Текст книги "Ничего личного (СИ)"

Автор книги: Настя Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

33

Дима

Этим вечером, оставив Нику в ресторане, я какое-то время бесцельно колесил по центру, стараясь найти объяснение сковавшей тело нервозности. То, что сестра лучшего друга вскружила мне голову, сомнений не было, но ведь мне и раньше нравились девушки. Я хотел их, вспоминал среди рабочего дня, бывало даже с нетерпением ждал встречи, но ни одна из них не погружала меня в это пугающее состояние неустойчивости, словно я стою на полу, который шатается подо мной все сильнее и сильнее, а под ним – только зияющая пропасть. И, откровенно говоря, я бы с удовольствием прожил без этого ощущения всю свою оставшуюся жизнь.

О чем я только думал, позволяя Нике пойти на это свидание? Когда она рядом, где-то в радиусе пяти метров, мне спокойно – я могу думать не только о ней, но и о чем-то другом, тогда как сейчас из головы не идут красочные картинки возможного развития ее отношений с Сашей. Вот он касается ее щеки в приветственном поцелуе, отодвигает для нее стул, может быть невзначай задевает рукой ее плечо…

Твою мать, это когда-нибудь прекратится?

Включи логику, Платов! Что ты можешь предложить Нике? Секс? Ей этого, конечно, будет недостаточно, а она не из тех, кто довольствуется малым. Что бы она там ни говорила, ей нужны цветы, фантики, романтика, а ты уже давно вышел из того возраста, когда верят в вечную любовь и мечтают найти свое счастье. И даже если она согласится на секс, придется рассказать обо всем Кириллу, – друга ты потеряешь сразу. В конце концов, уйдет и Ника, когда поймет, что не получает с тобой того, что ей нужно. Того, чего она достойна. А достойна она только лучшего.

Вспоминаю тот миг, когда она вышла из комнаты в своем текучем шелковом платье, облегающем ее изящную фигуру. Красивая, утонченная, настоящая, такая потрясающая, что я едва сдержался, чтобы не попросить ее остаться. Не идти на свидание. Провести этот вечер со мной, к чему бы нас это ни привело. Но слов не было, и задерживать ее я был не в праве. Но сам факт, что мне хотелось это сделать, явился для меня сюрпризом, который совсем не радовал.

Находясь с ней один на один в замкнутом пространстве автомобиля, едва сдерживался, чтобы не прикоснуться к ней. И еще ее платье задралось, открыв острые коленки, и шея была полностью обнажена, и этот сводящий с ума запах тропического рая, который проникал в легкие...

Никогда в своей жизни я не хотел ничего так сильно, как я хотел в этот миг Нику – это было абсолютно обескураживающее открытие. Но такое притяжение влекло за собой многое другое, к чему я не готов и, возможно, не буду готов никогда. Поэтому, несмотря на то, что все внутри молило прикоснуться к Нике, я знал, что если сделаю это, то уже не смогу остановиться. Самое лучшее было – как можно скорее сбежать от нее, но убежать далеко мне так и не удалось.

Возвращаюсь к ресторану на полчаса раньше, чем планировал, точно не зная, что собираюсь делать. Понимаю только, что не могу и не хочу оставлять Нику наедине с Сашей или с любым другим парнем.

Вижу ее и сразу ощущаю, как пропасть отступает. Иду, не сводя с нее глаз, что-то говорю, обхватываю пальцами тонкое запястье и тяну Нику за собой к выходу, впервые за этот вечер ощущая умиротворение. Как мало, оказывается, для этого нужно – просто чтобы она была рядом.

Мы выходим на улицу: я все еще держу руку Ники, но она и не делает попытки отстранится.

– Где горит? – только спрашивает она, а я даже не знаю, что ответить.

У меня горит везде. Я не могу понять, что происходит и почему я здесь, но сказать ей это я все равно не посмею.

– Куда бы ты хотела пойти Ника? – спрашиваю вместо ответа, напряженно переминаясь с ноги на ногу. – Любое место. Назови.

– Ты прервал мое свидание, чтобы спросить меня об этом? – в ее голосе нет издёвки, только изумление.

– Да, Ника, именно это я и сделал.

– Почему? – на ее лице тень любопытства и улыбки, но глаза остаются серьезными.

