Текст книги "Чародейка из Вавилона (СИ)"

Автор книги: Настя Север

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 32. Накануне

Вадя спал. Обоих слуг не было ни видно, ни слышно, ту, что сидела в подвале – тем более. Едва я пришла, сразу приказала ко мне не лезть. Сама сделала себе бутерброды и поела на кухне, без этого их подобострастного мельтешения.

Несмотря на то, что Талий Джонас провел остаток дня сначала на Ассамблее, потом во дворце, о чем вежливо предупредил в записке, меня до конца дня не отпускало напряжение. Едва стрелки подползли к шести, я сложила все документы, которые успела подготовить, ему на стол и тут же ушла.

Дома голова тут же отключилась, не выдержав очередной бессонной ночи и всех этих волнений, но сон все не шел. Не помогла ни ванна с лавандовой пеной, ни комплекс расслабляющих асан. Покрутившись в кровати, я встала, накинула халат и, поколебавшись, вышла в коридор. Помялась перед входом в спальню… этого человека и с тяжелым сердцем и отвращением к самой себе вошла.

Я снова стояла перед этой треклятой дверцей.

Нет, это ненормально. Пора с этим кончать, пока не произошло… что-нибудь.

Я нашла на стене кнопку вызова слуг и, что есть сил, вдавила.

Ждать пришлось дольше обычного. Что он там застрял?

Я мерила шагами комнату и уже сама хотела спуститься, когда на пороге, наконец, возник этот тип.

– Госпожа? – сбивчиво произнес он и покосился на дверцу-за-шкафом.

О, господи, как меня все это раздражает. И этот тон, и этот страх.

Как будто я УЖЕ сделала с ними… что-нибудь.

– Иди сюда, – я подошла к дверце и рывком распахнула ее.

Он медленно доковылял и остановился, уставился в пол. На лбу у него выступили капли пота, дыхание стало частым и тяжелым.

– Все это, – я обвела рукой богатства, – нужно уничтожить. Понятно?

По-моему, я довела его совсем до предобморочного состояния, потому что он уставился на меня с открытым ртом и схватился за косяк.

– Да.

Я молча вышла из комнаты. Выдохнула. Уф. Стало легче. Намного легче.

Я – не он.

Какая бы тьма ни обитала в моей душе, она не возьмет надо мной вверх.

***

Больше всего меня угнетала мысль, что Вавилон, мой прекрасный, полный волшебства город, исчезнет вместе с этим миром. Сначала он опустеет, когда мы все уйдем в безопасное отражение, пропадет купол, погаснут фонари и магические огоньки в окнах домов и на вывесках. Потом сюда придут дикие – и разрушат, разграбят, сожгут все, что смогут. Потом появятся звери и хищные растения…

А потом, без каждодневной поддержки, настройки, починки постов-энерготочек, рухнет Дамба. И ничего не останется, кроме бесконечного океана.

***

– Представляешь, мне пришло распоряжение ОМП, что в День Памяти я должна сопровождать делегацию в Радиусе Невозврата, – сказала мать, когда я заглянула в дом с голубым крыльцом на ужин. – Ты что-нибудь понимаешь? Я – нет.

– М-м, – я отключила мигнувший красным счетчик калорий и взяла еще пирожное. Я понимала, я сама составляла текст распоряжения и сама уносила на подпись Талию Джонасу. Он сказал, что мы должны любой ценой избежать огласки и паники, и это был хороший способ без лишних вопросов взять ее с собой и ничего не рассказывать. – Вероятно, им понадобился целитель. На всякий случай.

Она глотнула чай и подняла светлые брови.

– Но раньше не устраивали никаких делегаций. Тем более, в Радиус.

– Ты же знаешь, в какое время мы живем. Традиции рождаются и умирают. Видимо, они решили, что это будет… значимо.

Она покачала головой.

– Не вижу в этом смысла. Но, ладно. Хотя я планировала провести этот день с Жанной – она все еще тяжело ходит.

Она ни в чем меня не обвиняла и не упрекала, просто искренне расстраивалась за свою несносную подругу.

Впервые я почувствовала укол совести.

– У вас есть еще Агата, – я скривилась и запила застрявшее в горле пирожное чаем.

