил он. – Главное, рукопись в крови! Ей же теперь цены нет! И название идеальное: «Капли отцовской крови»! А тут кровь матери! Тем более! Я звоню Рейно! В какой больнице твоя Элис?
– Ни в коем случае!!!
– Дура! Да ни в коем случае тебе нельзя упускать такую возможность! Это такой шанс! Такая слава! Женщина-полицейский рисковала собой ради рукописи другой женщины! Ты хоть понимаешь? Надо было сразу брать быка за рога, а ты вторые сутки где-то шляешься! Значит, так. Я звоню Рейно, он посылает своих людей брать интервью у твоей Элис. И быстро, пока репортаж не прошел в эфир, мой агент перекупает права на твои «Капли» у твоего издательства. Напомни, как оно называется? Обложку делаем с подтеками крови. Всех женщин-полицейских зовем на презентацию! Акция! Леокадия де Орфез – любимый писатель женщин родной полиции! Ради нее они рискуют жизнью! Так, записываю, какое название у твоего издательства?
– Прекрати! – заорала я, разбивая гипноз его монолога. – Твой цинизм омерзителен! – Бросила трубку и тупо уставилась в голубоватый экран монитора. Меня трясло.
Через несколько минут он перезвонил.
– Успокоилась? Давай поужинаем часиков в восемь и обсудим подробности. Мне тоже нужно еще поработать.
– Работай. Какие такие подробности?
– Надин, я живой человек. Мне показалось, что у нас все только-только начало налаживаться, а ты вдруг пропала! Не подходишь к телефону, отключила мобильник. Что происходит?
– Ничего. Просто у тебя своя жизнь, у меня – своя. Давно, между прочим.
– И ты решила продемонстрировать мне, что в твоей жизни для меня больше места нет? После такой чудесной ночи, когда ты просила меня остаться?
– Чудесной? Вот как? А кто сказал мне: «Все! Свободна!»?
– Ничего такого я тебе никогда не говорил!
– Ах неужели? А кто готов был убить меня, когда случайно напечатал вместо «пулемета» – «пеньюар»? Не помнишь?
– Перестань, Надин. Не передергивай. Ты сама сказала, что тебе нужно работать. А я что, против? Нет, конечно. Я и сказал, что, пожалуйста, работай, ты свободна! Мы свободные люди, живем в свободной стране!
– Это ты перестань. Слушать противно!
– Значит, ты решила мстить мне? Устроила сказочную ночь, вырвала признание, чтобы потом пропасть? Дескать, сходи, Нестор, с ума! Знай, кого теряешь!
– Я вырвала признание?
– А кто же? Знаешь, как мужчине трудно признаться в любви? Думаешь, так просто произнести эти три слова? Одно дело сказать: «я люблю икру», «я люблю тебя» – совсем другое!
– Нестор, я…
– Что «Нестор»? Что? Я скоро полвека Нестор, а ты надо мной издеваешься! Плетешь про какую-то больницу, про Элис, про ранение, про несчастную Мелани!
– Она счастливая!
– Замечательно, но мне-то до этого какое дело?
– Кажется, кто-то только что планировал акцию.
– Ты что, считаешь меня идиотом? Я что, не понимаю, что ты врешь? Рукопись у нее в крови и счастливая Мелани! Естественно, я подыгрываю тебе. А, по-твоему, я должен был явиться среди ночи и застать тебя с любовником?
– У меня нет никакого любовника!
– Конечно. Ты просто не подходишь к телефону.
– Нестор, я действительно сейчас живу с Мелани, пока ее… пока ее мать в больнице! Ей десять лет, я не могу ее бросить!
– И что, нет никаких родственников? Почему ты?
– Ну… Элис – мать-одиночка!
– Что, серьезно? Я угадал?
– Угадал.
– С ума сойти! Знаешь, Надин, как-то не укладывается в голове. И что, она, правда, из-за твоей рукописи ранена?
– Не совсем. Нестор! Я ведь тебе уже все рассказала!
Он вздохнул, помолчал.
– Знаешь, Надин, давай не будем ждать вечера. Пошли прямо сейчас пообедаем.
– Я не могу сейчас. Мне нужно встретить Мелани и накормить после школы. А потом мы поедем в больницу.
– К Элис?
– Конечно.
– О Господи… Значит, ты и завтра не сможешь пойти со мной на презентацию в Центр Помпиду?
– А сегодняшнее приглашение в ресторан – это аванс на завтра? Я правильно понимаю?
– Ну при чем здесь аванс? Надин, я соскучился, я тебя люблю!
– Во сколько завтра презентация?
– Официально начало в восемь, но ведь ты знаешь, как все собираются. Конференция, потом банкет. Я еще два месяца назад оплатил все. Я тебе говорил! Ты вечно ничего не помнишь!
– Хорошо, хорошо, Нестор. Я буду. Но ненадолго. Мелани ложится спать в десять.
– Да хоть на час в начале! Пожалуйста, Надин. Ты же понимаешь, мы должны явиться туда вместе! В половине шестого я заеду за тобой.
