Текст книги "Ничего личного (СИ)"

Автор книги: Настя Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

5

Дима

Не знаю, почему вдруг решил пригласить Нику на ужин, но мне заранее понятно, что это плохая идея. Нет, есть я хочу. Но судя по реакции некоторых частей моего тела на ее танцы, голод у меня весьма специфический. Утолять его нужно на максимальном удалении от этой девочки.

Напоминаю себе, что это банальная забота: в отсутствии Кирилла я просто хочу убедиться, что у его сестры все хорошо. Тем более, с нами будет ее подруга. Поужинаем, развезу девчонок по домам и на этом благополучно закончу этот длинный день.

Найдя решение проблемы, которую сам же и создал, позволяю себе расслабиться и, наконец, оглядеться по сторонам. В фойе, в котором я жду Нику, располагается невостребованный летом гардероб и туалеты. А еще вдоль зеркальной стены вертятся затюнингованные девушки неопределенного возраста, которым с одинаковым успехом может быть восемнадцать и тридцать восемь. Одна из них, жгучая брюнетка с пухлыми губами и экзотическим разрезом глаз, ловит мой взгляд и призывно улыбается, но я не чувствую в себе ни крупицы ответного интереса. Должно быть, это потому, что меня все еще привлекает Даша, и у меня есть принципы – не изменять девушкам, даже если наши отношения не продлятся больше недели.

Отворачиваюсь от брюнетки и вижу Нику, которая появляется на горизонте в гордом одиночестве. Пока смотрю, как она идет ко мне под перекрестными взглядами парней, ощущаю необъяснимое беспокойство. Должно быть, ее давнее похищение и то, что все мы пережили пытаясь ее найти, играет со мной злую шутку, потому что сейчас мне хочется спрятать ее ото всех и быть уверенным, что она в безопасности.

– Марина остается, – говорит Ника смущенно, останавливаясь в метре от меня. – Она друга встретила.

Час от часу не легче.

– Тогда пошли? – спрашиваю я.

Она молча кивает, и в приглушенном свете ламп мне кажется, что ее щеки покрывает смущенный девичий румянец.

Я пропускаю Нику вперед, наблюдая, как соблазнительно покачиваются ее бедра, обтянутые тонким черным шелком. Интересно, что будет если я положу ладони на эти бедра и сожму...

Едва не стону от досады. Твою мать, Платов, соберись. О чем ты только думаешь?

Потираю переносицу, стараясь вернуть самоконтроль, и заставляю себя перевести взгляд повыше, но взгляд останавливается на голой спине, в совершенно провокационной манере пересеченной черными бретелями. А еще я замечаю маленькую родинку на левом плече, которая при ходьбе то скрывается под лямкой, то призывно обнажается.

Уму непостижимо, когда сестренка Кирилла успела превратиться в соблазнительную амазонку? Нет, она всегда была хорошенькой, но сейчас откровенно расцвела. Не зря же мужики головы сворачивают, глазея, как она идет мимо.

Подавляю раздражение, заставляя себя сосредоточиться на дороге. Все-таки хорошо, что хрупкие блондинки совершенно не в моем вкусе.

Возле выхода на улицу толпится народ. В последний момент замечаю, как какой-то молодчик вываливается из двери и нетвердой походкой движется прямо на Нику. Непроизвольно делаю выпад вперед, мои руки смыкаются вокруг тонкой талии. От резкого движения девушка теряет равновесие, и в следующий момент я ощущаю каждый соблазнительный изгиб хрупкой девичьей фигуры, которая оказывается прижатой ко мне. Нежный тропический запах ударяет мне в ноздри, будоража нервные окончания, теплая гладкая кожа жжет ладонь, призывая сжать ее крепче. Кровь вскипает, устремляясь одновременно в голову и пах.

Парень проходит мимо, не задев Нику, зато она через плечо смотрит на меня в замешательстве.