– У Агаты семья.

Аппетит пропал. Да, у нее тоже семья – я. Но на меня она не рассчитывала. Возможно, я сама была в этом виновата. Не знаю.

– Я тоже попросилась в делегацию, – сказала я.

– Что? – разволновалась она. – Рина, это очень опасно! В Радиусе находят тела… ты ведь слышала о профессоре Фонаревой?

– Слышала, – пробормотала я, пытаясь подавить внутреннюю тревогу. Ее нашли, как других, обескровленную, с прокушенным горлом. Теперь я должна была или совсем отказаться от своей догадки о ее связях с Квартой – или, наоборот, предположить ХУДШЕЕ. Что Вадя прав, и его отец – монстр. Верить в это не хотелось. Все же есть разницами между безболезненным уничтожением немагов в безвыходной ситуации – и убийством лучшего профессора Академии. А если еще предположить, что это не подделка под вампирский укус… Оставалось только надеяться, что Талий Джонас ДЕЙСТВИТЕЛЬНО на нашей стороне.

– Рина, ты должна отказаться!

– Мам, ну ты чего. Нас будут сопровождать две дюжины солдат.

Это правда. Талий Джонас обеспечит нас охраной. Они проводят нас до поста на Пике и останутся там, сами того не зная, дожидаться эвакуации.

– Но… Ты хоть представляешь, какой там уровень маградиации?

– Машины будут под защитой. Посты тоже. Если бы это было опасно, он не брал бы с собой Вадю.

Она всплеснула руками.

– О чем Джонас только думает!

Я знала, о чем, но промолчала. А мать после этого все же успокоилась. Раз уж он берет сына…

– Будет весело, – я натянула улыбку и тихо вздохнула в чашку.

***

Вадя эти оставшееся до праздника время ходил мрачный и задумчивый и веселостью тоже не отличался. Он перестал пропадать в подвале и теперь только вздыхал, громко и протяжно.

– Берись за книги. Тебе же сказал твой двойник – будешь поступать в Московскую Академию, там строгие экзамены, – пыталась я его занять, а сама переживала о другом двойнике: двойник Талия Джонаса в том мире под арестом, а что насчет его самого? Как он будет объясняться с ОМП того мира на первых порах? И вообще – как они примут столько людей? Ведь у многих должны быть двойники – наверное, почти у всех, кто родился здесь до две тысяча тринадцатого – хорошо хоть, это не обо мне. Так много сложностей.

А прямо накануне праздника объявилась дикая. Я боялась, что она явится, открыв дверь с ноги, но ее доставили под конвоем в компании Келлера – огромного устрашающего мага с жестким лицом – прямо в кабинет Талия Джонаса. Оба выглядели, как будто дрались на помойке с крысами, пахли еще хуже. Они долго торчали в кабинете, а я не могла ни подслушать, ни войти под каким-нибудь предлогом: у дверей сторожили вооруженные до зубов солдаты.

Вышли они уже без наручников, но судя по огромной руке Келлера на плече дикой и ее озлобленному перемазанному лицу, она все еще осталась под конвоем – его конвоем.

Она бросила на меня острый взгляд, и внезапное, как удар молотком, ментальное послание чуть не расплющило мне мозги.

«Все плохо. Валите, и поскорее».

«Знаю. Ты тоже», – я ограничилась простой ясной мыслью. Ментальными посланиями я не владела и могла по ошибке отправить его кому угодно в комнате.

Похоже, своего инфернала она не нашла. Зато ее нашел Келлер, от которого она сбежала. Вот и рискнула свободой.

***

Вадя выглядел совсем неважно. Чем ближе был День Памяти, тем сильнее он беспокоился, хоть ничего и не говорил. Сейчас он сидел в кабинете с отсутствующим взглядом и судя по всему общался с Вадей-два.

Про дикую я решила ему не говорить. Зачем? Ему бы непременно приспичило ее спасать.

Угу, от Келлера. Да тот бы мизинцем его раздавил.

Когда сеанс связи закончился, он очнулся – и вздрогнул, когда увидел меня. И тут же тяжело вздохнул и уставился в окно, хоть там и ничего толком было не разглядеть – на Вавилон опустилась ночь.