– Потому что по-другому не смог, – говорю откровенно. – Мне не понравилось, что ты была на свидании, Ника. И я эгоистично решил его закончить, но если ты сейчас скажешь мне, что хочешь вернуться обратно и продолжить этот вечер так, как и планировалось, я отпущу тебя, – для наглядности своих слов я даже выпускаю из своего захвата ее руку, не представляя, что буду делать, если она на самом деле предпочтет мне моего сотрудника.

Но Ника вдруг широко улыбается и переплетает свои пальцы с моими.

– Ну уж нет, Дима, – говорит она, хитро щуря глаза. – Пойдем, я покажу тебе свое место.

34

Ника

– Мы едем к тебе домой? – озадаченно потирая затылок, спрашивает Дима, когда я называю ему адрес.

– Не совсем, – глядя на его растерянное лицо, оказываюсь не в силах сдержать улыбку. – Боишься, что я обманом заманю тебя в свою квартиру и не выпущу, пока ты не пообещаешь мне то, чего я хочу?

– А чего ты хочешь, Ника? – несмотря на видимую шутливость контекста, этот вопрос Дима задает абсолютно серьезно.

«Тебя», – мысленно признаюсь я, но вслух произношу лишь:

– Ты мне доверяешь?

Платов неожиданно долго и внимательно смотрит на меня, гипнотизируя своим темным взглядом, а потом мягко отвечает:

– Да, Ника, я тебе доверяю.

Мое сердце сжимается от выражения странной беззащитности, на миг промелькнувшего на красивом мужественном лице. Я не знаю этого наверняка, но подсознательно понимаю, что слова о доверии Дима говорил немногим и нечасто.

– Тогда поехали?

Всю дорогу я чувствую себя как на иголках. Я взволнована, обрадована, предвкушаю продолжение вечера и, в то же время, немного боюсь его. Очень хочу спросить у Димы, почему на самом деле он приехал, но боюсь, что ответ меня разочарует. Ведь я так много надежд возлагаю на наши отношения – не хотелось бы, чтобы я вновь приняла желаемое за действительное.

Припарковавшись возле моего дома, мой спутник разворачивается и фокусирует на мне все свое внимание. Прочесть выражение его лица сложно, но мне чудится, что в нем есть принятие ситуации и какая-то покорность. Может быть, он, наконец, перестал сопротивляться очевидному обоюдному притяжению, которое существует между нами?

– Пойдем, – говорю я тихо, выскальзывая из машины.

Дима следует моему примеру и вскоре догоняет меня у подъезда.

– Все-таки дом? – спрашивает он иронично.

Я лишь улыбаюсь и, прижав карточку к замку, открываю входную дверь. В лифте нажимаю на самый верхний этаж и, игнорируя вопросительный взгляд Платова, прислоняюсь спиной к стенке, складывая руки на груди. Даже не пытаюсь скрыть своего интереса: смотрю на Диму, в который раз зачарованная грацией его сильного мужественного тела, и бесстрашно встречаю ищущий взгляд, беззастенчиво исследующий мою фигуру в откровенном шелковом платье.

Когда кабина останавливается, я первой дергаюсь к выходу, но Платов вдруг делает что-то немыслимое – протягивает руку и обхватывает мою ладонь, согревая ее жаром своего тела. В этом жесте нет страсти или злости, которые, как правило, были катализатором наших прикосновений в прошлом – в нем я чувствую только простое желание быть ближе, и это сводит меня с ума.

Я всерьез опасаюсь, что, если начну улыбаться еще шире, у меня сведет мышцы лица, но здесь я бессильна. Сумасшедше скалю зубы, упиваясь собственной радостью от внимания парня моей мечты, и наслаждаюсь моментом.

– Мы приехали, – напоминаю я.

Дима кивает, но мою руку не выпускает – позволяет мне вести его за собой сначала на лестничную клетку, потом на ступеньки, ведущие вверх.

– Это законно? – со смешком интересуется он, когда мы упираемся в массивную железную дверь под потолком.

– Волнуешься за свою честь, Платов? – в тон ему отвечаю я, набирая комбинацию цифр на панели кодового замка.

Замок отщёлкивается, Дима тянет дверь на себя, и мы выходим на бетонную площадку на крыше моей многоэтажки.