– Извини, – говорю я, прочищая горло. – Не хотел, чтобы тебя задели.

Она сосредоточенно хмурит брови, словно раздумывает о чем-то, потом кивает.

– Отпустишь? – спрашивает робко.

Идиот. Расслабляю захват рук и позволяю Нике выскользнуть. И сам тоже делаю шаг назад.

Мы выходим на улицу, и я призываю себя успокоиться и держаться от Ники подальше. Это не девчонка, а бомба замедленного действия какая-то. Где были глаза Кирилла, когда он доверял присмотр за ней мне?

– Ты на такси? – интересуется Ника. – Я на машине, но я коктейль выпила. Планировала ее до завтра здесь оставить, но ты можешь сесть за руль, если хочешь.

– Моя машина припаркована в соседнем ряду от твоей, – говорю снисходительно, указывая рукой направление.

Внезапно в поле моего зрения попадает черный Audi с номерами, идентичными тем, что указал в своем отчете телохранитель Ники. Я резко останавливаюсь и еще раз внимательно смотрю на комбинацию букв и чисел.

Твою мать.

Несмотря на то, что в машине никого нет, я ощущаю, как грудь сковывает паршивое предчувствие.

– Что случилось? – спрашивает Ника, заметив, что я остановился.

– Ничего, – делаю попытку улыбнуться. – Пойдем.

Едва мы подходим к Гелендвагену, я с брелока завожу мотор и открываю для девушки дверь. Проследив за тем, как она грациозно забирается внутрь, говорю:

– Посиди пару минут, я сейчас вернусь.

Возвращаюсь к Audi и достаю телефон, чтобы перебросится новостями с телохранителем:

– Та же черная тачка у клуба, – сразу перехожу к делу. – Я хочу знать, кто на ней ездит как можно скорее. Сегодня о Нике я позабочусь. Проследи за Audi и ее хозяином. Инфу по ним можешь присылать в любое время.

– Принял.

Когда я сажусь на водительское сидение рядом с Никой, она с каким-то мрачным любопытством разглядывает меня.

– Что-то все же случилось? – спрашивает она осторожно. – Если тебе неудобно, или ты передумал насчет ужина…

– Я не передумал, – не даю ей закончить фразу. – Поужинаем у меня.

От удивления большие голубые глаза Ники становятся огромными. Несколько секунд она в недоумении смотрит на меня, потом вдруг широко улыбается, отчего на ее щеках появляются симпатичные ямочки. Тихий вибрирующий смех заполняет салон. Я вынужден признать, что мне нравится, как он звучит – искренне и без жеманства, и отчего-то хочется, чтобы она смеялась чаще.

– Что? – интересуюсь я.

– Извини, – она лукаво морщит нос. – Это личное. Значит, поужинаем у тебя?

– Да, – я достаю телефон с зависшим заказом в Delivery, который бросил оформлять, решив лично наведаться в клуб, и протягиваю его Нике. – Вот, добавь, что хочешь.

Все еще улыбаясь, она берет у меня из рук телефон. На одно короткое мгновение наши пальцы соприкасаются. Ника шумно вздыхает, ее взволнованный взгляд находит мой.

– Спасибо, – едва слышно произносит она, проведя кончиком языка по нижней губе.

От этого соблазнительного жеста по моему телу бежит огонь, опаляющий низ живота и пах.

Смотрю на Нику так, словно впервые вижу. Несмотря на то, что внешне она осталась той же – с изящными чертами лица, редкойроссыпью бледных веснушек на носу и фарфоровой кожей, в ее облике появилось что-то новое. Едва уловимое нечто, заставившее меня по-новому взглянуть на нее. И совершенно по-новому реагировать.

– Рекомендую взять стейк, – говорю неловко. – Они его отлично готовят.

Ника кивает и переводит взгляд на экран телефона, а я приказываю себе успокоиться и сосредоточить внимание на дороге.

