Текст книги "Расправить крылья"

Автор книги: Натали де Рамон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 49, в которой белье высохло

К вечеру белье высохло, я даже выгладила его, а когда начало темнеть, вышла на балкон. Едва завидев меня, мадам Накорню демонстративно покинула свой наблюдательный пункт.

Я опять долго любовалась рекой, лунной дорожкой и ажурами собора. Мне очень хотелось рассказать Арни мой сон. Ведь не просто так он прислал мне именно ромашки, которые как будто нарвала в моем сне наша Ганна…

Вдруг мне почудилось, что меня окликнули по имени, но, естественно, мимо не пролетал никто и никакие волки не пробегали. Тьфу, ну до чего же все-таки мерзкая история! С какой стати мне подозревать Арни в двуличии? Из-за того что он таинственно появляется и исчезает? Да нисколько не таинственно! Просто, когда у меня гаснет свет, он по-мальчишески забирается на мой балкон от соседей сверху.

Что ж, милости прошу! Я выключила люстру и спряталась за шторой. Буквально через пару минут я увидела, как Арнульф лезет по веревке с балкона верхнего этажа. Затем на той же веревке кто-то спустил ему нагруженный целлофановый пакет. Он помахал рукой, и веревка исчезла.

– А позвонить в дверь было нельзя? – Я вышла из своего укрытия.

– Зачем ты все испортила?

– Как-никак шестой этаж. Ты же мог разбиться.

– Исключено. Сегодня на редкость летная погода.

– А кто спускал тебе пакет?

– Мой друг.

– Вот уж небось потешились надо мной. Дура старая, ждет кавалера с небес.

– Да он нам до смерти завидует! Смотри, что мы для тебя сочинили! Шампанское просто потрясающее! Неси скорее фужеры!

Содержимое пакета едва уместилось на журнальном столике. Но пиршество до утра совершенно не входило в мои планы. Будильник был заведен на шесть, потому что в восемь мне предстояла встреча с хозяином швейной фабрики и довольно-таки малоприятная беседа с этим пройдохой…

– За тебя! – Арни умело открыл шампанское и старательно наполнил наши бокалы.

– И за тебя! – Я сделала глоток, невидимые брызги игриво обдали мой нос влажной свежестью. – Теперь-то ты можешь сказать, как ты в действительности меня нашел?

Он помялся, а потом пододвинул ко мне торт и одновременно икру.

– На конверте от твоего глянцевого журнала был написан адрес, и через пятнадцать минут я стоял уже возле твоего дома. Я раздумывал – дожидаться тебя или слетать купить что-нибудь приятное. Но тут появился мой бывший одноклассник. Оказалось, что его балкон прямо над твоим.

– Ты и уходил по веревке?

– Должен тебя огорчить – не умею пользоваться дверью. Слушай, я сегодня сказочно богат: у меня купили две картины, причем в два раза дороже, чем я предполагал! Пошли в ночной клуб! Потанцуем!

Я попыталась возражать и объяснять, что завтра мне предстоит сложный день. Он вытащил из кармана пачку денег и протянул крупную купюру.

– Заскочим утром в твою контору, дашь кому-нибудь, за тебя отработает!

От несуразности и дерзости его предложения я растерянно онемела.

– Да за пару сотен любой за тебя недельку у шефа на телефоне посидит, поперебирает бумажки. А мы с тобой в Милан смотаемся, вот, я купил нам купе. – Он показал два билета. – Ты была в Италии? Ничего, поживем, как люди, в приличной гостинице, винца попьем. – И в подтверждение своих слов он снова наполнил бокалы.

– Твое здоровье, – сказала я, удивляясь поведению Арни.

Это был совсем другой человек: легкомысленный, бесшабашный и при всем том чрезвычайно самоуверенный. К тому же он до сих пор ни разу не поцеловал меня! Я еще не понимала, нравится ли мне его новый образ, но рассказывать ему свой сон про ромашки и Ганну мне расхотелось напрочь! Я выглядела бы не менее глупо, чем та девушка, мечтавшая родить «ангелочка»…

– Чин-чин! – Он чокнулся со мной бокалом. – Это по-итальянски. Мы же едем в Италию! Напишу тебя на холсте, маслом, как Джоконду. – Он подмигнул. – Я уже соскучился по своей работе.

– Только мою работу тоже никто другой не сделает, я, как бы поэлегантнее выразиться, хозяйка конторы.