– Что тебя тревожит, Вадя?

– Что меня тревожит? Да все! – он запустил пальцы в лохматые волосы. – Мир гибнет, все пропало, мы должны бежать, а еще…

– Еще? – вздохнула я.

– Знаешь, что еще я думаю? Отец ведь не станет спасать всех. Он точно не спасет немагов. Я его знаю. Он их за людей-то не держит!

– Вадя. Ты преувеличиваешь, – не слишком убедительно сказала я. Он уставился на меня безумным взглядом и открыл рот. Смотрел несколько секунд – и обвиняюще ткнул пальцем.

– Рина! Да ты ведь тоже! Ты тоже об этом думала! Что он не станет! И ничего не сделала!

– Ва-адя. Мы должны доверять твоему отцу. Что мы САМИ можем? Ничего.

Он хотел что-то возразить, но не нашел, что. Со стоном упал лбом на стол и так и остался.

Я закатила глаза и ушла на кухню. Налила стакан сока из холодильника. И облилась, когда заметила в углу этого типа.

Он опустил глаза, будто не пялился только что во все глаза.

О, господи. Вроде бы должен перестать так трястись при мне, а все туда же.

Я осторожно высушила платье чарами – плохо, останется пятно, но ладно, я все равно не собиралась брать его с собой… в другой мир. Я налила себе новый стакан и через плечо сказала:

– Приведи свою подружку.

– Марту? – он запнулся, когда я выгнула бровь. Да, приятель, не нужно прикидываться со мной дурачком.

– Нет, не Марту. Вторую. Ту, с которой ты спишь.

Надо было узнать их имена. А то выходит слишком грубо. Но сейчас уже неважно.

– Зачем? – его голос сел от страха, и я закатила глаза.

– Затем.

– Да, госпожа.

Он тихо вынырнул из своего угла, и спустя пару минут вернулся со служанкой.

– Стой там, – приказала я ей, когда она замерла на пороге. – А ты – подойди ко мне.

Они переглянулись, и этот тип подошел, снова бледный, как полотно и до смерти перепуганный.

– Имей в виду – если нападешь, я тебя уложу и без всякого ошейника, – предупредила я. – Все понял?

Он ничего не понял, но на всякий случай кивнул.

Ладно.

Я совершаю серьезное преступление, по сути – помогаю бежать государственному преступнику. Но – ладно.

Я вытянула руку и коснулась ошейника – он вздрогнул, когда тот со щелчком открылся и обмяк в моей ладони.

– Госпожа?

– Назад отойди, – хмуро приказала я. Потому что кто знает, насколько они меня ненавидят и боятся – и на что способны после стольких лет ада.

Он послушно отступил, недоверчиво щупая розовый след на шее.

Я жестом поманила девку. Ее аж всю трясло от эмоций, а когда я сняла ошейник – она разрыдалась и кинулась в объятья своего мужчины.

Я сморщилась. Нет, я точно не хотела, чтобы они полезли обниматься КО МНЕ, но простое «спасибо» всегда кстати.

Ладно, там в подвале еще третья. Не оставлять же ее на верную смерть. Не слушая крики, я обездвижила ее чарами и тоже сняла ошейник. Заперла двери чарами, которые должны выдохнуться к концу Дня Памяти.

Отлично. Надеюсь, все получится, иначе мне предстоит очень серьезный разговор с ОМП.

***

Мы готовились уехать в разгар ежегодного бала в честь Дня Памяти во дворце. Мы с Вадей ждали в черном доме, мать в доме с голубым крыльцом. Талий Джонас заполучит инфернальный артефакт – прямо во дворце – и в сопровождении солдат заберет нас и мать. После чего мы выедем из Вавилона и к полуночи достигнем Пика Невозврата.

У меня колотилось сердце от волнения. В полночь мы уже будем в другом, безопасном отражении. Стоит только четко придерживаться плана.

Это было важно – не отклоняться от плана.

Но сначала Вадя взбунтовался и сбежал – самым натуральным образом сбежал, не поставив меня в известность, на бал, не иначе как чтобы убедить отца спасти диких и прочих убогих.