6

Ника

Я с Димой еду по ночной Москве. Низко урчит мотор мощного автомобиля. Радио болтает чепуху. Тонко пахнет кожаным салоном и терпким древесным ароматом, который всегда сопровождает Платова. А у меня в животе порхают бабочки. Если это сон, то просыпаться я не хочу.

Хотя, какой сон? Кожа в том месте, где каких-то десять минут назад Дима касался моей обнаженной спины, до сих пор пылает – не удивлюсь, если отпечатки его пальцев останутся на пояснице навечно, а от воспоминаний о том, как тесно соприкасались наши тела, меня прошибает дрожь.

– Холодно? – спрашивает он, убавляя обдув климат-контроля.

– Спасибо, – отзываюсь тихо, пряча глаза.

Мне, разумеется, не холодно, но я предпочитаю солгать. Не могу же я заявить, что дрожу от воспоминаний о его близости.

Некоторое время мы едем молча. Я до сих пор немного шокирована его предложением поужинать дома. Раньше он предпочитал держать меня на расстоянии, и в тот единственный раз несколько лет назад, когда Даня и Мира отправили нас вдвоем в кино, весь сеанс просидел так, словно мы незнакомы.

– Ты сегодня диплом защищала, – вдруг произносит он. – Успешно?

Потрясено перевожу на него взгляд. Уголки губ Димы приподнимаются в ленивой полуулыбке, и внутри у мне все тает, как мороженое на солнце.

– Кирилл упоминал, – поясняет он, видимо, чтобы у меня не возникло мыслей, что он всерьез интересуется моей жизнью.

– Да. На «отлично» защитила.

Машина тормозит на светофоре, и Дима вновь окидывает меня изучающим взглядом. Призываю себя к спокойствию. Без сомнения, мне под силу выдержать его неожиданный интерес, и не броситься ему на шею.

– Всегда знал, что ты умница, – тянет он без тени юмора в голосе.

И как я должна на это реагировать?

Смущенно опускаю глаза и вновь бормочу:

– Спасибо.

Никогда я не была скромницей – всегда ценила себя и свои успехи, но почему-то рядом с этим человеком чувствую себя неуверенно. Комфортно, в безопасности, но неуверенно. Почему так?

Оставшийся путь до квартиры мы проводим в молчании. Он загоняет машину на подземную парковку, потом мы в тишине поднимаемся на лифте на двенадцатый этаж современной элитной новостройки.

Дима бесчисленное количество раз был у нас с братом дома, но я никогда не была у него. Должно быть, поэтому я так нервничаю сейчас. Поэтому, и потому, что рядом с этим человеком мне сложно оставаться спокойной. Он умный, привлекательный и меня всегда тянуло к нему.

Открыв входную дверь Дима широко распахивает ее и пропускает меня внутрь. Я делаю неуверенный шаг, сбрасываю босоножки, оставляя их у двери.

Дима заходит следом, щелкая выключателем. Прихожую заливает яркий свет.

– Чувствуй себя как дома, – говорит он. – Ванная и туалет слева по коридору. Кухня и столовая справа. Зал за этой дверью, а там две спальни.

Оставляю сумочку на мягком пуфе, оглядываюсь по сторонам. Мне кажется, что квартира, особенно холостяцкая, может очень много рассказать о его владельце. А о Диме мне хочется знать все.

– Ты давно живешь здесь? – спрашиваю я, с интересом оглядывая скромную минималистичную обстановку в сине-серых тонах.

– Пару лет, – отвечает он кратко.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него и замечаю с каким странным выражением он меня рассматривает. Не успеваю спросить, в чем причина его недовольства, как вдруг раздается звонок домофона.

– Курьер.

Я киваю, но Дима уже выходит из зала, оставив меня одну. Через минуту он возвращается с крафтовыми пакетами в руках.

– Можем поесть здесь или на кухне, – предлагает он, оставляя за мной выбор.