– Я понимаю, хозяйки всегда на побегушках, сами клиентов на вокзал провожают, сами грузят, сами белье стирают. Как же, как же…

Беседа складывалась просто изумительная, но я не желала перед ним отчитываться и объяснять, что все мои деньги в обороте и кто такой Вендоль, будь он неладен. А вот за свою квартиру я действительно обиделась, один вид на Сену и Нотр-Дам чего стоит!

– Можно подумать, у тебя вилла в Канне!

– У меня трехэтажный дом в Остенде и яхта «Глория», полутонник. А в Канне я пару лет назад участвовал в выставке, и покупали, между прочим, с большим удовольствием. А в прошлом году из Нью-Йорка я вообще вернулся без единой работы и вот с таким банковским счетом. – Арнульф показал его размеры, как рыбак показывает размеры рыбы. – Лучше поцелуй меня, и пойдем посидим где-нибудь.

Глава 50, в которой я не стала противиться

Я не стала противиться, а послушно отыскала среди бороды его рот и обняла за плечи. Удивительно! Стоило мне только прикоснуться к его губам своими, как все молнии засверкали и громы загрохотали, как если бы с прошлой ночи не переставали сверкать и грохотать ни на мгновение!

Мы оба задыхались и дрожащими руками только что не рвали одежду. Через минуту мы уже оказались на полу, обнимая друг друга всеми конечностями, потому что оно, как всегда, началось сразу и ни Арни, ни я уже не противились этому, переставая ощущать реальность и время. Оно поглощало нас, обдавая жаром звездного пламени, огнем хвостатых комет, и властно подчиняло единому ритму дыхания Вселенной… Оно смотрело на меня его расширенными глазами, в которых кипела и рождалась вечность… Оно обнимало меня его руками, от движений которых громы начинали складываться в пульсирующую молниями мелодию, которая пела, клокотала, блуждала, рвалась и, не переставая, ширилась во мне…

– Скажи, скажи, – мои зубы скрипели, но я должна была это знать, – умоляю, скажи, как это происходит? Почему оно не перестает во мне?..

– В искусстве нет конца… – тяжело прошептал Арни.

К моей радости, он тоже задыхался, почти терял от страсти сознание. По его лицу и плечам блуждали красные пятна.

– Есть только непрерывное начало!..

Тем не менее мы все-таки попали на кровать в спальне, а еще через какое-то время заснули в объятиях друг друга. Утро вечера мудренее. Если не сказать: мудрёнее. Во сне я опять видела Ганну. Но она была уже взрослой девушкой в подвенечном платье, и Арнульф торжественно вел ее по проходу к алтарю под звуки органа.

Ерунда какая-то, подумала я, Арни же наверняка протестант, у них и алтарей-то никаких нет, а уж органов – подавно. Тем не менее я сначала посмотрела на потолок, который и в самом деле давно следовало бы побелить, и только потом – в окно, потому что моя бабушка считала, что если, проснувшись, сразу выглянуть наружу, то сон не сбудется наверняка.

Арнульфа, естественно, не было. К ночи появится, совершенно спокойно подумала я и отправилась на работу. День действительно предстоял очень насыщенный.

Однако, открыв почтовый ящик, я обнаружила в нем железнодорожный билет на восьмичасовой вечерний поезд Париж – Милан и завернутую в него ту самую пресловутую «пару сотен»: «Дашь кому-нибудь, за тебя отработает». В подъезд вошли, и я торопливо сунула билет и деньги в карман.

Значит, вот как, мой драгоценный, раздраженно думала я, усаживаясь в свою машину, ты оставил за собой последнее слово! Твой поступок надо понимать так, что между нами кончено, если я не брошу все и не поеду с тобой в Милан? А я не поеду! Что я там не видела? Макароны, пиццу? Спасибо, пиццей я сыта по горло! Хорошо, дорогой, все кончено! Баста и финита ля комедия, так, кажется, говорят в Милане?

Я пересекла мост и направилась в сторону второго округа. Там, на улице д'Абукир, мне предстояло выдержать целую битву на швейной фабрике…

Глава 51, в которой половину дня заняли переговоры

Этот пройдошливый фабрикант собрал в кабинете всех своих технологов, и они дружно пытались уверить меня, что на изготовление одного дамского блейзера якобы требуется восемьсот метров ниток и семнадцать метров подкладки! Они несли полнейшую чушь, но я терпеливо слушала, пусть выговорятся, все равно в итоге получится по-моему, причем они понимают это прекрасно…

На самом деле мои мысли были далеко: билет и деньги жгли мой карман. Прийти к поезду и бросить их Арнульфу в лицо? А вдруг я не смогу? Вдруг в последний момент решусь уехать? Он посмотрит мне в глаза, поцелует, и электрические молнии вынудят меня сказать «да»? Я невольно кивнула и чуть не попала впросак, словно согласившись с бредовыми доводами изготовителей.