А потом великолепный вавилонский купол антимаградиационной защиты вдруг засветился, исказился, пошел трещинами – и меньше чем за пять минут ВЕСЬ осыпался миллиардами мерцающих искр.

В город вторглись дикие.

Глава 33. День Памяти

С улицы лилась музыка и смех, горели фонари и сверкали гирлянды. Бал во дворце уже начался.

Я вспомнила прошлый год: на День Памяти мы с Вадей весь день гуляли по нарядным улочкам Вавилона, покупали сладости и смотрели шоу, а вечером разряженные отправились на бал. Его взял с собой Талий Джонас, а меня… этот человек.

Почему-то стало тоскливо и тревожно.

Я села на кровати рядом с собранной сумкой и застегнула замки на сапогах.

Вот-вот это случится…

Прогрохотало так, что в окнах зазвенели стекла.

Я выронила сумку и резко присела за кроватью. Рефлекс из детства, со времен, когда такой грохот не был редкостью и означал одно: дикие.

Нужно избегать окон и как можно быстрее добраться до телефона и вызвать ОМП, а потом спрятаться в подвале.

Бросив сумку, я ползком добралась до двери и рванула вниз, в прихожую. Руки тряслись, и пальцы не попадали по кнопкам.

Занято.

Занято.

Занято!

Рвануло где-то совсем рядом с домом.

Что же делать? Слуги исчезли еще вчера, третья в безумии, она не помощница.

Запереться в подвале. Точно.

Я добежала до дверей – заперто. Конечно! Где ключ крови? Куда они его подевали? На кухне?

Я вбежала в кухню, лихорадочно огляделась – и шестое чувство бросило меня на пол, за стол, когда в тот же миг в окнах вылетели все стекла, а посуду смело на пол взрывной волной.

На четвереньках я выбралась из кухни и, пригибаясь, побежала к двери. Прижалась к стене, слушая грохот и крики – и какой-то ненормальный, странный звон – возможно, это звенело у меня в ушах после взрыва. Со стороны кухни потянуло дымом, и я, решившись, вылетела на улицу – из-под ног врассыпную разлетелись кошки.

Спрыгнула в сторону с крыльца, чуть не подвернула лодыжку и затаилась.

Что. Что это?

Небо мерцало и плавилось, а через секунду я поняла, что мерцает и плавится Купол. Он шел трещинами-молниями, которые тут же затягивались, но все хуже и медленнее, все это было бы потрясающе красиво – если бы не было так страшно.

Минута – и небо осыпалось миллиардами мерцающих искр. Купол исчез.

Мимо промчалась целая колонна старых побитых машин, за поворотом, там, где находилось главное управление ОМП, завизжали тормоза – и послышались выстрелы и крики.

Стук сердца заглушал весь этот ГРОХОТ, колени подгибались, и противная паника ядом ползла по всему телу.

Дикие. В Вавилоне.

Я оттолкнулась от стены, в которую вжималась, и, спотыкаясь, на непослушных ногах побежала в сторону, противоположную той, где сейчас раздавалась стрельба.

Через два квартала я поняла, что бегу к дому с голубым крыльцом.

Я должна найти мать!

Мы должны спастись!

Здесь еще было тихо – сюда доносились шум и крики с других улиц, бежали перепуганные люди, меня чуть не сбила машина, которую занесло на тротуар, но диких – здесь не было.

Я подбежала к крыльцу и повисла на периллах. Левый бок и ребра разрывались от боли, легкие рисковали взорваться. Из последних сил я заползла на крыльцо, толкнула дверь.

– Мам! Ма-ам!

Сквозь гул в ушах я не услышала, отозвалась ли она.

Первые чары ауры сорвались. Вторые и третьи показали – ее нет ни в доме, ни в радиусе двадцати метров от него.

Где она?! Куда ушла?! Она должна была ждать здесь!

Но… и я должна была ждать в черном доме. А вместо этого мы обе услышали, что на город напали, и обе ушли… Куда она могла пойти?! А если в черный дом, за мной?

Я выбралась наружу, в меня тут же кто-то врезался – и побежал дальше, а с той стороны, где был черный дом, выскочили сразу три ободранных машины. Автоматные очереди вспороли воздух, люди закричали и бросились врассыпную. Я пригнулась за крыльцом – и на полусогнутых каким-то чудом добежала до поворота в крохотный переулок.