Уже темно, город под нами усыпан тысячами огней, над головой висит молодой месяц, просвечивающий через неплотные облака, вечерняя прохлада приятно остужает разгоряченную кожу. С моего лица не сходит улыбка, и ощущение такое, будто я выпила шампанское и пузырьки радости играют в животе, согревая меня изнутри. С тех пор как переехала в эту квартиру, я мечтала показать Диме свое место. И сейчас мне хочется ущипнуть себя, потому что мне не верится, что это действительно происходит сейчас, в этот самый момент.

– Это место, – говорю тихо, изучая давно знакомый, но всегда меняющийся ландшафт мегаполиса. – Часто прихожу сюда, чтобы помечтать.

– Хорошее место, – одобрительно говорит он. – Как раздобыла код?

– Одно время здесь велись монтажные работы, и я угостила строителей своим пирогом с яблоками, – отвечаю весело.

– Ты опасная девушка, Ника, – со смесью восхищения и иронии произносит Дима.

– Боишься?

Внезапно Дима опускается на бетонное ограждение в центре крыши и тянет меня за собой, усаживая сверху на свои колени. От захвативших меня эмоций, вызванных откровенностью нашей позы, я почти не дышу – не верю, что он это сделал.

– Уже нет, – говорит он.

– Что нет? – лепечу невпопад, парализованная его взглядом.

– Не боюсь, Ника.

Смысл сказанного обрушивается на меня сотней разноцветных огоньков бурлящего счастья. Не боится? Не боится рискнуть со мной и для меня?

Я несмело поднимаю руки и кладу их на его плечи. Дима же, одной рукой поддерживая меня за талию, другой начинает вольно гладить меня по бедрам, пояснице и спине.

– И что это значит? – спрашиваю я.

– Не боюсь хотеть тебя, Ника, – поясняет он задумчиво. – Не готов отпускать тебя на свидания с другими. Не стану сдерживаться.

– Будешь моим парнем? – спрашиваю робко.

Немного боюсь напирать, ведь Платов и так сказал больше, чем я ожидала, но чувствую, что лучше определиться со своими притязаниями сейчас, чем мучиться неизвестностью.

– Я не умею быть в отношениях, Ника, – говорит он с тяжелым вздохом. – И я едва ли смогу быть тебе хорошим парнем.

– Для меня это тоже в новинку, но вдвоем мы справимся.

Дима молчит, но взгляд не отводит, позволяя мне следить за сменой эмоций на его лице. Мое сердце в ожидании его ответа бешено колотится рядом с его мускулистой грудью, обтянутой простой футболкой. Мои руки скользят вверх по его плечам и соединяются, обняв его шею.

– Кириллу придется сказать, – говорит он тихо.

– Он поймет, – шепчу я, едва дыша от нахлынувших чувств.

35

Дима

Никогда еще я не чувствовал такого умиротворения, как сидя на грязной крыше многоэтажки с Никой, оседлавшей меня своими длинными ногами. Может быть, так происходит потому, что я, наконец, перестал сражаться с неподдающимися контролю эмоциями по отношению к этой удивительной девушке и плыву по течению, а это занятие совершенно мне не свойственно?

Я не знаю, сколько мы сидим, в этом тесном объятии, утонувшие в теплой июньской ночи, но сейчас это, кажется, совсем неважным. Голова Ники склонилась на мое плечо, теплое дыхание согревает мою шею, а шелковистые волосы, которые треплет ветер, щекочут щеку и нос. И ее запах окутывает меня надежным коконом, защищающим нас от нелепых вторжений внешнего мира. Мне не хочется никуда идти, думать, анализировать. Низ моего живота сводит от желания, а в паху все в полной боевой готовности, но я не смею даже вздохнуть – настолько мне не хочется нарушить тихую красоту этого момента.

– Я люблю тебя, – вдруг шепчет Ника.

Я дергаюсь, будто от удара. Тело подбирается, а нервы натягиваются как струна. С каждой секундой в животе становится холоднее, горло перехватывает болезненный спазм, а возбуждение сменяется паникой.

Ох, девочка...

– Тебе не нужно ничего отвечать. И любить меня прямо сейчас ты тоже не обязан – на это я и не рассчитываю, – не дождавшись от меня реакции, продолжает Ника совершенно спокойно. – Я очень долго ждала тебя, Дим, и могу потерпеть еще немного. Я не дурочка: прекрасно понимаю, что могу так и не дождаться взаимности, но, если через какое-то время ты встанешь и уйдешь, я хочу знать, что была честна с тобой и с самой собой и сделала все, чтобы не допустить этого.