Все равно я их победила и отправилась к поставщикам тканей знакомиться с новыми образцами. Здесь уже я прикладывала все усилия и сама несла полнейшую чушь, чтобы максимально снизить цену. И вдруг в какой-то момент поймала себя, что больше не думаю об Арни! Значит, действительно все? Финита? А деньги, билет? Билет я выкину, но деньги? Гонорар за оказание услуг интимного характера? Фу! Деньги я отнесу в ближайшую церковь! Как все, оказывается, просто, стоит только принять правильное решение!

Часов около шести, словно сговорившись, мы с Леду одновременно подъехали к офису. Мишель вылез из машины и устало улыбнулся. Мы еще не виделись с ним сегодня. Целый день он мотался по нашим магазинчикам, проверяя отпускные цены и, выборочно, кассу.

– Может, пообедаем за углом? – предложила я.

– Только давай сначала в контору, у меня для тебя сюрприз.

– Я вчера целый день провел без тебя и чувствовал себя ужасно виноватым, – признался Мишель. – Я все время поглядывал в окно, мне почему-то казалось, что ты вот-вот появишься. Смотрю, выставочный зал напротив, какие-то люди выходят. А мне так без тебя тошно, дай, думаю, схожу, все-таки развеюсь. Сказал секретарше, что обедать пошел, а сам – прямо туда. И так мне вся эта живопись понравилась. Я еще подумал, живем в Париже, а за своим бизнесом света белого не видим…

Как же, не видишь ты света, подумала я, а кто по операм да по концертам шляется? Кто у нас утонченный эстет из Оверни?

– А люди картины пишут, другие – на них любуются, – рассуждал Мишель. – Я взял, да и купил две штуки. Самые большие. Одну – домой, ты же знаешь, у нас с Жаки скоро десятилетие свадьбы, а вторую – нам с тобой в офис.

– Что же ты мне вчера не сказал?

– Понимаешь, я, как только купил, не вытерпел и тут же позвонил тебе. А ты не сняла трубку. Я еще больше занервничал: вдруг с тобой что-то случилось? Хотел даже ехать к тебе домой, но потом ты подошла к телефону и сказала, что спала.

– Я действительно спала.

– Хорошо, имеешь право. Просто я решил сделать тебе сюрприз и едва сдерживался, чтобы не сказать, когда ты мне сто раз перезванивала. Мне показалось, что у тебя что-то не так.

– Ты и прислал мне пиццу.

– Я так рад, что ошибся, что у тебя все хорошо! – Он полез в стенной шкаф. – Выбери сама, какую хочешь.

Он вытащил из шкафа и поставил на пол возле стола «Медведок на корабле» и «Медведок в замке». Я подняла глаза к окну и только сейчас осознала, что афиша у выставочного зала – пустая. А Мишель торопливо докладывал:

– Совсем дешево купил! Смотри, какие красивые! Я же знаю, ты искусство тоже любишь. И художник такой славный парень оказался. Выставка через два дня закроется, а он ничего не продал, даже домой в Бельгию ехать не на что, а еще картины везти. Мне так жалко его стало, я его спросил: «Сколько?» Он говорит: «Шесть».

Глава 52, в которой Арнульф курил на перроне

Арнульф курил на перроне возле вагона. Марта издалека увидела его белобрысую голову, возвышающуюся над остальной публикой, а потом уже и долговязую фигуру. Он был один.

– Арни! – Марта замахала рукой.

– Марта! – Он в два прыжка оказался рядом. – Она не пришла…

– Подожди! Придет! Еще полчаса до отхода поезда. Картины в багаже?

– В багаже. Она не придет! Я уверен…

– Арни, как ты можешь быть уверен? – Марта полезла в сумочку за сигаретами. – Из-за чего ей не прийти?

– Из-за работы.

– Ну, я не думаю, что шеф ее не отпустил. Просто она вполне могла задержаться.

– Не в том дело, Марта! Она не бросит бизнес ради какой-то поездки!

– Глупости. Работа, бизнес! Громкие слова. Если бы у всех было на что жить, никто не работал бы. Поверь мне.

– Но ты же работаешь? Ты же пишешь свои романы?

– Не сравнивай, Арни. Да, я работаю, пишу, но потому что мне это нравится. Если бы я не испытывала в этом потребности, как другие люди, я ничего не делала бы. Жюль зарабатывает более чем достаточно. Понимаешь, я получаю от этого кайф, как и ты от своей живописи. Но я в жизни не поверю, чтобы нормальный человек мог получать кайф оттого, что целыми днями торчит в конторе! Тем более женщина.