– На кухне.

Он кивает. Пока он достает из бара бутылку вина, я вынимаю из пакетов контейнеры, от которых исходят потрясающие ароматы, и раскладываю еду на тарелки.

Скованно опускаюсь на стул, Дима садится напротив, протягивая мне бокал вина.

– Поздравляю с успешной защитой, – говорит он просто.

Я сдержанно улыбаюсь и позволяю нашим бокалам соприкоснуться. Господи, пусть это будет только начало. Пусть, мы еще много раз будем сидеть с ним вот так.

– Не голодна? – спрашивает Дима через несколько минут, поднося бокал с вином к губам.

Я качаю головой и опускаю глаза на блюдо, к которому едва притронулась.

– Я же говорила, что ужинала, – отвечаю извиняющимся тоном.

Дима ставит бокал на стол, откидывается назад на стуле и вздыхает.

– Ты нервничаешь, – говорит он откровенно.

– Вечер получился немного неожиданным.

– Тут ты права.

– Почему ты пригласил меня, Дима? – задаю вопрос, который не дает мне покоя.

– Разве для этого нужна особая причина? – он вопросительно приподнимает брови.

– Ты знаешь меня много лет. И ты впервые куда-то позвал меня. Очевидно, что причина есть.

– Твой брат, – говорит он просто.

Я сдержанно киваю, но не подаю вида, насколько ранят меня его слова. Глупая, глупая, это нужно же было себе напридумывать. Знала же, что все из-за Кирилла.

– Тогда я, пожалуй, поеду, – произношу я, и тяну руку за сумочкой с телефоном. – Вызову такси.

– У меня есть гостевая комната, – говорит от твердо, непринужденно поигрывая вином в бокале.

Я застываю.

– Я поеду домой.

– Это неразумно. Уже поздно. Поспишь в соседней комнате, завтра поедешь домой.

– Я предпочитаю спать в своей постели, – упрямо отвечаю я.

– Похвальное качество, – он кивает. – Но сегодня поспишь в моей.

От его слов кровь мгновенно приливает к моим щекам.

– Я имею ввиду в гостевой, – мгновенно поправляется он.

– Я не останусь.

– Ты останешься, Ника, – говорит он мрачно. – Или я поеду с тобой, чего бы мне очень не хотелось. Я реально устал и хочу спать.

Не знаю, плакать мне или смеяться. Как вдруг новая догадка озаряет меня. Господи, как я раньше об этом не подумала?

– Что случилось? – мой голос звенит от напряжения, а ладони становятся влажными. – И не ври, пожалуйста. Это тоже Кирилл тебя попросил?

– Нет, не Кирилл. Я сам принял это решение.

– Почему?

Он медлит, но я не собираюсь отступать. Подсознательно я чувствую, что все это связано с освобождением Самохина из тюрьмы, но мне нужно услышать подтверждение из его уст.

– Утром возле твоего института, днем у загородного дома и час назад у Mute был припаркован один и тот же черный Audi, – говорит он с непроницаемым выражением на лице. – Пока я не узнаю, кто был за рулем, домой ты не поедешь.

7

Дима

Раздраженно выкидываю ужин, к которому Ника практически не притронулась, и складываю грязную посуду в посудомоечную машину. Одна тарелка от соприкосновения с металлическими прутьями трескается и разламывается на две части. Одна остается у меня в руке, другая – в машине. В сердцах бросаю оба осколка в урну и с силой захлопываю дверцу посудомойки.

Что за день такой паршивый сегодня?

После того, как я рассказал Нике про свои опасения в отношении черной Audi она вместо благодарности наградила меня ледяным молчанием, а потом гордо удалилась в ванную, прихватив с собой полотенце и мою футболку. Ее нет уже полчаса, и я начинаю всерьез волноваться за ее благополучие.