От ее слов в моей груди что-то болезненно дергается. Что-то, причиняющее боль и одновременно радость.

Мучительно выдыхаю и прижимаюсь лбом к ее лбу. У меня нет ни малейшего сомнения в ее искренности, о которой свидетельствуют и тон ее голоса, и выражение красивого лица. И я спрашиваю себя: почему мне, привыкшему всегда и со всеми быть начеку, так легко верить Нике?

– Ты абсолютно невероятная, – говорю тихо. – И бесстрашная. Мне кажется, чтобы произнести эти слова, нужно немало мужества.

Ника чуть отстраняется от меня и прямо смотрит в глаза.

– Ты тоже невероятный. Сильный, добрый, ответственный, справедливый. Ты лучший друг, о котором только можно мечтать, – ее голос пронизан нежностью и теплотой, а глаза в ночной темноте сверкают отблесками ярких огней мегаполиса. – И ты потрясающий мужчина, рядом с которым я чувствую себя совершенно особенной, понимаешь?

Я опускаю глаза и делаю вид, что рассматриваю вырез на ее шелковом платье, но на самом деле борюсь с противоречивым желанием продолжить этот откровенный разговор и держать язык за зубами.

Готов ли я рассказать Нике о своих чувствах, если сам в них не уверен? На этот вопрос у меня нет ответа. Я давным-давно перестал делиться с кем-то тем, что у меня внутри. И Ника стала первой, кого я хотел бы пропустить дальше вычищенного фасада, с которым знакомы окружающие меня люди.

Собравшись с духом и вновь взглянув в ее лицо, я говорю:

– Я очень боюсь причинить тебе боль, Ника. Не хочу, чтобы из-за моего неумения строить здоровые отношения с людьми, пострадала ты. Кто угодно, но только не ты.

– Но разве это не значит – чувствовать? – она склоняет голову и с лукавой улыбкой кладет ладошку на мою грудь, в то место, где быстро-быстро бьется сердце, а потом ерзает на коленях, нарочно возбуждая меня.

– Это физиология, – говорю строго, кладя руки ей на талию, чтобы удержать на месте. – Ты говорила совсем о другом.

– Согласна, – она вновь становится серьезной. – Но это уже что-то. Ты хочешь меня, ты ревнуешь меня, а еще, когда я рядом, твое сердце бьется быстрее. Это очень хорошее начало для того, кто годами не замечал моего присутствия.

– Я всегда замечал твое присутствие, Ника, – поправляю я.

– Как сестру Кирилла, конечно, – она корчит недовольную рожицу.

– Пусть так, но для меня ты всегда была особенной малышкой.

– Не хочу быть особенной малышкой, хочу быть для тебя особенной девушкой, – шепчет она.

Ника придвигается ко мне ближе, запуская тонкие пальчики в волосы у меня на макушке. Мои руки, вторя ее движениям, зарываются в ее волосах, а рот накрывает ее приоткрывшиеся в ожидании губы. Наше дыхание смешивается. Языком проникаю в бархатную влажность ее рта, сначала медленно и осторожно, потом с нарастающей силой и страстью, имитируя древнейший ритуал любви мужчины и женщины.

Ника судорожно вздыхает, крепче стискивая в пальцах мои волосы, и с энтузиазмом отвечает на поцелуй. Она лижет, кусает, гладит. Сводит меня с ума нетерпеливым откликом и полной обнаженностью своих чувств.

Оторвавшись на мгновение, чтобы набрать в легкие воздух, я спускаюсь вниз, и осыпаю частыми горячими поцелуями ее шею и ключицы. Осознанно или нет, но ее бедра начинает плавно покачиваться, стоны становятся громче, и я понимаю, что, если мы не прекратим, я возьму ее прямо здесь, под открытым небом на грязном бетоне.

Неохотно ослабляю свои объятия и слегка отодвигаюсь.

– Ника, ключи от твоей квартиры у тебя с собой? – мой голос звучит низко и требовательно.

Она резко отстраняется, ее глаза с трудом фокусируются на мне, словно она не совсем понимает, о чем я спрашиваю, но потом медленно кивает.