Ноги горели, меня тошнило, в голове шумело – какая дура, я даже и не вспомнила о чарах выносливости!

Я вжалась в ближайшую стену – и они вышли с третьей попытки. Дышать стало легче, внутренности перестали выворачиваться.

Что мне делать?

Что делать?!

Мне нужен… Талий Джонас.

Талий Джонас! Он поможет найти мать и Вадю и спасет нас.

Мне нужно во дворец!

***

Я думала, что это в жилых кварталах творится ад – но настоящий ад разгорался в центре. Горели торговые палатки и шатры, дымом заволокло все вокруг, и только это, наверное, меня и спасало.

Здесь кто-то визжал и стонал, отовсюду слышались взрывы и пальба, я споткнулась обо что-то и упала – на мертвое тело в нарядном платье. Завизжала, вскочила – и наступила еще на одно.

Дворец впереди был объят пламенем.

Очерт!

Неподалеку огонь добрался до палатки с фейерверками – и те принялись взрываться, рассыпая вокруг красочные искры. За завесой дыма совсем рядом кто-то принялся стрелять, я даже не видела, кто и в кого, и под все это безумие, стараясь держаться тени под разбитыми фонарями, помчалась к горящей громаде дворца.

Крыльцо было просто завалено телами, рядом громоздились разбитые машины. Перепрыгивая через раскинутые руки и ноги, я взлетела по ступеням, едва не столкнулась с кем-то, кто бежал вниз.

В дыму, вспышках, во всем этом грохоте мне померещилось, что это был дядя – вероятно, у меня совсем помутилось в голове. Дикий, похожий на дядю, исчез внизу, в клубах дыма, а я тут же выкинула это головы – мне нужны чары чистого воздуха и ясного зрения, если я хочу найти хоть кого-то внутри.

Я должна найти Вадю. Я его упустила, я его не вернула назад, позволила пойти на этот бал, если с ним что-то случилось…

Поиск по ауре ничего не дал. И снова, и снова.

Талий Джонас.

Ничего. Снова ничего.

Может, они уже ушли?

Где-то в глубине рухнула часть потолка, кто-то закричал.

ОЧЕРТ!

Еще раз – поиск по ауре Талия Джонаса…

Слабый, незаметный отголосок шел откуда-то из большой бальной залы.

ОЧЕРТ. Они не ушли.

ОЧЕРТ.

Еще раз – поиск Вади… Ничего.

Я вжалась в угол, когда мимо к выходу пробрались какие-то люди, они задыхались и хромали. Решившись, рванула внутрь.

Сигнал то и дело пропадал, и мне приходилось обновлять чары поиска. В какой-то момент они перестали получаться, я запаниковала – а потом вспомнила о браслете. Зачерпнула силы из одного из камней – и новые чары получились внезапно сильными, четко и ясно указали мне направление.

Талий Джонас в неестественной позе лежал у стены, изломанный, окровавленный… Из горла у него торчала рукоять ножа.

ОЧЕРТ.

Я упала перед ним на колени, с какой-то заторможенностью выдернула у него из шеи нож – сразу же хлынула кровь.

ОЧЕРТ.

Так. Спокойно, Рина, спокойно. На нем есть воскрешающий амулет. На нем ДОЛЖЕН БЫТЬ воскрешающий амулет. Не может быть, чтобы он сделал воскрешающий амулет и не носил его при себе. К тому же – я ведь нашла его по ауре. Значит, он еще не мертв. То есть, мертв, конечно, но не до конца.

Ох.

Что это может быть?

Не обращая внимания на жар и выдыхающиеся чары чистого воздуха, я принялась шарить по его груди. Ничего.

Черт. Черт.

Ох, ну, конечно, кто же теперь носит амулеты на груди, это прошлый век.

Я схватила его окровавленную, покрытую волдырями и неправильно выкрученную в запястье левую руку – часы были на месте. Ну! Ну же!

Почему ты не работаешь!

Я взмахом обновила чары чистого воздуха и вызвала шарик света. Зачерпнула еще силы из браслета.