– В половине шестого не получится. С четырех до шести – часы посещения в больнице. Но к восьми я постараюсь успеть. Встретимся у входа.
– Ты с ума сошла, Надин? Как это «встретимся»? Мы должны приехать вместе! Я приеду за тобой. И вообще, у тебя есть во что одеться?
– Нестор, но я сейчас живу не дома.
– А где? Я ведь, кажется, звоню тебе по старому телефону?
– Я живу с Мелани. Я просто пришла сюда поработать.
– Ха! Теперь-то ты поняла? Невозможно с ребеночком сосредоточиться? Небось орет с самого утра?
– Нестор, ей десять!
– Тем более. Знаю я этих подростков! Сплошной рэп да хип-хоп на уме.
– Нестор, она совсем не такая!
– Ладно, ладно, Надин. Прими мои соболезнования. Мамаша-то в больнице надолго?
– Месяца на два.
– Кошмар! Ну тебя и угораздило, добрая самаритянка! Ладно, встретимся завтра, расскажешь. Слушай, Надин, давай я ей няньку найму?
– Зачем?
– А зачем тебе приносить такие жертвы? Ты же не виновата, что ее мамаша полицейская. Ранили и ранили. Сама думать должна была, когда ребенка рожала. Это ж надо быть такой идиоткой! Работать в полиции и в одиночку заводить ребенка! Ну и люди! Непостижимо уму!
– Ты странно рассуждаешь.
– Ничего не странно, Надин. Ты писатель. У тебя талант. Ты не имеешь права зарывать его в землю. Ты должна писать, а не вытирать какой-то девчонке сопли.
– Мелани очень славная! У нее тоже талант! Она готовый художник!
– Да? Художник? Ну и замечательно. Пусть рисует няню.
– Не надо никакой няни!
– Ладно, ладно, Надин. Не хорохорься. Ты вон уже на второй день от нее домой работать сбежала. Сама дашь мне знать, когда совсем невмоготу станет. Договорились?
Я вздохнула.
– Не вздыхай, моя маленькая мадам романье. Лучше меня тебя все равно никто не понимает. Знаешь почему?
– Почему?
– Потому! Слушай, я твое синее платье посмотрел в шкафу, правда, ужас, позапрошлый век. И тот костюмчик, в котором ты на днях со мной встречалась, тоже ужас. Ты в нем старше меня! И как ты умудряешься покупать эти вдовьи расцветочки? Знаешь, давай завтра купим новое по дороге. Или сама купи, только нормальное. Например, белое. Я буду в белом смокинге. Все в черном, а мы – в белом! Купишь? Я тебе отдам деньги.
– А ты мне отдал за кофе в зернах?
– Нет? Разве не отдал? Могла бы и напомнить. Так как мы договоримся насчет приличного платья? Хочешь, я куплю? Я ведь удачно купил тебе рыжий пеньюар?
– Не напоминай. Синтетика! Я все бока исчесала.
– Правда? Жалко. Но ты в нем такая! – произнес он с придыханием. – Такая фея из сказки!
Я промолчала.
– Нет, ну правда? Что мы решили насчет платья?
– Покупай. Встретимся в половине восьмого у метро. – Я назвала станцию, ближайшую к дому Луи. – Я переоденусь в машине.
– Белье – тоже в машине?
– Не говори ерунды! Но ровно через час я уйду!
– И потеряешь туфельку! – Нестор хохотнул. – Во всяком случае, я теперь знаю, как родился сюжет Золушки. Кстати, а туфли-то к платью покупать?
– Покупай!
– А белье для переодевания в машине?
– И белье!
– А няню?
– Няню? Далась тебе эта няня! О Боже, Нестор! Половина первого, мне пора бежать. А я только три страницы написала! Ты нарочно болтал со мной! Разве я когда-нибудь мешала тебе работать? Мешала? Ну скажи, мешала?
– Знаешь, почему ты злишься, Надин? Потому что тебе сейчас придется бросить все и бежать. А завтра опять заставлять себя войти в это состояние!
– В какое еще состояние? – Я начала торопливо скидывать написанное на дискету и выключать компьютер.
– В творческое! Даже с моим опытом очень трудно войти в него по заказу. А отрываться – еще хуже прерванного полового акта! Секс – это физиология, а тут нужно, чтобы воспарил дух! Чтобы ничто не отвлекало!
– Вот и не отвлекал бы! – Экран ноутбука погас. Я защелкнула крышку.
– Я хочу облегчить тебе жизнь, Надин. Ты не выдержишь с девчонкой два месяца!
– Все, все, Нестор. До завтра. Пока.
– Подожди! Пожалуйста, включи мобильный. Клянусь, я не буду звонить тебе среди ночи! Занимайся своей благотворительностью, раз тебе так нравится. Не хочешь воспользоваться сенсационным сюжетом для собственной популярности, не надо! Но я сойду с ума, если ты опять исчезнешь!
– Боишься, что я не приду на презентацию?
– К лешему презентацию! Я люблю тебя!