Оттягиваю момент как могу, но, когда Ника не появляется и через следующие десять минут, решительно иду в сторону ванной. Стоит мне занести руку для требовательного стука, как слышится возня, щелчок замка и дверь распахивается. Едва успеваю отступить назад, как на пороге появляется виновница моего безумного вечера, который плавно перетек в ночь.

– Ты что тут делаешь? – спрашивает она рассерженно, глядя своими голубыми глазами исподлобья.

– Это вообще-то моя квартира, – напоминаю я, а сам силюсь сглотнуть, потому что вид передо мной открывается сногсшибательный.

На Нике только моя футболка, доходящая до середины бедер. Одно плечо обнажено. Ноги голые. Под мягкой хлопчатобумажной тканью отчетливо угадываются очертания груди. Из пучка на затылке выбились несколько прядей, которые сейчас живописно обрамляют бледное лицо с красными пятнами на щеках, а глаза подозрительно блестят, словно она плакала. Выглядит Ника невероятно юной и красивой, и очень, очень расстроенной.

Что ж я за мудак такой, в который раз задаю себе риторический вопрос. Эта девочка выросла на моих глазах. Ее брат мне как родной. И она тоже как родная. Я ведь помогал в ее поисках, тогда пять лет назад. И я помню тот момент, когда она нашлась. Какой испуганной и потерянной она была долгое время, как долго приходила в себя.

Конечно, вся эта ситуация для нее – стресс. Для нее, а не для меня. Свою гордость надо засунуть в одно место, а ее успокоить.

Решительно беру ее лицо в свои ладони, отмечая какая у нее гладкая и нежная кожа.

– Со мной ты в безопасности, понимаешь? – говорю с нажимом, впиваясь взглядом в мерцающие голубые глаза. – Ничего плохого не случится. Это просто мера предосторожности.

– Я не боюсь! – огрызается она, свирепо глядя мне в лицо. – Просто не люблю, когда мной манипулируют.

Вглядываюсь в ее лицо в поисках проблеска слабости, но подозреваю, что она не лжет. Действительно, не боится. Возможно, это просто глупая бравада, а может быть, Ника просто рано поняла, что демонстрировать свой страх опасно.

– Извини, но ты меня тоже пойми, – отпускаю Нику и отступаю назад, упираясь спиной в стену. – Кирилл доверил мне твою безопасность. Что я, по-твоему, должен сделать?

Она молчит. Ее воинственность понемногу сходит на нет, и вот уже она неуверенно покусывает нижнюю губу, привлекая мое внимание к розовой плоти.

– Брат нанял кого-то следить за мной? – спрашивает она проницательно, пока я продолжаю пялиться на ее губы.

– Почему ты так думаешь?

Ника картинно закатывает глаза.

– Я не дура и, если ты не заметил, уже давно не ребенок, – в ее голосе я отчетливо слышу ноты раздражения. – Откуда ты узнал про машину возле института и загородного дома? Вряд ли ты следил за мной с самого утра.

– Я заметил, – говорю невпопад.

– Что? – Ника в недоумении хмурит брови.

– Заметил, что ты уже не ребенок, Ника.

Ее губы приоткрываются в форме буквы «О», но из них не срывается ни звука, поэтому я продолжаю:

– И, да, твой брат нанял человека, который должен обеспечивать твою безопасность. Этот человек, как ты понимаешь, не я, – развожу руками, даже не пытаясь отрицать очевидное. – Но пока он занят выяснением деталей, связанных с неопознанным черным авто, заботу о тебе я взял на себя. Если ты действительно взрослая, как ты говоришь, то должна понять, почему я так поступил.

Ника опускает глаза. Ее лицо выглядит печальным и растерянным, а на шее начинает часто-часто биться жилка.

И все же, я не жалею, что сказал ей правду. Кирилл мой друг, конечно, но врать Нике даже он меня не заставит.

– Понятно, – наконец, произносит она едва слышно. – Есть что-то, чего я должна бояться?