– В сумке.

Обхватив Нику под ягодицы, снимаю ее со своих коленей и ставлю на ноги, приглаживая измятый шелк ее платья.

– В моей постели никогда не было мужчин, – говорит она тихо и слегка удивленно.

В словах нет кокетства или предупреждения, просто констатация факта, но я вдруг чувствую себя как Супермен на задании, заранее обречённом на головокружительным успех.

– И я с невероятным удовольствием стану первым и там, – отвечаю я, утягивая девушку в сторону лестницы.

36

Дима

– Нина, собери всех, кто имеет отношение к «Тройке» в переговорной. Это срочно.

– Конечно, Дмитрий Александрович, – раздается автоматический голос моего секретаря.

Отключаю громкую связь и перевожу взгляд на Нику, которая вместе со своим ноутбуком сидит за столом напротив меня.

– Они скажут, понравились ли им ролики? – взволнованно спрашивает она, покусывая нижнюю губу.

– Я не сомневаюсь, что мы смогли удовлетворить их запросы, – отвечаю уклончиво, с трудом подавляя желание подойти к Нике и провести языком по истерзанной ее острыми зубками губе. – Не переживай, такие конференц-коллы – обычные рабочие моменты.

Через пять минут креативная группа по ребрендингу супермаркетов «Тройка» собирается в зале. Я захожу последним – даже Ника уже заняла свое место в дальнем от меня уголке. Это ее инициатива – не светить нашу связь в офисе. Чудная, говорит, что не хочет, чтобы все вокруг думали, что я взял ее на работу из-за того, что мы вместе спим. Но, по правде говоря, то, что Ника принадлежит мне, вряд ли для кого-то секрет – столько, сколько времени я провожу с ней, я не проводил ни с кем и никогда. А еще, я знаю, что ей стыдно перед Сашей за тот вечер недельной давности. На этот счет она тоже может не волноваться – с ним я уже давно поговорил и объяснил, что с Никой у него ничего не выйдет.

Я откидываюсь на спинку кресла и делаю глоток из стаканчика с кофе, который предусмотрительно поставила сюда Нина. Влад слева от меня все это время сосредоточенно ковыряется в настройках ноутбука, пока, наконец, не выводит на экран наши лица.

– Звони, – говорю я. – Клиент ждет.

После нескольких гудков на экране появляется лицо директора по маркетингу «Тройки» Сергея Аксенова.

– Добрый день, коллеги, – говорит он с дежурной улыбкой. – Благодарю, что вы смогли так оперативно собраться.

Я отвечаю на его приветствие и прошу озвучить повестку встречи.

– У нас есть несколько комментариев к роликам, которые вы прислали, – отвечает Сергей, открывая ежедневник. – Хотим как можно скорее обсудить их и внести необходимые изменения, чтобы можно было запустить рекламную кампанию даже раньше, чем мы планировали.

– Отлично, – киваю я. – Полагаю, вы определились с концептом?

– Безусловно. Мы единогласно проголосовали за первый вариант. Преемственность, семейность и качество – это именно то, что нам нужно.

Я продолжаю смотреть на экран, но краем глаза замечаю, как мрачнеет Ника. В этот момент я чувствую себя так, словно собственноручно поставил ее под удар. Я предполагал, что ее работа –классная, дерзкая, прогрессивная – будет задвинута белыми воротничками из «Тройки», но не ожидал, что они не удостоят ролики даже банальной похвалы. О чем я только думал, втягивая в это Нику?

Сергей пускается в пространные рассуждения о целевой аудитории и ценностях бренда, ребята вокруг меня кивают, а мне нет до этого никакого дела – я смотрю только на Нику. Она опустила голову, вжала в туловище плечи и не отрываясь смотрит в свой блокнот, но даже не видя ее глаз, я чувствую, насколько она расстроена. Мне хочется сейчас же встать со своего места, подойти к ней и прижать к себе, но я заставляю себя дождаться окончания встречи.

– Дмитрий, вы согласны? – настойчивый голос Аксенова выводит меня и транса.

Я понятия не имею, о чем спрашивает меня крупнейший заказчик нашего агентства. Это настолько на меня не похоже, что я теряюсь. Демонстративно кашляю в кулак, бросаю взгляд на Вадима. Тот делает огромные глаза и кивает, тогда я тоже согласно киваю, отвечая на вопрос Сергея. С чем я согласился, буду узнавать позже.