– Марта, но ведь ты же ничего не знаешь!

– А что тут знать? Если бы все получали от работы кайф, никто не заводил бы служебных романов. Иначе тоска смертная! Хоть в конторе, хоть в больнице, хоть за прилавком, да хоть где ради денег проторчать полжизни!

– Ты меня не слушаешь, Марта! Ирен не торчит в конторе, она там хозяйка. Понимаешь, Ирен – хозяйка фирмы! Я только сегодня это понял!

Марта молча прикурила новую сигарету и протянула пачку Арни. В общем-то, логично, подумала она, как это я сразу не сообразила. Иметь квартиру в таком дорогом доме, как наш, какой-нибудь курьерше не по карману. Взять хоть безумную мадам Накорню, генеральскую вдовушку, все ее прежние мужья – не простые смертные: адвокат, владелец пароходной компании, депутат парламента…

– Но кто же тогда твой чудо-покупатель? Ты же сам говорил, что он ее шеф?

– Он ее компаньон.

– Ты опять встречался с ним? Он хотел еще что-то купить? Или это она тебе сама сказала? Когда? Ты мне не говорил!

– Этой ночью. Я ей не поверил, решил, что шутит. А с тобой мы сегодня еще не виделись.

– А теперь ты решил поверить, раз она не пришла?

Небось на содержании у своего мелкотравчатого патрона, наконец-то поняла Марта, вот и боится уезжать, чтобы не потерять богатого благодетеля. А он-то наверняка женат и ночует дома. Но зачем огорчать Арни?

– Вот увидишь, прибежит в последнюю минуту! – ободрила она приунывшего влюбленного.

Глава 53, в которой Мишель взял картинки

– Я и взял картинки, – развел руками Мишель, – ты не сердись, мы теперь уже можем себе это позволить, теперь на нашем обороте двенадцать тысяч практически не скажутся!

И тут я, как последняя дура, разревелась. В голос! И, естественно, выложила все до последнего словечка. И сны про Ганну тоже, а ведь о ней Арни так и не узнал, потому что… Я не могла объяснить этого Мишелю, пока не рассказала ему жестокую сказку про девушку и волка. Леду слушал как завороженный.

– Видишь, Рири, я все-таки оказался прав, поставив на «Красную Шапочку». Такой фольклорный вариант для взрослых, уверен, что долгими зимними вечерами его рассказывали с более пикантными подробностями. – Он подмигнул и взглянул на часы. – До поезда еще вагон времени. Перекусим, заскочишь домой, и я съезжу с тобой на вокзал.

– Ты тоже думаешь, лучше вернуть ему и билет, и деньги? – всхлипнула я.

– Зачем? Отправляйся в Милан. Твой Арни, конечно, не ангел, но, уверяю, он тебя не съест. А я уж как-нибудь недельку-то выдержу один. Я вчера целый день практиковался.

– Ты серьезно?

– Вполне.

– А потом что меня ждет? Ты подумал? Становиться бесплатной натурщицей и мадам Кохенеринг в придачу?

– В Бельгии женщины не меняют фамилий… – попытался остановить меня Леду, но безуспешно.

– Бросать с таким трудом развернувшийся бизнес? Сеть магазинов, запатентованные лекала, пора думать о фирменной символике! Столько лет к этому шли, ты забыл, как мы начинали? А теперь фирма! И ты хочешь, чтобы я все бросила? Ради чего? Ну, ну, скажи! Ради чего?

Леду терпеливо выслушал мою истерику, закурил и серьезно произнес:

– Насчет символики ты как всегда права, Ририш. Будете гулять по Милану, вот и придумаете. Он ведь у тебя профессиональный художник.

– А потом что? – Я взяла сигарету.

– Потом поженитесь.

– Во-первых, он мне не предлагал…

– Предложи сама, вы же без ума друг от друга в постели!

– Вот именно! Только в постели! Это-то и есть «во-вторых»! Кроме секса у нас нет ничего общего! Я же тебе все рассказала, неужели ты не понял, что я, как человек, абсолютно не интересую его! Ему плевать: кто я, что я! Он ведь точно такой же, как твой Вендоль: одна извилина, повернутая на постель. По его мнению, даже Джоконда думает о сексе!

– А ты сама, о чем ты думаешь, когда видишь его? О высоком? Как же! Только о том, чтобы он поскорее завалил тебя!

– Вот именно, Мишо! – Я даже не обиделась, потому что это была чистая правда. – И ты предлагаешь мне связать с ним свою жизнь! Может быть, я старомодна, но я считаю, что между мужем и женой должна быть любовь.