Ох, ну, конечно, на месте одного из дюжины камней-энергохоанилищ на круге циферблата зияла расплавленная дыра.

Чтожеделать, чтожеделать, чтожеделать!

Я не могу использовать свою энергию – амулет не подействует или подействует неправильно. Но где мне взять еще один камень, заряженный Талием Джонасом?

О, черт, я дура.

Я схватила собственный браслет и со второй попытки оторвала один из трех крупных бриллиантов.

Вставила в раскуроченный паз. И, не решаясь зафиксировать его чарами и вмешать свою магию, сжала пальцами.

Часы завибрировали, камни засверкали и принялись стремительно нагреваться. Настолько стремительно и настолько сильно, что уже спустя несколько секунд у меня обожгло пальцы – будто я схватила раскаленный уголь.

Я сжала зубы, не отнимая рук – если камень выпадет, все пропало.

Но как же больно!

Я скривилась и закусила губу.

Долго еще?

Тело Талия Джонаса оставалось неподвижным. Внешне ничего не менялось.

Какая адская боль!

Я закричала и сжала пальцы сильнее. Перед зажмуренными глазами поплыли радужные круги.

Ну же!

Вибрация вроде утихла – или мне показалось?

Я открыла глаза и сквозь марево слез уставилась на тело. Дышит? Или нет? Шарик света исчез, слетели и чары очищения воздуха. Сквозь дым мне померещилось, что он шевельнулся, но так ли это? Камни на часах погасли, амулет перестал работать.

Я отняла обожженную руку, закашлялась от едкого дыма. Чары очищения воздуха. Чары обнаружения жизни.

Неподвижное тело неуверенно очертил слабый магический свет.

Ох.

Получилось!

Совсем рядом рухнула балка, осыпав горящими щепками. Я взвизгнула и стряхнула пару таких с головы и одежды – голову зажгло, и я завизжала снова. Пожарный!

Водное колышущееся тело прыгнуло прямо на меня, сбив с ног и промочив до нитки, и окатив заодно Талия Джонаса, который даже не очнулся.

Теперь нам обоим нужно отсюда выбираться. Мне нужны чары силы и немного энергии, потому что голову теперь сильно кружило – и, похоже, не от дыма.

Я зачерпнула из одного из оставшихся на браслете камней, применила чары и взвалила себе на плечи бессознательное тело.

***

Вдоль стены я добралась до парковки – и сквозь дым, сквозь заборы из столкнувшихся, разбитых машин, сквозь тела и части тел – я добралась до ближайшего к тротуару, незаблокированного другими автомобиля. Не отпуская тела на плечах, не обращая внимания на мельтешение мушек перед глазами и жжение в горле и плечах, я чарами открыла замок, как могла осторожно уложила тело на заднее сиденье и села за руль.

Ох.

Последний раз я сидела за рулем весной.

Как… как же… незаконные чары для того, чтобы завести без ключа – им научил меня… этот человек. Ох, вот…

Машина тихо загудела, я даже не услышала, скорее поняла – засветились панели, и машина дернулась под педалью газа, которую я случайно вдавила.

Ох, как же там!

Я врезалась в ближайшую машину, сдала назад – не в ту сторону, снова вперед, снова назад, кое-как развернулась и, запрыгнув колесами на тротуар, выбросила машину на дорогу.

Куда? Куда теперь? Где может сейчас быть мать?! К черному дому? Или…

Она говорила про Жанну. Она собиралась идти в День Памяти к Жанне, которая сидит дома со своей ногой.

Где она живет? Я же помню… Где-то… где-то…

Я помчалась вдоль по дороге, чудом обогнула бежавших куда-то людей, подскочила на чем-то, черт, мне показалось, что на трупе, когда лоб-в-лоб навстречу мне выскочила машина диких.

Я не сразу поняла, что это было – по стеклу проскакала какая-то дробь… Они расстреляли машину в упор! Я уставилась на застрявшие в бронестекле пули и с треском сбила клумбу. Выровняла руль – и чудом вошла в поворот, когда узнала нужную улицу.

Переулок был заблокирован разбитыми машинами. Я остановилась, стукнувшись капотом о забор, и выскочила наружу.