Несмотря на столпотворение у выхода, успеваю поймать Нику прежде, чем она сбегает в туалет.

– Пойдем, поговорим, – прошу я тихо, сжимая пальцами ее локоть.

– А подождать это не может? – спрашивает она чуть подрагивающим голосом, делая вид, что изучает носки своих белых кед.

– Нет, Ника, не может, – отвечаю многозначительно и заталкиваю ее в свой кабинет, закрывая за собой дверь.

Обняв ее за плечи, подвожу к дивану и усаживаю на него, а сам опускаюсь на корточки, так что наши лица оказываются на одном уровне.

– Извини меня, – говорю я, беря руки Ники в свои ладони.

Холодные пальчики дергаются, а потом замирают в моих руках.

– За что? – она впервые с начала конференц-колла поднимает на меня глаза. Смотрит растерянно и с недоумением.

– Я должен был предвидеть этот результат, Ника, – говорю с тяжелым вздохом. – Ты чересчур хороша для «Тройки», а они этого даже не понимают.

– Как я могу быть чересчур хорошей? – на последнем слове ее голос предательски дрожит, и она тут же опускает глаза, которые начинают подозрительно поблескивать. – Я провалилась.

– Ника, – приподнимаю ее лицо за подбородок, вынуждая посмотреть мне в глаза. – Ты работала фактически одна. И над сценарием, и над съемкой, и над монтажом. И ролик получился выше всяких похвал – иначе я никогда не показал бы его клиентам, ты это понимаешь? Я верил в тебя и в твой ролик. Несмотря на мое особенное к тебе отношение, я бы не поставил под удар свою профессиональную репутацию. Похоже на правду?

Она кивает.

– Я ошибся в «Тройке». Их уровень – добротный, качественный, классический и скучный. Не ты им не подходишь – они не подходят тебе.

– Значит ли это, что для тебя я – противоположность добротности, качества и скукоты? – спрашивает она, чуть приподнимая уголки своих губ.

– Именно, – от ее улыбки в груди у меня растекается тепло. – Ты живая, взбалмошная, неординарная и никогда, даже если очень постараешься, не будешь скучной.

Сейчас я особо не думаю – я подаюсь вперед и касаюсь мягких губ Ники в легком поцелуе, в который вкладываю всю нежность, на которую способен. Эгоист по натуре, я вдруг оказываюсь захвачен совершенно новым ощущением, когда чувства другого человека становятся для меня важнее моих собственных. Как, черт возьми, это произошло? И почему я стал настолько восприимчив к ней, что все другое, некогда важное, отошло на второй план?

С губ Ники срывается полустон-полувсхлип, а щеки окрашиваются в нежный оттенок розового. Я поднимаю руку и бережно обвожу кончиками пальцев контур ее щеки, ощущая гладкую шелковистость кожи. Задумчиво смотрю в ее открытое, доверчивое лицо и понимаю, что впервые в жизни не могу найти слов, которые помогли бы мне выразить то, что Ника заставляет меня переживать. Но я ведь никогда не пасовал перед новыми вызовами – не стану и теперь.

– Давай сбежим, – предлагаю я тихо.

– Сбежим? – повторяет она растерянно. – А твои дела?

– Подождут, – отвечаю я, захваченный своей идеей. – У тебя загранпаспорт в порядке?

– Да, но…

Я встаю и поднимаю за собой Нику, наслаждаясь выражением изумления на ее лице.

– Поехали!

– Документы дома у Кирилла, не в моей квартире, – говорит она растерянно.

– Значит, еще больше причин нам поторопиться, – убежденно говорю я, сгребая со стола телефон, ключи и бумажник.

– Дима, ты уверен?

– Ника, я давно не был ни в чем так уверен. А ты?

Она смотрит на меня долго и внимательно, словно пытается увидеть в моем лице подтверждение чему-то, что для нее очень важно. И вдруг ее серьезное лицо вспыхивает улыбкой.

– Уверена! – говорит она. – Только пообещай, что мы вернемся к сдаче ГОСов.

– Я украду тебя лишь на пару дней, – обещаю я, предвкушая, как мы с Никой проведем ближайший уикенд только вдвоем за тысячи километров от Москвы.