– Это и есть любовь! Что же еще? – От изумления Мишель закашлялся, поперхнувшись дымом. – Что же тогда любовь, по-твоему?

– Ты называешь любовью не любовь, а физическую близость. Но у меня есть душа, ум, наконец, способности…

– Если бы мне нужны были ум и способности, – перебил меня Мишель, выразительно подняв руку, – я женился бы на тебе, а не на Жаклин.

– Жаклин вовсе не дура! – Я даже обиделась за кузину, хотя никогда не испытывала к ней особого расположения. – У нее тоже есть способности! Она прекрасная пианистка!

– Я же ничего не имею против! Пусть, раз ей нравится, ради условной государственной пенсии раз в неделю преподает музыку в школе. Я же не лезу в ее дела, я спокойно это терплю, потому что она совершенно обалденная в постели!

– Да? А вид на Эйфелеву башню?

– При чем здесь башня? – отмахнулся Мишель. – Или ты намекаешь на то, что я женился по расчету?

– Разве нет?

Он ответил не сразу.

– В общем-то, и по расчету тоже. Просто у нас с Жаки все совпало: любовь и расчет в одном флаконе! Понимаешь, повезло. Но ведь твой-то тоже не нищий? Или я не так понял?

– Нет, конечно. У него все есть: дом, яхта…

– Тогда зачем ты сбила меня с мысли? Я хотел сказать, что не потерпел бы, если бы жена лучше меня разбиралась в коммерции и давала советы.

– Даже если бы это были дельные советы?

– Тем более. Ты ласкаешь женщину в постели, а она лежит и думает: ну и кретин же ты! Извини, этак не начнешь, не кончишь…

– Я не предполагала, что ты такой пошлый.

– Я сказал: извини! – взвился Леду. – Ты сама завела этот разговор. «У нас нет ничего общего!» Что ты можешь иметь с ним общего? Он мужчина, а ты – женщина. Это совершенно разные вещи! Ну, не знаю, как дождь и кошка!

– И кто же кошка?

– Да никто! Просто я к тому, что между ними нет ничего общего. Когда идет дождь, он не выбирает, какую ему мочить кошку, белую или серую!

– К чему ты клонишь со своими дурацкими аллегориями?

– Ни к чему я не клоню!

– Нет, я все поняла. Ты считаешь, что мужчинам, в принципе, безразлично, с кем спать. Ты об этом? Что и женщинам тоже все равно, как и кошкам, под каким им дождем мокнуть? Знаешь, ни одна кошка, ни серая, ни белая, без особой нужды не станет бегать под дождем!

– А если ей в кайф? – неожиданно предположил Мишель. – Если была дикая жара и она чуть не изжарилась в своей меховой шкурке? И вдруг пошел приятный дождик…

– Я и говорю, что нужны какие-то особые обстоятельства, чтобы кошка по доброй воле полезла под дождь! Она же не идиотка! Ты что, Мишо? – Я вдруг заметила, что он буквально давится, сдерживая смех.

– Ририш! – Он фыркнул и заржал в голос. – По-моему, идиотка – это ты. Сидишь тут, рассуждаешь про каких-то кошек, вместо того чтобы давно быть на вокзале. Молчи. – Он чуть не зажал мне рот рукой. – Твой Арни – нормальный мужик. Я же с ним общался. Я еще подумал, сухой, жилистый, такой до ста лет будет детишек стругать. Копия мужа бабушкиной сестры. Я знаю, что говорю. У них самый младший родился, когда у старшего уже были внуки… Все будет хорошо. Я сам тебя на вокзал доставлю и из рук в руки передам. И чтоб шафером пригласили!

Я все-таки попыталась вякнуть еще что-то, но Мишо поднял телефонную трубку и позвонил в ближайшее кафе с просьбой принести нам чего-нибудь горячего и бутылку коньяку.

– Я же за рулем, – возразила я.

– Это тебе с собой, стресс снять. Я ведь уже сто раз сказал, что сам отвезу. А бизнес никто тебе бросить не позволит, поняла? И потом, мы же говорим: туалет от Кардена, от Лорана, или там от Шанель, чем хуже, к примеру, от мадам Арнюль?

– Это его имя, а не фамилия…

– Неважно, как зовут будущего мужа, важно, сколько он будет приносить в дом!

– Туалет бывает не от Шанель, а в стиле Шанель…

– Все, молчи. – Леду поморщился и нетерпеливо махнул рукой. – Ты все равно сейчас ничего не соображаешь. Кошка под дождем!