Поиск по ауре получился внезапно мощный – метров пятьдесят, если не сто – он сразу же засек нужную ауру. Мать была там.

Я перешла на бег, и тут…

Я даже не услышала грохота, ничего не поняла – меня отбросило назад взрывной волной, и я врезалась в забор. Без боли, без каких-либо чувств.

Ничего не соображая, шатаясь, я поднялась. Тупо уставилась на пламя и дым там, где только что был жилой квартал.

Что. Что?

Поиск по ауре – ничего.

Поиск по ауре – ничего…

Поиск по ауре – ничего!

Я закричала, не слыша собственного крика, и рванула туда, вперед, в пламя и развалины. Почему-то не вышло – что-то зацепило меня за пояс – кто-то сильно удерживал меня за талию. Развернул – и толкнул прочь, туда, где я оставила машину. Я упрямо развернулась, поиск по ауре…

Ничего.

Рвануло еще раз, где-то в глубине квартала, я упала, поднялась – и побежала обратно к машине, не понимая, отказываясь осознавать…

Меня снова кто-то попытался схватить, в дыму я не поняла, кто и зачем – сбила чарами простого силового удара – и в следующую секунду сбили с ног уже меня.

Безумное, хищное лицо – и зубы, огромные клыки.

Вампир!

Я бесшумно завизжала. Чары сбили его прочь, не успела я подняться – он снова придавил меня к асфальту, раззявил пасть – я сорвала с запястья браслет с полудохлыми бриллиантами – и в каком-то неадекватном бесстрашии затолкала ему прямо в пасть.

Чары раскола!

Его голову разорвало, как арбуз, меня обдало выпущенной силой – и залило кашей из крови, костей и мозгов.

Ничего не чувствуя, даже тошноты, я отползла из-под тяжелого тела и, дважды упав, добралась до машины. Завела чарами, сдала назад – кажется, кого-то сбила. По обшивке застучали пули. Уже ничего не разбирая на своем пути, ничего не видя за дымом, я вдавила газ и погнала по улице. Снесла угол дома, машину дернуло, закрутило, я выровняла руль и, не разбирая дороги, помчалась вперед.

Вылетела на пустую улицу, на другую, третью.

Надо успокоиться. Надо успокоиться!

Я ничего не чувствовала – совсем ничего, ни своего тела, ни эмоций, но руки ходили ходуном, а я не понимала, что я делаю и куда еду.

Выдохнула. Попыталась сориентироваться. Сквозь дым кое-как сообразила, в какой я сейчас части города.

Развернулась, угробив еще пару клумб, и помчалась к выезду из города.

Вадя… Я не спасла Вадю.

Несколько раз по дороге я сделала поиск – слабый, бессмысленный поиск. Конечно, мне не повезло.

Если он и был жив, то найти его на крошечном кусочке пути из города было совершенно невозможно.

Но что-то мне подсказывало, что если бы он был жив, он бы не бросил отца во дворце. А значит…

Меня затрясло, но я подавила дрожь и вцепилась в руль.

Навстречу мне попалось пара машин диких – но обстреляли меня всего раз. Может, приняли за свою, я не знаю, наверное, моя машина сейчас выглядела такой же ободранной и побитой, как у них.

Каким-то чудом я домчалась до поста – тот пустовал, шлагбаумы обломками валялись посреди дороги. Никто меня не остановил.

Трасса на Пик Невозврата была пустой и ровной. Я гнала, наверное, полчаса – в какой-то момент фары выхватили на дороге тело, но в остальном все было спокойно – пока между деревьями не показались фары.

Проехала ли я уже границу Радиуса Невозврата? Что здесь с постами? Дикие напали только на Вавилон – или нет? Что, если посты тоже захвачены? Что мне делать?!

Явно не стоит встречаться с машиной впереди – если это дикие… В Вавилоне меня не догоняли – у них было полно других дел, но здесь, посреди пустой трассы…

Я выключила фары и свернула на ближайшую лесную дорогу. Протряслась на кочках метров сто и остановилась. Заглушила двигатель.

Длинно неровно выдохнула, закрыла глаза. Судорожно всхлипнула.

И не смогла заплакать.

ЧТОЖЕДЕЛАТЬ.