– Нет. Как только я разберусь с этой машиной, ты сможешь вернуться к привычной жизни.

– Ты считаешь, что это он? – в бессознательном жесте защиты, она вдруг обхватывает себя руками и проводит руками вверх и вниз, словно пытается согреться.

Кого она подразумевает под этим «он» догадаться не трудно.

– Это может быть никак не связано, – отвечаю я. – По моим данным, он несколько дней не выходит из дома дальше, чем до ближайшего магазина.

Ника кивает.

– Если это не он, тогда тебе не о чем беспокоиться, – говорит она подчеркнуто беззаботно, но ее улыбка выглядит вымученной и горькой. – Сумасшедших поклонников я больше не завожу.

– Позволь это мне решать, – предлагаю мягко. – И прежде, чем ты начнешь возмущаться, вспомни, что и ты, и я дали обещание Кириллу. Я свое нарушать не планирую. А ты?

Вместо ответа Ника мотает головой, отчего узел на ее затылке распадается и блестящие волосы золотистой массой рассыпаются по плечам.

– Умница, – говорю с внезапной нежностью. – Уже поздно. Пойдем спать.

И вновь ее глаза находят мои. Считанные мгновения она вглядывается в мое лицо, словно хочет там что-то отыскать, но потом тяжело вздыхает.

– Ты прав, – соглашается она с непонятной мне обреченностью в голосе. – Слишком поздно.

8

Ника

Добираюсь до комнаты, которую мне выделил Дима, закрываю дверь и тяжело опираюсь на нее спиной.

Как можно быть таким слепым? Риторический вопрос, конечно. Я по нему с ума сходила почти десять лет, а он так и не разглядел во мне девушку – только придаток моего брата. Зачем только я поддалась эйфории и позволила себе помечать, что сейчас все будет иначе?

Он ведь, действительно, ничего не понимает. Решил, что я боюсь Самохина. Да, то, что он вышел из тюрьмы, меня совсем не радует, но я ожидала, что рано или поздно это произойдет: не зря же я почти два года посещала курсы самообороны и всегда ношу с собой газовый балончик – если нужно будет, смогу постоять за себя.

Сам Дима пугает меня куда больше. Потому что каждая минута, вынужденно проведенная рядом, делает неизбежное расставание с ним в сотни раз тяжелее. Кирилл вернется через три недели. Могу поспорить, что в тот же день Платов исчезнет из моей жизни так же стремительно, как в ней появился.

И ладно бы, он относился ко мне, как к обычной девушке, пусть даже сестре друга, которую он вынужден терпеть. Но он по-прежнему, несмотря на его слова об обратном, видел во мне ребенка. Я читала это в выражении его лица, смягченном состраданием и нежностью, и в его обращении «Умница» – именно так смотрят и разговаривают с несмышленым дитя.

Ложусь на кровать и прячу нос в подушку, улавливая знакомый тонкий древесный аромат, перемешанный с запахом чистого белья. Ах, если бы только я могла держать свои чувства под контролем, если бы Дима не был таким желанным, если бы все мое тело не отзывалось так на малейшее его прикосновение. Или, лучше, если бы он только мог увидеть меня настоящую.

Закрываю глаза и сладко зеваю. Да, последнее «если» – то, что нужно для этой ночи.

Утром я просыпаюсь поздно. Не сразу понимаю, где нахожусь, а когда воспоминания о вчерашнем вечере возвращаются, позволяю себе улыбнуться. Все-таки, не зря говорят, что утро вечера мудренее.

Разве не этого – времени наедине с Димой – я так долго хотела? Судьба сыграла мне на руку! Разе не удивительно уже то, что я проснулась в его квартире? А я проснулась. То, что казалось невозможным еще вчера сегодня стало явью, так может быть, у меня есть хоть маленький, но реальный шанс?

Я бодро встаю с постели. Подхожу к зеркалу, пальцами расчесываю волосы, позволяя им в художественном беспорядке упасть на плечи, и, закинув в рот мятный леденец, выхожу из спальни.

В квартире царит тишина. Я прохожу мимо спальни Димы и заглядываю в открытую дверь, но комната оказывается пустой. Никого нет ни в зале, ни в прихожей, ни на кухне. Из ванной тоже не доносится ни звука и свет выключен, так что я подозреваю, что Димы просто нет дома.

Он что, ушел, оставив меня одну? Уехал на работу? К подружке?

Чувствуя закипающую в груди обиду, возвращаюсь на кухню и наливаю себе воды. Как раз в этот момент раздается звук поворачиваемого в замке ключа. Выбегаю в коридор и оказываюсь лицом к лицу с Димой.

О, Господи.

Видимо, он только что вернулся с утренней пробежки. На нем свободные шорты и беговые кроссовки, футболка намокла на груди и в районе подмышек, волосы на висках тоже влажные. Он бросает на тумбочку телефон и наушники, мышцы на его руках перекатываются, отзываясь на его движение, а я едва могу вздохнуть.

В жизни не видела никого более сексуального, чем он в эту секунду. Даже мой преподаватель по самообороне, к которому девчонки на тренировки приезжали даже из Подмосковья, нервно курит в сторонке в сравнении с Платовым.

Переминаюсь с ноги на ногу, и выдавливаю из себя короткое:

– Привет.

– Проснулась? – спрашивает он, поднимая на меня глаза. Быстро снимает кроссовки и проходит по коридору. – Я в душ.

– Ты потом на работу? – интересуюсь я. – Подбросишь меня до клуба, чтобы я могла машину забрать?

– Сегодня суббота, – напоминает он. – На работу я не поеду. Машину твою забрать можем, но к себе ты пока не вернешься. Загоним на парковку под моим домом.

Не удосужившись даже посмотреть на меня, он стягивает с себя футболку, обнажая твердый пресс, мускулистые плечи и крепкую грудь.

Протест замирает у меня на губах. Пульс начинает биться где-то в горле. Пока я прихожу в себя, Платов уже скрывается за дверью ванной, а я остаюсь в одиночестве – совершенно ошарашенная, оглушенная и потрясенная видом его полуобнажённого тела в такой токсичной близости от меня.

Заставляю себя вернуться в столовую и допить воду. Руки немного трясутся, а сердце все еще нервно бухает в груди.

Ради Бога, Ника, возьми ты себя в руки. Дима даже не прикоснулся к тебе, а ты уже вся извелась.

Делаю большой глоток воды и решительно ставлю стакан на стол. Надо отвлечься. Завтрак приготовить, что ли?

Для начала сварю кофе, а там посмотрим.

Холодильник Платова оказывается по-холостятски пустым. Я нахожу лишь несколько яиц и кусок пармезана. Хм. Можно, пожалуй, сделать омлет. Или...

– Что делаешь? – подпрыгиваю от неожиданности, прижимая к груди кусок сыра. – Извини, не хотел тебя напугать.

Оборачиваюсь и наблюдаю, как Дима в свежей футболке и спортивных брюках проходит в кухню.

– Я з-завтрак приготовить хотела, – говорю глухо, впитывая в себя его образ от босых ног до все еще влажных после душа черных волос.

– И что, нашла из чего приготовить? – спрашивает он с любопытством, а потом указывает на чашку кофе, от которой поднимаются тонкие струи пара. – Это мне?

– Да.

– Так что? – он проносит к губам чашку. – Завтрак будет?

– Ну, омлет могу сделать, и сыр... – лепечу я.

– Брось, Ник, – он усмехается. – Ты моя гостья. Съездим куда-нибудь позавтракаем.

– Правда?

– А что тебя удивляет? – спрашивает он. – Морить тебя голодом точно не входит в мои планы.